Текст книги "Нечаянная любовь"

Автор книги: Хелен Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

В приоткрытую дверь робко постучали, и в спальню вошла маленькая старушка с огромным подносом, на котором были горячие булочки, несколько видов варенья, апельсиновый напиток и кофе.

– Это наша служанка Роза.

Поставив поднос на столик, старушка кротко улыбнулась Рии и заторопилась прочь, как напуганный мышонок.

– Она боится Димитриоса, – извиняющимся тоном объяснила Кристина, и за ее спиной Рия перехватила язвительную ухмылку ее брата. Насмешливо отсалютовав, он резко развернулся и щелкнул пальцами собакам, которые немедленно последовали за ним.

– Странно, – произнесла Рия, уже не страшась того, что все греки будут действовать на ее нервную систему столь же разрушительно.

Кристина, направляясь к двери за братом и тяжело опираясь на резную палку черного дерева, бросила на нее еще один пронзительный взгляд.

– Я вернусь позже, дорогая, – любезно сказала она, медленно выходя из комнаты. – Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Мы же, со своей стороны, сделаем все, чтобы вам у нас понравилось.

Димитриос задержался в дверях, пропустил сестру и, дождавшись, когда шаги ее стихнут, быстро вернулся в спальню и подхватил полный яств поднос. При его приближении Рия глубже закуталась в простыню, а он ухмыльнулся, довольно поблескивая голубыми глазами, и поставил поднос ей на колени.

– Ну вот, ты на моей территории, маленькая английская роза, – произнес он надменно. – Здесь ты будешь играть по моим правилам. Если будешь паинькой, то тебе действительно понравится в нашей прекрасной стране, но если…

Он не закончил, пожав плечами, и глаза его сузились.

Рия смотрела на него в ужасе.

– Я могу быть добрым и внимательным хозяином, – насмешливо бросил он через плечо, выходя из комнаты, – и я уверен, что где-то в глубине этого маленького кошачьего умишка живет тоска по твердой руке, желание быть завоеванной. Кто знает?

Его огромное, сильное тело загораживало собой весь проем. Дула глаз были наставлены на ее белое лицо.

– Мне кажется, я могу обеспечить тебе интересное времяпрепровождение в Греции, каков бы ни оказался исход.

Он неторопливо раздвинул губы в улыбке и с преувеличенной осторожностью закрыл за собой дверь.

Она дрожала всем телом, чувствуя, что нечаянно забрела в логово царя зверей.

Глава 3

Оставшись одна, Рия, к своему удивлению, обнаружила, что страшно голодна, и мигом опустошила поднос. Лишь после этого она поднялась и решила осмотреться. Прошла босиком по толстому мягкому ковру к боковой двери, а за ней обнаружила прекрасно оборудованную ванную и гардеробную, где в огромном встроенном шкафу одиноко висели ее немногочисленные пожитки.

Подойдя к окну, она отодвинула тюль и вышла на балкончик. От восхищения у нее даже перехватило дыхание – перед ней открылся сказочный рай. Дом стоял на вершине одной из двух пологих гор, вдававшихся в море и образовывавших живописный залив, что спал под лучами жаркого солнца. Вдали ослепительно белели домики, прилепившиеся к склонам соседней горы. Бирюзовое море сливалось на горизонте с таким же небом. Снизу, от залива, серпантином поднималась в гору дорога, по которой трусил навьюченный ослик – прямо как несколько веков тому назад.

– Невероятно, – тихо пробормотала она, босыми ногами впитывая тепло мраморного пола. Перегнувшись через старинные каменные перила, она увидела внизу многоярусный сад, в котором бушевали сочные краски: благоухающие экзотические цветы и фруктовые деревья боролись за пальму первенства. Под тенистыми деревьями тут и там стояли деревянные столы и стулья, а прямо под ней несколько ленивых кошек самых разных пород и расцветок сонно нежились на кафельном полу веранды.

– Вы прекрасно выглядите!

Едва услышав его голос, она сообразила, что почти не одета, и отпрянула назад, а от каменной стены, окружавшей сад, вслед ей раздался пренебрежительный смешок. Она бросилась в спальню, обожженная презрением, прозвучавшим в голосе Димитриоса. Все, что бы она ни делала, как назло, подтверждало его и без того невысокое мнение о ней.

Стоя под душем, растворившим остатки сна, она вспомнила отчаяние, прозвучавшее в голосе Поппи, когда они говорили по телефону в Лондоне. Что бы ни произошло между ее кузиной и племянником Димитриоса, это, скорее всего, не мимолетный роман… И тут только она сообразила, что ни разу не произнесла имени Никоса в присутствии Кристины. Да, не очень-то она похожа на влюбленную невесту.

– Нет, у меня ничего не получится, – уныло пробормотала она, обращаясь к кафельной стене ванной.

Помыв голову необыкновенно душистым шампунем, стоявшим на полочке, Рия завернулась в большое махровое полотенце и вышла на балкон. Села в шезлонг, подставила лицо солнцу и распустила серебряную пряжу волос по плечам, чтобы они просохли.

Горячий неподвижный воздух был напоен сотнями ароматов. Она закрыла глаза, расслабляясь в этом маленьком безопасном оазисе посреди враждебного мира.

…Позади замаячила угрожающая, неумолимая, холодная тень. Только не смотреть на нее! Бежать без оглядки! Но ноги не подчинялись ей – это гнусное чудовище имело над ней какую-то странную власть. Вот-вот тень догонит ее, чудовище уже протягивает к ней свои лапы… Рия проснулась, обливаясь потом. Кошмар был настолько ощутимым, что она даже вскрикнула от ужаса, когда вдруг заметила рядом с собой какую-то темную фигуру.

– Успокойтесь, – сказал Димитриос. – Просто вам приснился плохой сон.

Все в порядке.

Рия изумленно взглянула в его глаза, и за секунду до того, как он вновь надел на себя обычную циничную маску, разглядела в них какое-то странное выражение. Этот взгляд напугал ее больше, чем кошмар; она увидела неприкрытое желание и еще что-то такое, чего ни разу не видела в лицах других людей, – горькую неизбывную тоску.

– Вы всегда выставляете себя напоказ, когда принимаете воздушные ванны?

Небрежно прислонившись к косяку балконной двери, он не отрывал взгляда от залива. Окончательно освободившись от кошмара, Рия встала, пошатываясь и тщательно кутаясь в полотенце.

– Я никому себя не выставляла. Кстати, здесь никого и нет, – с вызовом бросила она в его широкую спину. Он резко обернулся с горящим взглядом.

– А я? Я что, плод вашего воображения? – язвительно спросил он, медленно оглядывая ее с ног до головы. Ей стало не по себе, будто она стояла перед ним нагая. Щеки ее зарделись.

– Вы не в счет! – бросила она сердито, заведенная его самонадеянностью, и с удовольствием отметила, что насмешливое выражение на мгновенье слетело с его лица. Он медленно двинулся к ней.

– Так, значит, я не в счет? – Голос его был подозрительно мягок. Может, проверим?

Она попыталась проскользнуть мимо, но было уже поздно. Он схватил ее за тонкие запястья так крепко, что, видимо, у нее останутся синяки. Она попыталась вывернуться, но полотенце вдруг стало соскальзывать с нее, и она тут же прекратила всякое сопротивление, горько сожалея о своих словах и страшась пробужденной ими холодной злобы. Он возвышался над ней, как башня, закрывая широченными плечами солнце, и лицо у него было мрачнее тучи.

– Я уже предупреждал вас, чтобы вы не выпускали коготки, – хмуро произнес он, слегка встряхнув ее за плечи.

– Мне больно, – едва слышно прошептала Рия, уже не владея собой от его близости. Полотенце скользнуло еще ниже, и теперь ее обнаженная грудь касалась его рубашки. По телу у нее пробежал ток.

– Пожалуйста, Димитриос…

– Вы же сами этого хотели, разве не так? Вы же знали, что я приду. —Голос у него был густым и обвиняющим. – Я уже предупреждал вас, что со мной шутки плохи.

Полотенце опять заскользило вниз, задержавшись только на бедрах. Она физически ощущала, как его взгляд скользит по каждому изгибу ее тела.

Он резко отодвинулся, все еще не выпуская ее запястий, и развел ее руки в стороны. Она стояла почти совсем нагая, беззащитная под его взглядом.

– Посмотрим, что нам предлагают…

Рия почувствовала себя настолько униженной, что предпочла бы тут же умереть, чем так стоять перед ним. Она ничего не видела от ужаса и позора. Наконец Димитриос заметил это, и выражение его лица резко изменилось.

– Да что с тобой, в самом-то деле!

Он выругался вполголоса, вновь резко привлек ее к себе и набросил полотенце на ее вздрогнувшие плечи.

Они простояли неподвижно несколько секунд, и она слышала его судорожное дыхание и бешеный стук сердца.

– Вы заставляете меня чувствовать себя животным, – пробормотал он ей в растрепанные волосы. Конвульсивно дернувшись, Рия вывернулась из его объятий.

– Я ничего такого не сделала. Это вы, все время вы! – всхлипывая, простонала она. – Почему вы не оставите меня в покое? – На лице у нее появилось какое-то дикое выражение. – И в моем кошмаре виноваты тоже вы! Под его удивленным взглядом она опустилась в горячий шезлонг, кутаясь в полотенце.

– Вообще-то мне уже следовало бы знать, как ведут себя женщины в подобной ситуации, но вы сбили меня с толку, – медленно произнес он. И с такой силой ухватился за перила, что костяшки его пальцев побелели. —Каким это образом я виноват в вашем кошмаре?

– Я не видела его уже несколько лет, – дрогнувшим голосом объяснила Рия, но, сообразив, что опасность еще не миновала, решила, что чем меньше она будет говорить, тем лучше.

– Вы часто видите этот кошмар? – спросил Димитриос, не сводя с нее проницательного взгляда. – Откуда он взялся? Молодая девушка не может без причины видеть все время один и тот же кошмарный сон.

Рия с трудом отвела взгляд от его гипнотизирующих глаз и наклонилась вперед, пряча лицо за опустившейся ширмой серебристых волос.

– Причина была, – согласилась она осторожно и, встав, положила конец разговору, собираясь уйти в спальню.

Но резкий голос Димитриоса разрезал воздух, как нож.

– Сядьте, пожалуйста. Давайте поговорим. – Не могу.

Чувствуя, что больше не выдержит, и понимая собственную уязвимость, Рия нервно ухватилась пальцами за спинку шезлонга. Как объяснить ему, что после трагической смерти родителей этот сон преследовал ее годами? Ведь Димитриос думает, что ее отец жив. – Пожалуйста, Димитриос, я действительно не могу.

– Нет, можете. Я намерен выяснить, что заставляет вас дрожать. У меня такое впечатление, что у вас раздвоение личности, и я хочу знать, почему, – безжалостно закончил он.

– Мне надо в тень. Солнце сильно жжет, и у меня начинает кружиться голова. – Димитриос посмотрел на ее покрасневшие плечи, и под его взглядом ее передернуло, как на морозе, несмотря на то что солнце обжигало ее. – Прошу вас!

Он долгим взглядом обвел ее обеспокоенное лицо и, взяв за руку, отвел в прохладную спальню, в слабый аромат свежих цветов, стоявших в изящной вазе.

– Совсем забыл, что у англичан тонкая кожа, а вы к тому же еще не совсем поправились. Отдохните после ленча. Роза принесет его вам сюда. А потом спускайтесь к нам, обед в восемь. – Он медленно подошел к двери и, уже поворачивая ручку, обернулся. – Больше вам не удастся так легко отделаться от моих вопросов, леди. Мне нужны кое-какие ответы, и чем быстрее, тем лучше. Я нетерпелив. Под его испытующим взглядом она опустила глаза и отвернулась, нервно скользя пальцами по гладкому фарфору грациозной статуэтки.

– Похоже, это вы позировали для этой статуэтки. – (Пораженная, она подняла на него глаза, заметив в голубых глубинах какой-то потаенный огонь.) – Белокожая недотрога или жестокая распутница? Да, да, очень даже скоро нас с вами ждет серьезный разговор.

Произнеся эти слова, он осторожно закрыл за собой дверь, оставив ее одну, дрожащую и потрясенную. В его последних словах прозвучала явная угроза.

После легкого, но восхитительного ленча – холодного мяса с салатом и лимонного мусса со взбитыми сливками Рия, слишком возбужденная, чтобы заснуть, решила пойти осмотреться. Она надела длинную юбку в цветочек, простую белую блузку и зачесала свои позолоченного серебра волосы в «конский хвост». И никакой косметики.

Размеры виллы ошеломили ее. Великолепная полированная лестница спускалась двумя полукольцами от залитой солнцем веранды в огромный зал, занимавший почти весь первый этаж дома. Вдоль белой стены стояли вазы в рост человека, с чудесной росписью, и в каждой было какое-нибудь необычное растение, так что вся стена утопала в зелени, покачивающейся под дуновением ветерка, залетавшего сюда через открытые окна.

Огромные застекленные двери вывели ее в сад. Кошки все еще нежились на полуденном солнце и при ее приближении лениво шевелили хвостами.

– Я так и думал, что вы не последуете моему совету и откажетесь от сиесты.

Выйдя на солнце, она увидела Димитриоса, который в одних легких шортах лежал в тени апельсинового дерева, а вокруг него стелился целый ковер из собак.

Она замерла в дверях, пораженная его мощным, сильным телом. Грудь и живот его были покрыты курчавыми черными волосами, единственным белым пятном на его бронзовой коже был неровный шрам.

– Напоминание о буйной юности, – коротко объяснил он, заметив ее взгляд. – Некая леди забыла предупредить меня, что замужем, и вспомнила об этом, только когда объявился ее муж с двенадцатифутовым ножом.

Рия смотрела на него как зачарованная. Тяжелые веки его насмешливо дрогнули.

– Боюсь, я порядочный грешник, – пошутил он. – Два сапога пара, вам не кажется?

Кровь бросилась ей в лицо, и она поторопилась отвести от него взгляд, случайно наступив на спящую кошку. До каких пор она будет принимать его слова так близко к сердцу?

Димитриос поднялся и пригласил ее к столу, на котором стояли бутылка шипучего вина и два хрустальных бокала.

– Два бокала? – удивилась она, оглядываясь по сторонам. Он улыбнулся, обнажив крепкие белоснежные зубы.

– Я не сомневался, что рано или поздно вы спуститесь. Я уже говорил вам.

Он налил ей кипящего вина и, подавая бокал, случайно коснулся ее пальцами. Она отдернула руку, лицо его напряглось.

– Не беспокойтесь, я не собираюсь насиловать вас здесь, в моем саду, – раздраженно сказал он, разваливаясь на стуле и закрывая глаза.

– Знаю, – сказала Рия, хотя никак не могла забыть то унижение, что пережила этим утром. Нервно откашлявшись, она тут же добавила: – Извините.

Те девять месяцев, что она проработала манекенщицей в Лондоне, были для нее очень трудными. Но тогда, позируя в купальниках и в декольтированных вечерних платьях, она делала это по необходимости. Да и появлялась она перед совершенно не знакомыми ей людьми. Она всю жизнь будет благодарна Джулиану за то, что он вытащил ее из этого ада. Неприкрытая похоть, горевшая в глазах мужчин, заставляла ее уходить все глубже и глубже в себя. Именно поэтому она как за соломинку ухватилась за Джулиана – дружба с ним ни к чему ее не обязывала.

Она искоса глянула на Димитриоса, раздосадованная впечатлением, которое произвело на нее его тело, – а она-то думала, что у нее иммунитет против мужчин.

– У вас прекрасный дом, – начала было она, радуясь тому, что голос ее звучит почти спокойно.

– Да, к счастью, это действительно так, – согласился он, открывая глаза и всматриваясь в робкий блеск ее глаз. – Если бы я не был уверен в этом, то подумал бы, что вы просто не привыкли находиться в компании полуобнаженных мужчин.

Она едва не подпрыгнула от очередной колкости и опять покраснела. Димитриос протянул большую загорелую руку и погладил ее разгоряченную щеку.

– Мне это нравится, – сказал он одобрительно, на мгновение сбросив с себя обычную ироническую маску. – Я и не знал, что женщины еще умеют краснеть.

Рия смотрела на него молча, в полном замешательстве, злясь больше на себя и на свою неуклюжесть, нежели на его колкости. Она резко дернула головой, и волосы ее взвились.

– Это что, часть вашего имиджа? – Лицо у него опять стало холодным, а глаза сузились, хотя он и продолжал теребить ее волосы.

– Не понимаю, о чем вы.

– Ну да, вам и невдомек, что с такой прической вы выглядите пятнадцатилетней девчонкой, – сказал он уничтожающе. – Невинность и непорочность?

– Я завязала их, потому что так прохладнее, – объяснила она, сердясь на то, что он придирается даже к прическе. – А кто вы такой, чтобы ставить под сомнение мою порядочность?! – И тут же поняла, что дала ему еще один повод для оскорблений.

Он ответил не сразу. Отпив вина, наклонился вперед и посмотрел ей прямо в глаза.

– Поппи, Никое был очень расстроен, когда в последний раз приезжал домой. Он мне рассказывал… вещи, которые в нормальном состоянии никогда бы не рассказал.

– Да? – уныло спросила она, понимая, что ей не понравится то, что она сейчас услышит.

Он раздраженно вздохнул.

– Ну зачем вы все так усложняете? Неужели вы хотите, чтобы я облачил все это в слова? Может, освободите меня от подобной неприятной задачи? Тон был оскорбителен, и ее хрупкие плечи напряглись, но посмотреть ему в глаза она не отважилась. Не дай Бог, он что-нибудь заподозрит.

– Так что же он рассказывал?

Димитриос едва слышно чертыхнулся.

– С чего это мы перешли на такие темы?

– Что он вам рассказал? – настаивала она.

– Послушайте, он был в стрессовом состоянии, – заявил Димитриос, явно не желая продолжать этот разговор. – Он говорил, что вы спали вместе, и, хотя для него это было впервые, вам достало смелости сознаться, что у вас до этого были мужчины.

Слова падали на сердце Рии, как маленькие льдинки.

– Зачем вам понадобилось говорить ему, что других вы не любили, что он – ваша единственная любовь? – резко спросил Димитриос. – Он был без ума от вас и все принимал за чистую монету. Зачем вы согласились выйти за него, если с самого начала знали, что все это фарс? – В голосе его было столько чувства, что Рия непроизвольно подняла на него глаза и съежилась от ненависти, которая готова была испепелить ее. – Вы сломали его, Поппи, и только Богу известно, где он сейчас.

– Так его здесь нет?

– Конечно, его здесь нет. Неужели вы думаете, что, если бы он был здесь, мы сидели бы сейчас вот так?

– Я не знала, – тихо прошептала она.

– А вы и не спрашивали, – продолжал обвинять он. – Я с самого утра жду, когда же вы о нем спросите. А вы даже ни разу не произнесли его имени.

– Он не сказал, куда отправился? – глухо спросила она, чувствуя, что больше не вынесет. Придется рассказывать правду. Все как-то стало сразу разваливаться.

– Прямо перед моим отъездом в Англию ему кто-то позвонил, и он тут же уехал, оставив у Розы записку для матери, что, мол, у него какое-то очень деликатное дело.

– Вы ему не верите? – нервно спросила Рия, чувствуя, что Димитриос колеблется.

– Я и верю, и не верю ему, – холодно ответил он. – Вообще-то мой племянник не имеет привычки лгать. Так что я не сомневаюсь, что у него есть веские основания для такого поведения. Но когда он вернется, его будет здесь ждать сюрприз – вы.

– А вы не думаете, что он способен совершить какую-нибудь глупость? спросила Рия дрогнувшим голосом.

– Уже совершил одну, связавшись с вами, – отрезал Димитриос. – Хуже этого он ничего не сделает. Никое – грек.

Он считал, что этим все сказано.

– А Никое знал, что вы поехали за мной? – медленно спросила Рия, начиная что-то подозревать.

– Я бы не сказал. – Димитриос прищурил глаза. – Я глава дома, и все его обитатели на моей совести. Племянник мой еще молод и слишком впечатлителен. Мне пришлось быть с ним потверже, чтобы не расстроить Кристину. – Никое не просил, чтобы вы меня привезли?

– Я привез вас. – В голосе его зазвучали металлические нотки, и Рия сочла за благо быть поосторожней с вопросами. – Этого уже достаточно. Застав вас здесь, в своем доме, Никое поймет всю бессмысленность продолжения… дружбы с вами, а через несколько недель я увезу Кристину в длительный круиз, чтобы она восстановила силы. Когда мы вернемся, вас уже здесь не будет, а Никое известит мать, что вы мирно расстались.

Рия вдруг рассмеялась. Его холодная наглость начинала действовать ей на нервы.

– Минутку, – вставила она, напрягаясь всем телом. – А кто вам дал право строить все эти планы и судить, что лучше для всех нас?

– Не для всех, – спокойно ответил он. – Только для моих родственников. Вы для меня не имеете никакого значения.

Он сказал это так спокойно, что ей стало невыносимо больно. Димитриос смотрел на нее с полным безразличием, совершенно спокойно. Но ей вдруг показалось, что это спокойствие внешнее, на самом же деле он напряжен, как леопард, готовящийся к прыжку.

Ею вдруг овладело непреодолимое желание бросить вызов его холодной самонадеянности, и она медленно поднялась с каменным лицом.

– Великий и просвещенный Димитриос, – хмуро произнесла она, – праведный, совершенный, стоящий выше всех нас, простых смертных. Знаете что? Мне вас жаль, это правда. Вы просто высушенная раковина.

– Прекратите.

Рия не услышала ультиматума в его приглушенном голосе.

– Вы не сомневаетесь, что всегда правы! Мне от вас тошно. Никое тот, по крайней мере, еще способен любить, а это больше того, на что способны вы. Вам незнакомы человеческие чувства. И вы наверняка никого не любили в своей жизни…

Он вскочил и прервал ее на полуслове. Притянул к себе и закрыл ей рот, запрокинув ее голову так, что шейные позвонки затрещали.

– Замолчи! – прорычал он сквозь стиснутые зубы. Лицо его было сплошной маской ярости. – Не тебе меня критиковать! Чтобы гулящая женщина говорила мне о любви?! Тебе просто повезло, что Кристина отдыхает, а то бы я избил тебя до полусмерти.

Она извивалась всем телом, и он освободил ей рот, глядя на нее сверху вниз полными злости глазами.

– Зря я тебя сюда привез. Только лишние проблемы.

– Я и не хотела ехать, – бросила она пылко, дрожа в его руках.

– Но раз уж ты здесь, – тихо сказал он, и что-то в его лице изменилось, – мы используем ситуацию на сто процентов. На нем опять была его холодная броня, а на лице – циничная маска.

– Вы достаточно опытны, чтобы понимать, как вы на меня действуете… – Он говорил с хрипотцой, и она почувствовала волнение его плоти. – Но пусть это не вводит вас в заблуждение. Это просто похоть, извечная и самая обыкновенная похоть, дорогая. Я хочу твоего тела, только тела, не больше и не меньше. – Он ухмыльнулся. – Для мужчины не составляет проблемы воспользоваться женщиной, не переставая презирать ее.

Ноги у Рии подкашивались. Ей было страшно от его близости. Об этой стороне жизни она почти ничего не знала, а его мужественность была покоряющей.

– Женщины вашего типа мне противны, но я вынужден признать, что вы несколько выбиваетесь из общей схемы. – Он все плотнее прижимал ее к себе, и голос его становился вкрадчивым, а когда она попыталась вывернуться, он опять ухмыльнулся. – Будьте осмотрительны. – И вдруг отпустил ее.

Он ушел, не произнеся больше ни слова. Рия еще долго сидела под деревьями в компании с кошками и собаками, чье ненавязчивое присутствие помогало зализывать нанесенные им раны. Маленькие нефритово-зеленые ящерицы выползали временами из трещины в замшелой каменной стене взглянуть на незваную гостью, посмевшую нарушить их покой, и тут же прятались назад. Высоко в знойном небе монотонно гудел самолет, собаки спали, уткнувшись носами в землю. Веки ее отяжелели, и она задремала. А когда проснулась, в саду уже сгущались сумерки и маленькие пташки шумно устраивались на ночлег высоко в деревьях. Сон успокоил и освежил ее, мысли прояснились.

– Надо сказать ему всю правду, – прошептала она в темноту, чувствуя острую боль в сердце. – Надо уезжать отсюда.

Но не попыталась понять, почему.

Позже, когда она уже закаливала макияж, готовясь к обеду, в дверь тихо постучали. Сердце у нее бешено забилось.

– Войдите.

К счастью, в дверях показалось доброе лицо Кристины, и, сутулясь, она подошла к мраморному столику, за которым сидела Рия.

– Простите, я не очень хорошая хозяйка, дорогая. – В мягком голосе звучало извинение. – Боюсь, что это тот случай, когда душа желает, а тело не может.

– Все в порядке, – тепло ответила Рия, подхватила легкое кресло, стоявшее около кровати, и предложила Кристине сесть. – Не беспокойтесь обо мне.

– Надеюсь, Димитриос заботится о вас? – Тон у нее был легкий, но внимательные голубые глаза не оставляли лица Рии и не упустили предательскую краску, залившую ей щеки.

Девушка не ответила, и Кристина наклонилась вперед. Лицо у нее было серьезным.

– Дорогая, я чувствую, что обязана рассказать вам кое-что о нашей семье, чтобы избежать недопонимания. Обычно я этого не делаю и прошу у вас терпения, если мои объяснения будут несколько путаны.

– Ну что вы, в этом нет никакой необходимости… – начала было Рия, но Кристина сделала ей знак замолчать и горестно опустила голову.

– Сейчас вы все поймете. – Она откинулась в кресле, дыхание ее было затруднено. – Я не могла не заметить, что у вас напряженные отношения с моим братом, Поппи. Боюсь, он относится к вам несколько враждебно.

Рия посмотрела на нее с опаской – что еще увидели эти проницательные глаза?

– Чтобы понять Димитриоса и – как это говорят в Англии? – понять, что заставляет его суетиться, – она коротко улыбнулась, – надо вернуться на несколько лет назад. Наша мать – англичанка. Вы, вероятно, уже заметили, что мы так же свободно говорим по-английски, как и по-гречески.

Рия кивнула, про себя отметив, что это объясняет и голубые глаза.

– Мать умерла при родах Димитриоса. Я тогда только что вышла замуж, мне было двадцать лет. После меня у матери было несколько выкидышей и другие осложнения, но отец требовал сына. Наш отец был очень властным человеком. Он нанял Димитриосу кормилицу, но мальчик все время болел. А когда отец погиб в автомобильной катастрофе, Димитриосу было всего девять месяцев от роду. Мы с мужем взяли его к себе и воспитывали его, как нашего собственного ребенка. По закону мой брат унаследовал дом отца, и мы продали наш и переехали сюда. Мой муж был хороший, добрый человек. Кристина замолчала, теребя золотой браслет на левой руке.

– В течение многих лет у нас не было детей, и все шло к тому, что Димитриос останется нашим единственным ребенком – я унаследовала болезни матери, вы понимаете? Но когда Димитриосу было уже пятнадцать, у нас родился Никое. Ах, какие это были годы!

Ее худощавое лицо осветилось давними воспоминаниями, и Рии показалось, что она вновь видит молодую Кристину, счастливую, живущую полнокровной жизнью.

– У моей матери в Англии осталась младшая сестра, у которой была дочь того же возраста, что и Димитриос. Когда Никосу исполнилось семь лет, они вдруг приехали к нам погостить на лето. Она очень хорошо поладила с Димитриосом. – Голос у Кристины дрогнул. – Я буду всю жизнь клясть себя за то, что не сразу поняла, насколько хорошо. Андреас и я, мы были целиком поглощены нашими семейными делами – Никое в это время требовал много внимания. Но мне следовало бы присмотреться к тому, что происходит у нас в доме. Как-то вечером мы с Андреасом вернулись домой раньше обычного и вдруг увидели… Как бы это получше сказать? Они были словно муж и жена. Рии стало плохо, будто кто-то нанес ей сильный удар в живот. Впервые в жизни она испытала ослепляющую, горячую ревность. Что со мной происходит? – с ужасом подумала она. Ясно же, что у него было много женщин. Очень много, он сам мне об этом говорил. И нечего о нем думать! Но какой-то тайный голос не давал ей покоя, не позволял ей дольше дурачить себя. Ты любишь его, шептал он, ты любишь его…

– Это оказалось настоящим шоком для моего мужа, – продолжала Кристина, не заметив состояния Рии. – Подобное не должно случаться до замужества. Моя кузина, да еще и гостья, находившаяся на нашем попечении! Для Андреаса это стало глубоким потрясением.

Кристина замолчала, провела рукой по губам. Рассказ ей давался нелегко.

– Димитриос был сильно влюблен в Каролину и тут же попросил ее руки.

– (Внутри у Рии все оборвалось.) – Но она посмотрела на него и рассмеялась. Она смеялась над ним в нашем присутствии. – Кристина даже поморщилась от неприятных воспоминаний. – Она заявила, что уже обручена в Англии с молодым человеком из своего университета. Димитриос же был для нее лишь приятным летним развлечением.

Она повернулась к Рии и сжала ее руку.

– Постарайтесь понять: в Греции девушки не вступают с мужчиной в такие отношения до замужества. Так себя ведут только женщины определенного рода. Для Димитриоса было загадкой, как Каролина, девушка из хорошей семьи, могла себя так вести. Он считал, что она испытывает к нему такие же чувства, что и он к ней. Он был очень молод и наивен.

Рия глубоко вздохнула. К чему, собственно, она все это ей рассказывает?

– Мы со скандалом отправили Каролину домой. Через три дня у мужа случился обширный инфаркт, и он умер у меня на руках. – Глазами, полными боли, она посмотрела на Рию. – Димитриос страшно казнил себя за это. Возможно, он казнит себя, и сейчас. Вскрытие показало, что болезнь началась уже много лет назад, но Димитриос по-прежнему винил себя. Он считал, что Андреас умер именно из-за истории с Каролиной.

Кристина медленно встала, тяжело опираясь на мраморный туалетный столик.

– Все дело в том, Поппи, что вы как две капли воды похожи на Каролину.

У Рии глаза расширились от ужаса.

– У нее волосы столь же необычного цвета, как у вас, и такая же стройная фигурка. Вот только глаза голубые, а не серые, и она чуть выше, но вас вполне можно принять за ее сестру. Когда я вас увидела в первый раз, мне даже стало нехорошо.

Так вот в чем дело! У нее нет никаких шансов. С самой первой минуты он винит ее за свою старую трагедию. Он смотрит на нее, а видит Каролину, и то, как Поппи обошлась с Никосом, только подлило масла в огонь.

– Постарайтесь понять его, – умоляюще сказала Кристина, заметив ее "бледность. – Мне бы не хотелось, чтобы это повлияло на отношения между вами и моим сыном. Я уверена, когда Димитриос узнает вас поближе, он поймет, что у вас с Каролиной нет ничего общего. Просто сейчас ему еще трудновато. Он вообще все очень остро переживает.

– Понимаю. – Рия, пораженная, осмысливала только что услышанное. Кристина Легонько потрепала ее по плечу, и Рия чуть было не рассказала ей всю правду. Но какой-то непонятный страх удержал ее. Стоит только Димитриосу понять, что его обманули, во второй раз выставили на посмешище, как все его подозрения получат самое реальное подтверждение. Если уж он ненавидит ее сейчас, то что будет тогда? Она съежилась. Надо бежать отсюда, пока он ничего не знает…

Кристина вышла, осторожно закрыв за собой дверь.

– Но ведь я люблю его, – пробормотала Рия в пустоту. – Как я могу любить человека, который меня ненавидит?

Ответа не было. Она села и уставилась на свое отражение в зеркале, всем сердцем сожалея, что не родилась уродиной. Слезы ручьями текли у нее по щекам.