Текст книги "Сломанная роза"

Автор книги: Хельга Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Хельга Нортон
Сломанная роза

1

Вниз от виллы к небольшому пляжу вела длинная извилистая дорожка. Пляж, как и вилла, принадлежал отцу Марион. Ранним утром у моря было безлюдно. Полоску белого песка у скал окружали редкие сосны, и Марион каждый день перед завтраком плавала в теплом голубом море, чувствуя себя Евой в раю. Не хватало только змия и Адама. Марион нравилось купаться одной. Ее отец вставал гораздо позже, и гости, так часто его навещавшие, тоже спали допоздна.

Марион любила ощущать прохладный утренний воздух, ласкавший кожу, когда она спускалась по каменистой дорожке. Она шла в туго облегающем черном купальнике и в сандалиях, слушая рокот моря и крики чаек.

Сегодня ее охватила такая волна счастья, гибкое тело было таким легким и подвижным, что она ощущала себя птицей.

Вдруг она услышала возглас восхищения, и чьи-то сильные руки заключили ее в объятия. Марион пронзительно закричала.

Рука незнакомца зажала ей рот. Охваченная паникой, Марион пыталась вырваться из его железной хватки. Золотисто-карие глаза расширились от страха, она робко взглянула вверх. Первое впечатление – мощь и сила. Широкие бронзовые плечи, мускулистая грудь, подтянутый живот говорили об атлетическом телосложении. Типичный грек: черные волосы, оливково-смуглое лицо, сверкающие черные глаза.

Он бросил на Марион быстрый оценивающий взгляд и прищурился. Густые брови насмешливо изогнулись.

– Белокурые волосы, – сказал он по-английски. – Нежная, изящная… Вы, должно быть, дочь Бреннона? Извините, если я вас напугал. Не бойтесь, я не причиню вам вреда.

Мужчина убрал руку, зажимавшую ей рот.

– Почему вы сделали это? – гневно воскликнула Марион.

Несмотря на испуг и невольное раздражение, она не могла не заметить, как отливала золотом его безупречная фигура. Незнакомец замотал на талии полотенце, и его темная от загара кожа резко контрастировала с белой тканью.

Он посмотрел на Марион насмешливо и небрежно бросил:

– Еще немного, и вы бы налетели на скалы.

Она сердито возразила:

– Ничего подобного! Я как раз собиралась свернуть в этом месте.

Брови незнакомца снова поднялись.

– У меня сложилось впечатление, что вы так увлечены своими мыслями, что ничего не видите вокруг.

– На этом пляже мне знаком каждый дюйм. Если бы не вы, я бы взяла немного правее – там прекрасный спуск к морю.

Неподалеку на камнях лежала его одежда: свежевыстиранные джинсы и дешевая хлопковая тенниска. Марион нахмурилась и спросила незнакомца:

– Кто вы и что делаете здесь? Это частное владение. У вас есть разрешение находиться здесь?

– Я приехал на виллу вчера вечером, когда вы уже ушли спать. Ваш отец сказал мне, что вы любите это место.

Марион действительно накануне легла рано. Она предпочитала вставать на заре, не желая пропускать восход солнца. Она так любила эти минуты! Будто мир рождался с каждой зарей – новый, сверкающий, чистый.

– Отец не говорил, что ждет кого-то, – сказала Марион, поправляя короткие волосы. Рука все еще слегка дрожала. Мягкие шелковистые волосы нежно обрамляли ее овальное лицо. Она была невысокого роста, стройная, изящная, огромные, широко распахнутые глаза говорили о романтичности ее натуры. В мягких изгибах красивого рта затаилась страстность.

У незнакомца же напротив – черты лица были жесткие, волевые.

– Меня здесь не ждали. Я явился по собственной инициативе, – сказал он и неожиданно улыбнулся. Что-то казалось ему забавным в создавшейся ситуации, но что?

Марион напряглась.

– Откуда вы? Вы живете на Корфу?

Обычно в гости к отцу приезжали богатые бизнесмены и их жены – люди, которых Марион старалась по возможности избегать. Нередко те открыто удивлялись, встречая ее, и провожали любопытными взглядами – немногим было известно, что у Джеффри Бреннона есть дочь.

Брак родителей закончился разводом, когда Марион было шесть лет, и ее оставили на попечении матери. Она выросла в небольшом городке в Уэльсе, на северо-западе Англии. Бреннон женился снова, как только завершился бракоразводный процесс, для того, чтобы развестись опять через несколько лет. Второй брак оказался бездетным. Теперь отец был женат в третий раз, но Марион по-прежнему оставалась его единственной наследницей, хотя между ними едва ли существовала близость. Отец почти не поддерживал с ней отношений, лишь присылал подарки ко дню рождения и на Рождество – как правило, нечто дорогостоящее, но настолько не отвечающее ее вкусам, что Марион подозревала, не выбирает ли их его секретарша. Один раз в году они проводили вместе две недели на вилле на острове Корфу. Впрочем, даже в эти дни отец всецело занимался своими гостями и мало виделся с дочерью.

Темные греческие глаза внимательно наблюдали за ее подвижным маленьким личиком. Марион забеспокоилась: не могли же ее мысли отражаться на лице? Она всегда думала с горечью об отце, и ей не хотелось, чтобы теперь чужой человек проник в ее чувства.

Однако незнакомец ответил спокойным голосом:

– Нет, я не здешний. Я приплыл сюда на яхте. Она стоит на якоре в здешнем порту.

– Вы плаваете на яхте? – При этой новости золотисто-карие глаза Марион заблестели. – Я тоже. Какого класса ваше судно? Вы плаваете в одиночку или с командой?

– Один. Моя яхта сконструирована так, что с ней легко может управляться один человек. Он посмотрел на Марион проницательным взглядом. – Так вы тоже ходите под парусом?

– Не здесь, дома. Я живу в Озерном краю в Англии.

Он улыбнулся ослепительной улыбкой.

– Чудесное место!

– О да, – с жаром подтвердила Марион. – Вы знаете Озерный край?

Незнакомец кивнул и отвернулся, не дав ей возможности задать новые вопросы. Собрав одежду, он начал подниматься к соснам, сквозь которые виднелись белые стены виллы.

Через плечо он бросил:

– Мы должны поплавать вместе. Увидимся.

Марион смотрела ему вслед. Кто он? Незнакомец не назвал своего имени, не сказал ни слова о себе. Ее разбирало любопытство, но придется подождать до встречи на вилле.

Она повернулась, побежала к воде и грациозным движением нырнула в голубую воду. Плавала она как рыба. Дом в Камберленде, где она жила, стоял на берегу озера, являвшегося одной из главных достопримечательностей той части Англии. Почти все свободное время Марион проводила на воде, под парусом на небольшой яхте «Голубая стрела». Плавать она научилась, по существу, тогда же, когда и ходить. Ее мать вела спортивные занятия в местной школе и с удовольствием обучала маленьких детей плаванию.

В то утро Марион вернулась с пляжа раньше обычного. После морского купания она приняла душ, тщательно уложила белокурые волосы и вышла к завтраку. На ней были бело-синие полосатые шорты, открывавшие стройные золотисто-бронзовые ноги, желтого цвета топ из хлопчатобумажной ткани.

Отец сидел за столом на террасе, просматривая вчерашние английские газеты и пил кофе. Он уже съел свой обычный кусочек поджаренного хлеба с привезенным из Англии джемом. Джеффри Бреннон был человеком твердых правил. Он терпеть не мог, чтобы в его привычках что-либо менялось.

Он выглянул из-за газеты и одарил дочь равнодушной улыбкой. Этот знак внимания всегда заставлял ее думать, помнит ли он, что она, Марион, – его дочь.

– А-а… С добрым утром! Хорошо спала?

В свои пятьдесят пять Бреннон выглядел моложавым. Его белокурые некогда волосы теперь отливали серебром, но черты лица с годами мало изменились. Он соблюдал строгую диету и каждый день занимался спортом. От его пронзительно-голубых глаз веяло холодом.

– Очень хорошо. А ты?

– Тоже. Ты уже была на берегу, не так ли?

Джеффри одобрял привычку дочери рано вставать и плавать по утрам. Ему нравилось, что она совершенно здорова и прекрасно себя чувствует.

– Да. Ты тоже должен спускаться на пляж, отец. Море – это великолепно!

– Я плавал в бассейне, по обыкновению.

Он не очень-то доверял морю. Вода в бассейне очищена и «без сюрпризов»: тут тебя не смахнет неудержимая волна.

У них не было принято целоваться при встрече. Для этого их отношения были слишком прохладны. Впрочем, усаживаясь напротив, Марион улыбнулась ему. Ее глаза источали тепло, но, встретив безразличный взгляд отца, Марион потупилась.

С легким вздохом она взяла из серебряной корзиночки хрустящие тосты домашней выпечки. Стол сервировала домоправительница Мария Сатырос, которая присматривала за виллой, когда Бреннона не было на Корфу. Намазывая тост домашним вареньем, Марион заметила между делом:

– Я встретила сегодня утром на пляже незнакомца. Он сказал, что остановился у нас, но не назвал своего имени.

Отец поднял встревоженный взгляд.

– Грек?

– Он бегло говорил по-английски, но с греческим акцентом.

Бреннон кивнул.

– Это – Андрос Янаки. Действительно, он приехал вчера поздно вечером, без предупреждения.

Отец говорил отрывисто, почти не разжимая губ, нахмурившись. У Марион создалось впечатление, что он недоволен неожиданным визитом.

Однако Бреннон пригласил гостя пожить на вилле. Марион не понимала почему, но промолчала. Отец не любил, когда она задавала вопросы.

Итак, гостя зовут Андрос. Марион вспомнила смуглое выразительное лицо. Имя ей нравилось. Еще пару часов назад она пыталась угадать, перебирая в уме известные ей греческие имена: Ахилл, Агамемнон, Одиссей. Но ей стало смешно при мысли о том, что незнакомец может носить имя одного из древних греков.

– Андрос – довольно редкое имя, – подумала Марион вслух, зорко наблюдая за отцом.

В кои-то веки Бреннон, кажется, был настроен разговаривать. Он пожал плечами.

– Ребенку при рождении дали имя его отца – Василиос, если не ошибаюсь. Это один из главных греческих святых. Чтобы не путать сына с отцом, мальчика звали его вторым именем – Андрос. Мне думается, в честь отца его матери. – Бреннон помолчал, сдвинув брови. – Как-то мне довелось услышать, его мать из австрийской семьи. Надо спросить его самого. Он – второй сын в семье, первый – Георгиес – был рожден матерью-гречанкой, которая, насколько мне известно, умерла при родах. Янаки-старший снова женился – на женщине необычайной красоты по имени София. Она и стала матерью Андроса.

Марион поняла, что отец, похоже, знает многое об этом семействе. Значит, речь идет о богатстве или власти, иначе он не стал бы этим интересоваться. Это циничное рассуждение смутило Марион, и она закусила губу. Отец не настолько был одержим манией обогащения. Просто у него односторонний ум, и он живет исключительно ради бизнеса. Если вы не вовлечены в сферу его деловых интересов, то безразличны ему. Будь вы даже его собственной дочерью.

Марион отодвинула тарелку, аппетит у нее внезапно пропал.

– Андрос, – пробормотала она лишь для того, чтобы не молчать. – Янаки тоже судовладельцы, не так ли?

Джеффри Бреннон взглянул нетерпеливо.

– Да, безусловно. – В голосе слышалась досада. – Ты должна была сразу понять, о ком идет речь. Я считал тебя более сообразительной.

Бреннон полагал, что Марион обязана знать обо всех соперниках и конкурентах его компании как в Великобритании, так и в других странах мира. Он холодно взглянул на дочь.

– Ты прослушала в школе курс экономики и бизнеса. Разве тебе не известны названия главных судоходных компаний? Ты могла бы поинтересоваться моим бизнесом. В конце концов в один прекрасный день ты унаследуешь мои акции в компании. Мне больше некому их оставлять!

Едва сдерживаясь, Бреннон резким движением развернул газету и вновь окунулся в привычный ему мир бизнеса и финансов, тут же забыв о существовании дочери.

Марион хотелось крикнуть ему, что она, конечно, знает все о его бизнесе! Отец настоял, чтобы она окончила практический курс бизнеса, он присылал ей материалы о деятельности компании, при каждой встрече вел с ней бесконечные беседы о делах, нимало не заботясь о том, интересно ли ей это.

Джеффри Бреннон был исполнительным директором британской пароходной компании «Крейвен – Бреннон», которую создал после второй мировой войны Ник Бреннон, отец нынешнего главы фирмы: Ник женился на дочери Харви Крейвена, владельца паромного сервиса, пришедшего в упадок. Ник Бреннон создал на этой основе процветающую компанию, включив в сферу своей деятельности и грузовые перевозки. Дело унаследовал Джеффри. Марион почти не помнила деда, умершего, когда ей было десять лет. Однако со слов матери знала, что Джеффри во всем старался ему подражать.

– Временами мне кажется, что этот старый живоглот был единственным представителем рода человеческого, который когда-либо пользовался любовью твоего отца, – сказала однажды мать.

Несомненно, Джеффри Бреннон был одержим бизнесом.

Марион следовало догадаться, что незнакомец, с которым она встретилась на пляже, имеет какое-то отношение к судоходству. Недаром отец против обыкновения был такой разговорчивый.

Вздохнув, Марион дотронулась до чашки с кофе. Он совсем остыл. Но прежде чем она успела позвонить, домоправительница принесла горячий кофе. Ставя на стол тяжелый кофейник, она улыбнулась девушке.

– О, горячий кофе… Вот спасибо. Чудесное утро, не правда ли, Мария? – приветливо обратилась к ней Марион.

– Правда, чудесное, – согласилась домоправительница. – Я слышала, как вы спускались вниз, и решила принести кофе. Может быть, захватить еще тостов?

Английский язык Марии был правилен, но в нем слышался акцент, свойственный жителям острова Корфу. Она родилась здесь. Ей было около сорока. Довольно полная женщина с длинными блестящими волосами, стянутыми узлом на затылке, с гладкой оливковой кожей, большими темными глазами и полным, ярко-красным ртом. Типичная представительница этого красивого, солнечного, плодородного края. Вот уже двенадцатый год Мария работала на вилле и жила в небольшой пристройке. Ее муж занимался рыбной ловлей. Однажды во время зимнего шторма его катер пропал без вести: с тех пор в глазах Марии появилась печаль. Однако сегодня она была весела, как в добрые старые времена.

– Нет, спасибо. Тосты уже не нужны, Мария, – старательно произнесла Марион по-гречески.

Она плохо знала греческий язык, но с каждым годом старалась обогащать словарный запас. Она любила помогать Марии у плиты и, знакомясь с греческой кухней, одновременно изучала язык этого народа.

Мария рассмеялась.

– С каждым годом вы говорите все лучше, Марион, – ответила она тоже по-гречески.

В доме зазвонил телефон, Мария поспешила в холл, чтобы снять трубку. Возвратившись через минуту, она обратилась к Бреннону:

– Сэр, вас спрашивает Георгиес из Лондона. Переключить на ваш кабинет?

Кивнув, Бреннон встал и пошел вслед за Марией в дом, оставляя Марион заканчивать завтрак в одиночестве.

Георгиес – не это ли имя только что упоминал ее отец? Ну да, подумала Марион, у Андроса Янаки есть брат по имени Георгиес. Почему ее отец так часто встречается с братьями Янаки? В чем дело?

Она допивала вторую чашку кофе, когда на террасе появился Андрос. На нем были старые джинсы и тенниска, но тем не менее он выглядел аккуратным и подтянутым. Даже такую одежду он умеет носить с шиком, подумала Марион.

Андрос кивнул ей.

– А где ваш отец?

– Разговаривает по телефону с вашим братом, – ответила она, не задумываясь, и он бросил на нее искоса быстрый взгляд.

– С моим братом?

Марион неуверенно добавила:

– Вообще-то это только мое предположение. С человеком по имени Георгиес.

– Звонок из Пирея?

– Нет, из Лондона.

Марион забеспокоилась. Не рассердится ли отец, узнав, что она рассказала Андросу об этом телефонном разговоре?

– А-а, – протянул он, вглядываясь в подернутые туманом голубые горы на горизонте. Спустя секунду он произнес: – Ну что ж, я увижусь с ним позже. А сейчас, пожалуй, направлюсь в порт, проверю яхту. Нужно удостовериться, что все исправно.

– Мне очень хотелось бы посмотреть вашу яхту! – мечтательно сказала Марион.

– Что ж, поедемте вместе, – живо откликнулся Андрос. – Если вы не против прокатиться на заднем сиденье моего мотоцикла.

Предложение ошеломило Марион.

– Вы ездите на мотоцикле? Вы взяли его напрокат, здесь?

– Нет, я вожу его с собой на яхте. Всегда удобнее иметь собственный транспорт, где бы ты ни оказался.

– Да, должно быть. – Марион раскраснелась от волнения. – Я никогда не ездила на мотоцикле, хотя мне всегда хотелось!

Однако она не решалась ехать, не спросив разрешения у отца. Он ведь непредсказуем. Ему может не понравиться, что Марион отправилась куда-то с Андросом Янаки, и по возвращении он способен встретить ее с ледяной враждебностью. Марион считала своего отца слишком опасным человеком, подверженным самым неожиданным капризам и перепадам настроения, и предпочитала избегать любых недоразумений в отношениях с ним.

На террасе появилась Мария, и Андрос заговорил с ней по-гречески. Марион наблюдала за обоими. Ей было интересно узнать, что говорит он, что отвечает Мария. Та улыбалась молодому человеку, и Марион решила: он нравится Марии! Марион никогда не видела подобной улыбки на лице домоправительницы, когда та разговаривала с ее отцом. Темные, как маслины, глаза Марии сияли чувственным блеском.

Марион опустила глаза, почувствовав себя лишней в их обществе. Ею пренебрегали, как ребенком, оказавшимся в компании взрослых.

– Отлично. Мы можем ехать! – заявил Андрос.

Марион подняла глаза, краска разлилась по ее лицу. Андрос чуть усмехнулся, словно угадав причину ее волнения.

Мария ушла, и молодые люди остались на террасе вдвоем. Марион продолжала колебаться, кусая губы. Впрочем, почему ее отец стал бы возражать? Он почти не интересовался, чем она занимается на острове, и если бы Андрос ему не нравился, он не разрешил бы ему остановиться на вилле.

– Мой туалет вполне подходит для такой поездки? – неуверенно спросила она.

Андрос пристально оглядел ее стройную фигуру в коротких полосатых шортах и желтом топе. От этого взгляда у Марион забилось сердце.

– Не так уж много на вас надето, а?

– Да и на вас я не заметила слишком много одежды сегодня утром! – возразила Марион, и он улыбнулся.

– Я не ожидал, что встречу кого-нибудь на пляже. Ладно, поехали! Мой мотоцикл в гараже.

Они обогнули виллу и вошли в просторный гараж, где обычно стоял только ярко-красный спортивный автомобиль, который отец всегда брал напрокат на время отпуска. Сегодня с машиной соседствовал мотоцикл, сверкающий черным лаком, судя по всему, новенький. Андрос вывел его из гаража. Мотоцикл радовал глаз совершенством линий, был легок и, очевидно, приспособлен для транспортировки на яхте. Андрос снял с седла черно-желтый шлем и протянул его Марион.

– Наденьте это.

Она заколебалась.

– А как вы?

– Я возьму шлем у садовника, – ответил он и надел черную кожаную куртку, в которой сразу стал выглядеть солиднее.

Марион вспомнила садовника, приезжавшего на работу на видавшем виде мотоцикле в исцарапанном шлеме, и ей стало смешно, когда она представила себе Андроса с этим сооружением на голове.

Разобраться с ремнями на шлеме оказалось не так легко, и Андрос помог ей. Длинные ловкие пальцы легко касались ее вспыхнувшего жаром лица.

– Ну-ка, наденьте и это, – потребовал Андрос, помогая ей облачиться в слишком большую для нее кожаную куртку.

– Но я чувствую себя смешной в таком балахоне! – возмутилась она, глядя на рукава, свисавшие чуть ли не до колен.

– Но это может предохранить вас при аварии, хотя несчастного случая не предвидится: я опытный водитель. Но мне будет спокойнее, если вы останетесь в куртке, – сказал он, застегивая на ней молнию.

Наконец Марион устроилась на заднем сиденье, а Андрос сел за руль.

– Держитесь за меня! – скомандовал он, обернувшись к Марион.

Она робко обхватила его, и в тот же миг мощная машина рванула с места. Они выехали на выложенную камнем частную дорогу, которая вела к шоссе неподалеку от виллы. Только на асфальтированной ленте автострады Андрос нажал на акселератор, и мотоцикл помчался.

У Марион перехватило дыхание, и она сильнее прижалась к крепкому телу Андроса. Она ощущала себя слившейся с ним воедино, наклонялась вместе с ним из стороны в сторону при поворотах машины. Ветер трепал ее золотистые волосы. Их ноги порой соприкасались.

Они проносились мимо оливковых рощ, мимо побеленных домиков, уютно расположившихся среди апельсиновых и лимонных садов. Темные стволы кипарисов устремлялись в синее небо. Воздух был напоен ароматом цветов. Жара усиливалась по мере того, как солнце поднималось все выше.

Корфу – город небывалой красоты. Его архитектура – смесь различных стилей. Православные храмы, заставляющие вспомнить Древнюю Византию, соседствуют с изысканными постройками из стекла и бетона, изощренно украшенные здания в венецианском стиле неожиданно сменяются неоклассическими колоннами современных вилл.

История Корфу сложна. В течение столетий представители многих рас и народов приходили сюда, оставляя свой след, но не производя особого впечатления на самих жителей острова, которые продолжали жить как обычно, радуясь солнцу, сажая оливы, гоняя овец и коз на пастбища. Невысокие холмы были покрыты благоухающими травами – тимьяном, розмарином и базиликом. Островитяне до сих пор ловят рыбу в прибрежных водах и щедро потчуют дарами моря в тавернах и гостиницах туристов, которые охотно посещают гостеприимный остров.

Мотоцикл начал сбавлять скорость. Они прибыли в гавань.

Яхта Андроса превзошла ее ожидания: белоснежная, изящная, приспособленная к большим скоростям, весьма комфортабельная. Ею мог бы управлять один человек, но плавать на ней можно и целой компанией. Она была оснащена парусами, поэтому Андрос всегда мог выбирать, кому довериться – ветру или двигателю.

– Яхта чудесная, – заключила Марион после беглого осмотра. – Завидую вам. У меня всего лишь ялик.

– Вы когда-нибудь плавали на яхте в наших краях?

Марион покачала головой.

– А хотелось бы?

Ее золотисто-карие глаза радостно вспыхнули.

– Очень!

Он приветливо улыбнулся.

– Отлично! Дайте мне минутку, чтобы проверить рацию, и потом мы поднимем парус. Ветер сегодня хороший. Может быть, вы пока купите какой-нибудь еды? Хлеба, сыра, немного овощей – помидоров, лука и фруктов на десерт. А на обед мы наловим себе рыбы. Как вам нравится мое предложение?

– Оно восхитительно! – ответила Марион, и его темные глаза загорелись.

– Понимаю вас, наши вкусы совпадают. Вы слышали о Паки? Почему бы нам не заглянуть туда? Вы там бывали?

Марион посмотрела в сторону моря, вспоминая маленький островок недалеко от Корфу.

– Однажды была, много лет назад. Нас доставил туда катер из порта. Смутно припоминаю: там было очень много зелени, тишина и покой.

– А я когда был мальчишкой, проводил на Корфу каникулы. У нас здесь жили родственники. И мы всегда плавали под парусом на Паки. Там чудесные подводные пещеры. Если хватит времени, я с удовольствием покажу их вам. Не так давно я провел на Паки не одну неделю подряд и ничего не делал, только ловил омаров и кефаль. Если я не рыбачил, то загорал или спал.

– Звучит заманчиво.

Андрос внимательно наблюдал за живым выразительным лицом Марион и затем ласково сказал:

– Ну что ж, отправляйтесь за покупками! У вас есть деньги?

Она озабоченно покачала головой.

Андрос засмеялся и вытащил из кармана кожаной куртки несколько купюр.

– Этого должно хватить. Слишком далеко не уходите и постарайтесь не задерживаться. Да… подождите… – Андрос исчез в каюте и появился с красной плетеной сумкой. – Возьмите, может пригодиться.

Марион пошла по набережной, наблюдая за ее оживленной жизнью. Чайки гонялись за собственной тенью в чистой синеве неба. Рыбаки чинили сети или грузили корзины для лобстеров на свои суденышки. Ветер надувал паруса. Волны плескались о набережную. У Марион от счастья кружилась голова. Она была так взволнована! Ей хотелось поскорее попасть на Паки.

Десять дней, проведенных на Корфу, не принесли ничего нового – она загорала, плавала, ела замечательные греческие блюда, читала книги. С отцом Марион почти не разговаривала. Гостей в этом году совсем не было, и жизнь девушки текла спокойно и безмятежно.

Однако после встречи с Андросом все изменилось, словно она спала в течение многих лет и вдруг проснулась. Она впервые по-настоящему почувствовала полноту жизни.

Прежде она не испытывала ничего подобного. Но страшно было слишком переоценить события этого дня. Андрос, вероятно, старается быть любезным с дочерью человека, связанного с ним деловыми интересами. А может быть, он просто скучал, и ему нужен кто-то, чтобы вместе провести время. Ведь другого значения происшедшее и иметь-то не могло. Для другого нужен иной мужчина, не Андрос Янаки. И иная девушка – не она, Марион.

Ей стало грустно. Они слишком далеки друг от друга, не надо закрывать на это глаза. Он значительно старше, это раз. Кроме того… В общем, она не так уж наивна. Андрос слишком привлекателен, и наверняка у него есть женщины куда более очаровательные, чем она.

В сущности, удивительно, что он не женат.

Марион остановилась посреди оживленной, людной улицы. Но почему она решила, что он холост?

Прежде она не думала о такой возможности, а теперь, поразмыслив, пришла к выводу, что это не исключается, вернее, вполне возможно для мужчины в его возрасте.

– Прекрасные персики, – пробормотал кто-то льстивым голосом по-английски у ее плеча.

Марион вздрогнула и лишь теперь сообразила, что стоит прямо у входа в лавку зеленщика. Она изобразила вежливую улыбку и ответила по-гречески. Ее поразило, как изменилось сразу лицо торговца.

Спустя несколько минут Марион уже шла назад с сумкой, полной провизии. Андрос стоял, ожидая ее, на палубе. Солнце блестело на его волосах цвета воронова крыла, густые пряди отливали синевой. Он был без кожаной куртки. Ветер раздувал его тенниску. Марион испытала такое сильное влечение к нему, что у нее внутри все сжалось, в ногах появилась странная дрожь.

Ей надо остановиться! Нельзя терять голову из-за этого человека. В конце концов, что она знает о нем?

Андрос опирался о поручень из полированного дерева и улыбался, глядя, как Марион поднимается на борт.

– Вы все купили?

Она протянула сумку.

– Да. Вообще-то я впервые покупала здесь еду, и это было забавно. Мне даже удалось поговорить на греческом языке и меня, представьте, понимали.

Андрос выглядел удивленным.

– Так значит, вы немного говорите по-гречески?

– Мария дает мне уроки, пока я здесь. И у меня есть с собой лингафонный курс. Каждый вечер я слушаю его. Самые простые фразы и отдельные слова: «Спасибо», «Пожалуйста», «Скажите, где находится банк?» И тому подобное.

– Ну, вы молодец. Очень немногие гости нашей страны снисходят до того, чтобы учить греческий. Но в наших глазах совсем по-другому выглядит человек, говорящий на нашем родном языке, по сравнению с теми, кто ожидает, что мы заговорим по-английски. – Андрос улыбнулся, возвращая ей сумку. – Не отнесете ли вы все это на камбуз? А потом приходите ко мне. Мы снимаемся с якоря немедленно. Нам нельзя отсутствовать слишком долго. А то ваш отец начнет беспокоиться.

Маленький удобный камбуз, в котором для всего нашлось место, был отделан золотистой сосной. Марион разместила в нем все содержимое сумки: бутылку с водой, салат, фрукты и сыр. Затем она вернулась на палубу помочь Андросу ставить паруса.

Через несколько минут они вышли в море. Сильный бриз подхватил яхту. Вода забурлила за бортом. Андрос наблюдал за Марион и одобрительно кивал, когда она ловко орудовала с канатами. Гавань осталась позади, их встретили высокие волны открытого моря.

Спустя два часа молодые люди добрались до Паки и стали на якорь. Был уже полдень. Прямо с борта Андрос забросил удочки. Сначала попадалась мелочь, которую он отпускал обратно в море. Потом поймал несколько сардин и немного красной кефали. Они порезали кефаль на куски, оставив сардины целыми, и жарили все вместе. К рыбе полагался салат, приготовленный Марион. Зелень в деревянном блюде она полила соком целого лимона. Нарезала хрустящего хлеба, который так благоухал, что у нее потекли слюнки.

Обедали они на палубе. Вкуснее этой рыбы Марион никогда ничего не пробовала. Она не представляла, что сардины могут оказаться таким изысканным блюдом. Чайкам, слетавшимся на запах жареной рыбы, почти ничего не досталось.

После белого овечьего сыра дошла очередь до персиков. Крупные, с желтой мякотью, плоды истекали соком. Андрос приготовил кофе в старом видавшем виды кофейнике. В Греции кофе пьют из крошечных чашечек, очень густой, черный и приторный, как сироп. Но Андрос сварил кофе по-французски, тоже черный, но без сахара.

Марион выпила свою порцию и откинулась на подушки. В тени тента, служившего защитой от безжалостного полуденного солнца, ей захотелось прикрыть глаза.

– Уж не собираетесь ли вы заснуть, а? – поинтересовался Андрос.

– Звучит очень заманчиво, – отозвалась Марион с улыбкой.

Он ласково засмеялся и кончиком пальца провел по ее щеке.

– Часа через полтора мы должны быть на пути домой. Иначе по прибытии обнаружим, что ваш отец уже забил тревогу. Если вы устроите себе сиесту, у нас не будет времени для высадки на Паки.

Марион зевнула, едва ли понимая, о чем говорил Андрос.

– Что?

– Хотя мы всегда можем сюда вернуться, – пробормотал он. – Если отправиться в путь пораньше, к десяти уже сойти на берег, то можно пообедать в одной из таверн острова Паки.

– Это было бы замечательно, – прошептала Марион, прикрыв глаза золотистыми ресницами.

Она погрузилась в блаженный сон и проснулась, разбуженная криком чайки. Ее голова лежала на плече Андроса, рукой он обнимал ее за талию. Она пошевелилась, и он посмотрел на нее сверху. Их лица почти соприкасались. Марион видела темное сияние его выразительных глаз.

– Боюсь, пора возвращаться, – сказал он, и она не смогла удержать вздох разочарования.

– Думаю, надо…

– Я тоже хотел бы, чтобы этот день никогда не кончался, – нежно сказал Андрос.

Сердце Марион радостно забилось.

Он медленно наклонился к ней, а она потянулась к нему навстречу. Их губы слились в сладостном, неторопливом, ласковом поцелуе. Она почувствовала, как рука Андроса легла ей на грудь. У Марион перехватило дыхание.

Оторвавшись от губ Марион, Андрос сказал с улыбкой:

– Я не слишком тороплю события? Не беспокойтесь, я приноровлюсь к вашему шагу и пойду вперед так медленно, как захочется вам. – Он умолк, затем заговорил приглушенным, смущенным голосом: – Марион, я, наверное, сошел с ума, но мне кажется… Нет, чтобы в наше время, в наши дни… Не верю…

Недоумевая, она переспросила:

– Что? Что?

Андрос продолжал смотреть на нее странным, недоверчивым взглядом.

– Ты так прекрасна, Марион, и для тебя это не секрет. И конечно, я не первый мужчина, который восхищается твоей красотой. Но у меня такое ощущение, что ты… невинна. Скажи мне, что я не прав. Дело не в том, что от этого что-то меняется. Но ты совершенно не похожа на большинство девушек, которых я встречал…