Текст книги "Гремучий Коктейль 6"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7

– Боярыня Корочкина-Одолевская, к вашим услугам! – бодро рявкнула почти шарообразная женщина крайне невысокого роста, проникшая в ресторан «Континенталя», а затем, состроив умильно-добродушную физиономию, рванула к не успевшему встать со стула мне, вцепляясь ручками в рукав, – Очень приятно познакомиться с вами, ваше сиятельство!

– Взаимно, боярыня, – состроил я приличествующую физиономию, – Присоединяйтесь.

– Ох, я совсем не голодна! – застенчиво прощебетал этот шарик жира, проворно забираясь на свободный стул, – Разве что чайку…

«Чайку» в понимании Корочкиной-Оболевской было достаточно, чтобы прокормить меня в течение пары дней. Вместе с котом. Впрочем, я ничуть не возражал против этого акта еды. Такой наглядный урок о том, что много жрать – вредно, был вполне полезен для Пиаты, с восхищением рассматривавшей трамбовку пищи в колобка. Боярыня еще успевала трещать с Кристиной, у которой аж косы за спиной извивались от такого напора, и даже строить глазки Азову. Отошедший от бурной пьянки сын графа периодически тряс головой, явно пытаясь убедить себя, что ему это мерещится. Бойкой боярыне было определенно за сорок.

Запитав свое пышное тело и дождавшись, пока я попрощаюсь с женой, боярыня взмахом полной ручки открыла портал в блеклый и какой-то пожухлый мир, представляющий из себя покрытую вялой травой равнину, посреди которой стоял дом. В нем мы обнаружили портал, ведущий в Головной Дворец Объединенной Америки. Истинная боярыня в дипломатическом Приказе, надо же.

Однако, сразу в портал мы не прошли.

– А давайте пока тут быстренько переговорим, ваше сиятельство? – душевно улыбнулась та, кто должен был просто сопроводить меня на Совет Герцогов, а затем перетереть с правительством Америки те преференсы, что получит Русь от внедрения моего изобретения.

– Нам есть о чем? – вздёрнул бровь я.

– Да уж, есть немножко, – покивала шарообразная дама, – Я, уж простите, не первый год замужем, да и нашего императора простаком называть – преступление, так уж будьте любезны, сообщите дипломату его императорского величества о своих личных планах на проводимое… мероприятие!

– Сообщить – могу, – великодушно решил я, – Открывайте портал в Москву, я позвоню принцу Андрею, и изложу всё, что может заинтересовать его величество.

Такой ответ боярыне очень не понравился.

– Встреча с Герцогами начнется через полчаса, ваше сиятельство, – утратив лучистость, процедила она, – Мне необходимо знать до неё, о чем вы собираетесь говорить с ними, особенно с Эриком Дарквиллом, наедине!

– Вы всерьез думаете, что меня волнуют ваши задачи? – улыбнулся я, – Или ваша искренность, боярыня?

– Князь! – взвизгнула она, теряя самообладание.

– Либо мы немедленно проходим во Дворец, либо я прострелю вам обе ноги, боярыня Корочкина-Одолевская. Даю на раздумья три секунды. Раз.

Говорить «два» не понадобилось. При виде револьвера колобок обрела удивительную резвость в сторону портала, открытого ждущим с другой стороны родственником, скучающим на диване в одном из залов дворца. Сунув револьвер назад в кобуру, я приветственно кивнул незнакомому человеку, и сам уселся на диван. Боярыня пыхтела, злобно глядя на меня.

– Знаете, что такое «честь», боярыня Корочкина-Оболевская? – задумчиво проговорил я, – Это не просто свод писаных правил и ваша личная репутация, это еще и репутация предков. Если она присутствует, также как у… ну я не знаю, Терновых или Азовых, то доверить человеку информацию, поверить ему на слово, я могу. Ему есть что терять. Но если этой репутации нет, если за вашими словами ничего не стоит…

– За моими – стоит вся империя! – заносчиво вздёрнула голову шарообразная тетка, не обращающая внимания на своего ошарашенно наблюдающего за ней родственника.

– Снова пустые слова. Не подкрепленные ничем. Ни имени, ни репутации. У вашего рода нет ничего, позволяющего мне вам поверить на слово, боярыня. Более того, я уверен, что после того, как свяжусь с Его Величеством, то узнаю, что он не выдавал вам никаких указаний от меня что-то требовать. Иначе бы у вас, боярыня Корочкина-Оболенская, на руках был бы визированный его печатью приказ. Так что выводы, я полагаю, очень простые. Либо Его Величество отдал вам устный приказ, зная, что я скорее застрелю человека, чем раскрою ему свои тайны, либо вы сбрехали как последняя шелудивая собака, рассчитывая получить какие-либо личные преференции из этой информации.

Люди – рабы стереотипов. Какой бы ни была моя репутация или личный статус, молодая рожа выбивает всех из колеи. Заставляет относиться снисходительно, пробовать простые комбинации, рассчитанные на определенную долю робости и пиетета перед старшими. Ну ленивы мы, ленивы, от того так и развились в стольких мирах и измерениях. Тетка попробовала нахрапом выудить кусочек крайне лакомой информации, а теперь её оплёвывают на рабочем месте, при исполнении и родственниках. А ведь впереди.

– Не волнуйтесь, боярыня, я не буду вам мстить, когда выяснится, что ничего вам император не говорил. Вы не того полёта птица. Но слухи о наглой попытке обмануть Истинного князя пойдут, не сомневайтесь. Репутация, как я и говорил, наживается поколениями, а теряется за секунды.

Родственнички убежали от меня в другой угол залы, обиженно шушукаться и злобно поглядывать, а я дождался вскоре появившегося слугу, принявшего у меня оружие. Регламент аудиенции с государственными лицами страны везде одинаков. Впрочем, шарообразная боярыня оказалась профессионалкой, быстро придя в себя. В залу с ожидающими нас пятью Герцогами Объединенной Америки она уже входила уверенно и гордо.

Само общение приняло достаточно странный с точки зрения постороннего наблюдателя формат торговли. Через Дарквилла Герцоги уже имели общее впечатление о газовой промышленности, которую я предлагаю ввести как альтернативу магии, видели его перспективы и, разумеется, были заинтересованы получить технологии. Оставался открытым вопрос – чем и как Америка будет платить Руси за такую большую, важную и своевременную помощь.

Со стороны это выглядело слегка забавно. Окончательно сбросившая с себя оцепенение боярыня вгрызалась в облеченных огромной властью мужиков, а те в ответ, если судить по-простому, стучали себе кулаком по лбу и просили её охолонить. Мол, князя вашего озадачили просьбой всего неделю назад, а он уже тут всё порешал. А вы за это царевну хотите раком прилюдно, полцарства и коня белого!

Смущало это Корочкину-Оболенскую приблизительно никак. У толстенькой нахалки был за пазухой камень в виде поставок силовых доспехов, способных гарантировать Герцогам преимущество при подавлении мятежей, и она этим кирпичом методично лупила по головам отчаянно стонущих (в политическом плане) людей. Точнее, четырех людей и одной твари в украденном теле. Кстати, мы с ней, с этой тварью, и скучали больше всего, слушая текущие прения.

Я себя поймал на мысли, что телокрады (термин, подаренный мне Эмберхартом), вызывают у меня не меньшую неприязнь, чем волшебники. И те и другие были не людьми, вне наших ценностей и устремлений. Чужие цели, чужая логика, непредсказуемость. Вот один из таких сидит напротив меня в большом красивом зале, делает вид, что его крайне волнует текущий разговор, но… это ведь не так? Сущность, от которой зависят миллионы людей, просто использует свой статус, преследуя свои собственные интересы. Я почти уверен, что, если Заавелю будет надо – он запросто ввергнет эту страну в войну, либо как-то использует иначе, полностью плюнув на жизни населяющих её людей.

Наконец, дипломатическая часть подошла к концу. Предварительная пристрелка кончилась, боярыня, не получившая приглашение на продолжение, откланялась, а я приступил к демонстрации Герцогам ряда предлагаемых технологий по газодобыче. Ничего сложного, самые примитивные формы и механизмы. Вопрос стоял в самом определении месторождений, но тут справятся и геологи. Куда важнее готовые конструкции баллонов и резервуаров, в которых газ можно перевозить и распределять.

– Мы знаем, князь, что в вашем распоряжении технически развитый мир… – попробовал закинуть удочку один из Герцогов, полноватый седой мужик с хитрым прищуром.

– Пропускная способность в который ограничена моим и только моим резервом маны, ваше высочество! – отрезал я, – Прошу вас не думать, что имеющиеся в запасе переселенцы являются моей собственностью. Этот резерв жители Гарамона будут тратить на портал только в том случае, если мне будет угрожать опасность.

– Кроме того, у нашего князя уже заключена договоренность с Германом Твинмембером, – легко сдает меня Заавель, – Они вместе будут реализовывать один товар, который сейчас и подготавливают зеленые подданные нашего гостя.

– О? И какой же? – интересом лупит от всех четверых.

– Ничего особенного, – скромно говорю я, – Всего лишь газовые жаровни с решетницами, предназначенные для приготовления пищи на свежем воздухе. Их и только их.

– Жаровни? – удивление Герцогов не имеет границ. По сравнению с силовым доспехом такое – действительно не смотрится.

– Только жаровни, – утвердительно киваю я, – Одной конструкции, одного типа, предназначенные только для приготовления пищи. Ничего более.

– Император Петр Третий – очень суровый сюзерен, – улыбается другой Герцог, – Подумайте, князь. Может быть, и захотите сменить его на… более лояльных к гениям.

– И менее жадных к тайнам технологий, – добавляет другой.

Что значит в переводе на человеческий: «ты, главное, придумай, а мы вместе все продадим. Доля будет больше!»

Наивные.

Дальше у нас шла встреча только с Герцогом Дарквиллом, то есть, лживой вечноживущей сволочью в теле человека. Тут пришлось уже мне потеть, потому как «изобретенные» средства борьбы с силовыми доспехами эту сволочь мало устраивали. Слишком требовательно к исполнителям, слишком нелетально.

– А чего вы хотели? – разводил я руками, – Мы тут про мобильную броню говорим! С которой разбираться должны мало того, что простые смертные без гримуаров, так еще и инструмент должен легко переноситься с места на место!

Герцог пыхтел, фыркал и продолжал придираться к техническому решению до тех пор, пока я не понял, что он пытается развести меня на другие варианты просто ради любви к искусству или возможной личной прибыли. Заавель, поняв, что я разгадал его маневр, поскучнел лицом и прервал нашу увлекательную беседу.

Задолбали эти евреи-аристократы.

– «Насколько я понимаю», – хмыкнул лорд у меня в голове, – «регулярные траты на роскошь выедают значительную часть бюджета дворянства, а не тратить они не могут, потому что уподобятся простолюдинам, вполне преуспевающим в своем большинстве. Поэтому такой термин как „лишние деньги“ в этом мире практически не применим. Ты им кажешься самим воплощением золотого тельца. Даже Герцогам»

– «Ну должны же быть здесь богатые люди!», – устало выдохнул я, отмахиваясь от выскочившего из-за угла родственника боярыни-дипломата. Своим ходом доберусь.

– «Есть. Истинные»

Несмотря на то, что все кончилось благополучно, все выскочившие из ниоткуда кризисы купированы, а впереди робко забрезжил рассвет, облегчения мне всё это не принесло. Довольно неприятно вот так драться за семью, драться за свое будущее, воевать, по сути, со всеми, даже с собственным даймоном, а затем, после победы, узнать, что мир в мире зависит от кучки тварей, играющих в свои игры. Что будет, когда они найдут свою книжонку? Что будет, если они хотя бы нападут на её след?

– «Одним махом ты их никак не положишь, Кейн. А они…»

– «Да уж, некоторые из них способны гонять демона как шелудивую собаку. Только в отличие от демона, все твои навыки и знания, лорд, совершенно неприменимы»

– «К моему глубочайшему сожалению, тебе не досталось главной моей способности, дорогой потомок. Увы»

Об этом мой «родитель» рассказывал. Когда он был жив, то был способен проецировать поле, в котором наглухо отказывало все сверхъестественное, кроме самых-самых сильных проявлений. Он называл его Тишиной. Усилие воли – и всё, магия, колдовство, даже божественные силы, всё получало огромные повреждения, либо просто развеивалось. Достаточно было бы разок запустить такую штуку на собрании этих самых упырей – и мы были бы свободны.

Но чего нет, того нет.

– Подождите! Князь Дайхард! Подождите!! – на выходе из дворца меня поймал человек в ливрее служителя, а затем, многократно извинившись, пригласил вновь проследовать к Герцогам, вновь собравшимся в зале, где мы до этого вели переговоры.

– Ваше сиятельство, – взял слово один из них, – Изучив представленные материалы чуть внимательнее, и обсудив будущие перспективы сотрудничества с вами, мы пришли к выводу, что ваша доля, внесенная в будущее Америки, чрезвычайно недооценена. Скорость, с которой вы откликнулись на поспешную просьбу одного из наших подданных, старание, с которым вы отнеслись к проблемам этой, чужой для вас страны…

– «Удивительное дело, Кейн. Ты наблюдаешь рассвет разума в одном, отдельно взятом коллективе»

– В первую очередь, мы пришли к всеобщему решение официально признать ваш титул на нашей территории и даровать почетное гражданство Объединенной Америки, – продолжал раздавать авансы Герцог, – Во вторую, узнав о том, как трагически вы лишились дома на Руси, нами было принято решение передать вам дом в Нью-Йорке…

– Не совсем дом, это, скорее, дворец, – брюзгливо поправил выступающего Эрик Дарквилл, – Сам по себе он идёт лично от меня, но вкупе с двадцатипятилетним освобождением от уплаты аренды за землю и налога на недвижимость, может считаться подарком от всей Америки. Земля в Хавэн Гардене дорогая, князь.

– Владетельному князю мы не можем передать землю в Америке, но это обсуждаемо в дальнейшем, – выдал третий Герцог, улыбаясь так, как будто лично задарил мне как минимум троих своих внуков.

Действительно, рассвет разума. Хоть кто-то догадывается авансировать в будущее, а не рвать подметки у мимопробегающих. Лорд у меня в голове настроен скептично, предполагая, что нам только что выдали не самый лучший подарок, но коню в зубы мы смотреть не будем. Просто поблагодарим за то, что в первую очередь должно привязать изобретателя к новой стране, плюс озаботить её, страны, проблемами.

До моей новой собственности ехать оказалось куда меньше, чем до отеля, так что откладывать я с инспекцией не стал. Приняв все необходимые бумаги, выписанные и заверенные Дарквиллом прямо там, в зале, я принял предложение Герцогов одолжить один из их мобилей вместе с водителем, а потом отправился в элитный район Нью-Йорка, Хавэн Гарден.

Где и был поражен видом мрачного небольшого дворца, расположенного на верхушке крутого холма. Внушительное, похожее на собор с башенками, здание, выстроенное из темного, почти черного камня, кричало на всю округу о готическом стиле. На фоне вечернего неба оно смотрелось угрожающе, как огромный толстый кинжал, высовывающийся из холма. Мрачное, темное, щеголяющее несколькими острыми шпилями, оно было… высоким.

– «Шесть или семь полноценных этажей», – со знанием дела прокомментировал лорд Эмберхарт, – «Не считая подвальных помещений, чердаков и потайных ходов. Прямо как мой дом в миниатюре»

– «В миниатюре?», – мысленно хрюкнул подходящий к воротам этого вампирского гнезда я, – «Да тут…»

– «Раз в двадцать меньше моего замка Гримфейт», – с некоторой издевкой произнес лорд, – «Мы имели около пяти сотен слуг на весь замок, многие служили поколениями. Некоторые не выходили за пределы замка всю жизнь»

Вот что значит «лорд». Настоящий, не липовый, вроде меня.

– «Такой же, как и ты. Только прошедший муштру»

Ну тогда, получается, я наконец-то стал настоящим князем. С замком.

Глава 8

«Дорогой князь! Вы определенно уже в курсе, что вам был преподнесен в дар отнюдь не простой дом…»

Да уж.

Я хмыкнул, вспоминая как заранее составленное Герцогом письмо, так и того, кто мне его передал. Да уж, тот еще сюрприз.

– Прямо настоящий замок? – с сомнением спросила жена, перечитывая письмо, – В черте города?

– Скорее, укрепленный дворец в готическом стиле, – объяснил я, – или нечто похожее. Свободной территории нет, считай огороженный холм, на нем одно здание с отдельным гаражным выездом. Ни парка, ни озера, ничего. Зато внутри очень просторно. Места хватит на всё. Защищенность… проверим, Пиата уже бьет копытом, Азову тоже зудит.

– И даймон.

– И даймон, – виноватая улыбка сама по себе вылезла на мое лицо, – Кажется, именно из-за него, а также из-за общего вида дворца, Дарквилл нам его и всучил. А может, аренда виновата, Хавен Гарден один из самых престижных районов Нью-Йорка…

– Говоришь, он воспитан и вежлив? – Кристина задумалась, подходя ко мне вплотную.

– Да, очень приятный такой джентльмен. Зовут Аквариусом, – покивал я, обнимая девушку за плечи, – Только внешность…

Американцы. Подавляющая часть их знати, как нам уже было известно, представлена бесчисленными баронами, делящими между собой эту огромную страну. По сути и смыслу – жителями глубинки, заведующими фермерскими угодьями и миниатюрными производствами. А такие люди в своем абсолютном большинстве – верующие. С их точки зрения такой великолепный дворец и такой милый, образованный и вежливый даймон, пусть даже и выглядящий как человек с головой козла и багровыми глазами – сплошной сатанизм.

Эта проблема была и у нас в семье – Кристина человек верующий, хоть и без особого фанатизма.

– Я все должна увидеть собственными глазами! – твердо сказала княгиня, – Когда?

– Позже, – решил я, – Сначала мы проверим всё. Трижды.

Я Дарквиллу не верил ни на грош, как и всему этому обществу без названия, но теперь моё недоверие распространялось со страшной силой и на отель «Континенталь», чей владелец мне даже не представился на собрании. Неприятно и нервно, да. Только вот контракт с даймоном дворца Шарпрок, Аквариусом, контракт на его гримуаре заключал именно я. Козлоголовому, в отличие от всех остальных в этом городе, теперь довериться можно.

«Особые» даймоны и гримуары, которые используются в качестве чего-то стационарного, для меня секретом давно не были, но не являлись и целью изучения. С ними всё было довольно просто – не все энергетические существа одинаково полезны и не все умеют работать с маной живого человека. Некоторые только с магией. Волшебники заключали с такими сущностями контракты, помещая их не в свои личные будущие гримуары, а в книги другого порядка и применения. Результатом стали вот такие «хранители», которые, будучи помещенными на «драконью жилу», то есть подземный источник магии, пусть даже и слабый, вполне могли навешать и полноценному волшебнику, если тот сунется.

Правда, книги такие ценились невероятно и почти везде считались государственной собственностью. Понять подобное можно легко – именно от подобных гримуаров зависит количество академий ревнителей на Сердечнике. Не таких как Гримуар Темного Камня Аквариуса, а побогаче, посолиднее…

В общем, даймон, гримуар и дворец шли одним комплектом, по сути, будучи, неразлучными. Выстроивший этот мрачный дворец французский маг, изначальный хозяин Шарпрока, завязал большую часть магии крайне слабого источника на даймона, буквально питая некоторые заклинания дворца через него.

Сложная ситуация. С одной стороны, Шарпрок идеальный подарок, привязывающий интересного и полезного изобретателя к стране, с другой стороны – очень и очень жирный. Моя паранойя волнуется.

Как будто было этого мало, разговорник начал разрываться – не теряющие ни секунды лишней Герцоги натравили на меня своих ученых и инженеров. Константин, осознав, что у меня начинается запара, а значит, что продолжения банкета не будет, а будут лишь напряги и возможные просьбы поработать межконтинентальным такси, тут же засобирался домой. Но не успел.

Возле Константина Азова распахнулся портал, откуда тут же появилась высокая белокурая эйна в цветах дома Азов. Следом еще одна, и еще. Ну а потом вылезла и Главная из них в виде Дарелеи Азовой, Истинной графини и матери нашего белобрысого трусливого друга.

– Костя! – широко всплеснула руками полуэйна, умело закрывающая телом и ослепительной улыбкой еще нескольких эйн, выволакивающих из портала чемоданы, – А я так за вас переживала! Так переживала! О! Кейн! Дорогой! Я так рада тебя видеть!

Меня даже обняли, легко прикоснувшись губами к щеке. Затем такой же участи подверглась и заглянувшая на огонек Кристина с нашей дочерью на руках. Тут искренности было намного больше, но все равно, ради сохранения мира на отдельно взятом этаже небоскреба мне пришлось спиной закрыть Костю, которому разминала лицо Пиата. Видимо, пытаясь убрать гримасу недоверия… хотя это мог быть и спазм. Вначале, то есть в первые несколько секунд вторжения, я подумал, что мой друг как-то чересчур нервно реагирует, а потом понял, что нет. Не чересчур.

Хитрая графиня прямо у нас на глазах сбегала из гнезда рода в бурный своей светской жизнью Нью-Йорк, заодно прихватывая с собой своего любимого сына. Последний, недавно рожденный, и не очень любимый по этой же причине, оставался на Ларинене, на попечении других эйн.

За какие-то пять минут Дарелея надоела моей жене, а затем, выцыганив у меня номер разговорника, вызвала на этаж Говарда Стэтхема, тут же договорившись с ним о номере пониже, а затем, уехала на лифте, клятвенно мне пообещав, что она и её сын в любое время к моим услугам, если вдруг что-то понадобится. Купленный этим с потрохами я лишь предательски помахал вслед почти уносимому Азову, в жизни которого наступил теперь один большой вьетнамский флэшбэк. Пиата махала вместе со мной.

– Тебе его совсем не жалко? – спросили мы хором друг друга, гадко улыбаясь. Кристина, ставшая свидетельницей этого перфоманса, лишь тяжело вздохнула, унося в комнаты гоблинш и китаянок зацелованную эйнами дочь. Та мстительно терлась щеками о косы матери.

Потом снова была работа. Пришлось участвовать в конференции спешно собранных научных светил и инженеров, пытающихся на гора, за один день, перевести переданные мной чертежи в реализуемый проект… причем у них это вполне хорошо получалось. Беда пришла оттуда, откуда я её ждал – ко мне на кривой козе подъехал слащавый и вкрадчивый представитель из правительства, пылая жарким интересом – а не согласен ли будет князь Дайхард поделиться толикой своих знаний о искусстве управления силовым доспехом?

Пришлось отказывать в крайне резкой форме, что привело к неожиданным последствиям – меня настойчиво пригласили, а затем и отвезли в расположенный неподалеку особнячок, где уговоры попытались продолжить трое собравшихся членов Общества, среди которых затесался и Элефар, явно чувствующий себя тут как дома. Он и лидировал в переговорах.

– Кейн, давай будем друг с другом откровенны? – ездил он по ушам мне, – Ты ведь не можешь не понимать, что любые предрассудки теперь для тебя совершенно беспочвенны? Сословные, титульные, по происхождению, вся эта ерунда и чушь. Где угодно, но не в нашем обществе. Обстоятельства складываются таким образом, что Америка, как наша основная… гм, площадка для игр, срочно нуждается в стабилизации. Централизации управления. Её нужно привести к монархии. Ты же самый квалифицированный пользователь этих железяк…

– Что случится после того, как Книгу найдут? – отбросив мысль о том, чтобы закурить, я взял с подноса бокал выпивки с выдержкой раза в два старше себя самого, – А, Элефар?

– Ты спрашиваешь о том, что произойдет в глобальном плане? – удивленно моргнул посланник бога, – Не знаю, никто не знает.

– Да и какая тебе сейчас разница, человек? – брюзгливо отметил другой из присутствующих, явный азиат, – Ты же…

– Человек, – ухмыльнулся я, – Мне насрать на Книгу. Я останусь на Сердечнике. И уже, господа, имею тут кое-какое положение, кое-какие завязки. Можно сказать, сторону. Нужна ли этой стороне сильная Америка? Очень сомневаюсь.

– Точно человек… – третий, сухой, желтоватый и желчный, лишь дернул уголком рта, – Да ты хоть представляешь, сколько идёт Игра?

– Нет, – ухмыльнулся я, – Но рассматриваю ситуацию с точки зрения именно человека. Короткоживущего. Вы насильно меня затянули к себе по каким-то собственным причинам, выдвигаете мне требования, исходя из ваших общих интересов… некоторые я согласен принять во внимание. Те, которые не пересекаются с моими личными интересами и целями. Но в остальном, господа – привыкайте к отказам.

– Грубо и прямо, – тут же прокомментировал Элефар, перетягивая на себя внимание окружающих, – В чем причина такого подхода, можете объяснить? Наши ресурсы и влияние…

– … представляют из себя месиво, в котором посторонний всегда будет чьей-то игрушкой! – отрезал я, допивая стакан одним махом, а затем продолжая пояснение, – Жертвой, разменной монетой, пешкой. Так что единственная стратегия, которую вы, господа, мне оставили – это дистанцироваться от вас и ваших движений как можно дальше! А в идеале – еще и найти Книгу, которую я бы зашвырнул в свой мир, а затем запустил бы туда всех вас разбираться друг с другом!

Такой пассаж привел присутствующих в молчание на пару минут. Пока они переглядывались, я лишь безразлично гладил рукоятку револьвера.

– Что же, разумно. Почти, – наконец, родил желчный, – Еще раз доказывает, что общую ситуацию вы, князь, считываете лучше, чем мы могли бы надеяться. Да, мы «насильно» ввели вас в наше общество, чтобы исключить ситуацию, когда Элефар получает лично такой козырь… что бы он там не утверждал. Тогда, если вы не планируете как-то сильнее дестабилизировать обстановку в стране…

– Я предлагаю поделиться с князем, господа! – внезапно прорезался маленький скромный Элефар, смотрящийся тут, среди вельмож, довольно нелепо в этом своем теле молодого незаметного парня, служившего когда-то в полиции, – Он только что изъявил открытый интерес к поиску Книги, так почему бы нам… не протянуть ему руку помощи? Снабдим нашего нового знакомого материалами из общеизвестных! Каждому из нас! Почему бы и нет?

Ах ты ж хитрая задница… Хотя, почему бы и нет?

– Если это не наложит на меня дополнительных обязательств, – твердо отрезал я.

– Кроме посещения собраний, – нахмурился азиат, – Учитывая обстановку в Америке, они будут проходить каждую неделю, по четвергам. Заваренная каша нуждается в присмотре!

Ну хоть вслух не произнес, что заваренная мной. Ах какой негодник этот Дайхард, помешал кучке иномировых тварей вести их мирное дремотное управление местным человечеством.

– Ожидайте материалы к вечеру, князь, – вздохнул Элефар, – А теперь, еще один вопрос, если позволите. Как вам ваш новый дворец?

///

Нью-Йорк город довольно новый, полный красок и противоречий. Здесь место находят как лучшие, так и худшие представители человечества во всем своем многообразии. Хотя, конечно, у любого вдумчивого наблюдателя сразу бы возник вопрос – что есть, эти мифические «лучшие» представители? Те, кто помогает обществу больше, чем себе? Альтруисты? Патриоты?

Это очень спорный момент, особенно с точки зрения наиболее преуспевающих членов этой короткоживущей смертной расы. Именно они и считают себя лучшими. Кстати, насчет короткой жизни…

Два чернокожих, остервенело месящих друг друга ногами и руками на этом подпольном ринге, уже проиграли деньги главного приза на визит к стоматологу, но не обращали на подобные мелочи никакого внимания. Впавшие в раж люди, охваченные болью и яростью, просто уже видели в сопернике врага, которого надо положить любой ценой. Адреналин пылал, разбитые рты жадно хватали спертый и прокуренный воздух, кровь и слюна брызгала от каждого удара под крики и гам распаленной зрелищем толпы.

Человек в закрытом помещении, находящимся под потолком подпольной арены, бросив лишь один ленивый взгляд на сражающихся полуфиналистов, моментально вычеркнул обоих из бизнеса. Разрыв сухожилий на ноге одного, трещина в черепе у другого. Кровоизлияние в мозг, поврежденные нервы, только что появились разрывы на печени…

Да, человек бы не смог за полтора десятка метров мимолетным взглядом всё это увидеть и оценить, но то, что им притворялось несколько сотен лет, могло вполне. Эта способность, как и многие другие, позволили Бобу Уолшу стать королем преступного мира Нью-Йорка и оставаться им на протяжении уже трех десятков лет.

Не самое завидное и спокойное положение, которое может занять участник Великой Игры, но это как посмотреть. Контроль над теневыми денежными потоками, информация из самых темных и грязных уголков мира, контакты со всеми преступными группировка мира, начиная с титана вроде Синдиката и заканчивая бандами-однодневками, порождающими вот таких вот свирепо калечащих друг друга бойцов.

Игра не терпит пустоты. Но и не приемлет лишних элементов.

– Мы одинаковы, Боб, – гость короля, наблюдающего за приближающейся к концу схваткой, решил подать голос, – По крайней мере в вере, что всё должно быть режиссировано и подконтрольно. Отсюда возникает вопрос – ты вообще собираешься сегодня что-либо говорить по поводу нового члена нашего маленького сообщества, или же ты позвал меня лишь посмотреть, как два куска плоти вышибают друг из друга их бессмысленную жизнь?

– Неподконтрольного, – сухо уронил Уолш, вновь бросая взгляд на изнемогающих бойцов, упорно стремящихся причинить друг другу еще больше боли.

– Неподконтрольного. Чем он устраивает всех и каждого.

– Кроме нас.

– Ты промолчал на собрании.

– Тогда речи не шло о том, что он изъявит желание участвовать полностью, – поморщился Боб, – Зато теперь у убийцы демона есть стартовая точка.

– А у Общества новая перспектива.

– Именно. Не у меня, не у тебя, у нас всех. При этом, щенок заявил о своем интересе, который пересекается с нашими, твоим и моим.

– Допустим. Но почему ты считаешь это проблемой?

– Подожди. Посмотри вниз.

С песка арены уже убрали потерявших сознание бойцов. Сейчас люди Уолша их подлатают, наложив швы и забинтовав, а затем передадут тем, кто решит о них позаботиться, в чем бы эта забота не заключалась. На песок уже выходят новые участники боев. Молодой атлетичный серб со шрамом через всё лицо, вооруженный некоей помесью кастета и топора, а также японец с этим их узкими смешным ножом для рыбы, выдаваемых представителями этой нации за полноценный меч.

Негры дрались долго и вкусно, но остались… одним куском. Теперь публике нужна разрядка, быстрая и смертоносная. Нечто, где выпускают кишки, раскалывают головы и отрубают конечности.

Зрелище было предоставлено. Уверенный в себе азиат, занявший боковую стойку с мечом, попросту не ожидал того, что более крупный и куда более наглый серб неожиданно и неловко прыгнет вперед, грубо лягая перед собой ногой. Он хоть и отшагнул в сторону отточенным приставным шагом, но это нисколько не помешало куда более высокому и массивному бойцы слегка довести удар, только уже не пяткой, а ступней. Нижняя конечность славянина, попавшая в верхнюю часть бедра хрупкого азиата, снесла того с ног, отбрасывая на песок. Чудом приземлившись с выходом на колено, серб тут же разогнул ногу в еще одном нелепом прыжке, падая грудью на спину меченосцу и прибивая пытавшегося подняться японца назад. Потом был серб, отжавшись на руке, резко воткнул свой топор-кастет прямо в шею возящегося под ним противника.