Текст книги "Грань будущего"

Автор книги: Хироси Сакурадзака

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

3

06:00. Проснуться.

06:03. Не обращать внимания на Ёнабару.

06:10. Выкрасть силиконовый чип со склада оружия.

06:30. Позавтракать.

07:30. Сделать стандартные упражнения.

09:00. Благодаря визуальному контакту определить длительность очередной сессии проклятущей физподготовки.

10:30. Одолжить боевой топор у Шасты.

11:30. Пообедать.

13:00. Приступить к тренировке с учетом ошибок, совершенных в предыдущем бою (в Доспехе).

15:00. Встретиться с Феррелом для тренировки с имитацией боя (в Доспехе).

17:45. Поужинать.

18:30. Явиться на сбор взвода.

19:00. Сходить на вечеринку Ёнабару.

20:00. Проверить Доспех.

22:00. Лечь спать.

01:12. Помочь Ёнабару добраться до постели.

Примерно так я и проводил этот день.

* * *

Все, кроме тренировок, превратилось в рутину. Я проскальзывал мимо часовых столько раз, что уже мог бы проделать это с закрытыми глазами. Я начал побаиваться, что такими темпами быстрее стану профессиональным вором, чем солдатом. Только вот от способности украсть что угодно откуда угодно в мире, в котором каждый новый день – вчерашний, толку мало.

Ежедневный распорядок почти не менялся от одной петли до следующей. Если я сильно отклонялся от него, то мог вызвать к жизни какие-то новые события, но если специально не пытался этого сделать, все шло по накатанной, как всегда. Словно все вокруг читали один и тот же сценарий, который им выдали вчера, а импровизация была признаком дурного тона.

В 11:36 я обедал в столовой номер два. Подавальщица налила мне то же самое количество лукового супа в то же самое время в ту же самую миску. Я точно так же отдернул руку, чтобы на меня так же, как вчера, не попали капли, летевшие по точно такой же траектории. Не отвечая на приветствия подзывающих меня к себе сослуживцев, я двинулся к своему обычному месту.

Рита сидела впереди, в трех рядах, спиной ко мне. Я приходил обедать сюда в это время не потому, что она тоже была здесь, – просто так получилось. Без особой причины я привык наблюдать за тем, как она ест, каждый день, именно с этого места.

Столовая номер два не производила впечатления заведения, куда пришел бы пообедать сержант-майор вроде Риты. И не потому, что тут была паршивая еда или что-то вроде того. Кормили как раз неплохо. Но вряд ли здешнее меню могло произвести впечатление на человека, который каждое утро просыпался в собственных апартаментах и чьи прихоти добровольно готова была исполнять добрая половина базы. Я даже слышал, будто у отряда ВСН США был собственный повар, так что причины появления Риты в нашей столовой были мне совершенно непонятны. Даже если бы она при всех проглотила живую крысу, то и тогда не стала бы более чуждой в нашей среде. Наша спасительница всегда ела в одиночестве. Никто не пытался заговорить с ней, и места по соседству красноречиво пустовали.

При всей своей скорости и ловкости в бою ела Рита Вратаски как ребенок. Она слизывала капли супа с уголков рта, рисовала в еде картинки кончиками палочек. Похоже, палочки тоже были ей в диковинку. В 11:43 она всегда роняла фасоль в тарелку. Та, подпрыгивая, скатывалась сперва на поднос, затем на стол и, наконец, по красивой дуге, крутясь против часовой стрелки, устремлялась прямой наводкой к бетонному полу. И каждый раз Рита молниеносно левой рукой ловила фасоль прямо в полете и запихивала в рот. Все за одиннадцать сотых секунды. Если бы она жила на Старом Западе, то наверняка переплюнула бы Билли Кида. Если бы она была самураем, то могла бы поймать каждый блик, играющий на лезвии катаны Сасаки Кодзиро. Даже за едой Стальная Сука оставалась Стальной Сукой.

Сегодня, как и всегда, она попыталась съесть умэбоси. Видно, она приняла ее за обычный сухофрукт. После двух или трех попыток подцепить умэбоси палочками, Рита сдалась и сунула ее в рот пальцами.

Кушай, поправляйся…

Рита согнулась пополам, словно ей в живот попал снаряд калибра пятьдесят семь миллиметров. Спина дернулась. Было такое чувство, что ее волосы цвета ржавчины вот-вот встанут дыбом. Но умэбоси она так и не выплюнула. Крута… Она проглотила ее целиком, вместе с косточкой. А затем залпом опустошила стакан воды.

Ей было не меньше двадцати двух лет, но наблюдая за ней, вы бы в жизни об этом не догадались. Светло-бежевая военная униформа совершенно Рите не шла, но если принарядить ее в одно из платьиц с оборками, в которых щеголяли девушки в городе, она была бы очень даже ничего. По крайней мере, мне было приятно так думать.

Что же не так с этой едой? На вкус как картонная…

– Тебе весело? – раздался голос у меня над головой.

По-прежнему ровно держа палочки, не шевельнув ни единым мускулом, я уголком глаза огляделся. Надо мной нависло лицо, доисторическое по всем параметрам, смотревшее из-под типичной армейской стрижки «авианосец». Довольно длинные волосы вопреки законам физики бодро стояли дыбом на макушке. Чертами лица этот тип напоминал скорее динозавра, чем человека. Где-то среди его предков явно отметился велоцираптор. Я совсем пал духом, когда заметил татуировку у него на плече – волк в короне. Он был из четвертой роты, которая имела на нас зуб из-за того матча по регби. Я продолжил есть с машинной точностью, двигаясь плавно и размеренно.

Он поднял брови – толстые, кустистые. Мохнатые гусеницы такой бы шерстке обзавидовались.

– Я спрашиваю: весело тебе?

– Как мне может быть грустно в такой чудесной компании?

– Так чего ж ты жуешь с таким видом, словно только что жратву из сортира ершиком вытащил?

За огромными столами сидело не так много солдат. С кухни доносился запах чего-то сладкого. Искусственный свет от флуоресцентных ламп играл на жареных креветках, которых горкой наваливали на наши толстые, тяжелые тарелки.

Если бы еду, которую готовили для войск Единой обороны, нужно было охарактеризовать как хорошую или плохую, я бы сказал, что она была очень хорошей. В конце концов, в армии солдат занимается всего тремя вещами: ест, спит и сражается. Если бы еда была плохой, боевой дух бы очень быстро сдулся. И если верить Ёнабару, еда на базе «Цветочная дорога» была лучше, чем на многих других.

Впервые придя сюда на обед, я решил, что кормят тут отменно. Это было с пять месяцев назад, прошедших для меня одного. Может, чуть больше. Примерно через месяц после того, как угодил во временную петлю, я начал приправлять еду чем попало. Я специально пытался сочетать несочетаемое, чтобы неприятный привкус напоминал мне о том, что передо мной все-таки еда. Но теперь и этот фокус не работал. Даже блюда, приготовленные первоклассным шеф-поваром, начинают казаться одинаково безвкусными, если их есть каждый день на протяжении двух месяцев. А может, еда такой и была. К этому времени я мог воспринимать пищу только как источник энергии.

– Если я своим выражением лица испортил тебе аппетит, то прошу прощения.

Не было смысла затевать драку.

– Постой-ка, ты хочешь сказать, что я же в этом и виноват?!

– У меня нет на это времени.

Я начал запихивать в рот то, что еще осталось у меня на тарелке. Но парень резко ударил своей огромной ладонью по столу. Луковый суп плеснул на мою рубашку, оставив на ней жирное пятно. А ведь подавальщице это так ни разу и не удалось… Но мне было все равно. Вывести пятно было бы непросто, но завтра оно все равно исчезнет само собой. Даже стирать не придется.

– Нытье дураков из четвертой роты не стоит того, чтобы на него тратили время крутые парни из семнадцатой!

Я сообразил, что, сам того не сознавая, выдал очень провокационный ответ. Эта петля была проклята с самого начала, вот точно. Я случайно убил Феррела в конце предыдущей, и из-за этого сегодня все пошло наперекосяк. Для меня-то не прошло еще и пяти часов с того момента, как он умер, харкая кровью. Конечно, я тоже погиб в бою, но этого и следовало ожидать. А Феррел пожертвовал жизнью, пытаясь защитить идиота новичка. Именно этого и не хватало моей мигрени, чтобы проявить себя во всей красе.

Я планировал немного успокоиться, наблюдая за Ритой – как всегда, но дурное настроение, видимо, было написано у меня на лице. И похоже, его хватило для того, чтобы события стали развиваться совершенно непредсказуемым образом. Такого происшествия не было ни в одной из предыдущих петель.

Я взял поднос и встал.

Огромная туша загораживала мне путь к выходу. Вокруг начали собираться люди, охочие до чужой драки. Было уже 11:48. Если я зря потрачу время здесь, то все расписание пойдет коту под хвост. Я располагал неограниченным запасом времени, но это не означало, что можно зря его тратить. Каждый потерянный час означал, что я иду к цели медленнее, чем мог бы, остаюсь слабым, вместо того чтобы становиться сильнее. И это аукнется мне на поле боя.

– Что, струсил, кусок дерьма? – Его голос разнесся по всей столовой.

Рита повернулась и уставилась на меня. Она явно только сейчас сообразила, что рекрут, который пялился на нее во время физподготовки, ходит обедать в ту же столовую, что и она. Интуиция подсказывала мне, что, если я не отведу взгляда, она мне поможет – так же, как помогла во время физподготовки или самого первого боя. Рита была не из тех, кто отвернется от того, кто попал в беду. Я постепенно начал замечать ее человечность. Я невольно задумался, каким был бы ее ход. Может, она завела бы беседу о зеленом чае, чтобы парень немного остыл? Эта мысль заставила меня тихонько рассмеяться.

– И что смешного?

Ой…

– С тобой это никак не связано.

Я отвел взгляд от Риты. Кэйдзи Кирия, стоявший в тот день в столовой, уже не был зеленым новобранцем. Может, внешне я и не изменился, но в душе превратился в закаленного ветерана семидесяти девяти боев. Я мог сам решить свои проблемы. Я как-то раз уже пытался переложить их на Риту – во время физподготовки и позже, когда уговорил техника выдать мне один из ее запасных топоров. Не хватало еще сделать это в третий раз, и для чего? Чтобы без драки уйти с обеда?

– Ты надо мной смеешься? – Задира явно не был настроен на мирный исход.

– Извини, но у меня действительно нет времени на то, чтобы страдать ерундой.

– Да что у тебя вообще между ног болтается? Два мячика для пинг-понга?

– Не знаю, я свою мошонку не вскрывал. А ты?

– Ах ты ублюдок!

– Хватит!

Нашему спору положил конец очень сердитый женский голос. И принадлежал он не Рите.

Спасение пришло с неожиданной стороны. Я обернулся и увидел смуглую женщину, стоявшую у стола. Ее округлые, пышные груди, обтянутые фартуком, заняли добрых шестьдесят процентов моего поля зрения. Она встала между нами, держа дымящуюся жареную креветку длинными палочками для готовки. Это была Рейчел Кисараги.

– Мне тут драки не нужны! Это столовая, а не боксерский ринг!

– Да я просто хотел одного новобранца хорошим манерам научить.

– Урок окончен.

– Ты ж сама мне пожаловалась, что он ест со слишком уж недовольной рожей!

– Даже если и так.

Рейчел взглянула на меня. Когда я перевернул тележку с картошкой, которую она везла, с ее стороны не было ни малейшего признака гнева, значит, мое недовольство действительно задело девушку. Возможно, в глубине души она была не прочь поставить в неловкое положение любого, хоть косвенно связанного с Дзином Ёнабару, которого многие считали самым эпатажным типом на базе. Не могу сказать, что виню ее за это. Сперва я оплошал в картофельном вопросе, теперь еще и здесь напортачил. Разбираться с последствиями только мне.

На базе, где все вокруг одного цвета – землистопесочного, как пустыня, – женщина вроде Рейчел не могла не привлечь к себе внимание, но я никогда не думал, что она пользуется такой популярностью. Этот тип затеял драку со мной вовсе не из-за какого-то дурацкого негласного соперничества между ротами. Он просто пытался произвести на нее впечатление.

– Это ерунда. Мне вообще не следовало ничего говорить. – Рейчел повернулась к гиганту и жестом за спиной подала мне знак уходить: – Вот. Возьми лучше креветку. За счет заведения.

– Прибереги ее для пингвинов.

Рейчел нахмурилась.

Парень продолжил:

– Неужели этот коротышка даже сам за себя постоять не может?

Он протянул огромную, мускулистую руку над плечом Рейчел и попытался меня ударить.

Я отреагировал инстинктивно. После стольких месяцев тренировок и сражений в Доспехе я приучился всегда твердо стоять на ногах. Правая стопа развернулась по часовой стрелке, левая – против часовой; я мгновенно принял боевую стойку. Левой рукой парировал его удар, а правой перехватил поднос, чтобы тарелки не упали. Центр тяжести не сместился ни на йоту. Рейчел выронила креветку. Я успел ее подхватить до того, как хвостик коснулся пола.

Мой прием успешно лишил парня равновесия. На заплетающихся ногах он сделал два шага вперед, затем третий и, наконец, рухнул прямо в суп солдата, сидевшего перед ним. Еда и тарелки с оглушительным грохотом разлетелись в стороны. Я выпрямился, удерживая поднос одной рукой.

– Вот, вы уронили. – Я вручил Рейчел жареную креветку, а зрители дружно зааплодировали.

– Ах ты, кусок дерьма!

Парень уже встал, и его кулак мчался прямо ко мне. Он оказался упрямым. У меня было всего несколько мгновений на оценку ситуации – уклониться от удара, контратаковать в ответ или же развернуться и сбежать.

Я по опыту знал, что прямой удар человека, привыкшего управлять Доспехом, мелочью не покажется, но его и сравнить было нельзя с тем, что мог сделать мимик. Кулак этого неудачника мог причинить боль, но смертельную рану не нанес бы – конечно, если бы на него вдруг не свалилось сказочное везение. Я видел, что он вкладывает в замах всю свою силу. Его кулак просвистел прямо у меня перед носом. Парень не слишком толково работал ногами, оставляя сопернику возможность контратаковать. Я не воспользовался ею.

Я прошляпил первый шанс убить тебя…

Он наконец восстановил равновесие; тяжелое дыхание заклокотало у него в носу. Затем парень принялся подпрыгивать на месте, как боксер.

– Хватит уворачиваться, дерись, как мужчина!

А, так тебе мало?

В плане боевых навыков моему противнику до меня было так же далеко, как до дна Марианской впадины, но я счел, что наглядной демонстрации не хватило, чтобы он наконец это уразумел. Бедняга.

Он ударил хуком с левой. Я отошел на полшага назад.

Фьютъ.

Новый джеб. Я снова отступил. Я мог бы убить его уже дважды. А вот и третий шанс. И четвертый. Он слишком часто открывался. Я бы уложил его на обе лопатки десять раз за одну минуту. К счастью для него, в мои намерения вовсе не входило отправлять в лазарет боеспособных операторов Доспеха, какими бы тупоголовыми и агрессивными они ни были. Моей целью было отправить мимиков в отведенный им ад.

С каждым ударом, не попавшим в цель, толпа выкрикивала:

– Ну, давай, ты его даже не поцарапал!

– Хватит скакать вокруг, вмажь ему уже!

– Бей его! Бей! Бей!

– Эй, народ, давайте к дверям! Постойте на стреме, чтобы никто не помешал! Я на здоровяка десять баксов поставил!

За этим воплем немедленно последовал другой:

– А я ставлю двадцать на тощего!

«Ух ты, на меня!» – успел подумать я, уворачиваясь от нового удара.

Потом кто-то крикнул:

– А где моя жареная креветка? Я креветку потерял!

Чем больше заводилась толпа, тем больше силы мой противник вкладывал в свои удары – и тем легче было их избегать.

Феррел любил поговаривать: «Дроби каждую секунду». Услышав эту фразу впервые, я не понял ее значения. Секунда – она и есть секунда. Нечего растягивать, нечего дробить.

Но потом выяснилось, что все-таки можновыкроить более короткие единицы времени – все зависит от восприятия. Словно щелкает переключатель в голове – и ты видишь, как секунда проходит мгновение за мгновением, как кадры в фильме. И если ты понял, что произойдет через десять кадров, то можешь действовать, принимать любые меры для того, чтобы повернуть ситуацию к своей выгоде. Все это происходит на подсознательном уровне. В бою нельзя рассчитывать на человека, не понимающего, как можно дробить время.

Уходить от его атак было легко. Но мне не нужны были новые провокации в придачу к тем, которые я, сам того не желая, устроил. Однако если так дальше пойдет, то скоро в столовой будет вся семнадцатая рота. Надо заканчивать с этим милым аттракционом, пока они не явились сюда.

Я решил, что быстрее и проще всего будет наконец дать парню из четвертой меня ударить. Но я не мог предугадать, что именно в этот момент Рейчел попытается остановить его. Она изменила направление его удара ровно настолько, чтобы вместо того, чтобы вскользь задеть щеку, кулак врезался мне прямиком в подбородок. Волна жара хлынула от зубов до переносицы. Тарелки, стоявшие на подносе, разлетелись в стороны. И краем глаза я увидел, как Рита уходит из столовой. Что ж, эта боль будет мне уроком на будущее. Я потерял сознание, уплывая в мутные сны…

* * *

Придя в себя, я обнаружил, что лежу на нескольких сдвинутых складных стульях, превращенных в самодельную кровать. На лбу обнаружилось что-то влажное – женский носовой платок. В воздухе слабо пахло цитрусами.

– Ты очнулся?

Я был на кухне. Надо мной натужно гудел промышленный вентилятор, выгоняя пар и дым из комнаты. Неподалеку в огромной кастрюле, похожей на котелки, в которых злобные туземцы теоретически варили незадачливых путешественников прямо вместе со шлемами, кипела темно-зеленая жидкость. На стене висело написанное вручную меню на следующую неделю. Над ним, в свою очередь, расположилась голова человека, вырезанная из какого-то постера.

Я пялился на его ныне потускневшую, но некогда белозубую улыбку, как мне показалось, целую вечность, а потом наконец сообразил, кто это. Передо мной была голова бодибилдера с постера в нашей казарме. Интересно, как это он проделал путь из мужской казармы на эту стену, где целый день можно улыбаться, многозначительно поглядывая на женщин, работающих на кухне?

Рейчел чистила картошку, роняя спиральки кожуры в огромную корзину, по размерам вполне сопоставимую с кастрюлей. Ту самую картошку, которая градом посыпалась на мою бедную голову в четвертой петле. Я ел это долбаное пюре из нее уже семьдесят девять раз! На кухне не было других работников, только Рейчел. Похоже, она одна готовила еду для всех этих солдат.

Я сел и несколько раз осторожно клацнул зубами, проверяя, не сломана ли челюсть. Но мне повезло – траектория удара оказалась на редкость удачной. Все шло совсем не так, как должно было. Рейчел краем глаза взглянула на меня:

– Мне очень жаль. Он не такой уж плохой.

– Я знаю.

Она улыбнулась:

– А ты куда умнее, чем кажешься.

– Но, похоже, недостаточно умен, чтобы избегать неприятностей, – пожав плечами, ответил я.

В день перед сражением солдаты всегда становились дергаными, напряжение нарастало. К тому же многие искали случая покрасоваться перед хорошенькой девчонкой вроде Рейчел. Сегодня судьба точно сдала мне не те карты, все оборачивалось против меня. Хотя моя мрачная физиономия наверняка внесла свою лепту в сегодняшнее происшествие.

– Ты что, пацифист? Редкое явление в этих местах.

– Предпочитаю беречь энергию для боя.

– Это все объясняет.

– Что объясняет?

– Почему ты сдерживался. Ты ведь дерешься куда лучше его.

Рейчел пристально уставилась на меня. Она была довольно рослой для женщины. База «Цветочная дорога» была построена три года назад. Если Рейчел поступила на работу сюда сразу после того, как получила лицензию диетолога, то она как минимум на четыре года старше меня. Но внешне это было совершенно незаметно. И нет, она вовсе не пыталась любыми способами казаться моложе. Сияние бронзовой кожи и теплая улыбка были естественными на все сто процентов. Она напоминала мне библиотекаршу, в которую я влюбился в выпускном классе. Точно такая же улыбка некогда похитила мое сердце, и я точно на крыльях порхал по всей библиотеке тем жарким летом. Давным-давно.

– Наши жизни должны быть записаны в камне. Бумага слишком ненадежна – и на ней слишком легко писать.

Подобные мысли часто приходили мне в голову в последнее время.

– Странное замечание.

– Возможно.

– А у тебя есть девушка?

Я взглянул на нее. Какие зеленые глаза…

– Нет.

– Я сегодня вечером свободна. – Едва произнеся это, она тут же торопливо добавила: – Ты только не подумай… Я далеко не каждому такое бы сказала.

Это я прекрасно знал. Она запросто отшила Ёнабару. Целую неделю я только и слышал постоянные жалобы на то, что самая красивая женщина на базе неприступна как скала. Словно у нее ноги вместе склеены.

– Это просто нелепо в наши дни! – твердил он.

А меня преследовало ощущение, что она не хотела иметь с ним ничего общего просто потому, что Ёнабару был тем, кем он был.

– А который час? – Мне нужно было придерживаться расписания.

– Почти три. Ты около трех часов пролежал без сознания.

15:00. Я должен тренироваться с Феррелом. Мне нужно исправить ошибку, которую я совершил в предыдущей петле, – маневр, в результате которого погибли Феррел и лейтенант. Они отправились на тот свет, защищая меня, потому что мне приспичило повыпендриваться. Перед глазами до сих пор стояли обуглившиеся, дымящиеся фотографии родных Феррела, которые были на внутренней стороне его Доспеха. Они трепетали на ветру. Снимок, на котором он широко улыбался под ярким бразильским солнцем, окруженный братьями и сестрами, навсегда врезался мне в память.

У меня не было никаких талантов, которые отличали бы меня от других. Я был обычным солдатом. Что-то я мог сделать, что-то не мог. С помощью тренировок со временем я учился справляться с вещами, которые ранее были бы мне недоступны. Я не мог допустить, чтобы из-за моей самоуверенности погибли люди, которые раз за разом спасали мне жизнь.

При других обстоятельствах я бы, возможно, принял ее приглашение.

– Прости, но я не тот парень, который тебе нужен.

Я развернулся и побежал к плацу, на котором меня уже ждал сержант Феррел, промокший насквозь от пота и переполненный адреналином.

– Сволочь!

Я не стал останавливаться, чтобы вернуть комплимент.