Текст книги "Гремучий Коктейль 5 (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– О, вот он! – само собой, заметить своего высокого друга теперь не представляло каких-либо проблем, – Кажется, он чем-то сильно расстроен…

– Сейчас узнаем, – княгиня развернулась к спешащему к ним двоим высокому молодому человеку, лицо которого действительно выдавало спектр не самых хороших эмоций.

Кейн, Истинный князь Дайхард, теперь был единственным, рядом с кем Пиата не смотрелась огромной. Высокий, атлетично сложенный, со вкусом одетый, он со всем княжеским достоинством облаял тут же прилипших к нему проверяющих, достав из кармана камзола билет, на что те ни грамма не смутившись, продолжили досаждать всем, собравшимся на убытие. Затем, раздраженно фыркнув, молодой человек подошёл к девушкам.

– Что-то случилось? – тут же поинтересовалась княгиня, подходя к мужу, – Кого-то ищут?

– Нет, – качнул головой Кейн, веля грузчикам заносить вещи в вагон, – Тут, милая, у всех внештатная ситуация, вот и бегают по головам. Казалось бы, зачем проверять убывающих, если они и так убывают? Однако нет, шерстят…

– Муж мой, будьте, пожалуйста, конкретнее, – добавила яда в голос хрупкая брюнетка, – Это вы уезжаете, а мне еще возвращаться. Одной.

– Сейчас сюда подойдут Мао Хан с Курвом и Анна Эбигейловна, – успокоил её молодой человек, чье лицо по-прежнему дергалось от плохо скрываемого раздражения, – Тебе надо будет пройти всего лишь с пару десятков метров, вон до того заграждения. Видишь, устанавливают?

– Может быть, ты тогда в курсе, что за переполох тут происходит?

– Да, вполне, – губы высокого брюнета скривились в раздраженной усмешке, – К нам, в захолустье, изволит срочно и надолго прибыть его императорское высочество, принц Николай, второй сын императора Петра Третьего. А чтобы здесь ребенка никто не обидел, как обидели его друзей, недавно поступивших в Ратную Академию, вместе с ним приедет и императрица-мать, Мария, значит, Харитоновна.

– Ч-что? – княгиня Дайхард изволила сильно изумиться.

– Ага, – простонародно кивнул ей князь, выдав еще одну злобную усмешку, – Такие дела.

Паровоз издал призывный гудок, оповещая всех собравшихся о скором отправлении состава, так что, попрощавшись с княгиней, его сиятельство и Пиата отправились в свое купе. Они заняли выкупленные койки, расположились, немного покушали и поговорили на отвлеченные темы. Кейн показал девушке несколько фокусов и упражнений по отработке мелкой моторики конечностей.

Путешествие началось и, можно сказать, что прошло без каких-либо приключений, за исключением одного довольно странного момента. Отлучившись в уборную, Пиата, возвращаясь, решила по старой привычке подслушать, что происходит в их купе. Дайхард Кейн ей был обнаружен сидящим у столика, и тыкающим пальцем собственную чернокнигу, лежащую на этом самом столике. Бурчал при этом князь что-то неразборчивое, но очень похожее на:

– Ты точно спишь, сука⁈ Точно?!!!

Глава 9

Иногда мне кажется, что нет во вселенной штуки более лишней и ненужной, чем могущественная книга, способная нарушать все существующие законы бытия. Ну, знаете, просто потому что иронии в нашей жизни и так, обычно, через край. Двухметровая блондинистая секс-бомба массового поражения с характером мелкой шкодливой девчонки? Это мелочи. Бытие определяет сознание, особенно когда сознанию некуда деваться. Доказано на Фелиции Краммер дел Фиорра Вертадантос.

…а вот спешно излагать новую военную доктрину венценосному мужу, повелителю огромной империи, импровизируя на ходу и торопясь, потому что тебе нужно как можно скорее вернуться в Санкт-Петербург и спланировать убийство жены этого замечательного человека, которая является вселившимся пришельцем из разрушенного тобой когда-то мира… и всё это ради обещания, данного собственноручно убитому демону, превращенному тобой в единорога…

Гм, иронии уже слегка перебор, не находите?

Нет, тут, конечно, есть оправдания, предпосылки, взаимосвязи. Всё, что нужно, чтобы вычленить из этого апогея абсурда строго выверенную логическую цепочку предпосылок. Но легче от этого не становится, клянусь своими шестьюдесятью четырьмя юными китайскими студентками!

Москва запомнилась мне как сумбур, растянувшийся на неделю. Дни я проводил в императорском дворце, скрежеща лбами с волшебниками и парой генералов, вечерами выгуливал Пиату по приемам, делая вид, что дико рад снятию сорокалетней опалы (ради которой рисковал жизнью в Польше). Наивно хлопающая глазами деваха ростом в два метра наглухо вышибала все предохранители из голов мужиков, особенно невысоких, так что пришлось даже пару раз выйти на дуэли, где мой коварный охлаждающий «левиафан», бьющий водичкой из-под земли, был номинирован москвичами на самое злобное заклинание легкого дуэлинга.

Тем не менее, мы справились. Пусть не без огрехов, пусть вызвав сильное обострение паранойи императора, выставившего следить за нами чуть ли не с десяток шпионов, пусть даже разрушили пару будущих браков (хоть мы и одевали Пиату максимально скромно!), но, в конечном итоге, вернулись домой. Хоть это и стоило обоим крайне напряженного разговора с давно и прочно беременной Дарелеей Азовой.

Мать моего друга поначалу была зла как тридцать три кобры, обнаружив, что в мире появилась новая высшая эйна, совершенно ей неподчиненная, но затем, слегка отдышавшись (и прооравшись), она внимательно осмотрела и выслушала Пиату, посовещалась с мужем, и… оставила ситуацию как есть. Бывшая разведчица и телохранительница была совершенно не заинтересована в том, чтобы оставлять свой пост прислуги у Константина, а как фрейлина она Дарелее совершенно не подходила, чересчур превосходя ту в росте и формах. А уж под конец, когда я догадался сказать, что «возвышение» было принудительным, а не специальным, да еще с подачи самого графа…

В общем, к моменту, когда я обнял жену и дочь, на Ларинене уже царил мир и понимание.

– За неделю в столице ты ни во что не вляпался? – облила меня недоверием супруга, удерживающая такую же подозревающую дочь, – Как это вообще возможно?

– Пиата виновата, – пожал я плечами, – Где бы мы не появлялись, с нас не сводили глаз, вообще. Очень сложно провернуть какую-нибудь схему, если твоя цель вечно в центре самого интенсивного внимания.

– Представляю, как она этому была «рада».

– А ты видишь её где-то поблизости? – улыбнулся я, – Бедняжка унесла домой Костю чуть ли не на руках. Тот тоже не слишком хорошо выглядел. Видимо, успел подзабыть, насколько она стала здоровой.

– Даже я слегка подзабыла. Надо будет как-нибудь прикупить ей что-то с каблуками. Хотя, пусть их. Идем, муж мой, мне многое надо тебе рассказать.

– «Бьюсь об заклад, что тебе не понравится то, что ты услышишь».

– «Я тоже видел её лицо, Алистер».

Новости были напрягающие. В академии воцарились члены императорской семьи, тут же начавшие наводить свои порядки. Кристина, не высовывающая носа из нашей свежеиспеченной школы, получила уже несколько весьма гневных писем из ректората, а все остальное услышала со слов Константина. Азов плевался, рассказывая о том, как принц Николай волшебным образом вызывает дисциплинарные наказания на всех, кто ему не нравится. Медичи отстранен от работы, остальные преподаватели боятся громко дышать. От юного принца, куда бы он ни пошёл, не отходят три очень известных мне боярышни.

– А сама императрица? – хмуро спросил я, предчувствуя большие проблемы.

– Ежедневно справляется у директора о нас с тобой. По разговорнику, – не менее хмуро ответила Кристина, – А еще она запретила дуэли между студентами, любые. Тренировки только по назначению от преподавателей.

– Плохо.

– Это еще не самое плохое, Кейн. Как мелкие шлюшки вьются вокруг Николая, так и к самой императрице кое-кто входит чуть ли не без стука.

– Молотов?

– Он самый. Вместе с Оргазовыми. За нашим домом теперь ведется круглосуточное наблюдение. Полиция, детективы, вроде бы кто-то еще.

– Паршиво.

– Также пытались пробраться в школу, но твоя охрана, я её сразу же сняла с пустого особняка, поймала лазутчиков. Они ничего полезного не сообщили. Обычное ловкое отребье, которое наняли, чтобы вызнать, что творится там у нас.

– Ты их…

– Да, конечно. Аккуратно.

Еще бы, всё-таки, допрос – это пытки. А государство очень не любит, когда пытает кто-то кроме него.

– Что-то еще, что я должен знать?

– Да, я приютила в школе Арию.

– Зачем⁈ – тут я сильно удивился.

– Господам, которые о ней заботятся, очень не хочется показываться на глаза гвардейцам. А те, кого привезла с собой императрица – буквально везде. Готова поспорить, муж мой, что парочка из них сейчас ошивается поблизости от нашего дома.

Так, суду присяжных всё становится понятно. Крутов действовал с подачи и прикрытия светлейшей императрицы, Оргазовы вышли на гоблинов, их план провалился, кавар (о котором как раз она знала, как член императорской семьи) утерян. Следовательно, акаи-бата, используя удобный повод в виде желания собственного сына поквитаться с обидчиками его друзей (или шлюшек), прибыла в Санкт-Петербург. Начала атаку по всем фронтам. Тут тебе и неудовольствие в академии, и слежка, и провокации, и, скорее всего, прямой конфликт с одним из наследников трона. Азова показательно не трогают, так что графа можно вычеркивать из возможных союзников.

К счастью, он не единственный.

– Так, Арию я у тебя заберу, – подумав, решил я, – Есть одна идейка…

– Полезем завтра в западню? – угрюмо спросила знающая, что нам некуда деваться, жена. За что и получила воспитательный шлепок по уху от дочери.

– Обязательно полезем, милая, – улыбнулся я, доставая разговорник, – Мы же, всё-таки, там учимся.

– Да? – в трубке раздался недовольный мужской голос, – Кейн, мы с тобой всё утро разговаривали! Опять гениальная мысль, после которой я попаду не в клуб, а к генералам⁈ Хватит, я тебе говорю! Отец…

– Привет, Андрей, – с улыбкой сказал в трубку я, – Хотя здоровались уже, но не важно. Слушай, тут вот какие дела нарисовались…

Будь ты хоть десять раз акаи-бата и пять раз императрицей, ты останешься женщиной. А уж в поезде, совершенно не представляя, что твоя цель прямо сейчас протыгыдыкала мимо тебя в Москву, да еще и на встречу с мужем, да еще и выяснить все подробности этой секретной встречи? Нереально. Зато вот предположить, кому царь-батюшка пихнет осваивать военные новшества – легче легкого. Принцу Андрею, конечно же! Наследник, всё-таки!

А тому, ждущему, кстати, именное изделие марки «Черная осень» вместе с ремонтным стендом в личное пользование – вовсе не усралось, что младший брат собирается наговнить Истинному князю так, что беды не миновать.

Через полчаса и некоторое количество ругани старшего принца, узнавшего много нового, мы оказались владельцами более полного пакета информации. Оказалось, что в массовой миграции москвичей в Петербург виноваты… именно те три курицы, полезшие к моей жене. Боярышни, мать их. Но виноваты, скажем так, почти косвенно. На донышке.

В московской академии всегда была не слишком здоровая атмосфера, несмотря на то что она выдавала едва ли не лучших ревнителей в мире. Молодежь там часто сталкивали лбами, провоцируя на конфликты и дуэли, даже существовали тотализаторы. В такой напряженной атмосфере выдерживали не все. Некоторое количество «паршивых овец» начинало прогуливать, чтобы не подвергаться травле. Одно следовало за другим, пропущенные занятия вели к уменьшению шансов на выживание, будущее начинало казаться безысходным. Некоторые парни заканчивали жизнь самоубийством, а девушки… во всякому. В том числе и пускались во все тяжкие. Это, кстати, частенько служило им своеобразной защитой от полноценного участия в московских играх.

На подобное закрывали глаза, предпочитая держать рядом со студентами живой пример смертников.

Наши три курицы, как оказалось, относились именно к этой категории девушек. Они, благодаря неким своим ухищрениям, о которых даже принц, далеко не неженка, говорить отказался, всегда обладали покровителями, достаточно сильными, чтобы чувствовать себя в безопасности. И, (в этот момент мне показалось, что Андрей умудрился доплюнуть через трубку до моего уха) в момент поиска следующего покровителя оказались в одном увеселительном заведении с целым принцем. Ну и попытали счастье. Удачно, можно сказать, очень удачно. Пытали они это счастье без оглядки, стыда и совести.

Принц Николай Петрович, второй сын государя русского, очень проникся этими их «ухищрениями». Настолько, что чуть было не поднялся шум, но всё было оперативно подавлено специальными службами. «Распутниц», как и другой сор академии, решили выпнуть в другой город на доучивание, принца поставить в угол, историю забыть.

– Они че, его втроем в постели ублажали? – буркнул я в трубку, наблюдая, как уши моей жены начинают наливаться красным.

– Кейн!! Ну ты еще! Да-да, втроем… – вспылил и сдулся Андрей, – Коля после их отъезда злой бегал, огрызался на всех. Так что, если они его настропалили, а еще и мать поддерживает, то тебе… Надо думать, Кейн. Надо думать.

– Что же, давай подумаем…

///

На следующий день, с утра пораньше, мы с женой под ручку шли по академии как ни в чем не бывало. Свободная рука у меня была занята большой толстой папкой из черной кожи, а вид был максимально важным и внушительным. Сама Кристина тоже держалась как английская леди на приёме у гинеколога с самыми холодными руками в мире. В общем, вид максимальной занятости и недоступности из всех возможных. Даже Мишлен, идущий по пятам за хозяйкой, выглядел важным и отстраненным.

Что хорошего в молодежи – так это то, что захваченные какой-либо идеей, они не обращают внимания на знаки. К нам и сам Константин, о чем-то трепавшийся со своей зазнобой у кампуса решил не подходить, лишь кивнул в знак встречи. А вот те, кто с нетерпением ждал чету Дайхардов, этого самого нетерпения удержать не смогли.

– Ваше сияяяяятельствоо…! – сходу выдохнула Елена Ланская, подлетая к нам с подругами чуть ли не на всех парах, – Как мы рады, что вы к нам заглянули!

На губах развратных мокрощелок язвились издевательские усмешки такой ширины, что штукатурка почти лопалась. Почему развратных? Ну, заиканья и рычание Андрея интерпретировать было проще, чем погладить кота. Да и как иначе троица боярских дочерей-изгоев смогла бы заинтересовать самого принца, да еще настолько, что тот голову потерял, когда их у него «забрали»?

– Студентка Ланская, учащиеся Суворова и Каменских, – кивнул я девушкам, слегка улыбаясь, – Чем обязан?

Улыбки тут же подувяли, взгляды стали растерянным. Такой реакции от меня явно не ждали.

– Вы… – Ланская сложила руки под грудью, гордо задрав голову, – Кажется вы, князь, что-то обещали, если я к вам снова обращусь!

– Обещал, – благостно улыбнулся я, – Но обстоятельства изменились. Увы. Кстати, у вас троих теперь новые прически? Должен сказать, что вам идёт!

Парики, не прически. Несмотря на очевидную дороговизну, прикрывающую то, что этим девкам оставила Аркендорф после дуэли, все три набора раскрашенных волос у засланок были совершенно одинаковы по длине и фактуре.

– Дорогой, ты смущаешь девушек, – одёрнула меня за руку супруга, – Не пялься.

– Как интересно, – сбоку раздался хрипловатый голос, определенно принадлежащий подростку, – И что же в моей стране есть такого, что может заставить русского Истинного князя отказаться от его слова?

Принц Николай выглядел куда старше своих пятнадцати лет. От отца ему и его братьям досталась мощная стать, так что выглядели все три брата уже взрослыми. Про принцесс, а я слышал о целых двух, предпочитали в свете не говорить, потому что мощной рамой, страшной мордой и тяжелым нравом батя щедро поделился и с девочками…

Проще говоря, Николай был крепким, сильным и злым амбалом. Для его возраста, конечно.

– Доброе утро, ваше императорское высочество, – повернулся я к среднему принцу, подмечая многочисленную компанию, в которой он явился к бедным скромным нам, – Рад вас видеть в нашем скромном учебном заведении.

– Нашем? – принц почти игриво пихнул локтем в бок стоящего рядом с ним и пожирающего меня взглядом Молотова, – Слышал? Ладно, опустим. Так что с моим вопросом, князь?

Смотрел он зло, напряженно, нетерпеливо. Могучая кучка из пятерых парней за его спинами пялилась на нас с Кристиной как акулы на плывущую корову.

Молодёжь.

– Прямая просьба члена императорской фамилии, Его Превосходительства, принца Андрея Петровича, занять должность инструктора по использованию силовых доспехов, ваше императорское высочество! – отчеканил я, глядя Николаю в глаза, – Именно по этой причине я взял на себя смелость именовать Ратную Академию Санкт-Петербурга «нашей». С сего дня я более не являюсь студентом, а приступаю к исполнению обязанностей в деле высшей государственной важности.

Получи, фашист, гранату.

В полной потрясенной тишине пришлось добавить:

– … а так, как преподаватель не имеет права требовать сатисфакции от студента и тем более – не общаться с ним, я вынужден отложить своё предупреждение до тех пор, пока занимаю этот пост.

Коротко, просто, ясно, доступно. В папке у меня, кроме назначений и прочих гадостей, которые я должен был сунуть на подпись директору, были еще и максимальные полномочия, которые из себя мог выдавить старший принц, вовсе не желающий, чтобы его средний брат на пустом месте (трех давалках и мамкиных подзуживаниях) открыл фронт войны с Истинным князем. Следовательно, назначение было, в том числе, и военного характера, с присвоением звания и прочей ересью. Железобетонная защита от мелких нападок.

Принц был не дурак. Даже обычные дворянские дети в пятнадцать лет из себя представляют уже хорошо дрессированных и образованных людей, а Петр Третий за своими следил более чем строго. Второй по наследованию? Паши как вол, отдыхай как знаешь.

Он даже лицо удержал, в отличие от Матвейки Молотова и трех лярв, раскрывших рты.

– Что же, ответ принимается, – выдавил из себя парень, заводя руки за спину, – Действительно, уважительная причина. Самая уважительная из всех возможных. Более не собираюсь вас задерживать, преподаватель.

– Весьма благодарен, до скорых встреч, – кивнул я хмурому принцу, повышая его в собственных глазах от избалованного развязного кобеля до типа, которому просто нормальная баба нужна, а не три стриженных вертихвостки, научившиеся давать всюду, куда пролезет.

Вышеупомянутые, тем временем, уже смешались со свитой его высочества, позволяя нам с женой идти дальше. Сделав пару шагов, я обернулся к уходящим недоброжелателям, так и не ставшим (возможно, пока что) неприятелями:

– Кстати, господа, никто не знает, где я могу найти студентку фон Аркендорф? Она займет место моего заместителя.

Николай не обернулся, но короткий ёжик волос на его затылке ощутимо дёрнулся. Арии не было в академии уже несколько дней – девушка скрывалась от мести за испорченные волосики любовниц принца.

А вы как думали, ваше высочество? Жизнь прожить – это не в лужу пёрнуть.

Скоро вам еще и батя позвонит.

С вопросами и предложениями.

Глава 10

– Неплохо-неплохо… – с видом знатока кивал его благородие, Азов-почти-уже-не-младший, – Ловко ты это. То-то уже третий день того…

– Константин, – с преувеличенным вниманием покосилась на него Кристина, – Ты себя хорошо чувствуешь? Я вижу у тебя все признаки сильного недосыпа и истощения. Поверь, я знаю, о чем говорю.

– Да ладно тебе, – усмехаюсь я, – У него девушка хорошая. Активная. А еще гоблинша.

Мелкий блондин по старой привычке начинает менять цвет на красный.

– А еще Пиата… – как бы невзначай добавляет моя жена, глядя чуть в сторону.

Константин хрипит. Нет, ну мы знаем, что он втрескался по самые помидоры, и что это целиком взаимно, но почему бы и не пошутить? Правда, какой-то он синенький. Слегка.

– Эй, с тобой всё в порядке? – беспокоюсь я.

– Да, – сдавленно квакает мой друг, – Почти. Пиата…

– Что⁈ – надеюсь, ужас не слишком сильно отображается в моем голосе, – Ты с не…

– Да нет же! – судорожно машет руками компактный блондин, – Ты что⁈

Ждем, пока он придёт в себя. Это не занимает много времени, Костя отходчив. Вскоре, он начинает рассказывать, и выясняется, что Пиаты… слишком много. Для неё, для него, для всех. Здоровенная высшая эйна, жившая до этого малюсенькой шустрой девочкой, способной оседлать крупного кота (мы свидетели), понятия не имеет, что ей делать сейчас. Экспериментирует. Ищет себя. В общем – хоть вешайся.

– Она же не из этих, – с мольбой посмотрел на нас младший сын графа, – Я же не могу отдать её маме? Она же не будет…

– Так, тебе определенно надо выспаться. Несколько раз подряд. А то звучишь как бабуин, – поставил я диагноз другу, – А с Пиатой всё просто – отдай её Кристине. В школу. Учиться. Помогать.

Последнее слово было очень кстати, потому что жена, вроде бы, тянулась к револьверу, который теперь носила постоянно, плюя на тенденции моды. Вон как прищурилась, определенно задумалась на тему, что одно двухметровое чудовище – это хорошо, а вместе с двухметровой красавицей будет определенно лучше. Сам Костя тоже повеселел, причем изрядно. Видимо, «ищущая себя» секс-бомба, полностью лишившаяся развлечений, которыми ранее изобиловала её жизнь, была очень уж доставучей.

– Итак, давайте вернемся к вашему вопросу! – встряхнулся блондин, – Вы, конечно, здорово придумали и провернули всё в академии, ничего не могу сказать. Вся эта… нехорошая история затихла. Но ты же понимаешь, Кейн, что это вовсе не конец?

– Конечно, – вздохнул я, – Еще бы.

Моя, казалось бы, прекрасная победа в академии таковой только казалась. Скорее, достижение можно было назвать иначе – я щелкнул Николаю по пальцам, не позволив ему очень дешево и сердито продемонстрировать, что часть императорской семьи мной очень недовольна. Здесь уже могло бы возникнуть множество вариантов, просто потому что принц, которому угодили, довольно легко может послать выпускника академии служить в жирное и спокойное место. Как минимум.

Вступив со мной в прилюдную контру, Николаю бы дал «рекламу» на весь город. Покрыв его козырную восьмерку не менее козырным тузом, я перехватил инициативу, заодно за последние дни показав, что при малейшем намеке на нечто подозрительное – тут же стучу Андрею с исправностью дятла. А тот, то есть, Его Превосходительство Андрей Петрович Аршавин, как и полагается, реагирует. Так что…

– … а прикрыв Аркендорф, ты его взбесил до чертиков, – вздыхает Константин, – Об этом даже простые студенты шепчутся. В общем, готовься, Кейн, к чему угодно. Я пока всех из особняка убрал на Ларинен, сам вернусь в кампус. Кстати, а зачем ты эту дурищу вообще защищаешь? Она же…

– Так надо, Костя, – Кристина тепло улыбнулась, – У дурищ могут быть полезные знакомства.

– Аа… – полуэйн не выдержал и душераздирающе зевнул, – Значит, у вас всё схвачено?

– Почти, – утвердительно кивнул я, – Не беспокойся.

«Схвачено» – сильно сказано. Школа Кристины превращена в крепость, решетки на всех окнах из укрепленного сплава, магическая сигнализация с прямым подключением к участку, ловушки на внешних участках стен, охрана из ветеранов (я выкупил всё агентство, оно теперь моё). Над особняком тоже работают, правда, пришлось и его выкупить (жаль, можно было бы переехать в азовский, Костя поздно сказал!). Покупка дома заставила меня кряхтеть и охать от жадности полночи, а заодно солидно поистощила наши финансовые семейные отложения, но иметь надежный оплот стало нужно как воздух. Я, в отличие от разных там блондинов, не могу просто шнырять на Гарамон, чтобы выспаться.

Однако, все мои ухищрения мало чего стоят, всего лишь страховка от дешевых трюков, вроде лазутчиков, шпионов и убийц.

Был бы я никем, тем самым безвестным дворянином-перебежчиком с чистым кристаллом, каким первым раз вступил в ворота академии, ни о каком серьезном противостоянии даже с каким-либо боярином речи бы идти не могло. Аристократия пронизана частой и сложной паутиной долгов, договоренностей, взаимных уступок и одолжений, поэтому даже боярину, поступившись частью этих невидимых активов, будет несложно разобраться с голозадым будущим ревнителем. Закон, коммунальные службы, наемники, даже воры и проходимцы, все будут на его стороне… за соразмерную плату или долг. А что будет у жертвы этого боярина? Ничего, кроме личных способностей. А они, даже такие смертоносные как у меня – немногого стоят.

А вот в нашем случае – всё уже гораздо сложнее. Вражда больших дядь и теть похожа на дуэль двух артиллерийских крейсеров посреди моря. Боеприпасы мощные, но ограниченные, промахнуться можно легко, поэтому они оба кружат, примеряются, не торопятся. К гвардейцам императрицы, бегающим по городу, присматриваются как обычные люди, так и Синдикат с китайцами. Получается забавная картина: я хорошо прикрыт «низами», но совершенно открыт «сверху», то есть из высшего общества, а мои оппоненты – наоборот.

Этот перекос нужно как-нибудь компенсировать, чем я и собираюсь заняться.

Отвезя супругу в школу, я направил шины своего мобиля к академии. Не совсем к ней, а к небольшому микрорайону поблизости, состоящему из трехэтажных домов с высокими потолками. В одном из них себе снимал скромные пятикомнатные апартаменты некий итальянский барон, временно лишенный работы. Домашний адрес этого барона был мне известен едва ли не лучше своего.

На стук в дверь раздавались грязные ругательства на итальянском, становящиеся все громче по мере приложенных мной усилий. Что, в принципе, было совсем неплохо, потому что Медичи ругаться начал голосом вялым и пьяным. Ну а каким ты еще будешь, находясь в квартире, заставленной бухлом? Именно таким.

К моменту, когда у барона нашлись силы распахнуть перед моим носом дверь, он уже был в ярости:

– Молись! – лохматый и нечёсаный, в одних подштанниках, но с револьвером и книгой наизготовку, Фурио производил впечатление берсерка… на минималках.

– Молюсь о вашем добром здравии, барон, – ехидно ответствовал я, – Только кому?

– А, Дайхард, это ты… – бешеный глаз итальянца, блеснувший из-под свалившихся на лицо косм, был налит кровью, – Проходи, убийца…

– Истинные владетельные князья, вообще-то, – протянул гнусным и несерьезным тоном я, входя, – заслуживают хоть какого-то уважения!

– Только не мои личные убийцы, – махнул рукой ковыляющий по коридору ревнитель-ветеран, – что я тебе сделал, что ты решил превратить меня в алкоголика⁈

В квартире у барона, несмотря на затрапезный вид его самого, чисто и прибрано. Весь алкоголь (которого еще очень и очень много) расставлен так, чтобы не мешать проходу. Подобное было достигнуто за счет тотального завала бутылками пары комнат, но кто я, чтобы судить?

– Ваша скрытность тому виной, господин преподаватель, – ухмыльнулся я, топая за хозяином на кухню, – Всё, что я смог о вас узнать, говорило, что вы любите неплохой коньяк, причем, на этом всё. Никаких более зацепок. Вот и пришлось…

– Молодежь понятия не имеет о стоимости денег! – скривился похмельный аристократ, падая на стул, – Раз начали, давай продолжим без любезностей, студент Дайхард! Какого дьявола тебя принесло, что тебе нужно, и что ты собрался мне за это предложить⁈

– Все просто, дорогой барон. В вас пропадает великий преподаватель, а во мне великий студент, – не стал тянуть кота за яйца я, – И наоборот – тоже. Предлагаю вам погостевать у меня в особняке, пока вы в немилости у некоторых особ. Обоюдные занятия по вечерам. Вы мне – то, что не рассказываете студентам в академии, а я вам все тонкости по эксплуатации и обслуживанию силового доспеха из первых уст.

– За…

– Домой, когда закончится контракт, вы вернетесь специалистом в самом редком, самом нужном и самом оплачиваемом ремесле из возможных. Более того, сможете помочь мне и себе в разработке концепции ревнителя нового поколения.

– Ты…

– Гарантирую недельную оплату в размере вашего месячного заработка. Авторские права пополам.

– Редкий…

– Также мы оставим здесь весь алкоголь. Вы будете спасены.

– Моральный…

– Единственный минус для вас – я приютил уже Арию фон Аркендорф, ей, увы, вам придётся заниматься. Хотя бы немного.

– … урод! – наконец, закончил итальянец, имея довольно задумчивую рожу, – Но не согласиться на подобное было бы идиотизмом. Лишний доспех у тебя имеется?

– Да, завтра подвезут, – кивнул я, – Ну что?

– Ты вообще, в курсе, из-за чего меня отстранили от занятий? – вздохнул барон, поднимаясь.

– Понятия не имею, – нагло ответил я, – Не удосужился узнать.

– Молодежь… я выбил из рук принца Николая гримуар, когда он, еще не имея статуса почетного студента, нацелился на одного из моих учеников. Это было оскорбление лица императорской крови.

– Это было исполнение ваших обязанностей, барон. Кстати, если вам у меня понравится, но ситуация с принцем решится, вы вполне сможете у меня и остаться. Буду возить вас с утра на работу, коллега.

– Коллега? Возить? Князь? Меня? То есть, тебя устраи…

– Да, меня всё устраивает.

Перевезти барона делом было ерундовым. Ревнитель большую часть жизни мобилен как сопля над Парижем, так что самому итальянцу нужно было две минуты на запихивание гардероба в саквояж, а потом еще пятнадцать на вдумчивую и аккуратную упаковку арсенала из ружья, автомата, нескольких револьверов и кучи сопутствующего оборудования.

Через полтора часа, под взглядом ошеломленной Арии фон Аркендорф, высунувшейся в коридор вместе с Фелицией, у которой баронесса и обнаружилась, я демонстрировал барону одну из своих гостевых комнат, заодно представляя наёмным слугам и сам привыкая к тому, что хитрый Медичи продемонстрировал лишь в самый последний момент.

Огромного яркого попугая.

Чудище было размером с крупного петуха.

– Мэтр Вергилий очень спокоен и чистоплотен. Это крайне порядочная птица, – отрекомендовал своего питомца барон, – Но он не терпит прикосновений и… женщин легкого поведения. Думаю, у тебя, Дайхард, с такими вещами проблем нет.

– У мэтра клюв размером с табакерку, – опасливо посмотрел я на черный шнобель мегапопугая, – Я поберегу пальцы.

Курв, с любопытством рассматривающий птицу, хрюкнул нечто сообразное.

– Так, а теперь… – наконец, прорывает барона за обедом, который нам быстренько собрали, – … давай всерьез обсудим ситуацию, Дайхард. Ты собрал у себя, в очень защищенном особняке под живой охраной меня и фон Аркендорф, из чего я делаю выводы, что и тебе принц Николай другом не является.

– Как и его родительница, – киваю я, вынуждая Арию подавиться и закашляться, – Более того, вполне возможно, что часть императорской семьи прибыла в город именно по мою душу и сейчас, пока наш юный «почетный студент» мается дурью в академии, его мать, принимая у себя, местную знать, строит против меня козни.

– То есть, ты нас подставил, – резюмирует беззлобно итальянец, не обращая внимания ни на баронессу, ни на сидящую за столом даймона.