Текст книги "Высокая ставка (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Хлоя Нейл
Высокая ставка
Чикагские вампиры – 8,25

Это были кудри, которые убивали меня. Эти грязно-блондинистые, взъерошенные кудри. Они практически кричали, чтобы по ним пробежались наманикюренными пальчиками.

Маникюр не был проблемой. Сегодня вечером я развлекла себя матово-черным и угольным узором, которые чередовались между ноготками. Это, наверное, было бы более соответствующим для светской львицы, чем для ветерана охраны вампирского Дома, но я давным-давно решила не променивать стиль на клыки. Это было частью моего кредо, моим твердым убеждением, что бессмертные должны наряжаться и дефилировать как дебютантки на показе. Я была вампиром больше века, и гордилась своей генетикой. И от моих светлых волос до моих любимых шпилек, я пыталась показать это.

Но это не имело никакого значения.

Проблема была в кудрях, и в вампире, которому они принадлежали. Люку, Капитану охраны Дома Кадоган. Я была охранником, что означало, он был моим боссом в течении многих лет. Моим коллегой. Моим другом.

Теперь он был моим чем-то-большим-чем-это.

Я все еще пыталась определиться, что "это" было.

Люк не испытывал таких затруднений, поэтому он стоял передо мной в моей маленькой комнатке общежития Дома Кадоган, держа глянцевую черную обувную коробку и пару самых сексуальных сапог, которые я когда-либо видела. Маслянисто-черная кожа, почти до колен, с заостренными носами, и на столько высокими и тонкими шпильками, что они могли быть оружием.

Я уставилась на них с явным вожделением, но держала свои руки скрещенными, а пальцы подальше от кожи, которая, как я знала, будет гладкой как шелк. – Ты купил мне сапоги, – сказала я уже в четвертый раз.

– Если они подходят... – сказал Люк с кривой усмешкой, которая была так же эффектна, как и кудри.

– Мне не нужны сапоги.

Он одарил меня плоским взглядом. – С каких пор ты отреклась от покупок? У тебя пять пар с черными шпильками.

– И я объясняла это сто раз. – Я начала считать, загибая пальцы. – Высокие шпильки, невысокие каблуки, лакированные, с круглым носом, с открытым носом. Девушке нужно разнообразие.

– Дело в том, – сказал он, – Что меня не волнует, нужны ли тебе сапоги. Я просто хочу видеть тебя в них. А одежда совершенно необязательна.

– Но ты не должен мне ничего покупать.

– Это не из-за нужды, – сказал он. – Это из-за желания. Я хотел купить их для тебя, так что купил их. Я ничего не жду взамен, Линдс.

Я знала, что он говорит правду. Это было понятно по выражению его лица, по его магии, по тому, как он на меня смотрел.

Я была одарена... или проклята, зависит от вашей точки зрения... и сочувствия. Это был редкий дар для вампира, и не всегда желанный. Все плохое настроение в Доме просачивалось в мое подсознание, и я должна была научиться отфильтровывать чужие эмоции или рисковала быть ими подавленной.

Так что, да, Люк был честен, и я могла это сказать.

Но это было совсем не просто.

– Люк... – начала я, но он покачал головой.

– Я не хочу говорить об этом снова. Я не хочу говорить о слишком поспешных действиях или недостаточно быстрых. – Он накрыл коробку крышкой и положил на кровать, всего в нескольких шагах от него. А потом он исполнил свой лучший ковбойский ход, оборачивая руку вокруг моей талии и притягивая меня к себе.

Он самодовольно мне улыбнулся. – Я не боюсь твоих предрассудков, Линдс.

– У меня нет предрассудков, – сказал я. – И мы должны спуститься вниз. Возможно, нам следует поговорить об этом позже.

– Ты ходячий предрассудок, – сказал Люк, покусывая мочку моего уха, прежде чем выпустить меня. – К счастью, еще ты красотка и очень хороший охранник.

– Я лучший охранник, который у тебя есть.

Он небрежно пожал плечами, явно стараясь вывести меня из себя. – Ты хороша. – Он подошел к двери, открыл ее и жестом указал в коридор. – Пошли.

* * *

Дом Кадогана имел несколько историй Европейкой роскоши и вампирской драмы. Он располагался в районе Гайд-Парка города Чикаго, и был домом почти девяноста вампирам. Или, если точнее, девяноста вампирам и психологическим волнениям, которые они вываливали по ночам. Их радость, их печаль. Их тоска. Их страх. Я жила в котле вампирских эмоций, по соседству с человеческими эмоциями, в третьем по величине городе страны.

В совокупности, там было много эмоций.

Я была вампиром достаточно долго для того, чтобы научиться убавлять громкость, но настроение каждой личности все еще стучало как буй по моему мозгу. Маленькие хитрости сохраняли меня в здравом уме. Из-за отсутствия лучшего слова, "хлам" помогал мне отфильтровывать лишний шум. Вот почему моя комната выглядела так, будто я копила сувениры на протяжении своих ста пятнадцати лет бытия вампиром. Безделушки, подушки, плакаты, и другой хлам, работающие в качестве изоляции, что также было причиной, почему я так много времени проводила в подвале Дома.

Согласна, я там также работала, но это было в основном совпадение.

Первый этаж Дома занимали офисы и общественные помещения, а второй и третий этажи были главным образом общежитиями. Но подвал был тем местом, где творилась магия. Там был оперативный кабинет Люка, также были старомодный, обшитый деревянными панелями тренировочный зал и, мой любимый, зал арсенала Дома. Оружия хоть отбавляй... и еще больше изоляции.

Мы с Люком направились в тренировочный зал. Другие официальные охранники, Келли и Джульетта, уже были там и делали растяжку перед тренировкой, с Мерит, Стражем Дома. По сути она не была охранником, но ее работа была достаточно схожа с нашей, поэтому она тренировалась вместе с нами. Мерит была относительным новичком в мире вампиров – всего десять месяцев. Она нашла свое место в качестве Стража – и в качестве девушки Мастера, Этана Салливана – но она все еще училась движениям. Она научилась владеть мечом достаточно быстро, наверное, идеальное сочетание вамп-генетики Этана, переданной, когда он превратил ее из человека в вампира, и ее танцевальной подготовки.

Этан также был в зале, без рубашки и в черных тренировочных штанах, которые предпочитал Люк. В то время как Мерит, Джульетта и Келли сели на край матов татами, которые покрывали пол, Этан встал по центру, протягивая руки за голову, мышцы плоского живота напряглись, когда он двинулся.

Я не могла осуждать Мерит за ее вкус в мужчинах. Этан был высокий, белокурый, великолепный, и властный как черт. Я ценила первые три качества, но предпочитала любителя немного меньше покомандовать в своих отношениях.

Люк хлопнул меня по заднице и вышел на маты. – Наблюдай за главной целью, солнышко.

Я закатила глаза и присела рядом с Мерит. С длинными, темными волосами и бахромой челки на лбу, она была красива, почти как в старые времена. Такая царственная, как принцесса из другого времени. Вероятно, было уместно, что она изучала средневековую литературу, прежде чем Этан сделал ее вампиром.

– Знаешь, ты поступила правильно, – сказала я, указывая на Этана.

– О, я знаю, – сказала она. – Он напоминает мне об этом при каждой возможности. И с большим количеством подробностей.

Видимо, чтобы не отстать от Этана, Люк снял свою тренировочную рубашку и бросил ее на пол, открывая идеальную пушистую грудь, ярко выраженные соски, и линии мышц в основании бедер, которые так и напрашивались пройтись по ними пальчиками.

Я усложняла ему жизнь. Я знала это. Мы были друзьями в течении очень долгого времени, и я не хотела терять эту связь. По моему опыту, романтика пришла и ушла. Притяжение пришло и ушло. Да, мы провели много времени вместе. И технически, мы были особыми. Но я не хотела ставить метку на этом, что-нибудь, что могло создать ожидания и заставить нас ненавидеть друг друга, когда не смогли бы с этим справляться.

Я была умнее этого, я не позволю нам попасть в эту ловушку.

Люк выбрал этот момент, чтобы поймать мой взгляд и подмигнуть, что взволновало меня... и одновременно заставило чувствовать себя виноватой.

Он осмотрел небольшую группу и хлопнул в ладоши, чтобы привлечь наше внимание. Не то, чтобы это было необходимо. Его аудитория состояла из женщин, явно заинтригованных двумя богатырями с обнаженными торсами, стоящими перед нами, босиком и готовыми к бою. Кто бы не обратить внимание на это?

– Добрый вечер, мои фавориты, – сказал он, оглядывая нас. – Сегодня тема нашей лекции – маневры уклонения. Уклонение от врагов в рукопашном бою, вместо того, чтобы выкручиваться охранной обязанностью Дома на основе "боли от клыков". – Он на самом деле использовал воздушные кавычки. К тому же он смотрел прямо на меня, потому что я была единственной, кто пытался оправдаться.

У вампиров были быстрые целебные способности, которые объясняли, почему я морозила свою миниатюрную задницу на патрулировании спустя несколько минут после покушения.

– Теперь, крайне важно помнить, что маневры уклонения – выход из схватки, разлом захвата – это все физика. Использование веса тела вашего противника и слабых мест в ваших интересах.

– И если это не помогает, просто коленкой ему между ног, – пробормотала Келли. Я сдержалась от хихиканья, но не полностью. Этан, казалось, не возражал.

– Проверенные временем стратегии, – сказал Люк. – И если враг напал на вас, он отбросил все жалобы по поводу святости его паха.

– Святость паха, – прошептала Мерит. – Звучит как худший в мире обет.

– Человеческое тело имеет различные точки давления, – сказал Люк, поднимая руку, чтобы прожестикулировать, но остановился на полужесте, его глаза устремились на дверь.

Все мы оглянулись и увидели девушку в дверном проеме.

На ней были джинсы, толстовка Лойола [1]1
  Университет в Чикаго.


[Закрыть], и темно-серая сумка почтальона [2]2
  Невероятно удобная и стильная сумочка на длинной ручке, которую принято носить наискосок или на плече.


[Закрыть], переброшенная по диагонали ее тела. Она была высокая и крепкого телосложения, с длинными светлыми волосами, пепельного оттенка, без макияжа, в чем не было никакой нужды.

Я была так удивлена увидеть человека в дверном проеме, что заняло некоторое время, чтобы определить ее как семью.

Человеческую семью.

– Рэй? – я встала и побежала к двери, мой мозг разрывался.

Рэй отчаянно обняла меня, достаточно для того, чтобы я забеспокоилась по поводу того, что привело ее сюда. – Тетя Линдси. Слава Богу.

На самом деле я не была ее тетей, я была вампиром слишком долго для этого. Она была моей пра-пра-племянницей – правнучка моей сестры. Я следила за семьей своей сестры, которую разбросало по всей стране из нашего родного города в Айове, включая Рэй, которая сейчас была студенткой Лойола, расположенного в северной части Чикаго.

Я отстранилась для того, чтобы взглянуть на ее лицо. Даже если бы я не была эмпатом, было не так сложно уловить в ней беспокойство. – Что случилось?

Она, казалось, внезапно поняла, что была в комнате с вампирами, которые наблюдали за ней с любопытством. – Мы можем где-нибудь поговорить?

– Конечно. – Я взглянула на группу, планируя сказать Люку, что мне нужно выйти. Но они уже окружали нас, как папарацци вокруг восходящей звезды.

– Кто это? – спросил Люк, уперев руки в бедра.

– Это Рэй... – начала я.

– Рэйчел, на самом деле, – прервала она, с извинением в глазах. – В эти дни я предпочитаю Рэйчел. – Ее щеки залились розовым, но плечи были твердыми. Не важно, Рэй или Рэйчел, она определенно была моей племянницей.

– Рэйчел моя родственница, – объяснила я. – Одна из потомков моей сестры. Что ты тут делаешь?

– У меня проблема, тетя Линдс. И я думаю, что ты единственная, кто сможет помочь.

* * *

С извинениями тренировочной группе, Люк, Рэйчел и я собрались у оперотдела. Рэйчел села на стул в одном конце стола переговоров, сумка почтальона на коленях. Я села рядом с ней, а Люк прислонился бедром к столу напротив нас.

– Всякая племянница Линдси – моя племянница, – сказал он.

– Пра-пра-пра-племянница, – уточнила я.

– Это заставляет тебя казаться старше, – сказала Рэйчел с усмешкой. Это была усмешка моей сестры, или намек на нее, которому удалось пробиться через поколения. Этот вид сжал мое сердце, наполняя меня тоской.

– Так почему мы не встречались раньше? – спросил Люк.

– Я стараюсь держать семью подальше от нашей драмы, – сказала я, заговорчески улыбаясь ей. – Тут как будто вампирская мыльная опера. Клыкастая Молодежь.

– Я как раз об этом, – сказала она, нервно проводя пальцем по столу. – Кое-что произошло, и я действительно не знаю, что с этим делать. И думаю, это по вашей части.

– Начни с самого начала, – предложила я.

Она кивнула и заерзала на месте. – Итак, ты знаешь, что я делю дом около кампуса со своими подругами Эмили и Джорджией, так?

– Правильно, – сказала я, хотя не была уверена, что помню Эмили и Джорджию. Как у большинства девушек ее возраста, у нее часто менялись соседки по комнате. Но не в этом дело, поэтому я кивнула.

– Я только что закончила очень крупный лабораторный проект. Я даже кампус не покидала в течении двадцати-четырех часов. Я вернулась домой вчера ночью, и тогда нашла вот это.

Она открыла сумку и вытащила журнал, который положила на стол.

Это был экземпляр Чикаго Волд Викли, журнал сплетен. С вампирами, находящимися на пике популярности, папарацци из Викли дежурили за пределами Дома и следовали за нами по всему городу. С этой конкретной проблемой, мое лицо уставилось на меня, мои глаза, скрытые темными очками, на мне были туфли на шпильках и джинсы, которые не могли быть более обтягивающими и преувеличивающими достоинства.

Но едва ли дело было в дениме [3]3
  Дени́м – грубая, плотная ткань саржевого переплетения, из которой Ливай Стросс сшил первые классические джинсы.


[Закрыть].

Кто-то разлил густые красные чернила на страницу, таким образом, все выглядело так, будто мое тело было изрешечено пулевыми отверстиями. И внизу обложки было нацарапано послание:

Дорогая Роуз:

Безумцы ничего не знают, но я знаю все.

Возвращайся домой, Роуз.

Я отпихнула засов осознания... и страха. Это было имя, которая я давно не слышала, не ожидала увидеть его снова, и не должна была видеть сейчас.

Я подтолкнула журнал ближе к Люку, чтобы он посмотрел.

– Где ты его нашла? – спросила я ее.

– На моей кровати, – ответила Рэйчел, нервно покусывая губу. – В моем доме. Почему, тетя Линдси? У тебя неприятности? Как они узнали, что мы связаны? И кто такая Роуз?

– У меня нет неприятностей, – твердо ответила я. – Это от кого-то, кто пытается доставить неприятности. Кто-то из моего прошлого. Они оставили это у тебя, потому что знали, что ты придешь ко мне, и знали, что я обращу на это внимание.

– Какого рода неприятности? – спросила она.

– Я не уверена. Не наверняка. – Но это было достаточно серьезно, раз они поиздевались над журналом и передали его моей племяннице. Я приняла быстрое решение. – Как ты сюда попала?

Она открыла рот, потом снова закрыла его, смущенная внезапной переменой темы. – Я приехала. Эмили разрешила мне взять ее машину. А что?

– Потому что я хочу, чтобы ты осталась в Доме на несколько дней, пока я буду разбираться с этим. – Я положила руку на ее, и почувствовала, как она дрожит от страха, что убивало меня. Мое прошлое, мои проблемы, не должны использоваться против нее. Это было несправедливо.

Это не было игрой.

– Прогрей свою машину, – сказала я. Ее хаотичные эмоции – страх за себя, беспокойство за меня, и небольшой стежок интриги – пробились на краю моего сознания. – Остановись прямо перед воротами Дома. Я возьму свою машину и поеду за тобой до дома. Ты можешь оставить машину Эмили и взять кое-какие вещи.

Рэйчел была хорошей девушкой, умной девушкой, и она знала, когда нужно поторопиться. Она встала и кивнула, перебросив сумку через плечо. – Я буду у входа.

Я подождала, пока она не скрылась в коридоре, прежде чем взглянуть на Люка.

– Эта проклятая обложка журнала, – сказала я, головная боль начала пульсировать позади моих глаз. – Я должна была знать, что это приведет к чему-нибудь мерзкому. Я должна была быть более осторожной.

– Ты знаешь, какого это, – сказал Люк, его голос был спокойнее, чем мой. Но это была его работа, в конце концов – приспосабливаться к кризисам.

– Просто мысль.

Он мгновение смотрел на меня. – Речь идет о Нью-Йорке, – заключил он. – Когда ты была "Роуз".

Я кивнула. Я родилась в штате Айова, но Средний Запад не был достаточно захватывающим для вампира, который превратил меня, Делайлы. Она предпочитала свободу и азарт в Нью-Йорке. Нью-Йоркские вампиры отвергли Гринвичский Совет, нашего бывшего Европейского повелителя, и систему Домов, которую он породил. По мнению Делайлы, свободная жизнь была лучше. Так я узнала, как быть вампиром в сборище, которое не заботится ни о ком другом, человеке или вампире. Мы веселились до рассвета, пили самогон в незаконных барах, танцевали с писателями и художниками. Я смирилась со своим бессмертием, и проверяла границы.

Мы с Люком знали друг друга достаточно долго, чтобы я дала ему почувствовать вкус своего прошлого в Большом Яблоке [4]4
  «Большое яблоко» – самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в 1920-х годах.


[Закрыть], рассказала о Сухом Законе [5]5
  «Сухо́й зако́н» – собирательный термин, включающий в себя полный или частичный запрет оборота этанолосодержащих веществ (за исключением медицинских, научных и промышленных целей, а также веществ с незначительным содержанием этанола).


[Закрыть], гангстерах, джаззе.

– Я все еще не могу представить тебя новичком вампиром в Нью-Йорке. У тебя старая душа.

– У меня старая душа, потому что я старая, – сказала я. – Я имею в виду, ты знаешь, для двадцати-девяти-летней.

– Конечно, – беспечно сказал Люк, но его глаза прищурились с беспокойством. – И угроза?

Это было то, о чем я была не готова говорить. Не была готова думать об этом. – Это длинная история, и я должна идти.

– Тогда ты можешь рассказать мне об этом по пути к дому Рэйчел.

– В этом нет необходимости, – сказала я, мой голос обрывался. Я закрывалась, и знала это. Закрывалась и не допускала его, сосредотачиваясь на текущей задаче.

Но Люк настаивал на своем. – Выходить без меня не вариант. – Он встал и взял свое пальто со спинки стула за столом. – Пошли.

* * *

– Рассказывай, – сказал он, когда получил разрешение Этана для временного проживания Рэйчел в Доме и мы были на дороге, огибая Озеро Мичиган, направляясь на север.

Я колебалась. Мое прошлое было не совсем чистым и блестящим, и мне не нравилось говорить об этом. Пересказывание истории не принесло бы пользы ни для кого, что доказал тот журнал.

– Это все еще затрагивает тебя, – сказал Люк, с его жуткой способностью понимать, о чем я думаю, что беспокоило меня. Эта способность была как раздражающей, так и успокаивающей.

– Это не должно затрагивать меня, – сказала я.

Люк фыркнул. – Все это хорошо, солнышко, но у меня есть глянцевый, забрызганный краской журнал, который говорит об обратном. Объясняй, иначе я позвоню Элен и попрошу твое личное дело, и узнаю все кровавые детали. И ты знаешь, что она даст его мне.

Элен была смотрителем Кадогана, женщина, у которой был очень специфический вкус в вампах. К Люку она относилась хорошо, ко мне никогда. Что делало его правым по поводу моего личного дела.

Я кивнула, не сводя глаз с дороги, и задних фар Рэйчел перед нами. – Первая строка из записки "Безумцы ничего не знают" из "Сердце-обличителя" [6]6
  «Сердце-обличитель» (англ. The Tell-Tale Heart) – один из «страшных» рассказов Эдгара Аллана По, впервые опубликованный в журнале Джеймса Расселла Лоуэлла The Pioneer в 1843 году.


[Закрыть].

– Рассказ По [7]7
  Э́дгар А́ллан По (англ. Edgar Allan Poe; 19 января 1809 года – 7 октября 1849 года) – американский писатель, поэт, литературный критик и редактор, является представителем американского романтизма. Наибольшую известность получил за свои «мрачные» рассказы.


[Закрыть]?

– Именно. Это был пароль в нашем любимом нелегальном баре.

Люк кивнул. – Сапфир. Это была ты и цветочницы, не так ли? – Он перечислил имена вампиров, с которыми я сбежала. Вайалет, Дэйзи, Айрис, и я, Роуз [8]8
  Имена – названия цетов. Фиалка, Маргаритка, Ирис и Роза.


[Закрыть].

– Это имеет какое-то отношение к ним?

– Они умерли, – тихо сказала я, немного помолчав. – Они попали под перекрестный огонь гангстерской вражды.

– Пули не убивают вампиров, – сказал Люк.

– Несколько пуль? Нет. Было не так. Их было много. Это была первая настоящая жестокость, которую я видела, и ее было очень много.

– И тогда ты приехала в Чикаго, – сказал он.

Я кивнула. – Села на поезд и начала все сначала. И с твоими мягкими и сдержанными указаниями, я научилась дисциплине. Я научилась уважать себя. Я пыталась оставить прошлое позади. Думаю, это было наивно.

– Спасибо, что рассказала мне это, – сказал он. – Что дала мне знать.

Он казался искренним, и чувствовался таким же. Он так и не дал мне повода сомневаться в нем. Но доверие было забавной вещью, и чем-то, о чем я не так много знала. Не чем-то, к чему я была готова.

Вопрос был в том, буду ли я когда-либо готова?

* * *

Дом девушек выглядел как и большинство блочных. Два невысоких этажа и крыльцо, поддерживаемое толстыми квадратными колоннами. Он, вероятно, был построен во времена Второй Мировой Войны, когда здесь жили семьи. Теперь это был дом трех студенток, и по другую сторону крыльца была садовая кушетка.

Мы вышли из машины и последовали за Рэйчел вверх по лестнице в гостиную, в которой были деревянные полы, несочитающаяся мебель, и растения, которые выглядели так, будто получали мало солнечного света, как и я. В доме пахло стариной и фруктами.

– Моя комната здесь, – сказала она, ведя нас через узкий коридор.

Комната Рэйчел, в отличие от всего дома, была безупречной. Небольшая кровать. Тумбочка. Книжная полка. Большой комод с зеркалом, в таком же стиле, что и остальная мебель. Плетеная корзинка, содержащая благоустроенный хлам, и аккуратно застеленная кровать.

– Где ты нашла журнал? – спросила я.

– Он был на кровати. Я взяла его, увидела, что там написано, и села в машину.

– У тебя умная голова на плечах, – сказал Люк. Он подошел к комоду, внимательно рассмотрел несколько рамок. – И что мы здесь имеем? – задумчиво спросил он, затем повернул фотографию так, чтобы мы могли видеть.

Там, на выцветшем черно-белом снимке, которые видал лучшие дни, стояли мы вчетвером. Я подошла к нему, чтобы рассмотреть поближе.

– Ты неизменный сюрприз, – прошептал он, его глаза расширились, когда он смотрел на изображение.

На мне было платье без рукавов, доходящее до колен, покрытое бахромой, которая подпрыгивала и покачивалась, когда я прогуливалась в нем, что делала с самоуверенностью. Нитка жемчуга, достаточно длинная, чтобы дотягивать до живота, была подарком от особо щедрого гангстера. Мои волосы были короткими и бережно завитыми в идеальную холодную завивку, обрамляющую мое лицо.

Трио женщин стояло со мной. Это были цветочницы: Дэйзи, Айрис и Вайолет. Наши руки были вокруг талий друг друга, правые ножки с подвязками наклонены в сторону камеры, на ножках туфельки Мэри Джейн [9]9
  Туфли Мэри Джейн (Mary Jane Shoes) – это модель туфель с ремешком на подъеме и чаще всего c закругленным носком.


[Закрыть].

– Где ты ее взяла? – спросила я, оглядываясь на нее.

Она покраснела, совсем чуть-чуть. – Она была в коробке с вещами, которую я получила от мамы – старые семейные фотографии.

– Она определенно старая, – сказала я. – Это было очень давно. И мы должны поспешить.

Она кивнула, затем схватила вещевой мешок и начала заполнять его одеждой из комода. Я покорно наблюдала за ней, но могла чувствовать на себе взгляд Люка. Он был заинтригован моим прошлым, и тем, что я еще не рассказала ему.

Но там было слишком много, чтобы рассказывать.

Рэйчел закрыла ящики комода и подошла к двери, как я поняла, шкафа. – Несколько пар обуви, – сказала она, – И, думаю, я готова.

Она повернула ручку, и я услышала щелчок.

Мое сердце замерло.

– Рэйчел! – закричала я, прыгая на нее и толкая на пол, закрывая своим телом, когда она начала открывать дверь... и щелкнул спусковой механизм.

Она закричала, когда выстрел прогремел через комнату, пуля просвистела над нашими головами и врезалась в плакат на противоположной стене.

Их внезапный страх цеплялся за меня, и я потрудилась держать свое дыхание под контролем. Я профессионал, напомнила я себе. Но это не остановило болезненные удары моего сердца. Я посмотрела вверх, и увидела механизм в шкафу. Это была растяжка, старомодная ловушка, предназначенная ранить, или убить незваного гостя.

– Господи! – воскликнул Люк, поднимаясь со своего места. – Что, черт возьми, это было?

– Растяжка, – ответила я, его пристальный взгляд впился в меня, его вопрос был очевиден: Как Линдси узнала, что это было, и что оно выстрелит?

Я поднялась и мельком увидела отблеск золота на полу шкафа. Осторожно, я подошла ближе. Под растяжкой, перед аккуратной коллекцией обуви, лежала золотая монета. Я подняла ее и провела пальцем по рельефному изображению, я знала, что оно там будет – контур клевера и логотип Грин Клэр.

Я засунула ее в карман.

– Что ты нашла?

– Визитную карточку, – ответила я, помогая Рэйчел подняться на ноги.

Люк подошел к шкафу, чтобы осмотреть механизм. – Он запустился, когда она открыла дверь. – Он оглянулся на меня. – Ты это услышала?

Я кивнула. – Мне повезло, – сказала я, хотя мы оба знали, что я лгу.

Рэйчел посмотрела на меня, широко распахнув глаза. Слезы собрались на кончиках ее ресниц, а ее страх и шок пропитали комнату.

Она была в опасности из-за меня – была почти убита из-за меня. Она не должна была быть частью этого. Не была бы частью этого, если бы у преступника было хоть немного чувства собственного достоинства. Ты не используешь свои обиды против невинных.

– Тетя Линдс?

– Ты в порядке, – сказала я, обнимая ее.

– Они пытались убить меня, – сказала она. – Они пытались убить меня. – Ее слова сквозили шоком.

– И журнал был здесь для того, чтобы ты его нашла, – сказал Люк, встречаясь со мной взглядом над головой Рэйчел. – Вызывают тебя обратно в Нью-Йорк.

Я отстранилась для того, чтобы увидеть лицо Рэйчел. Мое сердце разрывалось, и я оттолкнула боль, сосредоточившись вместо этого на предстоящей задаче и поездке, которую собиралась совершить. Они звали меня обратно в Нью-Йорк, и я собиралась ответить.

– Я собираюсь разобраться с этим, – уверила ее я, – И все будет хорошо.

Так или иначе, все будет хорошо.

* * *

Обратно мы ехали молча, Рэйчел на заднем сидении. Я постоянно проверяла ее в зеркало заднего вида, как будто она могла исчезнуть. Но она тупо уставилась в окно, с вещевым мешком, зажатым в руках, как будто это было ее последнее имущество на земле.

Люк решил позвонить Чаку, дедушке Мерит и экс-главе сверхъестественных дел города. Он согласился поговорить со своими контактами из Чикагского Департамента Полиции, попросить их прибраться в доме и найти безопасное место для остальных девушек, пока мы решаем проблемы.

Мы припарковались и вошли в Дом, Элен встретила нас в холле. Она была похожа на футуристического полководца. Модный костюм. Серебристый боб [10]10
  Стрижка боб – сегодня это одна из самых популярных причесок. Во многом своей славой она обязана моднице Виктории Бэкхем, которая в последнее время предпочитает именно этот вариант стрижки.


[Закрыть], ни один волос не выбился из прически. Ее руки были скрещены перед ней, туфли безупречно блестели. От ее вида меня бросило в дрожь.

– Ты, должно быть, Рэйчел, – сказала она с деловитой улыбкой. – Мы подготовили гостевой люкс на третьем этаже. Ты, наверное, устала. Я могу отвести тебя наверх, если ты хочешь вселиться.

– Конечно, – сказала Рэйчел, но оглянулась на меня.

– Все в порядке, – сказала я с улыбкой. – Это действительно хороший люкс. На самом деле, лучше, чем любая из наших комнат. Ты будешь жить, как аристократка.

Рэйчел немного улыбнулась, что было лучшим, на что я могла надеяться, принимая во внимание то, что ее почти застрелили мои враги.

– Спасибо, Элен, – сказала я, когда она повела Рэйчел к лестнице.

Я позволила им уйти вперед, давая Рэйчел немного расстояния, затем тоже начала подниматься.

– Что дальше? – спросил Люк, шагая рядом со мной.

– Я должна поехать в Нью-Йорк. Если я не сделаю этого, это никогда не закончится. Я еду туда и разбираюсь с этим, иначе Рэйчел придется оглядываться через плечо всю оставшуюся жизнь.

– Ты не все мне рассказала, – сказал он тоном, не допускающим споров, не было никакой вероятности, что он был неправ. – Расскажи мне все остальное. И ничего не опуская.

Я подождала, пока мы не добрались до моей комнаты, затем закрыла и заперла дверь.

Я направилась к шкафу и схватила сумку с пола, которую положила на кровать и расстегнула. На обратном пути к шкафу, Люк взял меня за руку, останавливая.

– Эй, – мягко сказал он, когда я начала вырываться. – Поговори со мной, Линдс.

Создание с ним зрительного контакта ощущалось слишком интимно. Вызов в доме Рэйчел был слишком точным, и я направлялась прямо к краю обрыва. Одно неверное движение, и я, возможно, не смогу удержаться.

– Она мой последний родственник, – сказала я. – Единственная дочь единственной дочери единственной дочери. Я должна защитить ее.

– Защитить ее от чего?

– Не знаю.

– Линдси, – начал он, но я покачала головой, наконец посмотрев на него. В его глазах было беспокойство и страх, и это пугало меня. Эти эмоции были тяжелые, и они давили на меня больше, чем любые другие. Больше, чем счастье, больше, чем радость. Я не хотела тяжести его страха, не могла ее вынести.

– Это вражда, я думаю. Между девушками.

Он кивнул, скрестив руки на груди. – Ладно.

– Вайолет – она была самой молодой, когда ее обратили. Всего девятнадцать. Она влюбилась в человека-гангстера по имени Томми ДиЛукка. Он снабжал выпивкой весь город, и владел Сапфиром. Он враждовал с другой гангстерской бандой за территорию, за поставку ликера. Ту группу возглавлял парень по имени Дэнни О'Хара. Он был вампиром, и скотом. Яростным. Таким небрежным. Томми поджег грузовик с выпивкой Дэнни, и Дэнни отомстил.

– Он убил их всех?

Я кивнула. – Людей и вампиров. Мы, девушки, я имею в виду, все были в баре. О'Хара пинком открыл дверь, начал стрелять. Дэнни был зол. Он был оскорблен. Он продолжал стрелять до тех пор, пока тела были едва узнаваемы. До тех пор, пока девушки не смогли исцелиться.

– Как ты выбралась? – теперь голос Люка был тихим.

– В баре был тайник, в который можно было попасть через люк. Вот как я узнала о растяжке; они были незаконны, но шайки использовали их для защиты, чтобы безопасно хранить выпивку. Там внизу были бутылки – старый хлам. Качественное вещество. Которое производили еще до Сухого Закона. Я разбила одну, когда Дэнни со своими людьми вошел в дверь. Я наблюдала, кинула быстрый взгляд, но оставалась стоять там до тех пор, пока не был сделан выстрел. Я знала, что не было ничего, что я могла сделать.

– Конечно не было, – сказал Люк, и его тон изменился. – Ты думаешь, Дэнни увидел журнал, узнал, что ты жива, и хочет свести старые счеты?

Я вытащила монету из кармана и протянула ее Люку. Он осмотрел ее.

– Что это?

– Это монета из Грин Клэр, паба Дэнни. Он давал ее тем, кто ему нравился. Как долговая расписка, которую они могли обменять на благосклонность. Я нашла ее на дне шкафа. Думаю, он хочет закончить то, что начал. Это единственное объяснение. Он думал, что я мертва, но понял, что это не так, когда увидел это.

– Но журнал вышел несколько месяцев назад, – сказал Люк.

– У него заняло бы время, чтобы выяснить, как навредить мне. И найти Рэйчел.

Люк кивнул, запечатлел мягкий поцелуй на моих губах, и отпустил меня. – Что мне следует взять с собой?

Я не поняла вопроса. – Что?

– Что я должен упаковать?

– Ты не едешь. Я еду одна.

Я почувствовала его резкое беспокойство. – Что ты имеешь в виду, под едешь одна? Тебе нужна подстраховка.

Я не хотела говорить о подстраховке. Я не хотела ни о чем говорить, поэтому и не стала.

Я подошла к своему шкафу и похватала одежду с вешалок, которую в слепую покидала в сумку. На самом деле не имело значения, что я паковала. Это просто означало, что я ухожу, и иду одна. Была только одна цель: обеспечить безопасность Рэйчел.