Текст книги "Опала на поводке (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

«А протез немецкий» – в который раз с ненавистью подумал Кейджи, едва подавляя желание засунуть хитрую искусственную конечность ее владельцу… поглубже… помедленнее…

Поводов было много. Таканобу не сомневался, что Эриксон, когда сегодня вечером придет в свои апартаменты, обязательно выпьет любимого англичанами бренди и будет сидеть в кресле, куря сигару или трубку. А еще он будет снисходительно улыбаться. Нет, не смеяться, не ржать во все горло, не валяться по полу, стуча по дереву кулаками. Улыбаться. Представляя себе эту улыбку, Кейджи рефлекторно дергал пальцами, которые почти уже чувствовали прохладный металл протеза старика Тайко.

А тот все демонстрировал, угодливо улыбаясь ртом, испытывающим серьезный дефицит зубов.

Эфирно-пневматическая пушка «Онибука» могла внушить своим внешним видом страх и почтение даже русскому воину, отбывшему пять лет на сибирских границах, но на этом ее достоинства неумолимо заканчивались. Она… стреляла со скоростью и эффективностью древних пороховых орудий, демонстрируя лишь потрясающий эффект по дороговизне каждого выстрела.

«Карасумару» – очень старый проект Родины Кукол, представляющий из себя дичайшей сложности механическую куклу, выполнил несколько простых движений – прошелся, сел, поклонился, подпрыгнул и отсалютовал зрителям. За время этих итераций автоматон трижды искрил, потерял две детали, выпустил из головы струю пара… а еще у него погас глаз. Но это ему не помешало – живучесть у механического человека была уже запредельной. Такой же как вес… и стоимость.

Просмотр «достижений» шел своим ходом, Кейджи уже ощущал подступившее душевное опустошение, такое привычное ему с молодых лет, но внезапно вспомнил, что этот визит кардинально отличается от предыдущих. Надо же, столько ждал, столько готовился, почти не спал всю ночь, а вот – только вступил под своды этой пещеры, как из головы вылетело!

На паровую многосекционную «змею», представляющую из себя натуральный воздушный паровоз, Таканобу уже посмотрел куда бодрее. Со старой ненавистью, но с новой надеждой!

Впрочем, даже этот угнетающий поход был лучше его ежедневных проблем. Подковерные интриги родов, пережитый в недавнем прошлом аукцион на «место подле Героя», который внезапно показал рост благодаря английскому мальчику, подозрительная активность якудза в Роппонги и Йошиваре. Всем нужно было заниматься, все требовало внимания, везде Таканобу был нарасхват. Каждая ночь, в течение которой он выхватывал хотя бы пять часов сна, для совсем еще не старого сорокалетнего мужчины была праздником.

Гордость – обоюдоострый меч.

Продемонстрировав трехствольное тяжелое ружье, стреляющее шариками, содержащими в себе усыпляющую пыльцу, Тайко с довольной улыбкой склонился в низком поклоне. Он закончил презентацию. Самое время его поблагодарить и уйти. Так было раньше, но…

– Тайко-сан, – с мягкой улыбкой позвал склонившегося человека Таканобу, – Мне требуется немного вашего внимания.

– Да! – бодро рявкнул старик, распрямляясь и начиная поедать Кейджи взглядом.

– Эриксон-сан, будьте добры… – с этими словами японец, чья внешность была известна за счет двух шикарнейших залысин, принял из рук англичанина объемный, но легкий саквояж, который незамедлительно был передан Тайко со словами, – Я вверяю это в ваши руки, Тайко-сан, с верой, что в течение двух недель вы с мастерами ознакомитесь с содержимым.

Ответом было не менее бодрое «ДА!». Но Таканобу еще не закончил.

– Я снимаю с Театра Гениев все ограничения и все текущие проекты, дабы поручить ему две задачи, – с мягкой улыбкой продолжил Таканобу, глядя, как старик начинает выцветать кожей, – Первой будет задача, с которой вы не справляетесь уже тридцать два года и шесть месяцев. Через четыре года я хочу ознакомиться с действующим проектом эфирного силового доспеха японского производства и увидеть все производственные линии для его серийного изготовления…

Старик стоял, ни жив, ни мертв, медленно потея.

– Если мой приказ будет выполнен… – Кейджи мягко улыбнулся, – …то город продолжит свое существование. Если же нет… вот ваше спасение, – палец указал на саквояж, удерживаемый Тайко, а Таканобу пояснил, – Там вся… абсолютно вся документация, все необходимые перечни материалов, все – что нужно для запуска производственной линии и постройки английского эфирного доспеха «Йоркер». Команда, что справится с простым копированием – останется на своих местах. Остальные – нет.

– А… – заикнулся главный инженер, но поднятый вверх палец его заткнул надежно, как сунутый в рот носок.

– Знаете, Тайко-сан, этому английскому механизму почти сто лет, – Таканобу бледно улыбнулся, – Если вы не сможете его повторить, то Ржавая Дырка будет уничтожена, а всем местным… жителям придется покинуть страну. Мы воспитаем других. Как вы сказали, Эриксон-сан? Эффективных.

Человек с залысинами сомкнул свои ладони за поясницей, и с задумчивыми видом прошелся перед стоящим в прострации стариком. Помолчал пару минут. Бросил взгляд на одноногого, потом на англичанина, стоящего с вежливой полуулыбкой на лице.

– Нет! – громкий веселый возглас Кейджи совмести с звонким хлопком ладоней, – Нет, я сделаю лучше! С этого момента из Театра Гениев без моего личного дозволения не выйдет никто! Вы будете получать провизию, чистую воду, все необходимые материалы – все четыре года. Но если вас, лучших мастеров и инженеров Японии постигнут неудачи в обоих выданных мной поручениях… то я прикажу залить этот город изрыгаемой им миазмой!

Обратно ноги его несли с такой легкостью, что Эриксон, будучи гораздо выше, еле поспевал. Душа Таканобу пела. «Ниппон банзай? Ниппон иччи?» Это замечательно, это чудесно, это просто прекрасно… но не тогда, когда закостеневшие мастера и кукольники занимаются технологиями кто во что горазд. Чего добился этот «Театр Гениев» за сорок лет?! Одной эффективной вещи – «хайяй»! Что же произошло, когда это изобретение попало на Запад? Какой то мальчишка-баронет в Италии за несколько дней догадался совместить два двигательно-зарядных рюкзака с четырьмя колесами! Рама, держащая рюкзаки и четыре несчастных колеса! Даже Кейджи понимает, насколько это обыденная идея. Насколько простая.

Театр Гениев… отвратительный паноптикум, пожирающий бюджетные деньги. Бесстыдная прорва, где бесследно исчезают лучшие студенты Токио, превращаемые здесь в безгласных рабов признанных «изобретателей»!

Но ведь гордость… а что в ней толку, когда они не могут даже украсть технологию? Им не на чем ее воспроизвести, нет людей, способных понять чертежи, построить станки, познать систему!

Таканобу не озвучивал задания. Он объявил о начале казни. Гнойник страны, выдаваемый за нечто уникальное, за памятник, за шедевр – будет уничтожен, а его порождения не расползутся по стране.

Император шел, оживленно переговариваясь с Томасом Эриксоном. Англия была заинтересована в ускорении технического прогресса Японских островов, как единственного полноценного форпоста цивилизации на этой стороне Евразии. Требовалось сломать некоторые традиции, усилить взаимопроникновение культур,возможно, даже организовать несколько браков между аристократией обеих стран. У двух человек была масса тем для разговоров, в которых они часто находили полное взаимопонимание.

Империя Восходящего Солнца – это не только сокровищница собираемого эфира, не только богатая культура и миллионы рабочих рук. Она, сама по себе, слишком желанный приз что для Китая, что для Америки. Одни желают эфир, вторые колонию, одинаково при этом понимая, что если захватить Японию быстро, решительно и без особого шума, то мир… утрется. Промолчит, сделает вид, что так надо, лишь бы не тратить колоссальные ресурсы на перегон армий за половину земного шара. А следом, особенно если речь идет о Китае, лет через сто-двести, вполне можно молниеносно сожрать все, что находится между ним и Австралией. А еще через три-четыре сотни лет, освоив эфирные технологии, замахнуться и на весь мир. Даже Небеса можно купить!

Поэтому здесь нужны заводы и люди, что на них будут работать, производя автоматическое оружие, бомбы, патроны. Нужны инструкторы, которые возьмутся за переобучение армии. Нужны перемены. Все то, что Япония не любит, пытаясь либо произвести аналог, либо открыть своими силами. Но сейчас на это времени нет – оно утекает сквозь пальцы. Таканобу чувствует это, каждый раз слыша новости о все больших и больших объемах казнимых китайских контрабандистов. Не просто так они рискуют… не просто так идут такими большими караванами. Что-то в Китае готовится, а оптимальная цель для этого у Поднебесной Империи лишь одна.

Император Японии спешил, уделяя на сон не более шести часов в сутки. Спешил, сжимая в кулак все доступные ему силы. Вне страны он находил почти полное понимание, внутри же… все обстояло куда хуже.

Между Генрихом XII Умеренным и Таканобу Кейджи, императором Японии, был всего лишь один микроскопический момент, на который у обоих правителей были совершенно разные взгляды, желания и цели.

Алистер Эмберхарт.

Глава 20

Внутри пахло сильно, резко и непривычно – дезинфектантами, машинным маслом, чем-то еще, что я мог охарактеризовать только как атмосферу старой, затасканной машины. Эти запахи одолевали недолго – после того, как пилот пропихивает свои конечности, а вслед за ними и тело внутрь силового эфирного доспеха, ему предстоит плотно прижаться лицом к дыхательному фильтру, сделанному из мягкой губчатой резины. Со спины слышится гудение и лязг – ангарные подъемники подводят механизм поглотителя. Он, закрепившись на все положенные затворы, станет спинной защитой и питающим элементом «Вурма» – австрийского силового доспеха, представляющего едва ли не музейную ценность.

Встав на положенное место, полностью изолировав меня от внешнего мира, накопитель тут же начал мелко вибрировать, всасывая в себя эфир и сбрасывая его концентрат в оперативные накопители. Прислушавшись, я опознал еле слышное бульканье миниатюрных колб-накопителей, заряжающихся для старта машины.

– Эмберхарт-кун, не вздумай сейчас шевелиться! – треснул в ухе хрипящий голос Йошинари. Помехи, несмотря на то, что преподаватель стоял у радио в десятке метров от меня, были сатанинские, – «Вурму» нужно прогреться! Тем, кто полезет после, ждать будет не нужно, а ты стой, как договаривались – десять минут!

Мы действительно договаривались. Сегодняшний первый практический тест чувствительности «Клуба Изгоев» представлял из себя попытку стронуть с места этот музейный экспонат. «Вурм» был грубым механическим гробом с поршневыми усилителями, но именно это и помогло этому ветерану выжить. При осмотре доспеха снаружи своим совершенно непрофессиональным взором, даже такому дилетанту как я захотелось плакать – капитальный ремонт и разборку доспех не проходил лет пятьдесят. Да, его любовно и обильно смазывали, двигали, протирали платочком и бережно хранили, но выжил он все это время только за счет колоссального запаса прочности механизма.

– Вперед! – прохрипел наш преподаватель по боевой подготовке команду.

Мне пришлось серьезно сконцентрировать силу в ауре, чтобы ткнуть определенным образом управляющий кристалл, но усилие оправдалось – машина загудела, заскрипела, захрюкала и… сдвинулась с места, сделав три шага.

– Отлично! – тут же заорал Йошинари и начал отдавать другие команды, которые я с не меньшим успехом и усилиями выполнял.

«Вурм», если уж быть откровенным, не был СЭД – силовым эфирным доспехом. Его следовало бы называть управляемым роботом, в котором человек, оперирующий аурой, был контрольным элементом, принимающим решение – какую из двух десятков команд роботу отдать. Остальное все делал сложный аналоговый механизм, подчиняющийся контрольному кристаллу, который я сейчас тыкал, поглаживал, давил и шатал своей аурой. Наблюдавшие за процессом преподаватели, техники и ученики Якусейсшо бурно выражали охватившие их положительные чувства – задержку между командой и реализацией я демонстрировал минимальную, не занимался самодеятельностью и не визжал счастливым поросенком в эфир.

То есть – не делал ничего, что будут делать все остальные члены клуба медитации, когда окажутся внутри этого антиквариата, просаживая нервы остальным.

Если, конечно, вообще смогут сдвинуть эту штуку. Ауры у членов нашего клуба чувствительны, как и требуется для пилотов СЭД, но вот динамическое оперирование у мальчишек и девчонок ниже плинтуса. Они будут стараться добиться хоть какой-то реакции от «Вурма», чтобы потом, при успехе, конечно же – начать долгие персональные тренировки с другой моделью СЭД, которой, в конце концов, и будут управлять до конца жизни. Но если у них получится… то престиж такого «изгоя» взметнется на небывалую для него высоту. Он станет такой же гордостью и отрадой рода, как и другие его члены.

О чем они и мечтают.

Покинув внутренности австрийского артефакта, я наблюдал, как его пытается взять под контроль Кавамура. Главу клуба определенно трясло от возбуждения, судя по хрипам радиосвязи – а я этого не понимал. С чем связана такая фанатичная приверженность и любовь японцев к СЭД-ам и прочим видам силовой брони? Чудовищ они никогда не видели даже близко, миазмы на островах страны Восходящего Солнца жалкие копейки и те постоянно уничтожаются аристократами – их энергетические техники прекрасно подходят для «сдувания» скоплений отравы.

Так в чем дело? Хотя… я прикинул, сколько бед может натворить даже малый старый СЭД с пулеметом против местной армии, вооруженной преимущественно легким и средним стрелковым оружием, и почесал голову, поняв, что десятком «Паладинов» можно без особых проблем захватить страну. Ну а что? «Паладины» быстрые – бомбардировкой их не накроешь, на местные техники этому СЭД-у чхать – он «сосет» эфир с такой мощью, что те структурную целостность за десяток метров потеряют… Чем их тут бить?

Тем временем австрийский робот выполнил движение «Орудие наизготовку» вместо команды «Вперед», но все японцы вокруг зашлись восторгом. Мне даже стало немного стыдно за мой искренне-нейтральный вид, хорошо хоть что всем было плевать.

СЭД, особенно самый современный, использующий серенитовые оболочки, твердотельные эфиронакопители и искусственные мышцы на «скелете» из гладия, был непомерно дорог в производстве – по материалам, времени и даже условиям, в которых создавались компоненты доспеха. Содержать силовой доспех в боеготовом состоянии так же было архитрудно, за исключением древностей вроде «Вурма» или тех же «Паладинов», которые были неразборными. В моей памяти было упоминание о многочисленных «танках» из прошлой жизни, которые могли и несколько лет простоять, накрытые брезентом – СЭД-ам о таком можно было только мечтать. Но зато они были совершенно бесценны, когда требовалось оперативно среагировать большим калибром на быструю миазменную тварь весом в тонну. Никакие механизмы, даже самые современные, не справятся там, где требуется внимание и ловкость человека.

Лучше всех с заданием справилась скромная маленькая черноволосая девочка, мало отличимая от японцев-простолюдинов. Она влезла в «австрийца», подождала, краснея даже задней частью шеи от того, что упоры брони под ее габариты, упакованные в очень облегающий наряд, подгоняют техники, дождалась команды… и довольно бодро повторила мои результаты, сразу став героиней Якусейсшо.

Ну, это более чем понятно. Это я тут левый тип, а вот девочке СЭД будет покупать сам император – потому как траты конские. Ангар, техники, механики, сама броня – это дороже моего особняка на порядок, если не больше.

Слушая вопли, я поморщился – ее сейчас качать начнут. А девочка, судя по ее сияющему лицу, совершенно не отдает себе отчета в том, как ее будут использовать в будущем. В Японии нет монстров миазмы! Одичавшие духовные сущности, сошедшие с ума, вырвавшиеся из запечатанных святилищ – есть. Мало, но есть. Они не служат настоящей угрозой стране, но именно ей и представляются. Настоящая роль СЭД-ов – быть козырем монарха, карательно-штурмовым отрядом, способным справиться своей грубой мощью с любой целью. Неплательщики налогов, взбунтовавшиеся хабитаты, бандиты… Особенно – железнодорожники, время от времени теряющие чувство реальности, подавляемое грубой примитивной мощью механо-костюма. Вот эти-то чаще всего появляются в прицеле ручного орудия СЭД-а, разлетаясь кровавыми брызгами во имя порядка и процветания.

С последними всегда больше всего бед. Проведут месяц-два в своей броне, питаемой бесконечным потоком эфирной энергии через кабели к проложенным рельсам, и теряют чувство реальности. Еще бы, пока зацеп с кабелем касается рельсового полотна, железнодорожник настоящий сверхчеловек… в жизни не видевший большого калибра. Так и «пропадают» они на работе. По причинам периодических бунтов этих железнодорожников не один трактат по психологии написан, но многочисленные теории пока не получили подтверждения. Вот и эту девочку может ждать участь «мясорубки» для бузотеров…

Приняв душ и переодевшись, я, погрузившись в размышления, пошел проведать Распутина и Сент-Амора. Переданные Цурумой сведения о том, что ко мне в выходные планируют совершить явно недружественный визит Иеками, я воспринял… с осторожностью. Этот визит слишком хорошо согласовывался с «сломавшимся» телефоном в общежитии, поэтому я, дав волю паранойе, отправил к дворецкому ворона. Говорить Арк, разумеется, не умел, но кое-как писать – да. Я бы с удовольствием сам бы написал письмо Уокеру, только сомневался, что визит десятикилограммовой пернатой туши в мое окошко пройдет незамеченным. Следуя моим инструкциям, Уокер и Легран должны были уже завершить приготовления к приему нежеланных гостей. У самого Арка тоже в этом была своя роль, но я, имея несколько уровней подстраховки, все равно сейчас не спеша шел к Распутину, прикидывая, не пригодится ли мне крупный амбал с дополнительным пулеметом?

Посмотрев на здоровяка, вокруг которого ужом крутился Сент-Амор, жаля последнего ударами коротких деревянных палок, я раздумал. Евгений силен, решителен, умеет рисковать, но все-таки – княжич, а я сделал ставку на взрывчатку. Тащить княжича туда, где все будет залито либо огнем, либо электричеством – идея идиотская, у меня даже слуги займут максимально далекую от эпицентра боя позицию. Так что… нет.

Тем не менее…

– Евгений, вы когда изволите доставить обещанный ящик вина моей горничной? – осведомился я, опираясь плечом на шкафчик в клубе единоборств.

– Да плывет он, плывет! – страдальчески сморщился богатырь, натыканный ловким французом по болевым точкам, – Как у тебя самого дела, Алеш? Справился с броней?

К вопросу присоединился и Жерар, пришлось обстоятельно рассказывать, что есть «Вурм» и какой уровень с помощью него можно замерить. Йошинари обещал выбить доступ к «Аводису» или римскому «Люпусу», которые были во владении рода Миязаки, но такой процесс мог занять настолько много времени, что проще было бы мне скататься назад в Англию и пройти замеры на одном из королевских «Паладинов». Правда, не думаю, что меня бы потом выпустили из дворцового комплекса… без очень долгого и вдумчивого разговора с графом и со мной лично. Наш «Умеренный» монарх славился просто неистощимой страстью к наращиванию своей дорогостоящей механизированной гвардии.

Мирно переговариваясь, мы шли по аллея академического парка, где и наткнулись на заинтересовавшее всех троих зрелище. Хотя, если уж быть объективным, наша троица была каплей в луже уже собравшихся зевак.

Посреди заросшей зеленой травой лужайки в горделивой позе стояла девушка, даже скорее молодая женщина-старшекурсница. Девятнадцать-двадцать лет ей можно было дать смело – рослая, великолепно сложенная, длинноногая, в безукоризненно выглаженной и чистой форме Якусейсшо, она стояла, сложив руки под весьма внушительной грудью, напротив компании студентов помладше.

Порядка полутора десятков учеников в форме Якусейсшо стояли напротив девушки полумесяцем, кидаясь в нее техниками. Последнее я определил по жестам и словам, выкручивающим себе пальцы и руки парней, а так же по объемам активной энергии, летящим в саму девушку. Визуально наносимые удары заметны не были – лишь колыхание травы. Мишень этих упражнений стояла, скептически рассматривая своих оппонентов – несмотря на то, что трава вокруг девушки ходила ходуном, ни одна складка юбки или белоснежной рубашки не шевелилась.

– О! – тут же отреагировал Жерар, – Госпожа Омори снова выбивает лишние денежки из ветродуев? Когда же они, наконец, сдадутся!

– Жор, ты в деталях-то обскажи, кто тут кого обижает, а то непонятно совсем, – прогудел Евгений, засматриваясь со всей мощью мужского интереса на худо-бедно подходящую ему по габаритам красотку.

– Омори Чика, четвертый курс, третий с половиной размер, – тут же начал рапортовать Сент-Амор, не сводя взгляда с красавицы, – Номер один Японии по контролю своей ауры. Ей прочат место гвардейца императора уже сейчас. Знаменита, умна, красива. Главное – из родственников в роду остались лишь дед с бабкой. Одна из самых завидных свободных невест страны.

– Не понял, – озадаченно почесал соломенную голову Распутин, – С чего бы? Род-то захирел?

– А рода, считай, уже и нет, – пояснил ему Сент-Амор, – Она присягу личного служения на первом курсе принесла, тогда у них все в порядке было… поэтому главой рода или даже регентом уже быть не может. Только в другой вступить… со всеми активами Омори. А их внушительно осталось.

Я с долей симпатии посмотрел на высокую красавицу, которая с надменной улыбкой стояла против полумесяца атакующих. Девушка явно не вешает нос… ну еще бы, раз уже дала клятву. Дела рода для нее уже четыре года как вторичны, а вот мужа… мужа она себе может искать с большей свободой. Чем-то мы с ней похожи. Жерар тем временем рассказывал о том, что мы наблюдаем – соревнование. Любой, кто сможет техникой задрать хоть краешек юбки у Омори, получит право трижды пригласить ее в качестве спутницы на любой прием. Для учеников академии, пусть и лучшей на всем острове, такая спутница была гарантом привлечь к себе внимание, что сильно котировалось. Условий у самого соревнования было немного – никаких травмирующих леди техник и вступительный взнос в пятьдесят тысяч йен. Сент-Амор тут же обмолвился, что раньше взнос был в десять раз больше, да и выходил один человек против японской знаменитости, но те времена давно прошли.

Новости были интересными. Нет, контроль достаточный, чтобы держать одежду неподвижно, это одно – но подобного было бы недостаточно для наблюдаемого мной эффекта. В энергетическом плане я наблюдал, как бросаемые подростками комки и шлейфы энергии, чаще всего относящиеся к стихии ветра, начинают дестабилизироваться в двух метрах от девушки. Чем-то Омори разрушала подлетающие к ней структуры, и это умение определенно несло боевой потенциал.

Жаль, что расспросить не выйдет. Подобные вопросы о секретах и методиках в Стране Восходящего Солнца считаются за прямое оскорбление и хамство.

Юноши тем временем уже дочерпывали с донышка у собственного резерва, а из первых рядах зрителей внезапно вывинтилась худая как палка черноволосая девица с двумя короткими легкомысленными хвостиками на голове, носящая толстенные круглые очки. Это чудо природы развило активную деятельность, совершенно точно собирая с большинства зрителей денежные купюры, при этом безостановочно бойко вереща тонким азартным голосом. Обобрав зевак, она пристально просканировала очками нашу троицу, не нашла интересными и ускакала вслед за уходящей по-королевски Омори Чикой.

Вот. Пятнадцать минут работы… и можно все выходные сидеть в кафе с утра до вечера. Вполне себе благородно сшибла на спор легких денежек.

Я рассеянно похлопал себя по карманам, в поисках зажигалки, отыскал ее, но прикурив сигарету, внезапно застыл. Краешек мысли, не дававший мне покоя с самого утра, нагло высунулся из подсознания, ткнув меня холодным мокрым концом в самое чувствительное место. Ну… или место, внезапно ставшее самым чувствительным.

Прибыв в понедельник на учебу, я не передал Баркеру найденные в карманах гранаты. А почему? Легран сдалась?

Ой, вряд ли…

Я присмотрелся в зажигалке, что продолжал удерживать в руке. Что-то с ней не то, именно она натолкнула меня на тревожную мысль. Что? Я взвесил квадратный кусочек металла в руке. Он был… тяжелее, чем привычно. Странно. Обычная зажигалка, заправляемая смесью на основе растительного масла. Надежно, удобно, без неприятного запаха. У меня таких десятки в особняке. А что на донышке?

…на прямоугольном донышке зажигалки было странное колечко. Плотно прижатое к поверхности, неподатливое… жутко похожее на кольца жестяных банок с газированными напитками из прошлой жизни.

Похоже, это граната.

Торопливо распрощавшись с одноклассниками, я поспешил в свою комнату, где устроил всем своим вещам придирчивый и внимательный осмотр. Его итогом стали три маленькие круглые наступательные гранаты итальянского производства, каждая весом не более двух сотен граммов, около килограмма полосок алхимической мягкой взрывчатки, к которой Легран мне заботливо насыпала незаметный мешочек пятиминутных детонаторов, складной нож с неожиданно тяжелой ручкой… видимо, из той же серии, что зажигалка, а так же две миниатюрные противопехотные мины, положенные горничной внутрь освобожденного от ненужной бумаги католического молитвенника. Глухо простонав, я повторил обыск, став в десять раз внимательнее и… обнаружил фальшивое дно в обоих чемоданах для сменной одежды. Там меня дожидались еще полкило алхимической взрывчатки, между полосками которой Легран заботливо уложила четыре «АПГ-01».

В голове билось три мысли.

…как хорошо, что Таканаши сейчас в поте лица батрачит в одном из кафе Гаккошимы.

…как замечательно, что батюшка присылает мне с «Григорием» Камиллу и Эдну. Поручу одной готовить меня в академию, а второй – следить за Легран! И плевать на их странности! С горничными нужно бороться горничными!

…как пробраться на крышу общежития для передачи найденного уже вызванному ворону?

Пробраться оказалось совершенно несложно. Навесной замок на чердачной двери оказался открыт и смазан, достаточно было его дернуть. Поднявшись, я понял, что это не счастливое совпадение – пыли в темном мрачном помещении было удивительно мало, зато стоял стойкий дух пива, исходящий из части аккуратно составленных в угол бутылок. Последних я насчитал сотен шесть – первокурсники явно тут отдыхали душой несколько поколений. Обнаруженный в закутке организованном из тонких досок, матрас вызвал обоснованные подозрения и ненужные мысли, вслед за чем был проигнорирован. Знать не хочу, что здесь творится!

Вылезти через чердачное окно тоже труда не составило. По отсутствию пыли, я понял, что и сюда публика лазает охотно и часто. Оставалось лишь тихо посидеть, в ожидание Арка.

Ворон рухнул с неба с максимально безопасной для себя скоростью, чтобы тут же взлететь обратно, отчаянно маша крыльями и утаскивая в лапах увесистую сумку. Дополнять найденную взрывчатку запиской я не стал – тут уже дело принципа. Анжелика сделала благое дело, а я виноват сам, что у нее все получилось. Максимум побурчу на нее, когда буду дома. Возможные проблемы? Да плевать. Семейный принцип – кто прав, того и тапки.

А вот то, что мой фамильяр принесет письмо от Уокера, оказалось неожиданностью. Дворецкий докладывал, что каждую ночь, с момента моего отбытия, на территорию особняка пытались пробраться люди. Не профессионалы, скорее всего наемники или бандиты. Трое из них частично уцелели, лишь задетые осколками мин, но были арестованы и увезены полицией, которая, как оказывается, была подозрительно поблизости, появляясь сразу после взрывов. Жителям особняка полицейские ничего не предъявляли, но тщательно обыскивали участок вторжения, собирая тела и их фрагменты, из-за чего у Легран теперь переутомление. Срочное повторное минирование области стоило девушке много сил. Уокер в приказном порядке отправил Ажелику на отдых, обязав кроме него заниматься лишь минами. Азат ибн Масаваль Исхак Аль-Батруджи совершил одну поездку с Баркером на военный склад в Токио, для пополнения запасов противопехотных средств и… был атакован на обратном пути. Баркер без проблем перестрелял шестерых нападающих, вооруженных плохим и старым огнестрелом.

А так все в порядке, ждем вашего прибытия, сэр Алистер Эмберхарт.

Я закурил, стоя у окна в своей комнате, разглядывая сверлящего меня подозрительным взглядом комаину, застывшего внизу с метлой в руках. Чего они меня недолюбливают? Ладно бы взрывчатку чуяли и находили, но нет… просто смотрят, как будто я им миллион йен должен.

Тьфу на духов-хранителей. Кто лезет к особняку понятно – Иеками. Почему? Они бедные, по сравнению с большинством других японских родов, они готовятся убежать из страны. А в роду всего под две сотни человек, если считать слуг и их семьи. Переезд подкосит их финансы самым суровым образом. Именно поэтому натравили на особняк шваль с примитивным пороховым оружием. Но… зачем лезут?

Ответ на их глупость может быть только один – род Иеками не верит, что Рейко применит против них смертельную силу. Только и всего. То, что я вижу в огромных серых глазищах этого мелкого чудовища твердую решимость перебить своих старших в случае чего – не воспринимается этими ушибленными людьми за суровую правду жизни.

Им слишком много лет слишком многое сходило с рук.

Это будут насыщенные выходные.