Текст книги "Морское путешествие"

Автор книги: Хильда Пресли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

Из-за угла коридора, ведущего с кухни, появилась незнакомая женщина. Она критически оглядела Фреду и быстро сообщила:

– Они в саду.

Фреда улыбнулась:

– Спасибо. Вы миссис Уилсон?

– Нет… Рурк. Передайте им, что я ухожу. Я и так на час задержалась!

Поднимаясь в свою старую комнату, Фреда слышала, как открылась и захлопнулась боковая дверь. С прислугой, как приходящей, так и живущей в доме, у ее родителей всегда были проблемы. Дело было не в чрезмерном объеме работы и слишком низкой плате. Просто мать с отцом фактически не замечали времени и не могли понять, почему кто-то другой хочет придерживаться четкого распорядка.

Фреда направилась в большой, по городским меркам, сад, раскинувшийся на берегу реки Ди. Мать с отцом сидели на скамейке у реки. Пока девушка не подошла к ним вплотную, они ее не видели.

– Значит, – ты здесь? – произнес отец, откладывая в сторону газету. – Хорошо доехала?

– Ты выглядишь бледной и усталой, дорогая, – встревожилась мать. – Что-нибудь случилось?

– Ерунда! У девочки совершенно здоровый вид, Элис!

– Разве, Джон? Что ж, если ты так считаешь, наверное, так и есть.

Фреда расцеловала обоих.

– Я в полном порядке. А вы как поживаете?

– Несколько недель назад папа немного кашлял, но сейчас все прошло.

– А ты?

– Хорошо, за исключением сердца.

Фреда улыбнулась:

– Тебе нельзя перенапрягаться, мама.

Улыбалась она потому, что сердечная болезнь матери уже давно стала всем известной басней.

– Ты, наверное, проголодалась, – всполошилась миссис Кортни. – Сейчас приготовлю тебе чай. Посиди здесь минутку-другую и расскажи, чем ты занимаешься. Так приятно любоваться закатом, а у нас до сих пор было очень мало солнечных дней.

– Я долго сидела в машине, мама. Пойду и приготовлю чай. А ты оставайся здесь и полюбуйся закатом.

– Да, пусть приготовит чай сама, – согласился мистер Кортни.

Фреда отправилась на кухню. Оказавшись дома, она тотчас же окунулась в бессистемное, неподвластное времени существование. Отец был типичным свободным художником, а мама – непостижимым эфирным созданием с максимумом добрых намерений, из которых исполнялись лишь немногие. Но пока такое почти сонное состояние вполне устраивало Фреду. Она не до конца понимала почему, но сейчас ей не хотелось предаваться серьезным мыслям.

Она заглянула в холодильник и при виде курицы, ветчины и свежей семги почувствовала сильный голод. Девушка быстро соорудила салат, нарезала ветчину и семгу и накрыла в гостиной стол. Она как раз заваривала чай, когда на кухне появилась мать.

– Папа сказал, что проголодался. Пойду накрою стол. Он ведь всегда сердится, когда приходится долго ждать!

– Все уже готово, мама! Можешь звать его.

– Правда? Как быстро! Вот что значит молодые ножки!

– Мама! По-моему, ты и сама еще не старушка!

– Да, но мое сердце…

– Прости, я забыла.

Отнеся в гостиную поднос с чаем, Фреда отправилась в сад позвать отца. Он не особенно торопился, и только через пять минут все сели за стол. Завязалась неспешная беседа на отвлеченные темы, и Фреда часто ловила себя на том, что теряется в собственных мыслях. Комфорт, отсутствие необходимости что-либо делать в определенное время, казалось, ослабляли ее энергию. Зачем заботиться о том, чтобы заработать себе на жизнь? Зачем прилагать невероятные усилия к тому, чтобы твердо стоять на ногах? Зачем думать о браке с Бобом или с кем-либо еще? Зачем вообще все это?

Трапеза закончилась, отец удалился в другую комнату, а мать унесла на кухню два блюдца и чашку и больше не возвращалась. Фреда, оставшаяся, чтобы убрать всю прочую посуду и загрузить посудомоечную машину, почувствовала себя рабыней. Через минуту-другую она присоединилась к родителям, села за пианино и начала играть, тихо и очень плохо. Солнце зашло, и когда девушка встала зажечь свет, то увидела, что родители крепко спят. Ее вдруг охватило желание тоже усесться в кресло и вздремнуть. Нет! Она не может, просто не может позволить себе прозябать здесь! Если она останется с родителями более чем на несколько дней, ее засосет эта трясина!

Повинуясь внезапному импульсу, Фреда надела пальто и вышла из дома. Через четверть часа она оказалась у городских стен. Спустившись к мосту, она наблюдала, как широкая в этом месте река несет свои воды к морю. Позже, во время отлива, река обмелеет и превратится в узкие каналы между песчаными отмелями.

Неужели и с ней происходит то же самое? Она теряется и не знает, в каком направлении двигаться дальше?

Чушь! Просто у нее плохое настроение! Такое иногда случается с каждым! Фреда посмотрела на часы. Половина десятого. Самое лучшее, что можно предпринять в такой ситуации, – это вернуться домой, выпить на ночь стакан молока с медом и лечь спать.

Вернувшись домой, она обнаружила отца с матерью возле телевизора. Отец быстро взглянул на нее:

– Гуляла?

– Да. Ходила в город.

– И правильно сделала, – одобрила мать.

– Там было очень людно. Ты приготовишь свой традиционный стакан молока на ночь?

– Я как раз собиралась это сделать.

«Эти слова в устах мамы звучат очень неопределенно», – подумала Фреда и сама отправилась на кухню. Там она приготовила теплое молоко с медом и принесла в гостиную поднос со стаканами. Выпив свою порцию, она посмотрела по телевизору какую-то викторину, нашла ее невероятно пустой, откланялась и пошла спать. Когда она проснулась, было девять часов утра. В доме царила мертвая тишина. Фреда встала с постели, спустилась на кухню и, настежь распахнув окно, уселась с чашкой чая за стол. Утро выдалось свежим, ярким и таким ясным, что из окна были видны Кембрийские горы.

Неожиданно Фреда поняла, чего ей хочется. Она поедет в Уэльс!

Приняв решение, девушка быстро приступила к действиям. Вскоре она уже заправлялась на главной автозаправке Честера. Впереди, вдали от колонок, стоял черный автомобиль с поднятым капотом. Вдруг, к ее удивлению, из офиса вышел Морис в сопровождении механика, и Фреда услышала обрывок их беседы.

– Вот видите, сэр, как обстоят дела, – говорил механик. – Сейчас выходные, и в лучшем случае ваша машина будет готова только к полудню.

– Тогда придется ехать на автобусе, – вздохнул Морис. – Я очень спешу.

В этот момент Фреда вышла из машины ему навстречу. Увидев ее, Морис вытаращил глаза от изумления:

– Фреда! А вы что тут делаете?

– Взяла небольшой отпуск. А вы?

– Еду по делам. Я бы хотел поболтать с вами, но мой автобус отходит минут через пять.

– Куда вы едете?

– В Беркенхед. А оттуда в Ливерпуль.

– Давайте я подвезу вас! На сегодня у меня нет никаких планов.

– Спасибо!

Они вместе прошли к ее машине, Морис бросил кейс на заднее сиденье и сел рядом с Фредой. Девушка расплатилась за бензин и завела мотор.

– Вы очень спешите? – поинтересовалась она.

– Теперь уже не очень, поскольку вы согласились подвезти меня. А куда собирались вы, пока я не нарушил ваши планы?

– У меня вовсе не было никаких планов. От нечего делать я решила съездить в Уэльс. Увидев вас здесь, я очень удивилась!

– Ну, как бы то ни было, мы встретились, и я этому рад! Вы приехали навестить родителей?

– Я бы не сказала, что навестить. Просто заехала на некоторое время в родные пенаты.

– А я вам все испортил, увезя от Кембрийских гор!

Фреда помотала головой:

– Ничуть. Родные пенаты для меня довольно тесны. Иногда мне хочется стать мужчиной, чтобы прийти на причал и подняться на борт корабля. Когда я единственный раз в жизни попробовала проникнуть на причал, меня остановил большой толстый полицейский!

– Ну, это он сделал ради вашей же безопасности! Причалы – очень опасные места. – Помолчав немного, Морис продолжал: – Тот, на который еду я, вам бы не понравился. Он маленький, грязный, там дурно пахнет, а сегодня, в выходной, мне вряд ли удастся раздобыть вам пропуск на крупный причал.

Фреда не понимала почему, но разговор о причалах и кораблях, как всегда, пробудил в ней живейший интерес. Она прилагала, как ей казалось, невероятные усилия к тому, чтобы побывать на причале, каким бы грязным он ни был.

– Я ошибаюсь или вы действительно можете провести меня на причал?

– Да, в этом нет ничего сложного. Но там будут мусор, свежая краска, а язык матросов… ну, прямо скажем, соленый! Не думаю, что вам там понравится. Вообще-то в Ливерпуле я собирался попросить вас подождать меня в гостинице, а потом позавтракать со мной. Боюсь, вам придется около часа провести одной. Разумеется, вы можете отказаться и тронуться в обратный путь!

– Ах нет! – быстро возразила Фреда. – Мне гораздо интереснее пойти с вами, чем сидеть и ждать в гостинице.

– Ну, если вам действительно интересно, поедем!

Они въехали в Беркенхед через Мерсийский туннель, хорошо освещенный и проветриваемый, но очень шумный от оживленного движения. На ливерпульской стороне Морис попросил Фреду свернуть на юг, чтобы проехать примерно милю по улицам с менее интенсивным движением. Наконец они поднялись по извилистой, вымощенной булыжником дороге между двумя складскими помещениями и через ворота, похожие на крепостные, въехали на территорию порта. К ним немедленно подошел охранник, и Фреда остановила машину.

– А, это вы, мистер Чандлер! – произнес охранник, наклонившись к Морису. – Прекрасная погода! Ваше судно у западного причала.

– Спасибо! – Морис повернулся к Фреде: – Прямо по проходу, мисс Кортни!

Фреда поняла, что проход – это широкая, засыпанная гравием ухабистая дорожка, лежащая перед ней, и двинулась вперед.

– Значит, теперь я мисс Кортни!

– Временно. Заезжайте в ворота этого ангара в конце прохода.

– Ангар? Я бы назвала это пакгаузом.

– Это портовое выражение. Все здания, расположенные у причалов, одноэтажные, двухэтажные или трехэтажные, называются ангарами, а все дороги между ними – проходами. Эта дорожка была проложена во времена доброй королевы Виктории и с тех пор, думаю, ни разу не ремонтировалась!

Фреда въехала в ангар. Морис показал ей, где остановиться, и они вместе вышли из машины. Девушка глубоко вздохнула и сморщила нос:

– Чем это так сильно пахнет?

– Почти всем, что имеет запах! Деготь, фрукты, пакля, сыр, выделанные шкуры! – Он взял ее за плечо. – Выйдем на воздух! Там дует ветерок с моря, и дышать станет легче.

Морис вывел Фреду на узкий каменный причал. Справа от него стояло двухмачтовое судно, палуба которого находилась примерно на одном уровне с причалом, а слева – два неказистых, ржавых парохода.

– Фреда, у вас еще есть время передумать и подождать меня в гостинице, – предложил Морис.

– Ах нет, по-моему, здесь очень интересно! На каком пароходе вы отправляетесь?

Морис показал на двухмачтовое судно:

– Оно мое.

– Ваше?

– Да, у меня шестьдесят процентов акций.

– Вот это чудесно! Возьмите меня на борт!

– Не ожидайте слишком многого. Я только несколько дней назад приобрел долю. Помните, я говорил, что еду в Кингс-Линн? Так вот, я ездил туда, чтобы осмотреть это судно.

Они шли рядом по причалу. Фреда искоса взглянула на Мориса и улыбнулась.

– Когда я расспрашивала вас о судах, я не знала, что у вас к ним деловой интерес.

– Тогда его не было. Я решил заняться импортом древесины. Думаю, я смогу получать большую прибыль от поставок в такие места, как остров Мэн и некоторые порты Уэльса. – Он осекся. – Через минуту я вам смертельно надоем! Вот сходни. Поднимайтесь на борт, а я постараюсь как можно скорее уладить свои дела. Потом поговорим.

Перед ними зиял открытый люк, показавшийся Фреде темной бездонной ямой, и она обрадовалась, когда Морис протянул ей руку. В кормовой части судна девушка увидела гигантский штурвал и крутой трап, ведущий вниз.

– Я здесь, Оуэн, – крикнул Морис. – Со мной гостья. У вас все в порядке?

– Лучше некуда, – пророкотал в ответ низкий голос. – Спускайтесь.

Морис слегка подтолкнул Фреду.

– Крепче держитесь за поручни, – предупредил он.

Спустившись, Фреда оказалась в тускло освещенном салоне. Чернобородый мужчина лет сорока сидел за столом, заваленным бумагами.

– Привет! – воскликнул он, поднимаясь со своего места. – Морис, ты бы предупредил, что приведешь леди, да еще такую хорошенькую!

– Скорее леди привела меня. Фреда, позвольте представить вам Оуэна Джонса. Когда-то мы служили на одном корабле, а теперь он совладелец шхуны «Меган Джонс». Оуэн, это мисс Кортни.

– Для вас я просто Фреда, – улыбнулась девушка. – А теперь, поскольку у вас деловой разговор, скажите, где я не буду мешать? Можно мне, например, пройти на палубу?

Морис нахмурился:

– Если вы пообещаете мне не подходить к рулевому устройству.

– Слово скаута, – ответила Фреда.

Она осторожно вскарабкалась по трапу и несколько минут наблюдала за погрузкой древесины. Вдруг она заметила юношу в грубом синем джерси с подносом в руках. Он подошел ближе и одарил Фреду дружелюбной улыбкой:

– Хотите чашечку чая, мисс?

На подносе стояли три большие чашки и сахарница. Фреда взяла одну чашку, поблагодарила, а от сахара отказалась.

– Вы стюард? – спросила она.

Юноша улыбнулся:

– У нас на борту нет стюардов, мисс. Я юнга. Нас здесь шестеро, и мы стараемся стать морскими волками.

– Что ж, должна сказать, ваша служба выше всяческих похвал.

– Так и должно быть, иначе нам бы досталось от старого… я имею в виду капитана Джонса.

Легко балансируя на трапе, он спустился вниз, и Фреда услышала голос капитана:

– Харрис! После трех на берег не спускаться! Прилив, и шлюзы никого ждать не будут!

Девушка прислонилась к фальшборту [2]2
  Фальшборт – продолжение бортовой обшивки судна выше верхней палубы; служит для ограждения палубы.


[Закрыть]и стала потягивать горячий, крепкий напиток. Минуту спустя на палубе появился Морис.

– Ну как, очень устали? – спросил он.

– Совсем не устала. Я наслаждаюсь каждой минутой, проведенной здесь. Вообще-то мне бы хотелось увидеть «Меган Джонс» с поднятыми парусами!

– Что ж, вы сможете посмотреть, как она отчалит. Полагаю, Джонс отдаст команду поднять паруса, когда мы выйдем на середину канала. А до ухода, может быть, позавтракаем вместе?

– Так вы уже закончили ваши дела?

– Почти – правда, обстоятельства немного изменились. Я надеялся провести вечер с вами, но неожиданно выяснилось, что мне нужно сегодня же быть в Дугласе. Мне очень жаль!

– Как вы туда доберетесь? – спросила Фреда. – Достать билет на самолет, наверное, невозможно, а на пароходы будут огромные очереди.

Взглянув на Мориса, она увидела на его лице искреннее удивление.

– Мне и в голову не приходило добираться до Дугласа на чем-либо, кроме шхуны, а вернусь я, вероятно, самолетом. Купить обратный билет будет нетрудно, а время для меня очень важно.

– Но это же чудесно! Как бы мне хотелось поехать с вами! – воскликнула Фреда и тут же тихо добавила: – Простите, иногда я сама не знаю, что говорю.

– Конечно поезжайте! Только, думаю, вам нужно купить более подходящую одежду. Здесь есть магазины, торгующие походным снаряжением. Они почти наверняка открыты. – Морис остановился у подножия сходней. – А вы уверены, что выдержите такое путешествие? Даже в спокойную погоду шхуну размером с «Меган Джонс» сильно качает, а если начнется шторм…

Фреда немного подумала, прежде чем ответить.

– Я несколько раз ходила на маленьких яхтах. Уверена, что со мной все будет в порядке.

Морис взял ее за руку:

– Что ж, договорились! А теперь идем завтракать! Здесь неподалеку гостиница «Адельфи».

После завтрака Фреда как на крыльях помчалась в магазин, где купила слаксы, желтую штормовку, резиновые сапоги и толстый свитер. Ее возбуждение становилось все сильнее. Взглянув на часы, она спросила:

– Не стоит ли нам поторопиться?

– Не беспокойтесь. У нас в запасе еще целый час, и вы, по-моему, кое-что забыли!

– Забыла? Мне кажется, я купила все, что нужно.

– А разве не надо позвонить родителям и предупредить их, что вы уезжаете?

– Боже правый, конечно! За последние два года я так привыкла к самостоятельности, что совсем забыла об этом!

– Вы всегда принимаете решения самостоятельно? – полюбопытствовал Морис.

– Как правило, да. Не то чтобы я не люблю компаний, но… в общем, это сложно объяснить.

– Вероятно, все дело в том, чтобы выбрать подходящую компанию. Людей, которые ценят то же, что и вы.

Фреда на мгновение задумалась.

– Пожалуй, вы правы. Просто я сама толком не знаю, что я ценю! До недавнего времени я превыше всего ставила свою независимость.

Она надеялась, что Морис продолжит этот разговор, но он лишь сказал:

– На соседней улице есть телефонная будка.

Трубку снял отец. Фреда объяснила ему, что встретила друга и на несколько дней уедет в Дуглас. Отец не задал ей никаких вопросов и пожелал хорошо отдохнуть. Девушка повесила трубку и некоторое время постояла в будке, ощущая смутное разочарование. Отец даже не спросил, что за друга она встретила и на чем они поедут. «Что за чушь, – оборвала она себя. – Что я, ребенок, что ли?»

Лет с шестнадцати, даже раньше, она протестовала, когда ей казалось, будто родители слишком беспокоятся о ней. Почему же она расстроилась, что сейчас отец не стал беспокоиться? Это же идиотизм!

– Все в порядке? – спросил Морис, когда она села в машину.

– В полном. Моим родителям вполне достаточно общества друг друга. – Может быть, ее обуял внезапный приступ зависти?

– Хорошо. Поверните направо, и очень скоро мы будем на причале. Да, и остановитесь у ворот. Я должен предупредить полицейского, что ваша машина на несколько дней останется здесь, под его присмотром.

Несколько минут спустя Фреда припарковала машину за углом сарая. Она прошла впереди Мориса по сходням на палубу и огляделась. Неподалеку четверо босых юнг поливали палубу из шланга и терли ее жесткими швабрами. Через минуту-другую появился Оуэн. Он бросил на Фреду проницательный взгляд:

– Рад, что вы идете с нами, Фреда! Надеюсь, вы легко переносите качку?

– Она несколько раз ходила на малых яхтах, – пояснил Морис.

– Хорошо. Каюта в вашем распоряжении. А я пойду подгоню этих ребят!

Морис указал рукой на трап, ведущий вниз.

– Нам обоим надо переодеться. Разделим каюту брезентовым занавесом, или мне подождать здесь, пока вы будете переодеваться?

– Нет, конечно. Достаточно и занавеса.

Девушка спустилась по трапу в каюту, и Морис задернул занавес. Переодеваясь, Фреда слышала с палубы бешеный крик Оуэна:

– Разделай их и сверни!

– Что это значит? – спросила она Мориса.

– Сейчас нас удерживают два швартова: один на носу, второй на корме. Разделать – значит разделить их, а свернуть – смотать с помощью кабестана [3]3
  Кабестан – лебедка с барабаном на вертикальном валу для выбирания судовых якорей или швартовки.


[Закрыть]. Вообще-то на шхуне установлен стационарный двигатель, но Оуэн скорее сломает себе руку, чем разрешит включить его!

Фреда пришла в неописуемый восторг. Перед ней словно открывался новый мир, в котором каждый зависел от всех остальных. Просунув голову в воротник жесткого свитера, она крикнула, сгорая от нетерпения:

– Можно отодвинуть занавес? Мне не терпится посмотреть, что происходит!

– В любой момент! Впервые в жизни мне не приходится ждать, пока девушка переоденется!

Фреда натянула свитер, провела расческой по волосам, повязала голову платком и отодвинула занавес.

– Ну, как я выгляжу?

– Шик-блеск! Про себя не спрашиваю. Это шмотки Оуэна. К счастью, у нас с ним одинаковый размер.

– По-моему, вы выглядите как настоящий морской волк!

– Только не говорите об этом Оуэну. Он капитан. Он запишет нас в бортовой журнал как суперкарго.

– Боже правый! Это еще что такое?

– В словаре этим словом называется человек, ответственный за продажу груза, но часто так называют того, кто не является ни членом экипажа, ни пассажиром. Вперед! Мы, наверное, уже почти у шлюза!

Фреда поднялась по трапу и огляделась. «Меган Джонс» стояла футах в двадцати от причала, но швартовы были еще привязаны. По краям двое юнг ритмично вращали рукоятки лебедок, которые ровно подтягивали шхуну к закрытым воротам шлюза. Двое остальных на бушприте [4]4
  Бушприт – горизонтальный или наклонный брус, служащий главным образом для крепления носовых парусов.


[Закрыть]развязывали огромный свиток коричневого брезента. Вблизи от нее стоял человек в потрепанной одежде, которого Фреда до сих пор не видела, и огромными загорелыми руками сжимал рулевое колесо. Оуэн находился недалеко от фок-мачты [5]5
  Фок-мачта – носовая мачта.


[Закрыть], а рядом с ним стояли еще два юнги, держа канатный блок.

Девушка повернулась к Морису:

– А мы не врежемся в эти большие ворота?

– Ни в коем случае! Когда уровень воды в шлюзе сравняется с уровнем воды в реке, сторож включит двигатели, и створки ворот разойдутся. Видите, ворота уже раздвигаются!

Фреда смотрела, как тяжелые деревянные ворота сначала раздвинулись на несколько дюймов, а потом постепенно разошлись полностью. Оуэн отдал команду, и двое юнг, стоявшие рядом с ним, потянули через блок за канат. Брезентовый свиток на бушприте быстро принял форму развевающегося треугольного паруса. Оуэн повернулся и четко произнес в мегафон:

– Вперед! На корму! Левый кливер. Боцман, стойте рядом, и он увалится под ветер!

Были выбраны швартовы и буксировочный канат. Фреда видела, как надувается парус, но ей казалось, будто шхуна стоит на месте. Затем она заметила, как мимо нее проплыли скользкие стены шлюза. Минуту спустя нос вышел из шлюза, и она почувствовала, как он поднимается на волнах реки Мерси. Оуэн продолжал отдавать приказания:

– Стаксель, ребята! Живее!

Квадратный парус пополз вверх по мачте, и шхуна накренилась. Затем подняли грот, и Фреда, к своему изумлению, обнаружила, что они уже поравнялись с Ливерпульской пассажирской пристанью.

– Все это так удивительно, что у меня просто нет слов! – заметила она. – Паруса подняли почти мгновенно! Помню, когда я ходила на яхте, там все путались в парусах и канатах, и я постоянно чего-то боялась. – Девушка взглянула на мачту, слегка наклонившуюся под тяжестью брезента. – А здесь так надежно! От этой шхуны исходит поразительное ощущение силы!

– Да, мне тоже так кажется. Давайте прогуляемся по палубе, чтобы вы привыкли к качке.

Они шли неровным шагом по качающейся палубе. Морис продолжал говорить, словно размышляя вслух:

– Морские перевозки – занятие довольно хлопотное, но, если я смогу избежать убытков, я его не брошу. Должен же кто-то дать всем этим юнцам-авантюристам возможность узнать море. – Он вдруг замолчал. – Вы со мной согласны?

– Полностью. Но то же самое нужно делать и для представительниц слабого пола!

– Что ж, в этом отношении тоже кое-что делается. Есть несколько шхун, которыми управляют девушки, но не думаю, чтобы эти шхуны были грузовыми, а женщин-офицеров и вовсе нет!

– Слабый пол всегда на втором месте. Но почему?

– Равенство – сложное понятие. В этой стране и во многих других постепенно освобождаются от несправедливости по отношению к женщинам, и я, например, буду рад, если она исчезнет совсем, но абсолютное равенство – чистейший вздор!

– Не понимаю, почему? – возмутилась Фреда.

– А по-моему понимаете! Во всяком случае, надеюсь, я не доживу до того дня, когда мужчинам будет неприлично оказывать знаки внимания противоположному полу!

Его голос звучал достаточно тихо, но настолько решительно, что Фреда поняла: развивать эту тему, столь болезненную для нее, было бы неразумно. Законы в основном создаются мужчинами, и пока это не изменится… В этот момент она едва не почувствовала неприязнь к Морису. Он был так силен духовно и физически, что при желании мог легко навязать ей свою волю.

Они дошли до бушприта. Огромный кливер ужасающе выгибался наружу, а канат вибрировал от напряжения. В нескольких футах от них маяк Перч-Рок предупреждал о том, что приближаются скалы. Сзади шхуну быстро обгонял пароход с острова Мэн, и «Меган Джонс» неуклюже закачалась на волнах, поднятых им. Фреда ухватилась за канат, чтобы не потерять равновесие, и, бросив взгляд на Мориса, поразилась тому, насколько отрешенным было выражение его лица.

– Пенни им, – сказала она. – Или они стоят большего?

Морис явно испугался.

– Я отвлекся. Даже не знаю, о чем думал. Скорее всего, о бизнесе.

Фреда испытала безотчетное разочарование. Конечно, она и не ожидала, что Морис все время будет думать о ней. Да и с чего бы ей этого ожидать?

В этот момент подошедший к ним юнга прервал ее печальные размышления. Юноша поздоровался и спросил:

– Сэр, вы и леди проголодались?

– Спасибо, Харрис, да. Какое у нас сегодня меню?

– Отбивные из барашка, сэр. А на десерт яблочный пирог, сэр.

Фреда засмеялась:

– Боже мой! А я думала, нам предложат что-нибудь вроде толсто нарезанных сандвичей!

– Только не на «Меган Джонс»! – возмутился Морис. – На одних сандвичах долго не проработаешь, правда, Харрис?

– Правда, сэр.