Текст книги "Завтрашние мечты"
Автор книги: Хизер Кэлмен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 9
Это был подходящий день для мести. Мрачные черные облака низко нависли над землей, закрыв плотной завесой восходящее солнце. Высоко над крышами домов молнии пронзали потемневшее небо. Ветер стучался в окна и двери. В отдалении на фоне свинцового неба выделялись Скалистые горы, покрытые дымкой.
Сет наблюдал за приближающейся бурей сквозь задрапированное бархатом окно уютного зала в гостинице. Его ладони сжимали чашку с дымящимся кофе. Погода прекрасно соответствовала его настроению, мрачному и сердитому. Сегодня наступит кульминация его тщательно разработанного плана. Сегодня тот день, когда будут предприняты последние сокрушительные шаги по разорению Луизы Вандерлин.
С каким-то диким восторгом он поднес к губам чашку и отхлебнул немного кофе, глядя на свое отражение в гладком оконном стекле. Каждая черточка его лица имела очевидное сходство с аристократическим семейством Ван Кортландов. Сходство было настолько сильным, что когда два года назад он приехал в заброшенное поместье Ван Кортландов в поисках сведений о своем рождении, то старый слуга, увидев его, испугался и попятился назад, забормотав:
– Убирайся назад в свою могилу, Виллем Ван Кортланд!
Именно от этого слуги Сет узнал о вероломстве Луизы.
Только потрогав неожиданного визитера и убедившись, что перед ним живой человек, а не призрак, старик пригласил Сета на кухню согреться возле очага. Мрачное эхо их шагов гулко отдавалось в длинном и темном коридоре, а потом на ведущей вниз лестнице, и Сет не раз останавливался, со страхом оглядываясь назад. Было что-то пугающее в полной тишине дома, и ему даже стало казаться, что призрак Виллема Ван Кортланда поджидает их в темном углу.
Едва они оказались на кухне, уютно устроившись за обшарпанным столом с кружкой домашнего пива в руках, старик стал беспрерывно болтать, как изголодавшийся по общению человек. Спустя час, когда собеседники переговорили обо всем, начиная от местных преданий и до уборки последнего урожая, Сет осторожно перевел разговор на тему своего рождения.
Поначалу старик отказался рассказывать давно забытую историю, но когда Сет поведал ему о своей жизни, начав с того, что был брошен сразу после рождения, и закончив результатами расследования сыскного агентства, которые и привели его к семье Ван Кортланд, слуга заметно смягчился.
Он пояснил, что в ту пору занимал должность камердинера у Виллема Ван Кортланда и только в силу своих обязанностей оказался посвященным в тайну этого рождения.
Согласно сбивчивому объяснению старика, едва Виллем договорился о выгодном браке между своей дочерью Луизой и их богатым соседом Корнелиусом де Виндтом, как служанка Луизы сообщила главе семейства о своих подозрениях, что невеста беременна.
Когда Виллем стал допытываться у дочери, верны ли подозрения служанки, она, заливаясь слезами, обвинила в своем положении старшего брата Питера. Из того, что удалось подслушать, слуга узнал, что Питер, которого все, кроме самого Виллема, считали сумасшедшим, изнасиловал свою сестру. Она была слишком напугана и унижена и не рассказала о случившемся два месяца назад.
Доверительным тоном старик сообщил пикантную подробность: Питер изнасиловал трех служанок, прежде чем наброситься на свою сестру. Но те женщины были всего лишь прислугой, и Виллем закрыл глаза на его действия. Однако кровосмесительное насилие и последовавшая беременность собственной дочери не могли остаться без внимания, особенно в свете ее предстоящего замужества.
Хотя Корнелиус был на сорок лет старше шестнадцатилетней Луизы и являлся отцом двух взрослых сыновей, он мог обеспечить ей завидное положение в высшем обществе Нью-Йорка, а Виллему – большой кусок земли. Виллем давно жаждал присоединить эту землю к своему поместью. Ни жадный отец, ни расчетливая дочь не могли позволить такой наживке сорваться с крючка.
С этого момента рассказ слуги стал довольно сбивчивым. Почесывая лысую макушку, он смутно припоминал, как Виллем говорил Корнелиусу, что Луиза всем сердцем жаждет купить себе приданое в Париже, что она хочет выйти замуж только в платье от мадам Делатур, портнихи королевы Марии-Амелии. Эта хитрость достигла цели, и де Виндт согласился отложить свадьбу на восемь месяцев, чтобы дать возможность невесте подготовить приданое, о котором она мечтала.
Где в действительности Луиза провела эти месяцы, слуга не знал. Он смог только сказать, что она находилась недалеко от поместья, потому что через семь месяцев Виллем тайно вручил ему новорожденного ребенка.
На морщинистом лице старика вновь отразился ужас, когда он вспомнил, как Виллем приказал убить младенца, чтобы не растить его как незаконнорожденного, утверждая, что это – желание самой Луизы, хотевшей скрыть все следы своего позора. И эта бесчеловечная миссия была возложена на него как самого доверенного слугу. Но, будучи богобоязненным человеком, он не смог убить ребенка и тайно отвез его в город, где оставил на пороге приюта Сент-Джона.
И только спустя семнадцать лет, в 1851 году, когда Виллем лежал на смертном одре, он признался хозяину в своем обмане. По словам старика, то был первый и последний раз, когда они говорили об этом темном деле.
Еще долго после того, как голос старика затих, Сет сидел, уставившись на тлевшие угли в очаге, и не мог вымолвить ни слова. Неужели мать может хладнокровно приказать убить своего собственного сына?! Такое злодеяние было выше его понимания.
Старый слуга наконец нарушил молчание, предложив показать ему фамильную портретную галерею. Увидев портрет Виллема, написанный в пору, когда тот был в расцвете лет, Сет был поражен своим сверхъестественным сходством с дедом.
Каждая черта его лица напоминала некогда могущественного Ван Кортланда, от хитрого прищура светло-карих глаз до массивного квадратного подбородка. Только выражения их лиц были совершенно разными. Если Сет мог легко и непринужденно улыбаться, то губы Виллема едва изогнулись в жестокой усмешке, а на лице была маска ледяного достоинства.
Воспоминания об этом портрете заставили губы Сета вытянуться в такую же твердую линию, как у деда. Медленно водя пальцем по краю чашки, он думал, как поведет себя Луиза, когда лицом к лицу столкнется с живым подобием своего отца. Догадается ли она об их родстве? И если да, то как объяснит сыну свой приказ убить его?
С ревущими порывами ветра в оконное стекло ударили первые капли дождя, стекая вниз по щекам его призрачного отражения. Как горькие слезы нелюбимого ребенка, дождевые капли тихо скатывались вниз. У Сета заныло сердце, неожиданно им овладело чувство одиночества. Слишком хорошо он помнил безмолвную боль таких слез, помнил горечь приютского ребенка. Из-за эгоизма своей матери он был брошен на произвол судьбы в мире, где сирот презирали как париев. Ему пришлось пройти через такие испытания, которые не всякий ребенок мог вынести.
Горячий ком подкатил к горлу Сета, перехватив дыхание, когда он попытался изгнать тяжелые воспоминания. Он превратился в мужчину, в образованного, уважаемого, богатого и влиятельного человека. У него были друзья, любившие его, женщины, желавшие его, партнеры, высоко ценившие его. Он был нужным…. желанным.
Вдохновившись осознанием этого, он прогнал прочь страшные детские впечатления, вытеснил их мыслями о своих собственных достижениях. Постепенно он смог сосредоточиться на цели сегодняшней деловой встречи. Эта цель – заставить страдать Луизу Вандерлин. Она должна почувствовать, что значит жить, совершенно не имея никакой надежды. Теперь настала очередь его матери ронять горькие слезы.
Этой мысли оказалось достаточно, чтобы Сет улыбнулся. Встретившись взглядом со своим поверенным, сидевшим на другом конце стола, он произнес:
– Сделайте все.
Молодой человек побледнел.
– Вы уверены, сэр? Миссис Вандерлин просит всего лишь шестимесячной отсрочки в выплате займа. Она уверена, что соберет деньги и к тому времени выкупит свои долговые обязательства.
Сет пожал плечами.
– Я не собираюсь быть в Денвере через шесть месяцев. Кроме того, я сомневаюсь, что она сможет собрать деньги за шесть месяцев или даже за шесть лет.
Уж он позаботится об этом.
Год назад, вскоре после того как сыщики нашли Луизу Вандерлин в Денвере, он подробно изучил состояние ее дел. Выяснив, что прибыльный пивоваренный завод был единственным источником финансового благосостояния семьи, он поручил своему адвокату тайно купить городскую пивоварню, главного соперника Вандерлинов. Он сразу же так снизил цену за баррель пива, что предприятие Вандерлинов оказалось неспособным конкурировать.
За короткий срок городская пивоварня переманила всех покупателей у Вандерлинов. Всех, кроме прибыльного салона Шекспира; Флойд Темпл оставался проданным Луизе. Но теперь салоном владел Сет, и он позаботится, чтобы там подавали пиво городской пивоварни.
Вытащив пачку документов, адвокат спросил:
– Может, вы ознакомитесь с предложением миссис Вандерлин, прежде, чем принять решение? Проценты, которые она предлагает, сулят большую выгоду.
Сет сделал еще один глоток кофе, прежде чем поставить чашку и взять бумаги. Откинувшись на спинку кресла, он просмотрел документы.
Его главной победой в борьбе за разорение матери станет приобретение через банк долговых обязательств Вандерлинов. Второй муж Луизы, Мартин, за два года до своей смерти занял в банке тридцать семь тысяч долларов для расширения пивоварни. Это сулило значительные выгоды всем заинтересованным лицам. Ведь пивоварня Вандерлинов уже почти десять лет занимала ведущее положение на всей территории Колорадо.
Но это было до того, как Сет узнал о вероломстве Луизы, до того, как городская пивоварня начала войну цен. Как только Сет привел в действие свой план мести, понадобилось всего несколько месяцев, чтобы доходы Вандерлинов резко пошли на убыль. И банк, хорошо знакомый с превратностями торговли, был готов продать долговые векселя Вандерлинов.
Теперь час расплаты настал. Удовлетворение, злость и радость смешались в душе Сета. Боль от предательства матери слегка притупилась. Луизу Вандерлин ждет ужасный день. Она узнает не только о том, что салон Шекспира отказался покупать ее пиво, но и о том, что банк требует вернуть все, что причитается по займу. К тому времени как он покинет Денвер, его мать окажется совершенно без средств к существованию, совсем как он много лет назад.
– Сэр?
На губах Сета играла зловещая улыбка, когда он снова обратил внимание на адвоката.
– Простите, мистер Пенн, вы что-то сказали?
Эдвард Пенн нервно теребил салфетку. Как младшему партнеру ему никогда не доверяли вести дела известного Сета Тайлера. Он получил эту возможность только потому, что старший партнер фирмы Арчибальд Сван вел более важные дела мистера Тайлера в Сан-Франциско. Помня обо всем этом, он начал очень осторожно:
– Хочу заметить, что вам было бы гораздо выгоднее предоставить миссис Вандерлин эти шесть месяцев. Ведь ее пивоварня больше не представляет угрозы для городской пивоварни, и было бы благоразумнее дать ей возможность заплатить долг, чем обременять себя обанкротившимся предприятием.
Сет нетерпеливо фыркнул, возвращая бумаги Эдварду.
– Мое время стоит гораздо дороже, чтобы тратить его на такие пустяки. – Он кивнул официанту в коричневато-золотистой униформе, ожидавшему, чтобы накрыть стол для завтрака. – Давайте лишим ее права собственности и покончим с этим!
– Но, сэр! Подумайте о деньгах, которые вы теряете!
Сет подождал, пока официант закончит сервировать стол, и холодно поинтересовался:
– Сколько у меня денег, мистер Пенн?
– Около пяти миллионов долларов. Конечно, ожидается еще полмиллиона от ваших вложений в европейские железные дороги, не говоря о доходах от других статей.
Сет безразлично пожал плечами.
– Тогда, думаю, я могу позволить себе потерять здесь деньги. – Взяв вилку, он сказал: – Сейчас, если вы не возражаете, я бы хотел обсудить предложение о сахарном заводе.
Отведав жареной форели и имбирного бисквита с маслом, он выжидающе посмотрел на своего адвоката. Молодой человек наблюдал, как он ел, и выражение его лица было таким мрачным, словно он только что разорил своего самого богатого клиента.
Удивленно приподняв бровь, Сет спросил:
– Вы хотите обсудить что-то еще?
Эдвард взъерошил свои ярко-рыжие волосы.
– Дело в том… ну, миссис Вандерлин просто замечательная женщина. Она погибнет, если вы разорите ее. Может, если вы сами поговорили бы с ней…
– Я же дал четкие инструкции, что во всем этом мое имя не фигурирует, – перебил Сет, окинув адвоката устрашающим взглядом. – Надеюсь, что вы ради своего же блага не нарушили это условие.
Заметно задрожав, молодой человек произнес, заикаясь:
– Конечно, н-нет, мистер Тайлер. Я подумал, ну, зная вашу репутацию, вы всегда с пониманием относитесь к таким делам; ну, я и подумал, что вы п-поговорите с ней сами и, может, измените свое решение.
– Вы ошиблись. – Глаза Сета слегка сощурились. – Эдвард, а откуда вдруг такое сочувствие к Вандерлинам?
Адвокат открыто встретил его взгляд.
– Я просто подумал, что у вас могло появиться желание получше узнать положение, в котором оказались Вандерлины. Может, вы согласились бы дать ей отсрочку на шесть месяцев, если бы сами поговорили с ней. Она хорошая женщина. И еще она очень грустная.
– У меня нет ни малейшего желания разговаривать с Луизой Вандерлин, даже если она хорошая и грустная. Меня совсем не интересует ее затруднительное положение! – Сет буквально выкрикнул последние слова, привлекая внимание других посетителей ресторана. Игнорируя их удивленные взгляды, он ударил кулаком по столу и рявкнул: – Вы сделаете так, как я скажу. Если она не найдет деньги за тридцать дней, то мы лишим ее права собственности. Все!
Горечь, сквозившая за этими словами, поразила Эдварда. Он не мог вымолвить ни слова, наблюдая, как его клиент выбрал сигару и зажег ее. Довольно странно, но он затянулся только один раз, чтобы раскурить дорогую сигару, а потом рассеянно смотрел, как струйка голубовато-серого дыма поднимается к потолку.
После продолжительного молчания Эдвард отважился снова спросить:
– Простите, сэр. У вас есть причины недолюбливать миссис Вандерлин?
– Недолюбливать ее? – Сет отбросил сигару. – Черт возьми! Да я даже никогда не встречался с ней.
Глава 10
К полудню на небе не осталось ни облачка. Утренний шквал утих так же быстро, как и налетел, успев, однако, вымыть и освежить улицы Денвера.
Грязные и немощеные улицы городка были сущим проклятием для Пенелопы. С раннего утра и до поздней ночи лошади и фургоны сновали взад и вперед по неухоженным улицам, поднимая клубы плотной серой пыли, которая забивалась в нос, раздражала глаза, оседала на юбке.
Но сегодняшний день был совершенно другим. Сильный дождь прибил всю пыль, и Пенелопа шла по улице в хорошем настроении.
Рядом с ней шла Эффи, прижимая к носу вышитый платочек; она разозлилась на лошадь, которая посмела опорожниться перед ними.
– Проклятое животное, – рассерженно пробормотала она. – Нужно заставить владельцев лошадей покупать для них новоизобретенные пеленки.
Пенелопа недоверчиво посмотрела на свою спутницу.
– Лошадиные пеленки? Неужели такие придумали?
– Это приспособление уже запатентовано, моя дорогая. Выпускается много всего, чтобы сделать грязных животных более приятными. Да вот, кстати, Домбиттл недавно выпустил одеколон «Эквин», который гарантирует, что кобыла будет благоухать так же, как и ее хозяин.
Пенелопа от души рассмеялась. На их пути находилась аптека, в которую Эффи, помешанная на всяческих средствах для ухода за кожей лица, затащила подругу.
Эффи сразу же направилась к витрине с кремами от морщин, в то время как Пенелопа зашла в отдел с детскими лекарствами.
Адель обещала, что позволит ей увидеться с Томми в воскресенье, и она хотела купить какое-нибудь лекарство от астмы. У него уже было несколько ужасных приступов болезни, но ни одно из средств, которые она приобрела раньше, не помогало.
Покачивая головой, она прочитала показания к применению на этикетке первой бутылочки, затем на следующей. Если бы только Адель позволила показать Томми настоящему врачу. Даже со своим незначительным опытом обращения с детьми Пенелопа знала, что ее сын развивался не так, как положено ребенку его возраста. Чтобы помочь мальчику, для него сейчас нужно делать гораздо больше, чем она может.
Нахмурившись, Пенелопа поставила бутылочку на полку. Если кто и может помочь Томми, так только Холли. Ее невестка проявляла особый интерес к женщинам и детям. И она была единственным доктором, которому Пенелопа доверяла до конца.
Поэтому Пенелопа поклялась себе как можно скорее достать необходимую сумму денег для выполнения своего плана, даже если ей придется украсть их. Как только она вернет Томми, то сразу же поедет домой и обратится за помощью к Холли.
Чувство страха овладело Пенелопой, когда она подумала, что при встрече со своей семьей придется признаваться в постыдных поступках, совершенных ею за последние два с половиной года. Самым трудным будет объяснить брату, почему она не обратилась к нему сразу же, как только оказалась в беде. Она знала, что ее глупое неверие в его любовь заденет его больше, чем все остальные ее грехи, вместе взятые. Но она сделает все возможное и невозможное, чтобы брат понял и простил ее. Ради Томми она сделает все.
Пока она стояла, занятая своими мыслями, к ней подошел аптекарь.
– Вы затрудняетесь в выборе? – спросил он, и его губы под густыми усами вытянулись в вежливую улыбку. Она недоуменно взглянула на него.
– Простите?
– Я заметил, что вы затрудняетесь в выборе детских лекарств. Если вы подскажете мне симптомы болезни вашего ребенка, я постараюсь помочь вам.
– Да… астма, – выдохнув, произнесла она, возвращаясь к реальности. – У ребенка астма.
Мужчина сочувственно кивнул.
– Бедняжка. У моей третьей дочери, самой младшенькой, тоже была астма. А сколько лет вашему ребенку?
– Будет ровно два в воскресенье.
Он снова понимающе кивнул. Задумчиво покрутив усы, он взял бутылочку с сиропом янтарного цвета и внимательно взглянул на этикетку. После минутного размышления он протянул бутылочку Пенелопе и сказал:
– Вы можете дать ему этот мед и попробовать при этом еще отхаркивающую микстуру.
Пенелопа благодарно посмотрела на аптекаря, решив попробовать рекомендованное средство. Когда он отошел к прилавку, чтобы завернуть покупку, она присоединилась к Эффи, которая стояла возле окна и разглядывала странное приспособление из кожаных ремешков.
– Что ты там нашла? – поинтересовалась она, поглядывая на непонятное устройство. Оно было подозрительно похоже на одно из средневековых пыточных орудий, которые она когда-то видела на картинках.
– Это новое изобретение Кили, для преодоления силы тяжести. Ты надеваешь его на время сна, чтобы удержать на месте подбородок и лицевые мышцы. Таким образом оно предохраняет от появления морщин, когда спишь, уткнувшись лицом в подушку. – Она нахмурилась, изучая конструкцию. – Интересно, как это надевается?
Пенелопа пожала плечами.
Эффи умоляюще посмотрела на нее своими голубыми глазами.
Пенелопа покорно вздохнула.
– Хорошо. Испытай на мне, но только быстро.
Зная, что ей скорее всего придется пожалеть о своем согласии, она сняла шляпу. Но едва Эффи сумела заключить ее в это приспособление, как раздался громкий стук в стекло, словно дятел барабанил о дерево.
– Ой, да это мистер Тайлер, такой красивый и элегантный! – воскликнула Эффи, живо помахав ему рукой.
За окном стоял Сет собственной персоной, в ответ на восторженное приветствие Эффи на его губах весело заиграла небрежная улыбка.
Пенелопа издала приглушенный стон. Этот негодяй имел проклятую привычку появляться в самые неподходящие моменты. Желая, чтобы он сей же час провалился, а сама она оказалась как можно дальше от этого места, Пенелопа дернула за ремешки, чтобы поскорее освободиться от этого идиотского изобретения, в котором она наверняка выглядела полной дурой. Но, к ее ужасу, волосы запутались в застежках.
Когда Сет остановился в дверях, галантно помахав шляпой взволнованной даме, Пенелопа яростно толкнула Эффи в спину и прошипела нечленораздельно, потому что кожаные ремешки крепко впились в щеки и сжали ей челюсть:
– Эф-фи! Ос-в-дим-ня!
Но Эффи потеряла всякий интерес к эксперименту и теперь стояла с открытым ртом, явно завороженная видом Сета.
Не в силах справиться с ремешками, Пенелопа сердито посмотрела на быстро приближающуюся фигуру.
Против собственной воли ей пришлось признать, что он выглядит эффектно. Коричневые кожаные штаны для верховой езды плотно обтягивали мускулы бедер и живота, не оставляя никаких сомнений в его мужественности. Сюртук, сшитый из плотной шерсти в коричневато-золотистую полоску, подчеркивал ширину плеч, в то время как яркий шелковый жилет бронзового цвета приковывал взгляд к широкой груди и стройной талии.
Недовольно взглянув на него, Пенелопа с болезненной остротой подумала о том, как убого она одета: ее широкая красная юбка была сильно потерта, а темная бахрома, которой был отделан жакет, местами была оборвана. Окончательно расстроившись, она попыталась освободиться от ужасного аппарата, чтобы не выглядеть так глупо, но лишь сморщилась от боли, выдернув клочок волос.
«Этот негодяй слишком привлекателен», – подумала она, энергично потирая голову. И было очевидно, что не только она так считала. Другие женщины в аптеке благоговейно замолчали в его присутствии.
Явно наслаждаясь столь потрясающим эффектом, Сет поднес к губам руку Эффи и нежно поцеловал ее ладонь.
– Какое удовольствие снова видеть вас, милая, – произнес он, обращаясь к пожилой женщине с такой галантностью, словно она была шестнадцатилетней дебютанткой.
Эффи вспыхнула от такого обращения.
– Мистер Тайлер… – смущенно начала она, хлопая ресницами.
– Сочту за честь, если вы будете звать меня Сет, – перебил он ее с обворожительной улыбкой, которую Пенелопа всегда находила просто неотразимой. – Конечно, если вы не сочтете меня слишком старым для такого обращения.
– О, что вы! Вы совсем не старый. По крайней мере не выглядите старым. – Она умолкла, смерив его оценивающим взглядом. – Кстати, а сколько вам лет?
– В прошлом месяце исполнилось тридцать шесть.
Он был почти на пятнадцать лет моложе Эффи. Пенелопа с интересом взглянула на Сета, забыв на минуту, что закована, словно жертва средневековой пытки. Этот мужчина был бессовестным ловеласом.
Эффи улыбнулась и кокетливо ему польстила:
– Вы в самом расцвете сил, мистер Тайлер.
– Сет, – вежливо поклонился он. Эффи поправилась:
– Сэт. А вы можете называть меня Эффи.
Выражение лица Сета оставалось невероятно вежливым, когда он поверх головы Эффи взглянул на плененную Пенелопу и поинтересовался:
– Скажите, мисс Эффи, неужели это и есть знаменитое изобретение Бреннана, чтобы заставить жен молчать?
– Вы знакомы с изобретением мистера Бреннана? – оживилась Эффи, ее глаза заблестели от возможности обсудить интересовавшие ее запатентованные устройства.
Сет медленно обошел Пенелопу, кружа, точно стервятник вокруг обреченной жертвы.
– Да, я слышал о нем, – отозвался он и молча принялся внимательно рассматривать сие удивительное приспособление. Затем с ехидцей посмотрел на Пенелопу и добавил: – Не этого я ожидал от такого устройства. У женщин, с которыми мне приходилось общаться, никогда не было повода для жалоб.
Пенелопа чуть не задохнулась от его наглости. Да, она была его женщиной, но у нее имелись все основания жаловаться на этого отпетого негодяя. Однако едва она попыталась открыть рот и высказать свое мнение по поводу заявления Сета, как злосчастное устройство заставило ее замолчать так же надежно, как одно из патентованных изобретений Бреннана.
Эффи совершенно не поняла скрытый намек Сета. Покачав головой, она возразила:
– Это приспособление принадлежит мистеру Кили. – Когда Сет вопросительно приподнял бровь, она пояснила: – Оно предназначено для того, чтобы предохранять кожу от морщин и укреплять мышцы лица.
Сет удивленно посмотрел на нее.
– Право, такой юной красавице, как вы, нет нужды в этих средствах!
От Пенелопы не ускользнуло, что он намеренно высказал свой льстивый комплимент одной Эффи. Этот низкий человек просто издевался над ней. Разъяренная его пренебрежением, она опять попыталась раскрыть рот и так сильно натянула ремешок, что он больно врезался в нежную кожу подбородка. Пенелопа болезненно застонала.
– О, да мы просто проводим научный эксперимент. – Эффи заморгала, до нее наконец дошло, какие муки испытывает Пенелопа. Покраснев, она поспешила на помощь девушке.
Сет присоединился к Эффи. Слегка дотронувшись до одного из ремешков, он спросил:
– Вы уже пришли к заключению о его эффективности?
– Мне надо бы сравнить его с укрепителем лица Эппингтона, тогда я смогу сказать наверняка. – Эффи поджала губы, стараясь осторожно высвободить волосы Пенелопы из одной из застежек. – Да, а вы не помните, как называется новое изобретение от морщин для женщин всех возрастов? – бросила она быстрый взгляд на Сета.
Сет пожал плечами.
– Боюсь, я совершенно невежествен в этом вопросе. Пробормотав сквозь зубы что-то невнятное о его невежестве, Пенелопа опять натянула ремешок.
– Стой спокойно, Лорели, – предупредила Эффи, ее лицо стало встревоженным, когда она начала возиться с застежкой. – Как ты умудрилась так запутать волосы?
Пенелопа только приглушенно охнула, когда Эффи нечаянно вырвала у нее несколько волосков.
Испуганно ойкнув, пожилая актриса отступила в сторону, оценивая сложившееся положение.
– Это невозможно. Я не представляю, как освободить тебя, придется отрезать запутавшиеся волосы.
Пенелопа вся похолодела от предложения Эффи.
Сет сосредоточенно потрогал одну из застежек, прежде чем заявил:
– Все не так плохо. Думаю, я смогу снять все эти путы, не обрезая ей волосы. – Он наклонился и почтительно заглянул в лицо девушки. – Конечно, если мисс Лерош не имеет возражений.
Пенелопа краешком глаза посмотрела на него, нисколько не одураченная его учтивостью, но не успела она издать и звука, как Эффи затараторила:
– Какая галантность! Боже, я уверена, Лорели будет вечно в долгу перед вами, если вы спасете ее волосы. Ведь волосы для женщины – это ее гордость.
Как ни претила Пенелопе мысль, что она снова будет обязана Сету, другого выхода у нее не было. Конечно, если она не хотела расстаться со своей «гордостью» вместе с этими проклятыми застежками. И она покорно кивнула.
– Верное решение, – прошептал Сет, чтобы его могла услышать только Пенелопа, тут же, однако, добавив обычным голосом: – Нельзя же допустить, чтобы «канарейка Запада» стала похожа на ощипанную курицу.
Пенелопа издала возмущенный писк, который удивительно напоминал писк оставшегося без перьев цыпленка. Хмыкнув, Сет начал освобождать ее волосы.
Его прикосновения были осторожными и нежными, и, несмотря на злость, Пенелопа постепенно успокоилась. Убаюканная тихим разговором Сета и Эффи, она непроизвольно закрыла глаза и прислонилась к его груди.
От него так приятно пахло! Его обычный лесной запах смешался с ароматом кофе и табака, создавая мужественный букет запахов, как нельзя лучше подходивший Сету. Инстинктивно подчиняясь этому аромату, она теснее прижалась к нему. Его тело было сильным и упругим. Даже сквозь одежду чувствовались крепкие мускулы.
От одной мысли о том, какое прекрасное тело скрыто под этим просторным сюртуком и тонкой полотняной рубашкой, непроизвольная дрожь охватила ее. Ей вспомнилось, когда она в первый раз увидела его торс.
Это произошло почти четыре года назад, во время каникул, дома в Сан-Франциско. Однажды Холли и Пенелопа собрались с подругами в розовом саду. Сет и Джейк, не зная об этом, устроили там же боксерский поединок, предварительно сбросив с себя рубашки. Так их, полуголыми, увлеченно дубасившими друг друга, неожиданно застали женщины.
Обычно невозмутимая Холли безудержно рассмеялась, когда их подруги пронзительно завизжали и стали возмущаться неджентльменским поведением мужчин. Пенелопа, которая шла впереди этой щебечущей стайки, резко остановилась, без стеснения глядя на обнаженную грудь Сета.
Он смотрелся великолепно, стоя среди цветущих роз. Его смуглая кожа блестела от пота, а светлые соломенные волосы разметались по широким плечам. Ей казалось, что она видит перед собой викинга-завоевателя, совершающего опустошительные набеги.
Тогда он внес смятение в ее душу. Завороженная видом его сильного тела, она скользнула взглядом от мощных плеч к груди и к мускулистому животу. Нигде не было ни грамма жира. Верхняя пуговица брюк была не застегнута, наверное, он расстегнул ее, когда снимал рубашку; с недевичьим интересом ее взгляд скользнул ниже. Не в силах отвести взор, она с любопытством попыталась представить его совершенно голым. В голову полезли щекочущие воображение вопросы: везде ли его кожа шелковистая и гладкая, как на груди? Все ли его тело такое загорелое? С непередаваемым восторгом она, не отрываясь, смотрела на него. И именно Сет вывел ее из этой задумчивости. Когда он наклонился, чтобы взять свою рубашку, то посмотрел ей прямо в глаза и заговорщически подмигнул. Казалось, он наслаждался женским вниманием. Выражение его лица сделалось игривым, даже озорным… пока он не проследил за ее взглядом.
В тот момент, когда он перехватил ее пораженный взор своим всезнающим взглядом, она увидела, что в нем находили более опытные женщины. Она наконец-то поняла, почему женщины с таким упоением смотрели на, него, узнала причину их восторженного шепота.
Его привлекательность была неотразимой. Сет Тайлер излучал темную, притягательную чувственность, от которой у нее в голове завертелись непристойные мысли. Она никогда не забудет, как он посмотрел тогда на нее, его взгляд был страстным и полным желания, па губах играла соблазнительная, многообещающая улыбка. Он разбудил в ней любопытство и заставил почувствовать себя самой желанной женщиной на свете. И в тот момент Пенелопа осознала, что она всегда хотела отдаться Сету Тайлеру. Тогда она была просто ошеломлена своим открытием…
…Как, впрочем, и сейчас. Она внезапно вздрогнула, когда Сет дотронулся до весьма чувствительного места за ее ухом. Томно наслаждаясь прикосновением пальцев к своей коже, она с любопытством исподтишка посмотрела на Сета: действует ли на него такая близость?
Действует. Сет был совершенно смущен и не мог припомнить, когда в последний раз был так возбужден. Нет, он все помнил. Это было тогда, когда он в последний раз целовал Пенелопу.
Пробормотав какую-то пустяковую фразу Эффи, когда та извинилась и отошла поговорить с аптекарем, Сет освободил еще один ремешок. Грубая кожа оставила красный след на щеке Пенелопы. Расстроенный тем, что ее красивое лицо было помято, он растер кожу на щеке, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. К его крайнему замешательству, она тихо застонала в ответ и прижалась ягодицами к его бедрам.
