Текст книги "Сладкая иллюзия"
Автор книги: Хизер Сноу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Почему вы так отчаянно отказываетесь от моей помощи?
Дрожь усилилась, и Эмма судорожно сглотнула. За этим вопросом последуют и другие, на которые ей совсем не хотелось отвечать.
Она не могла позволить ему стоять перед ней, раздуваясь от своей мужской гордости и вести себя… именно так, как он вел себя сейчас. Такой человек, как он, узнав правду о ее брате, наверняка сочтет своим долгом обратиться к властям. И это неизбежно приведет к тому, что от ее комфортной и размеренной жизни останутся одни руины. Нет. Необходимо выпроводить его из дома, пока он не успел доставить неприятностей.
Эмма сжала кулаки.
– На то нет никакой особой причины, – ответила она и пожала плечами, хотя прекрасно понимала, что похожа сейчас на негнущуюся деревянную куклу. – Просто я думала, что вы испытаете облегчение, если вам не придется заниматься расследованием убийства Молли. Уверена, у вас были совершенно иные планы, когда вы…
– Мне, конечно, очень приятно находиться в вашем обществе, Эмма, но я все же настаиваю на встрече с вашим братом. Он дома или нет?
Эмма помрачнела и сдвинула брови. Она уже хотела солгать, сказав, что Джордж отправился осматривать место обнаружения Молли, как сделала сама сегодня утром. Впрочем, Эмма никогда не умела лгать, даже если делала это с благой целью.
– Да, но…
– В таком случае я хочу с ним поговорить.
– О, ради всего святого… – Эмма закусила губу, когда Дерик беззаботно смахнул с рукава своего превосходно скроенного сюртука несуществующую пылинку. Она никак не могла отделаться от мучительного ощущения, что стоящий перед ней мужчина на самом деле совсем не тот, за кого себя выдает. Что-то… опасное скрывалось в глубине его изумрудных глаз. Подмечали ли это остальные? Или это видела лишь она одна, потому что когда-то их связывали приятельские отношения? А может, ей и вовсе все привиделось. Просто… Дерик так сильно отличался от мальчика, которого она когда-то знала. Исследуя поведение преступников, Эмма давно уже поняла, что даже с возрастом люди не меняются кардинально. И все-таки ее воспоминания о ребенке, коим он был когда-то, никак не вязались с образом щеголя, которым он стал теперь.
В любом случае она не могла позволить ему встретиться с Джорджем. Нужно попытаться перенести встречу на другое время и надеться на то, что Дерик потеряет к ней интерес.
– Мой брат не может принять вас сегодня. Ему… нездоровится.
Красивый лоб Дерика прорезали складки.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Ничего необычного, – уклонилась от прямого ответа Эмма, а про себя добавила: «По крайней мере, для него».
– Понимаю, – произнес Дерик, поворачиваясь к двери. – Очень хорошо.
Эмма немного расслабилась. Впервые с того самого момента, как в ее кабинет вошел Перкинс с белой визитной карточкой в руках. Дерик, конечно, будет считать ее настоящей мегерой – о чем Эмма ужасно сожалела, – но зато он собрался уходить.
– В таком случае я жду лорда Уоллингфорда в замке завтра утром, – бросил Дерик через плечо.
– Об этом не может быть и речи. – Эмма возненавидела себя за то, что ее голос вдруг сорвался и зазвучал тонко и противно, как у перепуганной павы.
Дерик развернулся на каблуках – настоящий аристократ, которого Эмма так боялась.
– Я очень ценю вашу помощь, – повторил Дерик ее же собственные слова ужасно раздражающим тоном, – но расследование убийств – удел мужчин.
Эмма едва не задохнулась от возмущения. Гнев застил ей глаза, и она забыла обо всех своих тревогах и опасениях.
– Не понимаю, как принадлежность к определенному полу может повлиять на ход расследования. Я на протяжении многих лет справлялась с подобными делами самостоятельно. И небезуспешно. – Как смеет он приезжать в ее деревню, в ее дом и вести себя при этом так, словно они принадлежали ему? – И должна сообщить вам о том…
– Справлялись с подобными делами самостоятельно? – вопрос Дерика прервал тираду Эммы, мгновенно отрезвив ее.
Холод прокатился по всему ее телу, как если бы она вдруг оказалась на пути переполненного талыми водами весеннего потока. Она только что проиграла партию, не так ли? А может, и нет. Ладони девушки вспотели, пока она отчаянно искала выход из создавшейся ситуации.
– Что за странный вопрос? – Эмма не выдержала и отвела взгляд, сосредоточившись на бюсте Архимеда, стоявшего слева от нее. – Я многое делаю самостоятельно. – Она вновь посмотрела на Дерика, стараясь скрыть истинные чувства под маской раздражения. Ей оставалось лишь надеяться, что он клюнет на это и не станет углубляться в детали.
– Например?
Эмма фыркнула.
– Это не имеет никакого значения.
Темная бровь Дерика вопросительно взметнулась вверх.
Эмма снова перевела взгляд на мраморный бюст.
– Я управляю х. хозяйством, помогаю брату… – Ситуация усугублялась с каждой минутой. Черт бы побрал всех проницательных людей и ее глупый язык.
– Мы отклонились от темы. Убийство либо иное правонарушение, случившееся в нашей деревне, касается тех, кто в ней живет и печется об интересах соседей.
Уголки губ Дерика дрогнули, как будто что-то развеселило его. Но Эмма не говорила ничего забавного. Кем он себя возомнил?
– А не случайного гостя, который не удосуживался почтить нас своим вниманием на протяжении четырнадцати лет, – с осуждением произнесла Эмма. «Господи, ну что еще сказать, чтобы он ушел?» – Который не явился даже на похороны собственной матери.
Полуулыбка застыла на губах Дерика, потом они задрожали, придав лицу злобное выражение. Но уже через мгновение он надел маску пресыщенного жизнью человека.
Эмма затаила дыхание, почувствовав, как ее тело покрывается мурашками. О, она зашла слишком далеко. Конечно же, она неоднократно задумывалась о причине столь длительного отсутствия Дерика, мысленно проклиная, наблюдая за страданиями его матери, и испытала настоящее потрясение, когда Дерик не счел нужным проводить виконтессу в последний путь. Но, несмотря на все это, она вовсе не собиралась причинить ему боль столь отвратительным способом. Она только хотела, чтобы он ушел и оставил ее и Джорджа наедине с их тайной. Эмма не смела дышать. Чувство вины душило ее, вместе с тем порождая в душе надежду на то, что Дерик оскорбится и поспешит покинуть ее дом.
– Вы совершенно не умеете лгать, Эмма, – произнес он бархатным голосом и плавно двинулся ей навстречу.
Эмма взглянула в горящие глаза Дерика, а затем попыталась скрыться от его взгляда, убежать от него самого. Она пятилась до тех пор, пока не уперлась в спинку кушетки.
– Ваши губы произносят одно, – тихо молвил Дерик, который стоял теперь так близко, что исходящий от него аромат бергамота и лавра дразнил ноздри Эммы. – А глаза говорят совсем другое. – Дерик подался вперед, заставляя Эмму отклоняться все дальше, а его длинные руки уперлись в спинку кушетки по обе стороны ее бедер.
На мгновение Эмме показалось, будто ее сердце колотится теперь где-то в горле. Она оказалась в ловушке. Сейчас она не могла поднырнуть под его руку, как в прошлый раз. Ее дыхание шумно и сбивчиво вырывалось из груди. Но не от страха, хотя и он тоже присутствовал. Происходящее не пугало ее, а скорее… возбуждало?
Да что с ней такое? Ей необходимо отстраниться от этого мужчины и образумиться, пока симпатия, которую она, судя по всему, все еще к нему испытывала, не испортила все. Эмма уперлась руками в кушетку и прогибалась назад до тех пор, пока ей не показалось, что вот-вот сломается пополам.
Глаза Дерика напоминали сейчас бездонные зеленые озера. Его взгляд скользнул по губам Эммы, а потом поднялся выше, пленяя и очаровывая.
– А теперь скажите мне правду, – проникновенно произнес он. Звук этого голоса заставлял ее желать рассказать все секреты, какие она когда-либо хранила. – Что вы скрываете, Эмма?
Леди Уоллингфорд хотела произнести в ответ какую-нибудь колкость, но ей вдруг показалось, что исходящая от Дерика невидимая энергия полностью ее парализовала. Эмма судорожно сглотнула в отчаянной попытке смочить внезапно пересохший рот.
Дерик приблизился еще и втянул носом воздух. Эмма постаралась изобразить самое свирепое выражение лица, на какое только была способна, но Дерик даже бровью не повел.
– Знаете, Эмма, я могу пробыть здесь целый день…
Эмма представила, как подгибает колени и перекатывается через спинку кушетки. Она могла застать Дерика врасплох. Но что с того? Ей вряд ли удастся убежать далеко. Она лишь опозорится и усугубит ситуацию.
Леди Уоллингфорд оказалась в безвыходном положении. Сейчас Дерик узнает всю правду, и жизнь, которую она так лелеяла, окажется у его ног. Эмма прерывисто вздохнула.
– Я – судья, – призналась она. Ее руки уже начали дрожать от напряжения. Однако голос не дрогнул, и она почерпнула силы в этом.
Если уж ей придется рассказать правду, то она хотела сделать это, стоя прямо и расслабленно. Эмма оттолкнулась от кушетки, намереваясь выпрямиться, но Дерик не позволил ей этого, вынуждая оставаться в весьма неудобной позе. Ей не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться и вновь откинуться назад. Хотя…
Не тратя времени на раздумья, Эмма обхватила Дерика за талию и попыталась встать прямо. И в то же самое мгновение ее точно поразило разрядом тока. Кожу закололо мириадами иголочек, а воздух словно покинул легкие.
Виконт заметно напрягся от прикосновения ее рук, и под тонкой тканью его рубашки отчетливо проступили тугие мускулы. Он хотел отстраниться и выпрямиться вместе с Эммой, но вместо этого не удержал равновесия и… упал.
Эмма испуганно зажмурилась, перекатываясь через спинку кушетки в ожидании того, что Дерик просто-напросто раздавит ее.
Но ничего подобного не произошло. Эмма с опаской приоткрыла один глаз только для того, чтобы увидеть, как Дерик завис прямо над ней в довольно нелепой позе. Он упирался в пол обеими руками, чтобы не придавить лежавшую под ним девушку. Эмма медленно осознала, где находится остальной вес тела Дерика. Ее ноги оказались раскинутыми в стороны словно бы для того, чтобы освободить для него место, и теперь он довольно чувственно прижимался к ее бедрам. Кровь Эммы быстрее заструилась по жилам, а мысли гудели и кружились, точно рой перепуганных пчел.
– Что вы хотите этим сказать? – голос Дерика звучал хрипло, хотя он, в отличие от Эммы, сумел взять себя в руки.
Леди Уоллингфорд недовольно заворчала. Она принялась извиваться, чтобы прервать тревожащий тело контакт, но это было ее ошибкой. С губ Дерика сорвался тихий стон, и от этого протяжного беззащитного звука по телу Эммы забегали мурашки.
Дерик стиснул зубы, но не сделал попытки отстраниться. Вместо этого он наклонился еще ниже, упершись в пол локтями.
– Эмма, – раздраженно произнес он, – либо вы сейчас рассказываете мне все, либо мы будем лежать так до тех пор, пока ваш брат не отправится вас искать. И вот тогда я спрошу обо всем у него самого.
Эмме казалось, что ее тело охвачено пламенем. И оно предательски было готово умолять Дерика о том, чтобы он остался. Разве возможно так раздваиваться?
– Позвольте мне встать, – прошептала Эмма. – Немедленно, – произнесла она уже громче. – Разрешите мне подняться, и я расскажу все, что вас интересует.
Сердце Эммы отчаянно билось о грудную клетку. Она чувствовала себя пригвожденной к полу силой Дерика и его прожигающим насквозь взглядом. Но, несмотря на то что все ее внутренности сжались от напряжения, ощущение не было неприятным. Да, оно причиняло некоторое неудобство, но вместе с тем пробуждало в ней жгучее любопытство и отчаянное желание узнать, к чему все это приведет.
– Как хотите, – пробормотал Дерик.
Дыхание с шумом вырвалось из груди Эммы, когда Дерик поднялся. Несмотря на то что он старался действовать как можно осторожнее, Эмма ощутила каждое мучительно возбуждающее прикосновение. Наконец Дерик протянул ей руку и помог подняться.
Эмма быстро отошла в сторону и набрала полную грудь воздуха в попытке взять себя в руки и освободить голову от нежелательных мыслей. Однако она все еще ощущала запах Дерика, который оставался с ней, точно годами взлелеянные воспоминания.
– Я – судья, – повторила она, продолжив разговор с того места, на котором они остановились. – Действующий судья.
Брови Дерика сошлись на переносице.
– Почему?
Эмма обхватила себя за талию, чтобы унять все еще переливающиеся по телу, сбивающие с толку ощущения. У нее есть дела поважнее, чем размышления о влиянии Дерика на нее. Эмма прекрасно знала, что мужчины, назначающие судей, ни за что не позволят женщине занимать столь важный пост. Одно слово Дерика в комиссию мирового суда – и ее брата тотчас же освободят от занимаемой должности, а ее лишат деятельности, которая делала жизнь Эммы значимой на протяжении многих лет. О доступе к документам суда и говорить не стоит. А ведь они были так необходимы ей для сбора статистических данных. Если бы она смогла доказать, что склонность к совершению преступлений не зависит от происхождения и наследственности, а является следствием неправильного воспитания и жизни в неблагоприятных условиях, если бы добилась того, чтобы ее доводы были выслушаны в парламенте, облик Англии мог бы существенно измениться.
– С некоторых пор мой брат не способен справляться со своими обязанностями.
Складки на лбу Дерика стали глубже, а кончики губ опустились.
– Полагаю, вам следует объясниться.
Теперь он узнает всю правду.
Эмма смиренно вздохнула.
– Несколько лет назад у Джорджа случился апоплексический удар, ставший, как мы полагаем, результатом падения с лошади. Его обнаружили без сознания с пробитой головой после того, как он уехал на утреннюю прогулку. Коня так и не нашли. – Эмма сделала еще несколько шагов в сторону, все еще чувствуя притяжение Дерика и желая освободиться от этого ощущения. Она принялась расхаживать по просторной гостиной. – Придя в себя, Джордж пожелал сохранить это происшествие в тайне. Он очень гордый. Даже теперь, когда от прежнего Джорджа почти ничего не осталось.
– Когда это случилось? – Взгляд Дерика неотступно следовал за Эммой, подобно солнечному лучу, и она чувствовала, как он обжигает ее, словно сияющее дневное светило.
– Почти шесть лет назад, – ответила она. Только какое это имеет значение? Если она не убедит Дерика сохранить положение дел в тайне, все пойдет прахом. – Мы привозили ему лучших докторов. Мы думали, что Джордж поправится, и в течение какого-то времени, казалось, что так и будет. Я… выполняла всю административную работу, как делала это при жизни отца. Но после несчастья с Джорджем объем работы увеличился.
Грудь Эммы сдавило. Что, если у нее отберут должность? Помощь отцу, а затем брату сделала ее жизнь значимой, несмотря на то, что ее ждали весьма туманные перспективы. Во время своего дебюта в Лондоне она потерпела полное фиаско. Представителям высшего света показался нелепым рациональный склад ее ума, а склонность говорить правду в лицо и вовсе привела в недоумение. Эмму ждала участь старой девы и обузы для семьи. Поэтому она несказанно обрадовалась возможности стать полезной. Но Дерику она не могла в этом признаться. Такому мужчине, как он, не понять, что значит искать свое место под солнцем.
– А потом ему стало хуже, – продолжала она, стараясь ничем не выдать обуревавшей ее тревоги, – и уже через год он совсем не мог выполнять возложенных на него обязанностей. Мне пришлось занять его место. – И тогда жизнь наконец обрела смысл. Жители деревни нуждались в ней и уважали за ум, честность и способность с легкостью решать их проблемы. Но карьера складывалась непросто. Ей пришлось доказывать, что она достойна занимать место судьи, и вскоре жалость окружающих сменилась благодарностью. И вот теперь на ее пути возник Дерик, во власти которого было все это у нее отнять.
Эмма остановилась и с тревогой заглянула ему в глаза, пытаясь прочитать мысли. Но на лице Дерика застыло загадочное выражение, и невозможно было понять, о чем он думает.
– И в каком состоянии ваш брат сейчас? – поинтересовался Дерик.
Однако не так-то просто было подобрать слова, чтобы описать свою жизнь рядом с Джорджем.
– Знаете, я бы сравнила своего брата со страдающим слабоумием стариком. Бывают дни, когда он кажется прежним, и, несмотря на то что он прикован к инвалидному креслу, я почти забываю о случившемся с ним несчастье. Только такие дни выдаются все реже. А промежутки между ними становятся продолжительнее. Иногда он даже не может вспомнить собственного имени. – Такие дни были ужаснее всего. Джордж смотрел на сестру так, словно впервые видел, а вел себя так, будто боится ее. – Случаются дни, когда он помнит все о нашей жизни, а потом… не может даже вспомнить, что ел на завтрак. – С губ Эммы сорвался вздох. – Иногда он и вовсе ни с кем не общается на протяжении нескольких дней или даже недель. Но, благодарение Богу, подобное случается крайне редко, хотя в прошлом месяце он пребывал в таком состоянии довольно долго.
– Мне жаль, Коротышка, – тихо произнес Дерик. – Должно быть, вам очень тяжело.
– Не называйте меня так. – Эмма не нуждалась в его жалости. Она хотела, чтобы он сохранил ее тайну и оставил Джорджа в покое. – Кроме того, гораздо лучше, когда у тебя есть хотя бы больной брат, чем совсем никого, – прошептала она.
– Понимаю. – Дерик направился к двери. – Я должен над этим поразмыслить.
Эмма последовала за ним, не желая отпускать, пока не узнает его намерений. Она протянула руку и ухватила его за локоть.
– Должны поразмыслить над чем?
Дерик развернулся и внимательно посмотрел Эмме в глаза, будто хотел разглядеть в них что-то.
Мисс Уоллингфорд быстро отдернула руку, поджала губы и распрямила плечи, не желая показывать Дерику своего беспокойства.
– Обстоятельства крайне необычные, – вымолвил он наконец. – Я должен решить, как лучше поступить.
Как же он высокомерен! И несправедлив. Одним словом – мужчина.
– А почему вы считаете себя вправе принимать такие решения? – Необдуманные слова сорвались с языка Эммы помимо ее воли, как и всегда, она тут же пожалела об этом. Ох, не стоит мыши злить льва, в лапах у которого она находится.
Взгляд изумрудных глаз Дерика не отпускал Эмму так долго, что ей показалось, словно она успела насчитать несколько оттенков зеленого в их мерцающих глубинах.
– По очень многим причинам, – загадочно произнес Дерик. – Я вернусь утром. В десять. И тогда мы с вами решим, как поступить.
Дерик переступил порог самого большого в городе паба и постоялого двора «Олень и лебедь». Это было уже четвертое заведение, которое он посетил за сегодняшний день в попытке получить необходимую информацию, не общаясь при этом с Эммой Уоллингфорд.
Он никак не мог выбросить ее из головы. Даже сейчас при мысли о ней его тело окутывало сладкое напряжение. Проклятье! По крайней мере, их влечение друг к другу оказалось взаимным. Да уж, судьба сыграла бы с ним злую шутку, если б женщина, вызвавшая у него искреннюю симпатию, ничего не почувствовала по отношению к нему. Но Эмма его хотела. Она могла сколь угодно делать вид, что он ей отвратителен, но слишком уж многое свидетельствовало об обратном. Дерик отчетливо видел, какой мягкой и податливой становилась она в его присутствии, ощущал, как усиливался исходивший от нее аромат, подмечал, как темнели от желания ее янтарные глаза. Дерик готов был поклясться, что чем бы ни занималась сейчас Коротышка, мысли о нем не покидали ее ни на секунду. И это приносило некоторое облегчение.
Дерик не знал, что делать с информацией о брате Эммы. Если Джордж действительно был так плох, как она рассказывала, он никак не мог оказаться предателем. Многие секреты были проданы врагу еще до несчастья с Уоллингфордом, но утечка информации все еще продолжалась. В любом случае с выводами нужно подождать до встречи с Джорджем. Эмма всячески старалась убедить Дерика в том, что сегодня таковая не состоится. Сумела ли она спрятать брата и от Фарнзуэрта? И не это ли послужило причиной того, что он до сих пор пребывал в неопределенности?
Почему, черт возьми, Фарнзуэрт до сих пор с ним не связался? Впрочем, всегда существовала возможность, что он нащупал какой-то другой след, уведший его прочь от этих мест. Но если ему пришлось уехать, почему он ничего не сообщил в Военное министерство?
Дерик решил, что не двинется с места, пока не получит ответы на некоторые из своих вопросов. И раз уж Фарнзуэрт не связался с ним, он сам его разыщет.
Дерик направился к бару. В воздухе витали приятные земные запахи горящих дров, тушеного мяса и случайно пролитого пива. До слуха Дерика доносились приглушенные разговоры и грубый смех. Однако при появлении нового посетителя разговоры стихли. Дерик кожей ощущал устремленные на него тяжелые взгляды. Он немного расслабился и, сделав вид, будто ничего не замечает, вынул из кошелька монету и лениво положил ее на поверхность стойки. Она громко звякнула о поцарапанное дерево, привлекая внимание хозяина паба. Тучный мужчина средних лет, судя по его медленно шаркающей походке, страдал от возрастных болезней. Подойдя к Дерику, он поднял голову, и его двойной подбородок мелко задрожал.
– Я ищу одного человека, – произнес Дерик. – Возможно, он заезжал в ваш город в последние пару месяцев. Не замечали ли вы здесь какого-нибудь чужака?
Хозяин паба взглянул на монету, но даже не шевельнулся, чтобы подобрать ее со стойки. Потом он перевел взгляд на Дерика.
– Я встречаю здесь множество чужаков. – Он сжал своей похожей на окорок рукой полотенце и принялся стирать со стойки несуществующую пыль. – Немало путешественников приезжает, милорд, поглядеть на красоты Скалистого края, – поспешно продолжал он, чтобы не показаться грубым. Но Дерика трудно было провести.
Он не сводил взгляда с хозяина паба, борясь с желанием обернуться и рассмотреть посетителей заведения. Хотя знал, что именно увидит: все они неотрывно смотрят на него. Кто-то краем глаза, другие открыто, но все – с недоверием. Война закончилась два года назад, но для жителей этой местности он был наполовину французом и – что еще хуже – почти все это время провел во Франции.
Точно так же дела обстояли и в тех трех питейных заведениях, что он посетил чуть раньше. Дерик никогда еще не испытывал ничего подобного и должен был признаться, что опыт получился мучительным. Но ему казалось, что он знает, в чем проблема. На протяжении многих лет он выполнял порученные ему миссии на континенте. Люди не знали его, а интересовало их лишь его богатство и аристократическое происхождение. Они, как говорится в пословице, встречали по одежке и не заглядывали под маски, которые он надевал.
Но теперь он вернулся в Англию. И все чего-то от него ждали. Только здесь дело обстояло гораздо хуже. Местные жители совсем его не знали, но искренне считали, будто знают. На протяжении многих веков его предки проводили часть года в своем поместье в верхнем Дербишире. Он и сам пробыл здесь почти все детство, а затем, когда его мать выгнали из фамильной резиденции в Шропшире, приезжал в замок каждое лето. Можно было только догадываться, какие истории сочиняли соседи в попытке оправдать его длительное отсутствие. И о том, что он делал во Франции во время войны, у них тоже сложилось собственное мнение. Несмотря на то что многочисленные предположения местных жителей разнились, все они сходились в одном: Дерику Эйвлину нельзя доверять.
В большинстве случаев Дерика забавляло, что люди считают его предателем, в то время как он более десяти лет отправлял предателей за решетку. А вот сегодня ему было не до веселья.
– Прекрасно, – властно произнес Дерик. – Но мне нужен лишь один. Вы кажетесь мне человеком, прекрасно знающим окрестности и всех, кто живет поблизости или бывает здесь проездом. Так как по-вашему: есть среди этих людей тот, чьими поисками я сейчас занимаюсь?
Хозяин паба опустил глаза. Этот человек явно не доверял Дерику, но и открыто отказывать в помощи тоже не решался. Наконец, его толстые, как сосиски, пальцы смахнули со стойки монету.
– Два или три человека приходят на ум.
Дерик вопросительно вскинул черную бровь, а потом вынул из кошелька еще одну монету и положил ее на стойку.
– Один из них – точно тот, кого вы ищите. Только вот на полголовы ниже вашей светлости. С темными волосами.
Да, точный рост Фарнзуэрта. Только вот тот был блондином. Но он вполне мог изменить внешность, как делал это не раз. Покрасить светлые волосы с помощью угля гораздо проще, чем осветлить темные. В душе Дерика вспыхнула надежда.
– Он остановился здесь? – спросил Дерик, когда симпатичная официантка подошла к стойке и подняла вверх два пальца.
Хозяин кивнул Дерику, а затем отошел в другой угол, чтобы налить и передать девушке две пинты пива.
– Нет. Зашел один раз. Я даже не разговаривал с ним. Не знаю, где он остановился и в городе ли еще.
Проклятье!
– А почему вы решили, что я разыскиваю именно этого человека, а не кого-то другого?
Хозяин паба заткнул бочку пробкой и многозначительно посмотрел на Дерика.
– Потому что он расхаживал по городу и задавал разные вопросы про леди Скарсдейл. Примерно в то время, когда с ней приключилось несчастье.
Дерик почувствовал себя так, словно стоящий напротив него мужчина только что облил его ледяным пивом с головы до ног. Фарнзуэрт расспрашивал о его матери?
– Когда, вы говорите, его видели? – переспросил он, стараясь ничем не выдать смятения. – До или после того, как она… умерла?
Трактирщик долго молчал, настороженно поглядывая на Дерика. Потом пожал плечами и опустил глаза, очевидно, поняв, что не получит больше денег за дополнительную долю сплетен.
– Вот этого точно не скажу. Около двух месяцев назад. Да и то, лично я с ним не разговаривал. Слыхал только, как другие болтают.
Такого поворота событий Дерик никак не ожидал. Ему хотелось бы продолжить расспросы, но он знал, что больше сегодня от трактирщика ничего не узнает.
– Если встретите его снова или что-то о нем услышите, сообщите мне в замок.
– Да, милорд.
Дерик отошел от стойки. Разочарованию его не было предела. За весь день он получил информацию лишь от хозяина «Оленя и лебедя», да и то весьма скудную. Люди не хотели с ним разговаривать. Теперь ему оставалось только ждать, когда Фарнзуэрт сам с ним свяжется, если, конечно, он все еще в Дербишире, и нанести визит Джорджу Уоллинфорду, дабы понять, что делать дальше.
А еще ему придется принять как данность то обстоятельство, что ему все же придется работать в тандеме с Эммой, если он хочет поскорее завершить свою миссию и убраться из этих мест.
