Текст книги "Месть Драконов"

Автор книги: Холли Лайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Глава 19

Сидя в обитом бархатом кресле, Шейид Галвей с высоты полета «Орла» обозревал останки корабля Сабиров, испытывая глубокое удовлетворение.

Видел он людей, отчаянно налегавших на весла в шлюпке, которую преследовал аэрибль. Сабиры, похоже, намеревались выполнить свою часть сделки. Их обязанностью было обнаружить корабль, захватить его, отыскать на нем Зеркало Душ и поднять трофей на борт одного, из двух аэриблей. После этого уже ему самому предстояло доставить всех назад в Калимекку и организовать нападение на Дом Галвеев.

Конечно, Шейид и в мыслях не держал исполнять свои обязательства целиком. Как только он получит Зеркало Душ, ситуация резко переменится в его пользу. Аэрибли принадлежали ему – вместе с обслуживающими их экипажами и пилотами, управлявшими этими аппаратами. Вклад Сабиров заключался лишь в том, чтобы отыскать Зеркало Душ – в отличие от Шейида им было известно, как это сделать.

Его Волки должны были убить находящихся на корабле Сабиров в то самое мгновение, когда Зеркало окажется на борту аэрибля. Солдатам надлежало расправиться с Криспином, Эндрю и этим чудовищем, носящим имя Анвин. А потом он в качестве главы Галвеев посадит аэрибль со всеми своими людьми и Зеркалом в Калимекке – посреди огромного двора их Дома – и объявит его своим. Словом, к концу дня Шейид намеревался сделаться богом.

И ты сделаешь это , нашептывал в его голове ободряющий голос. Я обещаю тебе бессмертие, которого можно добиться с помощью Зеркала. И ты получишь его.

Припав к окошку гондолы, Криспин Сабир следил за спуском аэрибля к останкам «Сокровища ветра». Он с удовольствием отметил ловкость лотового в работе с причальными канатами, когда тот сумел с первого броска зацепить веревки за бизань и за бушприт. Еще один бросок потребовался, чтобы прикрепить спусковой трос, и после короткой паузы лотовой съехал по нему вниз с помощью блочного механизма и принялся крепить на корабле якорные канаты. Закончив свое дело, он подал сигнал, моторы аэрибля умолкли, и огромное воздушное судно повисло над плененным «Сокровищем ветра», точно брюхастый паук над обездвиженной добычей.

Отличные умельцы… Криспин уже относился к воздушным кораблям и их экипажам как к своей собственности. Чтобы захватить Дом Галвеев, Сабирам нужны были от гофтских провинциалов лишь аэрибли их Семьи. И к концу дня Криспин намеревался получить все необходимое ему.

Из гондолы сбросили вниз веревочные лестницы, и приготовившиеся к высадке солдаты начали покидать «Сердце Огня». Они отыщут на корабле всех оставшихся там матросов и пассажиров, допросят их, а потом убьют. На втором аэрибле экипаж его и солдаты позаботятся о тех, кто предпочел, не сопротивляясь, бежать с корабля.

Криспин, ухмыляясь, рассматривал то, что прежде гордо носило имя «Сокровище ветра». Ему всегда нравились драки, в которых преимущество оказывалось на его стороне. Интересно, а как себя чувствует сейчас братец Ри?

Криспин сомневался в том, что тот мог остаться на борту. Лживый и коварный интриган выберет путь осмотрительный и трусливый: он покинет корабль, как бежал из Калимекки. Люди Криспина, конечно же, отыщут этого ублюдка-кузена, если только прежде его не сожрут горрахи. Шлюпки неуклюжи и медлительны. А это означало, что Криспин располагал временем. Если Ри оставил корабль, спастись ему все равно не удастся. Как только они поднимут на аэрибль Зеркало Душ, можно будет посвятить несколько дней прочистке окрестностей. Криспин не сомневался в том, что проделает обратный путь в компании Ри… он уже запланировал провести на Площади Наказаний некий обряд, по сравнению с которым совершенный над Каделлом, братом Ри, покажется полуденной беседой друзей.

Ну а пока один лишь «Орел» преследовал шлюпки. Пусть себе Эндрю сладострастно похрюкивает и пускает слюни при виде горрахов, яростно пожирающих экипаж опрокинутой первой шлюпки. У него, Криспина, есть более важное дело.

Он направился вперед – в кабину пилота, и за последним солдатом спустился по лестнице на палубу «Сокровища ветра». При этом ему пришлось пережить несколько неприятных мгновений: Криспин не любил высоты и во время спуска понял, что предпочитает пребывать в чреве «Сердца Огня», а не болтаться на веревочной лестнице между небом и землей над стаей добравшихся до добычи горрахов, когда от смерти его могла защитить лишь казавшаяся сверху крохотной палуба поврежденного корабля.

Криспин едва не полез обратно, однако он не рассчитывал, что солдаты сумеют отыскать нужный ему предмет и доставить его на аэрибль, посему он заставил себя ровно дышать, вытер ладони – по очереди – о куртку и продолжил спуск по уходящей из-под ног лестнице, делая один робкий шаг за другим.

– Шаткая лестница, правда? – с ухмылкой спросил Криспина какой-то галвейский солдатик. – Ничего, в первый раз страшно бывает всем.

Криспин постарался запомнить лицо мальчишки. Темноволосый, темноглазый, смуглый… типичный Заит. Криспин не различал их, все они казались ему на одно лицо, кроме тех мгновений, когда кричали и корчились в предсмертных муках. Тем не менее он отметил и щель между передними зубами, и родинку в уголке губ. Надо непременно запомнить это лицо. Криспин ответил:

– Каблуки моих сапог сделаны из чистой кожи. Они слишком скользки и тонки для подобных ситуаций. В отличие от твоих – резиновых.

Он повернулся и направился прочь, решая, каким образом он удостоверится в том, что этот солдат встретил на корабле свою смерть и не вернулся на аэрибль. Сабир никому не позволял смеяться над собой. Когда мальчишка приступил к исполнению своих обязанностей, Криспин закрыл глаза и принюхался. Пахло жимолостью и гнилью, а именно этот запах, по словам его безмолвного советника, исходил от Зеркала Душ. Оно было где-то рядом: запах жимолости витал повсюду.

Голос в его голове произнес: Если они забрали Зеркало с собой, запах его будет сильнее над водой. Ты сможешь последовать за ним по запаху. Но след магии Зеркала кончается на корабле.

Криспин направился на корму, туда, где этот притягательный запах ощущался резче. Он закрыл глаза, пробуя воздух нюхом Карнея. В Трансформированном состоянии он, конечно, отыскал бы Зеркало намного быстрее. После Перехода нос его становится в тысячу раз чувствительнее, чем в человеческом обличье, хотя и в таком виде обоняние никогда не подводило его. Однако Трансформация открыла бы его суть вездесущим Галвеям, а Криспин не мог позволить, чтобы об этом его свойстве узнали враги, даже если он намеревался умертвить их всех еще до окончания полета. У людей есть такая досадная способность выживать, даже если, казалось бы, приняты все необходимые меры… Криспин всегда считался с этим и всегда действовал соответствующим образом.

Он учуял запах Зеркала в одной из кают, однако не слишком сильный. А потом, следуя указаниям собственного носа, направился к люку и вниз по трапу – в кубрики экипажа и далее в трюм. И уже там глаза Криспина зажглись жадным огнем, и он громко расхохотался при виде открывшегося ему зрелища. Ряд за рядом, полка за полкой были уставлены предметами работы Древних. Обозрев только два первых ряда, он успел заметить дистанционное наблюдательное устройство, казавшееся вполне работоспособным, – подслушиватель, удивительно хорошо подобранный комплект преобразователей и половину усилителя чар, которую можно было пустить на запчасти для того сломанного, что остался у него дома. Конечно, тут была и куча вещей бесполезных или просто декоративных, но преобладали предметы абсолютно ему незнакомые.

– Мое, – с вожделением прошептал Криспин. Сокровищница эта, по его мнению, стоила параглезиата и целого Дома… стоила власти, и еще раз власти, и вся она принадлежала ему. Однако стоимость всего этого меркла по сравнению с тем единственным предметом, который он разыскивал. Зеркало Душ вполне могло находиться в столь очевидном месте, хотя Криспин в этом сомневался. Запах Зеркала наполнял трюм, однако он предполагал, что Ри постарался припрятать свою драгоценную добычу до того, как оставил корабль.

Криспин обошел все помещение и в самом дальнем из отделений трюма обнаружил доказательство того, что интуиция не подвела его. Здесь запах Зеркала Душ казался сильнее, чем где бы то ни было на корабле, однако пропитанные им веревки кто-то в спешке перерезал и бросил кучкой на палубу.

Криспин улыбнулся. У него будет след. Веревки хранили запах Ри и еще одного Карнея, Криспину незнакомого… а также неведомого третьего лица – человека. Криспин решил в первую очередь взять след Зеркала, а уж потом заняться поисками людей.

И тут в голову ему пришла мысль, одновременно и раздосадовавшая, и развлекшая его. Конечно же, Ри было известно о том, что именно он, его кузен, разыскивает его. Недавно он наконец догадался, что Криспин следит за ним во время сна. Но если он знал это и вновь попытался проявить смекалку, то мог упрятать Зеркало в такое место, где его будет особенно сложно найти.

Ри руководствовался в своей охоте нюхом и должен был понимать, что и Криспин тоже будет следовать указаниям собственного обоняния. Учитывая это, он вполне мог спрятать Зеркало еще ниже. Под трюмами.

Криспин сморщился от одной лишь мысли: великолепное обоняние сулило не только преимущества. Оно станет совершенно бессильным в море конфликтующих запахов, наполняющих подтрюмное пространство. К тому же он брезглив и сумел почти полностью подчинить себе свою животную сущность; Криспин гордился этим, однако при необходимости не боялся и грязи. Вздохнув, он отправился обследовать самые вонючие закоулки судна.

Треть стоянки спустя, искупавшись в зловонной жиже и погубив свою изысканную одежду, он был вынужден признать, что Зеркала Душ нет ни в одном из трех самых нижних помещений корабля.

Выбравшись на палубу, он послал насмешливого галвейского солдатика на аэрибль за чистой одеждой, а сам отправился в корабельный душ, чтобы привести себя в порядок. Оказавшись в одиночестве, он обратился с вопросом к голосу:

– Итак, где же оно?

Зеркала нет на корабле , ответил голос.

Криспин огрызнулся:

– Оно должно быть здесь. Ты сказал, что я почую его след над водой, если Зеркало унесли с корабля.

Ты почувствуешь. И я тоже увижу его. Зеркало… Влечет меня к себе.

— Но я осмотрел каюты, кладовые и самый низ судна. Его здесь нет.

Да. Его нет на корабле. Я уже сказал это.

– Тогда где же оно?

Если его не унесли с собой и его нет на борту, оно может находиться в единственном месте.

Лишь в этот миг Криспин наконец понял – истина была проста и вместе с тем ненавистна для него.

– Его выбросили за борт. – Он уперся руками в переборку и уткнулся в нее лбом. – Проклятие на их головы. Проклятие. Проклятие. Проклятие.

Торопливо одевшись, он бросился вверх, на палубу. Собрал солдат, одолженных гофтскими Галвеями, и сказал:

– Эти ублюдки выбросили за борт тот предмет, который мы должны были найти здесь. Берите крюки, садитесь в лодки и ищите его.

Конечно, его спросили о том, что именно нужно искать. Потом ему сказали, что шлюпок на корабле нет, поскольку бежавший экипаж забрал их все. А вслед за этим солдаты принялись жаловаться на горрахов, клацающих зубами в воде вокруг «Сокровища ветра» в ожидании новой поживы.

Криспин никаких отговорок не принял и быстро положил конец жалобам, назначив недовольных в первую смену. Второй аэрибль, напомнил он им, вот-вот захватит целую шлюпку пленников, освободив при этом саму лодку. На лице его блуждала усмешка.

А пока он приказал заитскому парню, которого развлекла проявленная им на веревочной лестнице неловкость, заняться швырянием крюка с борта судна. Вокруг корабля в воде сновали темные силуэты горрахов, и Криспин подумал, что подобное занятие изрядно уменьшит шансы мальчишки вернуться домой в Калимекку.

Отдав распоряжения, он снова поднялся по лестнице в аэрибль, что было намного легче, чем спускаться. А там уселся за трапезу в компании Эндрю, пилота аэрибля и нескольких Волков из Галвеев, настоявших на своем участии в экспедиции.

– Ты нашел Ри? – спросил Эндрю, пока слуги наполняли тарелки нарезанным кубиками обезьяньим мясом под соусом, мелкой форелью, разносолами и обжаренными золотистыми жуками-листорезами в манговом желе.

– На корабле никого не осталось. – Криспин отпил вина со льдом и попробовал лук. Он восхитительно хрустел на зубах и не был слишком соленым… такого изумительного сочетания добиться непросто. Хорошо бы забрать к себе повара Галвеев… сделать это нетрудно, ведь самих Галвеев скоро не останется. Но ведь повара обычно пробуют свои блюда – какая жалость! – Значит, или его сожрали горрахи, или нашего братца уже подобрал Анвин.

Шейид Галвей положил себе нескольких жуков, не торопясь отведал, а потом переключил все внимание на обезьянье мясо под соусом.

– Как жаль, что они успели спрятать Зеркало.

– Мы получим его еще до конца дня, – заверил его Криспин.

– Когда мы пролетали над кораблем, – заговорил Эндрю, – мне показалось, что я видел на корме три шлюпки. Но когда мы вернулись после этого шквала, я заметил только лодку, уничтоженную горрахами, и ту, за которой погнался «Орел». Что же случилось с третьей?

Криспин опустил нож и вилку и уставился на кузена.

– Три шлюпки? Нет. Я уверен, что их было только две.

Эндрю ухмыльнулся.

– Вот это в тебе и забавно, Криспин. Ты всегда так уверен во всем… даже когда явно бываешь неправ. Перед тобой рофетианский галион. Экипаж таких судов превышает сорок человек, а рофетианские шлюпки рассчитаны только на двадцать. Если ты посмотришь на кормовой отсек, то увидишь там гнезда для трех шлюпок. И три пятна на палубе, где дерево не выбелено солнцем, – все три были оставлены лодками.

Криспин глянул вниз – на корму корабля, на широкую палубу, над которой прежде поднималась мачта и где прежде, несомненно, находились три шлюпки. Три.

Эндрю потянул за длинную черную прядь, прикрывавшую левое ухо, единственную на наголо выбритом черепе, и сказал:

– Не забудь, что я заслужил эту прядь.

– Ты шлялся по причалам в компании неотесанных чурбанов, – проговорил Криспин, на миг забыв о том, что Галвей наблюдают за ними обоими.

– Я плавал со Слобянами. Мы взяли на абордаж не так уж мало рофетианских галионов, и на любом из них на каждую мачту приходилось по шлюпке.

Криспин наклонился к кузену, позабыв о еде.

– Тогда объясни мне, знаток кораблей и моря: если здесь было три лодки, почему мы видим только две? А? Есть у тебя ответ?

Эндрю повел тяжелыми плечами и рассмеялся.

– Я бы сказал, что кое-кто все-таки улизнул.

– Мы бы увидели их, скотоложец. Погляди вниз. Мы видим все, что происходит вокруг… такое преимущество дает полет по воздуху. Отсюда нельзя чего-нибудь не заметить. – Закатив глаза, Криспин откинулся на спинку сиденья.

Эндрю то и дело доказывал, что является идиотом – полезным, когда требовалась грубая физическая сила, и лишь изредка проявляющим проблески разума. Доверять его словам было немыслимо. Никогда. Молнт-стриуни , уничтожившие две мачты и часть палубы, сожгли и одну из лодок; это казалось Криспину очевидным. Ри находится в захваченной шлюпке, или же он был в той, которую перевернули горрахи. Так или иначе, его можно считать покойником. Он или уже мертв, или ему скоро предстоит принять смерть на Площади Наказаний – и тот и другой исход в полной мере удовлетворяли Криспина. Разве можно предположить что-то другое?

– Мы уничтожили третью лодку магическим орудием! – уверенно произнес он.

Эндрю развеселился.

– Уничтожили? Уничтожили? Уничтожили? А ты уверен в этом настолько, чтобы поклясться своим положением верховного Волка? А? Ты действительно уверен в этом, кузен? Ведь если ты ошибся, то рано или поздно будешь вынужден расстаться с этим званием.

Галвеи старательно поглощали пищу, не обращая внимания на них с Эндрю, но тем не менее – Криспин понимал это – они жадно ловили каждое их слово. Любые разногласия между Сабирами служили их выгоде. А неудача Сабиров в совместном походе лишь укрепит позиции гофтских Галвеев. Улыбок на лицах не было видно, однако Криспин не сомневался в том, что их тщательно прячут.

Поэтому, игнорируя вопросы Эндрю, он задал собственный:

– А почему ты считаешь, что мы не уничтожили третью лодку?

Улыбка на лице кузена сделалась еще шире.

– Так, значит, не хочешь поспорить, а? Допускаешь, что дурачок Эндрю может в конце концов оказаться прав. Смышленый ты, Крис. Ой смышленый, смышленый, смышленый.

– Так почему, Эндрю? – Криспин на миг представил себе Эндрю на Площади Наказаний, привязанного к четырем коням, готовым рвануться в разные стороны, и картина эта успокоила его настолько, что он сумел равнодушно произнести:

– Я готов признать твою правоту.

– Как благородно с твоей стороны. – На мгновение в глазах Эндрю сверкнул огонек, свидетельствующий об опасном и изворотливом уме, однако впечатление это тут же рассеялось, уничтоженное очередным идиотским смешком. – Я знаю, что мы не перехватили одну из трех лодок, и никто не посмел бы пуститься вплавь по морю, кишащему горрахами. А на борту корабля никого не было, ты сам видел это, когда спускался вниз.

Эндрю был прав. Это уже что-то новенькое.

Однако не исключена и возможность малочисленной команды судна. Быть может, на борту находилось всего сорок человек. Или даже меньше.

– У рофетиан не бывает проблем с комплектованием экипажа, – продолжал Эндрю. – Никаких проблем, никаких… никаких вовсе.

Парни приходят на корабли еще мальчишками и умирают на них стариками. Рофетиане не любят маленьких экипажей… они считают, что долгие вахты утомляют, а уставший человек становится безрассудным. Экипаж мог уменьшиться, лишь если у них были неприятности за морем, и возможно, ты не ошибешься если поставишь на это. Но что касается меня… Держу пари, третья лодка сейчас прячется где-нибудь рядом! Хочешь поспорить?

Он набил рот форелью и, прожевав ее, ухмыльнулся Криспину.

– Спорим, что Ри бежал?

Криспин смотрел на кузена краем глаза, все более убеждаясь в том, что Эндрю может стать для него большой проблемой. Мало того, что этот ублюдок и извращенец ненадежен, так теперь еще появились основания предполагать, что он не столь глуп, как кажется. Возможно, у него хватит ума втайне интриговать против Анвина… или же против него самого.

Значит, вскоре придется устроить кузену несчастный случай.

Тем временем Криспин имел возможность с наслаждением оценить ту ситуацию, в которой оказались Галвеи. Их веки отяжелели… насколько ему было известно, сейчас им всем должно казаться, что они переели, что животы их туго набиты, а мозги превратились в тряпки. Он и сам ощущал подобные симптомы – в намного более облегченном варианте. Шейид уже зевал и что-то бормотал, утверждая, что переел, одна из его Волчиц, хихикнув, сказала, что готова проспать целую неделю.

Ухмыльнувшись, Криспин заметил:

– Такую превосходную пищу нельзя оставлять недоеденной. Ваш повар заслуживает награды за великолепное угощение.

Вебуррал имел приятный вкус, отдававший орехом, и к тому же выдерживал нагрев. В отличие от многих ядов он сохранял свои смертоносные качества и после кулинарной обработки отравленных им продуктов. К тому же его не нужно вводить в кровь, чтобы добиться максимального эффекта… человек, проглотивший с водой известное количество этой отравы, самым благополучным образом умирал. Но лучшим его свойством тем не менее являлось то, что вебуррал , приготовляемый из яда летучей медной гадюки, обитавшей на Сабирском Перешейке, в колонии Сабиров, можно было принимать, постепенно увеличивая дозу, в течение нескольких месяцев или лет, обеспечивая таким образом полную нечувствительность своего тела к действию отравы. В Семействе Сабиров многие регулярно глотали его… ну а Галвеи, естественно, не имели доступа ни к змеям, ни к их яду.

Постепенно, один за одним Галвеи уснут, и тогда Криспин и Эндрю перенесут своих врагов в их каюты и оставят там. Они тихо скончаются в своих темных клетушках, ничем не встревожив верных Галвеям людей, которые ничего не заподозрят до тех пор, пока сторонники Сабиров и те из оставшихся еще Галвеев, которых удастся перекупить, не приступят к их избиению.

Несомненно, ожидавшая Галвеев смерть уже обошлась Криспину в целое состояние. Глубоко законспирированный агент, внедренный в дом гофтских Галвеев под видом прислуги, как раз перед его прибытием на аэрибль поместил бутылку с маслом, отравленным вебурралом , в походный запас продуктов, заменив ею в точности такую же посудину. Агент этот пребывал в Доме врагов в течение пяти лет и не получал при этом никаких заданий. Впрочем, сейчас он оправдал потраченные на него средства. Когда Криспин посадит аэрибли на посадочном поле за их Домом, сопротивление оказывать будет некому, и Галвеи падут окончательно, оставив Калимекку во власти Сабиров.