Текст книги "Услада пирата"

Автор книги: Хизер Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Капитан взял ее за руку.

– Я не могу забрать вас отсюда.

– Тогда оставьте хоть какой-нибудь свет.

– Миледи…

– Умоляю вас!

Он смотрел на нее в упор, стараясь разгадать, что кроется за ее смятением. Скай же приняла его колебания за отказ.

– Умоляю, – повторила она. Голос ее дрогнул, упал. – Оставьте свет, сэр, и я клянусь, что буду…

Заинтригованный, он внимательно наблюдал за ней.

– Что будете, мадемуазель?

– Я… я отблагодарю за доброту.

– Вы отблагодарите… за доброту?

– Да! – закричала она.

Он изогнул бровь, неторопливо наклонил голову.

– Миледи, примите извинения, но мне хотелось бы, чтобы вы выражались более точно. Мы, пираты, известны своим тупоумием.

Скай хотелось дать ему пинка. Она бы так и поступила, но он, похоже, разгадал ее намерения и осторожно взял ее за плечи, притянул к себе. Она опять чувствовала на щеках, возле самых губ его дыхание. Странно, от него пахло мятой. Зубы – белые, красивой формы – сверкали, стоило ему улыбнуться. Большая часть лица была закрыта бородой, но ей подумалось, что под этой черной маской, возможно, прячется удивительное лицо – жестокое, грозное, но тем не менее поражающее воображение.

Она думала так о пирате! О человеке, который собирался изнасиловать ее и выставить как меновой товар перед отцом или женихом. А хуже всего: она готова обещать ему все, лишь бы он не запер ее опять в темноте.

– О чем вы, леди Кинсдейл? – негромко спросил он.

– Я сделаю все, что вы захотите, – выпалила она. – Только не оставляйте меня в темноте. – Она поколебалась, но потом горестно прошептала: – Я обещаю!

Капитан смотрел на нее – долго и тяжело. Вместо того, чтобы радоваться ее обещанию, он, казалось, страшно разозлился. Он оттолкнул ее от себя и шагнул к книжной полке, где стояла лампа, защищенная деревянными планками от падения, такие же планки удерживали на полках книги.

Поглядывая на Скай все с той же странной злостью, он нашел кремень и огниво и разжег в печке огонь. Когда тепло дошло до нее, Скай почувствовала, как она озябла. Он, наверное, тоже промерз, ведь он весь вымок, подумала она и невольно пробежала взглядом по его великолепной фигуре.

Его взор упал на девушку, и она почувствовала, что дрожит. Он отыскал длинную лучину и зажег лампу от огня голландской печки, потом поставил ее на место.

– Не трогайте ни лампу, ни печку, – предупредил он. – Я не для того спасался от шторма, чтобы сгореть на море.

– Я ничего не подожгу, обещаю.

– Не бросайтесь обещаниями, леди, – заметил он.

Скай пожала плечами, уставившись в огонь, решив не обращать на пирата внимания. Он продолжал наблюдать за ней. Она вздрогнула, когда он небрежно произнес:

– Вам придется сдержать обещания, которые вы мне дали, миледи.

Она кивнула, соглашаясь, но на этот раз притворно. Свет и тепло наполнили помещение, и вместе с ними к ней начала возвращаться отвага. Он сделал два шага к ней, и она поняла, что он собирается получить свое здесь и сейчас. «Нет!» – задохнулась Скай, пытаясь оттолкнуть его руки. Он нашел шнуровку корсета и потянул за нее.

– Подождите!

– А ваше обещание, миледи?

– Вы сказали, вам нужно возвращаться… Шторм! Ветер – он все еще силен. Пожалуйста, остановитесь!

– Черт с ним, с кораблем, мадемуазель!

– Мы утонем!

– Сколь сладостна будет смерть в ваших объятиях!

Корсаж свалился, и обнажилась грудь. Краска залила лицо Скай, но он, едва взглянув, через голову стащил с нее мокрое изорванное платье. Она отчаянно забилась, но только запуталась в одежде. И вот она уже оказалась голой, лишившись платья, корсета и даже сорочки, – на ней остались только чулки и подвязки. Она перевела взгляд с кучи своей одежды, сброшенной на пол, на его лицо, и глаза, холодно созерцавшие ее. Он, наверное, оценивает, какую сумму можно за нее запросить! Его взор был таким ледяным, что она даже не подумала прикрыться, обхватить себя руками. Казалось, его ничуть не устраивало то, что он видит, более того, он смотрел на нее почти с отвращением. «Я ему противна», – подумала Скай. Но тут он опять шагнул к ней, и она завопила от ужаса.

Пират не тронул ее. Сорвал покрывало с кровати и набросил его на обнаженное тело. Скай рухнула на колени, ловя край покрывала, натягивая его на плечи, и застыла, опустив глаза.

– Вы умрете от воспаления легких и утратите всякую ценность для меня, если не обсохнете, – сказал он и пошел к двери. Там он задержался и тихо проговорил: – Не обманывайте себя, леди Кинсдейл. Я не забыл вашего обещания, данного добровольно. И необдуманно, как мне представляется. Придется его выполнить.

Хлопнула дверь под напором ветра. Он ушел.

Скай потуже обернула вокруг себя покрывало. Каюта медленно нагревалась, становилась уютной и светлой, и Скай постепенно перестала дрожать. Она ненавидела себя: страх… как жутко и как нелепо! Она унизила себя перед этими подонками. Дала обещание пирату!

Внезапно она опять задрожала, вспомнив, как он смотрел на нее. Словно он знал ее или знал что-то о ней, что-то потаенное, и ненавидел ее за это. Впрочем, что ей за дело?

Надо во что бы то ни стало использовать любую уловку, чтобы удерживать его на расстоянии. Он дразнил ее, насмехался, а когда вернется, будет еще хуже, потому что он тоже ненавидит ее…

От него веет свежестью, его густые усы пахнут мятой…

Боже, о чем она думает?

Скай вскочила на ноги и ринулась к бюро. Рывком она вытаскивала ящик за ящиком. Он ведь пират, верно? У него должно быть спиртное, хоть что-нибудь.

Но ящики были пусты. Пока она озадаченно стояла над ними, судно вдруг сотряс резкий толчок, и она шлепнулась на пол. Скай тихо застонала и всей душой пожелала вернуться назад в Лондон. Лондон! Как там чудесно! Не сравнить с молодым, едва набирающим силу Уильямсбергом. Лондон блистал балами, театром, оперой, величавой роскошью королевского двора. Конечно, и в Лондоне встречались распутники и негодяи, но они были цивилизованными, и даме не грозила потеря добродетели, если только сама она не желала этого. В Лондоне не было пиратов!

Она любила свой дом в Уильямсберге, до того как уехала оттуда. Ей нравились красивые улицы, которые так старательно прокладывали, когда было решено перенести столицу Виргинской колонии из Джеймстауна на так называемую Среднюю плантацию, нравился Колледж Вильгельма и Марии и копия Капитолия. Дома были светлыми и чистыми, с белыми деревянными оградами; порой казалось, что вокруг • пустовато, голо, но иногда душа так и радовалась при виде того, как поднимается город. Она была еще ребенком, когда началось строительство губернаторской резиденции, а теперь, как писал отец, губернатор Спотсвуд уже вселился туда. Когда-то все в Уильямсберге представлялось ей прекрасным…

А теперь ее принуждали вернуться домой, чтобы выдать замуж за незнакомца, который обитает даже не в городе, а на одной из этих забытых Богом плантаций.

Нет. Она пленница пирата. И он не считает, что жених будет мстить за ее поруганную честь. Возможно, полагает пират, лорд Камерон даже не намерен вносить за нее выкуп.

Взгляд ее упал на придвинутый к бюро столик розового дерева, который она прежде не заметила. Там стоял графин с бренди и четыре бокала, закрепленные в медной стойке. Скай быстро встала, налила бренди в бокал и выпила. Оно согревало и обжигало – восхитительный напиток!

Скай закашлялась, чихнула и налила себе еще.

Свет, тепло и бренди восстановили ее силы и вернули решимость. Она ругала себя за то, что оказалась такой ужасной трусихой, но теперь она должна позаботиться о будущем. Вернув стакан на место, она начала обыскивать бюро. Где-то здесь должно быть оружие.

К сожалению, она нашла только расчетные книги и карты. Разочарованная, Скай задвинула назад ящики и задумалась. Корабль больше не качало, шторм стихал.

Серебряный Ястреб мог вернуться в любую минуту.

Скай бросилась к одному из красивых дорожных сундуков, откинула крышку и принялась копаться в кипе чулок, панталон, жилетов, рубашек и камзолов. Они отличались друг от друга покроем и тканью, но было у них одно общее свойство – черный цвет.

– Проклятие! – тихо выругалась она, отчаявшись найти то, что могло бы ей помочь. Тут она подняла последнюю рубашку и обнаружила на дне сундука клинок.

Скай чуть не задохнулась от радости: перед ней лежал палаш, короткий клинок, острый как бритва. Она взяла его в руки, мечтая о свободе. Однако кровь отхлынула от ее лица, когда она представила, что с ней будет, если она прикончит капитана. Его люди разорвут ее на клочки.

Она может взять его в заложники и потребовать, чтобы команда отвела корабль в Чесапикский залив и дальше – по реке Джеймс. Возможно, ей удастся захватить все судно.

Она вздохнула. Нет, захватывать судно она не будет. А этот пират никогда больше не дотронется до нее!

За дверью послышались шаги. На мгновение Скай застыла, но шаги стихли. Теперь она слышала смех и голоса. Матросы победили бурю.

Скай поспешила к койке. Обмоталась покрывалом, засунула клинок между складок и торопливо придвинулась вплотную к стенке. Сердце ее бешено колотилось. Если она притворится спящей, возможно, ей удастся выиграть время. Наверное, он вернется измученным. Ведь он сражался с другими пиратами, сражался с ней, со штормом…

Опять раздались шаги и опять смолкли. Она уж начала успокаиваться, когда дверь распахнулась и Серебряный Ястреб вошел в каюту.

Скай закрыла глаза, надеясь, что выглядит маленькой и трогательной. Она тут же пожалела, что так близко прижалась к стене, показав ему спину: ведь каждый дурак знает, что к врагу не поворачиваются спиной! Но как теперь изменить положение, чтобы он не заподозрил, что пленница проснулась? Она изо всех сил напрягала слух, отчаянно надеясь, что пират оставит ее в покое.

Она слышала, как он закрыл и запер двери, слышала стук каблуков по деревянному полу. Он остановился около печки, видимо, чтобы погреть руки. Мгновением позже она чуть не закричала, так как койка прогнулась под его тяжестью. Она в тревоге прислушалась: сапоги грохнули об пол, затем шлепнулись промокшая рубашка, панталоны и чулки. Господи, сейчас он коснется ее или вытянется рядом!

Он не сделал ни того, ни другого. Встал и осторожно прошелся по каюте. До нее донеслось звяканье стаканов – значит, он направился выпить бренди. Он тихо засмеялся, догадавшись, что она нашла бутылку. Затем наступила полная тишина.

Внезапно Скай почувствовала его прикосновение – тихое, легкое, деликатное. Она едва удержалась, чтобы не дернуться. Его пальцы пробежали по укрытому одеялом плечу, вниз по спине, задержались на ее ягодицах. Она прикусила язык, чтобы не вскрикнуть, и стала молиться. Он вытянулся рядом, не прикасаясь к ней больше.

Надо выждать, подумала она. Выждать, пока он заснет и окажется в ее власти.

Но вышло все иначе. Скай старалась ловить каждый его вздох. Ведь час поздний, а ему, ясное дело, пришлось тяжело поработать. Нет, было уже не поздно, а рано. Поднималось солнце. Огонь в печке еще согревал каюту, но через занавеси проникал свет. Наступал день.

Он беспокойно зашевелился. Он не спал. Скай застыла в ожидании… Но в какой-то момент она перестала ждать – утомление или предатель бренди сделали свое. Он не спал, но она заснула, заснула по-настоящему!

Несколько минут – или несколько часов? – спустя Скай проснулась. Глаза ее широко раскрылись, и она вспомнила, что лежит в пиратской постели, лишь в чулках и подвязках, скрывая под одеялом острый клинок. Необходимо было повернуться лицом к пирату и придумать, что делать дальше.

Тут она поняла, что уже смотрит прямо на него – по-видимому, она перевернулась на другой бок ночью.

Он лежал на спине. Глаза его были закрыты, темные волосы упали на лоб. Она решила, что нос у него немного длинноват и ему пошло бы бриться, а вообще у него красивое лицо. О чем она думает? Это же пират!

Впрочем, в свете утра невозможно было отрицать, что он – мужчина в расцвете сил. Плечи, казалось, занимали всю ширину кровати, они, как и руки, бугрились мускулами. Кожа была темно-бронзовой от загара, грудь покрывали густые завитки волос, редевшие ближе к талии и опять разраставшиеся ниже к бедрам, образуя уютное гнездышко…

Ее глаза широко раскрылись, и взгляд метнулся от величественно вздымающегося предмета мужской анатомии к лицу. Серебряный Ястреб весело улыбнулся:

– Готовы выполнить свое обещание, леди Кинсдейл?

Скай покраснела, мечтая немедленно провалиться сквозь землю. Он повернулся на бок и погладил ее по щеке, а она увернулась от его руки и уставилась в потолок.

Он засмеялся, его прежний гнев, похоже, испарился. Он сжал большим и указательным пальцами ее подбородок.

– Вас предупреждали, мадемуазель.

– Но я в полном изнеможении.

– Неужели?

– Да, совершенно выдохлась. Разве в таком состоянии можно выполнить подобное обещание?

– Вы лгунья. Слушайте, леди Кинсдейл, я уверен, что вы вообще не собираетесь сдержать свое обещание.

Ее глаза так и испепеляли его яростью, которую она не сумела подавить.

– Вы ведь пират, а значит, мерзавец. Ни одному порядочному мужчине или женщине и в голову не придет, что подобное обещание нужно исполнять.

– Мерзавец? Мадемуазель, вы меня оскорбляете!

– Это вы меня оскорбляете!

– Вовсе нет, миледи… – прошептал он едва слышно.

Подушечки его пальцев мягко коснулись ее горла. Она смотрела на него, не в силах двинуться или протестовать, вынуждаемая молчать приказом его серебристо-синих глаз. Вынуждаемая, быть может, к большему.

– Подумайте, леди! Это мог быть Одноглазый Джек со страшной рябой рожей и гнилыми зубами. Вам очень повезло, смею сказать.

– Вы самонадеянный кретин! – выкрикнула она, вновь обретая самообладание.

Он рассмеялся, поймав одной рукой ее запястья и удерживая извивающееся тело.

– Самонадеянный? Ничуть, я предлагаю вам чистоту, здоровые зубы, а вы глумитесь над этим.

– Ублюдок!

– Угу, – согласился он, и его свободная рука опустилась на ее круто вздымающуюся грудь. Скай стиснула зубы, готовясь царапаться, отбиваться и как-нибудь добраться до клинка, спрятанного под боком. Он дотронулся до ее соска. Она вскрикнула с возмущением, но прежде чем успела ударить, он засмеялся, убрал руку и мгновенно встал с койки.

Он стал расхаживать по каюте совершенно голый и совершенно довольный собой. Скай поплотнее закуталась в покрывало и нащупала холодную сталь клинка. Ей так хотелось захватить его врасплох, а теперь он был настороже.

В дверь постучали. Пробормотав ругательство, Серебряный Ястреб выдернул простыню с кровати и обернул вокруг бедер. Скай, поняв, что он собирается открыть дверь, натянула одеяло до подбородка, в испуге кусая губы.

Красивый молодой пират, который вчера подстрекал ее во время боя, стоял в дверях с подносом.

– Кофе, капитан. Извините, что нет сливок для леди, зато сахар есть, а повар прислал теплые булочки.

– Спасибо, Эрроусмит. Что слышно о корабле леди?

– Он идет следом за нами. Все справились со штормом просто прекрасно.

– Поглядим, когда встанем на ремонт на Нью-Провиденсе.

– Что?! – Скай так и подскочила на койке. Мужчины в изумлении уставились на нее. – Где, вы сказали? Разве мы направляемся не к реке Джеймс?

Они обменялись улыбками.

– О нет, миледи, – заверил ее Серебряный Ястреб. – Неужели вы хотите, чтобы меня повесили так быстро? Я не рискну плыть по реке Джеймс. У меня нет желания видеть Виргинию.

– А у меня есть!

– Вот и увидите – когда будет уплачен за вас выкуп. И по правде говоря, дорогая, я не слишком тороплюсь.

Он окинул ее совершенно иным взглядом: он, казалось, ласкал ее, как будто она уже была его собственностью.

Крик ярости сорвался с ее губ, а пират, пожимая плечами, повернулся к своему подчиненному:

– Женщины… Им невозможно угодить.

Эрроусмит откашлялся, кивнул Скай и отсалютовал своему капитану, после чего ушел, прикрыв за собой дверь.

Серебряный Ястреб поставил поднос на бюро, с удовольствием принялся за булочку и черный, дымящийся кофе.

– У вас дьявольский характер, миледи Кинсдейл, – заметил он.

– Вы позволили ему думать…

– Именно так.

– Вы отвратительны!

– Да ну? Я просто объявил вас моей собственностью, и это будет охранять вас от других – до тех пор, разумеется, пока вы не почувствуете себя способной сдержать свое обещание.

– Никогда! – выкрикнула она, сузив глаза.

– Еще одно обещание? Тогда мне нечего опасаться. Она смотрела на него в упор и вдруг, догадавшись, о чем он думает, почувствовала, как теплеет у нее внутри. Она поскорее отвела глаза, удивляясь его милосердию. Он хотел ее этим утром и легко мог ею овладеть. Он дразнил ее, издевался, но не набросился на нее, не применил насилия.

Однако сколько времени так будет продолжаться?

– Куда… куда мы плывем? – допытывалась она, подтягивая повыше покрывало с завернутым в нем палашом. Наконец, придвинувшись к краю кровати, она поднялась.

– На Карибы, леди Кинсдейл. К Нью-Провиденсу и далее.

– А я? – пробормотала она, делая шаг вперед.

Он улыбнулся и пожал плечами, неторопливо намазывая джем на булочку.

– Думаю, вы составите мне компанию.

– А я так не думаю! – воскликнула Скай, бросаясь к пирату. Ее хитрость сработала, и прежде чем он обернулся, она уже оказалась рядом, подтягивая покрывало одной рукой и приставляя палаш к его горлу другой.

Он не вздрогнул, не моргнул, только улыбнулся.

– Моя взяла! – прошептала Скай. – Прекратите ухмыляться, а то так и умрете с идиотской ухмылкой.

– Почему бы и нет, мадемуазель? Разве это не лучший способ умереть?

– Я не шучу, сэр, и не насмехаюсь, это ваша манера. Если я угрожаю, то выполняю угрозу.

– Леди, поверьте, когда я угрожаю, я тоже выполняю свои обещания.

– Хватит! – грубо прервала Скай. – Вы сейчас же соберете своих людей и прикажете им плыть к реке Джеймс.

– Сомневаюсь.

– Что?

Он молниеносно присел и дернул за покрывало. Палаш отлетел в сторону, а она растянулась лицом вниз на полу, запутавшись в складках. Скай поспешно схватила покрывало, но обнаружила, что его голые ноги твердо стоят на нем.

Она не могла отвести от него глаз. В его взгляде сверкали кобальт и чернь. Подбородок был твердо выставлен вперед, губы сурово сжаты.

Очень медленно он наклонился над ней. Скай стиснула зубы, когда он взял ее за подбородок, и тряхнула волосами.

– Это было безрассудно, любовь моя. Если вы когда-нибудь поднимете на меня оружие, то жестоко поплатитесь за это. Вам ясно?

Скай поколебалась, потом кивнула. Как ужасно, что она дрожит, выказывает страх!

– Вы не… обидите меня? – тихо выговорила она ненавистные слова.

Он покачал головой, следя за ней. Она покраснела и потупилась. Мгновение спустя, ощутив его руки на своей обнаженной коже, она запаниковала.

– Вы же сказали, что не обидите меня!

– Да, сказал, но я не говорил, что не буду прикасаться к вам… или… э-э, лелеять вас, – прошептал он.

Девушка вдруг откинула голову и завопила. Серебряный Ястреб с любопытством взглянул на нее и уселся за поднос с кофе и булочками.

– Завтрак, леди Кинсдейл. Вы всегда так неистово вопите, когда вам предлагают чашку кофе?

Глава 3

Усадив Скай в кресло, он вернул ей покрывало – набросил сверху на плечи. Скай вцепилась в него и замерла в неподвижности. Серебряный Ястреб прошел через каюту к своему сундуку, вытащил оттуда одежду. Потом покосился в ее сторону, и она, зардевшись, отвернулась, пока он застегивал рубашку и панталоны, натягивал высокие черные сапоги.

– Итак, миледи, поведайте мне, почему вы так боитесь темноты?

– Я не боюсь темноты, – зачем-то солгала она.

– Не боитесь?

– Нет.

– Это ложь.

– Такую ложь джентльмен прощает даме.

– Но я не джентльмен. Я пират, запомните.

– О да. Злобный и грубый зверь, и мне не о чем говорить с вами.

Он встал. Несмотря на все усилия сохранять спокойствие, Скай охватила дрожь, едва он двинулся в ее сторону. Упершись руками в спинку кресла, он наклонился к ней и прошептал:

– Злобный и грубый, леди Кинсдейл? Увы! Боюсь, что если я буду держаться на расстоянии, то глубоко разочарую вас. Вы же еще не изведали наказания, мадемуазель, а вас следовало бы проучить за ваше собственное покушение на убийство. Имейте это в виду.

Скай вцепилась в изящно изогнутые ручки кресла. Как она ненавидит этого человека! Ненавидит его смех, его кривлянье, его власть. Равно как и вкрадчивый шепот, улыбающиеся губы, прекрасную, тугую мускулатуру его тела. Он – животное! Пират, мерзавец, зверь!

Но зверь необыкновенный, смелый, решительный и прямой. Не будь она его пленницей, она легко сочла бы его обаятельным, неотразимым, его не слишком тонкие намеки – пикантными…

Боже милостивый, лишившись свободы, она, видно, и разум потеряла! Верно, он еще довольно молод, хотя в волосах и бороде его мерцают серебряные нити, верно, он говорит как образованный человек, но он – разбойник, и она все равно будет сражаться с ним и презирать его до последнего вздоха.

– Ничего не хотите сказать, любовь моя?

Он отвел завиток волос, упавший на ее лицо. Пальцы его коснулись ее плеча, там, где сползло покрывало. Ее словно опалило огнем. Вздрогнув, она подалась вперед.

– Только самое очевидное, сэр. Возможно, ваши зубы лучше, чем у Одноглазого Джека, но вы все равно такой же монстр, как он. Ничуть не лучше.

Он улыбнулся и направился к палашу, валявшемуся на полу.

– Если бы он был жив и если бы вам довелось провести ночь в его каюте, вы обнаружили бы огромную разницу меж нами.

– В самом деле? Возможно, будь я потаскушкой, я бы сказала: «Вот так чудо! У этого пирата целы зубы и он не так уж смердит». Но я не девка, сэр, в моем кругу сброд называют сбродом, и он вызывает лишь отвращение.

Он рассмеялся живо и искренне.

– Браво, какие высокие принципы! Не хочу ниспровергать ваши благородные идеалы, но, по правде говоря, женщина есть женщина, а о мужчине следует судить по его делам, а не по занимаемому положению. Самая изысканная леди, самая высокородная герцогиня кувыркается на матраце совершенно так же, как девка. Она таким же образом учится желать, страдать, молить, шептать имя своего возлюбленного, трепетать под его ласками, прижиматься к нему. – Он вернулся к ней. – И учится гораздо быстрее, когда у него все зубы на месте.

– Ваше самомнение безгранично!

Он взял ее за подбородок и заглянул в лицо.

– То, что вы сомневаетесь в моих словах, только подтверждает их правоту. Проведи вы ночь в каюте Джека, вы бы не проснулись с мыслью о том, что между мужчинами нет различий.

Она хотела вырваться, но он продолжал удерживать ее.

– Я говорила не о настоящих мужчинах, сэр. О подонках пиратах.

– Такие грубые слова, миледи! А я все еще храню в сердце ваше сладостное обещание угождать мне любым способом, предложить мне такие утехи, какие я только пожелаю, – иронически заметил он.

Ей удалось наконец высвободиться, и она с силой взмахнула рукой, полная решимости нанести ему сокрушительный удар. Увы, она лишь слегка задела его подбородок, прежде чем он больно стиснул ей запястье. Скай порадовалась, что сумела-таки причинить ему боль, а потом вдруг испугалась: на шее у него начала пульсировать жилка. Пусть он ударит ее в ответ, зато ей все же удалось его разозлить! Она медленно опустилась в кресло, не отрывая от него глаз. Улыбка вернулась на его лицо.

– Так уверены, миледи, в неотразимой красоте своей груди?

– Что? – выдохнула она и с ужасом обнаружила, что покрывало соскользнуло и ее грудь с торчащими, будто розовые бутоны, сосками оказалась обнаженной.

Она неуклюже попыталась одновременно и ударить его снова, и натянуть покрывало. Но он не желал получать пощечины и легко перехватил ее руку.

– Мадам, я терпелив, но у моего терпения тоже есть пределы. Вы уже пробовали перерезать мне горло и выбить челюсть. Остерегайтесь!

Скай сердито посмотрела на него, и у нее перехватило дыхание: его глаза опять изменили цвет – приняли теплый оттенок дыма. Что-то внутри нее натянулось как струна, и она беспомощно облизнула губы.

– Прошу вас! – выдавила сна, не отдавая себе отчета, о чем именно просит.

Он освободил ее запястье. Опустив глаза, Скай поспешно завернулась в покрывало.

– Я… э-э, я не обещала – утех!

– Но вы ведь сулили мне… все что угодно! Полагаю, вы именно так выразились, – напомнил он со смехом.

Отвернувшись от нее, он подхватил свою шляпу и водрузил ее на голову.

– Я буду ждать, мадемуазель. Благодарение Богу, я человек терпеливый.

Серебряный Ястреб задержался еще на минуту, пристегивая к поясу ножны и саблю, сунул под мышку палаш. Потом забрал с книжной полки кортик и бросил на нее косой взгляд.

– Не знаю, насколько безопасно оставлять вас наедине с сервированным подносом. Слава Богу, повар – человек на редкость здравомыслящий: приложил ложку для джема, а не нож. Берегите себя, дорогая, до нашей следующей встречи.

Описав дугу в воздухе шляпой, он удалился. Она сидела неподвижно, пока не услышала, как лязгнул засов на двери. Потом вскочила, налегла на дверь – опять заперта!

Скай выругалась, охваченная паникой и безысходностью. Пронзительно вопя, она заметалась по каюте, запустила в стену поднос с кофе и булочками. Фарфоровые чашки разбились вдребезги, горшочек с джемом раскололся надвое, истекая кроваво-красным сиропом. Скай застыла, созерцая произведенный ею разгром. Она вздрогнула, когда дверь с треском распахнулась, и в дверях остановился Серебряный Ястреб. Глаза его горели серебряно-синим пламенем.

– Скверная девчонка! – Он грозно устремился к ней.

Задыхаясь от страха, Скай бросилась бежать, но бежать было некуда. Она налетела на книжные полки, оступилась, запутавшись в покрывале, ничком повалилась на койку, судорожно глотая воздух. Он тут же настиг ее, навалился всей тяжестью, пригвоздил ее к постели.

– Пустите меня! – возмутилась она.

Скай брыкалась, вертелась, кусалась и, наконец, впилась зубами в его руку. Серебряный Ястреб взревел, похоже, терпение его лопнуло. На этот раз он был беспощаден.

– Меня чуть не зарезали, отвергли, а теперь еще и избили, – свирепо выдохнул он. – Чашки разбиты, имущество испорчено…

– Имущество испорчено! Какие слова в устах пирата! – воскликнула она. Но ирония не подействовала на него. Серебряный Ястреб как в тисках держал девушку перед собой, и она не могла даже повернуться, чтобы взглянуть ему в лицо, чтобы откинуть волосы, лезшие ей в глаза и рот.

– Мадемуазель, я вынужден! Вы ведете себя как ребенок, так же и я буду с вами обращаться.

Пронзительный вопль вырвался у Скай, когда рука пирата обрушилась на ее нежные ягодицы. Глаза ей жгли слезы – от неожиданной боли и унижения. Сжавшись, зарывшись лицом в одеяла, она изо всех сил боролась. Как она его ненавидела! Она хотела перенести его издевательства молча, с достоинством, хотела вытерпеть боль. Однако не сумела, не смогла смириться с этим ужасным бесчестием.

Он опять поднял ладонь.

– Пожалуйста! Остановитесь! – всхлипнула она.

К ее удивлению, он остановился и спихнул ее с колен. Скай свалилась на пол вместе с кучей одеял, крепко приложившись крестцом.

– Проклятие! – мрачно пробормотал пират. – Уберите все это безобразие.

Она тряхнула головой, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Она его узница, но она никогда, никогда не станет повиноваться ему! Она все скажет ему… Но Серебряный Ястреб заговорил первым:

– Вы сделаете это, Скай, хоть я и гнусный пират. Сделаете это потому, что я вам приказываю, и потому, что обещаю: в противном случае вы жестоко пожалеете. Это угроза, а я предупреждал, что выполняю все угрозы.

Его руки упирались в бока, длинные ноги были широко расставлены, серебряные глаза прожигали насквозь. Недаром его называли Серебряным Ястребом! Линия его рта между завитками усов и темной бородой была столь непреклонной, что у Скай пропало желание спорить.

– Мадемуазель! Вы меня слышите?

– Да.

Она видела, как смягчилось выражение его глаз и он шевельнул рукой, словно желая коснуться ее. Потом он чертыхнулся, сердито фыркнул и ушел.

Дверь захлопнулась, засов лязгнул. Скай смотрела ему вслед не дыша. А затем судорожно вздохнула, вытянулась на полу и дала волю слезам.

Часом позже, после длительных раздумий она решила все-таки ликвидировать бедлам, который сама же и учинила. Она подобрала поднос, осколки фарфора и стекла и протерла половицы льняной салфеткой. Закончив, она подошла к окну и откинула занавеси. Ее поразило, что солнце уже садилось. Должно быть, они проснулись очень поздно! Близилась ночь. Лампа погасла, печка тоже не давала больше тепла и света. Скай стиснула кулаки.

Он опять оставил ее тут одну, опять запер! Ему, наверное, хотелось увидеть, как она начнет лебезить перед ним. Он полагает, что она это заслужила.

Раздался стук в дверь. Она растерянно вздрогнула: вот уж не думала, что Серебряный Ястреб будет стучаться. Поплотнее завернувшись в одеяло, она тихо откликнулась:

– Да?

Дверь открылась, и Эрроусмит вошел в каюту, таща один из дорожных сундуков Скай.

– Это ваш? – спросил он.

– Да, мой.

– Тогда разрешите его поставить. Тяжелый! Что только вы, женщины, надеваете?

– Я уверена, вы награбили достаточно добра, чтобы самому ответить на этот вопрос, – колко ответила она.

– Нет, миледи. Мы за нашу добычу берем выкуп, так же как за заложников.

– Вас за это повесят.

– Вполне возможно.

Он усмехнулся, устанавливая ее сундук в изножье кровати, рядом с сундуком своего хозяина.

– Боюсь, что пока мы не прибудем на Карибы, я не смогу доставить вам остальные ваши вещи, – извиняющимся тоном проговорил он. – Капитан сам ходил за этим сундуком и счел, что здесь найдется все необходимое вам на последующие несколько дней пути.

– Капитан… ходил за сундуком?

– Да, миледи.

Странно, ее платья и драгоценности ценная добыча. Ей повезло, что он решил отдать ей вещи.

– Я унесу это, – сказал Эрроусмит и не моргнув глазом забрал поднос с разбитыми чашками, направившись к двери.

– Подождите, пожалуйста! – попросила Скай. Он тоже пират, напомнила она себе, хоть он молод, хорош собою и даже по-своему благороден. – Не могли бы вы… зажечь мне лампу. Становится темно.

– Я позабочусь об этом, Роберт.

Вздрогнув, они посмотрели на дверь. Серебряный Ястреб вернулся.

– Как прикажете, капитан.

Роберт Эрроусмит кивнул Скай и покинул каюту, протиснувшись мимо своего капитана, а Серебряный Ястреб вошел и прислонился к косяку. Посмотрел на пол, на Скай, на изножье кровати, где разместился ее сундук.

– Я пришел зажечь вам лампу, миледи, – тихо сказал он.

Она стояла молча, ожидая следующего его шага. Время шло. Наконец он пересек каюту и зажег фитиль лампы; свет залил комнату. Скай в смятении опустила голову. Она-то думала, что он использует ее страх, что он нарочно оставил ее дрожать в темноте. А он, напротив… Так что же, благодарить пирата за великодушный жест? После всего, что он с ней сделал?

Он установил лампу в защитную нишу.