Текст книги "Маруська"
Автор книги: Хэлла Флокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Хэлла Флокс
Маруська
Глава 1 Бойся своих желаний.
– Маруська! – в помещение влетает стройная женщина лет сорока. Лицо её бледнее листа, что лежит на моём рабочем столе. Ирина Николаевна, мечется по кабинету, то открывая шкафы, то заглядывая под стол.
Меня ищет? Меня? Восьмидесятикилограммовую толстуху? Нет, я, конечно, сижу в самом дальнем углу, за пышным фикусом, любезно притащенным из дома главным бухгалтером, в лице всё той же Ирины Николаевны, но всё равно, не может же она меня не видеть? Или… Да нет, для маразма рановато.
Отложила ручку и выглянула из-за цветочка, дабы женщина всё же заметила меня, но дальше последовала ещё большая ересь. Может головой ударилась?
– О, чёрт, чёрт, чёрт! Маруська, чтоб тебя! Вот куда ж тебя спрятать! – бухгалтерша остановилась в центре, и бегала глазами по тесной комнатушке, где ютились пять человек – сотрудники экономической части нашей фирмочки.
– Ирин, что случилось? – поднимаясь со стула, спросил Юрий Геннадьевич, не буду вдаваться в подробности кем он тут числится. Он, скорее всего, и сам не в курсе, как в принципе и остальные. Ведь, всю работу выполняю я – скромная, затюканная толстушка, не смеющая отказать. По крайней мере такой меня считают. А переубеждать их как-то не хочется, да мне и так не плохо. Платят и ладно.
– Что случилось? Что случилось? – причитала перепуганная женщина. – Конец нам пришёл, Юрочка! Внеплановая проверка!
– Так у нас всё в порядке, – встряла я, не понимая, чего она боится и причём тут я? На кой меня прятать?! – Всё отчёты готовы, таблицы сведены, зарплата посчитана! Чего вы боитесь?
– Македонского! У нас двое не на рабочем месте, да и ты ещё! – взревела Ирина Николаевна. – А ОН уже поднимается по лестнице, потому что я сказала, что лифт не работает!
– Зачем? – нет, у бедняги точно, что-то с головой. Зачем обманывать владельца фирмы, где она же и работает? Не боится?
– Дура ты, Маруська! Чтоб тебя успеть спрятать!
– Да зачем? – я всё никак не могла понять, что со мной не так! Я идеальный работник! Прихожу раньше всех, ухожу позже, помимо своей работы помогаю и коллегам.
Ирина Николаевна не ответила, она побледнела ещё сильнее стоило услышать тяжёлые шаги, и честно сказать женщина нагнала и на меня страху. Я даже присела на стул и опустила его пониже, стараясь оказаться под столом. Да я бы с радостью туда залезла, но, под моим скромным рабочем местом помещаются только мои нескромные ножки.
Македонского, я не видела ни разу. Он обычно предупреждал о своих визитах и по странной случайности в эти дни мне давали выходной. Мол, поощрения за качественную работу и рвение. А я и не возражала. Судя, по слухам, он тот ещё деспот.
– Юрка, – прошипела неожиданно Ирина Николаевна и подскочив к мужчине, схватила за рукав пиджака и потащила ко мне, – не стой истуканом – прячь ты эту толстуху…
Оп-па-на, а такого я ещё не слышала в лицо! За спиной то, я прекрасно знаю, что обо мне говорят, но чтоб так… Обидно, конечно, но что уж обманываться – я толстуха. Хотя, когда я смотрю на себя в зеркало, не вижу там безобразия. Ну толстенькая, этакая пышная женщина, румяные щёчки, русые волосы, когда надо прикрывающие эти самые щёчки. Попа почти без целлюлита, приподнятая грудь, а между ними талия! И рост, вполне подходящий для моих габаритов. Просто кость широкая, – как говорит мама. Так что, я себе нравлюсь, а к шепоткам коллег уже давно привыкла. Да и не воспринимаю близко.
А зачем? Дружеских отношений у нас нет, даже приятельских. С самого начала работы в этой фирме, меня воспринимали как что-то типа принеси-подай. А когда я стала стремиться оказаться частью коллектива, и вызывалась помочь в чём-то, вот тогда на мою могучую шею и сели. Нет, я бесспорно сама виновата в нынешнем положении дел, и прекрасно это осознаю, но не хочу ничего менять. А что менять? Слова чужих людей за спиной? Тех, кто и узнать тебя не захотел? Разве это важно? Неа, лично для меня нет! Сейчас меня больше волнуют деньги, которые я коплю на приобретение квартиры…
– Тимофей Вольдемарович, – услышала я лебезящий голос Ирины Николаевны.
Так хотелось выглянуть из-за спин этих трясущихся "осин". Блин, до сих пор не могу проверить, что меня реально прячут. От начальства?
От абсурдности ситуации, я даже потрясла головой. Ну мало ли, может уснула на рабочем месте от недосыпа. Но нет – трясущиеся руки Ирины Николаевна, что та прятала за спиной, так и не пропали.
«Не сплю», – подумала я и решила следовать плану начальницы, то есть сливаться с местностью, а конкретно притворяться цветущим фикусом.
– Ирина Николаевна, – прозвучал низкий голос, точно не принадлежащий нашему тщедушному Юрке. И мне от чего-то захотелось залезть под стол, и плевать, что собственные габариты не позволяют – не проблема, умещусь. Главное спрятаться от обладателя этого голоса, странно пускающего дрожь по всему телу. Конечно от страха, от чего же ещё!
Властная аура накрыла с головой, и мне ещё больше захотелось стать невидимкой. Такое странное предчувствие накатило – чего-то неизбежного и многомасштабного! Это как седьмое чувство – знаешь, что, если не скроешься, проблем не избежать и никакое мягкое место тебя не спасёт, скорее накроет по полной, своим размером и тебе уже не выбраться.
Вот я и сидела тише воды ниже травы, пока непосредственное начальство распинало бедную Ирину Николаевну. Каюсь, мне не было жаль ни её, ни Юрку, ни отсутствующих. Даже немного наоборот. Вот совсем чуть-чуть на душе стало приятно. Ко мне никто жалость не испытывал, когда приседали на шею и вынуждали оставаться допоздна и выполнять работу за них. Да, я тряпка. Но не могла отказать Ирине Николаевне, когда у той болела дочка, а в другой раз сынок, а потом и мама, муж. Как и Маринке, нашей третьей девушке, новобрачной, у которой был молодой муж, требующий повышенного внимания и любви. Ну а я одна – мама не в счёт, она сама кого хочешь заставит за себя работать, а мне лишние деньги не помешают.
– Кого вы там прячете? – пока я прикидывалась пышным цветочком, босс оказался рядом с моей живой стеной и без труда раздвинув Ирину Николаевну и Юрочку, воззрился на меня немигающим взглядом карих глаз. И судя по расширяющимся и темнеющим зрачкам – видеть меня он не рад.
– Это… это… моя племянница… – резко обогнув босса и отодвинув мой стул от стола, после чего встав прямо между мной и мужчиной, Ирина Николаевна с чего-то вдруг решила со мной породниться. – Просто девочка только приехала, а нам была нужна помощница, вот я и взяла её пока не найдёт постоянную работу.
– Уволить, – гаркнул Тимофей Вольдемарович, да так, что я вздрогнула.
– Но… ей некуда больше идти, – главный бухгалтер решила вступиться за меня.
– Вы же знаете, я не хочу, чтобы такие особы, – из-за плеча женщины меня окатили волной неприязни, – работали на меня. Уволить!
– Но, девочка хороший работник, – последняя попытка защитницы была прервана одним лишь взглядом. И то ли он испугал Ирину Николаевну, то ли что-то переклинило в её голове, но дальше последовала полнейшая чушь. – Она сирота.
А вот этого уже не могла стерпеть я.
– Ирина Николаевна, а не заговариваетесь ли вы? – вскочила со стула и встала перед женщиной. Не хватало ещё, чтоб моих родителей хоронили раньше времени! – Вы прекрасно знаете, что как отец, так и мать мои живы и между нами с вами, к нескрываемому моему счастью, нет родственных связей!
Главбух, явно не ожидая от меня подобного ответа, стояла и хлопала глазами. Я никогда не повышала голос на работе, была кроткой и послушной, но таких речей теперь не стану.
И вообще, что здесь происходит? Почему меня увольняют? Какие такие особы, не устраивают хозяина? Что во мне не так?
Вопросов было много и у меня была даже возможность задать их, но надо ли мне это? Я и так знаю, что работник из меня прекрасный, а если у шефа какие-то тараканы, то знакомиться с ними я не собираюсь.
Снова подойдя к своему столу, взяла чистый лист и ни на секунду не задумываясь, написала заявление на увольнение. Собрала немногочисленные личные вещи, что уместились в широкой сумке и взяв листок, подошла к Тимофею Вольдемаровичу.
– Подпишите, – с этими словами, протянула листок. Мужчина не торопился брать его, как стоял со сложенными в карманы брюк руками, так и остался стоять. Только оглядывал меня уже другим взглядом – пытливым.
– И что? Даже не спросишь и из-за чего тебя увольняют? – изогнув чёрную бровь, поинтересовался он.
– Не вижу смысла. Я второй год работаю на вас – думаю, если бы вы интересовались заслугами своих подчинённых, то не об этом мы сейчас с вами разговаривали. И так как знаю, что справлялась со своими обязанностями более чем на отлично, очевидно, я не пришлась усладой для ваших глаз. Других причин не вижу. Так что, подписывайте и я уже пойду. Не горю желанием задерживаться здесь, – спокойно произнеся свой монолог, снова протянула заявление, но опять напрасно.
Что-то злое, едкое, гадкое, промелькнуло в мужских глазах, и меня окатили новой волной неприязни. Кажется, я задела его за живое, и что-то подсказывает, ответ не заставит себя долго ждать.
– Вы правы, – злой прищур задержался в области шикарных бёдер, потом переместился на живот, что я старательно втягивала, – женщины, с такими габаритами не подходят нашей фирме.
Я чуть не задохнулась от услышанного. И в этот момент во мне проснулись гены семейства Чортовых, которые не прощают подобного хамства.
Оглядела с ног до головы этого Македонского. Да, Тимофей Вольдемарович мужчина очень выдающийся. Выше меня на голову, широкие плечи и куча мышц под дорогущим костюмом. Взгляд вообще сражает наповал – так и хочется плюхнуться в ноги и умолять не казнить. С таким связываться себе дороже. Но я уже не смогу уйти и не оставить о себе память…
– Так вы подпишите? – игнорируя внутреннюю дрожь, снова спросила я. Оставлю её напоследок, когда не буду считаться работником этой мерзкой фирмы.
– Подпишу, – высокомерно ответил козёл и забрав листок, размашисто оставил свой автограф.
– Благодарю, – выхватив заявление из мужских рук, привстала на цыпочки и со спокойной совестью, занесла руку. Послышался смачный шлепок. Не раздумывая, резко подняла ногу, согнув в колени. А следом с глухим стоном и столбом мата, согнулся и бывший начальник, где-то за спиной послышался мужской кашель и женский вскрик.
– Не стоит унижать женщин моих габаритов, оно может вернуться и к вам, но уже в более весомой форме.
И с высокой задранной головой поспешила в отдел кадров, забрать трудовую. О зарплате и отпускных даже и не думала, верно предположив, что покалеченный бывший шеф решит не выплачивать их мне, справедливо забрав себе в качестве моральной компенсации. Ну и пусть, главное моё моральное состояние и чувство достоинства сейчас стоит дороже любых денег. Хоть и трясёт немного, но адреналин растягивает губы в довольной улыбке.
На душе стало даже легче. И почему я раньше не уволилась? О чём только думала? О собственной квартире? Да какие мои годы – успею накопить. Найду работу и получше, где не буду толстухой на побегушках! С мамой не так уж и тяжело жить, можно и на две работы устроиться – пару дней на одной и пару на другой.
С такими мыслями я влетела в отдел кадров, где уговорила в скором режиме выдать мне трудовую, о расчёте даже не обмолвилась. Наверное, это и послужило основным стимулом к скорости кадровички. А через десять минут, выбегала в солнечный день, ласково встречавший меня свежим тёплым ветерком.
Оказалась я дома далеко за полночь. Гуляла по берегу реки. Погода была волшебной. Особенно вечер, когда солнце ещё не скрылось за горизонтом, и освещало улыбки прохожих парочек. Оно грело мягким теплом нагие плечи в то время как пальчики зарывались в влажный песок.
Зашла в кафешку и насладилась самым дорогим десертом. Там я увидела девушку, она крутилась в новеньком платье перед приятелем, и была так счастлива, что я немного позавидовала.
И хоть парня найти в столь короткие сроки было тяжеловато. Но не порадовать себя шопингом, я не смогла. Прикупила лёгкий сарафанчик и босоножки.
А потом и в ресторан зашла. Гулять так гулять. Накопленные деньги на квартиру позволяли разок пошикарничать.
Хотела побыть одна и подумать. Ситуация с Македонским задела, как бы я не желала этого признавать. Мужчина он привлекательный и, если откинуть его грубую выходку, меня повело. Я даже представила, как мы смотрелись бы вместе. А что, почему бы не помечтать?
И именно это задело больше всего. Я же вовсе не страшная, да и не толстая корова. Мужчины заглядываются, одаривают заинтересованными взглядами, но только мало кто показывает свой интерес открыто. Общественное мнение важнее. А общество любит изысканные зрелища, и во мне как раз таких изяществ нет. Да симпатична, да пышнотелая, да наивна и верю во второй шанс.
И хотелось бы верить, что моя выходка заставит Македонского если не изменить своё мнение, то хотя бы задуматься!
Бойся своих желаний говорят! И не напрасно!
Глава 2 Мои милые родственники
– Русь, ну ты чего! Где пропадаешь? Я же переживаю, почему телефон недоступен? Уже хотела отцу звонить… – встречает меня с порога голос мамы и запах корвалола.
Конечно, не так уж она и волновалась за двадцатипятилетнюю дочь. И корвалол не пила точно. Но надо же создать видимость.
– Боже упаси мамуль! Этого только не хватало! Вот не видела его восемнадцать лет и пусть так всё остаётся, – открестилась и скинув сумку и новенькие босоножки, сполоснула руки и прошла за стол.
Наш домик можно поделить на три части. Кстати, а я сказала, что живу в доме не колёсах? Нет? Ну так слушайте.
Этого монстрика подарил матушке мой отец. В молодости она увлекалась путешествиями и любила машины, вот он и сделал любимой женщине подарок. Весьма такой ощутимы подарок, даже сложно сказать в какую копеечку обошёлся он. Но… хозяин барин.
Меня ещё тогда и в проекте не было. Родители только поженились и уехали на своём монстре в медовый месяц. Исколесили полстраны и приехали в родной город, как раз тогда, когда мне уже пора было появиться на свет.
Вроде квартира нужна, ребёночек всё-таки, но мама не стала отказываться от мечты. И постепенно стала превращать дорожный дом на колёсах, в уютный, жилой домик для крошки дочки. Отец принимал немалое участие – отстёгивал деньги. И где только брал? Я же до сих пор и не знаю, чем он зарабатывал на жизнь. Но сейчас не о нём. Да и вряд ли о нём я смогу что-то рассказать. Помню только, что он бросил нас, когда мне было семь и всё больше я его не видела.
Так вот, живём мы в самом настоящем терминаторе. На время длительной остановки, средняя часть дома выдвигается в стороны, и образуется просторная гостиная. Она же зал, она же мамино рабочее место с большим откидными окном. Откидной верх образует некое подобие навеса, где мама выставляет столики для своих любимых покупателей. Да уж, мне этого не понять. Она такие деньги зарабатывает, что могла бы давно квартиру купить, вместо того чтобы вкладываться в этот дом. Но подарки отца не обсуждаются.
Гостиная оборудована по последнему слову техники, вытяжки; плотные двери, чтобы так же не пропускать запах пока мамушка готовит; компактный гарнитур, чтобы было удобно в кухонной зоне готовить; стол к которому прилагается мягкий уголок, что бы доча кушала со всеми удобствами. Рядом стоит раскладной диван, персональное место моих двоюродных братьев, когда я беру их к нам. И ещё тут умещаются два кресла, они стоят по бокам от двери, ведущей во вторую часть дома. Ах, да, забыла о телевизоре – громадная плазма висит напротив дивана. Это был очередной подарок отца в надежде смягчить меня, чтобы я поговорила с ним хотя бы по телефону. Но мне было и так тяжело с постоянными переездами по городу, и если бы он нас не бросал, то может и жизнь сложилась по-другому. Может мы жили в квартире, и я смогла бы, как и все нормальные дети гулять во дворе и завести постоянных друзей. Только вот он уехал, а мы остались в трейлере. Маме было очень, очень больно, и я как могла отвлекала её от мыслей о предательстве. Хоть мне и было семь, но росла я не как все дети и умственное развитие опережало возраст. Вот я и начала просить маму то одно переделать, то другое. Требовала постоянно что-то вкусное – она любила готовить, и отвлекалась от грустных мыслей на раз. В общем-то я сама виновата, что живу до сих пор здесь. Надоумила мамушку сделать передвижной бизнес, чтобы весь город попробовал её стряпню, и не только наш город, но и соседние.
Вот и отдуваюсь.
Теперь о второй части дома, той, где кресла по обе стороны от двери. За ними моя спальня. Там помещается кровать, зеркальная тумба, рабочая зона и шкаф. В принципе ничего интересного, обычная комната – какой никакой, а свой уголок.
А мамушка спит на втором этаже, в зоне над кабинкой водителя. Там есть только кровать и телевизор на стене. Вещи у нас хранятся в моём шкафу и в багажнике трейлера.
Мама души не чает в своём домике на колёсах. Обустроила его по своему желанию, при каждой возможности дополняет, улучшает. На нескольких стоянках в городе у нас есть своё место, где дожидается своего хозяина кабель с электричеством и баллон с водой. Там ночуем недельку другую, по мамушкиному настроению. Она ведёт свой бизнес по продажам всяких вредных вкусностей, а потом едем в другое место.
Когда была подростком это была классно, я была самой крутой в школе, одноклассники завидовали и напрашивались в гости. А сейчас…
Для мамы это образ жизни, а мне после такой молодости хочется определённости, и спокойной жизни на одном месте…
Ну вот небольшое отступление закончилось, вернёмся к нашим баранам, а точнее к нравоучениям и очередей попытке возвысить отца в моих глазах. Только я уже знаю все её уловки, в данный момент, это половина показать насколько он всемогущ и может найти меня в любой точке мира. И если вдруг меня кто-то украдёт, и кому я только понадоблюсь, он обязательно спасёт. Ну вот разве не дурдом, а?
– Детка я полностью с тобой согласна! Но ещё одна такая выходка и придётся звонить Чортову!
«Ну-ну, согласна она. Особенно когда он приезжает раз в несколько месяцев, и как по мановению волшебной палочки именно в это время ты едешь в командировку! Пирожками торговать?»
Это были всего лишь мысли. Ну думают они что дочь ещё дурочка и не видит ничего. Ну и ладно. Ну простила мама предательство, да и флаг вам в руки. Главное меня не задевайте и хорошо.
Я опустилась на стул и с любопытством уставилась на маму, задав вопрос, на который не ждала правдивого ответа. Но который точно отвлечёт её от моего позднего возвращения. Сознаваться в содеянном не хотелось, хоть матушка и поддержала бы мой отпор гадкому бывшему начальнику. Но тут же бы сказала: «Ой, доня, не зря тебе оставили фамилию отца! Вот вылитая чертовка.» А лимит воспоминаний о блудливом папаше на сегодняшний день и так превышен.
– Мам, ты когда-нибудь скажешь почему сама сменила девичью фамилию, а мне оставила отца? Не поверю, что он тебя заставил!
– Ой, доня! Отстань! – как и ожидалось отмахнулась мамушка и стала выставлять на стол мои любимые деликатесы – пирожки с мясом, блинчики с мёдом, чаёк. Сразу видно, хочет задобрить. – Неужели тебе хотелось носить фамилию Дурцкая больше чем Чортова?
– Нет, – пришлось согласиться. И это был единственный аргумент почему я до сих пор не сменила фамилию. – Ну а всё-таки? Ты же ненавидела его тогда, свою фамилию поменяла…
– Маруся! – прикрикнул она и строго посмотрела. Но когда на меня это действовало? Никогда!
– Мама! Я тоже умею кричать! И ладно, – выдохнула под озабоченным взглядом и схватила первый пирожок, – забыли.
Мама притихла и опустилась на стул напротив, наливая себе чашечку чая.
– Что случилось, Русь?
– Почему ты думаешь, что что-то случилось? – "проницательная ты моя".
– Новое платье, возвращение домой за полночь, телефон сел, а ты даже не предупредила, что задержишься. дальше перечислять? – мама одарила меня своим взглядом "я вижу тебя насквозь" и сделала глоток чая.
Вот именно поэтому я и мечтаю о собственном уголке. Где не нужно будет отчитываться.
– Всё отлично, мамушка! – слишком жизнерадостно ответила я и подорвалась сбегать в свой уголок.
– Сколько раз просила! Не называй меня так!
– Хорошо, мамушка! Спокойной ночи, мамушка!
– Ай! Зараза, – донёсся мне в след обречённый вздох и застучала посуда.
Я, конечно и сама могла бы прибраться, но для меня вход на кухню только чтобы поесть. Мама готовку мне не доверяет, руки, видите ли, не оттуда растут.
Поставила телефон на зарядку и включила. Тот сразу же начал сходить с ума. Пиликал и пиликал. Пропущенные от мамы, сообщения от неё же. Какой-то неизвестный номер звонил раз двадцать – наверное очередное выгодное предложение с кредитом.
О, а вот и братишки нарисовались, как по часам – в пятницу начинают атаковать меня своими фото. Самые ходовые это умильные просящие мордочки. Я как обычно молчу. И тогда идёт контент посуровее – хмурые бровки. Я, естественно, молчу и они пускают тяжёлую артиллерию – слёзные глазки. Но я держусь!
А нечего было выставлять единственную сестру дурой!
Ну, давайте все по порядку. С чего все начиналось.
Зимой в трейлере довольно тяжело жить. И мы в период холодов загоняем своего монстрика в гараж, а сами переезжаем куковать к бабушке в трёхкомнатную квартирку. А там уже живёт её сын с женой и двумя детьми.
Но, мы для них не в тяготу скорее уж они ждут зимы. Ведь мама обеспечивает оплатой жилплощади и продуктов всех обитателей квартиры ещё и одеть племянников в зиму умудряется. А куда ей ещё девать заработанные деньги, дочь не позволяет за себя платить, вот она и тратит на детей? Да и сдаётся мне, что отец присылает ей кругленькую сумму каждый месяц.
У меня тоже есть счёт в банке, куда регулярно прилетает циферка с ноликом. Только я от матери денег не беру и половину расходов оплачиваю сама, а от него уж и подавно. Не была бы такой гордой, давно жила в собственной квартире, но нет я предпочитаю сама заработать. Ну ничего, потерплю ещё несколько годочков трейлер и неоплачиваемую подработку нянькой на зимний период, кем я и становлюсь, когда переезжаем к бабушке.
Дядя Дима с женой Ириной отдыхают в эти месяцы, спихивая на меня присмотр и уроки своих оболтусов! Нет, на шею они не садятся и вовсе не злые родственники. Просто я сама понимаю в такой компании не уединиться, ещё и живут с мамой, поэтому пока не имею личной жизни, я всегда рада повозиться с детьми. К тому же этими близнецам-оболтусам, Пашке и Сашке, по шестнадцать стукнуло и сейчас они представлены сами себе. Главное уроки проверить и комендантский час проконтролировать.
И единственное, что омрачает моё существование в холода – это пакостный характер моих братцев! И чем старше они, тем я чаще задумываюсь о собственном жилье! Ну или хотя бы о съёмном.
Только вот мамушка ни в какую не хочет слышать об этом. Стоит заикнуться, как начинаются стенания, что я хочу её бросить, что неблагодарную дочь вырастила, ну и в том духе. Согласна она на мой переезд только в случае замужества, а это вряд ли скоро произойдёт.
Когда мы переезжаем к бабушке, моя жизнь в которой слишком много мамы, становится чуточку сложнее и в то же время легче. Мамушка переносит свою заботу на мальчишек, а те мстят мне за то, что я открыто насмехаюсь над ними, когда тётушка провожает их в школу, заставив завязать шарф и надеть шапку. А когда она приходит туда, чтобы накормить своих любимчиков пирожками, в мальчишек словно дьяволята вселяются. Даже порой приходилось задерживаться на работе до девяти вечера, пока меня не выгоняли оттуда, лишь бы не испытывать на себе очередной опыт деток. Сколько я раз разговаривала с мамой, сколько раз убежала, что племянники её уже давно взрослые и сами могут позаботиться о себе, но она не слушала. Все думает, что родители недостаточно выказывают свою любовь и поэтому мальчишки так безобразничают. Но это же мальчишки!
Меня они, конечно любят, и с возрастом скорее всего действуют по привычке, и чтобы растормошить престарелую сестричку. Считают, что мама задушила меня своей заботой и поэтому я ещё не при муже.
В общем вовсю участвуют в моей личной жизни. Ну сейчас это не удивительно – хотят избавиться от надзирательницы в моем лице.
Вот, в прошлом году вытворили такое, что не скоро забуду их забаву.
Эти засранцы решили свести меня со своим учителем физкультуры. И очень странным образом! Прибежали ко мне чуть ли не в слезах, говорят, что учитель отлупил их ремнём. Зря я не спросила за что, потом не пришлось бы огребать самой. Так вот, как услышала, что этих шалопаев кто-то обидел, рванула в школу. И это вместо того, чтобы звонить их родителям. Вот дура была, до сих пор краснею, вспоминая.
Прилетаю в спортзал, влетаю в кабинет вся раскрасневшаяся, а там этот учитель, и ремень в руке! У меня дым из ушей повалил, напрочь пряча от мозга тот факт, что учитель застёгивал брюки, а спортивная одежда висела на стуле. Переодевался бедняга, для меня!
Ну это я потом узнала, а на тот момент выхватила ремень, ну и … стеганула по упругой заднице пару раз.
Бросила ремень ошалевшему мужчине в ноги и гордо удалилась, не объясняя ничего. А вот на выходе из кабинета заметила в центре спортивного зала столик, накрытый на двоих, роза в высокой вазе, свечи. Зал был украшен шарами, звучала романтическая мелодия.
И тут взгляд падает на братьев, у обоих глаза на лбу, а сами в черных брюках и белых рубашках с перекинутыми через руки полотенцами. Как я тогда на ногах устояла не представляю. А как удержалась, чтоб на месте не прибить этих шутников!
Ну это же надо, таким способом на свидание заманить, да я же за них любому глотку перегрызу.
Сил хватило лишь развернуться и произнести "простите". Дальше я представила, как выгляжу в глазах незнакомого мужчины, которого только что отлупила ремнём и убежала.
С тех пор школу обхожу стороной, да что там школу, я узнала адрес этого учителя и в пределах нескольких улиц ни в одно общественное место не хожу.
А мальчики, мои любимые, заботливые сорванцы потом несколько дней не могли сидеть. Да, ремень всё-таки добрался до их задниц! И даже родители не спасли.
Это случилось прошлым ноябрём и до конца нашего пребывания Пашка и Сашка вымаливали прощение иногда чередуя с очередной пакостью. Только в этот раз ограничивались зубной пастой на лице или солью в сахаре. Но в этот раз я не велась на провокации, и молча терпела. Для них это хуже моих криков. А когда мы с мамой уехали я перестала забирать их к себе на выходные. Ведь мальчишки очень любят эти вылазки – пройтись тёмной ночью с любимой сестричкой босыми по мокрому песку, искупаться в море. Тут свобода, дышится легко, не надо никого донимать, чтоб не сбросить маску вечных оболтусов. Мальчики-то уже повзрослели, школу в этом году закончили и надо показать насколько они самостоятельны. А они этого не хотят, родители требуют поступать в юридический институт в другом городе, а какие из них юристы? Они ещё сами не определились кем хотят быть. Да и боятся, мои засранцы, взрослой жизни. Их всё время опекало столько народу, а тут вдвоём во взрослую жизнь. В институт, и ещё в общежитие. Кто там будет стирать на них, готовить?
– Чёрт!
Я резко села на кровати. За воспоминаниями уже приняла душ и почти уснула! Волнуюсь я за мальчиков. Столько не звонила. Как они там?
Наказание, конечно, у них заслуженное, но я уже соскучилась.
Всё решено. Времени у меня теперь много. Дам себе передышку с месяцок, потом работу искать буду. А пока заберу к себе Пашку с Сашкой, будем выяснять куда поступать. Может денежкой помогу если вдруг родители не согласятся с их выбором. А если переедут в другой город, я за ними поеду. Пока лето найду работу, сниму квартиру. Маму уговорю как-нибудь, прикроюсь заботой о мелких, будет к нам на зиму приезжать.
Ааа, какая я молодец!
Довольная каким-никаким планом на будущее, я уснула крепким сном младенца.
