Текст книги "Аббарр. Пепел и крылья"

Автор книги: Helga Wojik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

В Большом Мире существовал запрет на ловлю и продажу грифонов. Но этому не повезло. Эша осматривала ущербный отросток, болтавшийся сбоку вместо крыла. Может, он родился таким и вырос на арене. Или же был пойман в горах Силурии и тайно вывезен. Возможно, когда-нибудь он расскажет ей свою историю, а пока надо, чтобы он выжил.

– Не позволяй Тхароду оказаться правым. – Эша погладила лоб кайрина между рогами. – Борись!

* * *

Эша прикрепила к нескольким колоннам жучки пустоты и активировала барьер, полностью отгородив колонку от любопытных глаз. Пройти сквозь барьер могла лишь она и этот смешной вытянутый как прутик аллати. Она почти закончила, когда послышался грохот. Шум нарастал все сильнее, и вот показался Фрави. Перед собой он катил небольшую тачку, из которой торчал огромный окорок. Лисенок запыхался, пыхтел, выжимал из себя все силы, но довольно улыбался.

– Хитро придумано, – улыбнулась Эша: вряд ли он бы утащил такой на себе.

Увидев лежащего грифона, Фрави опустил тачку, прижав ручки к груди. Улыбка сползла, а уши обвисли, чересчур большие и круглые глаза предательски заблестели.

– Он жив, – ободряюще кивнула Эша. – Неси мазь.

Уши взметнулись вверх, Фрави подбежал и двумя руками, чтобы не выронить, протянул банку. Стоило Эше взять лекарство, как малыш юркнул за ближайшую колонну, но продолжал вытягивать шею и рассматривать то зверя, то элвинг – оба для него были диковинками.

– Я не откажусь от помощи. – Эша жестом поманила мальчишку, указывая на грифона.

Лисенок смущенно стянул перчатки. Он стыдливо потер ладошки о бока, не зная, куда деть руки. Эша улыбнулась, протягивая одну из тряпок, на которые пошла большая часть плаща. Скрываться после случившегося было бессмысленно – кайрин не филокот, в сумку не спрячешь.

Ей хватило одного взгляда на Фрави, чтобы понять, за что его травят. Грязнокровка: недобист первого поколения, а это равносильно клейму изгоя. Даже в городе бистов он был предметом насмешек и издевательств. Его ладошки покрывали миллионы волосков, как у гекконов, даруя уникальную способность с легкостью подняться на любую вертикальную поверхность и стену. Огромные лисьи уши обеспечивали отменный слух, глаза рептилии – способность видеть ночью, красивая золотистая шерстка, переливающаяся на солнце… Вот только огромный рот ящера все портил. Элвинг отметила повязанный на шее платок, явно для маскировки, так же как перчатки. Эша вспомнила Сафи, и сердце больно сжалось. Отголоски войны еще не один год будут преследовать невинных и рушить им жизнь.

Эша смотрела на ребенка, который старательно и бережно отмывал грифона. Его мордочка, как открытая книга, отражала целый калейдоскоп эмоций: боль, сострадание, восторг, восхищение.

Под слоем грязи и крови элвинг и аллати обнаружили, что грифон был цвета лунной стали с небольшими пятнышками. Грифонами, или кайринами, в Аббарре называли всех крупных крылатых кошек, вне зависимости от того, был у них клюв, оперение или перепончатые крылья. Но только королевские отличались особым размером и относились к роду клюворылов.

У зверя была морда, похожая на львиную, но с клыкастым клювом. От глаз шли две темные дорожки, как от слез. Большие уши и четыре рога – два побольше и два поменьше. Один глаз поврежден и опух. Одно крыло – оперено, второе – как огромный безобразный палец, торчащий из спины. Длинный хвост заканчивался шипом. Он мог быть величественным прекрасным зверем, но уродство и годы боев сделали свое дело. От былой мощи осталась лишь тень. А может, он и не знал свободы никогда. Эша вздохнула.

«Чтобы взлететь, нужны крылья и смелость», – вспомнила она слова Ворона, короля пиратов Виталона.

Что ж – у этого зверя был почти полный комплект. А уж как достать ему второе крыло – она как-нибудь придумает.

* * *

Солнце зашло, и зажглись фонари. Вода давно стекла по канавкам и желобкам. Одежда успела высохнуть, как и шерсть зверя.

Эша смотрела на фонари из пустынного стекла и мерцающий внутри заряженный газ. Она вспоминала живые фонари Пугатона, искусственное солнце Скалы Рока, магические гирлянды Силурии, масляные лампы Виталона. Рука по привычке потянулась к монете на шее, но ее давно уже там не было, а вместо нее висела малая окарина ветров. В волосах больше не играли бусины, и сами волосы были острижены. Все, что осталось у нее от прошлого, – это каф и заколка на косичке у левого уха.

«Сила не дается бесплатно, – вспомнила она слова старейшины из Северных земель. – Но иногда о цене мы узнаем слишком поздно».

Эша взглянула на свои ладони, надела перчатки и окликнула Фрави, сидящего на верхушке каменной арки и любующегося огнями города. Лисенок ловко спустился вниз, используя лапы-присоски.

Они сидели на площадке и делили ужин. Фрави был на редкость разговорчив, как когда-то она сама.

– До рассвета я помогаю Вэл Стуриону с овощами и фруктами, потом Вэл Мейду доверяет мне утренние газеты. Вэл Каруон и Вэл Патри любят поспать, и поэтому я как раз успеваю на разгрузку их тюков. Вэлла Маритта Критару отправляет цветы, дорогущие белые силурийские лилии, к столу самого Орму, и моя тачка мчится к Шпилю Времени.

– Орму – любитель цветов? – насторожилась Эша.

Фрави рассмеялся:

– А то! Но живых: в его Садах Любви самые красивые девушки, а самая любимая из них златокудрая Вэлла Илламиль, с кожей нежной, как шелк, и глазами зелеными, как изумруды. Она – благородная элвинг, и цветы напоминают ей о доме. Один раз я ее видел. – Аллати закрыл глаза и мечтательно произнес: – Очень красивая… Ну а потом у меня куча времени, чтобы заняться своими делами, – закончил он свой рассказ.

– И куда же ты тратишь такую уйму денег? – улыбнулась Эша, обдумывая услышанное.

– Я живу у тетушки и дядюшки. Я их обуза и позор, – беззаботно продолжил Фрави, уминая вяленое мясо с сыром. – Поэтому две четверти заработка я отдаю им. Одну четверть я трачу на лакомства и игрушки, ведь у меня еще несколько сестричек и братишек. А одну…

Фрави замялся, раздумывая, стоит сообщать или нет.

– А одну я откладываю на очень важное дело.

Эша догадалась, что Фрави говорит о счете в банке. В Аббарре открыть счет мог любой, вне зависимости от возраста. На что он копит, лисенок наотрез отказался говорить.

– Мне домой пора. Спасибо за ужин.

Фрави поднялся и покосился на зверя. Грифон все это время спал. Вместе они обработали все раны, до которых смогли дотянуться.

– Можно я его поглажу напоследок?

– Я думаю, он не будет против.

Мальчик легонько прикоснулся к неповрежденному участку шкуры зверя.

Фрави прижал ладошку к груди и хитро улыбнулся.

– Мои друзья обзавидуются, узнав, что я мыл, – Фрави подумал и поправился: – гладил королевского грифона.

– Прямо-таки королевского?

– Конечно. Только у королевской стражи Силурии такие. На них доспехи, и они охраняют границы. У каждого свой личный грифон. Им платят жалованье, и они могут летать. Все небо открыто им. Их имена выбиты в Зале Грифонов, а девушки при виде них падают в обморок, хотя в последнем я не уверен. Как можно быть такими глупыми, чтоб потерять сознание и все пропустить. А вы знаете, что королевским стражем может стать любой житель Империи, Силурии и Архипелага? Любой, вне зависимости от расы и сословия?

Эша улыбнулась. Кажется, теперь она знала, на что копит маленький аллати. Стать стражем мог любой, а вот оплатить обучение в Академии мог позволить себе не каждый.

Фрави закинул на спину тачку, от чего стал похож на черепашку, и побежал домой. Эша окликнула его:

– Твоя плата. – Она кинула ему золотого «дракона».

– Ого! – донеслось из сумрака.

– И знаешь, из тебя выйдет отличный страж, – сказала Эша. Она не видела Фрави, но могла поклясться, что лисенок улыбается от уха до уха.

* * *

Прошла еще пара часов. Ночи в Аббарре были прохладны. Эша застегнула жилет, накинула остатки плаща, продолжая думать о загадочной элвинг и белых лилиях.

Грифон зашевелился, приподнялся на лапы и зарычал, сверкнув здоровым глазом.

– С пробуждением, – зевнула Эша. – Держи.

Она кинула ему кусок мяса.

– Тебе надо поесть, а потом можешь дрыхнуть дальше. Хотя я рекомендую перебраться куда-нибудь с каменного дна бассейна, а то почки застудишь и будешь мочиться через каждые полчаса.

Зверь заворчал, проглотил кусок и покосился на остатки окорока.

– Это твой ужин, не стесняйся. Кстати, я придумала тебе имя. Сварг. Далеко на севере это слово обозначает «крыло» и «полет». Как тебе?

Грифон скосил оранжевый глаз на элвинг, хрустнув костью. Он все еще не отвечал ей. Что ж, не все сразу.

Расправившись с трапезой, зверь встал, встряхнулся и, сделав пару шагов, полакал воды из фонтанчика.

Эша тоже поднялась, пристегнула сумки, надвинула капюшон.

– Пойдем, пора отправляться в путь. Возможно, ты – именно то, ради чего я так надолго застряла в этих песках.

Элвинг посмотрела на измученного кайрина:

– И давай договоримся: пока я за тебя в ответе, не смей подыхать.

* * *

Впереди белым камнем сверкнули Морские врата. Эша оформила пропуска на себя и свою «собственность» и вышла за городскую стену. Они с грифоном, держась в стороне от прочих желающих покинуть Мэйтару, неспешно пошли по ущелью, что вело к побережью. За спиной оставался Черный Цветок Пустыни – город, где причудливо переплелись сила и слабость. Над головой раскинулись звезды. Укрытые в скалах стражники молча провожали путников взглядами. Лишь пару раз над ними пролетел дозорный на птерахе.

Вода, сон, немного еды и целебная мазь явно пошли на пользу грифону. Он все еще был слаб, но уже меньше напоминал живой труп.

Пройдя несколько миль каменного мешка, они нырнули в тоннель под песками и к утру вышли к Каменному порту – скрытой в Клыках лагуне с единственным выходом в открытое море. Сюда причаливали лишь суда Орму, и лишь на них можно было попасть в порт нейтрального острова Лантру.

Переправа зверя обошлась Эше еще в пару «ланей». Прохладный бриз трепал белые перья, вплетенные в волосы элвинг и привязанные к рогу кайрина. Словно и не было в пяти квартах пути отсюда палящего зноя Мэйтару.

Эша остановилась и вдохнула полной грудью.

– Вот так, не считая рыбного духа, пахнет свобода, – обратилась она к Сваргу.

– Что-то мелко нюхаешь, мелкая! – раздался хохот сзади.

Не успела Эша оглянуться, как огромные ручища обхватили ее, оторвали от земли, и мир вокруг закружился с неимоверной скоростью. И даже когда ноги вновь почувствовали опору, окружающие предметы продолжили вращаться.

– Привет, Ашри! Я в Аббарр, а ты, смотрю, обратно?

– Клыкарь? – приходя в себя, заулыбалась Эша и обняла приятеля, с которым прошла немало барханов и руинов Мэй. – Как улов?

– Вполне сносно. А ты, похоже, совсем забыла мои советы: бери самое ценное, самое компактное и то, что не может протухнуть.

Бист смерил взглядом кайрина и подозрительно покосился на Эшу.

– Все законно. – Элвинг подсунула под нос Грава купчую. – Поможешь попасть на корабль?

– Хотел бы я ответить «нет», чтобы ты осталась, но, видимо, у меня не выйдет.

– Не выйдет, – грустно улыбнулась элвинг. – Видимо, это наша судьба: уходить, когда хочешь остаться.

– Я хотел рассказать про Архипелаг…

Эша остановила его:

– Не стоит, Грав. Все в прошлом. Я рада, что ты жив и все еще под охраной тигролка, – элвинг кивнула на медальон Клыкаря, а после посмотрела ему прямо в глаза. – Если судьбе будет угодно, то мы встретимся вновь и, может, тогда поговорим.

Грав хмыкнул, скрестив на груди руки:

– Не сомневайся, судьбе будет угодно.

– Тогда по рукам?

– По рукам… Но твою я жать не буду. – И Грав рассмеялся.

* * *

Эша и Сварг стояли перед трапом корабля, идущего на север.

– Смелее, нам недолго плыть, – подбодрила элвинг кайрина.

Грифон сделал шаг, другой, и вот они оказались на борту.

Клыкарь не пришел к отплытию. Эша до последнего смотрела на тающий вдали Лантру, но знала, что не увидит биста. Это было их маленькое негласное правило: никогда не прощаться. Если Судьба не слышит слов расставания, то и не знает, что пути разошлись.

Память унесла ее в прошлое. Грав Клыкарь, чье полное имя было Гравмол Прави, получил прозвище не только за свои торчащие клыки, но и за множество чужих, выбитых в кулачных пьяных драках. Дрался Клыкарь всегда с душой, а проигрывал, что случалось нечасто, с достоинством… обычно выражающимся в громком здоровом храпе. В остальное же время Грав зарабатывал добычей различных целебных и не очень ингредиентов на Архипелаге и Мэйтару. Перечень их был обширен, как и способности биста к поиску и выживанию. Он был немного старше Ашри. И одно время они часто брали контракты на двоих. Иначе двум подросткам поодиночке было не справиться. Мелкая элвинг чувствовала себя в безопасности с бистом, а бист был рад компании. Казалось, судьба свела их целую вечность назад. Больше года они провели спина к спине. Он знал о проклятии Синички и ее особенных способностях. Далеко не всех, как догадывался бист, но известного ему было вполне достаточно. И если для других Прикосновение Бездны было слухами, то Грав сам был свидетелем того, как вспыхивали пламенем глаза и руки девушки. Он знал силу этого пламени, что не раз спасало их обоих, а однажды сожгло мост между ними.

В венах Грава текла хорошо разбавленная аллати и бистами, но все же кровь элвингов. В Аббарр он попал, сбежав или из Силурии, или с Рока. Отсутствие рогов выдавало в нем северную кровь, но любой бист всегда свой в Аббарре, тем более бист с талантами. Ну а талантов у Грава было хоть отбавляй. Клыкарь никогда не спрашивал о прошлом Ашри, да и о своем не очень любил рассказывать. Обоих это устраивало. Хотя если проводишь бок о бок столько времени, то потихоньку узнаешь секреты друг друга… Особенно в этом помогают ночи в кабаках, где вино льется рекой, а язык с трудом произносит слова. Наутро они никогда не вспоминали то, о чем говорили ночами. Эша из Пугатона и Гравмол Прави остались в прошлом. В белых стенах Аббарра каждый из них строил новую жизнь.

Эша улыбнулась. Почему-то она была уверена, что это не последняя их встреча.

Эшу и Сварга разместили в самом брюхе торгового судна, на единственном свободном пятачке среди бессчетных тюков и бочонков. Договорившись за пару «драконов» с капитаном о комплексном питании для себя и своей «кошки», Эша забралась в гамак и провалилась в сон, пробормотав:

– Прошлая моя зверушка была гораздо компактнее.

* * *

За время пути Сварг явно повеселел и прибавил немного в весе, большинство его ран затянулось. Днем он любил принимать солнечные ванны на палубе. Матросы не рисковали связываться с кисой-переростком, сплошь покрытой шрамами. К Эше тоже не приставали с расспросами, большей частью по причине того, что рядом с ней вечно терлась эта самая киса.

Элвинг любила вечерами, устроившись у лапы кайрина, смотреть, как заходит солнце. Иногда она играла на окарине, погружаясь в себя. А иногда просто смотрела на звезды – до боли знакомые и неизменные созвездия, как якорь удерживающие ее в реальности этого мира.

* * *

Сменив пару судов и пробыв в пути около месяца, они наконец-то достигли острова Грома. Им повезло высадиться, не привлекая лишнего внимания, – на острове механиков всегда хватало самых разных тварей: одним подгоняли снаряжение, других калибровали на синхронизацию с механизмами, а кого-то держали ради охраны складов.

Отыскав постоялый двор на окраине, Эша без труда по умеренной цене получила комнату, обед, сарай и ответы на интересовавшие ее вопросы.

Довольная элвинг ввалилась в амбар, где Сварг, растянувшись на стоге сена, грыз берцовую кость барашка.

Поставив ведро воды, Эша менторским тоном произнесла:

– Сиди тут, я скоро вернусь. Если придет кто-то кроме меня, можешь съесть. Если случится беда – беги в лес, я найду тебя там.

Грифон лишь фыркнул.

* * *

Эша сидела в самом темном углу таверны, посильнее надвинув на лицо капюшон, крутила в руках кружку разбавленного вина и посматривала в сторону, где царило безудержное веселье. Двухметровый бист допивал очередную пинту, отпуская скабрезные шуточки. Он умудрялся одновременно щипать за мягкие места проходящих мимо официанток, поглаживать пристроившуюся на его коленях аллати и проигрывать в кости партию за партией. Кто бы мог подумать, что в обычном трезвом виде это хмурый интеллигент и гениальный механик. Но стоило ему лишь опрокинуть в себя лишнюю кружку спиртного, как любитель чтения и старых чертежей уступал место пройдохе и гуляке.

Торден был в ударе, даже проигрыш не омрачал его настроения. Когда на стол легла тень, он подумал, что это очередная милая официанточка принесла еще одну кружку, и уже потянул было лапищу, чтоб по-свойски поблагодарить ее за старания. Каково же было его удивление, когда он получил по лапе увесистый шлепок.

– Эй, красотка, не лишай себя внимания капитана!

– Хватить пить, Торден, есть разговор.

Бист поднял голову и увидел белые пряди, торчащие из-под капюшона. Незнакомка развернулась и вышла из таверны.

– Иди погуляй, милая, – прорычал бист девице и стряхнул ее с колена. – Вы меня сделали, ребята, – обратился он к партнерам по партии, сгребая свои счастливые «кости» в карман.

Осушив одним глотком кружку, Торден встал, оставил, не считая, плату и вышел на улицу. Знакомый силуэт ждал на противоположной стороне улицы.

– Привет, Эша. Какими судьбами? Ты знаешь, что твои друзья сбились с ног в поисках тебя?

– Привет, громила. У меня к тебе дело. И про сбитые ноги ты явно преувеличиваешь.

Неожиданно Торден сгреб элвинг огромными лапищами и поднял над землей.

– Рад тебя видеть, малявка, – прорычал бист, обдав Эшу пивным духом. – Дай на тебя посмотреть!

– Хватать и кружить – это у вас, у бистов, в крови, что ли? – проворчала элвинг.

Вернув ошалевшую Эшу на землю, Торден дернул капюшон и долго смотрел на обрезанные волосы и пиратский каф. Затем нежно взял косичку у левого уха – единственное, что осталось от Эши, которую он знал. Это и фиолетовые глаза со зрачками-крестиками. Только в них уже не светился былой задор…

– Ты бы не пришла без крайней необходимости, верно?

– Верно. Пойдем покажу. – Эша улыбнулась.

За всю дорогу до сарая Эша больше не произнесла и слова. Торден тоже. Он не знал, с чего начать, хотя спросить хотелось о многом. Где ее носило все эти годы, правдивы ли байки, что он слышал в трактирах, и не она ли – та самая Синичка Ворона. Да, черт побери, наконец, почему она состригла свои чудесные волосы! О многом хотелось спросить, но ответы страшили двухметрового гиганта сильнее лютого шторма.

Пройдя постоялый двор, Эша остановилась у большого сарая с массивными дверями.

– Вот мы и пришли, – сказала она, пропуская Тордена вперед.

– О-о-о, это что-то новое. Ты заманила меня на сеновал с какой-то конкретной целью?..

Шутка вышла натянутой, да и закончить ее Торден не успел. В глубине сарая зажегся фонарь. Бист присмотрелся и понял, что это глаз – желтый, с вертикальным зрачком. Затем из тьмы сарая выглянула большая звериная клювастая морда и, издав рык, обнажила клыки.

Инстинктивно Торден активировал механическую энергоруку, рык усилился.

– Потише, мальчики.

Эша встала между бистом и зверем.

– Сварг, это Торден. Торден, это Сварг. И нам нужна твоя помощь, капитан. Надеюсь, остатки хмеля выветрились из твоей головы.

Запалив фитиль фонаря, Эша вкратце рассказала свой план. Торден пригладил бороду и дал согласие. Они условились встретиться через кварту года.

– Выпьем за встречу? – предложил бист.

– Только не в том клоповнике, где я тебя нашла.

Торден насупился:

– У старика Марти отличная брага, и девочки тоже ничего.

После того как Эша залпом осушила кружку разбавленного вина, Торден выкатил глаза и прочитал лекцию о вредном влиянии алкоголя на молодой организм.

– Ты же сам предложил? – удивилась Эша, подзывая официанта, чтобы повторить.

– Вообще-то я имел в виду себя, – нахмурился бист. – Все время забываю, что ты уже не ребенок.

Эша посмотрела в кружку и придвинулась ближе, заговорив шепотом:

– Помнишь ту заварушку перед балом в Силурии, с которой все завертелось?

– Еще бы, эта худосочная остроухая девка знатно попутала нам карты… – рыкнул бист, но Эша прицыкнула на него.

– Так вот, я знаю, где эта чертова дочь сенатора Парме.

Торден вытаращил глаза.

– Парме Илламиль теперь любимая жена правителя Аббарра.

Эша откинулась на спинку стула, изучая реакцию друга. Торден молчал.

– Думаешь, это имперцы устроили?

– Пока не знаю, но мне дьявольски интересно, кто все это затеял. Я не прочь встретиться с ним и пожать руку.

– Эша, – Торден хотел было что-то сказать, но передумал, – я поспрашиваю на Скале: если в деле Аббарр, то и Рок где-то рядом. Но ведь это ничего не вернет, может, стоит выкинуть из головы этих Парме?

– Бездна не прощает и не забывает, – холодно ответила элвинг.

Торден замер. Он не знал эту новую Эшу и, если честно, не хотел узнавать.

* * *

Через три месяца они вновь встретились на одном из отдаленных островов Архипелага. К этому времени Сварг преобразился: перья и шерсть блестели, раны зажили, хромота прошла. Отек глаза спал. Оказалось, второй глаз грифона был небесно-голубым.

– Что ж, давай попробуем вернуть тебя в небо, – хлопнул в ладоши-лапища Торден и развернул сверток.

На материи лежали детали механического крыла.

– Скажи ему, что придется потерпеть. Я должен соединить механику с плотью. Это будет неприятно и болезненно.

– Он справится.

Эша обняла зверя за морду и что-то зашептала ему на ухо. Затем открыла пузырек и вылила жидкость на булочку, которую Сварг нехотя проглотил.

– Это притупит боль, он будет в полудреме.

– Если твоя птичка меня сожрет, я тебе этого не прощу! – Торден расхохотался и приступил к работе.

Тонким скальпелем он рассек плоть, соединил кость с металлом, пропуская тонкие нити имбиру и сплетая живое с неживым в единое целое.

Эша отвернулась. Полностью доверив Сварга Тордену, она бесцельно бродила рядом, уверяя себя, что все делает правильно.

* * *

Спустя несколько часов Торден закончил работу.

– Теперь все будет зависеть от него. Через пару недель металл окончательно срастется с костью, и ты сможешь начать его обучение. Но энергоблоки нужно регулярно менять, если найдете достаточно рубинов – сделаем вечные, типа моих, а пока только так.

Торден передал ящик с цилиндрами:

– На первое время хватит. По моим прикидкам – года на полтора.

– Спасибо, Торден. Сколько с меня?

– Будем считать, это мой вклад в копилку добра. Если честно, мне чертовски понравилось делать эту штуку, и лучшей платой станет, если я увижу полет этого красавца.

– Обязательно увидишь. Тогда мы постараемся заплатить как можно скорее. – Эша погладила грифона. – Хотя и сейчас у меня кое-что для тебя есть.

Элвинг жестом пригласила биста на террасу. Когда бутылка отличного силурийского вина практически опустела, Эша протянула Тордену сверток.

– Нашла в заброшенном архиве Тирха. Не знала куда деть. А тут как раз случай подвернулся от него избавиться, – улыбнулась элвинг.

Бист снял защитный кожух и чуть не подпрыгнул от радости, увидев наконечники свитка с эмблемой древней мастерской Грома.

– Кажется, это чертеж одной из частей той штуки, над которой ты пыхтишь, – ухмыльнулась Эша.

– Как тебе удалось? Хотя нет, лучше не говори. Дери меня гвар, с твоими способностями я бы давно закончил работу! Вот бы как в старые добрые времена…

– Добрые? – Улыбка угасла на лице элвинг.

Возникло неловкое молчание. Они еще посидели в тишине. Торден поерзал, залпом осушил бокал.

– Я отправляюсь на Скалу и скорее всего увижу Леду и ее команду, – сказал Торден.

– Я бы не хотела…

– Дело твое, но они правда были бы рады видеть тебя или хотя бы узнать, что ты в порядке. Особенно Кнап.

– Прошу, не начинай. Все в прошлом, и лучше его не ворошить.

– Как знаешь. Неплохо тут у тебя. Что-то вроде тихой гавани?

– Что-то типа того. Спасибо, Торден.

– Рад был тебя снова увидеть. – Торден встал и спустился с террасы.

– И я тебя. – Эша улыбнулась.

Прежде чем бист скрылся из виду, Эша спросила:

– Послушай, не было вестей…

– Нет, Эша, – не оборачиваясь, ответил Торден, сделал несколько шагов и остановился. – И, знаешь, если что-то и стоит оставить в прошлом, так как раз это. – Не дожидаясь ответа, он зашагал прочь.

Бист давно скрылся из виду, а элвинг все стояла, облокотившись о перила, крутила в руке пустой бокал и смотрела вдаль, пока клюв Сварга не ткнулся в ее плечо.

«Он прав. Прошлое лучше оставить в прошлом», – услышала Эша мысли грифона в голове. Впервые он заговорил с ней.

– Может, ты и прав. Хочешь погулять?

Эша вывела Сварга на пустырь.

– Через пару недель я развяжу второе крыло, и мы попробуем поднять тебя в небо. А потом нам надо будет найти работу, чтобы ты не голодал, ну и я заодно. Чтобы ты окончательно стал свободен, нам понадобится не один рубин. А эти красные камушки сами собой не вырастут… – Эша запнулась. В глазах вспыхнули огоньки пламени, а руки сжались в кулак. – Хотя как знать…

* * *

Через месяц, когда Эша сняла повязки, грифон даже не попытался взлететь. Прошел еще месяц, а крыло безвольно висело, лишь изредка подрагивая. Он вновь молчал, часто уходил к небольшому озеру и часами лежал, устремив взгляд в небо. Время от времени Эша ощущала его боль – обжигающие вспышки от врастания имбиру в тело кайрина – все глубже и глубже. Изредка, когда зверь спал, элвинг «перехватывала» обрывки снов – воспоминания о «жизни» на Арене. И о смертях – великом множестве отнятых жизней.

Эша давала грифону успокаивающий отвар, чтобы прогнать эти сны. Травы снимали боль и погружали во тьму без видений. Рецепт ей дал Торден.

– Без него он может обезуметь от боли, – сказал тогда бист. – Но смотри, чтобы он не привык. Уменьшай дозу и, как увидишь, что боль ему по плечу, прекращай прием.

Тогда Эша усомнилась, что существует боль, которую еще не испытал кайрин. Она ошиблась. И страшнее всего было видеть боль в глазах зверя, когда он лежал на изумрудной траве перед лазурной гладью воды и смотрел, как высоко в небе парят птицы.

– Он не полетит сразу, – предупредил бист. – Возможно, не полетит никогда. Возможно, милосерднее было бы убрать второе крыло и сделать из него обычную кошку. Подумай, ты действительно хочешь дать крылья грифону или вернуть свои?

Элвинг часто вспоминала эти слова, наблюдая за тем, как Сварг раз за разом подпрыгивает и падает, как путается в бездвижном крыле, как вспарывает землю клювом.

Теперь кайрин не лежал на траве и не смотрел в небо. Теперь он каждое утро приходил на озеро, поднимался на утес и, разогнавшись, отталкивался всеми лапами от черного камня, прыгая в пустоту. И падал, разбивая зеркало озера, поднимая фонтан брызг. Мокрый, усталый, злой, Сварг выбирался на берег и снова взбирался на утес, чтобы вновь упасть. И так, пока хватало сил. Весь день. День за днем.

Эша привыкла к звуку рассекаемого крылом воздуха и оглушительному плеску, неизменно следующему за ним, стоило лишь досчитать до пяти. Она привыкла смотреть на фонтан из блестящих в лучах солнца осколков дня и надежды.

Но в этот раз все было иначе. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Эша повернулась. Зеркало озера было цело. Она подняла взгляд и увидела замершего в воздухе кайрина. Механическое крыло искрилось, лапы поджаты, перья дрожат на ветру. Взмах. Второй.

Небо приняло Сварга.

Эша закричала от радости и замахала руками. Сварг запрокинул голову и издал победный рев, который эхом разнесся по всему острову. И тут же черное крыло нездорово выгнулось, и кайрин рухнул в воду.

– Маленькая победа – тоже победа, – вздохнула Эша.

* * *

Прошло еще немного времени, и они вновь оказались в песках Мэйтару – в этот раз вдали от Черного Цветка, кочуя с караванами от оазиса к оазису.

Сварг оказался отличным напарником. Благодаря хитрости и устрашающей внешности зверя Эша и ее питомец зарабатывали, сопровождая грузы торговцев средней руки. Мелкие мошенники не рисковали нападать на обоз с такими охранниками. А торговцу было не жалко отдать плату за спокойствие. Вся хитрость заключалась в правильной оценке груза. Большие караваны с дорогим товаром были лакомым куском, и обычно на них нападали бандой, в то время как мелкие и средние торговцы зачастую становились жертвой таких же мелких бандитов. А несколько ворюг не пойдут против грифона, покрытого шрамами от боев, чего не сказать об отряде обученных и хорошо вооруженных убийц, обчищающих «золотые» караваны.

В перерывах между наймами элвинг тренировала Сварга. К зиме он уже мог совершать небольшие перелеты. Это было началом новой истории, а может, и не одной. Истории об элвинге на королевском грифоне, возвращении в Аббарр, поиске золотой окарины, охоте за силурийскими рубинами и о многих других приключениях, произошедших, прежде чем Эша и Сварг добрались до одного из диких островов Архипелага, нашли небольшую хижину и стали жить скучной спокойной жизнью вдали от забот Большого Мира. Хотя кто поверит в то, что Синичка Во́рона способна уйти на покой, когда самое интересное только начинается…

И если золотая окарина и силурийские рубины были пока что лишь далекой мечтой, то Белая Лилия Илламиль, дочь сенатора Парме, могла стать реальной возможностью свести старые счеты и при этом неплохо подзаработать.