Текст книги "Эмили и волшебная лестница"

Автор книги: Холли Вебб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Холли Вебб
Эмили и волшебная лестница

Holly Webb

Emily Feather #4: Emily Feather and the Starlit Staircase

Text © Holly Webb, 2014

Cover illustration © Rosie Wheeldon, 2014

Cover reproduced by permission of Scholastic Ltd

The original edition is published and licensed by Scholastic Ltd

© Покидаева Т., перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Всем, кому интересно, чем закончилась история Эмили

Глава 1

Эмили задумчиво окунула палец в липкое ароматное тесто для торта и закрыла глаза.

Ей всегда говорили – и дома, и в школе, – что она печёт просто волшебные торты, пирожные и коврижки. Но в школе «волшебные» значило вовсе не то, что дома. Стриж, младший брат Эмили, и её старшие сёстры, Юла и Лори, знали, что Эмили подмешивает в свою выпечку настоящую магию. Они хорошо разбирались в магии. Лучше, чем кто бы то ни было. Но и они тоже не понимали, откуда у Эмили взялась магия – ведь она не была ни феей, ни каким-то другим волшебным существом. В отличие от всех остальных членов её семьи.

Эмили узнала правду о своей семье всего лишь два месяца назад: оказалось, что она приёмный ребёнок. Её удочерили. Вернее, просто нашли. Совершенно случайно. Хотя Пепел, её папа, сказал, что это была не случайность, а подарок судьбы. И поэтому Эмили совершенно особенная. Он нашёл её брошенной на берегу реки и забрал домой, где о ней стали заботиться и любили её как родную.

Эмили добавила в тесто ещё немного ванильного экстракта и снова задумалась о своём. Конечно, ей было не очень приятно узнать, что она не родная у мамы с папой, и она до сих пор не совсем разобралась в своих чувствах по этому поводу, но историю с удочерением можно было хотя бы понять. А вот другая история – самая страшная тайна её семьи – с трудом укладывалась в голове.

Её родители, сёстры и брат были не самыми обычными людьми. Вернее, совсем не людьми, а волшебными существами из мира чудес. Причём знатного рода, близкой роднёй короля. Дом, в котором они жили, на самом деле был сторожевой башней между миром людей и волшебной страной. Пепел, папа Эмили, охранял двери между мирами и следил, чтобы никто не сумел пройти ни туда, ни оттуда. Иногда Эмили поражалась собственной невнимательности: как можно было прожить десять лет в этом доме и не понять, что здесь происходит! Или хотя бы заметить, что её семья была несколько странной по сравнению с другими, обычными семьями. С другой стороны, она выросла среди этих странностей, подумала Эмили, зачерпнув ложкой немного теста, чтобы снять пробу. Для неё это были никакие не странности. Это было нормально. Она привыкла к тому, что ей постоянно мерещатся всякие диковинные вещи, видимые только краешком глаза и исчезающие в тот же миг, когда ты обернёшься и посмотришь на них в упор. Ей даже в голову не приходило, что в домах у других людей может быть по-другому. Она думала, так бывает у всех.

Странности папы она объясняла тем, что он был писателем. Сочинял жутковатые фантастические романы. Человек, постоянно пишущий о демонах, троллях и всевозможных чудовищах, и должен быть слегка странным. А её мама… Ну, художники – люди не самые обыкновенные, а Ева была художницей, хотя в основном рисовала узоры для тканей.

Эмили всегда полагала, что в каждой семье есть своя белая ворона, и в их семье этой вороной была она. Обыкновенный, нормальный ребёнок – скучный и заурядный, всегда готовый заварить чай для всех, кто попросит, и внимательно выслушать папу, когда он паникует, что сроки горят, а книжка ещё не готова, или когда умудряется завести половину персонажей в жерло извергающегося вулкана и совершенно не представляет, как их оттуда спасать.

Но теперь выяснилось, что Эмили не обычный ребёнок. Она улыбнулась затаённой улыбкой, пробуя тесто – оно было сладким как мёд и пощипывало язык, и даже как будто тихонько гудело, словно пчёлы над цветами лаванды. Вот оно – необычное! Настоящая магия. И эта магия распространялась не только на выпечку. Магия Эмили росла и крепла. На прошлой неделе она превратила крошки от шоколадной коврижки в крошечного мышонка. Стриж взял мышонка себе, и тот теперь жил в его комнате и спал в чайной чашке на тумбочке у кровати. Конечно, магия Эмили никогда не будет такой сильной, как у Стрижа и сестёр, которые сами сотканы из волшебства. Ей самой волшебство давалось не без труда, но оно было в ней – крошечный огонёк магии, такой красивый, особенный и волнующий…

– Эми! Ты скоро закончишь? – Лори, старшая сестра Эмили, встала в дверях кухни, нетерпеливо притоптывая ногой.

– Не знаю. Я пока думаю, как лучше сделать. – Эмили нахмурилась. – А что случилось?

– Папа нас всех зовёт. Хочет с нами поговорить. Я сказала, что ты печёшь торт, и он посмотрел как-то странно… ну знаешь, мечтательно… и сказал, что мы подождём, пока ты не закончишь. Так что давай быстрее, ладно? Я умираю от любопытства.

Эмили ещё раз понюхала тесто. Пахло просто волшебно, и она вдруг отчётливо поняла, что тесто готово. Она просто знала, что оно готово. Переложив тесто в форму для выпечки, она бережно прижала руки к металлическим стенкам и на секунду закрыла глаза, не задумываясь о том, зачем она это делает. Потом поставила форму в духовку и включила таймер.

– Ты что сейчас сделала? – спросила Лори, слегка нахмурившись.

– А что я сделала? Поставила таймер? Я всегда его ставлю. А сегодня он точно нужен. Если папа зовёт нас, чтобы рассказать что-то интересное, я могу забыть проверить торт.

– Нет, глупая! Я вообще-то в курсе, для чего ставят таймер!

Эмили хмыкнула:

– Правда? Я ни разу не видела, чтобы ты что-то готовила, кроме тостов в тостере. И то ты потом никогда не убираешь хлеб в хлебницу и оставляешь крошки по всей кухне. – Но Эмили произнесла это с улыбкой, и Лори лишь сделала вид, что даёт ей подзатыльник.

– Я имела в виду, что ты делала, когда держалась за форму перед тем, как поставить её в духовку. Мне показалось, ты с ней разговаривала.

– Да? – Эмили озадаченно нахмурилась. – Я не помню, чтобы я за неё держалась…

Лори кивнула, пристально глядя на Эмили:

– Ты держалась, я видела. – Она покачала головой. – Мы должны были раньше заметить, что ты делаешь, когда готовишь. Магия как она есть. Неудивительно, что ты печёшь самые вкусные в мире торты.

Эмили посмотрела на торт, который уже поднимался в духовке:

– Вы с Юлой именно это имели в виду, когда говорили, что магия получается сама собой? Что вам не нужны заклинания или волшебные слова или нужны не всегда? Что иногда магия просто… случается без всяких усилий с вашей стороны?

– Да.

– И со мной тоже так, да? Хотя бы чуть-чуть? – прошептала Эмили. Ей хотелось, чтобы Лори ещё раз сказала, что в ней есть магия. Чтобы лишний раз подтвердила. Во рту у Эмили ещё оставался привкус теста для торта: сахар, мёд и ваниль. Очень вкусно – и вправду волшебно. Только представь: ты умеешь творить волшебство, даже не задумываясь об этом!

Эмили не совсем поняла объяснения Стрижа, когда он говорил, что в ней тоже есть магия. Он предположил, что магия «просочилась» в неё, потому что она десять лет прожила со своей волшебной семьёй, в доме, где было полно дверей в страну чудес. Эмили думала, что Стриж, Юла и Лори научат её простеньким заклинаниям. Какому-нибудь совсем лёгкому чародейству. Но она совершенно не ожидала, что её магия будет расти. Наверное, она росла и раньше, просто Эмили этого не замечала.

– Ох, Эмили. Там уже не «чуть-чуть». – Лори нахмурилась, но не сердито, а задумчиво. – Я думаю, в тебе всегда была магия. Просто она проявилась не сразу. А ты о ней даже не знала. И мы тоже не знали. Мне кажется, папа хочет поговорить, в частности, и об этом. Хотя не уверена…

– Он не сердится? – забеспокоилась Эмили.

Лори покачала головой:

– Нет, не сердится. Но он явно чем-то встревожен. Пойдём.

Они с Лори вошли в крошечную комнатушку под лестницей – папин рабочий кабинет. Эмили с опаской посмотрела на папу – но он выглядел вполне обычно. Насколько определение «обычный» вообще подходило к Пеплу Пероу. Даже в своём человеческом облике он меньше всех из семьи походил на человека. Его кожа была белой как мел, с лёгким сероватым отливом, его светлые, почти белые волосы – словно присыпаны бледным пеплом. Когда Эмили с Лори вошли в кабинет, все остальные уже были в сборе. Юла и Стриж сидели на подлокотниках большого папиного кресла, Ева стояла, прислонившись к письменному столу. Но в крошечном кабинете было нисколько не тесно, даже когда Эмили уселась на стопку книг, а Лори улеглась на ковре посреди комнаты.

Папа улыбнулся Эмили:

– Я так понимаю, торт уже готов?

– Ещё печётся… – неуверенно проговорила Эмили. В последние дни папа был очень занят, они с ним почти не общались, и теперь она чувствовала себя не очень уютно, потому что не знала, почему он вдруг решил всех собрать.

– Не надо так на меня смотреть, – сказал Пепел, и его мраморно-серые глаза слегка потемнели. – Не надо меня бояться, Эмили.

Она смутилась и опустила голову.

– Ты на меня сердишься, – прошептала она. – За то, что у меня есть магия. И что я ею пользуюсь.

– Нет! Конечно, нет, Эмили. – Он тяжело вздохнул. – То есть да. Я сержусь, даже злюсь, но не на тебя. Просто мы сильно сглупили. Вот почему я сержусь. Мы должны были сообразить, как сильно тебя изменила жизнь с нами. И мы с мамой были… слишком строги. С вами со всеми.

Эмили увидела, как Стриж, Юла и Лори обернулись к нему, их глаза заблестели. Глаза у Стрижа сделались больше – не такими большими, как в его волшебном облике, но больше, чем человеческие. Значит, это не просто очередная лекция о том, что им следует соблюдать осторожность, и хранить их секреты, и никогда не проявлять свою магию, и… и…

Ева покачала головой, её роскошные рыжие волосы рассыпались по плечам пламенеющим вихрем. Они сверкали точно в отблесках пламени, как это бывало всегда, когда Ева сердилась. Воздух вокруг неё переливался огненно-красными искрами. Эмили встревоженно посмотрела на маму. Но Ева не стала кричать. Вид у неё был усталый и какой-то разбитый, словно она проиграла в очень важном споре. И глаза у неё были красными и припухшими, как будто она плакала.

– Я всё равно не уверена, что это правильно, – печально проговорила она. – Слишком опасно…

Опасно… Что-то шевельнулось в сознании Эмили – что-то мягкое, золотистое, нетерпеливое. Что-то похожее на крошечного птенца. Но Эмили не стала вникать. Это был просто кусочек магии, лёгкое дуновение волшебства, незримо клубившегося в крошечном кабинете. Казалось, что сам воздух сгустился, заряженный магией. Волнение нарастало.

Ворчун, огромный чёрный пёс Евы, вдруг появился в дверях. Шерсть у него на загривке стояла дыбом. Он бесшумно подошёл к Еве, уселся у её ноги и застыл, словно статуя, вырезанная из чёрного дерева. Ева положила руку на его крепкую шею. Эмили показалось, что она заметила облегчение в маминых глазах. Что бы ни происходило, Еву это тревожило, и Ворчун помогал ей быть сильной и стойкой.

Пепел вздохнул:

– Ева, ты слишком сильно за них переживаешь. Я понимаю, ты хочешь их уберечь от опасностей. Я всё понимаю… И особенно теперь. Но они уже слишком большие, чтобы с ними нянчиться.

«Почему именно теперь?» – подумала Эмили, но не стала уточнять. Как и всем остальным, ей хотелось скорее услышать, что скажет папа.

– Мы с мамой всегда запрещали вам применять магию вне дома, и даже дома вам разрешались только самые слабые чары. Но…

Все четверо – Эмили, Юла, Лори и Стриж – смотрели на папу во все глаза.

– …но, как я понимаю, вы всё равно нас не слушаетесь. Мы думали, что, запрещая магию, мы оградим вас от опасностей. Но добились только того, что вы от нас прячетесь. Если бы вы нам доверяли, если бы не боялись обращаться за помощью, вам не пришлось бы тайком убегать в волшебную страну.

Эмили уставилась на ковёр у себя под ногами. Она чувствовала, как у неё горят щёки. В те разы, когда она «убегала» в волшебную страну, у неё просто не было выбора. То есть ей так казалось. Хотя, наверное, папа был прав. Она не должна была оказаться в волшебной стране. Людям туда путь закрыт – это слишком опасно. Но у неё и вправду не было выбора! В первый раз всё получилось случайно. Само собой. Эмили узнала, что она приёмный ребёнок, что её папа с мамой ей не родные. И что они даже не люди, а сказочные существа из волшебной страны. Она так растерялась и разозлилась, что ей захотелось сбежать от всех и побыть в одиночестве, чтобы спокойно подумать, и когда она мчалась к себе наверх, как-то так получилось, что она прорвалась сквозь границу между мирами и оказалась в волшебной стране, где её встретили феи – очень красивые, но опасные, жаждущие заполучить себе силу жизни, заключённую в Эмили, как в любом человеческом ребёнке. Эти феи околдовали Эмили, они хотели оставить её в волшебной стране навсегда, но тогда она этого не понимала. Она видела только, какие они ласковые и приветливые. Ей казалось, что они ей искренне рады. Их предводительница, леди Анстис, сделала всё, чтобы Эмили почувствовала себя желанной гостьей. Всё могло бы закончиться очень плохо, но её спасли Юла и Лори, а фея реки помогла им сбежать.

Но потом Эмили пришлось вернуться в волшебную страну уже по собственному желанию. Чтобы спасти хорошего человека. Вернее, не человека, а Сашу – ту самую речную фею, которая им помогла. Леди Анстис об этом узнала и натравила на Сашу охотников. Эмили не могла бросить её в беде! И у неё всё получилось: Саша стала жить в их садовом пруду. И Эмили не сомневалась, что Саше там нравится. Теперь их крошечный прудик казался больше, на берегу поселились лягушки, а над водой летали стрекозы, чьи крылья сверкали на солнце как самоцветы.

В третий раз Эмили оказалась в волшебной стране, когда они вместе с Юлой, Стрижом и Сашей спасали Лори. Её похитил злой лорд волшебной страны, который околдовал её песней, оказавшейся заклинанием. Даже Юла и Лори не знали, кто он на самом деле – они думали, что он обычный мальчишка, влюблённый в Лори и жутко приставучий, – пока не подействовало заклинание и Лори не привела его в дом. Дантису нужен был именно дом, а не Лори: он собирался пройти сквозь волшебную дверь и вернуться в страну чудес, откуда его изгнали давным-давно. Он ненавидел человеческий мир и отчаянно стремился вернуться домой. И ему было всё равно, что на пути к своей цели он причинит боль другим. Чары Дантиса оказались настолько сильными, что Лори чуть не сожгла Юлу, свою сестру-близняшку, и грозилась снова обжечь её колдовским огнём, если кто-нибудь скажет хоть слово родителям. Им пришлось спасать Лори своими силами.

Эмили посмотрела на белого кота, растянувшегося на спинке папиного кресла. Из коварного Дантиса получился вполне симпатичный котик. Сейчас он с опаской поглядывал на Ворчуна и лениво когтил бархатную обивку кресла.

– То есть теперь мы можем колдовать сколько хотим? – уточнил Стриж, его голос дрожал от восторга.

Ева резко подняла глаза:

– При условии, что вы никому не навредите…

Стриж невинно захлопал глазами и замотал головой.

Ева вздохнула, протянула руку, чтобы погладить его по волосам, и на миг накрутила на палец одну его рыжую прядку. Стриж закатил глаза и отстранился. Он ненавидел все эти телячьи нежности.

– И ничего не взорвёте, – добавил Пепел, и в его голосе явственно слышалось недоверие. – Просто… просто будьте благоразумны, хорошо? – Он тяжело вздохнул. – И по-прежнему никакой магии за пределами дома.

– Но, папа… – Юла сделала умоляющее лицо. – Совсем никакой? А если самую капельку в школе? Ну пожалуйста…

– Это слишком опасно.

– Мы осторожно. Никто не узнает, – добавила Лори. Но упрашивать папу было бесполезно, и Эмили видела, что Юла с Лори это понимают. Но, похоже, они не особенно сильно расстроились. Им разрешили использовать магию дома – любую магию, в любых количествах, – и это было намного больше, чем они смели мечтать.

– А как же Эмили? – вдруг спросил Стриж. – Ей тоже можно использовать свою магию?

Пепел кивнул, чуть нахмурившись:

– Да. Но тебе надо быть ещё осторожнее, Эмили. Твоя магия – она другая. Не такая, как наша. Это новая магия, о которой мы ничего не знаем.

– И помни, что мы всегда рядом, Эмили, – добавила Ева с волнением. – Если тебе нужна помощь, ты всегда можешь к нам обратиться, и мы постараемся тебе помочь, хотя мы ещё сами не знаем, как действует твоя магия. Будем разбираться вместе.

– И твоя водяная подруга наверняка будет рада помочь, – добавил Пепел, понизив голос.

Эмили тихонько вздохнула. Папа всё ещё сердился на неё из-за Саши. Она не должна была приводить фею реки в мир людей. Никому не позволено пересекать границу между двумя мирами без разрешения короля волшебной страны. Даже если это вопрос жизни и смерти, как было с Сашей.

Папа вдруг улыбнулся, сверкнув ослепительно-белыми зубами:

– Эмили, принесёшь мне кусочек торта, когда он будет готов?

Эмили кивнула. Если магия больше не запрещена, ей надо будет хорошенько подумать, что добавить в глазурь…

Глава 2

– Что это? – Лори сморщила нос и осторожно потыкала пальцем сероватый, будто заплесневелый кусок торта.

Эмили вздохнула:

– Я не знаю. Вы все говорите, что я добавляю в выпечку магию, но я никогда ничего не делала… Всё получалось само собой. И в этот раз я решила попробовать… – Эмили уныло уставилась на твёрдую глыбу спёкшегося теста, совсем не похожую на задуманный ею торт. – Я решила попробовать испечь настоящий волшебный торт. Вчера папа сказал, что теперь нам можно колдовать, и я попыталась специально добавить в торт магию. Но у меня ничего не вышло.

Лори кивнула:

– Я уже догадалась. А чего ты пыталась добиться?

– Я хотела, чтобы Стриж быстрее наелся. Предполагалось, что это будет очень сытный торт. Чтобы нам тоже немного досталось. Чтобы Стриж всё не съел.

Лори рассмеялась, и, глядя на сестру, Эмили вдруг поняла, сколько в той было спрятано магии. Теперь, когда им больше не нужно было скрываться, веселье Лори вырвалось наружу золотистыми искрами, которые сложились в крошечную птичку. Птичка облетела кухню, спикировала на торт, поклевала его и отщипнула кусочек. Лори чуть не подавилась от смеха, когда птичка, держащая крошку в клюве, вдруг зависла в воздухе на одном месте, испуганно хлопая крыльями. Неуклюже заваливаясь набок, она вылетела в окно и скрылась из виду в зарослях плюща на внешней стене. Снаружи донеслось растерянное, обескураженное чириканье.

– Всё получилось, как ты хотела. Стриж точно не будет есть этот торт. Он его даже не тронет.

– Ты ещё дразнишься… – совсем огорчилась Эмили. – Я старалась. Не знаю, почему ничего не вышло. Я хотела, чтобы он был воздушным, рассыпчатым, с бананово-карамельным вкусом.

– Может быть, ты слишком сильно старалась, – задумчиво проговорила Лори. – Торты и вправду должны быть воздушными, лёгкими, если это не твой фирменный пряник-кирпич с шоколадной помадкой. А когда слишком сильно стараешься, никакой лёгкости нет и торт получается… ну… вот как сейчас…

– Да, наверное, – вздохнула Эмили. – Надо, чтобы волшебство происходило само собой. Но оно не всегда происходит. Не всегда, когда нужно. Я никак не могу выучить правописание. Оно мне не даётся, вообще не даётся. И магия не помогает. А миссис Донт задаёт на дом кучу упражнений, да ещё и по пятницам. Получается, все выходные испорчены.

Лори вздохнула и закатила глаза, но не стала подтрунивать над Эмили. Теперь, когда им разрешили использовать магию сколько угодно, Лорин вредный характер заметно смягчился. Эмили даже не помнила, когда они в последний раз вот так вот вместе сидели на кухне и просто болтали. Как настоящие сёстры. Как две подружки. Конечно, тут надо было учесть, что Юла заперлась в своей комнате и занималась там чем-то секретным. А Лорин поклонник оказался коварным лордом, изгнанным из волшебной страны и замышлявшим убить короля. В итоге его пришлось превратить в кота.

Лори было скучно, и она решила позаниматься с Эмили.

– Неси тетрадь. – Лори щёлкнула пальцами, высекая блестящие искры. Эмили пулей метнулась к себе наверх и схватила тетрадь с упражнениями. Может быть, Лори сумеет как-то переключить ей мозги, чтобы в них отпечатались все правила правописания. И все словарные слова, которые надо запомнить. Она протянула Лори тетрадь, открытую на последнем задании.

– Ты что, правда не можешь запомнить, как пишутся названия месяцев? – удивлённо спросила Лори, и Эмили понуро опустила голову.

– Не могу, – призналась она. – Ты же знаешь, у меня беда с правописанием.

– Да уж… – задумчиво протянула Лори, глядя на Эмили с искренним недоумением.

Эмили уже привыкла к таким озадаченным взглядам. Юла, Лори и Стриж были жутко умными, и учёба давалась им очень легко, хотя Стрижа вечно ругали за то, что он вертится на уроках и не слушает учителей. Они просто не понимали, как можно путаться в орфографии. А Эмили не понимала, как можно не путаться.

– А если попробовать… Нет, так не получится… – Лори на секунду задумалась. – Слушай, у тебя ещё остался тот набор тюбиков с разноцветной глазурью для росписи пряников?

– Да, остался, – растерянно проговорила Эмили и полезла в буфет за коробкой.

– Давай сюда. И шоколадное печенье. Я знаю, у тебя есть!

Лори явно что-то задумала, очень довольная собой. Эмили это немного встревожило. С некоторой опаской она протянула сестре пачку шоколадного печенья, которую прятала за банкой с мукой.

Лори взяла два печенья. Одно положила на стол, а второе рассеянно сунула в рот и принялась жевать, задумчиво перебирая тюбики с глазурью.

– Пусть будет жёлтый, – решила она наконец. – Жёлтый цвет самый лучший. Розовый слишком слащавый, от зелёного у меня сводит зубы, а синий вообще для еды не подходит.

– Хорошо, – безропотно согласилась Эмили. Ей самой нравилась розовая глазурь, но если Лори собиралась учить её правильно писать, Эмили было всё равно, каким цветом.

– Держи тюбик, – велела Лори. – Будем вместе писать. Нет, крепче держи! – Она прижала пальцы Эмили к тюбику, накрыв её руку своей ладонью, и начала писать название месяцев прямо на шоколадном печенье. – Когда будешь делать работу в тетрадке, представляй, что ты пишешь глазурью, – пробормотала она, выводя буквы.

Эмили была уверена, что названия всех двенадцати месяцев не поместятся на печенье, но Лори писала мелким бисерным почерком, словно обычной шариковой ручкой, и глазурь ложилась на шоколад тонкими линиями и завитками, которые складывались в слова.

– Почувствуй вкус сахара… – Голос Лори тоже был сладким, и в воздухе отчётливо пахло карамелью. Кухню окутала лёгкая дымка магии, словно взвесь мелкой сахарной пудры.

– И что теперь? – прошептала Эмили, когда Лори дописала «декабрь» и нарисовала по краю печенья орнамент из звёздочек.

– Теперь ты его съешь!

Эмили посмотрела на сестру с подозрением:

– А я точно не превращусь в жабу?

Лори изобразила искреннюю обиду:

– Конечно! Нет!

– Хорошо… Надо съесть всё печенье?

– Да! Иначе ты выучишь лишь половину слов!

Эмили взяла печенье. Она чувствовала, что оно буквально заряжено магией. Пальцам было немного щекотно, а само печенье пахло просто чудесно: сладко, но не приторно. Эмили очень надеялась, что это было настоящее волшебство, а не глупый розыгрыш, придуманный Лори от скуки. Она осторожно откусила кусочек печенья, и её рот тут же наполнился восхитительной сладостью. А вместе с ней пришло ощущение слов, пляшущих где-то на краешке сознания, но пока далеко – не дотянуться. Эмили откусила ещё кусочек. Слова из сахарной глазури выстроились перед мысленным взором в одну чёткую линию.

Эмили быстро доела печенье.

Лори выжидающе посмотрела на неё:

– Ну как? Получилось? Как пишется «сентябрь»?

Эмили проглотила последний кусочек, облизнула губы и радостно улыбнулась. Она знала, как пишутся эти слова. Она знала, знала! Это было потрясающее ощущение.

– Сен-тя-б-рь.

– Ну вот. – Лори кивнула, довольная результатом. – Видишь, как просто. Теперь ты запомнила их навсегда.

Эмили обняла её:

– Спасибо, Лори! Знаешь, что самое странное? Мне кажется, что я чувствую их на вкус. Каждое слово. Июнь – он как свежая земляника.

– А февраль – как противное мясное рагу с жирной подливкой? – Лори поёжилась. Она ненавидела холодное время года.

– Нет. Скорее как пастилки от кашля. И он всё равно трудный для написания. Может, поэтому не такой вкусный. – Эмили села на стул рядом с Лори, положила руки на стол, а подбородок на руки. Ей было приятно сидеть рядом с сестрой: даже не разговаривать, а просто молча сидеть и мечтать о своём. Но потом она кое-что вспомнила и спросила: – Слушай, ты помнишь, что вчера сказал папа? О том, что мама за нас волнуется.

– Мама вечно волнуется по пустякам. – Лори зевнула. – Ты сама знаешь. Все мамы такие.

– Да, но папа сказал «особенно теперь». Почему именно теперь?

– Он так сказал? – нахмурилась Лори. – Не знаю… Но мама и вправду какая-то странная. Ты не заметила?

Эмили с беспокойством взглянула на Лори:

– Чем странная?

– Просто странная. – Лори рассеянно взяла со стола тюбик с глазурью и принялась вертеть его в руках. – Какая-то не такая…

– Она опять плакала, – раздался голос Юлы у них за спиной, и Эмили вздрогнула от неожиданности.

– Ты давно тут стоишь?

– Не очень. – Юла уселась рядом с Эмили, ласково провела рукой по её тёмным волосам и накрутила на палец кудрявую прядку. – Но ты права. Что-то с ней происходит.

– Прямо по-настоящему плакала? – нахмурилась Лори, и Эмили встревоженно обернулась к Юле. Она ни разу не видела, чтобы мама плакала. Но в последние несколько раз, когда она приходила в мамину мастерскую, чтобы побыть с ней вдвоём и порисовать пастельными мелками, Ева была непривычно задумчивой и молчаливой. Но не грустной, нет – Эмили была почти уверена.

– Может быть, она плакала не от чего-то плохого… – прошептала она, надеясь, что Юла и Лори поймут, что она хочет сказать.

– Может быть. Но она стала какая-то слишком чувствительная. Всё время пытается обнять Стрижа. А его это бесит, – сказала Юла.

Это правда: Стриж не любил обниматься. Он вырывался, сердито ворчал и корчил рожи, но Ева всё равно продолжала его обнимать, словно не замечая его недовольства. И не только Стрижа, но и Эмили тоже. Ева её обнимала по сто раз на дню, гладила по волосам и целовала в макушку. Мама всегда была ласковой и не стеснялась в проявлении своих чувств, но в последнее время её нежности проявлялись как-то уж слишком бурно.

– Что с ней такое? – встревоженно проговорила Эмили. Она вспомнила о своих страхах в начале лета, когда ей казалось, что мама с папой ведут себя как-то странно. Она всерьёз опасалась, что они собираются разводиться. Родители её лучшей подруги Рейчел недавно развелись, и странная атмосфера в доме Пероу очень напоминала рассказы Рейчел о том, что происходило у них в семье перед разводом родителей. – Они с папой… они не поссорились?

Но как только Эмили произнесла это вслух, она сама поняла, что сказала глупость. Юла и Лори уставились на неё как на ненормальную. Их родители были безоговорочно счастливы вместе, пусть даже и не согласны друг с другом в каких-то вещах, например в том, стоит ли разрешать детям использовать магию в полную силу.

– Нет. – Юла твёрдо покачала головой. – Но что-то явно происходит. Я ненавижу секреты. Если это не мой секрет, – добавила она с раздражающе самодовольным видом. На мгновение её окутала лёгкая розовая дымка. Розовый – очень самодовольный цвет. Платье Юлы стало заметно розовее с тех пор, как она переоделась после школы. По подолу рассыпались крошечные сверкающие блёстки – они возникли из ниоткуда, буквально у Эмили на глазах. Юла хихикнула и закружилась на месте, блёстки вспыхнули яркими искрами.

– Что ты там делаешь у себя в комнате? – спросила Лори. – Ты должна мне рассказать, мы же сёстры. Не просто сёстры, а близнецы, – добавила она, глядя на Эмили.

– Нет, – ответила Юла, пряча самодовольную улыбку. – Это секрет. Я ничего никому не скажу, пока не будет готово. Кстати, на всякий случай… – Она щёлкнула пальцами, переключая мысли сестёр на что-то другое, никак не связанное с её комнатой и её секретом. Эмили увидела, как к ней плывёт облачко крошечных звёздочек янтарного цвета, и ей вдруг отчаянно захотелось выпить чаю. Она сама не заметила, как поднялась из-за стола, открыла дверцу буфета и потянулась за чашкой.

Но потом Лори ласково прикоснулась к её руке, и янтарная дымка рассеялась:

– Это чары, Эмили. Не надо.

А ведь ей даже не нравится чай!

Эмили с грохотом поставила чашку обратно на полку и сердито взглянула на Юлу:

– Никогда так не делай! Могла бы просто сказать, что не хочешь делиться своим секретом. Не обязательно было меня зачаровывать. И я не люблю чай. Он невкусный!

– Не пытайся нас заколдовать, Юла. – Лори закатила глаза. – Всё равно у тебя ничего не получится. И в любом случае мы всё узнаем.

Юла пожала плечами:

– Конечно узнаете. Когда я сама разрешу. Я что хотела сказать, пока вы меня не прервали… Я думаю, надо прямо спросить у родителей, что происходит. Сегодня за ужином.

Эмили судорожно сглотнула и слабо кивнула. Она боялась, что всё будет так, как в тот вечер, когда она узнала правду о своей семье. Но она тоже ненавидела секреты. Ей очень хотелось знать, что происходит. Неизвестность хуже всего. К тому же они уже точно не скажут ей во второй раз, что все они сказочные существа в человеческом облике. Вряд ли что-то сравнится с таким потрясением.

* * *

– Спрашивай ты, – выдохнула Лори, поймав взгляд Эмили, когда все уселись за стол. На ужин Ева опять приготовила какое-то замысловатое блюдо с грибами. Ева и раньше любила грибы, что было логично. В книжках феи всегда сидят на грибах как на стульях. Но в последнее время Ева готовила грибные блюда чуть ли не каждый день, и Эмили они порядком поднадоели. Наверное, ей пора начинать готовить обеды и ужины самой, а не только печь торты и плюшки…

– Эмили! – шепнула Лори.

– Почему я? – насупилась Эмили.

– Правописание!

– А, да. Ну ладно…

– О чём вы там шепчетесь? – спросила Ева, мечтательно улыбаясь каким-то своим мыслям. У Эмили на секунду закружилась голова. Перед глазами мелькнуло что-то золотистое, тёплое, мягкое… Она почти чувствовала, как лёгкие, нежные пёрышки ласково гладят её по щеке. Где-то вдали зазвенел переливчатый смех, едва различимый, почти неслышный. Эмили растерянно огляделась. Это было так странно. Как будто её кто-то звал. Как будто кто-то пытался с ней заговорить.