Текст книги "Беседы с отцом Хосемария Эскрива"

Автор книги: Хосемария Эскрива

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Беседы с отцом Хосемария Эскрива

Хосемария Эскрива де Балагер

Хосемария Эскрива де Балагер родился в Барбастро (Испания) 9 января 1902 г. и умер в Риме со славой святого 26 июня 1975 г.

После рукоположения 28 марта 1925 г. он работал священником в сельских приходах, затем – в беднейших районах и больницах Мадрида, а также среди университетских студентов. 2 октября 1928 г. он основал Оpus Dei – Дело Божие, с самого начала получившее признание епархиальных властей, а в 1943 г. – признание Святого Престола, который 28 ноября 1982 г. учредил Оpus Dei в качестве Персональной Прелатуры.

После 1928 г. жизнь блаженного Хосемария связана с историей и развитием Оpus Dei. Когда отец Хосемария отдал Богу душу, Оpus Dei был уже распространен по всему миру и насчитывал 60 000 членов более 80 национальностей.

Блаженный Хосемария получил степень доктора права в Мадридском университете и доктора теологии в Латеранском Папском университете в Риме. Он был поч етным доктором Сарагосского университета и великим канцлером Наваррского университета (Испания) и Пиюрского университета (Перу). Он преподавал общую и профессиональную этику в Мадридской Школе журналистики, а также каноническое право и римское право в Сарагосе и Мадриде. Блаженный Хосемария был почетным папским прелатом и членом Папской Римской Теологической Академии, консультантом Святой Конгрегации по делам семинарий и университетов и Папской комиссии по толкованию Кодекса канонического права.

Среди его трудов – юридическо-теологический трактат «La Abadesa de las Huelgas» и духовные книги, переведенные на многие языки: «Путь», «Святой Розарий», «Христос проходит рядом», «Ближние Господа», «Крестный путь», «Кузница», «Борозда», «Любить Церквь».

С 1946 г. он избрал своей резиденцией Рим, оставаясь Генеральным председателем Opus Dei до конца жизни. Его тело покоится в штаб-квартире Прелатуры в Риме в церкви Пресвятой Богородицы – Царицы мира. Там постоянно возносятся молитвы и благодарение бесчисленных верующих, которые приблизились к Богу, вдохновленные примером и учением основателя Opus Dei.

Весть о его святости, которая сопровождала блаженного Хосемария Эскрива еще при жизни, после его смерти распространилась по всему миру. Об этом свидетельствует множество рассказов о духовных и материальных благах, приобретенных благодаря его заступничеству. Среди них – множество исцелений, не объяснимых с медицинской точки зрения.

Многочисленными были и письма со всех континентов с обращенными к Папе просьбами открыть дело по беатификации и канонизации отца Хосемария Эскрива. Среди отправителей было 69 кардиналов и около 1300 епископов – более трети мирового епископата.

Дело по канонизации началось в Риме 19 февраля 1981 года. 9 апреля 1990 г. Святой Отец Папа Иоанн Павел II объявил героическими христианские добродетели отца Хосемария Эскрива, а 6 июля 1991 г. обнародовал декрет, признающий чудесное исцеление от болезни благодаря заступничеству блаженного Хосемария. 17 мая 1992 г. на площади Святого Петра в присутствии 300 000 паломников изо всех уголков земного шара состоялась торжественная церемония беатификации отца Хосемария Эскрива де Балагера, возглавляемая Папой Иоанном Павлом II.

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этой книге собраны интервью, которые в 1960-ые гг. дал журналистам разных стран блаженный Хосемария Эскрива. В книге помещена и проповедь, которую он произносил в Наваррском университете на Съезде друзей университета, где собралось более 40 тысяч участников из Испании, Италии, Франции, Португалии и других стран Европы. В этой проповеди ясно и кратко изложена сущность духа, которым проникнуты все интервью с блаженным Хосемария.

Для многих имя блаженного Хосемария связано с книгой «Путь», одним из бестселлеров духовной литературы, названным «Подражание Христу нашего времени». «Путь» был издан впервые в 1934 г. под заглавием «Духовные размышления» и выдержал 200 изданий на 45 языках – напечатано было более четырех миллионов экземпляров этой книги. Самые разные люди открыли для себя в советах автора, полных сверхъестественного духа, путь к жизни в единении с Богом в гуще мира.

Для тех, кто знаком с жизнью Католической Церкви, имя Хосемарии Эскрива мгновенно ассоциируется с Opus Dei, организацией, созданной им в 1928 г. Opus Dei напоминает христианам о том, что святость не является достоянием немногих избранных, ибо все земные пути могут вести к ней. Дух Opus Dei открыл возможность для живущих в этом мире обычных мужчин и женщин стремиться к святости и нести апостольскую миссию следуя подлинно секулярной духовности.

Великое значение Opus Dei, как пастырского, так и социологического явления, – очевидно. Ко времени смерти блаженного Хосемария 26 июня 1975 г. Opus Dei был распространен уже на всех континентах и насчитывал более 60 000 членов 80 национальностей. 15 сентября 1975 г. отец Альваро дель Портильо, ближайший помощник отца Эскрива, был избран его преемником. Поддерживая распространение Opus Dei и преданно храня дух его основателя, отец Альваро дель Портильо напряженно продолжал работу бл. Эскрива над тем, чтобы учредить Оpus Dei в надлежащих юридических рамках. Его вдохновляла поддержка Папы Павла VI, считавшего, как и бл. Эскрива, что статус «секулярного института», данный Делу Божию не соответствовал его харизме, т. е. специфике, данной ему Богом при его основании.

Усилия принесли свои плоды: 28 ноября 1982 г. папа Иоанн Павел II учредил Оpus Dei в качестве Персональной Прелатуры. Именно этого статуса желал и предвидел бл. Хосемария. С тех пор Opus Dei явлется Персональной Прелатурой международного масштаба, наделенной собственным статусом и имеющей штаб-квартиру в Риме.

В этой книге блаженный Хосемария дает ряд разъяснений того, что представляет собой Оpus Dei, а также определяет некоторые базовые аспекты его юридического статуса и устройства. Читая эти объяснения сегодня, необходимо помнить о том, что при жизни блаженного Хосемария юридическое положение Оpus Dei было неокончательным. Поэтому отец Эскрива не мог использовать терминологию, укладывающуюся в те юридические рамки, появление которых он предвидел, но которых тогда не было. В этой книге читатель встретит такие термины, например, как «Объединение» вместо «Прелатура», «генеральный председатель» вместо «прелат». По этой причине было сочтено уместным добавить короткие пояснительные замечания к оригинальному тексту.

Некоторые неудобства, связанные с неадекватной юридической терминологией, помогает преодолеть дар языков, которым обладал блаженный Хосемария. На основании его ответов читатель может получить, помимо множества ясно выраженных идей о современных проблемах в жизни Церкви и общества, широкое представление о духовной, пастырской и юридической реальности Оpus Dei. Тем не менее, чтение принесет больше пользы, если иметь представление о нынешнем юридическом статусе этой организации, описание которого предлагается в нижеследующем абзаце.

* * *

Оpus Dei состоит из Прелата (его собственного ординария), клира или пресвитерия прелатуры (священников, инкардинированных в Opus Dei) и мирян, которые по божественному призванию свободно присоединились к Прелатуре.

Священники происходят исключительно из числа мирян Оpus Dei, прошедших требуемый курс духовного обучения: ни священники, ни кандидаты в священники не отнимаются у какой-либо епархии. Миряне Прелатуры – мужчины и женщины любой национальности и социального происхождения, вне зависимости от состояния здоровья, возраста, семейного положения или профессионального статуса. Чаще всего они живут в браке.

У всех членов Оpus Dei, будь они священники или миряне, – одно и то же призвание: все члены Прелатуры принимают на себя одни аскетические и образовательные обязательства, которые они выполняют соответственно условиям и обстоятельствам их личной жизни и жизненного статуса. Все члены Прелатуры в полной мере участвуют в апостольском служении, присущем Делу Божию.

Прелатура Оpus Dei представляет собой пастырскую структуру, органичную и неделимую, осуществляющую апостольскую деятельность отдельно для мужчин и для женщин под управлением и руководством прелата. Вместе со своими викариями и пастырским сотрудничеством клириков Прелатуры, прелат обеспечивает и гарантирует единство духа и управления в обеих секциях Оpus Dei.

Прелат, являющийся Ординарием Прелатуры Оpus Dei, руководит обеими секциями при помощи советов, различных для каждой из них. В каждой стране присутствует Региональный викарий, с которым сотрудничают соответствующие советы.

Прелат имеет юрисдикцию во всех вопросах, касающихся специфической миссии Прелатуры. Помимо управления собственным клиром, он направляет образование мирян – членов Оpus Dei, а также духовное и апостольское попечение о них так, чтобы их служение Церкви было с каждым днем более действенным.

Миряне находятся под юрисдикцией Прелата в вопросах, касающихся выполнения их аскетических, образовательных и апостольских обязательств, которые они принимают на себя посредством договора.

По своему предмету юрисдикция Прелатуры существенно отличается от юрисдикции епархиального Епископа. Последняя состоит из общего попечения о душах. Поэтому в Оpus Dei миряне, оставаясь под юрисдикцией прелата, остаются и под юрисдикцией епархиального Епископа.

Верные Прелатуры Оpus Dei – люди, которые желают вести подлинно христианский образ жизни, стремясь к святости и совершая апостольское служение в своей профессиональной работе. Присоединение к Оpus Dei совершается посредством договора между Прелатурой и тем, кто желает стать е е членом.

Прелатура в свою очередь обязуется предоставлять своим членам интенсивное образование – доктринальное, аскетическое, апостольское, – а также оказывать при необходимости особое пастырское внимание со стороны клира Оpus Dei.

СВОБОДА И ПЛЮРАЛИЗМ НАРОДА БОЖИЯ

Интервью, взятое Педро Родригесом и опубликованное в Palabra в октябре 1967 г.

Мы хотели бы начать интервью с вопроса, который многие истолковывают по-разному. Мы имеем в виду аджорнаменто, «осовременивание». Каков, по-вашему, подлинный смысл этого слова в применении к жизни Церкви?

Верность. Для меня аджорнаменто это, прежде, всего верность. Чем с большей верой каждый супруг, солдат и управляющий стоит на страже обязательств любви и справедливости, однажды им данных – каждую минуту, в любых жизненных обстоятельствах – тем лучший он супруг, солдат и управляющий. Эта ненавязчивая верность, действенная и неизменная, – а она нелегка, как нелегко вообще жить в соответствии с определенными принципами в переменчивой действительности непредсказуемого мира – поэтому и служит самой лучшей защитой от духовного одряхления, сердечной черствости и умственного застоя.

То же самое происходит и в жизни институтов, и в особенности в жизни Церкви, повинующейся не преходящим человеческим намерениям, но замыслу Божию. Искупление, спасение мира – плод сыновней верности Христа (а вместе с Ним и нашей) воле Отца Небесного, пославшего Его. Поэтому сейчас, как и в любую эпоху, аджорнаменто Церкви значит, в сущности, следующее: новое, ликующее подтверждение верности Народа Божия Евангелию, возложенной на нас миссии.

Очевидно, что эта верность – живая и насущная во всех обстоятельствах человеческой жизни, может потребовать – и не раз уже это случалось в двухтысячелетней истории Церкви и случилось недавно на Втором Ватиканском Соборе – своевременного развития в области церковной доктрины, когда речь идет о предъявлении миру сокровищ Depositum Fidei, наследия веры. То же самое относится и к соответствующим переменам и реформам, направленным на усовершенствование – в том, что касается человеческого фактора с его способностью к изменениям – организационных структур и миссионерских и апостольских методов. Однако, вывод, что аджорнаменто главным образом подразумевает изменения, или, что любое изменение аджорна, «осовременивает», был бы по меньшей мере поверхностным. Достаточно представить, что немало тех, кто, действуя вне и против соборной доктрины, тоже возжелал бы перемен, которые развернули бы вспять Народ Божий на его пути вперед, заставив его вернуться обратно, по меньшей мере, в эпоху феодализма.

В Документах Второго Ватиканского Собора часто употребляется выражение «Народ Божий», обозначающее Церковь, и таким образом указывающее на всеобщую ответственность христиан в том, что касается осуществления единой миссии Народа Божия. Какими особенностями, с Вашей точки зрения, должно обладать «необходимое в Церкви общественное мнение», о котором уже упоминал Пий XII, для того, чтобы оно, в самом деле, отражало эту всеобщую ответственность? Как затрагивают присущие церковной общине особые отношения власти и послушания, этот феномен «общественного мнения»?

Я не понимаю, как может существовать истинно христианское послушание без добровольного согласия и без всякой ответственности. Дети Божии – не камни и не трупы, они умны и свободны, как те, кто призван править в природном порядке. Но тот, кто не знает, что такое быть воспитанным в истинно христианском духе, никогда не сможет по-настоящему воспользоваться своим умом и своей свободой, идет ли речь о послушании, или же умении судить о мире. Поэтому, основная проблема «необходимого в Церкви общественного мнения», совпадает с проблемой необходимого для верующих воспитания и образования в области церковной доктрины. Безусловно, Дух Святой оделяет Своими изобильными дарами представителей Народа Божия, которые, кстати, все несут ответственность за миссию Церкви. Но этот дар Святого Духа никого не освобождает от обязанности получить соответствующее образование в области церковной доктрины, а, напротив, понуждает.

Под доктриной я понимаю достаточный объем знаний, которым должен располагать каждый верующий, знание о миссии Церкви в целом, о своем неповторимом участии в осуществлении этой уникальной миссии и, следовательно, о своей особой ответственности. В этом и заключается та грандиозная педагогическая работа, которую Церковь – как не раз упоминал Святой Отец – должна провести в нынешний постсоборный период. В непосредственной связи с этой работой должно находиться, по моему мнению, (на это, среди прочего, сейчас весьма уповает Церковь) и решение упомянутой Вами проблемы. Ведь интуитивным озарениям, в той или иной степени профетического толка, некоторых, не опирающихся на доктрину, харизматиков, не под силу обеспечить «общественное мнение» в Народе Божием.

Совершенно приемлемым для этих целей может быть и Пастырский Епархиальный Совет, и газетная статья, хотя бы даже эта газета и не была официальным органом Католической Церкви; это может быть личное письмо верующего своему епископу и т. д. Для верующих существует масса дозволенных способов и возможностей выразить свое мнение, и непохоже, что нужно или должно их притеснять, создавая новый центр или организацию. Уж тем более в том случае, если речь идет об организации, которая рискует тем, что ее монополизирует или использует группа или группка официальных католиков; неважно, в каком направлении движется и какой тенденции придерживается это меньшинство. Такая организация могла бы подставить под удар авторитет Иерархии, а остальным представителям Народа Божия показалась бы насмешкой.

Понятие «Народ Божий», которое мы упоминали ранее, отражает историческую характеристику Церкви, как изначально божественной реальности, использующей на своем пути и преходящие, изменчивые явления. Исходя из этого, какой сегодня должна быть жизнь священника? Какую из черт образа священнослужителя, описанного в Декрете о священниках (Presbyterorum ordinis) Вы бы особо подчеркнули сегодня?

Я бы как раз особо подчеркнул в жизни священнослужителя то, что не входит в число преходящих и изменчивых явлений. Я имею в виду совершенное единение пастырской миссии с посвящением жизни Богу или, что то же самое, единение деятельности священнослужителя с личной жизнью, исполненной благочестия; пастырских и братских отношений с верующими и сыновних отношений с Богом. Если священник не муж молитвы, то в действенность его служения я не верю.

Некоторые представители духовенства выражают беспокойство по поводу появления в обществе священников, которые, опираясь на доктрину Собора (Конституция Lumen gentium, 31; Декрет Presbyterorum ordinis, 8) стремятся проявить себя в мирской жизни в какой-нибудь профессиональной трудовой деятельности – «священники-рабочие» и т. д. Мы бы хотели знать Ваше мнение.

Прежде всего, я должен сказать, что уважаю мнение тех, чей взгляд не совпадает с тем, который я собираюсь изложить, хотя это мнение и представляется мне по ряду причин ошибочным; и что я посылаю свою любовь и молюсь за всех, кто с великим апостольским рвением воплощает его в жизнь.

Я считаю, что истинное пастырское служение – без робости и комплексов, обычно служащих доказательством человеческой незрелости и властных пастырских амбиций, указывающих на весьма умеренную духовную просветленность – само по себе в достаточной мере служит залогом того, что среди остальных членов человеческого общества, с которыми ведется диалог, действительно находится подлинный человек и священник в одном лице. Обычно, большего и не требуется, чтобы быть в полной мере причастным к миру, где трудятся, понимать его проблемы и разделять его судьбу. А вот простодушное любительское заигрывание с разными мирскими занятиями вряд ли возымело бы успех, и по многим причинам могло бы показаться нелепым самим мирянам.

Кроме того, пастырское служение – это работа, на которую уходят абсолютно все силы, и она не оставляет времени для двух работ разом, особенно в наши дни, когда так мало священнослужителей. Люди так нуждаются в нас, пусть многие из них даже и не подозревают об этом, что работы хоть отбавляй. Не хватает рук, времени и сил. Поэтому я часто говорю своим чадам священникам, что если бы однажды они обнаружили в своем расписании свободные часы, то это указывало бы, без всякого сомнения, на то, что они плохо исполняют свои пастырские обязанности.

И обратите внимание, что в случае со священниками Opus Dei, мы говорим о людях, которые до рукоположения в мирской жизни обычно много лет занимались трудовой профессиональной деятельностью: инженеры-священники, врачи-священники, рабочие-священники и т. д. Однако я не знаю никого, кто бы счел нужным в своей работе с душами использовать счетную линейку, фонендоскоп или пневматический молоток – дабы его услышали и заметили в обществе мирян, среди бывших коллег и товарищей. Они и впрямь иногда – так, чтобы это не мешало выполнению священнических обязанностей – применяют свои профессиональные знания на практике, но им и в голову не приходит таким образом «сделаться заметными в обществе мирян», им это нужно по иной причине: если речь идет, например, об общественной благотворительности или проекте, очень важном в экономическом смысле – с целью положить начало некому апостольскому начинанию. Святой Павел тоже иногда прибегал к своему занятию – деланию палаток, но совсем не потому, что Анания в Дамаске велел ему научиться делать палатки, чтобы проповедовать язычникам Слово Божие, как должно.

В общем и целом, – и учтите, что я таким образом не осуждаю никого – мне представляется, что, к примеру, интеллектуал-священник и рабочий-священник – это образы и более реальные, и более созвучные доктрине Второго Ватиканского Собора, чем образ священника-рабочего. Хотя в пастырском служении некая специализация всегда будет необходимой, классический образ священника-рабочего принадлежит прошлому, когда многие не представляли себе удивительные возможности апостольского служения мирян.

Иногда раздаются упреки в адрес священников, занимающих вполне определенную позицию в вопросах, касающихся дел преходящих, прежде всего политики. Их позиция, по контрасту с былыми временами, часто обусловлена желанием помочь людям стать более свободными, добиться большей социальной справедливости, чем раньше и т. д. Но также верно и то, что, за исключением отдельных случаев, священникам не подобает принимать активное участие в политической деятельности. Однако не кажется ли Вам, что священнослужитель должен разоблачать несправедливость, несвободу и т. д., потому что они противоречат христианству? Как же совместить два этих требования?

Священник должен проповедовать – потому что это основная составляющая его учительского назначения – христианские добродетели во всей их полноте и наставлять, как именно им необходимо проявляться в различных жизненных обстоятельствах, и что именно требуют они от христиан, его паствы. Помимо этого, он должен учить паству уважать и ценить достоинство и свободу, которыми Господь наделил каждого человека, а также особое, сверхприродное достоинство, полученное в крещении.

Священник, исполняющий так свой пастырский долг, не может быть обвинен в том, что он ввязывается в политику, разве только причиной обвинения станут недостаток информации или коварные происки. О нем даже нельзя сказать, что он вмешивается в особое апостольское служение мирян, подразумевающее христианское устроение земных дел.

Вся Церковь повсеместно высказывает озабоченность проблемами так называемого Третьего Мира. Известно, что одна из самых серьезных трудностей – это нехватка пастырей, особенно, из коренного населения. Что Вы об этом думаете; во всяком случае, каков Ваш опыт в этой области?

Я думаю, что, действительно, увеличение числа священников из коренного населения – это наиважнейшая проблема сегодня. Это обеспечит Церкви расширение Ее возможностей и подчас даже Ее дальнейшее пребывание во многих регионах, особенно, там, где господствует яростный национализм.

Если говорить о моем личном опыте в этом вопросе, то здесь следует отметить, что, когда я вижу, как усердно учатся сотни мирян со всех концов земли – в духе неколебимой приверженности доктрине, обладая вселенским, католическим мировоззрением и горячим желанием служить ближнему (они лучше меня!) – и принимают священство в Opus Dei, – это зрелище служит для меня еще одним из многочисленных поводов воздать хвалу Господу. Священниками становятся миряне разных стран (они представители более чем шестидесяти национальностей), где существует насущная проблема подготовки пастырей из коренного населения. Некоторые были возведены в епископский сан в этих самых странах и уже основали семинарии, которые сейчас процветают.

Священники инкардинированы в епархии и подчиняются Ординарию. Может ли быть оправдано их членство в неком Обществе, отличном от епархии и даже в Обществе международного уровня?

Оправдание у них очевидное – законное использование права основывать общества или присоединяться к уже существующим. Это естественное право Церковь признает за всеми верными, и за духовенством тоже. Эта многовековая традиция (вспомните о множестве достойных обществ, которые столь полезны были для духовного совершенствования секулярных священников) была вновь неоднократно подтверждена в наставлениях и предписаниях последних Римских пап (Пия XII, Иоанна XXIII и Павла VI), а так же недавно Учительством Второго Ватиканского Собора (ср. Декрет Presbyterorum ordinis, 8).

В связи с этим интересно вспомнить, что в ответе на modus, где была изложена просьба об упразднении всех священнических обществ, кроме тех, которые создаются и управляются епархиальными епископами, соответствующая Соборная Комиссия отклонила это прошение (впоследствии это решение было одобрено Генеральной Конгрегацией). Она объяснила свой отказ существованием естественного права на создание объединений, которое есть также у священнослужителей: «Non potest negari Presbyteris – говорилось там – id quod laicis, attenta dignitate naturae humanae, Concilium declaravit congruum, utpote iuri naturali consentaneum» (То, что по решению Собора уместно для мирян, исходя из естественного права и принимая во внимание достоинство человеческой природы, – и для священников уместно.) (Schema Decreti Presbyterorum ordinis, Typis Polyglottis Vaticanis 1965, p.68)

В силу этого основного права, священники свободно могут основывать общества или присоединяться к уже существующим, если речь идет об обществах, преследующих благие цели, не противоречащие достоинству священнослужителя и его пастырским обязательствам. И законность подобного права, и сфера его использования, когда дело касается секулярных священников, признаются без труда; нет здесь ни угрозы анархии, ни недомолвок, ни сомнений, если только иметь в виду различие между пастырскими обязанностями священника и его личной жизнью. Это различие обязательно существует, и необходимо его уважать.

Действительно, священнослужитель и, конкретно, священник, таинством рукоположения присоединенный к пресвитерскому чину, по божественному установлению становится сотрудником чина епископского. Если речь идет о епархиальных священниках, эта служебно-иерархическая функция, как это предписано общим правом Церкви, выражается в инкардинации. Таким образом, священник прикрепляется к одной из местных церквей и переходит под начало соответствующего Ординария. Эта иерархическая функция так же выражается в канонической миссии, т. е. в определенном служении, которое священник исполняет как член пресвитерия, возглавляемого епископом. Поэтому очевидно, что священник зависит от своего Ординария – и юридически, и через таинства Церкви – во всем том, что касается определения его конкретного пастырского служения, дисциплинарных указаний и директив в области доктрины; его необходимого финансового вознаграждения, пастырских и литургических распоряжений епископа, а также положений общего права Церкви касательно обязанностей и прав священнослужителя.

Наряду с этими необходимыми выражениями зависимости, с точки зрения юридической совмещающими послушание, стремление к единству и общению, которые каждый священник должен проявить по отношению к собственному Ординарию, – в жизни секулярного священника на законных основаниях присутствуют личная свобода, самостоятельность и ответственность. В этой области священник наделен теми же правами и обязанностями, что и все остальные члены Церкви. Его положение, таким образом, отличается и от юридического положения несовершеннолетнего и от положения монашествующего, который из-за своего сана отказывается от всех или некоторых из этих прав.

Поэтому секулярный священник, в рамках основных моральных законов и обязанностей, налагаемых на него саном, может принимать решения и располагать собой – независимым образом или сообща с другими – во всем том, что относится к личным, духовным, культурным и экономическим аспектам его жизни. Каждый свободен исходить из собственных пристрастий и способностей во всем, что касается получения культурных навыков и умений. Каждый свободен поддерживать такие отношения с людьми, какие хочет. Он может организовать жизнь, как ему угодно, лишь бы он не запускал свои священнические обязанности. Каждый свободен располагать своим личным добром, как ему подсказывает совесть. Тем более, каждый свободен в своей духовной жизни, в аскезе и делах благочестия следовать внушениям Духа Святого и выбирать среди множества дозволенных или рекомендованных Церковью путей те, которые представляются наиболее уместными в свете личной жизненной ситуации.

Именно о последнем пункте упоминает Второй Ватиканский Собор и следом за ним – папа Павел VI в своей последней Энциклике Sacerdotalis coelibatus, восхваляя и настоятельно рекомендуя общества, как епархиальные, так и межепархиальные, на уровне национальном или международном, которые, будучи признаны компетентными церковными властями, содействуют святости священника, в то время как он занимается осуществлением своей миссии. Существование подобных обществ, в самом деле, как я уже говорил, не подразумевает, и подразумевать не может, ограничение отношений единства и зависимости, объединяющие каждого священника с его епископом. Оно так же не подразумевает умаление братского единства со всеми членами пресвитерия или действенности пастырского служения в данной поместной Церкви.

Миссия мирян, согласно Второму Ватиканскому Собору, осуществляется в Церкви и в миру. В понимании того и другого часто отсутствует определенность. Как бы Вы объяснили миссию мирян в Церкви и их дело в миру?

Я считаю, что эти две миссии не должны разделяться, они слиты, ибо особое участие мирянина в апостольском служении Церкви выражается именно в освящении изнутри – ab intra – непосредственным образом и напрямик – мирских реалий, устройства жизни, мироздания.

Дело в том, что помимо этой особенной миссии, у мирянина есть еще – как и у духовенства, и у монашествующих – целый ряд прав, обязанностей и наиважнейших полномочий, которые соответствуют его юридическому положению верного. По логике вещей, они осуществляются именно в церковной общине: это ревностное участие в Божественной Литургии, право непосредственно содействовать апостольскому служению церковной иерархии или давать советы епископам, когда они об этом просят.

Эти две миссии, из которых первая характерна именно для мирянина, призванного освящать мир изнутри, а вторая – общая и единая для всех верующих, которую надлежит ему выполнять, как верному Церкви – нельзя назвать противоположными, они скорее налагаются друг на друга; они не противоречат друг другу, а взаимно друг друга дополняют. Выделять только характерную для мирянина миссию, забывая, таким образом, о его единовременном долге верного, значило бы проделывать нечто, не имеющее никакого смысла; это то же самое, что представлять себе цветущую зеленую ветку, растущую саму по себе, без ствола. Забыть же о миссии, характерной для мирянина, или уйти от понимания главных особенностей апостольства мирян и его значения для Церкви, означало бы умалить всю пышность Церковного древа, представив его неприглядным оголенным стволом.

Много лет подряд Вы повторяете, что призвание мирянина состоит из трех дел: «освящать работу, освящаться в работе и освящать других своей работой». Вы не могли бы рассказать подробнее о том, что значит для Вас освящать работу?

Нелегко объяснить это в двух словах, потому что это выражение включает основные понятия учения о Творении. Я учу, вот уже сорок лет, одному: каждую честную работу, интеллектуальную или физическую, христианин должен делать как можно совершеннее – по меркам человеческим (профессиональная компетентность) и по меркам христианским (из любви к Богу и во имя служения людям). Ведь сделанная таким образом работа, какой бы незначительной и ничтожной она ни казалась, помогает по-христиански упорядочить события и дела земной жизни – явить взорам их божественную сущность. Такая работа становится частью дивного процесса Творения и Искупления мира: человеческий труд возвышается и исполняется благодати, он освящается, становится делом Божиим, operatio Dei, opus Dei.