Текст книги "Пелена чувств (СИ)"

Автор книги: Хельга Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Выдыхайте, самое страшное позади. – А это уже Катя успокаивающе похлапывает Лану по плечу.

И один я стою как пришибленный. И только её бейджик перед глазами – Хирург-кардиолог. Коваль Екатерина Михайловна.

Мой мозг взрывается, потому что я понимаю, что бездоказательно обвинил и послал Катю тогда в Сочи. Не захотел выслушать. Обиделся, блядь. И я теперь со всем размахом понимаю свой тупизм, по-другому не скажешь. Потому что моей Кате нахрен не сдались финансовые отчеты.

Она, мать её, хирург-кардиолог. Она детские жизни спасает. Ей дела нет до шпионских игр в моём бизнесе. Вот это я лохонулся.

И эта левая фамилия, указанная в журнале регистрации отеля, теперь приобретает совсем другой смысл. Я ведь сам ради Евы собирался её достать хоть на Мальдивах, хоть на Северном полюсе, если вдруг она туда отдыхать рванёт. Вот от таких придурков как я она под чужими именами и скрывается во время отпуска.

И как теперь исправлять ситуацию? Она меня прощать не собирается, это я по взгляду понял, что она только что мимолётно на меня бросила.

Эту Катю – строгого, собранного врача, застёгнутого на все пуговички, с волосами, закрепленными на затылке – я не знаю. Я даже не знаю, как к ней теперь подступиться.

– Вас Полина сейчас проводит в мой кабинет. Там мы подробно всё и обсудим. – Кивает Катюша на подошедшую к нам девушку. – Я только переоденусь. Загляну в реанимацию и приду. Дождитесь меня.

В кабинете Катерины Янис с Ланой занимают стулья возле стола, а я устраиваюсь на диване у стены. Сидим молча. Лана время от времени шмыгает. А Янис пытливо смотрит мне прямо в глаза, и ничего не говорит. А чего говорить? Я и так знаю, что дебил. У меня звонит телефон. Не смотря на экран, принимаю вызов.

– Да?

– Дань, короче, похоже Катерина твоя не при делах совсем. Телефон оказался настоящим, принадлежит он Коваль Екатерине Михайловне, врачу детской клиники здесь в Москве. Кстати, в медицинских кругах довольно известному врачу. Ну, ей просто незачем ввязываться в ваши интриги. Да и судя по видео из отеля, когда она вернулась с фуршета, выглядела она не как стерва-интриганка, скорее, как девушка, которую очень сильно обидели. А вот у Сони рыльце в пушку по самое «не балуй». Мои ребята обнаружили крупную сумму денег, поступившую ей на счет сразу после передачи документов. Она, кстати, вчера с Архиповым засветилась. Мои ребятки её засняли. Алло! Дань, ты меня слышишь? Чего молчишь?

– Я понял, Мих. Спасибо. Давай я тебе перезвоню чуть позже.

– Лады. Только чего с Соней-то делать будем? Может с ней побеседовать?

– Надо подумать. Не торопись, Мих. Я как освобожусь, тебя наберу.

– Принято.

А Янис продолжает также пытливо на меня смотреть и молчать. И только брови красноречиво приподнял. Я не реагирую.

Просто мой мир снова перевернулся. И мне надо немного времени, чтобы это осознать полностью. Но то, что я опять стал дышать в полную силу, узнав, что моя Катюша меня не предавала – бесспорно.

И ведь понял это не после звонка Миши, а раньше, когда прочитал её имя на бейджике. Вокруг всё заиграло яркими красками. Во всём что я делаю, снова появился смысл. Я как будто из спячки выхожу.

И видимо Янис по глазам моим это заметил, потому что хмыкнул, криво улыбнувшись, и отвернулся к жене, перестав препарировать меня взглядом.

В этот момент дверь открылась и в кабинет вошел седовласый коренастый мужчина. Судя по приподнятой одной брови, слегка удивился нас тут увидев, но ничего не сказал, а сел во главе стола. И если бы не табличка с именем Кати при входе, я бы подумал, что это его кабинет. Лениво оглядел нас троих и первый заговорил:

– А вы, как я понимаю, друзья моей Катеньки? Раз в её кабинете дожидаетесь. Она в святая святых в своё отсутствие мало кого пускает.

Не понял сейчас!

И Янис, похоже, заметил, как я подобрался, потому что поспешил уточнить:

– А вы кем Екатерине Михайловне приходитесь, простите?

– Я её отец. Коваль Михаил Алексеевич.

Выдыхаю. Я, блядь, сдохну от таких качелей. Сердце колотит так, что в ушах отдаёт. Моя Катюша! Только моя! Никому не отдам! И даже с отцом её делиться не хочу, но тут придется сдерживать себя. Понимаю, что Катя моей маниакальности не поймет.

– Янис. А это моя жена Лана. Наш друг Данил, и крёстный нашей дочки, которую ваша Катя только что прооперировала. Мы с Катей в Сочи познакомились. Так получилось. У нас там своё кафе. Катя заходила к нам поужинать. Так и познакомились.

– Понятно. – Задумчиво поглаживает пальцами свой подбородок отец моей Катюши. – Значит на дачу она сегодня не поедет. Скорее всего поменяется с кем-то и останется дежурить на ночь, чтобы за вашей девочкой понаблюдать первые сутки.

– Нам Катя про свои планы не рассказывала.

– Да, что тут рассказывать. И так понятно. Надо её хотя бы на обед вытащить. А то я её знаю, сейчас найдёт тысячу дел, про себя забудет, про еду не вспомнит. Собственно, за этим я и пришел. Катя на работе только о своих детях и думает – она так своих пациентов называет. – Улыбается Михаил Алексеевич. – Частенько обед пропускает. Уж сколько мы с матерью не ругались, всё равно одно и то же. То дополнительные консультации в это время назначает. То из других отделений совета просят. То план операции разрабатывает и про время забывает. Мы уж Полину её подговорили, чтобы о режиме напоминала своей начальнице. Но парой и это не помогает.

– Так может все вместе пообедать сходим? Мы тоже ещё не ели. – наконец ожил я. – Я сейчас закажу столик.

– Можно. Только столик я уже заказал в ресторане поблизости. Вот туда все вместе и пойдем.

В кабинет влетает Катюша. Уже в белом халате, а не в зелёном брючном костюме хирурга. С неизменным бейджиком. И теперь, когда я отошел от шока, мне очень нравится этот её образ. А в груди тепло разливается от гордости за свою Катеньку.

Вот она – моя женщина! Самодостаточная, серьёзная и педантичная в клинике, и нежная, улыбчивая и лёгкая со мной на отдыхе в Сочи.

Картинка сложилась. Недостающий пазл встал на место. Ничего не хочу в ней менять. Мне всё в ней нравится. Все её грани.

– Папа?! – Отец уступает дочери кресло за столом, не забыв обнять и поцеловать в щеку, проходя мимо.

– Я пришел на обед тебя пригласить. Я так понимаю, есть, что отметить. Всё прошло успешно?

– Ясно. Да, всё хорошо прошло. Но ты же знаешь, первые сутки…

– Знаю, знаю. Ну, хоть отлучиться пообедать ты можешь? Собирайся.

– Сейчас. Хотела только основные моменты обсудить с родителями девочки. Реабилитация – очень важный этап после операции.

– Вот за обедом и расскажешь. Мы тут пообщались немного, пока тебя не было. И решили всей честной кампанией пойти в ресторан.

– Ну, хорошо. Уговорил. – Наконец-то она улыбнулась, хоть улыбка и предназначалась её отцу.

– А Ева…? – Тихо спрашивает Лана.

– Она ещё под наркозом. Её перевели в реанимацию. Первые сутки она проведёт там. Под наблюдением. За ней присматривают. Как только она проснётся, мне сообщат.

И я наблюдаю с удовольствием и лёгкой завистью, как Михаил Алексеевич помогает своей дочери снять халат, и надеть пиджак поверх её приталенного платья. Хочу на его месте быть. Чтобы я за ней ухаживал. Чтобы она мне с благодарностью улыбалась.

Но получаю лёгкий тычок в бок от Яниса. Он заметил мой взгляд, и не щадя моих чувств нагло лыбится, легко считывая бурю эмоций у меня в глазах. Отмираю и выхожу из кабинета вслед за друзьями.

Всё у нас будет. Я всё верну. Где надо, починю, утешу, залюблю. Не сдамся. Теперь уж точно.

Глава 12

В ресторане папа заказал столик в углу около окна, подальше от любопытных глаз. Мы устраиваемся за ним, и так получается, что прямо напротив меня садится Данил.

Внутри всё бурлит от эмоций, не хочу его видеть, но держать свои чувства под контролем я за время врачебной практики давно научилась. Поэтому вида не показываю.

– Пожалуй, я буду мясную солянку и на второе шницель с овощами на гриле. – Сразу определяется с выбором папа.

– А я хочу горячую сковородку с грибами и свининой и на десерт торт «Три шоколада». – Решаю я, но папу, это удивляет.

– Ты решила изменить своему любимому плову и штруделю с мороженым?

– Вот я специально на них в меню не смотрю, чтобы попробовать что-то новое, – смешно морщу я нос, глядя на папу, – а ты, коварный, сбиваешь меня с истинного пути.

Каждый раз приходя сюда, я заказывала плов и штрудель, хотя постоянно давала себе зарок, что попробую что-то ещё. Но мне так однажды понравились эти блюда, что я постоянно проигрываю борьбу с самой собой в их пользу. Сегодня же решила из упрямства выбрать другое.

– Ладно, ладно, молчу. Пробуй. Вино или коньяк?

– Я пас! – Снова подаю я голос. – У меня ещё одна операция впереди, и потом ночное дежурство.

– Да, с тобой всё и так было ясно. – Ворчит папуля.

– Давайте вино, я вас с удовольствием поддержу, – улыбается папе Лана. – Я так сегодня перенервничала. Надо немного расслабиться. А десерты здесь вкусные?

– Очень. – С придыханием говорю я и закатываю глаза от удовольствия. Они здесь и правда божественные. И когда открываю, вижу, как пристально и жадно смотрит на меня Даня. А меня бросает в жар. Поспешно отвожу взгляд.

– Сладкоежка, – ничего не замечая, смеётся отец.

– Мне нужна подпитка для мозга, впереди второе дежурство подряд.

– Тоже себе закажу. Нужно заесть стресс. – Делится Лана.

– Не советую заказывать штрудель. – Улыбаясь, советует мой папа. – А то Катя под предлогом попробовать кусочек, съест, как минимум, половину. Даже оглянуться не успеете.

– Ха-ха-ха. – Улыбаюсь я в ответ. Мы любим с отцом друг над другом подтрунивать. И меня это успокаивает.

К нам подходит официант. Мы все делаем заказ. И я снова неосознанно бросаю взгляд на Даню, когда он на десерт заказывает мой любимый штрудель.

Я незаметно делаю глубокий вдох и перевожу взгляд на Лану и Яниса, которые начали обсуждать с моим отцом интересные для посещения места в Москве. После чего наш разговор переходит на основные моменты реабилитации Евы.

В какой-то момент нас прерывает женщина. Явно нервничает. Глаза на мокром месте.

– Екатерина Михайловна, простите, пожалуйста. У моего пятилетнего сына проблемы с сердцем, что-то с клапаном. Я звонила в вашу клинику, но записать на консультацию нас готовы только через несколько месяцев. А врачи говорят, что операция нужна уже сейчас. Пожалуйста! Я вас очень прошу!

– Успокойтесь. Вам надо было оставить заявку на консультацию и все документы на малыша. Я всё проверяю сама лично. И по срочности назначаю консультации и операции, когда это необходимо по состоянию здоровья пациента. Присаживайтесь. Выпейте воды. Сейчас всё решим. – Я беру телефон и набираю Полину. – Поль, у меня есть свободное окошко в ближайшие дни для консультации? Ясно. Тогда в обеденный перерыв послезавтра запиши. ФИО и год рождения пациента пришлю в смс. Спасибо. Ну вот, послезавтра в 12ч30 вы записаны на прием ко мне. У вас есть документы малыша с собой? Мне нужно скинуть данные моему помощнику.

– Да-да! Вот! Спасибо вам! Спасибо большое! Простите, что так себя веду и прерываю ваш обед.

– Всё в порядке. – Успокаиваю я женщину, попутно скидываю информацию из свидетельства о рождении ребенка Полине. – Нормально вы себя ведёте, как мама, любящая своего ребёнка. Не волнуйтесь. Вернитесь, пожалуйста, в клинику, и передайте Егоровой Полине документы и результаты обследования сына, я их изучу заранее.

– Спасибо! Извините, ещё раз! Спасибо! – Хватает меня за руку мамочка.

– Не за что. До встречи.

Как только женщина уходит, возвращаюсь снова к еде, но замечаю, как папа недовольно качает головой.

– Ну что? Говори. Я же вижу тебя так и тянет высказаться. Не отказывай себе.

– Ты зря это поощряешь. Есть процедура записи на консультацию. Вот и отправила бы в регистратуру клиники.

– Она в слезах вся была, перенервничала. Я не могла её отправить ни с чем.

– И снова в ущерб обеду.

– Это будет разгрузочный день. – Улыбаясь, тыкаюсь лбом в плечо отцу. – А то после обедов с тобой и твоих дачных шашлыков меня скоро надо будет закатывать в операционную, как колобка.

– Ты себя в зеркало видела? К тебе скоро надо будет привязывать камень, чтобы на улице ветром не сдуло.

– Не наговаривай. Нормально я вешу.

– И часто так бывает? – Неожиданно вклинивается в наш диалог Данил.

– Постоянно, – морщится отец. – А она никому отказать не может. Добрая слишком.

– Па-па, – с давящими интонациями говорю я. Вот любит он поворчать. – Он преувеличивает. Такое случается не часто.

– Ага. Но железно пару раз в неделю вместо обеда у тебя дополнительные консультации просто чудесным образом появляются.

– Может тебе носить с собой визитки с контактами Полины, пусть она их берёт на себя, – замечает Лана.

– Если неделя забита под завязку, Полина не примет за меня решение, впихнуть консультацию в обеденный перерыв. С ней регулярно на эту тему проводят разъяснительные беседы, особенно переживающие за меня люди, – глазами указываю я на отца.

– Ясно. Я отчасти понимаю эту женщину. Если бы так удачно не сложилось с тобой познакомиться, и ты не пригласила бы нас на приём в ближайшее время, то я бы могла сама оказаться на её месте. Караулила бы тебя, где могла.

Я молча улыбаюсь. Привыкла уже. Мамы более эмоциональные. Они не могут ждать. Им надо сейчас и сразу. Потому что страх за ребёнка подгоняет. Не даёт расслабиться, обдумать всё хладнокровно.

– Это лишнее. Ведь вам выдают направление на госпитализацию. Этого достаточно, чтобы попасть на приём к Кате в клинику. Она бы сразу оценила срочность и приняла меры. – Спокойно объясняет папа.

Но я понимаю, что маме, у которой в глазах страх за ребёнка, бесполезно это объяснять. Тут просто надо помочь. Дать уверенность, что она не одна. Только тогда она успокоится.

Когда мы заканчиваем с основными блюдами, нам подают десерт и приносят кофе, чай. Десерты тут, и правда, безумно вкусные, но порции такие маленькие, что мой торт заканчивается очень быстро, и я начинаю время от времени поглядывать на штрудель Дани, который лежит на середине стола между нами.

Данил к нему так и не прикоснулся, мороженое уже начало подтаивать. Но я лучше откушу себе язык, чем попрошу у него хоть кусочек. Но Даня, похоже, замечает мои взгляды на его десерт, потому что в какой-то момент пододвигает его мне:

– Ешь.

Рядом со мной хмыкает папа. Лана прячет улыбку за чашкой чая. Она уже доела свой чизкейк и успокоилась.

Я удивлённо смотрю на Даню, а он, как ни в чем не бывало, продолжает беседу с Янисом и моим отцом про новшества автопрома.

Я не спешу радоваться, с подозрением гляжу то на собеседника напротив меня, то на штрудель. В чем подвох? Он подсыпал туда незаметно мышьяк? Откуда такая щедрость? Да ещё и по отношению ко мне.

Но вид подтаивающего мороженого перекрывает все мои сомнения. Скоро его не есть придется, а слизывать. А что за штрудель без мороженого. Я беру ложечку и начинаю есть. Как же вкусно! Зажмуриваюсь от удовольствия. А открыв глаза вновь натыкаюсь на горящий взгляд Дани. Да чтоб тебя.

В последний раз он смотрел на меня, как на врага. А сейчас просто ест глазами. Что вдруг поменялось? В груди что-то ёкает, но я усилием воли задвигаю это поглубже внутрь.

Как только заканчивается обед, мужчины расплачиваются по счету, разделив его поровну, видимо, чтобы не задеть ничьего эго. Я перед уходом обнимаю и целую папу. Отправляю Лану вместе с мужем отсыпаться. В больнице сейчас делать нечего, Ева до завтра в реанимации. Даню просто игнорю. И убегаю в клинику.

Вернувшись в кабинет, выбрасываю все ненужные мысли из головы. Сосредотачиваюсь на следующей операции. Она тоже завершается успешно.

Сегодня ночью у меня два маленьких пациента в реанимации, и я веду за ними наблюдение. К счастью, дежурство выходит спокойным. Со скорой к нам никого не привозят. И мне даже удаётся немного поспать.

На следующий день детей из реанимации переводят в палаты. Лана с Янисом уже дожидаются Еву. Я немного беседую с ними. Показываю дыхательную гимнастику, которую важно сейчас делать с девочкой.

А потом собираюсь домой. Садиться за руль после второго подряд ночного дежурства жутко не хочется.

Выхожу на улицу. Достаю телефон, чтобы вызвать такси. Но меня останавливает низкий и очень родной голос:

– Доброе утро. Пойдем, Я тебя отвезу домой.

Глава 13

Поднимаю глаза на Данила, но ответить ему не успеваю, потому что попадаю в объятья нашего анестезиолога:

– Здравствуй, Катенька! Ты уже вернулась из отпуска?! Рад тебя видеть. Загоревшая какая. – Дима меня целует в щеку. – Ты с дежурства?

– Привет, Дим. Да, с ночного сегодня. Во второе подряд выходила. Устала жутко. Прости.

– Конечно, иди отдыхай. Может тебе такси вызвать?

– Её есть кому отвезти, – твёрдо и уверенно прерывает Диму Данил.

Дима вежливо улыбается, снова целует меня в щёку и убегает на работу.

А у меня просто нет сил ни с кем спорить. Я выжата, как лимон. Спать хочу.

Молча позволяю Дане усадить себя в его машину. Он, не спросив адреса, везёт меня в нужном направлении, ко мне домой. По дороге мы не разговариваем. Из динамика чуть слышно доносится рок-музыка.

Припарковавшись во дворе моего дома, Данил выходит из машины вместе со мной. Я удивляюсь, но ничего не говорю. Он провожает меня до квартиры. И даже открывает мне дверь, отобрав ключи после моей неуспешной попытки воткнуть их в замочную скважину.

Уверенно и беспардонно входит со мной в квартиру. Я разворачиваюсь и устало вздыхая:

– Данил, я не готова сейчас вести беседы. Мне надо отдохнуть.

– Кто это был? У клиники?

– По какому праву ты это спрашиваешь?

– По праву твоего мужчины.

– Ты не мой мужчина. Мы расстались. Ты сам… – Закрываю глаза, не позволяя боли пробиться через закрытую мною дверь. Не хочу сейчас выяснять отношения. Просто не хочу. – Не важно. Просто уходи, пожалуйста.

– Я. Твой. Мужчина. – Чеканит каждое слово Даня, глядя прямо мне в глаза. – А ты моя! Запомни, Катя! Всё, что случилось на море, мы забудем. Я всё исправлю.

Как всё просто. Захотел – прогнал. Захотел – забыл и вернулся.

– Не получится у нас с тобой ничего, Данил. Давай считать всё хорошее, что между нами было в Сочи, как курортный роман.

– Курортный роман?! Так ты наши отношения определила?! А с этим кучерявым у тебя что?! Служебный роман?! Так вот передай ему, чтоб держал свои руки от тебя подальше. Иначе я их вырву, и придется ему лечить пациентов силой слова! Поняла меня?! Пусть даже не думает смотреть в твою сторону! – Орёт на меня Данил.

Я молчу. Не хочу вступать в спор. И ссориться не хочу. Мне надо сил сначала набраться. И Даня это видит.

– Ладно, – уже спокойнее произносит «мой мужчина». – Отдыхай. Ключи от машины дай, тебе её к дому подгонят.

– Не стоит.

– Ключи, Катя!

Молча достаю из сумки ключ от машины и передаю Даниле.

Он разворачивается и выходит из моей квартиры. Вот что за характер? Сам обиделся. Сам выгнал. Сам вернулся. Самостоятельный какой нашелся. Не будет по его. Не на ту напал. Я себя тоже не на помойке нашла.

Всё. Мужики все подождут. А мне надо спать.

Принимаю быстро душ и заваливаюсь в кровать, предварительно закрыв плотно шторы блэкаут. Быстро отключаюсь.

Просыпаюсь только к вечеру. Без суеты навожу порядок дома. Я несколько лет назад выплатила за свою квартиру ипотеку. Сделала современный ремонт, обновила мебель. Тут моё место отдыха. Готовлю ужин. Просматриваю наброски по следующим пациентам в своём планшете. Запрещаю себе думать про Даню. Правда в 20 часов мне звонят в домофон, молодой человек принёс ключи от машины.

Выглядываю в окно. Моя машина припаркована прямо под окнами. Парень спортивного телосложения, выйдя из подъезда, садится в черный джип с пассажирской стороны и тут же уезжает.

А я решаю посмотреть какой-нибудь фильм и завариваю себе чай, доставая из шкафа воздушную халву «Дружба» с арахисом. Наслаждаюсь спокойным вечером и очередным своим любимым десертом.

Хорошо, что мой обмен веществ работает, как часы. Мне не нужно переживать, что сладкое где-то не там отложится. А может моя работа и режим держат тело в тонусе.

В какой-то момент мой просмотр прерывает звонок мамы. Договариваемся с ней, что в выходные приеду на дачу. Поедим шашлычок.

У меня замечательные родители. Жаль, что я их единственный ребёнок. Им явно не хватает того внимания, что я им уделяю. И с семьёй у меня, как назло, не получается. Мама бы была в восторге понянчиться с внуками.

Отец сам врач-ортопед, до сих пор работает. Я специально устроилась в другую клинику, чтобы нас с ним не сравнивали. А вот мама, в прошлом аллерголог, уже 4 года как на пенсии. Большую часть времени проводит на даче. Разводит цветы.

Я ей подарила пару лет назад на Новый год белоснежного вест-хайленд-уайт-терьера. Девочку. Мамино сердце она покорила сразу, назвала её Белоснежкой, со временем сокращенное до Снежки. Мы все от собаки без ума. И даже папа, помешанный на чистоте, ворчавший от такого подарка, вскоре сам влюбился в пса.

С теплом вспоминая о родителях, я снова погружаюсь в сон уже до самого утра.

Глава 14

Вылетаю из Катиного подъезда злой, вдыхаю полной грудью свежий воздух, затормаживая эмоции и выравнивая пульс. Никого к ней не подпущу. Моя она. А своего я никому не отдам. Крепко держать буду.

Да, один раз протупил. Но дважды на одни грабли я никогда не наступаю.

Делаю несколько звонков. Отдаю ключи от Катюшиной машины охране, что следует всегда за мной, давая команду свозить в сервиз на ТО, помыть и вечером пригнать к дому.

Далее прошу Миху выделить одного охранника, чтобы присматривал за Катей. Не хочу, чтобы мои недоброжелатели на ней попытались отыграться. У меня теперь появилось слабое место. И я его буду оберегать как дикий зверь свою самку. Никому спуску не дам.

Вернувшись в офис решаю самые острые вопросы. Вызываю своих замов, переложив на них часть дел, которые собирался вести сам. Сейчас мне как никогда нужно побольше свободного времени. Мне нужно Катю вернуть. Я уже понял, что без неё даже дышать нормально не смогу. Поэтому приоритеты расставляю так, чтобы максимально быть ближе к своему любимому хирургу.

И как только вспоминаю её в белом халате, внутри опять гордость за неё разливается, всю грудную клетку затапливает. Моя девочка! Состоявшаяся как специалист. Гордая. Смелая. Честная. Самоотверженная. Добрая. Последнее не всегда хорошо, но ей можно, я за нас двоих глотки грызть буду.

После обеда приезжает Миха с докладом, что Софью, мою помощницу, задержали, ведут допрос. Она уже призналась, что слила информацию нашим конкурентам за деньги. На меня глаз положила, на что-то рассчитывала. Хотя знала, что на работе я никогда отношений не завожу.

Впервые за долгие годы предала. Увидела нас с Катей в Сочи и сама с Архиповым связалась. И если бы она не подставила мою Катюшу, я бы её отпустил. Профессиональную карьеру бы подпортил, но отпустил. С бабами не воюю. Не по-мужски это.

Но за то, что она мою любимую девочку обидела, за её слёзы я готов её посадить. Наверняка, в итоге отделается условкой. Но нервы до решения суда подпортит знатно. И пусть радуется, что я её на край света не сослал.

Я как вспомню видео, присланное мне Мишей, где Катя вся промокшая в слезах, никого не замечая, после моего фееричного выступления в ресторане к себе в номер возвращается – сразу задушить Соню хочется. Так что ещё легко отделалась.

Звоню Полине, Катиной медсестре, уточняю у неё расписание моей будущей жены – для меня уже всё понятно и определено. Договариваюсь, чтобы перед обеденной консультацией выловила Катю и напомнила про обед и мороженное, которое быстро тает. А сам заказываю в том ресторане рядом с клиникой её любимый плов и штрудель, и договариваюсь о доставке точно к 15-минутному окошку, что будет у Катюши.

На следующий день во время вечернего обхода прохожу в Катюшин кабинет, и, удобно устроившись на понравившемся мне диванчике, дожидаюсь её.

Она моему визиту не рада. Строго смотрит. Привыкай, родная, я теперь постоянно буду рядом. Не ругается, не гонит – уже хорошо. Избавиться от меня всё равно не получится. Я уже решил, что мы вместе, что мы пара, поэтому дорога у нас одна – семья, дети, внуки. Вместе старость встречать будем, что бы ни случилось.

Но вижу, что обида на меня глубоко в ней сидит. Сильно я свою девочку задел. Мне за неё больно. Поэтому решаю сделать то, что обычно никогда не делаю, объясняю своё дебильное поведение на фуршете:

– Садись, Катюш. Не смотри волком. Я всё равно отсюда не уйду, пока мы не поговорим. Полину я предупредил, она никого не пустит. Всем будет говорить, что ты уже ушла домой.

– Что?

– Не злись на неё. Она хорошая девочка. Предана тебе. Просто я решил, что здесь наилучшая нейтральная территория. Никого лишнего нет, ты буянить не решишься, чтобы не тревожить пациентов. Дома у тебя до разговора бы не дошло, я бы просто завалил тебя не кровать и всю ночь извинялся по-другому, пока бы ты обессиленная и залюбленная меня не простила. А к себе против воли тащить не хочу. Так что будем говорить тут.

– Я не хочу с тобой разговаривать.

И так зло смотрит на меня. Не смотри. Не поможет. Змеючка моя домашняя. Я тебя всякую люблю. И злую. И упрямую. И даже если мстить надумаешь, всё равно любить буду. Всё стерплю. Но мы всё равно вместе будем.

– У тебя нет выбора, родная. Нам рано или поздно придется обсудить тот фуршет. Я предпочитаю сразу. Во-первых, я прошу прощения за своё поведение на том вечере. Я тебя намеренно унизил, больно хотел сделать, потому что ты на мою мозоль больную наступила. Я так думал тогда. Предавали меня уже, Катюша. Семь лет назад влюбился в одну женщину. О свадьбе речи не шло, но увлёкся я серьёзно. А она за большие бабки полгода сливала информацию моему конкуренту. На колени меня тогда в бизнесе поставила. Жадная оказалась до денег. Я тогда ещё только раскручивался. Все деньги в бизнес вбухивал. Лишних не было. А ей хотелось красивой жизни. Вот и… Мне, когда фото принесли, как ты документы Архипову передаешь, я просто с катушек слетел. Думал, опять на те же грабли. От злости слушать никого не хотел. Тебя обидел. Ты прости меня, Катенька. Ни за что под горячую руку попала.

Катя тяжело вздыхает. Смотрит пристально в другую сторону. Не знаю, о чем думает.

– Пойдем, я тебя домой отвезу.

– Нет! Я на машине.

Зря я ей признался, как у неё дома извиняться собираюсь. Поспешил. Надо было молчать.

– Мои ребята её пригонят.

– Нет, спасибо. Я сама. Не дави на меня. Мне надо подумать. Пожалуйста.

– Хорошо. – Теперь уже я вздыхаю. – Думай, только недолго. У меня с терпением как-то не очень в последнее время.

Катя закатывает глаза. А я наконец дорываюсь до контакта с ней: помогаю снять халат и надеть пиджак.

Провожаю её до машины, помогаю сесть внутрь. И до самого дома еду за ней, не смотря на охрану, которую сам же приставил. Мне это надо сейчас. Быть рядом. Хотя бы так. Не могу без неё.

И решительнее действовать не могу. Я её и так обидел. Не хочу снова боль в глазах видеть. Осторожничаю. Миха надо мной откровенно ржёт. Никогда я себя так с женщинами не вёл. А тут надышаться не могу, готов с руки её есть.

Эх, знала бы ты, Катенька, какие можешь верёвки из меня вить… Но ты ведь не будешь. Тебе это не надо. И мне от этого спокойно. Совсем не страшно от того, какую власть ты надо мной имеешь.

Глава 15

Удивительным образом за последние две недели, мне никто не мешает обедать. Ни когда я одна, ни когда я с коллегами. Люди, если подходят за помощью, то уже после приема пищи. Если не успеваю пообедать, то еду мне доставляют прямо в кабинет. И тут, я знаю, чьих рук дело.

Даню я держу на расстоянии. И не прогоняю, но и близко не подпускаю. Сложно снова довериться, когда так сильно обидели. И вроде он объяснил. И я понимаю его. Когда второй раз и по тому же месту – больнее бывает. Вспылил.

Но и свои ощущения, свою боль не могу забыть, когда он меня из ресторана выставил. Этот стыд, глаза гостей в мою сторону. В душе раздрай. И я пока плыву по течению. Работа не даёт зависнуть в размышлениях. Я этому рада.

Но Данил всегда оказывался рядом. Провожал меня на своей машине с работы. Несколько раз подлавливал в таком уставшем состоянии, что у меня не было сил спорить, я сдавалась и ехала вместе с ним ужинать. Каждый раз это была отдельная вип-кабинка. Ни разу нам никто не помешал, как это бывало частенько с Владом. Даня не позволял себе ничего лишнего, вёл себя вежливо и заботливо.

Одни выходные он даже провёл со мной у родителей на даче. Привёз меня к ним, когда утром моя машина не завелась, а он, как обычно, поджидал меня во дворе. Родители, конечно же, не отпустили его пока всё не показали, шашлыком не накормили.

К слову сказать, он не больно-то и сопротивлялся. Даже винца с папой распил, и, ясное дело, вечером не смог сесть за руль. Остался ночевать у нас. В отдельной комнате. Но зажать меня на выходе из ванной, полапать и поцеловать успел.

Создавалось такое чувство, что Даня проник в каждую сферу моей жизни. Что всё, что связано со мной, у него под контролем. И мне это нравилось. Его забота. Я снова начала поддаваться его ухаживаниям. Снова тонула в своих чувствах, которые испытывала рядом с ним.

Возвращаясь с обеда, перед моим кабинетом меня ловит Дима:

– Кать, а что происходит?

– О чём ты?

– Я сегодня как на прошлой неделе хотел присоединиться к тебе за обедом, а меня архаровец, который тебя пасёт который день, даже в ресторан не пустил. Сказал, тебя велено не беспокоить.

– Что? Какой архаровец? Кто пасёт?

– Кать, за тобой уже вторую неделю качок везде ходит. А ты ничего не замечала?

– Нет. Я как-то не привыкла оглядываться. Даже мыслей не было, что за мной могут следить. И зачем?

– Это ты у своего друга на дорогой машине спроси.

– Дим, ты серьезно сейчас?

– Катюх, черный джип на выезде с парковки, внутри качок… Который день за тобой ездит. И стоит он тут только в твою рабочую смену.

– Понятно. Спасибо, что сказал. Я выясню, почему тебя не пустили. Прости, что так вышло, Дим.

– Да, ладно. Нормально всё. Побежал я на операцию. Увидимся ещё.

– Давай. – Улыбаюсь Диме, а сама тут же иду к столу Полины. – Поль, прикрой меня на пару часиков. Мне надо уехать. Срочного ничего не должно быть, к вечернему обходу я успею.

– Хорошо, Екатерина Михайловна.

Захожу в кабинет. Быстро переодеваю халат и беру сумку. Выхожу на улицу, на выезде с парковки действительно стоит черный джип. Тот, на котором мне ключи от машины привозили. И парень тот же. Подхожу. Стучу в окно.

Парень опускает стекло и молча смотрит на меня.

– Вы за мной следите?

– Присматриваю, Екатерина Михайловна. Так Данил Сергеевич распорядился.

– Понятно. – Чувствую, что медленно закипаю. Далеко Даня зашел. – А где сейчас Данил Сергеевич, не знаете?