Текст книги "Скарлет (ЛП)"

Автор книги: Хезер Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА 6

Август ждал возле дома четы Айви, пока рассвет не озарил небо и не позолотил восточные горы. Проходил час за часом, но Скарлет так и не вышла. Август уверял себя, что обождёт до первых лучей утренней зари. Тем не менее, небо меняло цвет от чёрного до серого, а потом фиолетового, но он так никуда и не ушёл.

И вот уже солнце озарило своими лучами всю долину и согрело теплом все дома в деревне. Август знал, что ему следует уйти. Но он продолжал сидеть и думать о том, как обнимал Скарлет. Воскрешал в памяти поцелуй. Вспоминал, как её руки обвили его, и впервые он почувствовал себя… целым, в какой-то мере. Словно вся его тайная работа по защите деревни наконец была признана, а годы, прожитые в одиночестве, растаяли как дымка на ветру.

Он добился успеха. Смог благополучно отвезти Скарлет, и миссис Айви удалось спасти. Август был готов сражаться с волками каждую ночь, если Скарлет раз за разом будет благодарить его объятиями, поцелуями…

Крик новорожденного малыша, донёсшийся из дома, вырвал Августа из мыслей.

Он подошёл к жеребцу и запрыгнул в седло. Конь всю ночь пасся и теперь нуждался в пробежке. А Августу необходим сон.

Он мчался во весь опор ранним утром, пытаясь выбросить из головы мысли о голубых глазах Скарлет и о том, как они искрились после его поцелуя. А ещё ему следовало забыть о необузданном, почти отчаянном отклике собственного тела на неё, а ещё о том, что он продолжал жаждать её прикосновений. В его жизни не было места увлечениям, из-за которых человек теряет бдительность. Он поклялся отцу защитить деревню и собирался во что бы то ни стало сдержать свою клятву. Он и по сей день не мог забыть предсмертные слова отца, хотя прошли годы после его смерти.

«Никогда не позволяй волкам узнать о том, кого ты любишь. На них стая нападёт в первую очередь».

Вот поэтому ему следует держаться от Скарлет подальше.

Приблизившись к дому, Август натянул поводья, переходя на шаг. Что-то было не так. Распахнутые настежь ворота висели на одной петле. Утренний ветерок раскачивал их, отчего они хлопали и тревожно скрипели. Спрыгнув на землю, Август отвёл жеребца к небольшой конюшне у ограды. Закрыв дверь, он налил коню свежей воды и направился к дому.

Вдоль тропинки, ведущей к парадному входу, валялись клочки волчьего меха серебристо-серого и чёрного цвета. У Августа волосы встали дыбом. Входная дверь была приоткрыта, будто её забыли запереть должным образом. Вытащив нож из ножен, Август распахнул дверь.

В доме стояла гробовая тишина.

Август осмотрелся. Кухонный стол перевернут. Мешки с зерном и бочки с яблоками рассыпаны. Кто-то что-то искал. Или кого-то.

Он выбежал на двор и оббежал дом. Куриные клетки были разломаны, а все цыплята исчезли. Остались только перья и пятна крови.

Волки нашли его.

Глубоко вздохнув, Август попытался прийти в себя и собраться с мыслями. Волки разгромили его ворота, ворвались в дом, а потом нашли цыплят. Они пробрались в деревню и напали. Стая не набрела на кого-то в лесу на их территории, отнюдь, они действовали умышленно. Целенаправленно. Злонамеренно.

В голове Августа крутились слова отца: «Не стоит недооценивать волков. Они очень умны».

«Как волки узнали, куда следует нанести удар?»

Но от следующей мысли у Августа кровь заледенела в жилах.

«А что, если я не единственная жертва набега? Что, если волки напали на других жителей деревни, пока я сидел возле дома семейства Айви?»

Август побежал со всех ног. Добежав до каменной стены, отделявшей его ферму от соседских, он увидел вдову Грин, возившуюся в саду с сорняками.

– Доброе утро, Август, – радостно поприветствовала она. Вполне нормальным голосом.

– У вас все хорошо? – спросил он, пытаясь не выказать собственной паники.

Вдова Грин прищурившись, посмотрела на него.

– Да, и сегодняшний день будет замечательным.

Он не хотел давать ей повод для тревоги, если для этого нет оснований. Возможно, он был единственной жертвой.

– Тогда хорошего вам дня, – ответил он как можно бодрее. А потом прошёл через ворота, направляясь к соседнему двору. За час он обошёл все дома. Нигде не было и признака вторжения волков. Они больше ни на кого не напали, кроме Августа.

Его отец проявлял такую осторожность, скрывая от волков свой дом, а теперь каким-то образом стая очутилась на его пороге.

Страх и беспокойство подгоняли Августа к дому Скарлет. Ворота стояли целые. Вокруг царила тишина, спокойствие, и если мать с дочерью были дома, то вероятно спали.

Несмотря на это, Августа одолевало желание постучать. Он не мог уйти, не узнав, все ли с ними в порядке. Открыв ворота, он подошёл к парадному входу. Так же легко и волк мог это сделать. Август заглянул в окно. Солнечный свет озарял комнату, но на кухне никого не было. Он подошёл к другому окну с противоположной стороны дома.

У Августа перехватило дыхание, когда он увидел кровать и тело под бледно-голубым одеялом. По плечам девушки рассыпались тёмно-красные волосы. Он не видел лица, но не сомневался, что перед ним Скарлет. Судя по тому, как равномерно поднималось и опускалось её плечо, она безмятежно спала.

Август смотрел на неё дольше, чем следовало, но, в конце концов, заставил себя повернуться и уйти. Аленькая была в безопасности, спала в собственной кровати, и о большем на данный момент он не мог мечтать.

Остаток утра Август провёл за ремонтом ворот, добавляя к входной двери дополнительную заслонку и убирая царящий в доме беспорядок. Позже ему ещё предстояло купить кур.

Наконец, когда солнце достигло зенита, Август уснул на перьевом матрасе.

ГЛАВА 7

Когда я просыпаюсь, моя спальня купается в золотистых лучах послеобеденного солнца. Я проспала весь день. Лежу в кровати и слышу, как матушка возится на кухне. Воспоминания о прошлой ночи накатывают на меня волной: миссис Айви, новорожденный малыш, погоня по лесу на жеребце Августа, схватка с волками… поцелуй…

Мне становится жарко от этих воспоминаний, и я встаю с кровати. Лицо выглядит совершенно обычным, когда я смотрюсь в зеркало над умывальником. Глаза по-прежнему голубые, и губы такие же как всегда. Никто бы не догадался, что меня целовали. Или догадались бы? Приглаживаю спутанные волосы и перевязываю их лентой, а потом умываюсь тёплой водой.

Матушка дала мне выспаться, и я благодарна ей за это. Я даже не представляла себе, насколько устала. Но теперь она захочет выслушать обо всем произошедшем.

– Проснулась, – говорит она, когда я выхожу на кухню.

Мать сидит за столом, чистя кучу картошки, хотя уже начистила с дюжину.

– Ты решила на всю неделю наготовить тушёного мяса? – спрашиваю я, затем сажусь и беру картошку с ножом.

– На ужин мы ждём гостя.

Я пристально смотрю на неё. Яркие глаза, розовая кожа. Моя матушка симпатичная женщина, и до того, как возраст стал брать своё, считалась красавицей.

– Да? – подталкиваю я.

– Августа, – отвечает она, не спуская с меня глаз. – Это меньшее, чем мы можем отблагодарить его за то, что отвёз тебя за эликсиром.

Я прекрасно понимаю, что мои щёки пылают, и мать замечает румянец. Остаётся только уповать на то, что ей ничего не известно о поцелуе. Если я признаюсь о своём влечении к Августу, то придётся встать в очередь за всеми незамужними девушками в деревне.

Август никогда никого не поощрял. Я даже не думала, что он целовался с кем-то… до сих пор. И его неприступность даёт мне надежду, что в свою очередь доказывает, насколько я глупа.

И вот теперь матушка пригласила его к нам на ужин. И теперь нам что, нужно болтать как ни в чём не бывало, и есть?

– А мы не можем просто с ним расплатиться парой монет? – отрывисто спрашиваю я.

Матушка смеётся, а потом расстраивается.

– Он рассказал мне обо всём, Скарлет. Я пошла отблагодарить Августа и застала его за перевязкой раны. Он признался в том, что был вынужден драться с волками, и в том, что ты его спасла с помощью горючей жидкости, – глаза матери горят неистовым пламенем, а голос становится резким. – Ты поступила чрезвычайно глупо. Это могло стоить вам обоим жизней.

На этот раз мои щеки пылают от стыда.

– Мне очень жаль.

Она откладывает в сторону картофель и кладёт руку мне на плечо. Её прикосновение нежное, а не суровое.

– Если бы случилось непоправимое, я бы никогда не простила себя за то, что взяла тебя с собой к семейству Айви.

– Я хочу тебе помогать, – заверяю я её. – И обучиться всем тонкостям ремесла акушерки.

– Знаю, – отвечает она, слегка сжимая моё плечо. – Но я не позволю тебе рисковать собственной жизнью.

Я киваю, к горлу подкатывает ком. При свете дня и на светлую голову события прошлой ночи кажутся дурным кошмаром. Мне и самой не верится, что все это было на самом деле.

Как только мы начищаем и нарезаем картофель кубиками, я говорю матери, что пойду подою корову, пока она готовит лук и морковь. Мне нужно всё хорошенько обдумать, и не в доме, где давят стены. Я беру из угла кухни молочное ведро и выхожу во двор.

Направляясь к сараю, где вальяжно стоит наша единственная корова, пытаюсь придумать темы для разговора во время ужина. Нервничаю из-за предстоящей встречи с Августом.

Что он скажет, здороваясь со мной? Как посмотрит? Станет ли смотреть на меня, как прошлой ночью?

У меня вырывается нервный смешок. Август всегда пристально наблюдает за мной… по крайней мере, создаётся такое ощущение. С одной стороны, мне хочется солгать матери, что я себя неважно чувствую и не смогу с ними поужинать. Но с другой стороны, у меня появляется желание подкараулить его и сказать, что мы больше никогда не будем целоваться.

Но есть одна маленькая проблема, я не уверена, чего на самом деле хочу.

Возможно, он считает это ошибкой… может, поцелуй для него не повод не спать по ночам.

Наша корова по кличке Джустик приветливо мычит при виде меня. Ей больно, поскольку мы с матерью пропустили утреннюю дойку. Я беру табурет возле стенки сарая и ставлю ведро для молока, принесенное из дома.

– Прости девочка, – утешаю я и глажу ей бока, прежде чем приступить к дойке.

Джустик снова мычит, но потом замолкает, когда я берусь за вымя. Работа помогает мне собраться с мыслями, и я начинаю подумывать, что Август может не поднимать тему о поцелуе. Мы оба можем сделать вид, будто ничего не произошло. Прошлая ночь обернулась чередой странных событий, а дневной свет принёс ясность.

– Тебе лучше, девочка? – спрашиваю я Джустик.

Я продолжаю заниматься делом и, прикрыв глаза, начинаю напевать. Ритмичные движения во время дойки помогают расслабиться и унять одолевающее меня напряжения из-за предстоящего ужина с Августом.

Когда я почти заканчиваю, мурашки начинают бежать по рукам. Открываю глаза и вижу падающую на меня тень.

Не оборачиваюсь, хотя знаю, за моей спиной стоит Август.

Он не говорит ни слова, тем не менее, от осознания того, что Август следит за мной, я становлюсь медлительней. Заканчиваю дойку, а потом поглаживаю бока Джустик.

– Хорошая девочка.

Я встаю и поворачиваюсь к Августу.

На нём хлопковая рубаха, распахнутый ворот открывает взору шею и ожерелье с каменным кулоном, который он носит не снимая. Рубаха заправлена в тёмно-серые бриджи. Сейчас он не надел плащ, который был на нём прошлой ночью, и от этого он кажется более дружелюбным, хотя полуночные глаза как никогда бездонно чёрные.

Я замечаю, что Август побрился, и мгновенно краснею от воспоминаний о его поцелуе.

Его взгляд скользит по моему лицу, задерживаясь на глазах. Уверена, от его внимания не ускользнул румянец, заливший мои щеки.

– Здравствуй, – говорю я едва ли не шёпотом. Мне неприятно, что голос подвёл меня. Я начинаю нервничать.

– Твоя мать сказала, что ты здесь, – отвечает он, наклоняясь вперёд.

На долю секунды мне кажется, что он собирается поцеловать меня, прямо здесь во дворе отчего дома на глазах любого путника, проезжавшего по дороге. Его рука скользит по моей кисти, Август забирает у меня ведро с парным молоком, а потом снова выравнивается.

Нет, он не пытался меня поцеловать. Я выдыхаю, но не уверена, с облегчением или разочарованием.

Август направляется к дому, а я, стараясь унять хаотично метавшиеся в голове мысли, следую за ним.

– Как твоё плечо? – спрашиваю я.

Опустив взгляд, он смотрит на меня свысока, а на губах мелькает редкая призрачная улыбка.

– Уже лучше. Твоя мать дала мне целебную мазь.

– Хорошо, – отвечаю я. Мы уже подошли к дому, поэтому, собравшись с духом, я бросаюсь в омут. – Что ты ей рассказал о прошлой ночи?

Он останавливается, ведро покачивается в руке. В лучах заката за его спиной кожа Августа отливает золотом. Я сглатываю, ожидая ответа.

– Я ей не рассказал о том, что поцеловал тебя, – заявляет он.

От неожиданности у меня открывается рот. Потом я его резко захлопываю.

Он смеётся. Тёмный и богатый звук льнёт как музыка.

Мне кажется, я никогда раньше не слышала смех Августа. Он был таким серьёзным мальчиком, а после смерти его отца мы редко виделись и общались. Отчасти из-за того, что я сознательно его избегала.

Его смех пленит меня, и я не знаю, что с этим делать. Я пролетаю мимо него, не заботясь о том, что задеваю ведро, и молоко проливается на землю. Почти добегаю до двери, как Август хватает меня за запястье.

– Аленькая, – хрипло говорит он.

Я вырываю руку.

– Не называй меня так.

– Скарлет… – в его интонации слышно раскаянье. Но мне всё равно.

Я открываю дверь и вижу, как мать раскладывает жаркое по металлическим тарелкам. Ужин готов.

– А вот и вы, – весело улыбается матушка.

– Я только закончила, – отвечаю я как можно спокойней.

Мама ставит на стол полевые цветы в вазе.

Август заходит в дом следом за мной и ставит ведро с молоком. Я чувствую, как его взгляд прожигает во мне дыры, но не собираюсь смотреть на него.

После того, как Август отходит от ведра, я забираю его и наливаю молоко в кувшин. А потом отношу на стол вместе с нашими лучшими глиняными кружками. К счастью, у нас квадратный стол, так что каждый может сидеть на своей стороне. Матушка садится слева от меня, а Август – справа. Я готова смириться с таким положением дел, но не собираюсь разговаривать или смотреть на него.

Матушка берёт меня за руку, чтобы произнести молитву, а вторую протягивает Августу. Мне ничего не остается, как взять его за другую руку.

На его большой теплой мозолистой ладони моя рука выглядит карликовой, холодной и напряжённой.

– Господи, благослови пищу сию, – говорит матушка.

Я смотрю на стол, слишком взволновавшись, чтобы прикрыть глаза. Помимо этого, я чувствую взгляд Августа на себе.

Он что, не молится перед трапезой?

Матушка благодарит Всевышнего за наше здоровье, благосостояние коровы, жителей деревни, миссис Айви и её новорожденного малыша, моё благополучие и наконец выражает свою признательность за то, что Август присоединился к нашему ужину.

Потом ещё говорит о чём-то, Август сжимает мою руку. Я сглатываю, и стоит матери сказать: – Аминь, – как я мгновенно одёргиваю свою руку от него.

ГЛАВА 8

Показное раздражение Скарлет не одурачило Августа. Он видел желание, которое она до сих пор старалась скрыть, даже сейчас, во время ужина.

Весь вечер её мать болтала об односельчанах, своём саде и приближающемся фестивале урожая. Август как мог поддерживал беседу, стараясь выказывать должную для гостя заинтересованность. Хотя прекрасно знал, что матушка Скарлет так же, как и он, заметила молчаливость Скарлет. Та даже отказывалась взглянуть на него.

Сей факт отвлекал, и ему безумно хотелось вывести её на двор и снова поцеловать. Скарлет даже представить себе не могла, что от румянца на щеках выглядела ещё краше.

Август понимал, что ему следует выкинуть Скарлет из головы и сосредоточиться на причине, из-за которой он принял приглашение отужинать с ними. Ему следовало предупредить их.

– Прошлой ночью волки украли моих кур прямо из курятника, – сказал Август, когда матушка Скарлет закончила рассказывать о новом рецепте тыквенного пирога.

Услышав это, Скарлет подняла глаза и посмотрела на него.

Её матушка судорожно вздохнула.

– Ты уверен, что это волки? – спросила она. – Возможно, виноваты собаки.

– Нападение было намного агрессивней, – заверил он. Выражение лица Скарлет было настороженным, казалось, она не совсем поверила ему. Но, по крайней мере, теперь она смотрела на него и слушала.

– Вам стоит проявлять осторожность ночью и запирать окна и двери, – продолжил он, адресуя эти слова Скарлет.

Она слегка тряхнула головой.

– Полнолуние всегда будит их волчью сущность, – сказала она. – Но я уверена, что если бы они действительно наведались в деревню, об этом бы судачили все.

Она пока может ему не верить. Он бы объяснил ей всё, не будь поблизости её матушки. Тем не менее, ему не хотелось сеять панику. Покойный батюшка предупреждал его об охоте на волков. Если стаю уничтожат, их деревушка будет под ещё большей угрозой.

После этого, казалось, ужин тянулся бесконечно медленно, и наконец после того, как подали лимонный пудинг, он мог откланяться, не выказывая непочтения.

– Я весьма благодарен вам за угощения. Спасибо.

Матушка Скарлет кивнула и поднялась из-за стола.

– А мы благодарны за визит. Скарлет, почему бы тебе не проводить до ворот нашего гостя?

Аленькая сердито посмотрела на мать, и Август едва сдержал смех. Он не сильно хорошо знал её матушку, но женщина ему очень понравилась.

Скарлет старалась не смотреть в его сторону, и Август знал, что прогулка до ворот будет короткой.

Открыв дверь, Август отошёл, пропуская Скарлет вперёд. Она неохотно вышла на двор.

Но стоило ему закрыть за ними замок, как Аленькая скрестила руки на груди.

– Неужели я и правда тебя так расстроил, что ты даже не можешь смотреть на меня? – спросил он.

Скарлет вздрогнула, на щеках вспыхнул румянец. Август не смог сдержать улыбку, но та быстро растаяла, поскольку они приблизились к воротам, а ему ещё нужно было рассказать ей, что волки натворили в его дворе.

– Скарлет, – подчеркнул Август, используя её истинное имя. – Я тебе должен кое о чём ещё рассказать.

Небесно-голубые очи взирали на него, а потом начали сужаться.

– Но не моей матушке?

Август взглянул на дом, а потом схватил её за руку и потянул за ворота, пока они не оказались скрыты по другую сторону каменной изгороди. К счастью, на дороге не было путников. Сумерки начали окутывать их. Золотистый дневной свет сменялся фиолетовым закатом.

Скарлет немедленно выдернула руку из его хватки, но, по крайней мере, теперь всё её внимание было обращено на него.

– Волки забрались в мой дом, – сказал он.

У неё от потрясения расширились глаза.

– Как?.. Может, это был вор?

– Нет, оставленные клубы шерсти доказывают это, – заверил её Август. – Я должен был тебя предупредить, и чтобы ты это хорошенько уяснила. Пообещай мне, что всё запрёшь на ночь и никуда не пойдёшь. Даже со своей матерью.

Скарлет упрямо поджала губы, а потом сложила руки на груди.

– Ты же знаешь, я не могу тебе этого обещать. Моя матушка – повитуха. В деревне ещё две женщины вот-вот родят.

Август положил руку ей на плечо и шагнул ближе. Она не вздрогнула и не отступила, что он воспринял, как хороший знак.

– Женщины веками рожали без посторонней помощи.

Скарлет прикусила губу, а на её щеках вспыхнул румянец.

Неужели она решила его помучить?

– Послушай меня, Скарлет. Волкам известно, кто я. После того, как мы одолели их с помощью огня, стая пришла ко мне домой отомстить. Я не знаю, откуда они узнали, какой именно дом мой. Возможно, это им известно давным-давно.

– Они могут учуять твой запах, – сказала Аленькая.

– Что?

– Я говорю о том, что у людей, как и у животных, свой запах.

Август об этом знал. Но ему в голову не пришло, что таким образом волки отследили его дом. А ещё он знал нечто большее… волки хотели отомстить. И отец предупреждал его, что волки узнаю, что и кого он… любит.

Он посмотрел в глаза Скарлет.

– Ты не понимаешь

Она вздохнула.

– Это я тебя что-то не пойму.

Август поднял руку и потёр затылок. Он должен был ей всё рассказать. Иного способа нет. Только так Скарлет поймёт, почему она будет в безопасности, если он сможет держаться от неё на расстоянии. Август посмотрел на небо. Сумерки сгущались, на ярко-фиолетовом небе виднелись красные полосы.

– Хорошо, – сказал он. – Пошли со мной.

Скарлет выгнула бровь.

– Скоро стемнеет.

– Мы недалеко уйдём.

Он взял её за руку, но на этот раз она не попыталась вырваться. Август повёл девушку вдоль стены, ограждавшей её ферму. Он остановился, как только они зашли за деревья, скрывавшие их от дороги.

Каменный забор здесь был высотой чуть выше пояса, и Август сел на него, скрестив руки.

Скарлет тоже уселась на забор, хотя чуть поодаль от него. После чего в ожидании скрестила руки на груди.

Август начал рассказ с того, как его батюшка кормил волков. Скарлет внимательно слушала, потрясено глядя на него. Она задала несколько вопросов, но в основном слушала. Потом Август показал ей свой каменный амулет и поведал об откровениях отца на смертном одре.

Скарлет озадачено смотрела на него после того, как он повторил ей предсмертные слова батюшки.

– Погоди, – попросила Скарлет. – Ты после смерти отца каждую неделю кормил волков и не рассказал об этом не единой живой душе?

– Именно так, – подтвердил Август.

Сейчас было уже темно, но свет от лампад внутри дома доказывал, что матушка Скарлет терпеливо ждёт дочь.

– Тогда почему рассказываешь мне?

– Из-за того, что произошло вчера у хижины миссис Зои, – волки запомнят, что ты была со мной и выследят.

Август видел, что она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться над ним.

– Ты, правда, в это веришь? – спросила она. – Они животные.

Август спрыгнул с забора и повернулся к ней.

– Они гораздо умней, чем ты думаешь. Их можно усмирить, но тем не менее, они будут опасны как никогда. Поэтому нужно проявлять осторожность и не терять бдительность.

Скарлет наклонилась вперёд.

– Я не боюсь волков, – заявила она почти с насмешкой. – Если мне под силу справиться с тобой, то с волками и подавно.

Август шагнул к ней.

– Надеюсь, ты пошутила, Аленькая.

Она не поправила его. В сгущающихся сумерках её глаза казались бездонными, но лунный свет позволял ему хорошенько рассмотреть Скарлет.

Сейчас он стоял подле неё и не мог унять кровь, бурлящую в жилах.

– Я забочусь о тебе, – выпалил он с нежностью. – И волкам об этом известно.

– Хм, – пробормотала Скарлет, глядя на него.

Её манящие губы казались краснее. Как такое возможно? Август сделал ещё один шаг в направлении к ней и положил руки на каменный забор по обе стороны. Скарлет не двигалась, и Август не был уверен, что даже дышит.

От неё пахло полевыми цветами и лимоном. Опьяняющий аромат. Больше всего на свете он жаждал прикоснуться к ней и более не мог сдерживать сие желание. Ему нужно уйти или…

Опустив голову, Август припал губами к изгибу её шеи.

– Что ты делаешь? – прошептала она.

– Целую тебя, – пробормотал он, лаская её кожу.

– Я думала… Мне казалось, произошедшее прошлой ночью не повторится.

Август поднял голову и посмотрел на неё.

– Ты хочешь, чтобы я ушёл.

– Нет, – ответила Скарлет после секундного молчания.

– И мне не хочется уходить.

Аленькая улыбнулась, и у него сердце перевернулось в груди.

– Так ты собираешься поцеловать меня, а потом запереть?

Он прижался губами к её уху.

– Именно.

– Нет.

Прежде чем он успел ответить, Аленькая поцеловала его. Её рот был тёплым и радушным. Она пылко целовала его с большей уверенностью, чем накануне, и Август не имел ничего против этого.

Фиолетовое небо стало чернильным, когда она обняла его, притянув к себе. Август пропал целиком и полностью.