Текст книги "Диагноз: Раздевайся, Даша! (СИ)"
Автор книги: Харли Напьер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Долгая реабилитация? – эхом повторила я.
Это же конец. Конец всему. Никто не будет ждать, пока я приду в норму. Да и приду ли вообще?
– Но это не все, – продолжил отец Назара. – В СМИ разлетелась информация о том, что тебе помогли попасть на первенство. Разразился скандал. И результаты твои обнулили.
– Как обнулили? – задохнулась я от обиды. – Я честно заслужила свое место. Свою медаль...
Лицо мужчины оставалось бесстрастным, синие глаза холодными и отстраненными.
– Нет больше медали. Ее отдали той, кто занял третье место. Твои действия порочат честь федерации, поэтому тебя дисквалифицировали.
– Мои действия?! – возмутилась я. – Это были ваши действия. Вы это сделали специально, а теперь сами же все рассказали. Может это вы мне и иголку подложили?
Назар был прав во всем. А я дура! Нужно было послать этот чемпионат, эти глупые мечты и улететь с ним. Это все пшик, воздух, а наша любовь была настоящей...
– Не забывайся, девочка! – рявкнул он. – Лучше забейся подальше и не отсвечивай, может тогда станешь тренером где-то в глубинке.
– Вы ...чудовище, – прошептала в неверии.
– А ты неудачница и будущий инвалид. Неловко упавшая фигуристка, чье имя забудут завтра же. Несчастный случай. Так бывает.
Он смотрел на меня как на червя или таракана. Столько брезгливости и ненависти было в его глазах. Наклонившись ближе, отец Назара прошептал с угрозой:
– Каждый должен быть на своем месте. И помни всегда, где твоё. А вот Назара забудь и может быть тогда, я оплачу твоё лечение и помогу с работой.
– Вы за это ответите. Я вам обещаю, – прошипела в его наглое лицо. – И засуньте себе в жопу свои деньги и помощь.
– Ну и дура, – рассмеялся он, отстраняясь. – Лежи овощем. Пошли, Ира.
Тренер не спорила и не вмешивалась, безропотно последовала за ним. Оставляя меня одну.
Я все потеряла и всего лишилась. Но самое главное, оттолкнула от себя Назара...
Я окончательно сломалась, утопая в одиночестве и жалости к себе. Мне хотелось кричать, яростно орать о несправедливости жизни. Но все, что я могла это лежать и смотреть в окно. Родители никак не могли меня вытащить из этой пропасти.
Все потеряло краски и смысл. Ничего больше не хотелось.
Глава 16
Безликие белые стены больничной палаты, казалось, отражали ту пустоту, которую я чувствовала внутри. Лежала на кровати и смотрела безучастно в окно на яркое небо. Но даже тепло солнца не радовало.
Мое тело, когда -то натренированное и сильное, теперь стало сломанной, опустошенной оболочкой. Я очень сильно похудела. При моем росте, вес в сорок восемь килограмм был уже критичным. Но еда в меня не лезла, я просто ничего не хотела.
Мама сидела рядом с моей кроватью, ее обычно живые, полные блеска глаза потухли. В них плескалась печаль и беспокойство. В руках у нее была тарелка с супом, его аромат, не будил во мне аппетит, а напротив вызывал тошноту.
– Дашуль, пожалуйста, – прошептала она с мольбой. – Поешь хоть немного. Ты и так истощена. Совсем похудела. Чего ты добиваешься?
– Я не хочу, – сипло произнесла в ответ. Голос мой был слабым, нездоровым, лишенным жизни.
Вздохнув, она поставила тарелку на тумбочку и достав платок из кармана, вытерла слезы, скопившиеся в уголках ее глаз.
– Ты должна есть, – с надломом проговорила она, – Иначе, как поправишься и встанешь?
Я понимала ее, но ничего не могла поделать с собой. Мне было плевать на свое здоровье, на будущее. Я не выполняла предписаний врачей, не занималась с реабилитологом и не ела.
Я лишилась всего. Любимого человека, своей мечты. Мое тело меня не слушалось. Имя мое смешали с грязью. Просто взяли и сломали меня.
– Посмотри какой вкусный суп, – уговаривала мама, осторожно положив свою руку на мою. – Я утром варила. Как ты любишь, с клёцками. Дашенька, тебе нужно набраться сил, чтобы встать, чтобы идти дальше.
– Я устала, мама, – прошептала я в отчаянье. – Я так устала... Можно просто оставить меня в покое?
Меня и правда вымотали постоянные мотивирующие речи. Бесконечный поток врачей и медсестер. Их хмурые брови, предположения, новые диагнозы и курсы лечения.
Я устала от вопросов, взглядов полных жалости, шепота и пересудов за моей спиной. От постоянного напоминания о моей травме и печальных прогнозах, о дисквалификации. Так хотелось исчезнуть, раствориться.
– Я знаю, родная, – произнесла она с болью. – Но ты не можешь сдаться. Ты должна бороться. Для себя, для тех кто тебя любит.
Как я могла бороться, когда понимала, что уже все потеряла? Как я могла найти силы, чтобы двигаться вперед, когда оттолкнула от себя единственного мужчину, которого любила? Когда тренер отвернулась от меня, а моя репутация уничтожена...
Слезы катились по моим щекам. Горячие и соленые, как молчаливое свидетельство о боли, которая поглотила меня.
Вдруг дверь резко распахнулась, и в палату влетел ураган. Назар явно был рассержен и очень недоволен. Я же не поверила своим глазам.
Но никаких сомнений не было. Передо мной стоял Борзов. В белом халате, надетом на светлый спортивны костюм. Его глаза, цвета штормового неба прожигали меня насквозь. Цепко сканируя мое тело. Подмечая мою худобу и темные круги под глазами.
Я не знала, что говорить. Как он здесь оказался? Кто ему позвонил? Родители точно не знали его номера.
Борзов, тем временем, оттолкнул ногой стоящую рядом с кроватью коляску, на которой мама «выгуливала» меня в коридоре, и двинулся ко мне.
Мое средство передвижения с грохотом ударилось о стену, а я непроизвольно открыла рот, чтобы возмутиться. Но слова будто застряли в горле.
Столько гнева плескалось в его очах, что я просто боялась, что его взорвет от переполняющих эмоций.
Не говоря ни слова, Назар легко взял меня на руки, нежно прижав к себе и широким размашистым шагом двинулся прочь из палаты.
– Куда?! Куда вы ее несете? – в волнении воскликнула мама, поднимаясь на ноги и всерьез рассматривая вариант, звать на помощь.
У меня же сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он рядом. Здесь со мной.
От него так приятно пахло. А сколько силы и уверенности было в нем... Только я уже другая. Зачем ему калека? Что он задумал?
– На прогулку. Хватит ей лежать. Отдохнула, – твердо и непоколебимо заявил Борзов.
Его слова заставили улыбнуться. Они словно были пронизаны обещанием новой жизни. Мир снова заиграл красками.
– Возьмите плед, – засуетилась мама, тоже воспряв духом и бережно укутывая меня.
Я покидала больницу, в теплых и надежных руках Назара. Он держал не только мое тело, но и сердце в своих ладонях. Впервые за это долгое время улыбалась и хотела жить.
Воздух был густым с насыщенным запахом зелени. Повсюду щебетали птицы. На улице было тепло и свежо.
Я, казалось, отогревалась душой, пока Назар в полном молчании нес меня в небольшой сквер на территории больницы.
Прижимаясь щекой к его груди, робко улыбалась. Ткань стерильного белого халата была единственной преградой, между мной и бешено бьющимся сердцем Борзова. Она хоть немного усмиряла кружащиеся в беспорядке мысли в моей голове.
Он пришел ко мне, нашел и выдернул из той утопии, в которой я тонула. Захлебывалась в отчаянье и погружалась на самое дно своей беспомощности. Но... зачем? Почему?
Дойдя до одинокой скамейки возле раскидистых деревьев, Назар осторожно посадил меня. Забирая такое нужное и дарящее покой, тепло. Сам он продолжал стоять. Сверля меня недовольным взором.
– Ты вообще что ли не ела? – спросил он рассержено. – Я понимаю, что девушки любят худеть к лету. Но это уже перебор, Даша.
Я отвернулась, слова застряли в горле. Как я могла объяснить ему чувство безмерного одиночества, отчаяния? Полного отсутствия желания бороться. Страха от мысли, что потеряла его навсегда. Лишилась всего.
– Ты зря приехал, Назар, – выдавила из себя, а во рту стало горько, словно я пепел на вкус попробовала.
Он присел на корточки возле моих ног. Пальцы его нежно коснулись моего подбородка, поворачивая к себе. В моих глаза слезы. В его целая гамма эмоций, но самая яркая – боль.
– Я же обещал. Разве ты забыла? – произнес он почти шепотом.
А после взглядом указал на мое запястье. Где до сих пор был золотой браслет.
Внутри все сжалось от его слов. Столько мягкости и тепла в них было. По щекам моим полились слезы. Не могла их контролировать. Я столько времени была сильной, держала себя в рамках, а теперь будто расклеилась. В жизни столько не плакала, сколько пролила слез в этой больнице.
– Не плач, Даша, – еле слышно выдохнул Назар, стирая подушечками больших пальцев мои слезинки. – Ты же сильная. Ты все сможешь.
– Нет, – губы мои скривила гримаса боли, а голос задрожал. – Не сильная. Не смогу. Нет больше той Даши. Я калека. Неудачница. Уходи, Назар. Не нужно смотреть на меня такую. Нет во мне больше сил бороться.
– Хочешь, чтобы я ушел? – глаза его потемнели, а лицо стало хмурым.
«Нет! Нет! Нет! Если ты уйдешь... Я умру...»
И это уже не просто про чувства. Назар был для меня маяком, рядом с которым я живая. Тем, кто заставляет смотреть на мир иначе, за чьей спиной так безопасно и на чьем плече ужасно спокойно.
– Предлагаю пари, – не дождавшись моего ответа и спасая меня, проговорил он легко.
Встрепенулась, готовая спорить хоть на что, только бы он не ушел. Ну не могла я представить свой мир без него. Не хотела даже думать о той пустоте, которая поселится в моем сердце после его отъезда.
– Если хочешь, чтобы я отстал, то начни ходить. Как только пройдешь сама от крыльца больницы до... – Назар осмотрелся в поисках конечной точки. – Этой лавочки. Я сразу оставлю тебя в покое.
– Хорошо, – прошептала я, задыхаясь от слез.
Борзов молчал. Скользил своим внимательным взглядом по моему лицу, словно соскучившись, заново впитывал в себя мой образ.
– Тогда... условия ты помнишь? Во всем и всегда слушать меня.
– Да.
– Прекрасно, – поднялся он на ноги и хлопнув в ладоши, отошел на пару шагов. – Вставай, – звучало как приказ.
– Да не могу я! – возмутилась, вмиг забывая обо всем на свете. Даже плакать расхотелось.
– Не ври мне, Даша, – покачал он укоризненно головой. – Я видел твою историю болезни. Тебе можно вставать. Давай.
– Не могу! – стояла на своем, боясь оторваться от спасительной опоры.
– Тогда я тебя поцелую, – нагло заявил Борзов. – Не по-детски. А как положено.
И таким взглядом меня одарил, что у меня щеки вспыхнули. Некстати в голову полезли мысли,что я не расчесалась и надо бы у мамы косметику попросить купить, а еще туалетную воду мою принести...
– Ну? – поторопил он. – Считаю до трех. Раз... Два...
– Подожди! – всполошилась я. – Я попробую.
Так страшно было. Тело меня плохо слушалось. В спине пульсировала ноющая боль, как и в ноге. Мои постоянные спутники после падения.
Собрав всю свои волю и силу в кулак, пыталась оттолкнуть себя от скамейки. Я была словно марионетка с запутанными нитями. Дергаешь за одну, а вместо руки поднимается нога. Ужасное и страшное состояние.
– Не стоит бояться, – проговорил ободряюще Назар, протягивая свою руку. – Или... все же хочешь со мной поцеловаться?
– Обойдешься, – огрызнулась из вредности, опираясь на его ладонь.
С силой, которая, казалось, пришла из ниоткуда, я оттолкнулась от лавки. Ощутила прилив тепла, и сердце мое пропустило удар. Борзов был так близко... И я встала... Неловко, как ребенок, который только делает свои первые попытки подняться в кроватке. Но я это сделала.
Назар медленно, будто замерев, убрал свою руку, позволяя мне поймать баланс. А после подхватил меня на руки и закружил в воздухе. Не выдержав, засмеялась, прижимаясь к нему ближе. Вдыхая глубже его умопомрачительный аромат. Нежась в его объятиях.
На мгновение я забыла о болях, о прошлых невзгодах. Были только он и я. Меня затопило чувством счастья. Я будто могла дышать полной грудью, летать. Я воспарила высоко над болью и разочарованием. И даже когда Назар поставил меня на ноги, я знала, что ничто, даже эта травма и наше расставание не смогут заглушить ту любовь, что я испытывала к этому мужчине. Столько врачей пытались мне помочь, родители уговаривали встать, а он просто приехал и сделал. И теперь я была абсолютно уверена, что не просто пойду. Побегу.
Глава 17
Назар
За сутки до этого
На сердце было тяжело, словно туда свинца налили, но я упорно строчил по клавиатуре, пытаясь полностью уйти с головой в медицинские карты и отчеты. Это было единственным способом заставить замолчать терзающие голову мысли.
Я не видел Дашу с тех пор, как ушел из того номера в гостинице. Это не было сродни крику или скандальному расставанию. Нет. Я просто понял ее и молча оставил. Наши пути разошлись. И меньшее, что я хотел бы услышать, так это ее ложь.
Видел же ее глаза, в них было столько борьбы, неуверенности и страха. Я же знал, как для нее дорого это фигурное катание, ее мечта.
Не мог заставить выбирать. Да, что лукавить. Я по сути сам подтолкнул ее к решению, выбрать не меня. Хотя все во мне орало, просило настоять на своем и никуда не отпускать.
Но Даша выбрала свою мечту. И мне сложно было ее осудить за это.
«Я всегда буду рядом.»
Обманул? Нет. Я и был. Но не так, как возможно она того ожидала. Все мои мысли были посвящены ей. Каждое утро я вставал, думая о Даше и каждый вечер ложился спать, засыпая с ее образом перед глазами.
Я похоронил себя в своей работе, в стенах нашей больницы. Помогал людям облегчить их боль и снова поверить в счастливое будущее. Это стало своеобразным щитом, крепостью против сокрушительной боли в груди.
Дверь скрипнула, отрывая меня от размышлений. В кабинет вошла Юля, наша болтливая медсестра. На губах ее играла мягкая улыбка, а глаза смотрели с интересом. Только в последнее время меня стало раздражать подобное внимание от противоположного пола. И если раньше я спокойно реагировал на флирт, то теперь злился и срывался.
– Назар Андреевич, там Демидов из вип-палаты лютует, – прижимая к груди карту больного, произнесла она с досадой. – Ему процедуры назначили, а он из себя Хэнкока строит. Он, видите ли, звезда хоккея и у него ничего не болит.
– Хорошо, я с ним поговорю, – отозвался отстраненно.
Ох уж эти спортсмены. Им там в секциях мозги что ли отбивают полностью, как и инстинкты самосохранения?
– Он вообще ничего не слушает, – замявшись, решила продолжить диалог Юля, полностью игнорируя моё нежелание общаться не по делу. – Скоро кубок, скоро кубок. А какой ему кубок? С такой-то шейкой бедра.
– Угу, – бросил безразлично.
– Вон у нас недавно фигуристка лежала. И что толку? Все равно разбилась и выбыла, – распалялась она еще больше.
Я замер. У нас в отделении недавно лежала только одна фигуристка...
– Что? – оторвав свой взгляд от экрана, нахмурился я.
– Ну эта... – оживилась Юля, заметив мой интерес. – Фамилию не помню. Вы ее еще сами оформляли.
– И? – поторопил ее.
– А, ну так она второе место же взяла на первенстве, – окончательно осмелившись, выпалила Юля, подходя ближе и садясь напротив меня. – А потом на каком-то прокате упала и все, загремела в больницу. Потом выяснилось, что место ей в первенстве купили и всё. Дисквалификация. Ну думать же надо. С такими травмами и в такой опасный спорт...
Казалось, у меня сердце биться перестало от волнения.
– Она ... она в порядке? – сглотнув вязкую слюну, спросил сипло.
В голове уже ярко рисовались картины того, как Даша упала, сколько грязи и сплетен на нее обрушилось после. Сто процентов без моего папаши здесь не обошлось. Не смог меня задеть, раскатал Дашку...
– Да откуда я знаю, – изумилась Юля, часто хлопая глазами.
Вопрос мой был риторическим, я и не надеялся на то, что она сможет на него ответить.
– Ты иди, работай, – хватая свой телефон со стола, махнул ей, желая поскорее избавится.
Медсестра что-то ответила, но я уже не слушал. Искал в интернете телефоны больниц. Мне нужно было найти Дашу и узнать о ее состоянии.
Новости поразили. Моя девочка, яркая и сильная, осталась совсем одна. Цеплялась за жизнь на больничной койке, потеряв все.
Достаточно быстро я нашел ту больницу и связался с главврачом. Он рассказал мне про ее состояние и нежелание следовать указаниям.
Такое зло взяло. Сломалась, опустила руки. И все из-за меня. Не вмешайся мой отец, и не произошло бы всего этого.
Не мог сидеть на месте. Мне нужно было быть рядом с ней. Не важно как, но я подниму ее, заставлю выкарабкаться. Диагноз был не таким страшным, но все усугубляло Дашино нежелание выздороветь.
Игнорируя все дела и записи, я забронировал первый рейс до Сочи. Каждая минута вдали от нее казалась вечностью.
Возле ее палаты остановился. Сердце стучало в груди, как бешеное. Сейчас увижу ее... Мою Дашу...
Понимал, что не нужно соплей и нежностей. Только решительные действия. Но как я не старался держаться, у меня душу выворачивало от злости и боли.
Она лежала на кровати, бледная и тощая. Ее когда -то светящиеся глаза потухли. Вид у нее был такой уязвимый и потерянный.
И тут меня накрыло. Как она могла опустить руки? Как могла позволить травме и сплетням украсть ее у меня?
Это была не та женщина, которую я любил, за которую боролся. Это была ее тень, увядающая оболочка той Даши, которая очаровала меня.
Я решил, что подниму ее, вдохну в нее жизнь, чего бы мне это не стоило. Пусть шипит, злиться, упирается, но я не оставлю ее так.
Вообще больше никогда не оставлю. Пошло в жопу ее фигурное катание, мой отец и все на свете. Даша будет улыбаться, будет счастлива и я все для этого сделаю. А потом? Я же сказал, что отстану, но не оставлю. Так что, никуда ты больше от меня не денешься, Дашка.
Глава 18
Даша
Что я там говорила? Что рада приезду Назара?
Нет!
Борзов самый настоящий монстр, который решил довести меня до бешенства. Невыносимый, наглый и самодовольный тип!
Он взялся за меня всерьез и не планировал давать спуску. Поселился в моей палате и четко следил за тем, чтобы я пила все прописанные мне лекарства и выполняла различные упражнения.
Порой у меня просто сдавали нервы. Но я не позволяла себе плакать и показывать ему свою слабость. Шипела, огрызалась и пару раз от души огрела его подушкой.
Но Назара это не впечатляло и не обижало, он лишь смеялся и усложнял упражнения.
– Давай, Даша, – поторопил Борзов, поддерживая меня за локоть. – Еще три подхода. Не нужно изображать из себя немощную. Я все равно не поверю.
Я громко застонала, прикрывая глаза.
– Садюга.... – пробормотала я. – Это ты мне так мстишь, Назар? Я же начну ходить... Я же тебе устрою веселую жизнь... – голос мой был пропитан угрозой и упрямством.
– С нетерпением жду этого дня, – расплылся он в довольной улыбке.
На самом деле я была ужасно истощена. Хоть и старалась этого не показывать.
Я ненавидела не его. А свою беспомощность. Так привыкла к тому, что всегда была лидером, со всем легко и сама справлялась, что теперь именно это и подкосило меня.
Взгляд мой сам собой переместился в окно, где одинокий воробей сидел на выступе, щебеча свою утреннюю песню.
Сколько раз я падала? Снова вставала и шла дальше.
А травмы?
Их было много... Даже прошлая, которая, казалась самой сильной, теперь же виделась полной ерундой.
В этот раз всё было иначе. Это был не просто физический надлом, что-то изменилось во мне самой. Я стала более слабой и пессимистичной.
Словно почувствовав то, что я начинаю сдаваться, Борзов, смягчил тон и слегка сжал мою руку.
– Еще немного, зайка. Ты это можешь.
– Зайка?! – закипела я. – Борзов, ты точно оборзел. Я тебе не зайка, не птичка и не рыбка. Я – Даша!
– Да, ты права, – покивал он, ни капли не обидевшись. – Ты не зайка. Ты фурия, мегера, Горгона, от взгляда которой все мужики превращаются в камень.
Я вновь глубоко вздохнула. Как с ним можно быть спокойной?! Хотя, как бы я не злилась на него, в душе моей мерцал маленький огонек благодарности. Он согревал мою грудь, спрятавшись под броней недовольства.
Постоянные подколы Назара, его непоколебимая поддержка, медленно, но верно толкали меня вперед. Заставляли преодолевать саму себя.
– Жаль с тобой это не сработает, – фыркнула я, с трудом двигая ногами.
Борзов засмеялся, вызывая и на моем лице ответную улыбку.
– Да ладно тебе, Даша, – проговорил легко Назар, глаза его при этом буквально горели весельем. – Ты еще мне спасибо скажешь. Я же тебя знаю, только ходить начнешь и побежишь на свой лед, крутить тройной аксель.
Раньше именно так и было бы. Но сейчас я промолчала.
Спина вспотела, а я пыхтела, поднимая ногу.
Не хотела я больше на лед. Последние события отбили все желание когда-либо приближаться к катку.
Ничего там для меня хорошего не было. Лишь очередные, боль, разочарование и падения.
Стоило уже признать, что этот этап моей жизни закончился. Не стать мне никакой чемпионкой. И впервые это не огорчало. Я принимала новую реальность, как данность.
Когда измотанная и уставшая, я без сил упала на кровать, очень надеялась на то, что Борзов уйдет по делам или в гостиницу. Должен же он был поесть и принять душ. Не мог же он постоянно дежурить у моей постели.
Назар проводил со мной целый день, а исчезал только ночью, когда я крепко засыпала. Не представляла, когда он успевал спать, но стоило мне открыть глаза, как он уже был рядом.
– Устала? – с наигранным беспокойством спросил этот демон.
– Нет, – бросила из вредности, не в силах даже пошевелиться.
– Ну-ну, – хмыкнул он. – Тогда давай завтракать, – заявил безапелляционно Назар.
Я же чуть не задохнулась от возмущения. Постоянно он приставал ко мне с этой едой.
Впервые в жизни я встретила кого-то более упрямого, чем сама. Борзов с невозмутимым видом взял поднос с тарелкой каши, пар от которой поднимался вверх и присел рядом со мной на кровать.
На меня же от вида больничной баланды накатила волна тошноты.
– Я не хочу есть, – заявила решительно, поднимаясь на локтях и отползая от Назара подальше к стене. – Я... Вообще в туалет хочу. Вот, – поспешила найти выход из своего бедственного положения.
Он же не отстанет, я это точно знала. Назар посмотрел на меня с неодобрением и даже головой покачал.
– Даша-Даша. Мы уже это проходили. Тебе нужно есть.
Я закатила глаза к потолку. Ага, проходили. Он, то массаж обещал, то поцеловать, то вообще предлагал обмен. Десять ложек еды, за полчаса моего покоя. Что за больница?! Пускают всяких... наглых реабилитологов, как к себе домой!
– Я поем позже, хорошо? – проговорила примирительно, заранее зная, что не исполню свое обещание.
– Хорошо, – на удивление легко согласился Назар.
А после поднялся и вышел из палаты. Я же не успела обрадоваться, как этот вредный мужчина вернулся обратно с медицинской уткой в руках.
– Что это? – опешила я.
– Ты же хотела в туалет, – усмехнулся он. – Сама не дойдешь. Коляски нет. А я тебя без завтрака не понесу.
Кажется я покраснела до кончиков ушей.
– Хорошо. Твоя взяла. Узурпатор, – прошипела я не хуже кошки.
– Я так и знал, что мы сможем договориться, – расплылся он в широкой улыбке.
С раздражением взяла с подноса тарелку и начала демонстративно поглощать кашу. Она кстати была не так уж и плоха. Даже оказалось, что я была голодной. И сама не заметила, как съела всё.
– Доволен? – спросила с вызовом, показывая ему пустую тарелку.
– Вполне, – кивнул Назар.
А после приблизился. Осторожно убрал волосы мне за ухо и внимательно рассматривал мое лицо.
– Знаешь, Дашка, – проговорил он шепотом. – Ты хоть и колючая, но такая красивая...
Тихий вкрадчивый голос Назара, его теплые знакомые прикосновения послали по моему телу приятные волны трепета. Пальцы мужчины ласково проскользили по моей щеке. Так близко. Так интимно это было. Что легкие сковало спазмом. Невозможно было нормально вдохнуть.
– Это тоже часть терапии, Борзов? – спросила хрипло, очень боясь растаять, поддаться моменту, а после упасть с небес на землю.
Вдруг он устанет. У меня не получится восстановиться. И Назар просто в один ужасный день не приедет. Или вновь вмешается его отец. Меня душило этими страхами. Остаться одной. Довериться, а после очень сильно обжечься.
– Конечно, – прошептал он с улыбкой. – Все же врачи именно так и ведут себя со своими пациентами.
Я попыталась улыбнуться. Но вышло плохо. Губы скривило в какой-то непонятной гримасе боли и разочарования.
– Я не твоя пациентка. А ты не мой врач. Вообще не понимаю, чего ты со мной возишься, – прошептала едва слышно и отвела взор.
Назар наклонился ближе, в его глазах плескалась нежность, от которой сердце мое сделало кульбит.
– Действительно. С чего бы это? – хмыкнул Борзов.
Он все так же с задумчивым видом, водил подушечками своих теплых пальцев по моей скуле, опускаясь ниже к подбородку и едва не касаясь губ.
Так чувственно это было. Не хотела ничего говорить. Просто наслаждалась этими минутами нашего уединения. Дрейфовала на волнах удовольствия. Ощущая, как внизу живота щекочет от переполняющих меня эмоций.
Но все волшебство момента было разрушено. В палату вошел мой лечащий врач. Назар сразу же поднялся и отошел к окну. Его постоянное пребывание рядом со мной никого в больнице не удивляло. Для него не существовало никаких ограничений. И я не понимала, как ему это удалось сделать.
– Ну, Даша, – начал с дежурной улыбкой, худощавый мужчина в очках, – Анализы твои пришли. Там все хорошо. Так что не вижу смысла больше держать тебя у нас. Ты достаточно окрепла. И я сегодня подготовлю документы на выписку.
Его слова застали меня врасплох. Меня выписывают? Но как? Я же не хожу еще.
До моего дома тысячи километров. Город курортный. Из федерации меня выперли, а значит и жилья не предоставят. Родители улетели домой, оставив меня на попечении Назара. У самой у меня нет денег.
Это был самый настоящий кошмар. Куда идти? Точнее как?!
– Но мне некуда идти, – озвучила потерянно свои страхи.
Реальность моей ситуации поразила не хуже волны цунами. Ладошки моментально вспотели, а я находилась на грани отчаянья.
– Мне жаль, – равнодушно отозвался доктор, просматривая мою карту. – Но мы сделали все, что от нас зависело. Дальше тебе требуется реабилитация. Наша больница этим не занимается. А оставить тебя здесь, я не имею никакого права.
– Всё в порядке. Выписывайте, – отозвался спокойно Назар.
Я же сидела, потеряно рассматривая рисунок на своей пижаме.
– Ну вот и замечательно, – расплылся в довольной улыбке мужчина, с радостью избавляясь от меня. – Я подготовлю все. Зайдете после обеда.
– Хорошо, – кивнул Борзов.
Врач вышел, оставив нас наедине. Я была так потеряна. Взяла телефон с тумбочки и хотела уже набрать маму. Ей придется прилететь. Но сегодня она уже не успеет. Да и будут ли билеты по приемлемой цене? А как мы полетим домой? Где я буду это время ее ждать?
Голову разрывало от вопросов.
– Кому собралась звонить? – спросил Назар, возвращаясь на мою кровать.
– Маме, – проговорила отрешенно. – Попрошу ее прилететь.
– Не нужно, – забирая телефон из моих рук, отрезал Борзов. – Мне еще вчера сказали о том, что тебя будут выписывать и она в курсе.
– Она прилетит? – нахмурилась я.
– Нет. Зачем? Тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Я снял квартиру и мы поедем туда. Будем заниматься твоей реабилитацией, Даша, – выдал он, довольно скалясь.
Растерянно смотрела на него. Он снял в курортном городе квартиру? Это же большие деньги...
Продумал все заранее. На глазах моих навернулись слезы благодарности.
– Назар, – выдохнула я сдавленно. – Я не знаю, что сказать ... ты так много сделал для меня ...
Броня рухнула. По щекам моим катились крупные горячие слезы. Не могла описать словами, как важно и дорого было для меня всё то, что он делал.
– Что именно? – усмехнулся Назар, а во взгляде его мелькнула грусть. – Испортил тебе карьеру? Оставил? Или может помог оказаться в больнице?
– При чем здесь ты?! – возмутилась я. – Это я сама оттолкнула тебя. Я потащилась на то первенство и зная все, вышла на лед. Это я не проверила коньки перед прокатом, хотя не первый год в этом спорте и прекрасно понимала, как избавляются от конкуренток. Это я сама во всем виновата!
– Ты ни в чем не виновата, – покачал он головой. – Это все из-за меня. Поэтому я буду рядом до конца. Пока ты не встанешь, пока не пойдешь. Не начнешь снова жить, как раньше.
У меня внутри все оборвалось. Назар винил во всем себя. Именно поэтому возился со мной. Его съедало чувство вины. Он отдувался за подлость своего отца. И это... ранило. Я наивно верила, что в душе у него все еще были чувства ко мне.
– Пойду и начну, – произнесла упрямо, вытирая щеки.
Теперь с еще большим рвением. Избавлю его от этого балласта. Отпущу.
– Я от тебя иного и не ожидал, – похвалил он, но слова его были пропитаны какой-то горечью.Словно он понял все мои мысли и... разочаровался.
