Текст книги "Три правила фантома"

Автор книги: Холли Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4
Семейство Грей

С развевающимися нечёсаными рыжими волосами Демельза катилась по перекатам холма от коттеджа «Ламинария» к школе, под колёсами велосипеда похрустывали багряные и золотые осенние листья. Вообще-то велосипед принадлежал дедуле Биллу, покойному мужу бабуси Мадб, но Демельза покрасила его красной краской, прицепила сияющий новенький звонок – и он стал как новый. Как обычно, портфель её был набит подборкой наиболее полезных изобретений – она любила быть готовой ко всему, да и кто знает, когда может понадобиться Самоигрательная гармонь, или Рентгеновский перископ, или Светлячковый налобный фонарь?

По дороге Демельза окинула взглядом Литтл-Пенхаллоу и улыбнулась. Повсюду, куда ни глянь, на верандах и окнах красовались тыквы – их треугольные глаза и кривые ухмылки пока ещё ждали, что их зажгут в ночь на Хеллоуин. «Какой костюм мне надеть в этом году?» – задумалась она. Её прошлогоднее решение нарядиться мадам Кардинал было дурно воспринято в школе и стоило ей целой недели оставления после уроков. Может, вампир из Трансильвании – более разумный выбор? Или ведьма с бородавками на носу?

Но пока что Демельза решила сосредоточиться на тайне ночного шума. Когда вдали показалась недавно заново покрытая черепицей крыша дома Перси, в голову к ней пришла одна идея. Может, он поможет ей с разработкой ловушки? Она предусмотрительно перечитала всё о ловушках в своей энциклопедии – был капкан, клетка, клеевая ловушка и (её фаворит) яма. Но которую из них ей сконструировать, чтобы поймать пока что не идентифицированного незваного гостя?

Подъехав к дому Перси, Демельза прислонила свой велосипед к большой створке ворот. Хотя до коттеджа «Ламинария» было рукой подать, тут всё было совершенно другим. Из-за своей аллергии на всё подряд Перси редко выходил за порог, так что ему ещё повезло, что в доме было десять спален, шесть ванных, две гостиные, игровая комната и оранжерея. Демельзе этого было не понять. Да, Перси был хворый, но сидеть в четырёх стенах, как в тюрьме, тоже не полезно для здоровья. Может, мистер Грей сделался немного параноиком? В конце концов, ему явно пришлось нелегко, ведь он один воспитывает Перси.

Демельза пересекла идеально подстриженную лужайку перед домом, где двое грузных садовников, не разгибая спины, убирали листья и подрезали живую изгородь под бдительным взглядом Тигры, рыжей кошки Греев. Проходя мимо, Демельза кивнула садовникам и подумала, не придут ли они помочь бабусе Мадб с прополкой, пока не ударили морозы. Хотя бабуся охотно уверяла всех, что она «бодрее иного бутуза», Демельза знала, что она была бы рада помощи.

У парадной двери Демельза нажала кнопку звонка, и внутри, разносясь эхом по дому, затренькали «Зелёные рукава»[4]4
  «Greensleeves», «Зелёные рукава», английская народная песня, известная и популярная во множестве вариаций с XVI в.


[Закрыть].

– Кто это? – пророкотал за дверью голос мистера Грея. – Если вы продаёте, я вам уже говорил, у нас более чем достаточно кухонных полотенец, премного вам благодарен!

– Это Демельза, мистер Грей. Демельза Клокс.

Дверь распахнулась, явив на пороге невысокого полнотелого мужчину, под носом у которого примостились небольшие седые усики, напоминающие пластинки гриба.

– О, Демельза! – сказал он, сверкнув приветственной улыбкой. – Прости мою оплошность. Очень рад тебя видеть! Всё в порядке?

Демельза кивнула.

– Я подумала, нельзя ли мне зайти навестить Перси перед школой? Я надолго его не отвлеку, обещаю.

Мистер Грей улыбнулся.

– Ну конечно, можно. Персивалю полезно иногда общаться с другими детьми. И я знаю, что он рад твоему обществу. Но ты помнишь правила, так ведь? НЕЛЬЗЯ открывать шторы более чем на три сантиметра; НЕЛЬЗЯ угощать едой; и, самое главное, НЕЛЬЗЯ дотрагиваться до кожи. Перси крайне болезненный мальчик с очень…

– С очень слабым здоровьем, – прервала его Демельза. – Да, мистер Грей, я знаю.

– Ну конечно, знаешь. – Мистер Грей покашлял и полез в карман. Он достал стеклянную бутылочку с лекарством и вытряхнул Демельзе на ладошку крохотную белую таблетку. – Ты не отнесёшь Персивалю его энергетическую пилюлю? Как бы ему ни хотелось бутерброд с беконом на завтрак, увы, его бедный желудок такого не переварит. Аллергия, сама понимаешь.

Демельза, нахмурившись, взяла таблетку. Таблетка на завтрак? Ужасно! Если бы она не могла съесть на завтрак отличное свежее яйцо и миску каши, она, пожалуй, и вставать бы не стала.

Мистер Грей отступил на шаг, пропуская Демельзу внутрь.

– Хорошо, ты же знаешь, где спальня Персиваля? Но не засиживайся долго. Его частный преподаватель фрейлен фон Винкль прибудет через двадцать минут. – Он отвернулся от двери и гаркнул в направлении второго этажа: – Персиваль, к тебе посетитель!

– Погоди, дай разобраться что к чему, – сказал Перси. – Ты думаешь, что этой ночью у тебя в комнате мог быть какой-то плотоядный монстр? – Он лежал в постели, но слоёв одежды на нём было больше, чем на полярнике; бледное личико выглядывало из капюшона домашнего халата. Зачитанный томик «Потрясающих приключений Вервика Варвара – 3» лежал, открытый, на его прикроватном столике – о других приключениях Перси оставалось только мечтать.

– Я не думаю, – отозвалась Демельза, которая, не тратя времени даром, уже рассказала ему всё о странных полуночных шумах, припоминая каждую подробность с чрезмерной даже живостью. – Я это знаю!

– Да брось ты, Демельза, – сказал Перси, закатывая глаза, и откинул с лица прядь сияющих белизной волос. – Я знаю, что у тебя потрясающе бойкое воображение, но это уже просто смешно. – Он на мгновение задумался. – Ну а кроме того, если в твоей комнате взаправду побывал ночью плотоядный монстр, почему же он не заглотил тебя живьём, а?

– Потому… потому что… – Демельза примолкла, растерявшись с ответом. – Пфф! Ну, возможно, плотоядный монстр – это немного притянуто за уши. Но произошло нечто необычное, и я собираюсь докопаться до истины.

– При помощи твоих странных изобретений, готов поспорить? – со смешком прибавил Перси.

– Конечно! – ответила Демельза, нервно подёргивая ногой. – Как только я сегодня вернусь домой из школы, сооружу ловушку, чтобы поймать виновника этого переполоха! А когда бабуся отправится спать, я собираюсь дождаться и поглядеть, что попадётся в западню.

Перси откинулся на подушки и тяжело вздохнул.

– Здорово, наверное, иметь хобби вроде изобретательства. Я тут один в четырёх стенах с ума схожу от скуки, и заняться-то особо нечем. Нельзя же весь день только комиксы читать!

– Вот затем я и пришла, что хотела у тебя спросить, – сказала Демельза, наклоняясь к нему. – Может, ты придёшь ко мне вечерком, и мы вместе покумекаем над ловушкой? Как думаешь, ты сумеешь уговорить папу?

Перси только фыркнул.

– Шутишь, что ли? Мой папа начинает паниковать, когда я сам иду в туалет. Если он узнает, что среди ночи я не сплю, а выслеживаю кого-то, вломившегося в чужой дом, да его кондрашка хватит.

– Да ладно тебе, Перси, это так весело! Ты же сам мечтаешь, чтобы твоя жизнь была более увлекательной, и вообще хочешь походить на Вервика Варвара.

Перси посмотрел на своего героя, нарисованного на обложке комикса, и печально вздохнул.

– Слушай, Демельза, мне больше всего на свете хотелось бы разгуливать повсюду ночью и разгадывать тайны, но ничего этого не получится.

Демельза хмуро скрестила руки на груди.

– Всё равно я не понимаю, почему твой папа так о тебе тревожится. Ты действительно настолько болен? Мне кажется, что ты вполне нормальный.

– Я и чувствую себя нормально бо́льшую часть времени, – ответил Перси. – Но сама знаешь, что такое папы! Так всё близко к сердцу принимают!

Демельза почувствовала, что в горле у неё встал ком размером с большущий леденец. Она вовсе не знала, что такое папы. Всё, что она помнила о своём отце, – это запах его куртки с восковой пропиткой, тепло его объятий и копну чёрных волос. Маму она тоже едва помнила – оба они погибли в автомобильной аварии незадолго до её четвёртого дня рождения.

Чувствуя подступающие слёзы, Демельза подхватила свой портфель на плечо и торопливо направилась к двери.

– Ладно, я тогда лучше пойду. Если хочешь, я завтра загляну ещё и расскажу, что у меня получится с ловушкой.

– Ага, пожалуйста! – отозвался Перси и улыбнулся. – А теперь, давай, беги, пока можешь. Фрейлен фон Винкль пострашнее любого плотоядного монстра, и лучше б тебе её не злить.

Глава 5
Академия Строгтон

Целой и невредимой выйдя из дома Перси, Демельза проехала через деревню и вскоре была перед гнетущим серым зданием академии Строгтон. Это была исполинская викторианская постройка с торчащими над крышей островерхими башенками и зловещими горгульями, надзирающими за забетонированной игровой площадкой внизу. Там не было ни растений, ни цветов, а зеленели разве что сорняки, пробивающиеся сквозь трещины в покрытии. Девиз школы «Делай всё, что в твоих силах, но этого будет мало» был выписан витыми железными буквами в арке над воротами, служа постоянным напоминанием о строгости школьного режима.

У Демельзы сердце заныло от страха, едва она вошла в ворота. И какой анекдотичный «акт непокорства» станет сегодня причиной её изгнания в карцер? Ношение носков не того оттенка серого? Слишком громкое моргание? Хорошо ещё, она не пансионерка – только подумать, чтобы оставаться тут каждую ночь! Да она лучше будет спать в одном из свинарников фермы «Счастливые копытца».

Когда прозвенел утренний звонок, она пробилась сквозь вереницу одетых в коричневую форму учеников и пошла по запутанным школьным коридорам. Шкафы со спортивными наградами стояли вдоль стен, сплошь увешанных почётными грамотами; портреты преподавателей лохматых лет следили за порядком, будто они по-прежнему числились в штате.

Демельза как раз подходила к своему классу, когда позади по коридору разнеслись знакомые голоса.

– Посмотрите-ка, а вот и штатное чудило академии Строгтон!

– Как поживаешь сегодня, Бздемельза?

Демельза обернулась навстречу двум идентичным близнецам, девочки вышагивали к ней со стороны отведённого под пансион крыла, как гротескный двухголовый монстр. Каждая сжимала в руках папку, обклеенную золотыми звёздами «за достижения»: одна была аккуратно надписана «Пенелопа Оттолина Смитте», другая – «Персефона Корделия Смитте». Девочки были так похожи, что если бы не крохотная родинка на щеке Пенелопы, можно было подумать, уж не двоится ли у вас в глазах. Позади стояла Миранда Чоудхури – личный телохранитель и мускульная сила в поддержку их интеллекта, чьё атлетическое телосложение подошло бы скорее борцу в греко-римском стиле, чем школьнице.

«Отсохни ископаемые окаменелости, – мысленно простонала Демельза. – С утра пораньше столкнуться с жоподовольными Смитте. Этого мне только не хватало…»

– А сегодня ты принесла какое-нибудь из своих восхитительных изобретений, чтобы показать всем, а, Демельза? – продолжала Персефона, подкатывая поближе. – Ты же знаешь, как нам всем понравилась твоя презентация Голубеходной газонокосилки! НИКАК.

Она мерзко захихикала, и тут вступила Пенелопа и, отведя плечи назад, во всеуслышание провозгласила:

– О, ты, я вижу, опять не почистила туфли. Это уже второй раз за неделю, если я не ошибаюсь. Интересно, что на это скажет мадам Кардинал, хм?

Демельза уронила портфель на пол и подошла к девчонке.

– Ну, я уверена, ты непременно сообщишь ей об этом. Я знаю, ты только и рада побыть мерзкой маленькой ябедой!

Тёмные глаза Миранды округлились, и Демельза была уверена, что увидела, как в её губах притаилась улыбка.

– Могу тебе сообщить, что правильно говорить «дежурная по коридору», Демельза, – сказала Пенелопа. – Возможно, если бы ты не была такой чудной, и тебе тоже доверили бы важный титул. Не думаю, что «я в классе дурочка» считается.

Пенелопа захихикала, а Демельза почувствовала, как руки у неё в карманах сами собой сжались в кулаки.

– Ты за это заплатишь! – прошипела она и была уже готова броситься в бой, когда из класса вышла мадам Кардинал.

– Руки на инспекцию! – отрезала она, прищёлкнув в воздухе костлявыми пальцами. – Поживее, я не собираюсь ждать весь день. Упущенное время – это упущенная возможность научиться чему-то новому!

Все дети в коридоре тотчас вытянулись в струнку, и в наступившей полнейшей тишине мадам Кардинал приступила к скрупулёзному изучению абсолютно каждой пары ладоней.

Демельза с ужасом наблюдала за директрисой. Мадам взяла бразды правления лишь в прошлом году, но быстро последовала стопами своих авторитарных предшественников, держа себя строже любого сержанта. Она была невероятно высокой и невероятно тощей, ворот её серого платья был туго застёгнут под самым подбородком. Если не считать пары сиреневых вен на щеках, кожа у неё была бледной, как тело сырой устрицы, а нос заострённый, как вороний клюв. Но, пожалуй, самой яркой чертой её внешности была чёрная повязка, закрывавшая правый глаз. По слухам, она потеряла его, когда работала надзирательницей в тюрьме, но единственный ученик, которому хватило храбрости напрямик спросить об этом, в академии Строгтон больше не появился.

– Очень хорошо, Пенелопа, очень хорошо, Персефона, – сказала мадам Кардинал, поглядев на изящные, с ухоженными ноготками ручки близняшек. – Обрезанные и вычищенные ногти – именно то, что мне хочется видеть в обители знаний. Вот всем пример для подражания.

– Спасибо, мадам Кардинал, – хором проговорили близнецы тем мерзко-сладеньким тоном, который они приберегали специально для учителей. – Наша мамочка говорит, что чистоплотность – это почти благочестие.

Демельзу едва не стошнило. Как только эта парочка подлиз умудрялись вечно быть у мадам Кардинал на хорошем счету, хотя они были самыми жуткими живыми организмами на планете Земля? Может, однажды, когда она станет известным учёным, она сможет положить их под микроскоп и увидеть, какие именно отвратительные мутировавшие молекулы входили в их ДНК.

– А как ваши руки, мисс Клокс? – колко заметила мадам Кардинал, подойдя к Демельзе и вбурившись в неё сверху вниз единственным здоровым глазом. – Будет ли сегодня под вашими ногтями машинное масло? А как насчёт ожогов от паяльника?

Волна сдавленных смешков прокатилась по коридору, и Демельза вздохнула. Она знала, что её руки ни за что не подойдут под высокие требования учительницы, особенно после вчерашней изобретательской вечеринки. Она неохотно вытянула их вперёд, и мадам Кардинал с негодованием фыркнула.

– Позор! Я, наверное, уже миллион раз вам повторяла, что изобретать – неподходящее занятие для юной леди! – Слово «изобретать» она выплюнула с таким отвращением, словно речь шла о какой-то дурной привычке вроде поедания корочек, сковырнутых с ссадины.

– Но мадам Кардинал! – запротестовала Демельза, чувствуя, что кровь у неё вскипает, как жидкость в пробирке. – Великое множество вещей были изобретены юными леди. Доктор Джулиана Арджента, к примеру, получила более ста двадцати патентов на свои творения и…

– НЕ ДЕРЗИТЬ, девчонка! Твоя окаянная бабушка, возможно, мирится с подобными неортодоксальными занятиями, но уж я этого никак не потерплю!

Демельза чувствовала, как её распирает от ярости, огненной и взрывоопасной, как нитроглицерин.

– Не смейте так говорить о моей бабусе! – закричала она. – Она никакая не окаянная! Она чудесная! Вы её даже не знаете!

– Конечно же, я знаю… – Мадам Кардинал вдруг остановилась. – Я имею в виду… конечно же, она окаянная, раз воспитала такого беспутного ребёнка. – Она громко кашлянула и отвела взгляд. – В наказание за вашу дерзость, мисс Клокс, вы проведёте утро, помогая миссис Армстронг отчищать гимназические шкафчики от жевательной резинки. Вам понятно?

Демельза закаменела от гнева, но прикусила язык – бесполезно спорить с тем, чьи представления о мире застряли где-то в начале XIX века. Кроме того, в её наказании был один плюс: по крайней мере, она сможет провести это утро в размышлениях об устройстве ловушки. Планирование операции «Ночной шум» официально взяло старт.

Глава 6
Замечательный заточитель злоумышленников

В четыре часа прозвонил школьный звонок, и Демельза в мгновение ока выскочила из класса. Едва вылетев за ворота, она почувствовала, как обмякли плечи – день казался бесконечно долгим, и ей не терпелось оказаться у себя на чердаке и начать работу над ловушкой. Она решила построить простую клетку со спусковым механизмом, захлопывающим дверцу сразу, как только взломщик окажется внутри. В качестве приманки она собиралась оставить миску с тушёными бобами – в конце концов, кто устоит перед таким лакомством?

Но сначала – время для сладкого!

Демельза соскочила с велосипеда и помчалась по главной улице к маленькому магазинчику в конце её, над дверью которого изгибалась надпись выцветшими золотыми буквами: «Эммануил Барнабас, кондитер». Витрина была приготовлена к Хеллоуину: украшена изящной сахарной паутиной, которая опутывала выставленные напоказ жевательные глазные яблоки, лакричных крыс и черепа из белого шоколада, выглядевшие пугающе настоящими. Когда Демельза толкнула дверь, где-то в подсобке зазвенел колокольчик, и тёмноволосый кудлатый мужчина с шоколадной кожей прошаркал в торговый зал. На нём был галстук-бабочка того же оттенка красного, что горошины на платке, торчащем из нагрудного кармана.

– Демельза, мой любимый головастик! Очень рад тебя видеть, – сказал он, подходя к великому множеству стеклянных банок, выстроившихся за прилавком. Пуговицы на жилете сверкали золотом, как и пара его зубов. – Что сегодня придётся тебе по вкусу? Лимонные леденцы? Шоколадные драже? Или… – он взял с прилавка плитку шоколада в поблёскивающей оранжевой обёртке, – один из новых яблочно-тянучковых языкощекотателей, что я приготовил к Хеллоуину?

Демельза подняла глаза к полкам и облизнулась. Бабуся Мадб водила её в этот магазинчик с тех пор, как она была совсем малышкой, но глазеть на ассортимент сладких вкусностей не приелось до сих пор. Тут стояли банки с кокосовыми макарунами, горшочки с желейными конфетами и коробки с сахарными мышками, переливающимися оттенками бледно-розового и жёлтого. На бумажных резных салфетках под стеклянными колпаками лежал только что нарезанный Баттенберг[5]5
  Баттенберг – бисквит двух цветов, покрытый марципановой глазурью, с характерным срезом в шахматную клетку.


[Закрыть] и пирог «Лимонный дождь»[6]6
  «Лимонный дождь» – лимонный бисквит с миндалём и маком.


[Закрыть].

– Я возьму пакет желейных бобов и два тюбика шербета[7]7
  Английский шербет – это порошок, который вы можете приготовить с родителями из 4 частей сахарной пудры, 2 частей лимонной и винной кислоты и 1 части питьевой соды. При добавлении воды (то есть во рту) смесь зашипит, образуя пену.


[Закрыть], – наконец решила Демельза. – И, может, ваши суфле в шоколаде для бабуси Мадб.

Мистер Барнабас улыбнулся.

– И как же поживает твоя прекрасная бабуся? Держится молодцом, я надеюсь? – Он протянул руку к банке с желейными бобами и отвинтил крышку. Когда он наклонил банку, на чашу весов с задорным стуком посыпались разноцветные конфетки.

– Хорошо, спасибо, – ответила Демельза. – Сегодня она срезает тыквы. Если хотите, я могу принести вам несколько, чтобы вы украсили витрины к Хеллоуину.

– Да, это было бы чудесно! То, что нужно для шоколадных летучих мышей, которых делает миссис Барнабас! – Он достал шербет и суфле с грецким орехом и, подмигнув, передал их Демельзе. – Вот, держи. За мой счёт. Угощаю.

– Спасибо, мистер Барнабас, – отозвалась Демельза, поворачиваясь к выходу. – Я забегу завтра утром, принесу тыквы.

– Великолепно! И прошу, передай моё почтение своей бабушке.

Колокольчик снова звякнул, когда Демельза вышла из магазина; закинув в рот пригоршню бобов, она вскочила на велосипед и покатила домой.

Коттедж «Ламинария» был запущенным и обветшалым старым домом, его красные кирпичные стены наполовину скрылись под плющом. Шаткий флюгер торчал на крыше и в любую погоду, пусть даже в сильнейший ветер, указывал исключительно на восток. Вдоль садовой дорожки вспыхивали переливами голубого и сиреневого крокусы, торчавшие из переплетения жухлых листьев.

Пока Демельза искала в портфеле ключи от парадной двери, ей вспомнилось то утро, когда она впервые оказалась в этом коттедже после того, как папа с мамой умерли. Ей только что стукнуло четыре годика, и, по словам бабули Мадб, она была несильно больше мухомора. Коттедж был тёплым и гостеприимным, в воздухе пахло поджаренными булочками с изюмом[8]8
  Эти булочки принято разрезать пополам и обжаривать как тост, а затем намазывать маслом или мармеладом.


[Закрыть] и кофе, и она тотчас попала в бабусины распахнутые руки. Наверху, в небольшой комнатке под крышей, кровать для неё была застелена тем самым лоскутным одеялом, которым она укрывалась и теперь, и прошло совсем немного времени, прежде чем она получила свой первый микроскоп. Но хотя Демельзе нравилось жить с бабусей Мадб, она невольно гадала, каким бы был её мир, если бы всё сложилось иначе и родители никуда не поехали бы той коварной ночью по заледеневшему шоссе…

Стряхнув с себя тяжёлые мысли, Демельза открыла парадную дверь и вошла. Дрожок при мчался вприскочку, поскальзываясь кривыми коротенькими лапами на плитах пола.

– Бабуся, привет! – крикнула Демельза, швырнув портфель на пол в коридоре, и повесила пиджак на вешалку. – Бабуся, это я! Ты где?

Деревянная трость, которой бабуся Мадб пользовалась, выходя из коттеджа, стояла, прислонённая к буфету, так что Демельза поняла, что бабушка дома. Демельза нашла старушку в небольшой зале, дремлющей в своём кресле с недопитой чашкой чая рядом на столике. Со всех сторон были полки, уставленные кулинарными книгами, безделушками и разнобойными чашками и тарелками. Последние угольки, догорающие в камине, поблёскивали, как драгоценные камни.

– Превосходно, – пробормотала себе под нос Демельза, сложив вместе ладони и глядя, как бабуся храпит. – Самое время заняться моим самоловным клептомано-аппаратусом!

Она решила пока что держать свой план в секрете от бабуси Мадб: она не хотела снова попасться на том, что вместо уроков занимается изобретательством, а потом, вот замечательный сюрприз будет, когда она сумеет доказать, что в коттедже всё же происходило что-то странное.

Неслышно, как ласка, Демельза прокралась на кухню. Она по опыту знала, что там найдётся уйма полезных деталей для её приспособления. Она прочесала ящики и шкафчики один за другим, вытаскивая всё, что может пригодиться. Ничто не наполняло её бо́льшим трепетом, чем обдумывание того, как сложится её новый проект, и сердце её колотилось всё сильнее, пока она находила всё новые предметы, которые в принципе можно было разрезать, склеить или спаять.

После продолжительного раздумья она в конце концов остановилась на крючках для одежды, десертной вилке, консервном ноже, небольших весах, паре магнитов с холодильника и трёх листах пекарской бумаги. Полведёрка парафина, который бабуся использовала, чтобы зажигать лампы при отключении электричества, добавились к награбленному вместе с вантузом из-под раковины. Дрожок не сводил с Демельзы глаз, пока она не отрезала кусок ветчины из холодильника и не бросила в его истекающую слюной розовую пасть.

– Вот тебе, малыш, вкусняшка, – прошептала она, почесав его за ушами. – А теперь тихо, не разбуди бабусю Мадб.

Поднявшись к себе на чердак и надев котелок, Демельза трудилась не покладая рук весь вечер. По мере того как ловушка складывалась, девочку наполняла всё большая убеждённость, что она сумеет разгадать загадку ночных шумов. Такого возбуждения она не испытывала с тех пор, как на прошлой неделе обнаружила в местной библиотеке «Реактивную тягу для чайников» Сержа А. Хеда.

– Вуаля! – сказала она наконец, потирая измазанные в клею ладошки, и отошла от стола. Снабжённая хитро снизанными вместе блоками, рычагами и проволочными шипами, ловушка напоминала средневековый инструмент пыток, каким-то чудом перенесённый в футуристическую галактику. – Я назову её «Замечательный заточитель злоумышленников». А теперь остаётся только дождаться темноты…

Она накинула на дело рук своих грязную простыню и, бросив в клетку горсть лесных орехов для Архимеда, пошла на восхитительный запах ужина, поднимающийся снизу.

Тем же вечером, но позднее, заглотав одну и вторую добавку свиных отбивных с картошкой, Демельза зашла в гостиную, чтобы пожелать бабусе Мадб спокойной ночи. Шторы были задёрнуты, и старушка снова сидела в своём кресле, держа в одной руке бокал имбирного вина, а в другой пакетик с бразильскими орехами в шоколадной глазури. В камине ревел огонь, наполняя воздух сладковатым дымом от горящих поленьев.

Обычно Демельза пристроилась бы рядом под пледом в надежде, что бабуся Мадб сделает ей чашку горячего шоколада, но сегодня она решила держать дистанцию. Бабуся проказы чуяла за милю, и Демельза даже не сомневалась, что от неё сегодня разит хитрым умыслом.

– Ладно, бабуся, я иду наверх, – сказала она с прекрасно поставленным деланым зевком. – Я ужасно устала. Думаю, лягу пораньше спать.

– Хорошо, моя дорогая, – сказала старушка и, допив остатки вина, поцеловала внучку в лоб. – Но прямиком в постель. Никаких изобретений до полночи, обещаешь?

Демельза ощутила слабый укол стыда где-то в самой глубине души, зная, что она вовсе не собирается спать, но менять принятое решение было поздно – её ждал научный эксперимент!

– Да, бабуся, – сказала она, скрестив за спиной пальцы. – Обещаю.

– Ох, и вот ещё, Демельза, – окликнула внучку бабуся Мадб, когда та была уже на пороге, – давай мы с тобой немного поболтаем завтра утром? Так, ничего страшного, нам просто нужно кое о чём поговорить, вот и всё.

Демельза нахмурилась.

– Э… О'кей… Всё хорошо, бабуся?

Бабуся Мадб покашляла, прочищая горло.

– Да, да, всё хорошо. Айда в кровать, поговорим завтра. Люблю тебя крепче заварочного чайника!

– Люблю тебя крепче циркового помоста!

Следующий час Демельза терпеливо пережидала на чердаке, пока бабуся Мадб не уйдёт к себе. Чтобы не заснуть, она решила заняться устным счётом и как раз добралась до числа 67231 в последовательности Фибоначчи, когда услышала, как щёлкнул выключатель на лестничной площадке и закрылась дверь в бабусину спальню.

Демельза выпрыгнула из кровати и надела свой котелок. Она на цыпочках подошла к своей ловушке и как раз собиралась устроить последний испытательный прогон, когда из-за окна донёсся какой-то звук. Странное постукивание, словно что-то ударилось в стекло.

Демельза ахнула. «Атомные аксели! Неужели злоумышленник уже здесь?»

Быстро сориентировавшись, она схватила со стола разводной ключ и подняла его над головой, готовая обороняться. Она отдёрнула штору и…

«Что за?..»

Под окном, глядя на неё из сада с камнем в одной руке и фонарём в другой, стоял Перси. Он был укутан в халат поверх пижамы, на ногах у него были меховые тапки в форме розовых зайцев.

Он слегка помахал Демельзе, и она почувствовала, как её охватывает радостное возбуждение, а лицо расползается в широченной улыбке. Перси передумал! У неё всё же будет подельник!

Демельза спорхнула вниз по лестнице и, трижды перепроверив, что бабуси Мадб не видно и не слышно, сдвинула засов на парадной двери. Снаружи было студёно, и в свете фонаря бледная кожа Перси почти светилась, словно у призрака.

– Я думала, ты не придёшь, – саркастически прошептала Демельза, пытаясь скрыть радость при виде друга.

– Ну, не думала же ты, что я позволю тебе проделать всё это одной? – сказал Перси. – Тебе может понадобиться моя защита, если вдруг что-то случится.

Демельза презрительно фыркнула.

– В этих тапочках? Ох, я и забыла, как страшны квохотные возовые кволики.

Перси совсем спал с лица, и Демельза задорно улыбнулась.

– Я шучу, дурень. И прости, я гнусно вела себя утром. Ты же знаешь, какая я делаюсь, когда заберу что-то в голову. – Она провела его через парадную дверь и закрыла её как можно тише. – Кстати, а как ты выбрался из дома?

– Я дождался, пока папа сел смотреть одну из своих скучных новостных программ, а затем выскользнул через чёрную дверь. Я напихал под перину подушек, чтобы выглядело похоже на моё тело, на случай если он заглянет посмотреть, как я там.

– Великолепно! – шепнула Демельза. – Вервик Варвар может гордиться тобой! А теперь пошли, я хочу показать тебе мою западню.

Двое ребят на цыпочках прокрались наверх по расшатанной старой лестнице, половицы скрипели под их ногами, а луч фонарика скользил по стенам, выхватывая химерные силуэты бабусиных антикварных вещиц и странных коллекций.

– Немного жутковато, – шепнул Перси, оглядываясь через плечо уже на верху лестницы. – И так темно.

– Ну конечно темно! – резковато ответила Демельза. – Середина ночи – ну знаешь, это та часть дня, когда большой светящийся шар исчезает с небосклона? А ты чего ожидал?

Перси посмотрел себе под ноги.

– Даже не знаю. Папа обычно не позволяет мне засиживаться после семи вечера.

Демельза закатила глаза, собираясь шутливо подколоть его, но вдруг застыла.

– Ч-что не так? – спросил Перси, выглядывая у неё из-за плеча. – Почему мы остановились?

Демельза не ответила.

Она просеменила к окну, выходящему в сад позади дома, и, не говоря ни слова, указала на теплицу бабуси Мадб. Внутри двигалась фигура, обрисованная лунным светом.

– Т-там кто-то есть! – заскулил Перси, коленки его застучали друг о друга, а заячьи уши на тапках задрожали. – Кто-то внутри!

Демельза всматривалась в темноту, пытаясь разобрать, кто это, но без толку. Всё, что она могла разглядеть, – так это чёрную густую тень.

– Что нам делать? – спросил Перси.

Демельза повернулась к нему.

– Я собираюсь спуститься туда. Мне нужно увидеть, кто это.

– Ты уверена?

Демельза кивнула.

– Ты идёшь?

Перси тяжело вздохнул.

– Ну, полагаю, я и так нарушил почти все папины правила… – Он выпятил свою тощую грудь. – Пошли.

Демельза улыбнулась, и ребята направились прямиком в сад. Шасть через залитый лунным светом газон: Демельза перебежала, как шпион, от дерева к дереву, Перси – следом, прилагая все усилия не запачкать свою байковую пижаму. Ночь была чернильно-синяя, где-то вдали отрывисто ухала сова.

– Так, – прошептала Демельза, когда они подкрались к теплице. Панели изумрудного стекла были заплетены морозными узорами, не позволяя ничего разглядеть внутри. – Говори тихо и двигайся медленно. Мы же не хотим спугнуть того, кто там внутри.

Она толкнула дверцу кончиками пальцев, и она отворилась с долгим протяжным скрипом. Воздух внутри был влажный и спёртый. Она провела фонариком из стороны в сторону, скользнув лучом бледно-жёлтого света по рядам трав, цветов и овощей. Демельза тысячу раз бывала в этой теп лице, но сегодня ночью всё казалось неуловимо другим, словно она сама была чужаком, впервые пробирающимся через это сумрачное пространство. Воображение её вскипело, завитки папоротников и побегов бабусиных экзотических растений сделались щупальцами непонятных и ужасающих монстров, нависающее переплетение листвы – сетью ядовитого паука. Мысленным взглядом она видела уже, как помидоры отращивают конечности и клыки – маленькие красные зверьки, поджидающие в засаде, чтобы напасть.

– Эй? – пробормотала Демельза, медленно пробираясь вперёд. Поджилки затрепетали, как бывает, когда идёшь по тёмному лесу. – Кто здесь?

Тишина.