Текст книги "Повесть о Сегри и Абенсеррахах"

Автор книги: Хинес Перес де Ита

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
В ней рассказывается о событиях в городе Гранаде, о возобновлении там гражданской войны; о пленении короля Мулаасена в Мурсии и Молодого короля, его сына, в Андалусии; и еще о других событиях

Прекрасную султаншу сильно опечалил отъезд ее доблестных защитников, и она с большой радостью сопровождала бы их в путешествии и даже собиралась так поступить, но отказалась от своего намерения, не желая вызывать толков и смуты в Гранаде.

Если печальна была королева из-за отъезда рыцарей, то еще большие печаль и скорбь испытывали Сегри, Гомелы и все их сторонники из-за смерти рыцарей, убитых в бою. В своих душах они затаили гнев и жажду кровавой мести за позор своих родов и смерть сородичей. Но до поры до времени они скрывали свои истинные намерения, предоставив времени совершать его бег и неустанно дожидаясь случая для возобновления междоусобицы.

Теперь пора рассказать про Молодого короля. Когда он узнал о смерти обвинителей его супруги-королевы и о признании их во лжи и клевете, открывших чудовищное и отвратительное преступление, он так разгневался на самого себя, что не знал, как с собою поступить. Он обвинял себя в непростительной слепоте, в безвинной смерти благородных рыцарей Абенсеррахов, в том бесчестии, которое он навлек на свою супругу-королеву, в изгнании стольких рыцарей. Он винил себя за то, что они из-за него приняли христианство; за то, что возбудил к себе ненависть всей Гранады, которая выдвинула другого короля, чью сторону почти все теперь держали; за то, что цвет гранадского рыцарства стал ему враждебен и во главе с его родным отцом добивался, чтобы он оставил королевство. Думая обо всем этом, он был близок к потере рассудка. Множество проклятий призвал он на себя и на свою неразумность, на головы всех Сегри и Гомелов, подавших ему столь гибельный совет. Оплакивая все свои несчастья, он мнил себя самым злополучным королем в мире и от стыда – а, может быть, также и от страха – не осмеливался никуда показываться. Сегри и Гомелы, зная о его к ним чувствах, не посещали его. Как был бы он счастлив, если бы ему вернули его султаншу и в Гранаде восстановили все, как было прежде! Но эта надежда была напрасной: родственники королевы ни за что бы ее не отдали, да и она сама к нему не вернулась бы. Несчастный король говорил с некоторыми высокородными рыцарями, умоляя их возвратить ему королеву. Рыцари во главе с добрым Мусой попытались это сделать, но не существовало доводов, которыми можно было бы убедить королеву и ее родню. «У мавров в обычае иметь шесть или семь жен, – отвечали они, – пусть он ищет себе новую супругу, раз таким позором покрыл свою прежнюю.» При таких ответах король изнывал от горести, но находил силы переносить страдание, надеясь только на время, все сглаживающее и примиряющее. С этой целью он старался расположить в свою пользу всю знать Гранады и весь ее простой люд; просил у них прощения, указывал на то, что ему наклеветали и что клеветники понесли уже кару. И поскольку он являлся законным наследником престола, многие рыцари и весь простой народ изъявили свою покорность, за исключением родов Альморади, Маринов, Гасулов, Венегов, Алабесов и Альдорадинов: все эти роды продолжали держать сторону Старого короля и его брата, инфанта Аудильи. Так оставалась Гранада разделенной на три партии, по числу имевшихся в ней королей.

Тем временем король Мулаасен, не утративший, несмотря на преклонные годы, своей телесной крепости и отваги сердца, решил совершить набег на пограничное королевство Мурсию. Он собрал большое и отважное войско, обещая хорошую плату как конным, так и пешим солдатам, и, выйдя из Гранады с двумя тысячами пехоты и конницы, двинулся к городу Вере. Избрав путь вдоль побережья, чтобы миновать Лорку, он вышел к Альмасарронам, а оттуда вторгся в поле Сангонера, находившееся уже в пределах королевства Мурсии; здесь он захватил в плен много народу. Дон Педро Фахардо, наместник Мурсии, собрав сколько мог воителей, вышел навстречу маврам. И в день святого Франсиска на Асудских холмах между маврами и христианами произошло упорное и кровопролитное сражение. Но – хвала богу и блаженному святому! – дон Педро Фахардо и его мурсийцы, выказав огромное мужество, разбили мавров, перебили и взяли в плен множество их и в том числе самого короля. Остальные в смятении бежали тем же путем обратно, достигнув Гранады, сообщили о поражении мавританских знамен и о том, что король Мулаасен находится в плену в Мурсии, во власти наместника. Вся Гранада при этом известии погрузилась в печаль, исключая инфанта Аудильи, королевского брата, очень обрадовавшегося взятию в плен короля: теперь он рассчитывал завладеть один целым королевством. Он поспешил написать наместнику дону Педро, прося его оказать ему милость и держать его царственного брата у себя в плену, пока тот не умрет; за эту любезность он обещал отдать ему Велес Белый, Велес Алый, Хикену и Тириесу. Однако благородный наместник, сразу догадавшись, что инфант собирается совершить предательство, не захотел ему в этом помогать: он без всякого выкупа возвратил свободу королю Гранады и всем его воинам. Король Мулаасен по возвращении в Гранаду застал своего брата, завладевшим Альгамброй и утверждавшим, будто его брат сам поручил ему перед походом охранять Альгамбру и владеть ею. Мулаасен, очень этим рассерженный, а еще больше изменой, удалился в Альбайсин, где провел несколько дней вдвоем со своей супругой. Мать Мулаасена, старуха восьмидесяти с лишком лет, узнав про благородный и великодушный поступок наместника дона Педро, даром вернувшего свободу ее сыну, послала тому в подарок десять тысяч золотых дублонов. Но наместник не пожелал принять ее дара и отослал его обратно, велев ей передать, чтобы она эти деньги отдала сыну, а тот израсходовал бы их на войну против брата-узурпатора. Мать короля, когда наместник не захотел принять денег, решила ему послать драгоценные камни огромной ценности и двенадцать могучих коней в великолепной упряжи. Эти дары добрый дон Педро Фахардо принял.

Прошло еще немного дней, и король Мулаасен возвратился в Альгамбру, оставленную его братом; последний предполагал, что королю ничего не известно про письмо, которое он посылал дону Педро Фахардо. Но Мулаасен, хотя и все знал, до времени не подал вида и скрыл возмущение поступком брата и его сообщников, и оставил по-прежнему за ним правление королевством.

Мулаасена иногда называли Сагаль и Гадабли, но его настоящее и чаще употреблявшееся имя было Мулаасен. Битву, про которую вы сейчас прослушали, и взятие в плен Мулаасена описал мавр – летописец этой книги [91]91
  …мавр – летописец этой книги – т. е. тот, вероятно, вымышленный историк Абе-намнн, о котором говорилось выше в примечаниях.


[Закрыть]. Я же подтверждаю, что в мурсийском соборе, в усыпальнице маркизов Лос Велес, над гробницей дона Педро Фахардо прибита доска, рассказывающая про события той битвы.

Но вернемся теперь к нашему повествованию. Король Мулаасен, рассерженный на брата за его предательство, составил завещание, в котором после конца своих дней назначил сына своим единственным наследником и приказывал тому прогнать дядю и его сторонников в открытой войне, если бы тот вздумал предъявлять свои права на королевство. О сторонниках он добавлял потому, что сторону инфанта держали многие рыцари Альморади и Марины. Это завещание возбудило в Гранаде большие волнения, и между его гражданами вспыхнула жестокая гражданская война и распря, про которые мы расскажем в дальнейшем.

Когда Мулаасен вернулся уже в Альгамбру, а Гранада по-прежнему оставалась под властью трех королей, Альморади не переставали выискивать способы и средства, как бы совершенно лишить Молодого короля королевства, но они ничего не могли найти, ибо Сегри и Гомелы стояли за него, а кроме них его сторону приняло еще много рыцарей, признавших в нем, наконец, законного наследника королевского престола. И тем не менее короли не переставали строить друг другу козни и использовали для этого тысячи случаев – дядя против племянника и племянник против дяди. Но поскольку у Молодого короля оставалось еще много недоброжелателей среди гранадской знати, ему в ту пору не удавалось осуществить своей цели – устранения дяди от власти. И ему только оставалось ждать времени и условий, благоприятных для выполнения своего намерения. В один прекрасный день, чтобы развлечь себя и смягчить свои душевные мучения, он отправился погулять по городу, сопровождаемый своими Сегри и Гомелами. На прогулке он получил печальное известие о взятии Аль-гамы христианами. Услышав об этом, король едва не лишился рассудка. Такую он испытал при этом боль, что велел казнить вестника, привезшего горькую новость; затем слез с мула, на котором совершал прогулку, приказал подать себе коня и, вскочив на него, поскакал в Альгамбру, оплакивая великую потерю Альгамы. Прискакав в Альгамбру, он отдал приказ трубить сбор в военные трубы и аньяфилы, чтобы скорее собрались воины и поспешили на выручку Альгамы. На воинственный зов труб собралось его войско. Рыцари спросили короля, зачем он подал знак сбора, и он ответил: «Затем, чтобы идти на помощь Альгаме, завоеванной христианами». Тогда один старый альфаки [92]92
  Альфаки (араб.) – «ученый», ученый законовед, проповедник. Роль альфаки в последних главах может служить указанием на использование в них нового источника.


[Закрыть] сказал ему:

– Воистину, король, твои несчастия тобою заслужены. Ты потерял Альгаму, но достоин потерять целое королевство, раз ты убил благородных рыцарей Абенсеррахов, а оставшихся в живых изгнал из своих владений, из-за чего они обратились в христианство и ныне идут на тебя же войной. Зачем доверился ты Сегри?

Ну, так спеши же на выручку Альгамы и проси Сегри – пусть они тебе помогут в этом несчастьи!

Про известие, привезенное Молодому королю гонцом, о потере Альгамы и про слова, сказанные ему старым альфаки, упрекавшим его за умерщвление Абенсеррахов, был сложен старый романс, очень горький для Молодого короля; вот он, одинаково печальный как по-арабски, так и по-романски:

 
Раз гулял король беспечно
Вдоль по городу Гранаде,
От ворот гулял Эльвиры
Он до самой Бибаррамблы.
Горе мне, Альгама!
Привезли ему известье,
Что врагом взята Альгама,
Он письмо предал сожженыо
И казнить велел посланца.
Горе мне, Альгама!
Соскочил скорее с мула,
На коне в дворец помчался,
Едет вверх по Сакатину,
Едет вверх в свою Альгамбру.
Горе мне, Альгама!
И к себе домой вернувшись,
Приказал король тотчас же,
Чтоб трубили в аньяфилы,
Войско спешно созывали.
Горе мне, Альгама!
На войну призыв заслышав,
Стали мавры собираться,
Все берут с собой оружье,
Собираются к Альгамбре.
Горе мне, Альгама!
Обратился тут с вопросом
К королю один из мавров:
– – Что, король, ты делать хочешь,
Для чего нас созываешь?
Горе мне, Альгама!
– Вас созвал, – король ответил, –
Чтобы новость вы узнали:
Христиане захватили
Славный город наш Альгаму.
Горе мне, Альгама!
С бородой седой и длинной
Вышел тут вперед альфаки,
Королю сказал он смело:
Сам виновен ты в несчастье!
Горе мне, Альгама!
– Для чего казнить безвинно
Ты велел Абенсеррахов?
Для чего лишил опоры
Королевство и Гранаду?
Горе мне, Альгама!
– Потому теперь готовься
Ты к двойному наказанью:
Потеряешь королевство,
Потеряется Гранада!
 

Этот романс был сложен по-арабски, по случаю падения Альгамы; и звучал он на том языке очень печально и скорбно, так что скоро его запретили петь в Гранаде, ибо каждый раз, как его где-нибудь запевали, он вызывал плач и горесть. Позже сложили другой романс на эту же тему по-кастильски. Вот он:

 
На прогулку по Гранаде
Молодой король поехал.
Он гуляет по столице,
Полный тихого веселья.
Подают ему посланье,
В нем – печальное известье:
Славным городом Альгамой
Христиане завладели.
Разорвал король посланье,
Разметал клочки по ветру,
Приказал казнить он мавра,
Кто доставил эти вести.
Он прервал свою прогулку,
Ослепленный диким гневом,
На коня сменивши мула,
Возвращается поспешно
Сакатином до Альгамбры,
Помышляя о возмездьи.
Во дворец к себе вернувшись,
Отдает он повеленье,
Чтоб трубили громче трубы,
Барабаны загремели,
Звуком грозным чтоб будили
В дальних Сьеррах отклик эха.
На призыв сбежались мавры
Короля послушать речи.
– Для чего, король, созвал нас
Кличем труб своих военных?
– Я созвал вас не напрасно,
Вам скажу одно известье:
Нашей славною Альгамой
Христиане завладели.
Короля Фернандо войско
Взяло город после сечи.
Выступал тогда альфаки,
Говорил такие речи:
– Пожинай благие всходы
Своего, король, посева!
Ты внимал речам коварным,
Полный детского доверья.
Ты казнил Абенсеррахов –
Цвет и силу королевства.
Потому тобой заслужен
Неминучий горький жребий
Близка к гибели Гранада.
Ты погибнешь вместе с нею.
 

Возвратимся теперь к нашему прерванному рассказу о событиях, последовавших за взятием Альгамы. Наш мавританский историк рассказывает, что Молодой король, собрав своих людей и не откладывая дела ни на один миг, выступил из Гранады и поспешно двинулся на выручку Альгамы. Но все его рвение оказалось напрасным, ибо к его прибытию христиане уже овладели не только городом, но и его замком со всеми башнями и бастионами. Тем не менее между маврами и христианами произошло большое сражение, в котором свыше тридцати Сегри пало от рук Абенсеррахов-христиан: их тут было более пятидесяти под начальством маркиза де Калис. Наконец отвага христианских рыцарей опрокинула и рассеяла мавров. Увидев это, король Гранады вернулся обратно. Но едва достиг Гранады, как снова велел трубить сбор и, собравши новое, еще более многочисленное войско, опять пошел на Альгаму. Ночью тайно он велел приставить к городским стенам лестницы, и нескольким маврам удалось проникнуть внутрь; но христиане подняли тревогу, схватились за оружие, вступили в бой с проникшими в город маврами, перебили их всех и не впустили следующих за ними. Молодой король, видя, что его труды опять пропали даром, вернулся в Гранаду.

Опечаленный и разгневанный тем, что ему ничего не удалось поправить, он послал за альгамским алькайдом по имени Бенкомихар, бежавшим в Лоху под защиту тамошнего алькайда. Послы короля, предъявив свои полномочия, схватили его и тут же объявили ему, что король приказал, другим в острастку, отрубить ему голову, доставить ее в Гранаду и поместить на вратах Альгамбры в наказание за то, что он потерял столь сильную крепость. Схваченный алькайд ответил, что он не виноват в потере города: король сам ему дал позволение отлучиться в Антекеру на свадьбу к его сестре, которую добрый алькайд Нарваэс выдавал там замуж за одного рыцаря; король позволил ему находиться в отлучке на восемь дней дольше срока, о каком он просил. Несчастье с Альгамой сильно печалит и его самого, потому что, если король потерял город, то он потерял жену и детей. Оправдания альгамского алькайда показались недостаточными, его свезли в Гранаду, отрубили ему там голову и прибили ее на вратах Альгамбры. А про это событие сложили следующий старый и печальный романс:

 
– Нам тебя казнить велели.
Седовласого алькайда
С шелковистой бородою,
Ибо отдал ты Альгаму.
Голова твоя пусть будет
На стенах стоять Альгамбры;
Всем другим во устрашенье
Обрекаешься ты казни.
Не простит король, что отдан
Город сильный христианам.
Короля людей прослушав,
Отвечал алькайд несчастный:
– Я в утрате не повинен,
Королю вы передайте, –
Без меня случилось горе,
Без меня взята Альгама.
Я поехал в Антекеру,
Где сестра справляла свадьбу.
(Свадьбу молньей пусть сожгло бы
И меня туда позвавших!)
Позволенье на поездку
Сам король охотно дал мне.
Я просил о двух неделях –
Отпустил меня он на три.
Я и сам скорблю глубоко
Об утраченной Альгаме.
Королем потерян город,
Я же честь свою утратил.
Я утратил все, что в жизни
Составляло мне отраду:
Потерял мою супругу.
Вместе дочь – цветок Гранады.
В город вторгшись, как рабыню
Взял ее маркиз де Калис.
Предлагал большой я выкуп –
Он на выкуп не согласен.
Передать в ответ велел мне:
– Дочь твоя христианкой стала,
И дано в крещенье имя
Ей Мария из Альгамы;
Но Фатимой в бедном сердце
У меня навек осталась.
Оправданья бесполезны, –
Повезли его в Гранаду.
Там король его не слушал,
А велел казнить тотчас же.
Отсеченной головою.
Водруженной на Альгамбре,
Заплатил алькайд невинный
Королю за град Альгаму.
 

После исполнения приговора над альгамским алькайдом рыцари стали говорить, что дяде короля следовало бы теперь выступить со своими людьми и попробовать отбить Альгаму обратно или же по крайней мере как-нибудь иначе отомстить христианам. Но правитель возражал на это, что ему и так много заботы поддерживать мир в самой Гранаде и охранять ее, и потому ни он, ни его люди не выступят. Тем временем все рыцари, сторонники короля Мулаасена, поняли, что дурно они поступили, отказав в повиновении его сыну, что закон и правота на стороне королевского сына, а не королевского брата и что верность первому из них – долг благородных и честных рыцарей. Придя к такому заключению, все главные роды Гранады примкнули к Молодому королю и изъявили свою покорность: то были Гасулы, Альдорадины, Венеги, Алабесы и все их приверженцы, все враги Сегри; но над враждой, еще не улегшейся, превозмог разум, а благородство оказалось сильнее затаенной злобы. Так что с дядей короля остались одни только Альморади и Марины, да еще немного горожан. Кругом все твердили, что правитель должен пойти на христиан и постараться отомстить им за взятие Альгамы, а не сидеть в углу как бесполезный и трусливый человек, раз он претендует на скипетр и корону. На все это правитель и его сторонники Альморади и Марины отвечали, что они должны беречь Гранаду. Среди таких споров Малик Алабес, преисполнившись гнева, сказал им: «Вы трусы и негодяи! Не блюдете законов истинного рыцарства! Не хотите идти сражаться с христианами и насилием стараетесь возвести на королевский престол того, кто не достоин этого ни по своему праву, ни по личным качествам!»

Услышав такие слова, все Альморади сейчас же схватились за оружие и бросились на Алабесов, а Алабесы устремились на них. Гасулы не испытывали радости при виде этого события и, взявшись за мечи, обрушились на Альморади и Маринов с таким пылом, что за короткий промежуток времени перебили их больше тридцати; Альморади же тоже убили многих Гасулов и Алабесов.

Тут поднялись все роды друг против друга, снова запылала в Гранаде гражданская война и с обеих сторон обильно заструилась кровь. Постоянно больше всего доставалось Альморади и Маринам, хотя за них и стояло много простого люда и других рыцарских родов. В конце концов им пришлось настолько плохо, что они вынуждены были укрыться в Альбайсине. Вышли оба короля, встали во главе своих сторонников. И если бы не вмешательство альфаки и знатных гранадских дам, удержавших: одни – своих мужей, другие – братьев, третьи – родственников, и благородного Мусы с многочисленными конными рыцарями, вставшего между сражающимися, Гранаде в тот день было бы суждено безвозвратно погибнуть. Но мудрым альфаки своими речами удалось умиротворить жестокую междоусобную распрю. Альморади понесли большие потери. Муса не знал, что делать и за кого стоять, ибо Молодой король был ему братом, а правитель – дядей. Все же он принял сторону первого, как короля по праву. Едва улеглись эти волнения и междоусобица, как один альфаки по имени Морабут обратился к гранадскому рыцарству на Пласа-Нуэва с длинной проповедью. Проповедь эту мавр-летописец пожелал включить в свою хронику, ибо произнес ее человек, славившийся своей мудростью и слывший одним из лучших среди альфаки. Речь его начиналась следующим образом:

 
– Гранады граждане, что это значит?
Зачем братоубийственной враждою,
Безумью ярости отдавшись слепо,
Вы губите себя и славный город?
Забыли разве вы, что нашим стенам
Неверных рати дерзко угрожают?
Так время ли теперь домашним распрям!
Блюдете ль, чтите ль вы закон великий,
Что нам завещан волей Магомета?
Кто послан был сюда аллахом вечным?
Велел ли он, чтоб брат с мечом на брата
Восстал в огне междоусобной брани?.
Взгляните: нету улицы в столице,
Где б трупов не было убитых мавров –
Несчастных жертв преступной, дикой смуты.
А скольких мы предали погребенью!
И каждый день Гранада свежей кровью
Свой лик печальный умывает щедро.
Но если вдруг враги своим потоком
Долину наводнят у стен столицы, –
Мечей найдется ль много, в бой готовых,
Чтоб защитить тогда несчастный город?
Ужель не видно вам, как христиане
Своих надежд надменные побеги
Питают видом ваших распрей злобных,
Как ваша кровь им служит соком жизни?
Так обратите же во имя неба
Свои мечи, что до сих пор терзали
Войной гражданской наше королевство,
Навстречу стягам ратей чужеземных!
Останетесь по-прежнему вы глухи?
Тогда Гранады гибель не минует.
Уже теперь мне чудится порою:
В ее стенах я вижу ряд проломов –
Плоды работы вражеских таранов,
И вместо неприступных цитаделей –
Следы пожаров, пыль и прах развалин.
Не дайте явью стать виденьям страшным!
От хищных рук врагов да сохраните
Альгамбры блеск и башни золотые,
Фонтанов мраморных великолепье
И сень садов – царей отдохновенье!
Златых знамен, из Африки пришедших
С завоевателем на эту землю.
Не дайте захватить врагу, Фернандо,
Кто, полный дерзости, к тому стремится!
Объединитесь же, пока не поздно,
Предайте же скорей забвенью распри!
Когда народ вражда внутри терзает,
Врага извне он отразить не в силах.
Речей моих ужели не довольно.
Ужели доводов разумных этих
Вам не довольно, чтобы вас заставить
Конец всем положить преступным ссорам?
Союз друг с другом закрепивши дружбы,
Навстречу пришлецам идите смело!
Когда желанье в нашем сердце живо
Гранады славной отвратить паденье,
То заключите мир между собою,
Как то велят законы Магомета.
 

Это и еще многое другое сказал тот альфаки в день возобновления гражданской войны в Гранаде; его мудрая речь умиротворила враждующих, и тут же был составлен большой отряд конных и пеших воинов. Во главе его встал Молодой король, полный желания выступить против христиан. Все они, поклявшись или отомстить за потерю Альгамы, или умереть, выступили из Гранады с намерением не останавливаться, покуда не проникнут в самую глубь Андалусии и не возьмут какого-нибудь христианского города. Так достигли они Лусены и остановились в полутора милях от нее. Здесь король разделил свое войско на три отряда. Одним предводительствовал он сам, второй отдал под начальство своего старшего альгвасила, а третий – храброго вождя по имени Алатар из Лохи. Достигнув Лусены, они прошли по всем окрестностям ее, многое разрушили и захватили большую добычу. Об этом набеге мавров стало известно в Лу-сене, Баэне и Кабре; поэтому алькайд Лос-Донселес и граф Кабрский выступили против них с многочисленными отрядами. Когда мавры увидели направляющийся против них отряд христиан, они соединили свои три отряда в один, поместив кавалерию в середину. Храбрые андалусийцы бросились на них таким образом, что после жаркого боя мавры были обращены в бегство благодаря доблести алькайда Лос-Донселес и графа Кабры. И на берегу ручья, который одни называют ручьем Мартина Гонсалеса, а другие Свиным ручьем, были взяты в плен злополучный король Гранады и многие из его войска. Остальные мавры, разбитые и лишившиеся своего полководца, бежали назад в Гранаду. Плененного Молодого короля свезли сначала в Ваэну, потом в Кордову, к королю дону Фернандо. Вскоре туда прибыли послы из Гранады – предлагать за своего короля выкуп. Между кастильскими грандами и военачальниками возник горячий спор: отпустить или нет за выкуп Молодого короля? В конце концов выкуп был принят. Молодому королю возвращена свобода, но при этом взята с него клятва, что он отныне будет считать себя вассалом короля Фернандо и никогда не поднимет против него оружия. За это король дон Фернандо разослал всем своим пограничным с Гранадой алькайдам повеление поддерживать Молодого короля против его внутренних врагов и не трогать мавров, выходящих обрабатывать свои поля и сеять. После того, как договор был закреплен и подписан обеими сторонами, христианский король Фернандо оделил Молодого короля богатыми, ценными дарами, и тот отправился в Гранаду. Когда мавры Гранады и правитель узнали о заключенном союзе и об обещании христианским королем помощи Молодому королю, они встревожились, опасаясь, как бы из-за этого договора не погибла Гранада; и дядя короля обратился ко всем с длинной речью:

– Славные, великие мужи гранадские, беспричинно преследующие меня непримиримой ненавистью! Вам хорошо известно, что мой племянник был провозглашен королем Гранады, несмотря на то, что жив его отец и мой брат, виновный всего лишь в умерщвлении четырех рыцарей Абенсеррахов, заслуживших казни. Но вы из-за этой ничтожной причины нарушили ему верность и возвели в короли – против разума и права – его сына. Мой племянник обезглавил не четырех, но тридцать шесть рыцарей Абенсеррахов, притом совершенно без всякой вины с их стороны; он возвел неслыханное ложное обвинение на свою супругу – нашу королеву, что вызвало в нашем городе гражданскую войну, распри и смерть стольких граждан. Тем не менее вы продолжаете сохранять ему верность, несмотря на то, что он не достоин быть королем и еще жив его отец. Посмотрите же, что он сделал теперь: он заключил союз с королем Кастилии доном Фернандо, обещавшим дать ему войско против тех, кто не хочет ему повиноваться и хранит верность его отцу – истинному королю. Сверх того он уплатил христианскому королю несколько тысяч дублонов дани. И незачем было обращать внимание на падение Альгамы: важнее было сохранить другие крепости. И если нельзя было отвоевать Альгаму обратно ныне, это удалось бы со временем. Подумайте же теперь, рыцари Гранады, к вам обращаюсь я, Сегри и Гомелы, Масы и Венеги, с таким пылом поддерживающие моего племянника; подумайте, если он теперь приведет в Гранаду христианское войско, на что же можно будет надеяться всем вам и где ручательство, что христиане не завладеют всей нашей землей?… Разве вам неизвестно, насколько свирепы, воинственны и коварны христиане?… Все они душой возносятся до самых небес в своих завоевательных помыслах! Посмотрите на Альгаму, как быстро они ею завладели! А между тем в Альгаме имелись воители, готовые ее защищать. И тем не менее не защитили… Так если они проникнут в Гранаду, увидят ее стены и башни, – кто станет сомневаться, что они не завладеют и ею? Откройте же ваши глаза и не допустите худших зол! Мой племянник не должен признаваться королем, раз он сделался другом христианского короля. Король – мой брат, и из-за его преклонных лет я правлю королевством. Если он умрет, то почему бы мне не быть королем?… Ведь я тоже – королевский сын. Право меня поддерживает, благоразумие это подсказывает, необходимость этого требует! Отвечайте же теперь на мое предложение, сделанное ради всеобщего блага нашего королевства.

Это и многое другое сумел наговорить дядя Молодого короля; все альфаки и гранадские рыцари, в особенности Альморади и Марины, согласились в том, что не следует пускать возвращающегося Молодого короля в Гранаду и что нужно его дядю провозгласить королем и отдать ему Альгамбру. Об этом сообщили Старому королю, Мулаасену; тот, разгневанный и предчувствуя новые распри, добровольно покинул Альгамбру и удалился со всей своей семьей в Алькасаву. Его брат, объявленный королем, вступил в Альгамбру, хотя и против желания Сегри, Гомелов, Масов, а также Гасулов, Алабесов, Альдорадинов и Венегов. Однако все они ничем не выказывали своего неудовольствия и стали дожидаться, чем со временем это кончится.

Молодой король возвратился в Гранаду, нагруженный богатыми подарками, сделанными ему королем Фернандо. Но гранадцы не пожелали его впустить в город, говоря, что мавританский король, заключивший мир и дружбу с христианским королем, – более не король. Увидав, что мавры Гранады его не впускают в город и зная, кроме того, что его дядя завладел Альгамброй, он отправился в Альмерию, город столь же большой и древний, как Гранада. Там его приняли как короля. Отсюда он разослал ряду городов требования в повиновении, грозя в противном случае их разрушить. Города в повиновении отказали; тогда Молодой король пошел на них войной, ведя войско, состоявшее из мавров и христиан.

В это время умер старый король Мулаасен, и с его смертью еще сильнее разгорелась междоусобица, ибо из оставленного им завещания выяснилось, что его брат нарушил его волю, поскольку Старый король единственным наследником королевства назначил своего сына и завещал всем своим подданным быть ему верными, в противном же случае призывал на их головы проклятие Магомета. Из-за этого начались новые раздоры и волнения: многие указывали как на законного наследника на сына Мулаасена, а не на его брата. Сторонники последнего советовали ему пойти на Альмерию и убить племянника: смерть племянника позволит ему спокойно царствовать в Гранаде. Правитель принял этот совет и решил идти походом на Альмерию. Однако предварительно он написал тамошним альфаки о союзе его племянника с королем Фернандо. Альфаки эта новость не очень понравилась, и они послали к правителю гонца с тем, чтобы он шел в Альмерию: они его ночью тайно впустят в город, где он сможет взять в плен или убить своего племянника. Получив такой ответ, дядя с многочисленным войском выступил в Альмерию. По прибытии его туда альфаки тайно впустили его в город. Он бросился к дому племянника с целью захватить его в плен или убить. Но ему не удалось исполнить задуманное: Молодой король услышал шум, узнал о его причинах и бежал вместе с несколькими сторонниками, пожелавшими за ним последовать, в землю христиан. Дядя короля был страшно разгневан тем, что упустил племянника. Но он захватил в Альмерии его младшего брата, маленького мальчика, и велел отрубить ему голову, чтобы в случае смерти Молодого короля ему бы уже никто не смог помешать царствовать. Затем он возвратился в Гранаду, где в его власти были Альгамбра и самый город и где большинство признавало его королем, хотя и не все: некоторые понимали, что он – незаконный властитель, но выжидали, к чему все это приведет.

А Молодой король тем временем бежал ко двору короля дона Фернандо и королевы доньи Исабель и рассказал им про все. Разгневанный король Фернандо дал тогда мавру грамоты к военачальникам, стоявшим на границах Гранадского королевства, и в первую очередь к Бенавидес, находившемуся во главе гарнизона и военных сил Лорки. Затем, оделив мавританского короля большим количеством драгоценных вещей и деньгами, он послал его в Велес Белый, где ему и его людям был оказан очень хороший прием; оттуда они отправились в Велес Алый, где алькайдом был один мавританский рыцарь по имени Алабес; а в Велесе Белом алькайдом был его брат. Молодой король посетил еще ряд христианских городов, и повсюду его хорошо встречали, как приказал король дон Фернандо.

Тем временем христиане успели завоевать много городов Гранадского королевства: они завоевали Ронду и Марбель, все соседние с Рондой области. Лоху и всю ее округу. Дядя короля, продолжавший царствовать в Гранаде, ни на миг не имел покоя, потому что захватил власть и удерживал ее в своих руках как тиран; и он изыскивал способы погубить племянника, чтобы сохранить власть. Он посулил большую награду тому, кто убьет Молодого короля при помощи яда или как-нибудь иначе. Нашлись мавры, обещавшие ему исполнить его желание. Тогда он послал этих мавров к племяннику в качестве послов с письмом. А чтобы у того не возникло подозрений относительно посланников дяди, вечно ведшего с ним жестокую войну, он послал их с лживой вестью мира, написанной ласковыми и вероломными словами: