Текст книги "Нежный враг"
Автор книги: Хизер Сноу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Мисс Клэрмонт?
– Да? – Лилиан повернула голову и посмотрела на графа.
Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, губы сжаты, брови нахмурены. Похоже, он размышлял о чем-то важном.
– Я тоже катаюсь верхом каждое утро. – Их глаза встретились. – Не хотели бы вы присоединиться ко мне завтра?
– Я… – Она уже почти выговорила «не смогу», но во время утренней экскурсии в деревню ей удалось выяснить очень немногое. В столь ранний час была открыта только лавка булочника. В последний момент она узнала, что случайно зашедшая в лавку другая покупательница – служанка бывшего камердинера покойного отца графа, который мог обладать информацией.
Но ее надежды не оправдались. Бывший камердинер, мистер Уизерспун, был тяжело болен и не мог принимать гостей. Лилиан проводила девушку до дома, расспросила о состоянии хозяина и быстро написала рецепт отвара, который, по ее мнению, был бы ему полезен. Девушка взяла рецепт с большим сомнением, но все же обещала приготовить отвар и напоить больного.
Лилиан очень надеялась, что ей удастся как-нибудь вечером ускользнуть из дома Стратфорда и проведать больного, а возможно, расспросить и кое-кого из жителей деревни. Впрочем, это было очень рискованно.
Лилиан прикусила губу, напряженно размышляя. Кому будет хуже, если она проведет немного больше времени в компании Стратфорда? Он может случайно обмолвиться о чем-нибудь важном. Других вариантов все равно нет.
– С удовольствием.
На лице Стратфорда мелькнуло слабое подобие улыбки.
Если проводить с ним больше времени, это, наверное, поможет ей, рассуждала Лилиан, но в глубине души понимала, что, смешав два неизвестных химических вещества, рискует запустить реакцию, которой не сможет управлять.
Но поживем – увидим.
– И я хотела бы, чтобы вы называли меня по имени, – попросила Лилиан.
Улыбка Стратфорда стала шире.
– Лилиан, – медленно проговорил он, словно пробуя ее имя на вкус, как изысканную сладость. – Ну а я Джеффри.
Руки Лилиан покрылись гусиной кожей.
Враг, имя твое – Джеффри.
Глава 12
Лилиан, так и не притронувшись к еде, отодвинула тарелку. Не то чтобы легкое блюдо из палтуса с крабовым соусом и тушеными овощами не вызывало аппетита – совсем наоборот: довольные улыбки собравшихся за столом гостей говорили, что старания повара оценены высоко. Просто сейчас она не могла смотреть на еду.
«А я Джеффри».
Было ошибкой предложить ему называть ее по имени. Его реакция оказалась предсказуемой, но эти три слова что-то перевернули в ней.
«Джеффри».
Не Стратфорд. Даже не Уэнтуорт. А Джеффри. Мужчина.
Первый мужчина, который ее поцеловал. При воспоминании об этом по ее телу разлилось приятное тепло.
Было просто не думать о том поцелуе, когда у нее не возникало мыслей о Стратфорде как о мужчине. Но теперь…
Лилиан непроизвольно прижала руку к груди.
– Вы в порядке? – спросил Эйвлин, напомнив о своем существовании.
Лилиан обернулась к мужчине, сидевшему справа. Тот вытер льняной салфеткой губы, взглянул на нее, потом на ее нетронутую тарелку и, нахмурившись, протянул ей бокал ледяного шампанского.
– Выпейте. Мне кажется, вы немного перегрелись.
Лилиан приняла бокал и сделала глоток. Холодная жидкость пролилась бальзамом в горло, от ледяных пузырьков стало щекотно в носу.
– Спасибо.
Сделав еще глоток, она вымученно улыбнулась: нет, она не в порядке, она смущена, сбита с толку, – и такое состояние для нее совершенно непривычно.
Почему Джеффри… нет, Стратфорд! (Она раздраженно вздохнула: похоже, ее сердце уже все решило, не посоветовавшись с разумом.) Так почему Джеффри пригласил ее на прогулку? Что она заметила в его глазах? Почему не вышвырнул из поместья, несмотря на все, что она натворила? Никто не стал бы возражать, даже тетя Элиза. Чего он хочет от нее?
Вопросов было много, и все они оставались пока без ответов. Лилиан ненавидела неизвестность, и ее охватила жажда деятельности. Надо что-то делать! Что угодно!!!
Она возьмет Амиру и поедет в деревню сегодня же. В конце концов, Джеффри сам разрешил ей ездить верхом. Она не станет ждать. Если, конечно, этот бесконечный ленч когда-нибудь закончится и Эйвлин отбудет домой.
– Итак, какой талант вы продемонстрируете сегодня, дорогая?
Лилиан в полном недоумении уставилась на своего кавалера.
– Простите?
Он хихикнул, в глазах заплясали веселые искорки.
– Вы слышали хоть слово из того, что я говорил?
Лилиан расслабилась и смущенно улыбнулась.
– Мне очень жаль, милорд. Сегодня я что-то слишком рассеянна. Простите меня.
– Нет, это вы простите, что оказался скучным собеседником.
– О нет! – горячо воскликнула Лилиан. – Вы само совершенство. Просто я немного задумалась.
Эйвлин на мгновение стал серьезным, но почти сразу легкая улыбка вернулась на его красивое лицо.
– Думаете о дневном шоу?
Лилиан покачала головой.
– Боюсь, я ничего об этом не знаю.
– Как, вы не знакомы с планами на сегодняшний день? – в полном недоумении переспросил Эйвлин, а когда Лилиан кивнула, объяснил: – Графиня пожелала, чтобы юные леди сегодня продемонстрировали, насколько хорошо владеют традиционно женскими искусствами. А судьей будет Стратфорд.
– О господи! – ахнула Лилиан. Бедный Джеффри! Если его не обрадовал рыцарский турнир, то что, интересно, он думает о предстоящем шоу и своей роли в нем.
– Да, – кивнул Эйвлин. – Насколько я понимаю, вас не пригласили участвовать?
– В этом доме я не самая желанная гостья, – поморщилась Лилиан. – И слава богу.
Эйвлин от души расхохотался, да так, что его громкий смех привлек внимание других гостей.
– Откровенно говоря, я не понимаю почему, – проговорил он еле слышно, чтобы не привлекать к Лилиан еще больше внимания. – Впрочем, это не мое дело. Лично я с удовольствием посмотрел бы, как вы превзойдете оружейных дел мастера. Но все равно это будет неплохое развлечение, вы согласны?
Она бы предпочла путем анализа установить, почему шелушится краска, но ответила так, как требовали правила вежливости:
– Да, конечно. Жаль только, что дела в поместье не позволят вам насладиться этим шоу.
– Вовсе нет. Вообще-то я планировал провести весь сегодняшний день с вами. – Эйвлин встал и протянул руку. – Не возражаете?
О нет! Лилиан едва не завыла, изо всех сил стараясь не показать, как разочарована. Отвергнуть его она не могла: в конце концов, он ее спаситель и благодаря ему отношения между ними с тетей Элизой улучшились, – но и поощрять его ей не хотелось. До сих пор она не отказывалась от его компании, потому что он был совершенно нетребовательным и ненавязчивым спутником.
– Конечно, нет, – улыбнулась Лилиан вымученно: придется отложить вылазку в деревню – и приняла протянутую ей руку, смирившись с судьбой.
Под руку с Эйвлином она присоединилась к длинной веренице гостей, направлявшихся в музыкальный салон.
По пути она мысленно вознесла молитву Всевышнему, чтобы ее мнение относительно интереса к ней Эйвлина оказалось ошибочным, а его решение провести весь день в Сомертон-Парке – случайным совпадением.
Просторный музыкальный салон Сомертон-Парка был уже почти полон, и Лилиан с Эйвлином пришлось занять места в самом дальнем углу.
– Это даже лучше – на случай если совершенства молодых леди окажутся не слишком совершенными, – усмехнулся Эйвлин и заткнул пальцем одно ухо.
Лилиан натянуто засмеялась, не переставая искать глазами Джеффри. Граф обнаружился в противоположной части салона у высокого окна, сквозь которое комнату заливало солнце. Яркий свет мешал Лилиан разглядеть выражение его лица, но поза выдавала скованность и напряжение. Он ничем не напоминал того уверенного в себе мужчину, что повстречался ей утром. Этому человеку явно хотелось оказаться как можно дальше от всего, что его в данный момент окружало, и Лилиан ему очень сочувствовала.
Рядом с ним стоял Джосслин Уэнтуорт, и хоть лицо его озаряла улыбка, это было скорее данью вежливости, как и у графини… Лилиан мысленно обругала себя: кто она такая, чтобы судить? Не секрет, что именно она, как никто другой, склонна видеть недостатки Уэнтуортов. Хотя почему-то недостатков Джеффри она больше не видит…
Джосс Уэнтуорт, перехватив ее пристальный взгляд, нахмурился, и Лилиан, вспыхнув, отвела глаза.
Импровизированную сцену салона занимали музыкальные инструменты. Центральное место занимал клавесин работы Таскена, сверкающий позолотой и лаком; рядом с ним стоял потрясающей красоты кабинетный рояль – красного дерева, в неоклассическом стиле, украшенный позолоченной бронзой и медальонами из резной кости на нежно-голубом фоне. Не уступала красотой и помпезностью клавесину и роялю, а может, даже превосходила их, педальная арфа с изображением пирамид, птиц и облаков на сосновой звуковой коробке. Верхнюю часть инструмента украшала деревянная фигура в египетском головном уборе. Арфа выглядела довольно старой, так что, вероятно, кто-то из членов семьи Джеффри увлекался Египтом еще до того, как его сделал модным Наполеон.
– Не самый лучший способ выбора жены, – негромко заметил Эйвлин, склонившись к уху Лилиан. – Скажу честно: когда настанет мой черед примерять кандалы, я предпочту, чтобы будущая виконтесса проявляла таланты не в музыкальном салоне.
Лилиан с удивлением и негодованием взглянула на собеседника, но, увидев его веселую улыбку, успокоилась.
– А что? – как ни в чем не бывало продолжил виконт. – На мой взгляд, намного полезнее другие увлечения – живопись, к примеру, или вышивание крестиком… Да отвлекитесь вы наконец он грустных мыслей, мисс Клэрмонт. Жизнь прекрасна!
Лукавые чертики в его пронзительных зеленых глазах никак не вязались с невинным выражением лица.
Лилиан покачала головой.
– Я-то думала, что вы безукоризненно вежливы, воспитанны, а оказывается, и весьма дерзким можете быть.
Эйвлин криво ухмыльнулся.
– Я всего лишь стараюсь вас развлечь, но, похоже, это у меня не получается: вы по-прежнему непробиваемы. Судя по всему, я прав?
Лилиан пожала плечами и довольно сухо сообщила:
– А еще я практична, обладаю аналитическим умом, не имею богатого воображения и всегда предпочитаю факты.
– Хм. – Эйвлин поерзал на стуле, вероятно придумывая, что сказать в ответ, но его избавило от этой необходимости появление графини Стратфорд, которая поприветствовала всех присутствующих и пригласила к инструменту первую исполнительницу.
Леди Джейн Нортумберленд изящно опустилась за клавесин. Ее кукольно красивое личико было безмятежным, ни один локон не выбивался из идеальной прически. Хозяйка салона одарила девушку ослепительной улыбкой, словно уже признавала в ней будущую невестку, что почему-то огорчило Лилиан.
Когда помещение наполнили звуки сонаты Моцарта, Лилиан выпрямилась и поискала глазами Стратфорда, чтобы увидеть его отношение к исполнению и исполнительнице. Взирает ли он на мисс Джейн как на образец совершенства? Не то чтобы это имело для нее особое значение, просто интересно… Но сколько ни пыталась найти его Лилиан, так и не смогла. Вероятно, он сидел за широкоплечей дамой в огромной бирюзовой шляпе из органзы – за такой не увидишь не только мужчину, но и лошадь.
Музыка продолжала звучать, и Лилиан поблагодарила судьбу за то, что уберегла ее от участия в шоу. Тетя проявляла титаническое упорство, заставляя ее заниматься музыкой, но у Лилиан не хватало терпения на многочасовую практику. Она всегда предпочитала уделять время изучению трудов по органической химии и применению ее законов к медицине. Поэтому, хотя и любила слушать музыку, сама играла весьма посредственно. И уж точно ее исполнение не могло бы сравниться с профессиональной игрой леди Джейн. Графиня Стратфорд была бы в ужасе.
Лилиан вдруг почувствовала себя неуютно и беспокойно заерзала: непонятно отчего. Она и сама не поняла, в чем дело, но волоски у нее на затылке встали дыбом.
– Хотя, может быть, это не такой уж плохой способ выбирать жену, – раздался голос Эйвлина. – Взять хотя бы леди Джейн. Решив исполнить Моцарта, она многое сказала о себе. Моцарт не только красив и мелодичен, но и технически совершенен. В его музыке все безукоризненно, все на своем месте. Это наводит меня на мысль, что леди Джейн любит порядок, отличная хозяйка, а потом станет и хорошей матерью. Стратфорд много выиграет, если женится на ней.
Лилиан представила себе, как Джеффри за семейным столом улыбается леди Джейн или вместе с ней наблюдает с умилением за игрой их детей, и почувствовала дурноту.
Умеренные аплодисменты возвестили об окончании выступления, и графиня пригласила леди Энн Манчестер, еще одну красавицу блондинку. Та заняла место за кабинетным роялем, и в салоне зазвучала музыка Бетховена.
Лилиан почувствовала слабый аромат специй и мяты – Джеффри, – и ее будто окутало теплой волной. Разве он где-то рядом? Лилиан поискала его глазами, но лорд Эйвлин тронул ее за руку, и пришлось повернуться к нему.
– А вот леди Энн выбрала герра Людвига, – прошептал виконт, вроде бы не заметив ее напряжения. – Там, где Моцарт точен и аккуратен, Бетховен стихиен. Его музыка могуча, эмоциональна, немного беспорядочна, даже временами груба… но очень возбуждающа. Такая жена не принесет в дом образцового порядка, но будет незаменима в других сферах.
Лилиан скосила глаза на Эйвлина, но взгляд ее тут же вернулся к леди Энн, а перед мысленным взором предстала картина, как Джеффри хватает блондинку за плечи, прижимает к полкам в библиотеке и страстно целует… Видение не доставило ей удовольствия, и она нервно сглотнула, потрясенная силой нахлынувших на нее эмоций, ощутив вкус Джеффри на своих губах…
Музыка стихла, леди Энн покинула сцену, но запах Джеффри никуда не исчез. Лилиан посмотрела, кто сидит рядом с Эйвлином, но там был вовсе не Джеффри. Наверное, он где-то неподалеку. Мог ли он слышать весьма фривольные комментарии Эйвлина? У нее аж кровь прилила к лицу от мысли, что мог подумать, если слышал.
Следующей на очереди была леди Эмили Мортон. Лилиан знала, что графиня устроила смотр потенциальных невест, – значит, Стратфорд, должно быть, предпочитает блондинок. Мысль ей не понравилась. Она подумала, что, возможно, именно леди Эмили: высокая, грациозная, с волосами цвета спелой пшеницы – иными словами, ничем не похожая на нее, – и есть его идеал женщины.
Леди Эмили села, поставила арфу между коленями и чуть наклонила к себе.
– А вот это настоящая катастрофа! – радостно прошептал Эйвлин. – Видите, как она пользуется арфой, чтобы показать свою стройную лодыжку? Хотя ножка, конечно, красивая. Я бы…
– Хватит! – воскликнула Лилиан. – Мне бы хотелось послушать музыку! – И дело было не только в этом: она вовсе не желала, чтобы Джеффри стал думать о ней еще хуже, поскольку теперь полностью уверилась, что он где-то рядом. Она всем своим существом ощущала его присутствие.
Эйвлин насмешливо вскинул бровь и пробормотал:
– Похоже, вы не так уж непробиваемы.
До конца представления виконт хранил благословенное молчание: не прокомментировал даже весьма неуверенное выступление флейтистки и никак не отреагировал на пугающе безголосую вокалистку. Лилиан ни на чем не могла сосредоточиться: ее тело жило восхитительными ощущениями – казалось, все ее естество отзывалось на близость Джеффри.
Она покрутила головой, побарабанила пальцами по колену, прикусила губу. Никогда раньше она не замечала за собой подобной суетливости. А откуда взялась эта ужасная зависть и ревность? Почему ей настолько отвратительна сама мысль, что Джеффри может обнимать кого-то еще… не ее? Кто он ей? Никто! Всего лишь средство разобраться в смерти отца!
После кошмарной арии очередной претендентки леди Уэнтуорт объявила перерыв.
– Вам жарко? – обеспокоился Эйвлин. – Вы так разрумянились. Принести еще шампанского?
– Да, пожалуйста, – с благодарностью отозвалась Лилиан и, когда он ушел, сцепила руки в надежде, что ошиблась и Джеффри поблизости нет.
– А какого композитора выбрали бы вы, Лилиан?
От густого тембра знакомого голоса она едва не подскочила. Кто же мог подумать, что он сидел за ее спиной!
Девушка резко обернулась. На его губах блуждала… нет, не улыбка, но он явно развеселился. Проклятье! Он все слышал.
– И как давно вы здесь сидите? – все же решила уточнить она, хотя ответ знала заранее.
– С самого начала шоу.
Чтоб тебя!.. Лилиан почувствовала ужасное смущение, хотя провокационные комментарии отпускала вовсе не она.
– Но мне почему-то казалось, что вы главный судья.
– Совершенно верно… – Тон, каким это было сказано, не оставлял никаких сомнений в его отношении к происходящему. – Только я сбежал под предлогом, что мое присутствие будет нервировать юных леди.
Лилиан кивнула, поскольку понимала его, как никто другой.
– Но вы не ответили на мой вопрос, – вернулся к тому, с чего начал, Джеффри. – Какого композитора выбрали бы вы?
– Я, к счастью, не участвую в этом мероприятии.
– А если бы участвовали?
– Честно? Понятия не имею: музыка никогда не была любовью всей моей жизни.
– И все-таки, чисто гипотетически: наверняка есть композитор, которого вы предпочитаете другим.
Лилиан ненавидела говорить о том, в чем разбиралась плохо, но понимая, что Стратфорд так просто не отстанет, выпалила первое, что пришло в голову:
– Не знаю… Возможно, Гендель.
– Понимаю, – протянул Джеффри, и Лилиан поневоле задалась вопросом, что именно. – Интересный выбор. Гендель, по-моему, так и не женился. Я не ошибаюсь?
В его словах явно чувствовался подвох, и она решила быть искренней:
– Понятия не имею.
Должно быть, Джеффри всерьез думает о женитьбе. А как не думать, если ради этого в поместье собралось так много гостей, да и юные леди на выданье буквально вешаются ему на шею?
– Возможно, Эйвлин был прав в своих оценках.
Лилиан слегка наклонила головку.
– Простите?
Джеффри подался вперед, упершись локтями в колени.
– Вы, пусть и наугад, назвали Генделя, композитора, жизнь которого прямо как зеркальное отражение вашей.
– Я вас не понимаю.
– Друзья и близкие Генделя не воспринимали его увлечение музыкой всерьез и настаивали, чтобы он занялся адвокатской практикой, считая этот род деятельности более подобающим для джентльмена. И только мать поддерживала и всячески поощряла юношу. Гендель был образцом для многих авторов – даже Бетховен называл его величайшим композитором из всех когда-либо живших на земле, – а его «Мессия» является великим вкладом в музыкальную культуру.
Лилиан слушала затаив дыхание: ничего этого она не знала.
– Вы говорили, что занимаетесь химией. Уверен, многие пытались вас отговорить, убедить отказаться от нее, но кто-то, как мать Генделя, наверняка вас поддерживал, ведь так? Это, конечно, не ваша тетя…
Лилиан зачарованно покачала головой, потрясенная его проницательностью, и очень тихо сказала:
– Мой отец.
Джеффри кивнул.
– Думаю, вы хотели бы внести весомый вклад в науку и чувствуете, что у вас есть силы и знания для этого. Мать говорила, что вы даже обращались в Королевское научное общество с просьбой принять вас, но получили отказ.
– Семь раз за последние три года, – выпалила Лилиан раньше, чем успела сообразить, что говорит. – Но я отказываюсь сдаваться. Рано или поздно мужчины все равно поймут, что женщины тоже могут заниматься наукой, причем успешно. Пусть не я стану первой представительницей слабого пола, кого все же примут в Лондонское королевское общество, мои усилия обязательно помогут другим, тем, кто придет после меня.
– Я тоже так думаю, – согласился Джеффри, глядя на нее совершенно серьезно, без тени усмешки.
По непонятной причине Лилиан почувствовала неловкость и уязвимость, будто ему удалось заглянуть ей прямо в душу и прочесть ее мысли.
Боже мой, она ведь явилась сюда, чтобы получить ответы на свои вопросы, а в результате отвечает на чужие. Она никогда ни с кем не откровенничала, а тут один только звук голоса этого невероятного мужчины заставляет ее выворачивать перед ним душу наизнанку.
Ведет себя как идиотка.
– Простите, – сказал Джеффри и отодвинулся от нее, откинувшись на спинку стула. – Я огорчил вас.
Лилиан подняла глаза, откашлялась и приклеила на лицо вежливую улыбку.
– Нет, я… Просто немного смущена… Прошу вас, передайте мои извинения лорду Эйвлину: скажите, что я немного устала и мы увидимся позже.
Она резко встала, едва не опрокинув стул, и, не дожидаясь ответа, не желая, чтобы он и дальше читал мысли и чувства по ее лицу, поспешно выбежала из комнаты.
Самообладание возвращалось мучительно медленно. Лилиан быстро шла – почти бежала – по коридорам, размышляя о разговоре с Джеффри. Он никак не отреагировал на упоминание о ее отце: не выказал ни раскаяния, ни хотя бы признания, что когда-нибудь слышал о Чарлзе Клэрмонте. Возможно ли, что ему вообще не было известно о его смерти?
Вполне. Но ученые не опираются на предположения: если есть гипотеза, нужны доказательства либо опровержение. Завтра, когда они поедут кататься, она рискнет задать ему несколько вопросов, а потом проанализирует ответы.
Ей не следует забывать, что, даже если он ничего не знает, не стоит рассчитывать на его помощь в поисках правосудия: надеяться нужно только на себя.
«Fidelitas ut prosapia». – «Верность семье». Лилиан не нужен был переводчик, чтобы прочитать этот девиз: латынь – язык ученых.
Кто-то из Стратфордов повинен в смерти ее отца, и, вполне естественно, когда придет время, Джеффри постарается защитить свою семью.
Проходя мимо коридора, который вел к библиотеке, Лилиан краем глаза заметила движение. Что бы это могло быть? На цыпочках, стараясь ничем себя не выдать, она тихо вернулась и выглянула из-за угла.
Кто-то вышел, но не открыто, как сделал бы тот, кто заглянул, чтобы взять книгу, а явно соблюдая все меры предосторожности. В коридоре было темно, и она не могла разглядеть лица. Мужчина украдкой оглянулся и быстро удалился в противоположном направлении.
Лилиан не могла утверждать это с полной уверенностью, но ей показалось, что высокая худощавая фигура принадлежала лорду Эйвлину. Только почему он тайком выбирается из библиотеки, если пошел за шампанским?
