Текст книги "Глиняная Библия"

Автор книги: Хулия Наварро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 50 страниц)

10

Энрике Гомес прогуливался по парку Марии Луизы, стараясь держаться в тени вековых деревьев. Он чувствовал в желудке неприятную тяжесть, от которой не мог избавиться с тех самых пор, как получил фотографии двух трупов.

Фрэнки настоял на том, что они должны встретиться, и Джордж – хотя и с большой неохотой – все-таки согласился. С тех пор, как они расстались тогда, более полувека назад, им лишь изредка доводилось видеть друг друга. Поскольку они были уже очень пожилыми людьми, могло оказаться так, что эта встреча станет для них последней. Больше всего Гомеса удивляло то, что Джордж согласился встретиться в Севилье. Поначалу он отчаянно упирался, однако Фрэнки удалось его убедить в том, что именно в Севилье они привлекут к себе меньше всего внимания.

Джордж приехал в Марбелью два дня назад и занимался, в основном, игрой в гольф. Фрэнки сейчас находился в Барселоне. Примерно через час трое друзей должны были встретиться в полутемном баре отеля «Альфонсо XIII».

Эмма, супруга Фрэнки, настояла на том, чтобы они оба поселились в самом популярном отеле Севильи, – отеле, в котором останавливались все, кто постоянно маячил в престижных клубах или красовался на лощеных обложках журналов моды.

Росио в последнее время охватило беспокойство. Она вот уже несколько дней донимала Энрике вопросами, на которые так и не получала ответов. К счастью, сегодня она ушла к сестре, чтобы присутствовать на последней примерке свадебного платья племянницы. Энрике сказал ей, что у него на вечер назначена встреча в отеле «Альфонсо XIII».

Джордж собирался приехать сюда на автомобиле и на нем же возвратиться в Марбелью. Фрэнки предполагал остаться еще на пару дней в Севилье и вести себя как один из туристов-миллионеров, приехавших от нечего делать поглазеть на красоты этого города. Они намеревались общаться друг с другом не дольше, чем это будет необходимо: час, два, максимум три.

Энрике вышел из дому заранее, потому что ощутил потребность побыть на свежем воздухе. Его очень беспокоила чертова тяжесть в желудке.

Он сегодня обедал вместе с Росио и со своим сыном Хосе. Его внук и внучка – Борха и Эстрелья – находились в Марбелье, наслаждаясь последними летними деньками, – ведь лето в Андалусии длится до конца сентября. Хосе сказал за обедом, что у Энрике обеспокоенный вид, и это замечание еще больше подлило масла в огонь охвативших Росио опасений.

Когда его во время послеобеденного отдыха наконец-то оставили одного, он попытался немного поспать, но ему так и не удалось заснуть. Тогда он поднялся и, услышав, что Росио ушла из дома, через некоторое время последовал ее примеру и, пройдя по узким улочкам и небольшим тихим площадям района Санта Крус, стал бродить по парку, дожидаясь, когда настанет время идти на встречу со своими старинными друзьями.

Джордж сидел за столом в укромном уголке бара, отделенном от основного зала перегородкой. Энрике направился к нему. У них обоих на глазах заблестели слезы: так растрогала их эта встреча. Однако они не стали обниматься, а лишь пожали друг другу руки, потому что знали: им не следует привлекать к себе внимание.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал Джордж.

– Да и ты тоже.

– Мы уже оба старики, но ты кажешься моложе, чем я.

– На год. Всего лишь на год.

– А где Фрэнки?

– Думаю, он появится с минуты на минуту. Он ведь должен был остановиться именно в этом отеле.

– Да, он мне говорил, что так захотела Эмма.

– Ну и хорошо. Так или иначе, нам нужно было где-то встретиться. Ну и какие у тебя есть соображения?

– Альфред болен. Он знает, что скоро умрет, что ему осталось жить лишь несколько месяцев, и для него уже ничто не имеет значения, кроме благополучия и безопасности его внучки. Поэтому он идет напролом, словно безумец, не задумываясь о последствиях.

– Я тоже так считаю. И чего он, по-твоему, хочет?

– Чтобы его внучка нашла «Глиняную Библию». Если это произойдет, она будет принадлежать ей – и никому больше.

– А зачем им тогда понадобился Пико, которого они сейчас обхаживают?

– Раскопки такого характера невозможно провести без высококлассных специалистов, без настоящих археологов. Альфред может нанять столько рабочих, сколько нужно, но ему нужны профессионалы, а вот их-то в Ираке и нет.

Франк Душ Сантуш, войдя в бар, стал искать взглядом своих друзей. Увидев их сидящими за столом, он направился к ним, ничем не выдавая своих эмоций. Он даже не подал им руки, а просто подсел к ним и стал разговаривать с официантом, который тут же подошел, чтобы принять заказ.

– Я рад вас видеть, – сказал Франк, когда официант ушел. – Думаю, что мы с той поры не так уж и изменились, просто к нашему возрасту добавилось еще несколько десятков лет. – Сказав это, Душ Сантуш усмехнулся.

– Ну, мы можем утешать себя тем, что у нас сейчас все хорошо – точно так же, как и несколько десятков лет назад, и только возраст уже не тот, мы, можно сказать, вышли на финишную прямую. И каково твое мнение о том, что сейчас делает Альфред? – спросил Джордж.

– А-а, Альфред! Он поступает как человек, охваченный отчаянием. Твои друзья из Пентагона собираются задать жару Саддаму. Трудно сказать, останется ли через несколько месяцев на карте страна Ирак, а потому у Альфреда нет выбора: либо он найдет «Глиняную Библию» сейчас, либо она не попадет ему в руки никогда, – ответил Душ Сантуш.

– Мы могли бы найти ее уже после войны, – пробормотал Джордж.

– Начать войну – дело нехитрое, а вот закончить ее намного сложнее.

Энрике произнес эти слова таким безапелляционным тоном, что его друзьям только и оставалось, что согласиться с этим утверждением.

– Когда начнутся бомбардировки? – спросил Энрике.

– Не позднее марта, – ответил Джордж.

– Сейчас сентябрь, – сказал Франк. – Стало быть, остается максимум шесть месяцев. Шесть месяцев на то, чтобы найти «Глиняную Библию».

– Если бы два месяца назад американцы не сбросили бомбы между Телль-Мугхаиром и Басрой, то не было бы найдено и то сооружение, – заметил Энрике. – Само провидение захотело, чтобы все произошло именно сейчас, – убежденно добавил он. – Итак, что мы будем делать?

– Если удастся найти глиняные таблички и они окажутся а целости и сохранности – по крайней мере, в таком состоянии, чтобы их можно было восстановить, – то это событие войдет в анналы истории как величайшее археологическое открытие, – сказал Джордж. – Думаю, нет нужды напоминать вам, за какую баснословную сумму можно будет продать эти таблички, не говоря уже о том, какие усилия, безусловно, станет предпринимать Ватикан, чтобы завладеть табличками. Ведь они, по сути дела, являются подтверждением божественного озарения, снизошедшего на праотца Авраама. Книга Бытие, продиктованная Авраамом, – сенсационное открытие. Придурок Буш, наверное, может додуматься и до того, чтобы подарить эти глиняные таблички Ватикану – сделать жест доброй воли, хотя Папа Римский и выступает против войны.

Слова Джорджа заставили его двоих друзей задуматься.

– Если Альфред их найдет, – сказал Франк, – то вовсе не для того, чтобы передать их Бушу, и поэтому…

– И поэтому он сделает все возможное и невозможное чтобы уложиться в тот небольшой промежуток времени, который у него остался, – перебил Франка Джордж. – Но почему он хочет, чтобы это открытие сделала именно его внучка?

На этот вопрос ответил Энрике.

– Чтобы никто не отнял у него эти таблички. Сейчас уже все археологи мира знают, что в Ираке группа местных археологов во главе с Ахмедом Хусейни и его сумасбродной супругой нашла руины то ли храма, то ли дворца и что среди этих развалин вроде бы могут находиться глиняные таблички с записями, продиктованными самим Авраамом. И как бы дальше ни развивались события, уже никто не сможет вырвать у них пальму первенства. Для этого Альфред и устроил весь этот спектакль в Риме.

– Он сильно рискует, – заметил Франк.

– Да, но жить ему и так осталось совсем немного, поэтому выбору него небольшой, – стоял на своем Энрике. – Кстати, Джордж, твои люди знают, кто нанял тех итальянцев?

Джордж отрицательно покачал головой.

– Нет, это нам выяснить не удалось. Мы знаем только то, что убитые работали на некое агентство, которое называется «Розыск и охрана». Кто-то поручил этому агентству следить за Кларой Танненберг. Однако моим людям не удалось найти никакой информации об этом в архивах агентства – ни документов, ни хотя бы какого-то упоминания. Ни-че-го. Договор либо заключался непосредственно с директором этого агентства, либо второй стороной была некая инстанция, которая просто дает указания без каких-либо пояснений. Пока что нам ничего больше выяснить не удалось. Хозяин агентства «Розыск и охрана» – бывший полицейский, когда-то боролся с мафией. У него куча всяких наград и друзья на всех уровнях полицейской иерархии. Поэтому стоит нам допустить хотя бы один промах и единственным результатом всех наших усилий может оказаться только то, что нам на хвост сядет итальянская полиция.

– Но нам все же необходимо узнать, кто нанял этих людей и с какой целью, – настаивал Франк, – а иначе один из наших флангов может оказаться оголенным.

– Да, может. Именно поэтому я вам и сказал, что нам нужно усилить меры безопасности и не допускать ошибок. Где-то произошла утечка информации. А может, Альфред уж слишком откровенно надул кого-нибудь из своих местных компаньонов, и тот решил его проучить, – предположил Джордж.

– Итак, существует нечто вроде черной дыры, которую мы просто не в состоянии обнаружить, – сказал Энрике. Он был не в силах скрывать обеспокоенность происходящим, и из-за этого беспокойства по-прежнему ощущал неприятную тяжесть в желудке.

– Ты прав, – согласился Джордж. – Есть черная дыра, и нам нужно ее обнаружить. Впервые произошло нечто такое, на что мы не можем повлиять. Альфред – совсем другое дело: на него-то мы можем надавить и обязательно это сделаем. Кстати, как вы считаете, мы можем найти общий язык с мужем его внучки, Ахмедом Хусейни? Этот человек мне представляется фигурой, способной сыграть роль, которую мы ему отведем. Наши люди в Ираке сообщают, что Хусейни уже сыт по горло и Альфредом, и его внучкой, что он потерял всякое уважение к нашему старинному другу. А несколько дней назад они даже поругались – чуть ли не кричали друг на друга. Муж Клары – человек умный и талантливый.

– Боюсь, что у него начинает просыпаться совесть, – вмешался Франк. – По крайней мере, это следует из отчета, который мы все читали, – там описываются события, происшедшие в Золотом доме за последние несколько дней. Нет никого опаснее человека, который в ответственную минуту вдруг решает стать честным. Такой человек может пойти на что угодно ради того, чтобы искупить свои грехи.

– Тогда мы не будем пытаться найти с ним общий язык, а просто используем его в своих целях, – откровенно заявил Джордж. – А теперь мне хотелось бы изложить вам, что, с моей точки зрения, нам следует делать. Друзья мои, это, без со мнения, наша последняя встреча, а потому нам необходимо достичь полного согласия во всем, что мы собираемся предпринять На кон поставлено многое.

– На кону, прежде всего, возможность спокойно умереть каждому в своем доме в день, уготованный судьбой, – сказал Франк.

Энрике снова ощутил неприятную тяжесть в желудке.

После небольшой паузы трое стариков продолжили свой разговор. Джордж передал каждому из собеседников по папке, полной каких-то бумаг.

На часах было пол-одиннадцатого вечера, когда они наконец обсудили все, что хотели обсудить. К этому времени они выпили по несколько порций виски, закусывая кусочками сыра и ветчины. Энрике дважды пришлось ответить на нетерпеливые звонки Росио, которая интересовалась, куда он запропастился и вернется ли к ужину. Франк позвонил Эмме и сказал, что направляется в одно местное заведение, где для них и для других туристов из их группы, путешествовавших по Испании вместе с ними, были зарезервированы столики.

«А мне нет нужды ни перед кем отчитываться», – подумал Джордж. Он был доволен тем, что сумел остаться один, так как считал, что ему никто не нужен. Седина добавляла его внешности респектабельности, которой обычно ожидают от человека его достатка и общественного положения. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы остаться холостяком, и труднее всего было пресекать происки друзей, которые все время пытались подыскать ему пару. Но он был непреклонен и в конце концов выиграл эту затяжную битву. Он жил в своем доме в обществе нескольких слуг, которые ухаживали за ним без излишней болтовни, и никогда не менял своих привычек. Такая жизнь его вполне устраивала.

Он первым вышел из бара и направился к автомобилю, который взял напрокат в Марбелье. Когда он там показал свои водительские права и сказал, что сам сядет за руль, ему, как очень пожилому человеку, вначале не хотели давать машину. Однако в мире нет ни одной проблемы, которую нельзя было бы решить при помощи денег, тем более в таком городе как Марбелья. Поэтому ему все-таки удалось взять напрокат комфортабельный «Мерседес-Бенц» самой последней модели. Он отдавал предпочтение немецким технологиям, которые, как он считал, по-прежнему были самыми лучшими в мире.

Франк попросил дежурного администратора вызвать такси, а Энрике, выйдя из отеля и окунувшись в духоту ночи, решил пешком пойти к себе домой, в район Санта Крус.

Тяжесть в желудке была такой мучительной, что иногда у него появлялось ощущение, что он не может дышать. Встреча со старыми друзьями не только не успокоила его, но и, наоборот, оживив в нем воспоминания о прошлом, усилила тревогу. Его друзья были олицетворением той действительности, о которой ни его сын Хосе, ни его легкомысленные внуки абсолютно ничего не знали. Они не знали, а вот его жена Росио знала, поэтому он понимал, что никогда не сможет ничего скрыть от этой женщины. Да, она знала лучше кого бы то ни было, кто такой на самом деле ее муж.

11

Карло Чиприани просматривал газету, стараясь не отрывать от нее взгляда: он не хотел наблюдать за тем, как Мерседес непрерывно ходит туда-сюда по приемной, потому что это усиливало его нервозность.

Ганс Гауссер курил свою старую трубку и, глубоко задумавшись, следил взглядом заклубами дыма, но, очевидно, ничего не замечал. Бруно Мюллер сидел неподвижно, не глядя ни на кого из своих товарищей.

Лука Марини назначил им встречу на час дня. Прошло уже полчаса после оговоренного времени, а он все не появлялся. Его секретарша отказывалась им что-либо о нем говорить: она даже не сказала, приходил ли он с утра на работу.

Стрелки на часах показывали без четверти два, когда бывший полицейский наконец вошел в приемную и – с очень серьезным видом – пригласил собравшихся зайти к нему в кабинет.

– Я только что был на встрече у шефа полиции. Первое, что он мне сказал: «Уж лучше бы этой встречи не было».

– А что произошло? – поинтересовался Карло.

– Дело в том, что в правительственных кругах не хотят принять «иракскую версию», которая нам казалась вполне подходящей. Им нужен другой вариант, потому что они не прочь использовать этот инцидент, чтобы убедить итальянцев в том что Саддам – настоящее чудовище. Тем самым правительство сделало бы шаг, позволяющий заручиться поддержкой общественного мнения на тот случай, если будет принято решение отправить войска в Ирак. Поэтому правительство настаивает на проведении тщательного расследования этого инцидента, чтобы затем об этом можно было растрезвонить по телевидению.

– Мне жаль, что мы втянули тебя в эту передрягу, – сказал Карло Чиприани.

– Если бы мы могли говорить правду… – начал было Лука. – Если бы вы мне рассказали, чем все это вызвано…

– Пожалуйста, не настаивай, – с отчаянием в голосе попросил Чиприани.

– Хорошо. Но я вам обрисую, какая складывается ситуация. Перед тем как встретиться с шефом полиции, я переговорил с некоторыми своими друзьями из полицейского департамента. Они попросили меня о том, о чем я сейчас прошу вас: рассказать им правду, чтобы они смогли меня как-то прикрыть. После того как я предложил им ту версию, которую выработали вы, они посмотрели на меня так, как будто я над ними подшучиваю. Они стали на меня давить, но я сдержал данное вам слово и, кроме того, заявил, что, каким бы абсурдом ни казалось то, что я им рассказал, это и есть правда. Не знаю, станут ли они вам звонить, Мерседес, но вполне возможно, что позвонят, – хотя бы из любопытства. Им очень хочется пообщаться с женщиной, которая, находясь уже в столь почтенном возрасте, отправляет детективов в Ирак. Что касается тебя, Карло, то шеф полиции о тебе наслышан, а потому, как мне кажется, тебя не станут беспокоить.

– Мы не совершили никакого правонарушения, – заявила Мерседес возмущенным тоном.

– Разумеется нет. Никто из нас не совершал никаких правонарушений – ни вы, ни я. Однако у нас есть два трупа, и никто не знает, почему этих людей убили. Впрочем, вы-то наверняка это знаете. Во всяком случае, у вас должны быть хоть какие-то подозрения. По всей видимости, мои друзья из итальянской полиции запросили у своих коллег из Испании информацию о вас, Мерседес. Как мне представляется, после того, как из Испании сообщат, что вы – человек с безукоризненной репутацией, нас вроде бы должны оставить в покое. Однако, с моей точки зрения, они этого не сделают, потому что директор полиции мне уже сообщил, что министр настаивает на тщательном расследовании и хочет узнать всю правду, потому что он якобы сильно возмущен этим инцидентом. Я лично не знаю ни одного политика, который был бы чем-то возмущен и при этом не пытался использовать эту ситуацию в своих интересах. Поэтому произойдет то, о чем я вам уже говорил: кое-кто полагает, что сможет нажить себе на этом инциденте определенный политический капитал, но для этого ему необходимо раздуть эту историю.

– Чего нам ни в коем случае нельзя допустить, – заявил профессор Гауссер.

– Мне кажется, в данной ситуации будет лучше, если мы разъедемся по домам, – предложил Бруно Мюллер.

– Да, так будет лучше, – согласился Лука, – потому что у меня нет ни малейшего сомнения, что за всеми нами уже установлена слежка. И, пожалуйста, не выходите из этого здания все вместе – выходите по одному и через большие промежутки времени. Мне жаль, но кому-то из вас придется пообедать здесь в соседнем помещении, и когда вы будете находиться там, то…

– Вы кого-то подозреваете. Кого?

– Ох уж эта мне женская интуиция! В принципе, я доверяю своим людям. Многие из них работали со мной на Сицилии. Есть правда, и молодые сотрудники, но они вполне соответствуют предъявляемым мною требованиям, и к тому же я их подбирал лично. Однако я понимаю, как и что может произойти в таком бизнесе, как мой. Мы, сыщики, все друг друга знаем, и соответственно, мои бывшие коллеги хорошо знакомы с моим нынешними сотрудниками. Мне не совсем ясно, насколько близкими могут быть дружеские отношения между теми и другими, поэтому вполне естественно предположить, что могла произойти утечка информации. Так или иначе, с этим в данный момент уж ничего не поделаешь.

– И как, по-вашему, мы сейчас должны поступить? – спросил Бруно Мюллер, и по его голосу было понятно, что ему теперь явно не по себе.

– Господин Мюллер, самое лучшее – это вести себя самым естественным образом, – ответил Марини. – Вы разве не говорили, что мы не совершали ничего предосудительного? Так давайте и сами в это верить, и, раз уж мы ничего не совершали, то нам и не нужно вести себя как-то необычно.

– Мне хотелось бы, чтобы мы собрались в моем доме на прощальный ужин, – сказал Карло.

– Друг мой, я бы не устраивал прощальных ужинов. Профессору Гауссеру и господину Мюллеру следовало бы поскорее вернуться к себе домой и находиться там. Что касается госпожи Барреда, то для нее, с моей точки зрения, было бы вполне естественно отправиться в твой дом и поужинать там и даже остаться в Риме еще на пару дней. Скажите мне, Мерседес, какая информация может прийти на вас из Испании?

– Что я несколько странная пожилая женщина. Владелица строительной компании, которая лазаетпо строительным лесам и лично знает всех своих рабочих. Никогда ни с кем не конфликтовала, даже никогда не нарушала правил дорожного движения.

– Человек с безукоризненной репутацией… – пробормотал Лука Марини.

– Да, это так. Можете мне поверить.

– Я всегда побаивался таких людей, – вдруг заявил бывший полицейский.

– Почему? – поинтересовался профессор Гауссер.

– Потому что у них всегда есть какая-то тайна, которую они зачастую хранят в самом дальнем уголке своего сердца.

На несколько секунд воцарилось молчание, и каждый из присутствующих подумал о чем-то своем. Затем профессор Гауссер решил взять инициативу в свои руки.

– Ну, раз уж все обернулось таким образом, нам придется пытаться как-то из этой ситуации выходить. Вы, господин Марини. будете продолжать говорить правду, хотя я и не знаю, как вы действовали до сего момента.

– Нет, я рассказал им не всю правду, – признался Лука.

– Вы рассказали все, что знали, – сказал профессор. Те, что вы не можете рассказать, – это то, чего вы не знаете. Что касается нас, то нам необходимо поговорить перед тем. как мы расстанемся. Мне кажется, Бруно, что ты немножко торопишь события, когда говоришь, что нам всем следует разъехаться по домам. Понятно, что рано или поздно нам нужно будет вернуться домой, но только не прямо сейчас, а то наш отъезд может показаться бегством. Мы все – люди почтенного возраста, к тому же старые друзья. Поэтому, Карло, я с удовольствием приду к тебе в дом на ужин, если ты меня пригласишь, и думаю, что нам всем следовало бы собраться у тебя. Если полицейские захотят с нами побеседовать, скажем им правду, а именно что мы старые друзья, которые встретились в Риме, а Мерседес, самая отчаянная из нас, решила, что Ирак является неплохим местом для бизнеса, потому что, когда закончится война, нужно будет восстанавливать то, что разрушат американцы. Нет ничего зазорного в том, что она, являясь владелицей строительной компании, хочет получить кусочек этого пирога. Насколько я знаю, она не шагала во главе каких-либо демонстраций, не протестовала против войны в Ираке и не несла никаких антивоенных плакатов. Или ты участвовала в демонстрациях, дорогая?

– Пока нет, хотя, по правде говоря, я действительно подумывала о том, чтобы поучаствовать в тех демонстрациях, которые собираются проводить в Барселоне, – ответила Мерседес.

– Ну теперь ты уж наверняка не сможешь этого сделать, – категорично заявил профессор Гауссер. – Как-нибудь в другой раз.

– Вы меня удивляете, профессор, – сказал Лука. – Такое впечатление, что вы не слышали того, что я говорил: шеф полиции хочет, чтобы этот инцидент превратили в из ряда вон выходящее чрезвычайное происшествие, потому что именно этого хотят наверху.

– Италия – правовое государство, а потому здесь никому не удастся выдумать чрезвычайное происшествие, если его на самом деле не было, – возразил профессор Гауссер.

– Да в том-то и дело, что было:как-никак, два трупа они могут нам предъявить! – возмущенно воскликнул Марини.

– Хватит! – вмешался Карло Чиприани. – Я согласен с мнением Ганса: мы не должны вести себя, как правонарушители, поскольку мы не совершали никаких преступлений. Мы никого не убивали. Если потребуется, я переговорю кое с кем из знакомых мне членов правительства – среди них есть мои пациенты. И все же давайте не будем вести себя так, как будто мы – преступники: выходить из этого здания по одному и побыстрее разъезжаться по домам. Я лично отказываюсь считать себя в чем-либо виновным. А ты, Бруно…

– Да, ты прав, я только и делаю, что спасаюсь бегством…

– Я вижу, вы уверены в том, что вам ничего серьезного не грозит, – сказал Марини. – Ну что ж, прекрасно. Тогда я на всей этой истории ставлю точку, если только, конечно, мне снова не позвонят мои бывшие коллеги или о нас не выйдет передача на каком-нибудь телеканале. Если будут новости, я вам позвоню.

Они расстались, решив больше не обсуждать сложившуюся ситуацию. Когда четверо друзей вышли на улицу, Карло пригласил всех к себе домой на обед.

– Я позвоню домой, пусть нам что-нибудь приготовят. У меня дома нам будет удобнее всего поговорить.

Во время обеда они большей частью молчали, лишь изредка произнося какие-то банальные любезности, да и то сказанные, в основном, домоправительнице Карло Чиприани, подававшей им наспех приготовленные блюда.

Когда хозяин и гости после обеда перешли в гостиную, куда подали кофе, Карло попросил домоправительницу, чтобы их никто не беспокоил, и плотно закрыл дверь.

– Нам нужно принять решение, – сказал Карло.

– Оно уже принято, – напомнила ему Мерседес. – Что нужно сделать, – так это заключить контракт с одним из тех агентств, о которых мы говорили, и отправить в Ирак профессионала, который найдет Танненберга и сделает то, что необходимо. Вот и все.

– Мы все по-прежнему с этим согласны? – спросил Чиприани.

Все его трое друзей незамедлительно дали утвердительный ответ.

– У меня есть телефон одного агентства, оно называется «Глоубал Груп». Его владелец, некий Том Мартин, – друг Луки. Марини мне сказал, что может предварительно позвонить ему.

– Карло, я сомневаюсь, что снова следует втягивать Луку в эту историю.

– Может, ты и права, Мерседес, однако мы не знаем никого, кто занимается подобными делами, а потому я считаю, что следует позвонить этому Тому Мартину. Надеюсь, Лука меня простит.

– Ты должен предупредить его, что мы собираемся звонить Тому Мартину, и если он попросит тебя не делать этого, мы подыщем кого-нибудь еще. Лука – твой друг, и ты не можешь подставлять его, – сказал Ганс.

– Ты прав, Ганс. Я ему позвоню. Причем прямо сейчас.

– Не делайте глупостей, – вмешалась Мерседес. – Давайте оставим Луку в покое, он и так с нами натерпелся. Мы вполне можем позвонить в это агентство, не ссылаясь на Луку, чтобы его не компрометировать. Если Лука тебе сказал, что это агентство – именно то, что нам нужно, тогда и не надо больше ничего искать.

– Дело в том, что он как раз не знает, что именнонам нужно, – напомнил Карло.

– Да, ты, конечно же, не сказал ему, что мы подыскиваем кого-нибудь, способного убить человека. Ладно, давайте все же действовать, как задумали. Я понимаю, что мы все огорчены гибелью тех двух парней, но мы ведь с самого начала знали: то, за что мы беремся, – дело не из легких, и при этом могут погибнуть люди, да и нас самих вполне могут убить. Мы всю свою жизнь готовились к этому моменту. Я знаю, что мы все уже тысячу раз представляли себе, как это произойдет, а в действительности все происходит совсем не так, как нам виделось. Однако я уверена, что мы сможем одолеть все возникающие трудности.

Они в конце концов решили, что все-таки позвонят Тому Maртину, и сделает это Ганс Гауссер. Он попросит Мартина о встрече н отправится к нему в Лондон. Их заказ будет очень простым: Мартину нужно будет отправить человека в Ирак. Им уже известно, где живет Клара Танненберг, а через нее рано или поздно можно будет выйти на Альфреда. Как только это произойдет человеку Мартина нужно будет выбрать подходящий момент и убить Танненберга. Для настоящего профессионала это не составит большого труда.

Бруно настоял на том, чтобы вернуться в Вену как можно скорее: в Риме он не чувствовал себя в безопасности.

– На тот случай, если наши телефоны будут прослушиваться, нам следует общаться друг с другом, используя случайные телефоны, – предложил профессор Гауссер. – Например, мы могли бы покупать себе мобильники и пользоваться ими только один раз.

– А как мы узнаем номера друг друга? – спросила Мерседес. – Я вас умоляю, давайте не будем превращаться в параноиков.

– Ганс прав, – сказал Карло. – Нам следует быть осмотрительными. Мы ведь все-таки собираемся убить человека.

– Мы собираемся убить мерзавца! – гневно воскликнула Мерседес.

– Как бы то ни было, идея с мобильниками мне кажется довольно разумной. Мы придумаем, как сообщать друг другу свои номера. Например, по электронной почте, – не сдавался Карло.

– Но если наши телефоны будут прослушиваться, то и электронную почту тоже могут просматривать. Интернет самое неподходящее место для хранения секретов.

– Да ладно, Бруно, не будь таким пессимистом! – упрекнула Мюллера Мерседес. – Насколько я знаю, в Интернете можно очень легко запутать следы. Можно также воспользоваться «хотмейл» – бесплатной почтой компании «Майкрософ». Каждый из нас создаст себе электронный адрес, мы будем обмениваться номерами телефонов и тем самым обеспечим связь друг с другом. Однако нужно делать это очень осторожно, потому что «хотмейл», конечно же, не обеспечивает тайну переписки. Кто угодно может перехватить наши сообщения, а потому при их отправке следует использовать какой-нибудь шифр.

Еще какое-то время ушло на то, чтобы решить, какие вымышленные имена они будут использовать при общении через Интернет, а профессор Ганс Гауссер разработал криптограмму, в которой цифрам соответствовали определенные буквы. С помощью этих заменяющих цифры букв четверо друзей собирались сообщать друг другу номера своих мобильных телефонов, которые они, купив, будут использовать только один раз.

Прощаясь вечером, они долго и крепко обнимались. Бруно и Ганс на следующий день должны были уехать из Рима, а Мерседес предстояло остаться здесь еще на пару дней, чтобы – если полиция установила за ней слежку – не создалось впечатление, что она решила как можно быстрее скрыться.

* * *

Роберт Браун нетерпеливо ждал, когда Ральф Бэрри закончит разговаривать по телефону. Когда тот наконец положил трубку, Браун тут же спросил его:

– Ну и что собирается делать Пико?

– Мой человек сообщает, что Пико вернулся из Ирака и что он полон впечатлений. Он утверждает, что ехать туда сейчас, чтобы вести раскопки, было бы несусветной глупостью, что времени совсем мало – за шесть-семь месяцев все равно невозможно добиться существенных результатов. А еще он ругает Буша и Саддама и заявляет, что, дескать, они друг друга стоят.

Ты мне не ответил, Ральф. Я хочу знать, поедет он туда или нет.

Он еще ничего не говорил по этому поводу, однако, по-видимому, не исключает такой возможности. А пока что он отправился в Мадрид.

– Ты по-прежнему не ответил на мой вопрос.

– Потому что я все еще не знаю, что он собирается делать.

– А мы могли бы внедрить в эту археологическую экспедицию людей Дукаиса?

– Ты считаешь, что головорезы Дукаиса могут сойти за студентов, изучающих археологию? Что ты несешь, Роберт! Ты сам подумай!

– Да вот думаю! Мне нужны свои люди в этой экспедиции. Поэтому Дукаису придется подобрать людей с подходящей внешностью.