Текст книги "Книга третья. Усердная жадность (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 9

– Кинтарчик, тикай з возу! – сдавленно вырвалось у меня сразу же после того, как Читозе повернула на другую улицу, бывшую чем-то вроде городского шоссе. Не то, чтобы я выдал сию фразу осознанно и по своей воле, скорее просто рефлекторно, привыкнув считать парня частью команды и корабля. А как говорится, раз ты считаешь кого-то за своего, то сначала действуешь, а потом думаешь.

Кинтаро, в жилах которого откуда-то обнаружились нужные для понимания сказанного гены, не медлил ни секунды. Схватив одной рукой сдавленно вякнувшую Внучку за пояс, он резко рванул к двери джипопагоды. Правда, его далекий и очевидно зловредный предок тоже обладал вполне достойным набором ДНК, где, скорее всего, отметились и эти, которые с жадными очами. Рука деда атакующей змеей клюнула приборную панель дома на колесах, заставляя входную дверь машины издать сочный металлический лязг.

– А ну все по местам! – победно гаркнул дед, – И улыбайтесь, улыбайтесь! Махать не забывайте!!

– Он прав, – через несколько секунд хмуро подытожила единственная, кому велели спрятаться с глаз долой, бывшая по совместительству компактной и рыжей, – Сзади уже припёрли. Теперь никуда не денемся.

– Улыбаемся и машем, – тоскливо подытожил я, хлопая бледного как мел внука по плечу. У того дрожали губы и Внучка.

Неладное я стал подозревать с момента, когда злонравный от потери доверия потомка старик отнял у нас с Саякой анонимизирующие костюмы. Невелика беда, хоть было и слегка ссыкотно светить своей мордой лица в той же стране, где были нагнуты и обмануты как руководство немалого городка, так и Гильдии Авантюристов. Впрочем, не понимая, как и чем думает Одай, я, тем не менее, ему вполне доверял, да и вещи-то были его. Однако…

…масштабов готовящейся пакости не было видно. Они, эти самые масштабы, проявились лишь несколько секунд назад, после поворота руля Читозе и провалившейся попытки побега Кинтаро.

Джипопагода въезжала в город неспешно, куда медленнее, чем изредка проносящиеся мимо нас ездовые повозки на паровой, дизельной, магической или животно-пердячей тяге. Я счёл нужным счесть эту медлительность желанием старика показать своему внуку настоящую цивилизацию. А она, которая эта самая, ввела в ступор даже меня – Аустоламб был велик и прекрасен, торжественно индустриален, могуч роскошно и уникально украшенными пяти– и шестиэтажными домами, потолки в которых вполне бы могли вызвать одобрительный кивок дорогого Иосифа Виссарионыча.

Кроме торжества асфальта, рельсов, шпал, проводов и прочих коммуникаций, здесь также было богато высаженной и огороженной зелени, встречались парки различных конфигураций и бегали разумные различных пропорций, видов и форм, одетые в вполне достойные и приятные вещи, вроде костюмов-троек, котелков и блестящих туфель. В общем, столица производила на меня, измученного типовым многоэтажьем серых трудовых будней, впечатление праздничное, душевное и обещающее.

Ну а потом, после поворота, началось то, что нами даже не ожидалось. Одно дело – это какие-то городки на окраине цивилизованных земель, где беременная от мельника корова это событие на полгода непрестанных обсуждений, и другое дело – огромная, могучая и технически продвинутая держава, а тем паче её в щи продвинутая столица, где даже полиция носится на чём-то, напоминающем два моноколеса, присобаченных к массивным сапогам? Лихо, причём, носится. Что мог тут наделать наш пенсионер-многостаночник? Да ничего.

Однако, Одай Тсучиноко, старый матёрый секретоноситель и просто вредный дед, доказал, что мы его… недооценили.

– Он вернулся!!

– Наконец-то вернулся!!

– Слава! Слава!! Слава!!!

– Свершилось!! Он вернулся!!

– День настал!!

…бессвязно, сумбурно и очень громко орали никто иные, как снующие мимо Читозе полицейские, бывшие в каком-то истерическом восторге. Они махали руками, плакали (!), падали, теряя равновесие, и были поднимаемы такими же рыдающими напарниками. Пока мы взирали на клубящийся вокруг бедной джипопагоды бардак, ни на грамм не замедляющий её передвижения, злокозненные мотоменты приволокли откуда-то мегафоны и начали орать стократ громче. Кроме того, они начали орать совсем уж страшное:

– СТРАНСТВУЮЩИЙ ИМПЕРАТОР ВЕРНУЛСЯ!!!

Вот тут у меня аж кишки начали меняться местами, особенно при виде «фирменного» похерфейса Одая, который с видом совершенно своеобычным и пронзительно равнодушным знай катил себе вперед под наши жалкие попытки вдохнуть немного воздуха. У него, этого когда-то встреченного мной на деревянной мать его барже с фальшивыми чурками, заполненными самогоном, деда, даже рожа не изменилась! Да она у него была живее, даже когда мы вместе с якудза срали с той же самой баржи, не взвидя света!!

Я с клацаньем закрыл нижнюю челюсть, сделал морду в меру сил небрежной, а затем… просто открыл свою любимую и единственную книгу «Как ни хвоста не понять, но не подать виду». Сзади пронзительно заскулили от зависти те, кто тоже хотел почитать.

– Улыбайтесь и машите, – наставил я страдающую молодёжь, – А я Герой, мне можно.

То, что творилось вокруг, не было ни встречей, ни парадом, ни спонтанным праздником тем более. Больше всего движуха напоминала слабо контролируемую истерию, которую осуществляли те, кто должен был с ней бороться. Спустя пять минут к раскатывающим вокруг ментам в легких латах, но на техноконьках и с ружьями, присоединились медицинские кареты, затем пожарные службы, потом пришла очередь и обычных водятлов, ехавших ранее по своим делам. И все это с визгами, криками, слезами и чепчиками.

А спустя уже десяток минут нашей неспешной езды, чуть впереди нас полетел маленький дирижаблик с огромными рупорами, свисающими с гондолы. И с них неслось на весь город:

– СТРАНСТВУЮЩИЙ ИМПЕРАТОР ВЕРНУЛСЯ!!!

Атмосфера в кабине была далеко не праздничной. Тами что-то бормотала себе под нос, загибая пальцы. Саяка, мудро улыбаясь, смотрела в никуда, играя пальцами с висящей у нее на веревочке массивной гайкой. Кинтаро был бледен и подавлен, он стоял, пошатываясь и слегка закатив глаза, причем не совсем сам, а с помощью Внучки, что его за талию и обнимала, попутно расцветая расчётливой влюбленностью.

То, что полимеры в прошлом, а боржоми поздно, мы поняли довольно быстро. Усилиями громогласного дирижаблика и истерящих в экзальтации работников города, Читозе быстро оказалась во главе стихийно образованного парада. Сложился своеобразный ордер – спереди и сверху орут, привлекая граждан, а привлекаемые граждане начинают кучковаться за кормой джипопагоды, тоже изрыгая разные несусветные радостности, маша руками, головами, чепчиками, младенцами и худыми гномами. Полиция в своей массе как-то спонтанно переключилась на регуляцию самих граждан, а её авангардное место уже заняли пожарники и какой-то подозрительный народ в белых халатах. Побег из этой процессии стал решительно невозможен.

– А что такое? – раздался вопрос от пришедшей в себя Саяки, держащейся за кресло коварного деда и отсвечивающей своей великомудростью на всю улицу, – Вы разве не знали, что дедушка Одай император?

Кинтаро тихо зашипел, как спускаемый водяной матрас, когда его давят жопой. Внучка ойкнула, утверждая бедолагу поудобнее.

– Ну да, – глубокомысленно решил я добавить обычному японскому мальчику до второго детского инфаркта, – Когда в таверне Тсучиноко-сама слегка небрежно отозвался об одном из герцогов этой империи, можно было понять намёк. Но нам было лень.

– Помогите! – панически пискнула Внучка, не удерживая тело, которое сильно потянуло к земле.

– К стенке его прислоняй, – дал дельный совет я, не переставая улыбаться и делать ручкой жесты. От книги пришлось отвлечься. Невозможно читать, когда вокруг бардак, а её, родимую, у тебя из рук пытаются то ли украсть, то ли просто отжать.

– Мач, может того… полечишь? – задала практичный вопрос гномка, пребывая в неуместном для себя амплуа сердоболицы.

– Сдаётся мне, что впереди нашего Кинтаро ждут куда большие потрясения, – выдавил сквозь улыбку я, – Пусть закаляется.

– Тихо вы! – буркнул наш венценосный водитель, – И вообще, чтоб ни с кем не разговаривали, пока одни не останемся! Улыбайтесь и молчите!

– Тётушка Сумие… бабушка Тама…, – простонал тем временем юный и внезапно благородный юноша, – Кто они, деду-шка?

– Потерпи часик, Кинтаро-кун! – настолько приторно-мерзко-многообещающе-вредным тоном пропел старик, что внук просто закатил глаза и стал дышать через раз.

Парадный въезд продолжился, причём, через некоторое время, в окно сунулась восхищенно-испуганная рожа стража закона немалых чинов и брюха, едва удерживающаяся на присобаченных к сапогам колёсах. Эта рожа с самой высокой концентрацией почтения в голосе умолила Тсучиноко-старшего чуть прибавить газку, ибо народ сзади продолжал кучковаться и напирать на передних, так что как бы не вышло беды с задавленными гражданами. Оябунистый император милостиво качнул головой и вдавил тапку в пол поглубже, так что через каких-то полчаса, объехав красивый парк, мы со всей возможной помпой въехали на территорию летнего императорского дворца, где, по словам всё той же рожи, и квартировала в данный момент товарищ императрица.

Логично, подумал я. Муж всю жизнь шляется, а жена домом заправляет. А шляется он настолько давно и настолько продуктивно, что у некоторых его очевидно нагулянных сыновей бороды уже с метр. Нагулянных в дороге, нужно добавить.

Дворец был очень похож на торт. Только не то кондитерское изделие, которое кушают с чаем и не то, которое иногда заказывают на свадьбу, а скорее вариант, когда из него должна выпрыгнуть стриптизёрша. В данном случае – самая большая в мире. Колоссальное круглое строение было у основания размером с Великую Библиотеку, но при этом еще и устремляясь вверх на полторы, а то и две сотни метров! Титан архитектуры, сбацанный из белого камня, наверное, мог вместить в себя всех жителей столицы, правда, понаехавших бы пришлось вешать снаружи… но, тем не менее!!

Хотя нет, я преувеличиваю. Здание, окруженное парками и садами, было чрезвычайно велико, фантастически велико, но не до такой степени. Во всяком случае, расположившиеся на ступенях главного входа в восхищенно-встречающих позах гвардейцы, слуги и прочие мажордомы были вполне заметны, несмотря на ничтожное количество в две или три сотни морд.

Читозе, скрипнув слегка оплавленным передним колесом, остановилась прямо напротив выстроившихся в две длиииинные приветственные шеренги каких-то подозрительных людей в черных костюмах, успевших нарыть где-то длиииинную красную дорожку. Дед вышел, неся на своём умудрённом годами и хитрожопостью челе привычный нам уже до боли в деснах похерфейс, из-за чего нам пришлось топать за ним, стараясь создать на лицах хоть что-то приличное. Отложив книгу, я приобнял Кинтаро за плечи, уравновешивая воткнувшуюся ему в подмышку, с другой стороны, Внучку, и таким макаром мы и двинули за неспешно ковыляющим дедом. Девчонки мои к самостоятельной ходьбе были вполне способны, от чего и семенили по бокам от кинтародержателей.

Залы сменялись залами, народ позади Читозе сменился внутридворцовыми обитателями, идти пришлось собственными ногами. Дорого, богато, красиво, изящно. Благолепие и высота потолков были такими, что я в качестве самозащиты начал прикидывать объём работ, потребный для того, чтобы протащить тут везде проводку. Тут же поплохело, зато восторженность из организма ушла не прощаясь, поэтому, в тронный зал, где можно было бы без особых проблем расположить небольшую деревню с коровами, курями и домом ведьмы на отшибе, я входил спокойно и не хватаясь за душеспасительную книжку.

Там, на высокозадранном над простыми и не очень, смертными, троне, и сидела основная жена деда Одая. Была императрица размеров крохотных, возрастом как бы не старше мужа, зато разных негативных чувств во взгляде было столько, что я едва не кинул на старика исцеление. Бабуля, одетая в нечто наподобие вызолоченного кимоно, весила кило тридцать на глаз, но, оторвавшись взглядом от чрезмерно гулящего мужа, начала излучать величие и власть чуть ли не в гигаваттах. Вот что значит дисциплина ума и тела! Правда, про нашу гоп-компанию и слова пока не сказала. Овеяв окружающих в полном тишине аурой, она вновь обратила взгляд на тихо стоящего старика в затрапезной одежде, слегка пошевелив левой ручкой.

– Мама, я дома, – слегка сконфуженно выдавил из себя Одай Тсучиноко.

Сдавленно захрипев, я достал книжку. С меня хватит!!

Дальнейшие пертурбации были благополучно пропущены за счёт моей внезапно вспыхнувшей любви к чтиву. Кто-то кого-то ругал, кто-то верноподданно блеял хором, кто-то извинялся, где-то ругались… вроде бы я даже оказался в центре саякиной «драки», но претерпел и это, не отрывая взгляда от утешающих слов великого документа. Малодушный побег увенчался блистательным успехом, так как в себя я пришёл, тыкаемый и дёргаемый со всех сторон бывшей ведьмой и изгнанной авантюристкой.

– Уффф, – вытерла рыжая пот, – Наконец-то очнулся!!

Саяка же просто молча и злобно пнула меня по ноге, за что была вяло ткнута гномкой в бок.

Я огляделся по сторонам. Комната. Просторная, даже шикарная, вся в коврах, позолоте и бархате.

– Где мы?

– В отеле, – поведала мне рыжая, – Ты что, ничего не помнишь?

– Ну, после слов «мама, я дома»… нет, – помотал я головой, – А чё? Чё-то было?

Ну, особо так ничего и не было… какое-то время. Родственники (исключая не менее потерянного чем я Кинтаро) обменивались любезностями высокого толка, шли какие-то церемонии, Императрица Тама Тсучиноко изволила встать с трона, приветствуя вернувшегося сына, милостиво прошлась по нам с Саякой, мол, ей радостно видеть, что в кои-то веки супруг не пренебрег этикетом, явившись в сопровождении свиты малой, то есть двух золотых классов. Затем старушка отдала распоряжение о приготовлении к праздникам по случаю явления Одая к народу, а затем изгнала всех непричастных и подчиненных из помещения, говоря о нестерпимом своём желании обнять правнука.

Спустившись с трона и обняв, она рванула назад с недетской бодростью, попутно зацепив и блудного сына. А затем, вызвав стражу, начала тыкать в нас пальцем, произнося слова ну… не очень лестные. Правительницу в основном смущал я, бывший никем иным как Мачем Краймом, а по совместительству еще и являвшимся дипломированным извращенцем совершенно зашкаливающего уровня. Обозначала старушка мои грехи не скупясь, из-за чего Тами почти сомлела, узнав, кому именно она отдалась душой и невеликим телом, но на фоне вырубившихся Кинтаро и Внучки это прошло почти незаметно.

Так что нас оперативно выселили на воздуся, в смысле убрали из дворца. Как каку. Зато оплатили пребывание в очень хорошем отеле, от пуза накормили (девушек), ну а меня просто транспортировали туда-сюда, пока не сгрузили здесь.

Вот такие пироги.

Так что, мы, получается, свободны?!

Мой порыв выскочить на балкон аж восьмого этажа и спеть этому городу «Йа свободен!» был безжалостно зарезан Мотоцури. Гномка, без особого недовольства, но сообщила, что получила высочайшее уведомление от поглощаемого местными делами оябуна сидеть нам тихо в этом номере несколько суток, пока он не разгребется. А затем нас вызовут. Сидение же в номере предполагается исключительно для нашего блага, да и не будем же мы свиньями эдакими, что удерут сломя голову без прощания?

Я протестующе хрюкнул, но, пораскинув мозгами, понял, что отнюдь не против провести несколько суток в этом шикарном номере, предаваясь обжорству, пьянству и отдыху. В любом случае, мы совершенно то же самое делали бы и так, только в куда более дешевых нумерах, да еще и за свой счет. А тут полный халява-сервис, пятикомнатный номер, этаж с красивейшим видом, да и вообще всё прекрасно. Так пуркуа бы не па?

Ну и ударились мы в мирный, добрый и веселый загул, бурно радуясь возможности валяться, выпрямив все члены тела, как и свободе ходить вокруг да около, без нужды огибать сидящих, лежащих и стоящих. Читозе, несмотря на всю свою комфортабельность, была простора лишена от слова «совсем». Что может быть нужно мирным и неприхотливым путешественникам? Вкусная и хорошо приготовленная еда, свежие фрукты и прочие салаты, да неплохое, в общем-то вино. Ну с компанией в виде далеко не занудных девиц и вполне себе радостного меня, сбросившего с плеч очередное бремя, вообще проблем не было.

Правда, вино оказалось коварным.

– И как это пони-мать? – упомянул я поутру мать какого-то пони, обозревая довольно ясной головой творящееся вокруг. Оно, это творящееся, заключалось только и строго в виде валяющихся возле меня девиц, закинувших разные части тела по собственному усмотрению и комфорту. Девицы были преступно голыми, а память вовсю намекала, что были они так совершенно не зря. В смысле – продуктивно, как и я сам, почесывающий в данный момент одну из своих шрамированных ляжек в тягостном переосмыслении.

– Мм? – первой загрузилась Тами, приподнимаясь на руках и обозревая окрестности. Не найдя ничего предосудительного со своей точки зрения, она расслабила конечности, бухаясь назад мордашкой в подушку со словами, – Это худая виновата…

– Слышишь…, – задумчиво потыкал я пальцем виноватую худую, – Ты чиво наделала?!

– Она сама пролезла, – сонно хрюкнули мне в подушку, – Раздетая. А ты не стал разбираться… (зевок)…

Проговорив навет, растрепанная бывшая ведьма присоединилась к уже заснувшей гномке.

Ситуация…

Выползя из постели, я уговорил литр разбавленной с вином воды, почесал голову, посмотрел, как сопят эти две фиг пойми кто, а затем… накрыл их одеялом. От греха подальше, так как хвост уже нервно бил по бокам и не только. Слегка успокоившись уже, подумал – что, собственно, произошло? Тами дева молодая, энергичная, только жадная сверх меры, да романтики в ней шиш да маленько. Создаётся вопрос – а как удовлетворять в таком случае естественные потребности спортивного тела девушке, ведущей активный образ жизни? На бордель она не разорится. Флиртует приблизительно с грацией топора. Так что вполне логично, что она воспользовалась ближайшим бесплатным вариантом, а заодно будет не менее логично, если будет пользоваться дальше. Не таскать же нам для этих дел лишнего мужика?

Насчёт себя я не парился совершенно. Определенный градус собственничества и половой приязни у меня Саяка вызывала, но ограничивать себя ей одной не собирался совершенно, так как мыслей о семье с такой жизнью не возникает. Впрочем, где мы сейчас, здраво рассудил я, глядя как подгребшая миниатюрную гномку поближе мудрица пытается зажевать той правую грудь, и где те времена, когда ведьма пыталась обманом выйти за меня замуж?

В общем, когда девицы очухались, то тоже отнеслись к произошедшему без всяких нервов. Саяка, на правах попёртой в правах и слегка смущаясь за облизанную сиську, сказала, что в общем-то всё хорошо, да и Тами приятна на ощупь, а заодно и не оскорбляет её чувства, как та «сисястая жрица». Гномка вообще сначала не поняла, о чём речь, выдав нечто вроде вопроса: «Так у всех же Героев гаремы?». Узнав, что я таковой как-то и не планировал собирать, слегка смутилась, укушенное и облизанное протирая, а затем выдала нечто среднее между «поздно пить боржоми» и «будешь, мол, нормальным Героем». Я счел это воинственной формой запроса, где ответ «нет» прозвучал бы воистину по-свински, посему мы и продолжили жить дальше веселой жизнью закончивших тяжкое и рискованное задание авантюристов.

…правда, с слегка чрезмерным уровнем разврата, как на мой вкус, но из песни слова не выкинешь. Я уже далеко не тот целомудренный электрик, который максимум по двум бабам за раз бегал. Пора переходить на новые стандарты. А уж если посмотреть на «достижение», так и вовсе ноблесс облайж, как говорят некультурные наглы.

А затем, по истечению трёх суток, проведенных так, как мечтает любой мужчина в возрасте от 12-ти до бесконечности, к нам явились гвардейцы императорского дома, вооруженные вежливой просьбой «проследовать» по зову его бывшего величества, жаждущего оказать нам аудиенцию и осчастливить вниманием.

Да, Одай действительно оказался бывшим величеством Татарианской империи, более того, рецидивистом. Единственным конструктивным занятием, кроме алкоголизма, обжорства и соитий, мы нашли себе неплохую «гостевую» подборку книг, где история молодости вредного деда была довольно однобоко поведана. Дед, чтоб его лысине увидеть следующий век, действительно был Странствующим Императором. Вернув по молодости корону своей матери, вдовствующей императрице, он сквозанул на свежий воздух гулять, но затем, спустя 2–3 года заехал на пару месяцев в Аустоламб, приперев с собой договора, технологии и прочие полезные вещи. Раздав указания и проведя собеседования, снова умотал, чтобы спустя те же 2–3 года вновь заехать. Разумеется, императрица Тама дурой не была, а была мамой, которой похвастаться успехами сына хотелось несмотря на его блудную натуру – посему легенде был дан ход. Причем, не только ей – все благоприятные последствия притащенного оябуном добра предавались широкой огласке, поэтому старика любили изо всех патриотических чувств.

Разумеется, пока он лет десять не перестал приезжать. Кстати, количество буйно радовавшегося народа, чьи звуки вполне долетали до окон номера, говорило о том, что жители как раз предвкушают большую лопату счастья, что дед накопил им за эти годы.

Ну что же, рассудил я, почему бы и не попрощаться с оябуном по-людски?

И мы пошли.