Текст книги "Размышления писателя-фантаста"

Автор книги: Худайберды Диванкулиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Пилот с проклятьем выключил программу, и оба космонавта помчались в библиотеку, поручив управление киборгам.

– Ага, вот! Нашел... – сказал Штурман.

На экране компьютера замерцали страницы текста: «Гравитация – не более чем периодическое искажение геометрии пространства Евклида. Важно помнить, что инертная и тяготеющая масса объекта совпадает только в трехмерных координатах, – вслух бубнил Пилот: – Фундамент новейшей теории тяготения основан на постулате: «Чтобы сохранились законы постоянства энергии-импульса и момента количества движений, исходная метрика пространства должна быть псевдо-евклидовой».

– Как это толковать? – устало спросил Пилот.

– Это значит следующее, – сказал Штурман: – Кривизна пространства не зависит от координат движущегося объекта. Но какого объекта? Той мохнатой звезды или нашего Корабля?..

– Не знаю, – ответил Пилот: – Давай читать дальше?

«Наша плоская вселенная вечно расширяется. Кривизна пространства отрицательная. Новая теория гравитации однозначно предсказывает: вселенная, вычисленная русским математиком XX века Фридманом, бесконечна. Она плоская, так как подчиняется законом геометрии Евклида. Иными словами плотность вещества в ней должна равняться критической. На самом деле плотность частиц вокруг Корабля меньше критической в сорок-пятьдесят раз,

– А это означает, – сказал Пилот, – только одно: мы, Гомо сапиенсы, видим лишь два с половиной процента общей массы вселенной. Где и в какой форме существует остальная материя Космоса? Неизвестно. Отсюда вывод: мы оказались на краю Невидимой Вселенной, которая не испускает видимый свет, то есть фотоны. Не излучает она и радиоволны и рентгеновские частицы. Вспомни туманность Андромеды! Астрономы давно установили: более девяти десятых вещества, заключенного в галактике Андромеды, видимо. Именно по этой причине?

– Хватит теоретических упражнений, – раздраженно сказал Штурман: – Лучше спроси компьютер, как действовать, чтобы предотвратить съедение галактолета тяготением проклятой Сингулярности. Что этот мудрец посоветует?

Через две минуты компьютер выдал на экран: «Это не Стена гравитации. Галактолет захвачен полем «черной дыры» неизвестной природы. Надо всеми доступными силами благоразумно держаться в пространстве над нею».

– Компьютер не лучше человека, – с досадой резюмировал Пилот: – Извивается, как червяк в пальцах! Благоразумно держаться?.. – передразнил он машинного «советника»: – Это и ребенку понятно! А мне что делать?

Штурман задумался, шевеля густыми бровями. Потом его глаза оживились.

– Я додумался, брат-космонавт, – сказал он с облегчением. – Не надо ничего делать: Сингулярность заставила галактолет падать в ее недра. Компьютер утверждает: «Чем ближе к поверхности будет тело, тем меньше скорость падения Корабля. В конце концов он плавно приземлится на Сингулярность. Хотя обратно сам не взлетит».

– Вот то-то, – сказал Пилот уныло: – Что же делать?

– Исходя из теории, необходимо отдаться на волю Сверхгравитации. Пилот молча выключил реактивную тягу Корабля.

– Будь что будет, – мрачно одобрил его действия Штурман: – Мы бессильны! Вся надежда на чудо, которое сулит теория.

Вместо бешеного падения в «черную дыру» Сингулярности космолет громадными спиралями кружил в поле гравитации. Лиловый туман рассеялся, сквозь кисею серого излучения гравитонов светила темно-вишневая звезда. Космонавты мгновенно опознали в ней Транслятор сигналов. Он имел форму Купола, испускающего темные волны тяготения Случайно взглянув на монитор инверсионных изображений, Штурман обалдел: монитор показывал любопытную «картину»: неподвижный «двойник» Корабля висел в пространстве, и за его пультом восседала «копия» Пилота. Она тоже глазела на Транслятор. Потом «картина» медленно растаяла, а Пи-ют материализовался рядом со Штурманом. Штурман изумленно выругался сквозь зубы, и призрак пропал. А через секунду из угла отсека вышел с закрытыми глазами настоящий Пилот.

– Почему ты спишь на ходу! – спросил Штурман: – А кто же был на экране: ты или не ты?

– Ничего не знаю, – сонно произнес Пилот: – У самого шарики заходят друг за друге. Я как пьяный сейчас!.. И в мозгу шелестят незнакомые голоса. А ты их слышишь?

Штурман промолчал. В его сознании шептали те же «голоса», настойчиво допрашивая: «Ты зачем явился в наш мир, псевдо-евклидовый индивидуум странного вида?! Мы тебя не приглашали. Контакт с тобой нежелателен. Исчезай, да поскорей! Мы начинаем новый виток развития».

– Ладно, не суетись!.. – гулко ответил им Пилот.

Штурман вздрогнул, открыл глаза. Некоторое время оба изумленно смотрели друг на друга. Потом установились на экран дисплея. На нем пульсировала гигантская «копия» Корабля, окутываясь облаком микрочастиц и вращаясь по длинному эллипсу вокруг настоящего галактолета. В глаза Штурману ударил луч реактивной отдачи.

«Каким образом формирует неведомый житель Сингулярности подобные изображения? – думал Штурман: – В обычных условиях это невозможно!.. Либо сверхгравитация искажает метрику пространства, либо мы существуем одновременно в нескольких измерениях. Почему мне кажется, будто я лечу по эллипсу кривизны Невидимой Вселенной? С ума можно сойти от паредоксов!»

Опять в туманной мгле сверкала мохнатая звезда. В инерционном кресле как ни в чем не бывало дремал Пилот. Ощутив взгляд Штурмана, он проснулся и неестественным голосом закричал:

– Ну, что пялишься на меня?! Я ведь не девица на выданье!.. Смотри лучше вниз, там наш Корабль снова падает на Транслятор.

Штурман хотел ответить, но тут из темного угла рубки торжественно выплыл некий Глаз на гибком стебле. Зрачок в нем был как шарик из дымчатого кварца.

– Вы еще живы, Гомо? – деловито осведомился «человек» Сингулярности.

Пилот, сидевший спиной к Глазу, подумал, что спрашивает Штурман.

– Не приставай с дурацкими вопросами, – огрызнулся он. Штурман рассмеялся:

– Я ничего не сказал тебе, братец-космонавт. Оглянись!

Пилот резко повернулся. Дымчатый Глаз рассеянно смотрел в потолок рубки. Плавно раскачался на стебельке и бесстрастно спросил:

– Так вы и есть те космики, о которых сообщают древнейшие микропленки?

– Не знаю, что имеешь в виду! – сухо ответил Пилот: – Не по своему хотению очутились мы в зоне Транслятора, который шлет по всем румбам непонятные сигналы. Вот мы и прилетели сюда, чтобы расшифровать их твоей помощью.

– Я этого не знал, – удивился Глаз. Его фраза гулко прозвучал в сознании космонавтов: – Транслятор постоянно передает сообщения в параллельную микро-вселенную. Мы связаны с нею изначальным родством.

– А мы прибыли из плоской части Космоса, дружок, – сказал Пилот: – Кто-то затянул нас в ловушку Сверхтяготения. Корабль разваливается на куски. Можешь помочь нам?..

– Вам ничто не угрожает, – телепатировал Глаз: – Корабль вращается по эллипсу вокруг Купола антигравитации.

Болезненно мигая, Глаз то и дело превращался в цветное облачко.

– Никак не могу вспомнить, о чем мы говорили! – вдруг заявил он: -Прошло столько времени. Пожалуй, не менее тысячи веков?

– Непонятно! – воскликнул Штурман, указывая на табло Относительных Часов: – Мы беседуем три-четыре минуты, а не тысячу столетий.

Глаз опять замигал – и внезапно размылся, пропал в дымке пульсаций. На смену явился новый «парламентер», имеющий форму бледно-мерцающего вихря.

– Где тут земляне? Отзовитесь!.. – бодро осведомился «клубок» спиралей: – Я послан цивилизацией, лежащей по ту сторону «черной дыры». Мне поручили освободить галактолет из оков Сверхгравитации. Внимание!.. Экипажу немедленно занять места в инерционных кабинах.

– Ага! Спасибо... – облегченно вздохнул Штурман и совсем неожидан но для себя потерял сознание.

Очнулись космонавты уже в кабинах.

Слева от Штурмана маячил размытый облик Пилота, на мониторе ритмично мерцал Купол антигравитации. Галактолет лениво плыл в лилово-серой мгле, как лодка без паруса.

– Куда подевался спиральный вихрь, толково изъяснившийся на нашем языке? – спросил Пилот.

Штурман не успел ответить: самопроизвольно включилась реактивная система, ожили приборы на панели. Корабль начал мягко пульсировать.

«Не надо умствовать, – холодно прозвучал в сознании космонавтов знакомый голос Клубка: – Старайтесь исполнять мои команды!. Как я и предполагал, живая масса, в которой спрятан ваш разум, крайне неудобна. Более того – примитивна и легко уязвима, поскольку несет в себе груз пороков животного царства, из которого вышел Гомо сапиенс... Мы, жители Невидимой Сингулярности, в незапамятные времена избавились от живой оболочки Как видите, я прекрасно чувствую себя в виде клубка микрочастиц! С вашей цивилизацией у нас нет общих точек соприкосновения. Гомо сапиенс – просто досадное отклонение от нормы, тупиковая ветвь эволюции космического Разума.

Клубок замолчал, о чем-то размышляя.

– Где ты, братец?! – спросил Пилот: – Мы ждем от тебя команду. Через некоторое время Клубок туманно проявился на фоне лилово-серой иглы, но был он вне Корабля, двигаясь в поле Сверхтяготения без всяких усилий на уровне бокового иллюминатора.

– Прощай! – громом прозвучал в сознании экипажа Корабля его голос: – Я преобразую Корабль в плотный луч гравитационных волн. Готовьтесь к переходу в зыбкую субстанцию. Внимание, даю начальный импульс.

Пилот и Штурман провалились в небытие, не ощущая никаких стрессов или боли. Потом в сознании обоих возникли абсолютно реальные видения: будто издалека они наблюдали за собственным полетом; галактолет бесшумно мчался по вогнутой поверхности звездного космоса, позади него ритмично вспухала и опадала лилово-серая мгла. Оба космонавта понимали, что видят Сингулярность, которая является «входом» в Невидимую Вселенную. Бесконечно медленно текли секунды (или столетия?). Звездная чаша, в которой находился Корабль, была абсолютно черной. Погасли все светила, туманности, дальние галактики. Первым ощутил себя в прежней оболочке Пилот. Несколько минут он тупо созерцал экран монитора. На нем туманно сияла желто-белая точка смутно знакомой звезды. Чуть-чуть виднелись узоры шаровых скоплений, реками молочного тумана текли рукава Млечного пути.

– С какой скоростью летит наш Корабль, – вслух размышлял и Штурман – неужели мы уцелели?.. Невероятно, но факт: нами пройден миллион, если не больше, световых лет – Он долго изучал цифры на табло Относительного Времени: – Да, это произошло на самом деле. Мы видим свою спираль Галактики.

– Ничего особенного, – отозвался неунывающий в любой ситуации Пилот: – Такова скорость распространения волн гравитации, то есть, как говорят корифеи физики и космологии, «рябь деформации трехмерного мира Евклида». Она бежит в миллион раз быстрее, чем волны света, то есть поток фотонов. И мне, братец, не верится, что мы достигли Солнечной системы. На Земле нас сочтут вралями за рассказы о пережитом: корифеи в Совете Космонавтики весьма недоверчивы.

Не поворачивая головы, Штурман успокоил товарища:

– Не сочтут!.. Блок информации непрерывно фиксировал беседы с представителями Невидимой Вселенной. Кадры видеозаписей подтвердят достоверность записей. Корифеи вынуждены будут принять нашу информацию. Совет Земли присвоит тебе звание почетного академика, а мне – великого звездопроходца. Согласен?

Пилот заулыбался, хихикнул недоверчиво и легонько хлопнул его по спине.

– Кончай балагурить! Срочно радируй на Землю о нашем прибытии из прогулки. Пусть готовятся к встрече»,

4

Миллионы читателей живо интересуются проблемой Палеоконтакта. Она состоит из труднодоказуемых вопросов: имел ли место прилет космиян на Землю далекого прошлого? какие следы оставили «чужие» космонавты в искусстве и фольклоре племен и народов древнейших эпох? вступали они в Контакт с первобытными землянами? способны ли корабли инопланетян совершать полеты по вселенной со скоростью, много большей, чем волна света? Есть ли хотя бы в одной из ветвей Галактики цивилизация, могущая посылать сигналы о своем существовании? почему «прослушивание» Космоса земными радиотелескопами не дает результатов?

Доказать абсолютное одиночество земного разума во Вселенной невозможно ни с философских, ни с материалистических позиций. Ни один мыслитель прошлого не признавал одиночества земной цивилизации, В гениальной книге «Материализм и эмпириократицизм» в беседах с Г. Дж. Уэллсом и группой старых большевиков в 1918 году В. И. Ленин нашел возможным сказать: «Множественность разумных миров во вселенной вытекает из единства. материального мира, из его бесконечности в пространстве и времени».

Хотя ныне многие ученые склоняются к мысли о том, что «земной разум одинок в космосе». По-моему это чистой воды антропоцентризм, давно разбитый передовой научно-философской теорией. То, что сейчас планирует на будущее земная космонавтика, освоение Солнечной системы, межзвездные перелеты, поиски «братьев по разуму», – давно совершили иные высокоразвитые цивилизации (сокращенно – ВЦ) в своей части Галактики. До нас еще не дошла «очередь», ибо Земля находится в глухом уголке Галактики. Нелегко космонавтам других цивилизаций «открыть для себя» наш мир. Из этого факта вытекает главная задача специалистов, занимающихся проблемой Палеоконтакта: найти прямые доказательства, что народы и племена Земли древних эпох видели корабли инопланетян и даже общались с космиянами,

Почему именно в прошлом надо искать следы контактов с инопланетным разумом, посещавшим Землю? Потому, что Настоящее – только Краткий Миг между прошлым и будущим; по сравнению с громадной длительностью эволюции обезьяны до уровня Гомо сапиенса наша цивилизация развивается всего «минуту». А ведь космонавты иных цивилизаций Галактики (не говоря о бесконечном Космосе) тысячи лет бороздят «равнины» трехмерного пространства Евклида. Поэтому невероятно, чтобы людям Настоящего выпало счастье увидеть собственными глазами появление в атмосфере Земли «чужих» космических аппаратов.

Впервые Палеоконтакт глубоко обсуждался наукой в 1971 году на Бора канском советско-американском симпозиуме (Бюраканская обсерватория находится близ Еревана). Затем через десять лет эту проблему – нарду с другими – исследовал Таллинский симпозиум 1981 года. Обобщая итоги обеих авторитетных конференций иностранные и советские специалисты пришли к таким выводам:

– при самой осторожной оценке в нашей Галактике должны существовать не менее двух-трех тысяч планет, на которых есть океан жидкого органического «бульона», и в нем способна развиваться жизнь;

– шансы на возникновение разума на таких планетах достаточно велики. Однажды возникнув, «иная жизнь» будет эволюционировать до существа типа «человек» так же долго, как и на Земле. Путь от «бульона» с органическими молекулами до разума и там будет длиться миллиарды лет.

– вблизи некоторых звезд Вселенной могут быть высокоразвитые цивилизации с более широкими научными интересами и мощной техникой, нежели те, которыми располагает Земля в конце XX века. Самые близкие к нам планетные системы находятся у «солнца» Тау Кита и «солнца». Долететь к ним от Земли можно за несколько десятков лет – при условии, что космотехники построят ракеты, способные развить околосветовую скорость, т. е-примерно 200—250 тысяч километров в секунду; или двигаться с постоянным ускорением, что требует громадного расхода энергии. Такое долгое путешествие выдержат лишь киборги! Дело в том, что естественная эволюция Гомо сапиенса «работает» очень медленно, организм человека не успевает приспосабливаться к резко изменяющимся условиям межзвездного полета. Каков же выход? Надо создавать синтетического человека (сокращенно «сигом», от «си» («синтетический») и «гом» – от слова «Гомо»). Природа не дала нам крыльев, мы не умеем дышать жабрами, как рыбы, больше двух минут обходиться без кислорода, содержащегося в воздухе. А вот «сигом» будет всесилен и неуязвим. Он сможет летать без крыльев, жить на дне океана без акваланга; он уцелеет в кипящем металле, в огненных недрах Земли. «Сигом» действует в абсолютном мраке, как днем; «видит» хорошо в инфракрасном и рентгеновском свете. Память у «сигома» необъятная – такая же, как у мощного компьютера. В космосе его будет окружать защитный экран из волн тяготения. Тем не менее, «сигом» будет чувствовать, любить все живое, он неспособен причинить зло хозяину-человеку. К сожалению, такой киборг появится на вооружении космонавтов не раньше как через сотни лет. Таким образом, будущее нашей цивилизации – в тесном содружестве человека и киборга. Подобная техника ярко изображена в романе Клейна Жерара (Франция) под названием «Звездный гамбит». В центре фантазии Клейна – судьба звездолетчика Жерга Алгана, потомка перво освоителей Галактики. Он гордится своим родством с выходца-ми из Солнечной системы. В данное время Алган живет на планете Даркия близ титанического Звездного Порта. Герой еще никогда не покидал Дар-кию, да и не хотел ее оставлять; тем более, не собирался быть Звездопроходцем (особая раса освоителей Галактики). И все же его заставили стать звездолетчиком и первооткрывателем «империи» в центре Галактики. Увлекательный рассказ о полетах Алгана, о поисках Контакта с высочайшей цивилизацией ядра Галактики читается на одном дыхании. Автор проявил незаурядную выдумку, описывая, как жестоко тренируют экипажи кораблей, осваивающих просторы Космоса. Вот, например, «кресло Тунгара». Сидя в нем, опутанный датчиками космонавт, будто наяву переживает все трудности, чудеса и ужасы беспощадного Космоса. Жерг Алган с честью выдержал «экзамен». Вскоре он стал выдающимся звездопроходцем Освоенной Галактики. Жерг не только сумел проникнуть в центр нашей звездной системы, но и разгадал информацию «центральнокосмиян», которая записана «древними письменами» еще миллиарды лет назад.

Алган обрел неоценимые знания о глубинной структуре Пространства-Времени, о «трассах» полета через «иные измерения» в зону центрально-галактических цивилизаций. Главная ценность романа не в головокружительных приключениях Жерга, а в философски-познавательных отступлениях автора, где вполне научно показаны глубокие свойства времени, «темпоральные» «искажения» психики звездолетчиков, грядущий расцвет Разума во всей Галактике.

Клейн Жерар нигде не вступает в противоречие с основными законами мироздания. Вот, скажем, такой фрагмент: «...Империей центральнокосмиян управляет комплекс громадных компьютеров, которые в своих глубоких подземельях писали историю освоения планет Галактики... И люди соглашались с властью бессмертных ЭВМ, лишенных человеческих амбиций и воображения. Бессмертные комплексы машин нередко заводили человека в дебри пустых, нереальных замыслов... Государства Освоенной Галактики разделяют куда более непреодолимые барьеры времени и расстоянии, равные тысячам парсеков, что грозит устойчивости ситуации во всей Зоне».

Глубиной и познавательностью отличаются беседы Жерга с главным психологом тренировочного Центра «о темпоральных искажениях» в мозгу звездоплавателей. В чем их суть? Само понятие длительности времени для пилота исчезает (как и понятие хода истории народов Освоенной Галактики). При движении кораблей со скоростями, близкими к световой, либо при «перескоке» в другие измерения и микро-вселенные, время в кораблях неузкаваемо искажает свой темп: проходят сотни лет, и там, куда возвращаются звездолетчики, их никто не узнает, ибо на планете Звездного Порта сменились несколько поколений людей. Никто не помнит даже предков Алгана.

Вот еще одна парадоксальная мысль Клейна Жерара: «За тысячи лет освоения Зоны численности людей в Галактике невероятно увеличилась – по сравнению с несколькими миллиардами землян, некогда покинувшими Солнечную систему. А это все равно как плотность населения, меньшая одного человека на сто тысяч квадратных километров. Так велики просторы Освоенной Галактики, хотя составляет она лишь один процент всей Галактики. Новых звездолетчиков еще ждут миллионы планет! Выходит, что в Освоенной Галактике пустынно и безлюдно?». Ситуация напоминает, добавлю от себя, малонаселенность Тихого океана: на его беспредельных пространствах люди живут на крохотных атоллах и небольших архипелагах.

При описании планет Освоенной Галактики и Звездного Порта автор использует атрибуты жизни западных демократий – свирепую полицию, тайных агентов, обманную вербовку простаков в экипажи звездолетов, интриги правящих кругов и т. п. (Впрочем, эти погрешности не влияют на общий гуманистический «климат» повествования). Жерг Алган, завершив свои полеты, обращается к людям родной Даркии с такой речью: «Центральногалактические жители трудятся и умирают, как и мы. Эта странная жизнь возникла очень давно – в эпоху взрыва Первоатома – и постепенно сосредоточилась на планетах Ядра Галактики. Она стала очагом высокого разума, который болезненно жаждал согреть ледяную пустыню, окружавшую космиков со всех сторон. Расе центральнокосмиян так хотелось общения с себе подобными то есть с потомками землян – X. Д.). Объединенное человечество Галактики будет осваивать иные вселенные до тех пор, пока не угаснут звезды и солнце. И даже тогда, когда угаснет вся наша вселенная, люди понесут фа кел звездного бытия в бесконечные просторы иных измерений Космоса...

Человек дорос до этого и может, не испытывая страха, бороться с мраком!

Надежду терять нельзя, пока светит хотя бы одна звезда. Наступает эра зрелости Человека».

Фантазия Клейна Жерара «Звездный гамбит» вполне научна. Об этом свидетельствуют дискуссии астрофизиков и космологов на Бюраканском и Таллинском симпозиумах. Участники форумов пришли к убеждению, что в Космосе должны быть не только молодые цивилизации вроде нашей, но и более «старые», обогнавшие Землю на миллионы лет. Следы их деятельности (инженерные сооружения в пространстве, перелеты с одной планеты на другие, тысячекилометровые следы реактивной отдачи межзвездных кораблей и т. п.) должны бросаться в глаза оператором, наблюдающим через объективы телескопов за небом. Между тем ничего похожего на «космические чудеса» не реагируют самые мощные радиотелескопы. Везде сияют знакомые с древних времен созвездия, бесцельно извергают лучистую энергию в ледяное пространство яркие светила. Недаром энтузиаст учения о внеземном разуме И Шкловский с горечью воскликнул на симпозиуме: «Мы одиноки а Галактике!..».

Ему возражает американка Джилл Тарнер (ученая с мировым именем): "Поиск ВЦ только начался. Груда всего неизвестного – направление, откуда ждать сигнала инопланетян, радиочастоты, времена прихода на Землю– похожа на стог сена, в котором мы должны отыскать иголку. Пока же исследована ничтожная доля вещества «стога». Давайте спросим себя: «Сколько ВЦ должны одновременно вещать, чтобы Земля надеялась уловить хотя бы один сигнал?».

Представим себе такую картину: кто-то, живущий по тем же часам, что и мы, сто тысяч лет подряд шлет радиосигналы. Ответа он не получит, ибо Земля не может поймать инопланетное сообщение. Причина? В данное время человечество не имеет таких Трансляторов, как высокоразвитая цивилизация космоса. Они должны быть такими же мощными и, как Солнце! Допустим на миг, что каким-то чудом мы примем «радиограмму космиян». Пенять ее содержание мы не сможем: сигнал ВЦ наверняка содержит такие понятия и знания, которые нам абсолютно неизвестны. Мы не обладаем наукой и опытом космической цивилизации, ушедшей вперед на миллионы лет. Инопланетянин будет что-то рассказывать в своем послании о себе, о мире, в котором живет. А мы не поймем ничего! Возникает вопрос: «Какой вообще смысл в подобном Контакте? Сообщение ВЦ, которая тратит гигантскую энергетическую мощность ради излучения сигнала, будет гласом вопиющего в пустыне».

Может быть, самой природой наложен фундаментальный запрет на обмен информацией на межзвездных расстояниях? Возможно, хотя это прискорбно.

И все-таки остается крохотная надежда, что запреты и ограничения будут преодолены, если обе цивилизации близки друг другу по «возрасту» и уровня развития. Высказывалась на Таллинском симпозиуме и любопытная мысль: «А может быть, Солнечная система является своеобразным заповедником, оставленным могучей галактической цивилизацией. Зачем? Чтобы обеспечить свободное развитие нашего Разума. В этот заповедник запрещено радировать и вторгаться звездолетам ВЦ, – подобное тому, как в заповедный лес нельзя въезжать на громадном экскаваторе».

Пока никто не знает, когда наступит «звездный час» земной цивилизации, го разве это остановит поиск таинственных «братьев по разуму»? Тем Более, что в бесконечной Вселенной может найтись «почти Земля» – близкая и понятная нам.

Советский астрофизик Н. Кардашев, ученый с мировым, именем, выразил на Таллинском симпозиуме оптимистическую надежду: «Уже к концу XX века мы уловим сигналы высокоразвитой цивилизации. Прямой контакт с инопланетянами будет примерно через сто лет».