Текст книги "Мифы и легенды Японии"
Автор книги: Хэдленд Дэвис
Жанр:
Мифы. Легенды. Эпос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 12
ЦВЕТЫ И САДЫ
Японские и английские сады
В среднестатистическом английскому саду нет особой эстетики. Когда наступает время посадки, медлительный старый садовник сажает свои растения. Позднее мы видим кричащее сияние красок – алые герани, желтый львиный зев, синие лобелии, зеленая трава и дорожки цвета охры. Такова цветовая гамма среднего английского сада, которая вызывает резь в глазах и позорит каждый цветок, столь неблагоразумно высаженный в подобной манере. Все дело в том, что мы не знакомы с искусством аранжировки цветов. Мы покупаем цветы просто для того, чтобы украсить сад, под впечатлением, что разнообразие цветовой гаммы – это абстрактное понятие, просто в этом многоцветий мы хотели бы провести свои летние деньки. Однажды один англичанин попытался разбить ландшафтный сад по примеру японских садов. Он чрезвычайно гордился достигнутым результатом и при удобном случае повел одного японского господина посмотреть его. Учтивый японец воскликнул: «Как красиво! У нас в Японии нет ничего подобного!» Попытка имитации японского сада не увенчалась успехом, поскольку джентльмен считал садоводство хобби, в то время как в Японии сад – это нечто неотделимое от самой жизни японцев. В Японии это древний культ, которому поэты и художники отдавали годы размышлений, культ, в котором играют свою роль эмоции, воспоминания и религия.
Любовь к цветам и символика
Одним из наиболее поразительных и, определенно, наиболее привлекательных качеств японцев является их сильная любовь к цветам и деревьям. Устраиваются веселые пикники, чтобы полюбоваться цветущими азалиями, или великолепием бело-розового цвета сакуры, или алыми всполохами красных японских кленов. Ханами – «любование цветением» – неотъемлемая часть их существования. Даже кимоно смеющихся детишек очень похожи на маленькие цветочные сады. Если отнять у японцев их ландшафтные сады, они лишатся своей поэтичности и в придачу существенной части верований, ведь такое почитание цветов и деревьев невозможно для более прозаичных жителей Запада. Во время последнего весеннего цветения магнолий в Кью-Гарденс [65]65
Кью-Гарденс – большой королевский ботанический сад в западной части Лондона.
[Закрыть]эти сады представляли собой на удивление прекрасное зрелище. Но людей, любовавшихся деревьями без листьев, но с изобилием похожих на лотос цветов, было немного. Самым отзывчивым зрителем была маленькая девочка, которая сидела под сладко пахнущими ветками, собирала упавшие лепестки маленькими смуглыми ручонками и сочиняла какую-то причудливую историю. В Японии, где тоже растут магнолии, сотни коротеньких стихотворений привязывают к ветвям цветущего дерева, а еще пекут маленькие лепешки в форме лепестков магнолии. Иногда цветущую ветку магнолии ставят в вазу и молча любуются ее красотой во время чайной церемонии. А после цветущую ветку осторожно пускают по реке или засыпают землей с радостью и почтением за ту красоту, что эти цветы подарили за краткие часы своей жизни. Любовь к цветам – только небольшая часть любви японцев к природе. Почитание природы в Японии, как и в других странах, эволюционировало, и мы склонны считать, что эта традиция берет начало в глубокой древности, когда японцы сначала стали преклоняться скалам и камням. Для нас камни и скалы представляют интерес лишь с точки зрения геологии и металлургии, единственно с научной точки зрения, и нам трудно поверить, что скалы и камни имеют какой-то поэтический смысл. Для японцев же все наоборот. Японский сад, прежде всего, сад ландшафтный. Владелец такого сада отдает предпочтение выбранному однажды пейзажу. Этот образ преследует его, пробуждая некие примитивные приятные ощущения, которые не поддаются анализу. Японец воплощает этот вид в своем саду, возможно, в миниатюре, но скопированной с оригинала с восхитительной точностью. Таким образом, его сад становится местом счастливых воспоминаний, у каждой яркой цветочной грядки, у каждого уступа – свой смысл, своя поэзия. Несомненно, японские сады с их великолепными цветами, веселым солнечным светом и сладким звоном изящных колокольчиков, подвешенных на ветки деревьев и словно принадлежащих феям, – самое очаровательное зрелище в мире.
Японские сады
То, что поражает нас в японских садах, и то, чего мы не находим в Англии, – это замечательный лаконизм и экономия пространства. Провинциалы часто извиняются, что их сад размером с носовой платок слишком мал, чтобы быть красивым. Что значит «слишком мал»? Ведь японцы умеют разбить чудесный крохотный садик размером не больше суповой тарелки! Необходимость – мать изобретательства, и если бы мы любили природу чуть больше, вскоре нашли бы средства сделать наши самые маленькие сады привлекательными. Великий японский садовод Кобори Энею однажды сказал, что идеальный сад должен быть подобен сладкому одиночеству пейзажа, омраченному лунным светом, с полумраком между деревьями.
Мисс Флоренс дю Кейн немало высказала по поводу японских скал и камней. Какая поэзия заключена в названиях некоторых садовых камней, к примеру Камень Легкого Отдыха! Среди озерных камней имеется один, названный Камнем Штормовой Волны, который навевает воспоминания об озере Мацусима, когда озерные волны разбиваются о бесчисленные скалы.
Каменные или деревянные фонари – очень важное украшение японского сада. Идея была заимствована из Кореи, и эти фонари до сих пор иногда называют корейскими башнями. Их редко зажигают, разве что в садах при храмах, но они очень красивы даже без мерцающего огонька внутри. Фонари обрастают зеленым и янтарным мхом, а зимой на них ложится шапками снег, превращая в призрачные светильники изысканной красоты. Еще одной характерной чертой японского сада являются тории, простые деревянные арки, по форме напоминающие огромный китайский иероглиф. Хотя тории имеют синтоистское происхождение, никто до сих пор так и не обнаружил, что они изначально должны были олицетворять, хотя мнения по этому вопросу сильно расходятся.
Эти ворота в никуда чрезвычайно притягательны, и когда смотришь через такую арку, стоящую прямо в море, невольно вспоминаешь сказки из далекого детства.
Озера, водопады, крошечные мостики, выложенные камнем извилистые дорожки на серебряном песке – все это создает атмосферу уединения и покоя. А краски японского сада! Каждый месяц они сменяют друг друга по мере того, как зацветают сливы, затем вишни, а потом и персиковые деревья. Проложив тропинку по усыпанной сосновыми иголками земле или заглянув в ясную синеву озера, можно увидеть азалии. Если и существует хоть один цветок, который олицетворяет цвет, то это азалия. Это – цветочная радуга, и нет такого оттенка, который нельзя было бы найти у этих цветов. Смотришь на азалии и видишь палитру самой природы. В другое время года цветут ирисы – фиолетовые, бледно-лиловые, желтые и белые – или красивые бело-розовые лотосы, которые распускаются на водной глади, словно возвещая достижение совершенства. Последнее торжество красок в году – это великолепие кленов. Листья нашей английской ежевики тоже обретают малиновый цвет, но они прячутся в мокрых осенних живых изгородях. В Японии клены пламенеют на самом виду, создается впечатление, что они растут повсюду. Осенью кажется, будто они хотят померяться красотой с закатным солнцем, поскольку в это время года Япония – уже не Страна восходящего солнца, а Страна солнца заходящего, когда оно садится за горизонт в пышном венке из красных листьев. И разве на этом заканчивается ежегодный труд природы? Нет, конечно. Самым последним выпадает снег, и красота его заключается не столько в самих мягких снежных хлопьях, сколько в том, как они ложатся на миниатюрные домики, храмы и светильники. Посмотрите в это время на японский сад, и вы увидите, что на всем лежит белая печать природы, как бы говорящая: «Одобрено». Снежный пейзаж – это, пожалуй, последний, самый главный штрих в картине японской природы, и он дорог сердцам всех японцев. Однажды в разгар лета один японский император приказал накрыть миниатюрные горы в своем саду похожим на снег белым шелком, чтобы придать пейзажу ощущение зимней прохлады. И даже при самом поверхностном знакомстве с искусством Японии становится ясно, что снег является излюбленной темой для кисти японского художника.
Природа в миниатюре
Японцы, по большей части сами небольшие, питают любовь к миниатюрным вещам. Лафкадио Херн поведал очаровательную историю о няне-японке, которая обычно играла с маленькими детьми и давала им рисовые пирожки не больше горошин и чай в очень маленьких чашечках, это ее пристрастие к миниатюрным вещам возникло как следствие большого горя. Мы усматриваем нечто трогательное в этой любви японцев как нации в целом к маленьким предметам. Их любовь к карликовым столетним деревьям словно говорит: «Будь великодушно доволен тем, что никогда не вырастешь большим. Мы – люди маленькие и поэтому любим маленькие вещи». Древняя сосна высотой зачастую меньше фута не угнетает своим преклонным возрастом и не вызывает страха просто потому, что она столь невелика. Европейцы склонны считать японские карликовые деревья чем-то неестественным. Они не более неестественны, чем улыбки японцев, и говорят о том, что эта нация, как и древние греки, до сих пор близка к Природе.
Сосна
Сосна является символом удачи и долголетия. Вот почему почти все садовые ворота сделаны из сосны, и стоит согласиться, что сосна – более изящный талисман, чем ржавая старая подкова.
В одной японской пьесе мы находим такие слова: «Символ неизменности – да продлится их слава до конца времен – это две сосны, состарившиеся вместе». Здесь речь идет о двух известных соснах из местечка Такасаго [66]66
«Такасаго» – знаменитая легенда, на тему которой были созданы народные песни, лирические стихи и впоследствии пьеса театра Но. Возле бухты Такасаго росли две древних сосны. Согласно древним народным поверьям, в каждом дереве живет дух. Две этих сосны – любящие супруги – стали поэтическим символом верной любви.
[Закрыть]. Господин Кондэр рассказывает нам, что во время свадебных торжеств «ветку сосны, олицетворяющую мужчину, помещают в один сосуд, а ветку, олицетворяющую женщину, – в другой. Внешний вид обеих композиций одинаков, но женская сосновая ветка находится чуть ниже ветки мужской в противоположной вазе». Другими словами, это демонстрирует, что в Японии не существует «избирательных прав для женщин» и что японская жена подчиняется своему мужу и господину, – довольно опасная тема для разговора в Англии. Общий замысел вышеупомянутой композиции является олицетворением «вечного союза». Сосна действительно символизирует товарищество в любви, которую они, как Дарби и Джоан [67]67
Дарбии Джоан – имена нарицательные, означают мужа и жену (в особенности пожилых), живущих в мирном согласии.
[Закрыть], хранят до самой глубокой старости.
Великий друг природы
Камо-но Тёмэй, буддийский отшельник, живший в XII веке, написал небольшую книгу под названием «Ходзёки» («Записки из кельи»). В этом произведении Камо-но Тёмэй описывает, как он оставил мирскую жизнь и нашел приют в хижине на горном склоне. Тёмэй имел обыкновение петь и играть, а также читать свои любимые книги в самом сердце страны. Вот что он пишет: «И вот теперь шестидесятилетняя роса, готовая вот-вот уже исчезнуть, вновь устроила себе приют на кончике листка. Совсем как строит себе приют на ночь одну охотник; как свивает себе кокон старый шелковичный червь» [68]68
Цит. по кн.: Японские Дзуйхицу. СПб.: Северо-Запад, 1998. С. 346.
[Закрыть]. Мы видим его счастливым стариком, медленно бредущим среди холмов, собирающим по дороге цветы, человеком, который с наслаждением наблюдает тайны природы. В его размышлениях, полных поэзии, играет роль и религиозная приверженность. «Блюсти все заповеди во что бы то ни стало я вовсе не пытался, – пишет он с суховатым юмором, – но раз обстановки, способствующей их нарушению, нет, в чем я их нарушу?» [69]69
Там же.
[Закрыть]Высказывание, совершенно отличное от представлений некоторых индийских отшельников, которые находят в одиночестве истинную грозовую тучу искушения! Камо-но Тёмэй жил в мире с самим собой, основой его существования была не мирская суета, а творения природы: холмы и долины, цветы и деревья, бегущая вода и встающая луна. Цитирую его собственные слова: «Убежал ты от мира, с горами, лесами смешался… все для того, чтоб душу спасти, чтоб «Путь» выполнять» [70]70
Там же. С. 352.
[Закрыть].
Праздник душ умерших
Праздник О-Бон (Праздник душ умерших) представляется нам одним из самых убедительных подтверждений любви японцев к Природе. Этот праздник умерших придумала женщина, ведь в нем такая нежность, такая горечь, что без женского участия он явно не мог бы возникнуть. По поверью, в июле души умерших возвращаются из своего темного подземного последнего прибежища. Для этой большой компании призрачных гостей готовят скромные угощения, на кладбищах и на соснах у садовых ворот, приносящих счастье, вешают фонари. Раньше у японцев был обычай совершать харакири [71]71
Харакири, или сэппуку, – это название ритуального самоубийства, распространенного у самураев.
[Закрыть]– но давайте не будем забывать, что их души снова возвращаются на землю, чтобы скитаться по всей стране, похожей на огромный сад. Почему же они возвращаются? Они неслышными шагами приходят из-за холмов и далекого моря, чтобы еще раз взглянуть на цветы, побродить в садах, где провели столько счастливых часов. Этот невидимый сонм душ возвращается, когда ярко светит солнце, когда кажется, что лепестки цветов парят на ветру, внезапно превращаясь в бабочек, когда жизнь идет полным ходом, когда уже больше нет сил выносить темное царство Ёми (Смерти), где правит Эмма-О. Какое прекрасное время для возвращения! Какая безмолвная хвала Природе, что это сообщество душ возвращается назад в ее объятия в летнее время!
Японский флаг и хризантема
Большинство из нас знают, что на флаге Японии изображено красное солнце на белом поле, и естественно было бы предположить, что такой символ изначально связан с Богиней Солнца (Ама-тэрасу). Однако подобное предположение было бы совершенно ошибочно. В древности разнообразные астрологические символы изображались на китайских знаменах, и профессор Чэмберлейн описывает их так: «Солнце с живущим на нем Трехногим Вороном, Луна с живущим на ней Зайцем [72]72
До сего дня японские крестьяне верят в то, что на Луне живет Заяц. Он занят тем, что толчет в ступке рис для рисовых лепешек. Происхождение этой концепции, по-видимому, можно проследить по игре слов, поскольку «рисовая лепешка» и «полная луна» у японцев называются одним словом «моти».
[Закрыть]и коричным деревом, Красная Птица (символизирует семь созвездий в южной четверти зодиака), Темный Воин или Черепаха (символизирует семь созвездий в северной четверти), Лазурный Дракон (семь восточных созвездий), Белый Тигр (семь западных) и седьмое знамя, символизирующее Большой Ковш, или созвездие Большой Медведицы».
Китайские знамена с изображениями Солнца и Луны заслуживают особого внимания, потому что Солнце олицетворяет старшего брата императора, а Луна – его сестру. В VII веке японцы заимствовали эти знамена в Китае, но с течением времени отказались от многих непривычных им астрологических символов, которые были столь дороги сердцам китайцев. Когда в 1859 году возникла необходимость иметь собственный национальный флаг, было принято безупречное и простое знамя с изображением солнца, но солнечный диск без лучей был слишком прост, и тогда создали более сложный рисунок: хризантему с шестнадцатью лепестками. Мы можем только гадать, какая связь между солнцем и хризантемой. И то и другое было весьма почитаемо в Древнем Китае, и можно предположить, что японский художник, желая изобразить солнечные лучи, нашел удачную ассоциацию в цветке дикой хризантемы.
Хризантема – национальный японский цветок, и именно Японии мы обязаны появлением его в Европе. Мифологические сценки, особенно Лодка Сокровищ с Богами Счастья на борту, украшались лишь бесчисленным количеством хризантем. Лодки, замки, мосты и многие другие предметы изображаются в форме этого цветка с удивительной ловкостью. Японцы всегда отличались способностью придумывать красивые названия, и особенно это касается названий видов хризантем. Как поэтично звучат такие названия, как «Спящая Головка», «Золотая Роса», «Белый Дракон» и «Звездная Ночь»!
Хризантема действительно является очень подходящим символом для имперского штандарта. Когда-то, подобно Белой и Красной Розе, она фигурировала в качестве эмблемы Войны Хризантем, затяжной гражданской войны, которая разделила нацию на две враждующие фракции. Теперь хризантема символизирует объединенную империю.
Госпожа Белая Хризантема и госпожа Желтая Хризантема
Давным-давно на лугу бок о бок росли две хризантемы – белая и желтая. Однажды один старый садовник случайно проходил мимо, и ему очень понравилась Желтая Хризантема.
Он сказал ей, что, если она согласится пойти с ним, он сделает ее еще привлекательнее, будет давать ей изысканную еду и красивую одежду.
Госпожа Желтая Хризантема была так очарована словами старого садовника, что совсем позабыла о своей белой сестре и согласилась, чтобы старик поднял ее с земли и на руках перенес в свой сад.
Когда госпожа Желтая Хризантема и ее новый хозяин удалились, госпожа Белая Хризантема горько заплакала. Ее собственную безыскусную красоту отвергли, и, что еще хуже, теперь она осталась на лугу одна, без общения со своей сестрой, которой была так предана.
День за днем госпожа Желтая Хризантема становилась все прекраснее в саду своего хозяина. Никто не узнал бы в ней теперь обыкновенный полевой цветок, но, хотя ее лепестки стали длинными и кудрявыми, а листья – чистыми и ухоженными, она иногда думала о своей сестре, госпоже Белой Хризантеме, и спрашивала себя, как та проводит долгие часы в полном одиночестве.
Однажды в сад старого садовника в поисках совершенной по красоте хризантемы для нового герба своего господина зашел деревенский староста. Староста сказал старику, что ему не нужен изящный цветок хризантемы с множеством красивых длинных лепестков. Его желанию отвечала бы обыкновенная белая хризантема с шестнадцатью лепестками. Садовник показал гостю госпожу Желтую Хризантему, но тот остался недоволен цветком и, поблагодарив старика, удалился.
По дороге домой староста случайно забрел на то самое поле, на котором плакала госпожа Белая Хризантема. Она поведала ему печальную историю своего одиночества, и, когда ее горестный рассказ подошел к концу, деревенский староста сказал ей, что был у садовника и видел госпожу Желтую Хризантему, но счел ее лишь вполовину красивой по сравнению с ней.
При этих порадовавших ее словах госпожа Белая Хризантема осушила слезы и чуть не запрыгала от радости, когда этот добрый человек сообщил ей, что хочет взять ее с собой и нарисовать на гербе своего господина.
Не прошло и минуты, как счастливую госпожу Белую Хризантему уже несли в паланкине. Когда она добралась до дворца даймё, то все стали восхищаться ее красотой и совершенством форм. Отовсюду, из дальних и ближних мест, съехались великие художники, чтобы нарисовать этот прекрасный цветок, используя все свое мастерство. Вскоре госпоже Белой Хризантеме уже не нужно было зеркало, чтобы увидеть свой прекрасный белый лик на всех самых драгоценных вещах даймё. Она видела его на доспехах, лакированных шкатулках, одеялах, подушках и кимоно. Когда госпожа Белая Хризантема смотрела вверх, она видела свое лицо на больших резных панелях. Она была изображена плывущей по быстрой реке и в тысяче других прекрасных и изящных образов. Все единогласно признавали, что белая хризантема с шестнадцатью лепестками – самый замечательный герб во всей Японии [73]73
Хризантема с шестнадцатью лепестками – один из гербов императорской семьи, так же как цветы и листья павлонии. Гербы в Японии имели не только знатные и богатые люди высшего сословия. Фамильные гербы (моны) до сих пор украшают верхнюю национальную одежду, их можно видеть на груди и рукавах, на спине у шеи. Излюбленные мотивы гербов – это изображения бамбука, птиц, веера, китайских иероглифов и т. д.
[Закрыть].
В то время как счастливое личико госпожи Белой Хризантемы было увековечено на имуществе даймё, госпожу Желтую Хризантему ждала печальная участь. Она цвела лишь для себя одной, впитывая похвалу посетителей так же жадно, как впитывала росу своими изящными кудрявыми лепестками. Но однажды она почувствовала онемение в конечностях, и жизнь покинула ее. Ее когда-то гордая головка поникла, и когда старый садовник нашел госпожу Желтую Хризантему, лежащую на земле, он поднял ее и бросил на мусорную кучу.
Старик Хризантема
Кику-О (Старик Хризантема) был верным слугой своего господина Цугару. Однажды Цугару потерпел поражение в битве, и враг захватил его замок и все земли. Но к счастью, Кику-О и его господину удалось бежать в горы. Кику-О, зная любовь своего господина к цветам вообще и к хризантемам в особенности, решил сделать все, что в его силах, чтобы хоть немного скрасить жизнь изгнанника, полную сожалений и унижения.
Его усилия порадовали Цугару, но, к несчастью, вскоре он тяжело заболел и умер, а верный Кику-О похоронил своего хозяина и лил слезы над его могилой.
Потом он вернулся к своему прежнему труду и принялся сажать хризантемы вокруг могилы хозяина, пока не получился цветочный бордюр шириной в тридцать ярдов, так что, к изумлению всех, кому случалось проходить мимо, по всей округе разносился аромат красных, белых, розовых, желтых и золотых цветов.
Однажды, когда Кику-О почти исполнилось восемьдесят два года, он простудился и не мог выходить из своей скромной хижины, где лежал, страдая от сильных болей.
Как-то осенней ночью, когда любимые цветы его господина были в самом расцвете своей красоты, Кику-О увидел на веранде группу маленьких ребятишек. Разглядывая их, старик понял, что эти дети не принадлежат к миру живых.
Двое из малышей подошли к Кику-О и сказали:
– Мы – души твоих хризантем. Мы пришли сказать, что нам очень жаль, что ты болен. Ты оберегал нас и ухаживал с такой заботой… В Китае некий человек по имени Ходзо прожил восемьсот лет, потому что пил росу с лепестков хризантем. Мы с радостью продлили бы срок твоей жизни, но увы! Боги решили иначе. Через тридцать дней ты должен умереть.
Старик высказал пожелание умереть с миром и сожалел, что ему придется оставить свои хризантемы без ухода.
– Слушай, – сказал один из призрачных детей. – Мы все очень любили тебя, Кику-О, за все, что ты для нас сделал. Когда ты умрешь, мы тоже умрем вместе с тобой.
И только стихли последние слова, в хижине послышалось дуновение ветерка, и духи исчезли.
Кику-О становилось все хуже, и на тридцатый день он умер. Когда люди пришли посмотреть на посаженные им хризантемы, то обнаружили, что все цветы бесследно исчезли. Жители деревни похоронили старика рядом с его хозяином и, желая доставить удовольствие Кику-О, посадили хризантемы вокруг его могилы. Но все цветы тут же увядали, едва коснувшись земли. Только трава растет теперь на могилах. А детские души хризантем разговаривают, поют и играют вместе с душой Кику-О.
Фиалковый колодец
Однажды Сннгэ и ее служанки отправились на прогулку в долину Симидзутани, лежащую у подножий Ёсино и Цубосаки. Сингэ, преисполненная весенней радостью, подбежала к Фиалковому колодцу, возле которого обнаружила множество лиловых фиалок с чудесным нежным ароматом. Девушка наклонилась, чтобы нарвать душистых цветов, как вдруг из травы бросилась большая змея и укусила ее. Сингэ сразу же потеряла сознание.
Когда служанки нашли Сингэ, губы ее стали лиловыми, как растущие вокруг фиалки, а когда они увидели змею, затаившуюся неподалеку, то испугались, что их госпожа умрет. Однако у одной из девушек по имени Мацу хватило ума запустить своей цветочной корзинкой в змею, которая тут же уползла прочь.
Как раз в этот момент появился красивый юноша. И, объяснив служанкам, что он лекарь, дал Мацу лекарство, чтобы та дала его своей госпоже.
Пока Мацу пыталась всыпать в рот Сингэ порошок, юноша взял крепкую палку, на некоторое время исчез, а потом вернулся с мертвой змеей в руке.
К этому времени Сингэ пришла в себя и спросила имя лекаря, которому была обязана жизнью. Но юноша лишь молча поклонился и, оставив ее вопрос без ответа, удалился. Одна лишь Мацу знала, что спасителя ее госпожи зовут Ёсисава.
По возвращении домой Сингэ становилось все хуже и хуже. Самые мудрые лекари приходили к постели больной, но все их усилия вернуть ей здоровье были тщетны.
Служанка Мацу догадалась, что ее госпожа умирает от любви к прекрасному юноше, который спас ей жизнь, и решила поговорить об этом с хозяином, отцом Сингэ, по имени Дзэмбэй. Мацу рассказала ему, как все произошло, и добавила, что, хотя Ёсисава простолюдин и принадлежит к эта,самой низшей касте в Японии, которые живут тем, что убивают животных и снимают с них шкуры, он очень любезный и воспитанный юноша и ведет себя как настоящий самурай.
– Ничто, – говорила Мацу, – не возвратит вашу дочь к жизни, кроме брака с этим красивым лекарем.
Эти слова очень расстроили Дзэмбэя и его жену, ведь он был крупным даймё, и они ни на секунду не допускали мысли, что их дочь может выйти замуж за человека низшего сословия эта. Однако отец Сингэ согласился разузнать о Ёсисаве поподробнее, и Мацу возвратилась к своей госпоже с ободряющей вестью. Когда Мацу сообщила Сингэ о том, на что ради нее пошел отец, девушка заметно оживилась и даже согласилась поесть.
Когда Сингэ уже почти совсем поправилась, Дзэмбэй позвал ее к себе и сказал, что осторожно разузнал все о Ёсисаве и ни за что не даст своего согласия на их брак.
Сингэ горько заплакала и погрузилась в долгие тяжкие думы о своем горе. На следующее утро ее не могли найти ни в доме, ни в саду. Поиски велись во всех направлениях, и даже сам Ёсисава искал Сингэ повсюду, но все было напрасно. Сингэ таинственно исчезла, неся в разбитом сердце свое горе. И теперь ее отец осознал всю жестокость своего поступка.
Через три дня Сингэ нашли лежащей на дне Фиалкового колодца, и вскоре после этого Ёсисава, не в силах справиться со своим горем, обрел такой же конец. Говорят, что в бурные ночи дух Сингэ парит над Фиалковым колодцем, а рядом слышится плач Ёсисавы.
Призрак лотоса
О воскресение! Возрождение Мира и Жизни!
О чудо! Восходит солнце!
Лотосовые бутоны с разлукой в сердцах полыхают
С единственной молитвой: «Наму Амида!»
Ёнэдзиро Ногути
Лотос – священный цветок буддизма. Корни его в илистом дне, стебель прорастает сквозь толщу воды, и затем из мрака и грязи появляется прекрасный цветок.
Поэтому его сравнивают с добродетельным человеком, живущим в этом злом и испорченном мире. Сэр Уилль-ямс пишет: «Лотос постоянно использовался в качестве эмблемы или символа, по-видимому, из-за того, что его цветок напоминает колесо, а лепестки похожи на спицы. Таким образом, лотос олицетворяет собой учение о бесконечном круговороте всего сущего».
Будду часто изображают стоящим или сидящим на золотом цветке лотоса, который напоминает нам о буддийской сутре «Лотос Благого Закона».
Вот как описывает Лафкадио Херн райский лотос: «Они возделывают свой сад, эти очаровательные создания! – они ласкают бутоны лотоса, обрызгивая лепестки чем-то божественным, помогая им расцвести. А сами лотосовые бутоны! Их окраска неземная. Некоторые раскрылись, и в их светящихся сердцевинках в сиянии восхода сидят крошечные обнаженные младенцы, каждый с крошечным нимбом над головой. Это – Души, новые Будды Хотокэ, рожденные в блаженстве. Некоторые очень-очень маленькие; другие – чуть больше; кажется, что он растут на глазах, ведь их милые няньки кормят их чем-то наподобие амброзии. Я вижу одного, покинувшего свою лотосовую колыбель, ведомого божественным Дзидзо вдаль, к высшему величию».
Итак, вернемся к божественному лотосу и его тесной связи с буддизмом. В следующей легенде повествуется о том, что лотос обладает магической силой и может изгонять злых духов.
Однажды в Киото начался мор, от которого умерли тысячи людей. Болезнь дошла и до Идзуми, где жил правитель Корияма. Корияма, его жена и ребенок тоже заразились этой болезнью.
В один из этих дней к Таде Самону, высокопоставленному чиновнику в замке Кориямы, пришел ямабуси, живущий в горах отшельник. Этот человек был очень обеспокоен болезнью господина Кориямы и, обратившись к Самону, сказал:
– Эти несчастья постигли нас из-за того, что злые духи проникли в наш мир через ворота в этом замке. А причина в том, что ров вокруг замка пересох и там больше нет лотосов. Если наполнить ров водой и вновь посадить священный цветок, злые духи уйдут, а твой господин, его жена и ребенок снова поправятся.
Эти мудрые слова произвели на Самона сильное впечатление, и ямабуси было разрешено посадить лотосы вокруг замка. Закончив эту работу, отшельник таинственно исчез.
Через неделю господин Корияма, его жена и сын смогли подняться с постели и вернулись к своим обязанностям. К тому времени стены были уже починены, рвы наполнены чистой водой, в которой отражались склоненные головки бесчисленных цветов лотоса.
Много лет спустя, уже после смерти господина Кориямы, молодой самурай однажды проходил мимо замкового рва. Он любовался цветущими лотосами и неожиданно заметил двух очень красивых мальчиков, играющих у кромки воды. Самурай хотел было отвести их в более безопасное место, но дети внезапно вскочили и прыгнули в ров, исчезнув под водой.
Изумленный самурай, решив, что видел пару Каппа или каких-то других речных духов, поспешил в замок и рассказал о своем необычайном приключении. Тогда ров осушили и вычистили, но не нашли никаких следов Каппа.
Чуть позже другой самурай, по имени Мурата Иппай, увидел у того же лотоса нескольких красивых маленьких мальчиков. Он выхватил меч и стал рубить их, с каждым новым ударом своего оружия вдыхая густой аромат этого священного цветка. Когда же Иппай огляделся, чтобы узнать, сколько странных созданий он убил, вокруг него вдруг заклубилось разноцветное облако, осыпав его лицо мелкими брызгами.
Поскольку было уже слишком темно, чтобы определить, кто напал на него и сколько еще осталось врагов, Иппай всю ночь оставался на том самом месте. Когда же он дождался утра, то с отвращением обнаружил, что всего лишь срезал головки нескольких лотосов. Зная, что этот благословенный цветок когда-то спас жизнь владыки Кориямы, а сейчас оберегает его сына, Иппай испытал сожаление и стыд. Прочитав молитву, стоя у самой воды, он совершил харакири.
Дух пиона [74]74
В Китае пион считался «царем цветов», символом мужской красоты.
[Закрыть]
Сговорились, что принцесса Ая выйдет замуж за второго сына господина Ако. Приготовления к свадьбе, по японскому обычаю, совершались без согласия и одобрения заинтересованных сторон.
Однажды ночью принцесса Ая прогуливалась по огромному саду возле дома в сопровождении своих служанок. Лунный свет ярко освещал ее любимую клумбу с пионами возле пруда, окутывая сладко пахнущие цветы серебристой пеленой. Здесь принцесса задержалась и, наклонившись, чтобы вдохнуть благоухание пионов, поскользнулась и непременно упала бы, если бы ее вовремя не подхватил красивый молодой юноша в одеждах с узором из пионов. Он исчез так же быстро и таинственно, как и появился, прежде чем принцесса успела поблагодарить его.
Случилось так, что вскоре после этого принцесса Ая тяжело заболела и, соответственно, день свадьбы пришлось отложить. Никакие лекарства не могли вернуть прежнее здоровье девушке, лежащей в лихорадке.
Тогда отец принцессы попросил любимую служанку дочери Садаё пролить свет на то, чем может быть вызвано нездоровье ее госпожи.
Садаё, хотя и поклялась принцессе хранить секрет, почувствовала, что настало время, когда ничего не остается, как раскрыть эту тайну. Она рассказала своему господину, что принцесса Ая влюбилась в юного самурая в одеждах с узором из пионов, добавив: если юношу не удастся найти, она опасается, что ее молодая госпожа может умереть.
