Текст книги "Босс Мафии (ЛП)"

Автор книги: Хардин Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Поскольку Амелия сказала мне, что она раньше танцевала, я смог уловить это по ее походке. Ничего подобного в ее деле не было. Многое из того, что я узнал о ней, пришло не оттуда. Мне пришлось практически найти трещину в стене, которую она построила вокруг себя, и протиснуться внутрь.

Спектакль продолжился, и я позволил себе насладиться с ней. Что касается моего первого балета, я должен был быть честным и сказать, что он не так уж плох. Я бы пошел с ней снова, потому что ей это нравилось.

Я держал ее за руку, чтобы ощущать ее рядом со мной, когда мы выходили из здания. Обычно я обнимал ее, но так мне было легче схватить пистолет, если возникнут проблемы. Это позволило ей остановить меня, когда она заметила, что я тороплюсь вернуть нас к машине.

– Пойдем по реке. Она прекрасна. Она сияла, выглядя как богиня в ярком лунном свете.

– Ты красивая, – сказал я, обнимая ее лицо, наслаждаясь шелковистостью ее гладкой кожи.

Она улыбнулась. – Спасибо. Давай, прогуляемся со мной по реке. Тебе понравится.

– Для тебя всё что угодно. Я обнял ее, когда она наклонилась ко мне, и мы двинулись по тропинке, ведущей к реке. Она протекала слева от большого зала, ее поверхность искрилась, когда на нее падал свет фонарных столбов.

Было приятно просто быть таким, наслаждаться обществом друг друга.

– Мне понравился балет, Люк. Она шаркала в моих руках и смотрела на меня.

– Итак, значит ли это, что я снова возьму тебя с собой?

– Ты возьмешь меня снова? Волнение в ее голосе было заразительным.

– Не раздумывая, кукла.

– Тебе понравилось? Я понимаю, если это не твое. Я никогда никому не рассказывала о своей любви к танцам. Я даже не сказала Джиджи или… Максу.

Я заметил, как ее глаза наполнились беспокойством, и она напряглась, когда произнесла имя Макса. Это заставило чувство вины разъедать мои внутренности.

– Ты была довольно близка с Максом, не так ли?

– Он мне как брат. Я скучаю по нему, но эй…

Я тоже чувствовал себя плохо из-за ситуации с Максом, но мне пришлось сблизиться с ней.

– Он скоро вернется, – соврал я и почувствовал себя засранцем за это. Макс не вернется в ближайшее время. Так было лучше.

– Я сомневаюсь в этом. Похоже, что на какое-то время он будет занят своим отцом. Просто значит, что я могу предоставить тебе больше времени.

Мы остановились у фонтана со скульптурой девушки, танцующей с феями. Амелия хихикнула, когда я поднял ее, чтобы сесть на парапет. Она положила руки мне на плечи и ярко улыбнулась.

– Я сижу на парапете. Она смеялась. – Почему я здесь, Люк?

– Это самое близкое, откуда я могу доставить тебя на небеса, богиня.

– Ты очаровательный, детектив.

– Пока я очаровываю тебя.

Я взял одну из ее тонких ножек и начал целовать ее.

– Нас арестуют, если мы здесь что-нибудь сделаем. Она нервно огляделась. Вокруг было несколько человек, но не рядом.

– Мы ничего не делаем. Я просто наслаждаюсь тобой цивилизованно, – поддразнил я. – Итак, когда я увижу, как ты танцуешь?

– Никогда.

– Даже танец на коленях на мой день рождения? Оно будет через пять недель. Я надеялся отметить тридцать четвертый год дома в Чикаго, чтобы она была рядом со мной – или, что более лучше, в моей постели, – но я определенно выбрал бы танец на коленях.

Она обдумала это. – Может быть.

– Может быть? Ты не станешь танцевать для меня на коленях? Что, если это все, что я хочу в подарок? Я мог представить ее с распущенными волосами, на шестидюймовых каблуках и в тех кроваво-красных стрингах, которые она носила недавно… только это, ничего больше.

– Ладно. Что-нибудь еще?

– Я получаю удовольствие от того, когда беру тебя сзади.

– Люк… Ее румянец был красивым в слабом свете.

Я поцеловал ее в ногу выше, подталкивая платье к ее бедру. – Я возьму тебя сзади, когда мы вернемся к тебе, на кухонном столе.

Она хлопала меня по рукам, когда я пытался дотянуться до шнурка ее трусиков.

– Ты такой плохой.

– Иначе я тебе не понравлюсь. Я быстро обхватил ее грудь, когда увидел отчетливую форму ее сосков под тканью, показывая мне, что она заводит меня. Я не мог насытиться ею, и это заставило меня задуматься о том, каким я был бы, если бы действительно принял то, что стал частью ее мира.

Нормальным – это было то, чего она хотела, и она была моей. Моей девушкой.

Если это было нормальным, это не казалось таким уж плохим. Это был чистый образ жизни. Мы гуляли, наслаждались друг другом, занимались любовью…

Но… ждать…

Что-то привлекло мое внимание, напомнив мне, что я ненормальный.

Река сужалась в канал, огибая театр. Прямо напротив нас стояла темная фигура, наблюдавшая за нами.

Как я его не заметил?

Было слишком темно, чтобы разобрать лицо или даже увидеть, в какой одежде он был, но он определенно наблюдал за нами.

К моему ужасу, к нему подошел кто-то еще.

Я мог бы списать это на паранойю, но я прожил слишком много лет, оглядываясь через плечо и развивая для этого не только шестое, но и седьмое чувство. Седьмое чувство подсказывало мне, что я в опасности. Теперь оно говорило мне об этом, и дело было не только во мне. Дело также было в моей девочке… или, возможно, только в ней.

– Что случилось? – спросила Амелия, заметив резкое изменение моего настроения.

Я быстро потянулся к ней, снял ее со стены и заключил в свои руки, как защитные крылья. Ни хрена я не позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Люк? – она настаивала.

Я следил за мужчинами. Оба отошли от перил, у которых стояли, и растворились в тени.

Я мог предположить, что они ушли назад в парк, но был шанс, что они завернули за угол, который приведет их прямо к маленькому мостику, ведущему к холлу.

– Пойдем отсюда, кукла. Я быстро повел ее к машине.

– В чем дело? Ты что-то видел?

Я подумал, стоит ли сказать ей, что за ней следят. Я посмотрел на нее и открыл рот, чтобы сказать слова, но ничего не вышло. Она выглядела такой красивой в своем платье, настолько непохожей на ту задиру, которой она была как полицейский.

Я просто хотел быть частью ее мира на одну ночь, пойти с ней на свидание и забыть о том, кем мы являемся.

Я решил сказать отчасти правду. – Я видел кое-что странное, подозрительных персонажей.

Она посмотрела на меня сузившимися глазами.

– Люк, мы копы.

Я взглянул на нее. У нее была приподнятая бровь, а на лице появилось веселое выражение.

– Сегодня мы не должны быть полицейскими. У тебя нет пистолета при себе. Я не собираюсь подвергать тебя опасности.

– Ты очень мило ухаживаешь за мной вот так, но я могу позаботиться о себе, будь у меня оружие или нет.

Мы остановились на светофоре, и тут я увидел, что впереди мчался мотоцикл с гос. номером P370UFB.

Блядь. Это был тот парень.

Итак, я был прав, и я должен ей сказать.

– Кукла, я думаю, за нами следят.

Слава богу, она по крайней мере выглядела встревоженной. Я сказал «мы», чтобы смягчить удар, потому что технически преследовали нас обоих. Если бы я сказал ей, что следили только за ней одной, она бы захотела знать, откуда я это узнал, а я не осмелился бы сказать ей об этом. Тяжело это или нет, но услышать, что кто-то был в ее доме, испугало бы ее, и она хотела бы знать, почему я ничего не сказал раньше.

Над этим работал Морис, но он еще не смог определить местоположение этого парня.

– Что заставляет тебя думать так?

– Дай мне секунду. Я вытащил телефон и проделал то же самое, что и полицейский: позвонил Джефферсону, который, как я знал, работал допоздна. Он сможет увидеть парня со своей стороны. Увидев этого идиота, я понял, что мне нужно вовлечь копов.

– Эй, приятель, как дела? Джефферсон прогремел. – Мы знаем, что ты вытащил Тейлор…

– Джефферсон, мне нужно чтобы ты взглянуть на мотоциклиста с бортовым номером P370UFB. Просто видел их на Мейн-стрит. Мне нужно знать, куда они направились.

– Понял. Перезвоню тебе. Он повесил трубку.

К черту это. Если бы я делал все по-своему, я бы сам последовал за этим парнем и уговорил Мориса прислать команду, чтобы поддержать меня.

– Люк, что происходит? Как ты думаешь, почему за нами следят? – ее голос ворвался в мои мысли.

– Тот байкер, который только что проехал мимо нас – я видел его несколько раз.

– Не шутишь? Она посмотрела вперед, пытаясь увидеть, но было уже слишком поздно.

– Да. Я собирался посмотреть, увижу ли я его снова, и теперь, когда я увидел, я уверен, что это не было совпадением.

– Зачем им следовать за нами?

– Должно быть, мы к чему-то приближаемся. В этом не было смысла.

Наши ежедневные задачи с той ночи в клубе заключались в том, чтобы выследить Монтгомери, следить за всем необычным на улице из-за этой новой смеси наркотиков и, в конечном итоге, выявить связи Демарко.

Я был бы первым, кто признал бы, что последние несколько недель был на автопилоте, потому что был слишком поглощен Амелией, чтобы наплевать на все расследование. Что касается случая, я все еще чувствовал то же самое, но все стало для меня личным, когда я узнал, что эти парни тусуются возле ее дома, и теперь я был просто в ярости.

Мы молча поехали к ней домой, и я мог сказать, что она волновалась, потому что в этом не было никакого смысла – а может быть, отчасти и был.

– Кукла. Я потянулся и коснулся ее руки, когда мы припарковались.

– Да… Она казалась задумчивой. Амелия посмотрела на меня, ее красивое лицо выглядело бледным. В ее обычно ярких глазах была какая-то тусклость.

– Ты в порядке?

– Нет. Она покачала головой.

Я повернулся к ней лицом. – Поговори со мной.

Она выдержала мой взгляд. – Иногда я… – ее голос затих, и она посмотрела вниз. – Иногда я скучаю по дням, когда все, о чем мне приходилось беспокоиться, это то, что я надену на следующий балет, или смотрю балет, а затем иду в танцевальную студию танцевать.

– Ты можешь вернуть те дни.

– Нет. Она покачала головой. – Я не могу. Я прыгнула со сковороды прямо в огонь, думая, что могу изменить мир, но я не могу, и теперь похоже, что мне целятся в спину.

Я не мог сказать ей, что Рафаэль никогда этого не допустит. У него было все самое лучшее, и он посылал их, прежде чем позволить чему-нибудь с ней случиться. У Демарко и Монтгомери не было бы ни единого шанса.

Это было неважно, и я был здесь. Это было занозой в заднице, но я не собирался позволять ей обижаться, не из-за того, что я поставил на карту в профессиональном плане.

Она была для меня важна.

– Пока ты со мной, с тобой ничего не случится.

– Эти парни опасны, Люк. Есть причина, по которой мы не смогли их поймать.

Они не могли их поймать, потому что они были копами и должны были делать все законно. Если бы это происходило дома, это уже было бы сделано.

– Не беспокойся об этом. Теперь я здесь. Разве я не вытащил тебя из засады?

Она немного улыбнулась. – Да.

– Тогда мы были просто напарниками. Представь, что будет сейчас. Теперь я бы бездумно убивал, если бы кто-нибудь осмелился с ней дернуться. К черту мои моральные сомнения насчет убийства.

Раньше я не давал людям право сомневаться. Я знал, как все работает, и часто парня, приходящего за тобой, заставляли это делать. С ней, однако, если бы я хоть раз видел поднятый другим человеком пистолет, я бы достал их, прежде чем они смогли бы сделать следующий вдох.

– Ты… ты действительно так серьезно относишься ко мне?

Я был удивлен и сбит с толку вопросом. Я думал, мы перешли этот мост, но понимал, почему она спрашивает. Это было как в ту ночь. Это был вопрос, ее вопрос. Вероятно, это был также мой шанс сказать ей, что я чувствовал на самом деле.

– О да. Я определенно серьезно отношусь к тебе, но не позволяй мне льстить тебе. Ты посмотри на меня и скажи, если я сделаю так. Мой отец всегда говорил, что когда люди находятся рядом, они должны иметь возможность смотреть друг на друга и знать, когда другой лжет или говорит правду. Я надеялся, что он прав, потому что я никогда не был близок ни с кем – до сих пор, и это, вероятно, было связано с тем, что мне пришлось показать этой женщине свое истинное Я с надеждой, что я смогу завоевать ее сердце.

Она посмотрела на меня, и ее губы приоткрылись.

– Я поняла, – медленно сказала она.

– Хорошо, запомни это. Я нежно поцеловал ее в губы.

Я свяжусь с Морисом, когда вернусь домой. К сожалению, то, что я задумал на ночь, придется отменить до завтра.

Я вышел из машины, готовый подойти к ней и открыть дверь, но я замер, когда увидел, что окно ее дома было разбито.

Дерьмо.

Глава 18

Амелия

Моя расческа и помада.

Вот что было взято. Кто, черт возьми, врывается в чей-то дом и забирает такие вещи?

Дерьмо. Я не могла с этим справиться. Это должно быть какая-то странная игра на нервах, которая сводит меня с ума. Должно быть, они воспользовались этим, чтобы напугать меня и дать мне понять, что они знают, где я живу.

Я была просто благодарна, что Джиджи не было, когда это случилось. Она вернулась примерно через час после того, как мы с Люком приехали, и в панике ворвалась в дом, увидев полицейские машины.

Люк вызвал ближайших патрульных полицейских, Джефферсон и Холлоуэй тоже приехали. Все они разговаривали в гостиной, а я сидела на террасе с Джиджи.

Я осталась здесь, чтобы собраться с мыслями, хотя Джиджи сводила меня с ума своим безумным трепом. Она, конечно же, достала свои драгоценные карты Таро и начала их разыгрывать. До этого она считала, что мы в опасности – как будто мы этого еще не знали – и, очевидно, мне нужно было кушать лучше. Всеобщий классический вывод, к которому она пришла, заключался в том, что кто-то взял мою расческу и помаду только для колдовства. Она была убеждена, что кто-то хочет меня заворожить. Когда Джефферсон и Холлоуэй услышали это, они насмехались над нами с презрением.

– Ты меня слушаешь? – спросила она, размахивая руками перед моим лицом.

– Нет, конечно, я тебя не слушаю, – отрезала я.

– Почему, черт возьми, нет?

– Потому что, Иисус Христос, Джиджи, ты думаешь, что это колдовство. Клянусь Богом, ты ни к чему не относишься серьезно. Это серьезное дерьмо.

– Это тоже серьезное дерьмо. Ладно, колдовство я просто предположила, но карты говорили, что ты в опасности.

– У меня опасная работа. В ярости я сбила карты со стола, позволив им рассыпаться по земле.

Люк выбрал этот момент, чтобы войти в комнату. Он выглядел взволнованным и рассерженным – действительно рассерженным. Он остановился у двери и посмотрел на землю, где упала одна из карт. Он ухмыльнулся, когда наклонился, чтобы подобрать её, затем поднял, размахивая.

Джиджи взвизгнула и вскочила, сцепив руки вместе.

– Рыцарь кубков. Она ахнула, глядя на Люка, потом на меня. – О Боже. Вот это да.

– Хорошо, – неуверенно сказал Люк, обойдя остальные карты, чтобы добраться до нас.

– Не обращай на нее внимания, пожалуйста. Прямо сейчас я сомневаюсь в нашей дружбе.

– Нет, ты позволишь мне говорить. Она взяла карточку, когда Люк протянул её.

– Это важно, Джиджи? У бабушки была такая стопка карт. Я забыл значение. Люк, должно быть, подшучивал над ней. Это было мило с его стороны, потому что лицо моей лучшей подруги засияло, как будто у нее под кожей была лампочка.

– Люк, я знала, что ты мне понравишься. От этого ты нравишься мне еще больше. Она показала мне карту. Там был средневековый рыцарь, ехавший на своем белом коне с золотой чашей. – Ты рыцарь в сияющих доспехах. Ты производишь впечатление спокойствия и умиротворения, и в тебе заключена великая сила. Ты используешь его, чтобы защитить тех, кто для тебе важен. Каждый удар – это прямое попадание, и ты никогда не пропустишь ни одного.

Он почтительно склонил голову и одарил ее ослепительной улыбкой. – Мисс Джиджи, для меня большая честь, и я надеюсь, что буду соответствовать видению рыцаря.

– Ты будешь. Она кивнула.

– Хорошо, хватит уже. Я вскочила со стула. Происходили серьезные дела, и они сидели, балуясь магией и дерьмом. – Что происходит?

– У нас будет несколько парней, которые будут постоянно патрулировать снаружи, но если вы двое не чувствуете себя здесь в безопасности, вы обе можете остаться со мной. У меня есть место.

– Ты такой милый, – проворковала Джиджи.

– Мы не можем так навязаться тебе. Я хотела бы остаться с ним, но были дела, в которых мне нужно было разобраться, дела, которые мне нужно было сделать, для которых мне нужно было собственное пространство.

Мне хотелось бы сказать, что это связано со взломом и ограблением или даже с тем, что за мной и Люком следят вдобавок ко всему прочему, но это было не так.

Это был он, и то, как я начала к нему относиться. Я не знала, какое безумие овладело мной, чтобы спросить его, серьезно ли он относится ко мне. Как будто мне просто нужно было знать. Я должна была знать, и то, что он сказал, вспыхнуло в моей голове. Я действительно посмотрела на него и увидела больше, чем ожидала. Я видела, как глубоко под его голубыми глазами зреет нечто, что говорило мне о его чувствах ко мне, было настоящим. Я слишком много сравнивала его с Джордоном, но на самом деле никакого сравнения не было.

– Нет никакой навязчивости.

– Я не могу, – сказала Джиджи. – Завтра ночью кровавая луна, и мне нужно подготовиться к ней, а потом я уезжаю на праздник солнцестояния.

Люк улыбнулся, увидев, как я была раздражена ответом Джиджи.

– Джиджи, клянусь Богом, ты испытываешь мое терпение. Я встречаюсь с этим мужчиной. Разве ты не можешь просто сказать, что тебе нужно навестить тетю или что-то в этом роде?

Джефферсон и Холлоуэй вошли как раз вовремя, чтобы услышать, как я это говорю.

– Я знал это. Она только что подтвердила, что они встречаются. Джефферсон просиял, указывая на нас обоих. – Плати, Холлоуэй. Я говорил тебе, что они встречались.

Я нахмурилась.

К счастью, вмешался Люк: – Ладно, ребята, поехали отсюда. Думаю, этим дамам хватит за одну ночь.

– Вернемся на борт в понедельник, Тейлор, – сказал Холлоуэй, передавая Джефферсону двадцати долларовую купюру. – Мы заставили всех разобраться, что здесь произошло. Ты будешь в безопасности.

– Как вы думаете, почему они забрали мою помаду и расческу? – спросила я, не в силах сдержать дрожь в голосе.

– Наверное, расчесать их собаку или его задницу, потом нанести на нее помаду и вернуть ее тебе, – предположил Джефферсон, едва сдерживая смех. Холлоуэй тут же рассмеялся. Как и Джиджи.

Люк, однако, этого не сделал.

– Это не смешно, – тихо сказал он.

– Будем благодарны, что больше ничего не было взято, – ответил Джефферсон, отступая через дверь.

Холлоуэй склонил голову и последовал за ним.

– Я дам вам двоим уединение, – сказала Джиджи, тоже уходя.

– Не волнуйся, мы разберемся с этим, – сказал Люк, когда я посмотрела на него.

– Это нервирует.

– Я имел в виду остаться со мной. Ты можешь, если ты хочешь.

– Я обязательно подумаю об этом, – сказала я ему, надеясь, что он увидит мою признательность за предложение. Он наклонился и поцеловал меня, задерживаясь на моих губах. Я почти забыла, что волновалась, пока он не отступил.

– Позвони мне, если я тебе понадоблюсь, и я буду здесь, хорошо? Решительный взгляд его глаз напомнил мне то, что Джиджи сказала о рыцаре кубков.

Возможно, я не верила в ее карты и в ее образ мышления, но втайне мне нравилось то, что она говорила, и я думала, что Люк определенно был таким.

– Ладно. Я кивнула. – Мне нужно найти Коула, – добавила я.

Этот проклятый Коул ушел от меня в самоволку. Я искала этого подлого ублюдка всюду, где только могла подумать, но так и не смогла его найти.

– Понедельник. Давай позволим ребятам разобраться в этом подробнее, чтобы у нас было больше информации.

– Почему я чувствую, что есть что-то большее, чем просто издевательство надо мной?

Беспокойство, отразившееся на его лице, подсказало мне, что я ничего не придумала, но каков был ответ?

Он взял мою руку и поцеловал. – Богиня, не волнуйся. Попробуй поспать. Я зайду утром.

– Ладно.

Бросив на меня последний взгляд, он ушел.

Я снова села, чувствуя себя дерьмом. Хотела бы я держать Монтгомери под стражей. В тот день, когда он сбежал, все стало личным.

Сначала меня чуть не сбили насмерть на дороге, и Синклера подстрелили, потом в клубе устроили подставу, а теперь вот это. Я, должно быть, очень разозлила Монтгомери, когда арестовала его той ночью в ресторане, и я подумала, что сильно навредила, выставив его на публике вот так.

Что будет дальше?

Я могла только представить.

Люк

Я, должно быть, был сумасшедшим, совершенно сумасшедшим – либо это, либо глупцом.

Я остановился возле дома Амелии, в нескольких машинах от других полицейских, как раз там, где дорога поворачивала на следующую. Никто не знал, что я здесь.

Морис пришел с небольшим количеством информации. Никто не смог узнать о местонахождении байкера.

Утром я вернулся в свою квартиру, чтобы принять душ и переодеться. Мне нужно было несколько часов поспать и что-нибудь приличное поесть.

Я выспался так, как мне было нужно, и пришел Морис с очень ценным завтраком из яиц, блинов, сосисок и бекона. Этого хватило, чтобы накормить как минимум пять человек, и мы съели все это, я больше, чем он. Я не понимал, насколько я голоден.

– Итак, теперь, когда нас накормили и напоили, давайте поговорим о деле. Я как бы откладывал это, потому что не был уверен, забегали ли мои мысли впереди меня, или я был разумным человеком, которым себя считал.

– Деле. Морис щелкнул пальцами. – Что у тебя на уме, босс?

Я ненавидел, когда он называл меня так, даже для галочки, но это было круто. Даже когда он перегибал палку или делал это, чтобы меня раздражать, в конечном итоге это было сделано из уважения.

– Много, мой друг. Ночью со мной произошло кое-что, связанное с моими подозрениями. – Теперь копы ничего не думают о пропаже расчески и помады Амелии.

Тупицы. Даже предложение Джиджи было лучше их, но я знал, почему они ничего об этом не думали.

Джиджи, благослови ее сердце. У меня возникла слабость к ней, потому что она напомнила мне мою кузину Клариссу, которая последовала примеру нашей бабушки и стала современной ведьмой. Я думал, что все это абсурдно, но иногда такие люди могут видеть нестандартно.

Джиджи подумала, что расческу и губную помаду отобрали, так что кто бы ни взял их, можно было наложить на Амелию проклятие. Предметы могли идентифицировать ее, потому что они были ее личными вещами, поэтому заклинание сработало бы.

Ключевое слово было "идентифицировать", а что я знал, чего не знали копы? Я знал, что у Амелии была тайная личность, которую нужно держать в секрете.

– Но мы знаем, что такие вещи могут быть опасными, если их использовать определенным образом для открытия определенных вещей, – продолжил я.

Он внимательно посмотрел на меня. – Некоторые вещи вроде… кем является такой человек на самом деле.

– Да, такие вещи, конечно. Единственная волосина с ее расчески могла показать именно это. На этой помаде останется след ее губ.

Блядь. Я ненавидел, когда я что-то подозревал, и все складывалось вместе, чтобы дать мне ответ. Кусочки головоломки становились на свои места, но изображения я еще не видел. Но мой следующий вопрос поможет. Это связано с моими первоначальными подозрениями в отношении Рафаэля.

– Итак, почему банда, или в частности Монтгомери и такой человек, как Демарко, хотят знать, кто такая Амелия, если они уже определили ее как Амелию Тейлор?

– Люк, это дерьмо становится чем-то другим. Не знаю, как мы этого не видели раньше.

– Я здесь не только для того, чтобы заставить ее выйти за меня замуж, не так ли? Я сказал больше себе, чем ему.

– Я так не думаю. С самого первого дня было слишком много всего, чтобы всё было так. Морис кивнул и выглядел обеспокоенным.

– Почему Рафаэль просто не послал меня защитить ее? Я не понимал. Он мог просто это сделать. Эгоистичный ублюдок. Он знал, что что-то не так.

Либо я, либо Клавдий, берущий на себя руководство бизнесом, всегда были в игре. Мы знали об этом, особенно потому, что болезнь Рафаэля ухудшалась с каждым днем. Затем внезапно он выдает замуж Амелию за меня, как будто он только что вспомнил, что у него есть дочь, которая должна быть частью договоренности, так что бизнес останется в семье.

Было бы более правдоподобно, если бы я знал с самого начала, что женитьба на ней будет условием, но об этом только что говорили. Что-то должно было произойти, чтобы он захотел сделать всё таким образом. Я знал его, знал, как он работает, знал, как он думает.

– Похоже, это та часть, которую мы должны выяснить. Морис вздохнул.

– Есть вещи, которые не складываются. Мне нужно поговорить с Рафаэлем.

– Не думаю, что тебе следует это делать. Морис покачал головой. – Должна быть причина, по которой он просто не вышел и не сказал тебе, что было что-то большее. Я чувствую, что он не мог.

– На нашей встрече были только я, Клавдий и мой отец. Он доверяет моему отцу свою жизнь. Мой отец ничего не знал. – А Клавдий вспыльчив, но тоже доверяет ему.

– Доверяет ли? Он резко поднял бровь.

Все, что я мог сделать, это смотреть на Мориса. Что это за вопрос? Рафаэль им доверял, он, должно быть, доверял, но… может быть, нет.

Почему?

А что на счет меня? Доверял ли он мне больше чем им, больше чем моему отцу?

– Посмотри на это с другой стороны, – начал Морис. – Мы приходим сюда с делом, вот и все, и мне говорят, что если я расскажу о чем-либо кому-либо, кроме тебя – не то чтобы я стал – я мертвец. Я знаю, что у твоего отца и Клавдия есть определенный уровень доверия, но если Амелии нужна защита, возможно, он не хотел, чтобы они задавались вопросом, почему. Может быть, он хотел что-то скрыть от них, чтобы ты узнал.

У Мориса было больше мудрости, чем я полагал. Все это имело смысл, но что мне теперь делать? Мне нужны были ответы.

Рафаэль мог дать их мне, но я должен был встретиться с ним, чтобы получить их, и я не мог уйти или послать Мориса в ближайшее время.

Я был так глуп, когда думал, что Рафаэль пришлет своих лучших людей, чтобы убедиться, что Амелия в безопасности и ничего не случится с ней. Я поступил глупо, не осознав, что человек, о котором я говорю, был самим собой.

Я был его лучшим человеком.

Глава 19

Амелия

Этот проклятый Коул.

Скользкий харек определенно пытался избежать меня, а это означало, что кто-то подобрался к нему, может быть, измучил его и угрожал. Обычно его было не так сложно найти, и мне никогда не приходилось приходить в такое место, где я сейчас была, чтобы найти его.

Мои глаза осмотрели полуразрушенный интерьер здания. Предполагалось, что это будет жилой комплекс из нескольких отдельных квартир, но наркоманы, похоже, жили как одно целое, деля тайники друг друга. Здесь пахло мочой и дерьмом, чистой нищетой. Вся надежда была смыта в канализацию.

Место было незаконным, все в нем было незаконным и напомнило мне что-то сюрреалистическое из темной абстрактной картины, изображающей кошмары. Повсюду наркоманы теряли сознание и кололись.

Худые, изможденные лица смотрели на Люка и меня, пока мы шли в поисках Коула. Это были не те, кто представлял угрозу, в отличие от банд, с которыми я боролась, чтобы убрать их с улиц. Эти люди были на последнем этапе, принимая дозу, пытаясь сохранить последний кусочек того, что они чувствовали, когда были под кайфом.

Было трудно им не сочувствовать, хотя все это было их выбором. Я знала, что было не так просто сказать, что они сделали это сами с собой. У этих людей были проблемы, и большинству некому было о них заботиться. Другие отошли на второй план и оказались в ловушке этой жизни.

Мне было интересно, в какую категорию попадает Коул. Когда я впервые встретила его, он пытался привести себя в порядок и привести в порядок свою жизнь. Мое сердце упало, когда источник сообщил мне, что видел его на этой свалке.

Я все еще надеялась, что это всего лишь стратегия сокрытия, даже если он прятался от меня. Коул был парнем, который очень старался измениться, и я уважала его за это. Он несколько раз подвергал себя опасности, чтобы дать мне ценную информацию, и я не хотела, чтобы с ним что-нибудь случилось. Я также не хотела, чтобы он вернулся к своим прежним привычкам.

– Эй, кукла, посмотри. Люк обнял меня за талию и притянул к себе. Иногда было трудно отделить ту версию нас, которая работала вместе, от другой, которую я жаждала, где мы были бы вместе как пара, особенно когда он так прикасался ко мне.

Я проследила за его взглядом туда, где в одну из открытых комнат только что вошел парень с сумкой для покупок. Он опустил капюшон своей куртки, и при немного рассмотрев, убедилась, что это Коул. В сумке, которую он держал, были банки с едой. У него не было того изможденного, заброшенного взгляда, который был у всех остальных, поэтому я надеялась, что он снова не принимает наркотики.

– Что ты хочешь сделать? Ты сказала, что он беспокойный.

Я отказалась от этой роскоши, потому что чувствовала, что два человека найдут его лучше, чем один, но я подумала, что, может быть, будет лучше, если я подойду к нему одна.

– Не мог бы ты остаться? – спросила я тихим голосом. На нас посмотрел мужчина в углу. Место было тускло освещено, и хотя мы были одеты небрежно, мы полностью выделялись. Я просто надеялась, что мы не похожи на копов. Люк не был похож на копа в своей черной байкерской куртке и темной одежде, но, может быть, я была похожа. Люди говорили, что я хожу как коп.

Люк кивнул и отпустил меня. Я покинула его и направилась к Коулу, который не заметил меня, пока я не подошла к нему.

– Надеюсь, ты просто прячешься здесь и больше не употребляешь, – начала я.

В испуганном выражении его лица был элемент вины, который трудно было не заметить. Его и без того луковичные глаза расширились еще больше, а кожа побледнела как у призрака. Вблизи я могла видеть, что его нос выглядел красным и влажным. Он употреблял.

– Черт, как ты меня нашла? Он не хотел слышать ответ на этот вопрос.

Прежде чем я успела открыть рот, чтобы ответить, он бросился влево, направляясь к открытой двери. Я пошла в погоню, решив поймать его. Мне нужна была информация, и скоро она мне понадобится.

В такие времена я была благодарна за обучение танцам. Мое гибкое тело позволяло мне легко прыгать в воздухе, практически летать по лестнице и пропускать несколько шагов за раз. Я легко запрыгнула на тонкие брусья и – мой личный конёк – перепрыгнула через десятифутовый проволочный забор, не вспотев.

Я приземлилась в переулке одновременно с Коулом и схватила его, сильно толкнув в стену. Мгновение спустя Люк подошел к нам, держа пистолет, готовый выстрелить. Его большое тело занимало все пространство, и он навис над нами, как мстительный бог, готовый к наказанию.

– Не бей меня, пожалуйста. Коул заерзал. Он выглядел так, словно собирался наделать в штаны, когда увидел Люка.

– Поговори с ней, если не хочешь, чтобы пуля попала тебе в голову, – пригрозил Люк.

У меня не хватило терпения переживать о том, насколько резко и грубо это прозвучало. На данный момент Коул заслуживал резкости.