Текст книги "Предательство"
Автор книги: Хелен Диксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Итак, Белла. Что нам делать? Бриллианты у вас. Вы вернете их мне?
– Думаю, мне следует подождать, что скажет по этому поводу моя бабушка.
– Белла, они действительно мои по праву. Если вы не отдадите их мне добровольно, мне придется их у вас отобрать. Вы этого хотите?
– Что? – воскликнула она, ее глаза сверкнули презрением. – Вы угрожаете выстрелить в меня из пистолета? Что вы за человек, лорд Бингхэм? Что заставляет вас играть в такие немыслимые игры? Почему я должна верить тому, что вы мне сказали?
– Потому что я очень честный человек. Доверьтесь мне. Нечто произошло между нашими семьями много лет назад, когда ваша бабушка была еще очень молодой, и в этом оказались замешаны эти бриллианты. Моя бабушка вела дневник. В нем содержатся исчерпывающие объяснения того, что тогда случилось, а также подтверждение права нашей семьи на бриллианты. Если хотите, я покажу вам эти записи, но сейчас не время. Я должен вернуться к гостям.
Белла повернулась к двери:
– Думаю, мне следует вас покинуть. Я сказала кучеру ждать меня на углу улицы.
– Белла!
Она посмотрела на него. В его глазах застыло непреклонное выражение.
– Бриллианты.
Он медленно подошел к ней, протягивая руку.
Изабелла поняла, что он не выпустит ее из комнаты, пока она не отдаст ему ожерелье. Девушка неохотно сунула руку в карман своего сюртука, достала мешочек и протянула его лорду Бингхэму.
– Спасибо, – произнес он, принимая драгоценности.
– Что вы советуете мне сказать бабушке?
– Правду. Она поймет. Идемте, я провожу вас к экипажу – хотя я просто не понимаю, о чем думал ваш кучер, согласившись доставить вас сюда в подобном наряде.
– Я могу быть достаточно убедительной, если захочу. Моя улыбка способна покорить даже кучера.
– Какое же вы самовлюбленное и тщеславное создание, Белла Эйнсли!
– Вы можете считать это изъяном, однако порой моя уверенность приносит пользу.
Ланс покачал головой. Подобные женские умозаключения были выше его разумения.
– Некоторые вещи вполне могут лишить мужчину здравого смысла. Ваша улыбка – одна из них. Однако легкость, с которой вам удалось проникнуть в мой дом, говорит о том, что мне непременно следует обсудить с дворецким вопросы безопасности. Получается, любой негодяй с улицы может спокойно попасть сюда. Вы, случайно, не встретили кого-нибудь по пути?
– Нет... И я способна сама добраться до кареты.
– Я хочу убедиться, что вы покинули дом, будучи никем не замеченной. Я на этом настаиваю. – Забрав у нее сюртук, он терпеливо держал его, пока Изабелла продевала руки в рукава. – Прошу прощения, что порвал вашу одежду. Хорошая белошвейка может легко все исправить.
Положив руки на плечи Изабеллы, Ланс развернул гостью, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Я также хотел бы попросить прощения за вчерашнюю ночь, – спокойно заметил он. – Не помню, когда мне в последний раз приходилось приносить извинения, поэтому простите меня, если покажусь вам неуклюжим.
Однако Беллу оказалось не так просто смягчить.
– Ваша наглость и самоуверенность делают вам честь, если вы полагаете, будто после всего ужаса прошлой ночи вам достаточно успокоить меня парой слов сожаления. Вы можете просить прощения сколько угодно, однако это не оправдывает вас и вряд ли исправит то зло, что вы причинили моей бабушке.
Его лицо потемнело от раздражения, и Белла почти физически ощутила, как он пытается сдержать эмоции.
– Должен сказать, что ваше собственное поведение – то, как вы посмели тайно пробраться в мой дом, также не делает вам чести. И тем не менее я действительно сожалею, что напугал вас прошлой ночью. Как бы это ни выглядело, я не хотел, чтобы вы страдали.
– А я и не страдала. Я была просто в ярости потому, что вы имели дерзость поступить так, как вы поступили. А теперь, если вы не возражаете, я бы хотела все-таки вас покинуть.
Резко развернувшись, Белла направилась к двери. Ланс последовал за ней. Остановив ее, он поймал ее за руку и угрожающе прошептал.
– Конечно, вы можете идти, но прежде, чем вы это сделаете, Белла, я хотел бы высказать вам предупреждение. Всего лишь одно, назовите это советом, если пожелаете.
– Если мне понадобится совет, – возразила Белла, повернувшись к нему лицом и гневно сверкая зеленым огнем своих очаровательных глаз, – я вряд ли приду за ним к вам.
– Обычно я не принимаю гостей в своей спальне – но вы ведь и не моя гостья, верно? Если вы снова ворветесь в мой дом, проникнете в мою комнату и приметесь рыскать среди моих личных вещей, я запру вас здесь и не выпущу, пока не лишу вас чести. Вы меня понимаете?
Ощущая жар его тела и пряный, терпкий аромат одеколона, Белла была потрясена чувствами, вызванными в ней этим мужчиной. Изабелла испытывала гнев на него за то, что ему удалось разрушить возведенный ею вокруг себя барьер недосягаемости и безразличия. Она понимала, что отчасти сама напросилась, однако его поистине магнетическая привлекательность воздействовала на нее, несмотря на гнев и раздражение.
– Уверена, что вы именно этого и ждете, но я не доставлю вам подобного удовольствия. А теперь мы можем идти?
Он был к ней слишком близко, и Белла начинала себя чувствовать в высшей степени неловко. В груди росло глубокое сожаление о том, что она вообще решилась прийти сюда.
Ланс не выпускал ее руку. Теперь, когда вопрос о бриллиантах его больше не касался, он совсем не желал с ней расставаться. С точки зрения лорда Бингхэма, пришло самое время наказать дерзкую девчонку, чтобы она поняла опасность появления без приглашения в мужской спальне.
– Нет. Я еще с вами не закончил.
– Хотите сказать, что мне грозит опасность?
Ланс нахмурился, резко сдвинув брови, его синие глаза горели соблазнительным огнем.
– И очень серьезная, я полагаю. Скажите мне, Белла, кто-нибудь когда-нибудь целовал вас?
Ее смятение усилилось.
– Ни один мужчина не поцелует меня, кроме того, кого я сама захочу.
Порочная улыбка искривила его уста, когда взор его начал медленное путешествие по ее лицу, специально задержавшись на ее губах, прежде чем отправиться дальше, скользя по ее тонкой, стройной шее, касаясь манящей полноты ее упругих грудей, напрягшихся под тонким шелком рубашки. Ее бросающаяся в глаза женственность и пьянящий аромат духов пробудили в нем сильный приступ желания, и он ощутил знакомое возбуждение в чреслах.
– Значит, я заставлю вас захотеть меня, Белла.
Он придвинулся к ней еще ближе, ближе настолько, что она оказалась в ловушке, не имея возможности пошевелиться без того, чтобы коснуться его. Ланс уперся локтями в двери, пристально глядя на Беллу. Он жаждал приласкать ее, тесно прижать к себе и утолить мучительное влечение, терзавшее его.
Его близость угрожала, обещая разрушить ее спокойствие и уверенность в себе. К сожалению, именно угрожала. Этот мужчина был слишком дерзок и безжалостен, чтобы предложить Белле хоть каплю утешения и поддержки. Она властно подняла голову, и глаза ее гневно вспыхнули, их взгляды слились.
– Я вам категорически заявляю: не смейте до меня дотрагиваться, убедительно прошу вас сделать шаг назад и позволить мне покинуть эту комнату.
– Ни за что.
Схватив за руки, Ланс притянул ее к себе, тесно прижимая к своей груди.
Белла принялась извиваться, решительно стремясь вырваться. В мутном свете масляной лампы она увидела, как его глаза потемнели, красивое лицо мучительно напряглось. Странное, доселе неведомое ей чувство трепетало в ее груди. Изабелла замерла на мгновение, сраженная наплывом ощущений, пробудившихся в ней и рвущихся наружу. Повторным, неимоверным усилием она подавила разыгравшуюся бурю чувств.
– Я просила вас отпустить меня. Я и в самом деле должна идти.
– К чему такая спешка? – прошептал он ей на ухо и запечатлел горячий поцелуй на ее шее. – Я хочу доказать вам, что ничем не напоминаю этих модных щеголей, день за днем осаждающих вас и нашептывающих на ушко ласковые и льстивые речи о чувствах, которые на самом деле не испытывают.
– Оставьте меня в покое. И не смейте забивать себе голову этими своими высокомерными, эгоистичными идеями, будто вы чем-то лучше тех джентльменов! – резко воскликнула она.
– Говорите, что угодно, Белла, но я подозреваю, что вы предпочитаете в своей кровати настоящего мужчину, а не кого-то из них.
От этих его слов Изабелла залилась пунцовым румянцем.
– Я нахожу ваше замечание в высшей степени оскорбительным и неуместным. Поведение мужчин, с которыми я была знакома и поддерживала близкие отношения, представляется мне безупречным, и мне не на что жаловаться. Вы говорите так, будто являетесь лучшей наградой для всего женского пола, тогда как вам самому надо бы многому поучиться у этих достойных господ. Я сыта вами по горло. Не могу больше терпеть ваше общество. Мои поклонники были, по крайней мере, джентльменами и не использовали женщин ради своей выгоды, как делаете вы.
– Не будьте столь уверенными в этом, а лучше расслабьтесь, Белла. Я не причиню вам вреда.
Крепкие как сталь руки скользнули ей на талию. Белла думала оставаться недвижимой в его объятиях и не сопротивляться, когда его губы приникли к ее устам, однако его ласки словно разожгли в ней огонь, разлившийся сладостным томлением по всему телу.
Она закрыла глаза. Сила его объятий, горячие прикосновения его чресел волновали ее, безуспешно сигнализируя о надвигающейся опасности. Он был сильным, решительным мужчиной и обращался с ней так, как с женщиной, которую страстно желает.
Еще несколько мгновений назад Изабелла наивно полагала, будто знает, что может представлять собой мужчина, однако сейчас, когда Ланс провел рукой по ее ягодицам и привлек к себе, она остро почувствовала свое невинное неведение.
Его ласковые губы приникли к ее устам, ставшим влажными и сладкими, как мед, и спустя томительное мгновение те ответили ему, раскрывшись под его яростным натиском. Изабелла подалась вперед, словно желая слиться с его стройным, наполненным силой и желанием телом, ощутить исходящую от него мощь. Почувствовав ее слабость, Ланс вскинул голову и взял дрожащую девушку на руки.
– Опустите меня, – задыхаясь, промолвила Белла, ее паника усилилась. – Это совсем не то, чего я хочу.
– К черту то, чего вы хотите, леди, – немедленно возразил Ланс. – Я чувствую, что вам нужно, Белла. То же самое, что и мне.
– Пожалуйста! – воскликнула она. – Эта игра слишком затянулась.
– В игры играют дети. Между мужчиной и женщиной происходит нечто гораздо более серьезное.
Он не сводил с нее горячего, обжигающего взгляда и, продолжая держать ее на руках, быстрыми шагами направился к кровати. Встав на колени на мягкое ложе, он опустил ее на подушки, и, прежде чем Изабелла успела пошевелиться, руки его заняли место по обе стороны от нее, поймав пленницу в ловушку.
– Вы – животное, – прошипела она. – Грязное животное. Как вы посмели дотронуться до меня?
Ланс подавил ее гневные крики долгим, глубоким поцелуем. Она пыталась бороться, однако ее сопротивление оказалось бесполезным перед его силой и искусством умелого соблазнителя. Прижавшись к ней всем своим телом, он принялся ласково укачивать ее голову в колыбели своих рук. Бингхэм был сильным, мускулистым, можно даже сказать первобытно-диким и очень решительным. Внезапно Белла ощутила внутри себя ответное движение – она не понимала почему, и в животе ее словно заплясали искры чего-то – и снова ей было невдомек, что с ней происходит.
– Не бойтесь, – выдохнул он, лаская губами ее шею. – Я не причиню вам вреда. Позвольте себе насладиться этим.
– Не могу, – едва слышно прошептала она.
– Нет, можете.
Ланс снова нашел губы Изабеллы. Дрожь возбуждения охватила ее, и силы покинули ее члены. Поцелуй Ланса длился бесконечно долго, возбуждавший, провоцирующий ее. Его жаждущие уста требовали, обжигали, сокрушали. Ее гнев и ярость превратились в животный, первозданный голод, испепеляющий жаркий костер охватившего обоих желания. Это было внезапно вспыхнувшее, пробуждающее пламя, неутолимое вожделение, горьковато-сладкая боль взаимной страсти, подобной которой Белла не могла себе и представить.
Его положение позволяло Лансу касаться всего ее тела. Выдернув полы ее рубахи из-под пояса бриджей, его рука принялись медленно прокладывать свой путь к соблазнительной полноте обнаженной груди, лаская ее, подразнивая розовый бутончик соска, пока тот не отвердел. Белла издала низкий, горловой стон. Она и сама не понимала, был ли он выражением протеста или просто стоном невыносимого удовольствия, который не смогла сдержать, таким восхитительным казалось охватившее ее чувство. Изабелла жадно целовала его, и сладкое удовольствие неуклонно нарастало, все тело трепетало от сотрясавшего ее желания. Она снова застонала и обняла его за шею, зарылась пальцами в его густые, темные волосы, не в силах сдержать себя, не сознавая своих действий, настолько естественными и единственно верными они ей тогда представлялись.
Ланс закрыл глаза, растущее желание обладать этой женщиной мучило его, заставляя сожалеть о жизни в воздержании, которую он с некоторых пор вел. Лаская нежное, молодое тело, он ощущал, как вздымается его плоть, и никакие волевые усилия не могли ее удержать. Он жаждал Изабеллу и с трудом подавлял потребность немедленно освободить ее от всех одеяний. Даже сорвать их, если они будут противиться его пальцам.
Его руки соскользнули с ее груди, и Белла почувствовала, как он возится с завязками ее бриджей. Внезапно в ней проснулся рассудок, и, тихо вскрикнув от ужаса, она отстранилась от Ланса, охваченная неистовой, мгновенно вернувшейся к ней яростью. Огромным усилием воли Изабелла вырвалась из его объятий и скатилась с постели. Застыв у кровати, она пожирала его гневным взглядом, тяжело дыша, с разметавшимися по плечам волосами, абсолютно не догадываясь, какую соблазнительную картину являла его голодному взору.
– Как вы посмели? – прошипела она. – Как посмели сделать это со мной? Вам не удастся меня принудить.
Прикладывая неимоверные усилия, чтобы обрести контроль над собой, и наконец добившись этого, Ланс поднялся с постели, одергивая и приводя в порядок свой костюм.
– Успокойтесь, Белла, – с трудом выговорил он, улыбаясь и едва сдерживая внутреннюю дрожь. – Это всего лишь поцелуй – невинный поцелуй, и ничего более.
Однако ее совсем не убедили его слова.
Ланс осыпал себя проклятиями за то, что позволил Белле Эйнсли так влиять на него. Его бросало то в жар, то в холод, ему было не по себе от нахлынувших непривычных впечатлений. Лорд Бингхэм всегда использовал женщин ради своих прихотей, наслаждался ими между делом и занимался любовью, чтобы доставить себе удовольствие. И теперь ему следовало преподать хороший урок этой девчонке, а он едва мог удержаться, чтобы не касаться ее.
Белла кипела от гнева. С каждым произносимым ею словом она, казалось, еще больше распалялась, словно подпитывая свою ярость. И, не находя никакого другого выхода для обуявшего ее возмущения, продолжала злиться и терзать себя.
– Поцелуй, который мог бы привести и к совершенно другим вещам, которые вы, распутник, несомненно, имели в виду, если бы мое благоразумие не положило всему конец! – гневно воскликнула Изабелла, ругая себя за то, что не просто отвечала ему, но получала несомненное удовольствие от того, что он с ней делал. – Вы принудили меня поцеловать вас. Я не позволяла вам этого.
– Я никого и ни к чему не принуждал, – возразил он, поправляя пальцами волосы. – Вы сами навлекли на себя все это, ворвавшись в мою спальню, не забывайте.
Каким самодовольным он выглядел, говоря это.
– Только потому, что думала, будто вас там нет. Я здесь, ибо у меня не было другого выбора, если я хотела вернуть ожерелье.
– Вы говорите о выборе? О, в самом деле. – Ланс отмахнулся от ее гневных слов и, обойдя кровать, встал перед ней, сверля ее горящими глазами. – Вы и есть мой выбор, любовь моя. – Он очертил пальцами контур ее щеки. – Самый изысканный выбор.
Ланс стоял перед ней, его широкие плечи словно сужали окружающий ее мир до размеров темного, ограниченного пространства. Белла заглянула ему за спину, однако быстро отмела идею прорваться к двери, подозревая, что он был столь же проворен, сколь силен. Тряхнув головой, Белла отступила и прижала дрожащую руку к его груди, намереваясь оттолкнуть подальше.
– Вы слишком много времени провели в армии и привыкли к услугам маркитанток, чтобы помнить, как обращаться с леди. Я наслышана о развлечениях солдат и не думаю, что офицеры сильно от них отличаются.
– Ваши представления в какой-то степени соответствуют действительности, Белла. После долгих лет военной службы привыкнуть к цивильной жизни нелегко, однако я хотел бы попытаться.
– Ну а я не столь доверчива, чтобы поверить в чудеса, – парировала Белла. – Я не из тех доступных женщин, с которыми вы обычно общаетесь, и не собираюсь кувыркаться у вас в постели, а потом оказаться на улице, брошенной и позабытой, с ребенком на руках. Все произошедшее было ошибкой, ошибкой, о которой вы заставили меня горько пожалеть.
Изабелла обошла его и направилась к двери.
– Ошибкой для вас, возможно, но не для меня. Я теперь очень хорошо знаю вас, Белла. Знаю, как вы реагируете на мои поцелуи, как ведете себя в моих объятиях. В следующий раз, вероятно, вы совсем не захотите убегать.
Она развернулась, готовая наброситься на него в безумной ярости.
– Да как вы смеете, самодовольный... фигляр! Не будет никакого следующего раза. Да я скорее увижусь с вами в аду.
Шагнув в ее сторону, он склонил голову и, усмехаясь, игриво пощекотал ее под подбородком.
– Меня заинтриговало ваше предложение интимного свидания, но несколько не устраивают условия. Я не затем сражался с оружием в руках в Испании и на поле битвы у Ватерлоо, используя все свои воинские умения и ясный ум в надежде спасти свою жизнь и жизнь людей, вверенных под мое командование, чтобы расстаться с ней в мирное время от рук какой-то тощей девчонки.
– Эту тощую девчонку я давно оставила в Америке, милорд.
– И мои глаза подтверждают справедливость ваших слов, Белла, – пробормотал Ланс, мысленно раздевая ее пламенным взглядом. – Вы выглядите, словно воплощенная в плоть и кровь мечта любого мужчины: там, где нужно, нежная и округлая и в то же время стройная и изящная. Само совершенство. Вы разжигаете мое воображение до такой степени, что я едва могу противиться желанию отнести вас снова в постель и заняться любовью.
Изабелла едва сдерживала негодование. Розовый румянец на щеках стал густо-красным. Ее поспешное отступление оправдывалось необходимостью охладить пылающие щеки и справиться с буйством, охватившим сердце.
– Прекратите. Вы не должны говорить подобные вещи.
– Успокойтесь, Белла, поверьте мне, отдав свою девственность, вы будете восхищены удовольствием, которое можно получить в объятиях любовника.
– Любовника? Ха! – возмущенно фыркнула Белла. – Человек, которому я отдам свою девственность, будет моим супругом. Не думайте, моя честь слишком много значит для меня, чтобы я потеряла ее в минуту слабости в постели отвратительного развратника.
Ланс не выглядел удивленным или оскорбленным. Непоколебимый в своих намерениях, он насмешливо выгнул бровь, на изящно вылепленных губах появилась озорная ухмылка.
– Вот уж воистину сокрушительный удар, Белла! Меня по-разному называли в этой жизни, однако должен честно признаться, я никогда не удостаивался наименования «отвратительный развратник».
Белла видела, как Ланс с трудом удерживает охватившее его веселье. Наконец, к ее великому неудовольствию, он запрокинул голову, и лицо его озарила широкая, заразительная улыбка.
– О, день все-таки прожит не зря – только подумать, «отвратительный развратник».
– Вы невыносимы! – сердито воскликнула Белла. – Выпустите меня из этой комнаты сию же секунду.
– Вам не надо волноваться из-за того, что только произошло между нами, – заговорил он, уже больше не улыбаясь, но все еще пребывая в приподнятом расположении духа. – Занятие любовью может доставлять такое же удовольствие женщине, как и мужчине. Вы так боитесь потерять свою девственность, Белла?
Белла подалась вперед, чтобы слова ее прозвучали как можно более убедительно.
– С вами? Да! – попыталась положить она конец затянувшейся дискуссии. – Я не позволю, чтобы вы запачкали мою репутацию, а потом отшвырнули в сторону, не оставив ни малейшей надежды привлечь достойного супруга.
Ланс одарил ее самой своей обворожительной улыбкой, излучая максимум отпущенного ему с лихвой обаяния. Он бы никогда не достиг в жизни того, чего ему удалось достигнуть, если бы не знал, сколько известных ему женщин было заинтриговано и покорено этой его улыбкой.
– Полагаю, вы отдаете себе отчет в том, что прямо сейчас бросаете мне вызов, – строго заявил он, однако глаза его лучились весельем. – Я еще никогда не встречал женщины, которая в одну минуту искренне ненавидит меня, а спустя мгновение отвечает на мое внимание с пылом, который вы только что продемонстрировали в этой постели. Может быть, мне удастся все-таки уговорить вас смягчиться?
– О, вы определенно владеете даром убеждать наивных простушек, милорд. Однако я не столь легковерна и уж точно не согласна подвергнуть себя риску быть связанной с таким человеком, как вы. Какая женщина по своей воле допустит такого позора?
Ланс с интересом на нее уставился.
– Не все женщины, знавшие меня, сочли бы это позором.
– И скольких женщин вы сбили с толку подобного рода комментариями, милорд? – ехидно заметила Белла. – Если они и поверили вам, это может свидетельствовать только об их досадном простодушии. Можете утверждать все, что хотите, но любая настоящая леди была бы искренне расстроена, если бы ей пришлось принять участие в такой беседе. Данный предмет вряд ли способствует восстановлению душевного равновесия.
В его глазах заплясали смешливые искорки, когда он поймал на себе ее исполненный искреннего возмущения взгляд.
– Я допускаю, что сам по себе предмет нашей беседы вряд ли прольет бальзам на ваши расшатавшиеся нервы, Белла, однако слияние двух тел в торжестве занятия любовью может творить чудеса. Я с великой охотой покажу вам это и помогу расслабиться.
– Не сомневаюсь, однако не желаю предоставлять вам такой возможности. А теперь давайте прекратим пустой спор. На мой взгляд, вы слишком настойчивы.
– Если я вижу то, что хочу, я просто беру это. – Ланс беспечно пожал плечами. – Это присуще моей натуре. По крайней мере, так думают все мужчины, находящиеся под моим командованием.
– Я не отношусь к их числу, – возразила она, опасаясь его реакции, пока он своим насмешливо смотрел на нее.
– Поверьте мне, моя милая Белла, я никогда не приму вас ни за одного из них – с вашей-то внешностью. Обычно я не нахожу ничего привлекательного в своих слугах или солдатах. – Ланс усмехнулся. В его глазах плясали чертики, когда он дотронулся до ее подбородка и приподнял голову. – Не тревожьтесь. Расслабьтесь. Я не собираюсь вас больше целовать. По крайней мере, сейчас.
Внезапно Белла обнаружила, что пытается собрать по кусочкам обрывки своего самообладания. Его убедительный голос, казалось, мог проникать сквозь любые защитные барьеры.
– Так что будьте благодарны, что я решил отпустить вас.
Изабелла холодно посмотрела на него, делая вид, что не замечает притягательного взгляда его синих глаз, и твердо предупредила:
– Я на это очень надеюсь. Если дотронетесь до меня хоть пальцем, милорд, я переполошу криком весь дом. Уж это я вам обещаю.
– В таком случае я подчиняюсь вашим пожеланиям. Ваше присутствие в моей спальне потребовало бы некоторых объяснений моим гостям.
Белла уже искренне сожалела о своем импульсивном решении забраться в его дом.
Она запрокинула голову так, что густая грива ее волнистых волос, из которой вылетели почти все шпильки и заколки, рассыпалась по плечам. Их изысканный каштановый, с рыжими и золотыми искорками, цвет в полумгле освещенной тусклым светильником комнаты казался почти черным. Белла упрямо выставила подбородок, глаза ее метали молнии.
– Как это благородно с вашей стороны, милорд, – с сарказмом промолвила она. – Раз вы теперь знаете, что для вас хорошо, то никогда не станете распускать руки в дальнейшем.
Ее губы искривились в сердитой гримасе, обнажая ровный ряд безупречных, жемчужной белизны, зубов. Ланс подумал, что сейчас она больше всего напоминала животное, огрызающееся на напавшего на него врага.
Бингхэму нравилась ее женская пылкость и горячность – в ее жилах действительно был огонь. Отношения с ней могли стать волнительными и в высшей степени приятными. Однако Белле Эйнсли, с ее ослиным упрямством, нужен муж не просто такой же решительный и твердый, как она, но и обладающий терпением христианского святого.
– О, что касается этого, Белла, я бы не давал никаких обещаний. Кто знает, к чему приведет наше общение? На данный момент, скажу вам, я очень ценю свою независимость. И я вовсе не спешу с ней расстаться сразу после возвращения на родину, однако могу передумать, позабыть про данное самому себе обещание оставаться холостяком и отнестись к вам как к жене – только для того, чтобы показать, насколько восхитительными могут быть отношения между супругами.
Белла сердито взглянула на него и произнесла с неприкрытой насмешкой:
– Что за хитроумные ухищрения, лорд Бингхэм? Если вы думаете, будто вам удастся завлечь меня в кровать, используя свою весьма вольную трактовку «супружеских» отношений, то спешу вас уверить: я не столь наивна.
Ланс искренне рассмеялся:
– Я понял вас, мисс Эйнсли, так что можете продолжать свои бальные знакомства. Сосредоточьтесь на поисках подходящего супруга – не стоит забывать о предназначении сезонов. Однако я уже успел пронаблюдать за парой дюжин безумно влюбленных простофиль, готовых целовать ваши прелестные ножки, и думаю, что вам будет нелегко сделать среди них выбор. Хотя могу почти пожалеть того джентльмена, на котором в конце концов вы остановите свой выбор. Бедолаге не видать ни минуты покоя.
– Как и вы, я не спешу под венец, а бабушка вовсе меня не торопит. Я лишь недавно приехала в Англию и, так сказать, только вхожу во вкус. Меня вполне устраивает то, что я не замужем.
– Ах, безусловно, пока не подыщете себе выгодную партию и не обретете вечное супружеское блаженство, что произойдет уже весьма скоро.
Испытывая злость и унижение, равных которым еще не знала в жизни, наблюдая за тем, как Ланс Бингхэм, в свою очередь, поправляет свой фрак, Белла поклялась себе, что заставит его горько пожалеть о том, что он с ней сотворил. Внезапно взгляд ее упал на прикроватный столик, на который лорд Бингхэм положил заветный бархатный мешочек, и коварная улыбка тронула ее прелестные губки. Неплохое начало для мести.
Так он думает, будто перехитрил ее, поведав байку о том, что ожерелье принадлежало его бабушке? Как легко, однако, она проглотила эту наживку. Насколько легковерной оказалась. Но с этим покончено. Ему недолго осталось праздновать победу. Белла намеренно уронила свою шляпу, чтобы отвлечь его внимание, подхватила мешочек и проворно спрятала его в карман. Когда девушка наклонилась ее поднять, обернувшийся в ее сторону Ланс внезапно замер, обнаружив прямо перед собой самую очаровательную оттопыренную попку в мире.
Он испустил низкий стон, страдая от неутолимого чувственного голода, который она в нем пробудила. Ланс Бингхэм никогда еще не видел ничего более возбуждающего, чем эти плотно обтянутые тонкой материей ягодицы. Покрой ее мужских бриджей воистину не оставлял простора для воображения. Едва в силах противостоять искушению подойти к ней, положить руки на талию, притянуть к себе и, позабыв про логику и здравый смысл, бросить на кровать, он застыл на месте, пребывая во власти в высшей степени непристойных фантазий, связанных с этой невероятно привлекательной молодой женщиной. Его больше не удивляло, что она обладала способностью пробуждать самые его сокровенные мужские инстинкты настолько, насколько не удавалось никакой другой, даже самой искусной любовнице. Ланс отступил назад, когда она выпрямилась, подняв с пола шляпу.
Удовлетворенно ощущая приятную тяжесть бархатного мешочка в своем кармане и даже не подозревая о непристойных помыслах Ланса, Изабелла улыбнулась победоносной улыбкой, отдавая должное своей сообразительности. Прекрасная месть. Натянув шляпу глубже и спрятав под ней свои непокорные локоны, она направилась к двери.
Самый страшный кошмар Беллы начал сбываться, когда они уже спускались по лестнице. Из расположенной этажом ниже столовой появился сэр Роланд Гиббон, даже и не подумавший закрыть за собой дверь. Неудивительно, что несколько гостей лорда Бингхэма проследовали за ним в коридор. Шепча проклятия, Ланс схватил Беллу за руку и попытался увести ее обратно по лестнице, чтобы предотвратить катастрофу, но было поздно. Роланд их заметил. Он удовлетворенно вскрикнул и направился в сторону лестницы, громко стуча тяжелыми каблуками по вымощенному черно-белой мраморной плиткой полу.
– Ха! И как же это называется, а, Ланс? Пытаешься скрыться от своих гостей? Не могу этого допустить. Леди Марлоу и другие дамы уже успели почувствовать себя покинутыми и послали меня, чтобы я тебя разыскал.
Сознавая тщетность попыток спастись бегством, Ланс и Белла спустились наконец вниз.
Роланд окинул взглядом спутника лорда Бингхэма, которого принял за юношу, и недоуменно застыл на месте. Потом вопросительно вздернул бровь.
– И кто же это у нас здесь? – поинтересовался он, наклоняясь, чтобы разглядеть лицо под шляпой.
Ухмыльнувшись, он посмотрел на Ланса.
– Итак, оказывается, у тебя была назначена другая встреча. Ты не собираешься меня представить?
– Ты уже имел эту честь.
– Не думаю, хотя... этот парень кажется мне знакомым.
Не говоря ни слова, он сорвал шляпу с головы Беллы, вызвав из уст девушки изумленный возглас яростного негодования. Роланд негромко присвистнул, когда пышные, густые волосы каскадом рассыпались по ее плечам. Не веря своим глазам, он приглушенно рассмеялся.
– О, так передо мной вовсе и не парень!
Со стороны гостей послышались изумленные восклицания. Несколько служанок смущенно захихикали, глядя на юношу, обладавшего столь очевидными признаками принадлежности женскому полу, однако были быстро отправлены разгневанным дворецким заниматься своим делом.
– Прекрати, Роланд, – сквозь зубы процедил Ланс.
Однако Роланд вовсе не собирался останавливаться на достигнутом. Обнаружив, что перед ним женщина, сэр Гиббон перевел недоверчивый взгляд на Ланса, а потом снова на хрупкую, облаченную в темный костюм фигурку.
– Господь милосердный! Да это же мисс Эйнсли!
Белла почувствовала себя по-настоящему больной и обреченно посмотрела на гостей лорда Бингхэма. Она узнала среди них нескольких представителей лондонского высшего света. На лицах их застыло выражение, меняющееся от изумления до ледяного презрения. Ей ничего не оставалось, кроме того, как, сохраняя хорошую мину при плохой игре, с невозмутимым и самодовольным выражением вскинуть подбородок и гордо расправить плечи.
