Текст книги "Любовь и магия"
Автор книги: Ханна Хауэлл
Соавторы: Хизер Гротхаус,Виктория Дал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 3
Воскресенье миновало, и настал вечер следующего дня – пора было открывать для посетителей постоялый двор «Белый волк». Беатрикс встречала этот вечер, почти смирившись с неизбежностью. Воскресенье она провела в отдыхе и размышлениях, пробуя эль разной степени крепости, и пришла к выводу, что отцу стоит довериться.
Она была Левенах. И она умела ждать.
Лимнийцы вели себя тихо и мирно после субботней ночи, когда она в последний раз убила вампира, так что сегодняшний вечер как будто не предвещал неприятностей. «Все будет как всегда», – говорила себе Беатрикс. Правда, сегодня ночью ей придется выйти на Охоту, чтобы припугнуть вампиров, загнать их обратно в логова, отбить у них желание охотиться на мирных жителей леса. Но на Охоту ей выходить еще не скоро. Вечер только начался, и Беатрикс пребывала в благостном настроении. Ей не о чем было беспокоиться; тем более что накануне древний колодец Левенах еще раз показал ей Белого Волка, и тот, как и положено дикому зверю, мчался по лесной тропе на четырех лапах, а не сидел за столом на постоялом дворе с кружкой эля в лапе.
Беатрикс спустилась в зал и заменила висевшие над дверью засохшие пучки трав-оберегов на свежие – те гораздо лучше отпугивали незваных гостей. Загнав кошек на кухню, она с усмешкой сказала им:
– В зале не появляйтесь. Вы же знаете, как им нравится швырять в вас кружками, когда они напьются.
Но лимнийцев трудно было осуждать за их поведение. «Все они невинны и простодушны, как дети, – думала Беатрикс. – И лучше им такими и оставаться». А если бы лимнийцы вдруг поверили в правдивость некоторых старинных легенд, если бы решили, что мир вокруг них совсем не таков, каким кажется… О, тогда Беатрикс Левенах почти наверняка разделила бы участь многих других колдуний нагорья. Да, Беатрикс прекрасно знала, что люди иногда гораздо опаснее вампиров.
Что же касается самих вампиров, то лишь ей одной, Беатрикс Левенах, по силам положить конец владычеству этих гнусных кровососов. Правда, она пока не знала, как это осуществить, поэтому решила действовать так, как велел ей отец, решила, что должна дождаться появления Белого Волка.
Как следует помешав похлебку в котле, она вышла из кухни и пошла открывать дверь для посетителей. Вечер выдался сырым и туманным, и людей, наверное, мучила жажда. Беатрикс была рада, что могла предоставить им самое надежное убежище в самые опасные ночные часы, – именно это поддерживало ее и наполняло ее жизнь хоть каким-то смыслом.
Дойдя до середины зала, она невольно вздрогнула, услышав громкие крики за дверью.
Олдер остановился под сенью деревьев, росших вдоль тропинки. Цель, к которой он шел так долго, была прямо перед его глазами, но еще не стемнело, поэтому он не мог принять обличье человека и по-прежнему оставался на четырех лапах.
Да, наверняка именно здесь находилась обитель Левенах, и, похоже, вместе с ним, Олдером, сюда пришла и беда, хотя вовсе не он ее принес.
У дверей жилища толпились люди с факелами в руках. А те, что были без факелов, размахивали топорами и дубинками. И почему-то сразу же бросались в глаза мужчина и женщина, стоявшие чуть поодаль и державшие какой-то длинный сверток.
– Беатрикс Левенах! – заорал мужчина, стоявший у самой двери. – Выходи, ведьма! Выходи и посмотри на жертву своего злодейства! Да, выходи и посмотри, не то мы сейчас спалим тебя здесь заживо!
Толпа взревела, но вскоре утихла. По всей видимости, все ждали, когда хозяйка откроет дверь. Но дверь не открылась, и тогда мужчина снова закричал:
– Эй, Левенах! Ты слышишь нас, ведьма?! С нас довольно твоих злодеяний! Мы пришли, чтобы расправиться с тобой!
Олдер повернулся и взглянул на закатное солнце, все еще висевшее над верхушками деревьев. Было еще слишком светло, поэтому он по-прежнему скрывался в густой тени.
Снова повернувшись к дому, он мысленно произнес: «Не выходи». Было совершенно очевидно: если Левенах сейчас выйдет из дома, разъяренная толпа тотчас ее убьет. А мертвая она была Олдеру без надобности. Более того, если последнюю колдунью из клана Левенах убьют смертные, то и ему, Олдеру, придет конец.
Он должен пролить ее кровь, он, и никто другой.
«Не выходи», – повторил он.
Внезапно дверь распахнулась, и Олдер в изумлении уставился на женщину, выходившую к бушующей толпе.
– Что это значит?! – громко спросила колдунья, и Олдер вздрогнул при виде этой последней из рода Левенах.
Всем своим существом он ощущал ее силу, ее власть. Невольно попятившись в глубь леса, он почувствовал, как шерсть встала дыбом у него на загривке.
Проклятый солнечный свет – пусть уже не очень яркий – сверкал в ее огненных волосах. И тотчас же в ушах у него прозвучали слова сводника: «Рыжая, как сам дьявол».
Левенах была выше большинства мужчин, собравшихся перед ее домом. И она смотрела на них с вызовом, подбоченившись. На ней было платье простолюдинки, но стоило лишь взглянуть на нее – становилось ясно: такая женщина никак не может быть простой.
Тут предводитель толпы приосанился и снова закричал:
– Еще одна смерть на твоей совести, Левенах!
Он указал в сторону мужчины и женщины с длинным свертком, и те сразу же приблизились.
Некоторые из женщин громко зарыдали, а мужчины снова разразились криками и проклятиями.
– Что ты скажешь на этот раз?! Все тебе мало нашей крови?! – еще громче заорал предводитель.
– Кто это? – послышался тихий голос Левенах.
– Мой мальчик! – завопила женщина со свертком. – Мой бедный Том! Ему только недавно исполнилось шестнадцать, он еще и мужчиной не успел стать! Но что тебе до этого?! Ты убила его, гнусная ведьма! Шлюха! Отродье сатаны!
– Нет-нет, – прошептала колдунья, и Олдеру показалось, что он учуял ее ужас. – Нет, только не Том…
– Ты лжешь! – закричал предводитель, размахивая факелом. – Ты всегда нам лгала! Ты слишком долго пила нашу кровь, и теперь с нас довольно, Беатрикс Левенах! Теперь мы положим этому конец!
– Дунстан, но ты ведь не думаешь, что я…
– А что еще мы должны думать? – перебил Дунстан. – Незамужняя женщина, которая ведет себя так, словно она мужчина, словно она…
– Но мой жених…
– Нет никакого жениха! – со злобной насмешкой воскликнул Дунстан. – Годами мы молча глотали твою ложь, твою и твоего отца. Старые сказки – всего лишь сказки! Ты защищаешь лимнийцев не лучше, чем нас защищал бы сам дьявол!
Олдер поежился при этих словах. Дунстан же продолжал:
– А теперь ты заплатишь за все, проклятая ведьма. Я знаю, как с тобой расправиться.
Дунстан взглянул на свой факел, потом покосился на толпу. Солнце уже заходило за верхушки деревьев, и казалось, что факелы в руках мужчин разгорались все ярче.
– Хватайте ее! – распорядился Дунстан. – А потом надо подпалить ее логово!
Несколько смельчаков, приблизившись к Левенах, схватили ее и потащили в сторону леса. Губы ее шевелились – очевидно, она шептала какое-то заклятье. Но даже если это действительно было заклятье, на тащивших людей оно совершенно не действовало.
Олдер вновь взглянул на красноватое марево над вершинами деревьев.
Еще несколько мгновений, и тогда… Тогда он, возможно, уже сможет принять человеческий облик.
– Поджигайте же дом! – крикнул Дунстан. – Поджигайте быстрее!
Несколько крепких мужчин подтащили Левенах к старому узловатому вязу, стоявшему на поляне перед постоялым двором, совсем недалеко от того места, где затаился наблюдавший за происходящим волк.
И теперь Олдер явственно ощущал вибрации, исходившие от Левенах, – она излучала энергию, пульсировавшую в одном ритме с его гулко бьющимся сердцем.
Люди же, которым было велено поджечь дом, стояли перед постоялым двором в бездействии; казалось, они боялись приближаться к нему. Но судьба постоялого двора совершенно не заботила Олдера. Сейчас он был озабочен только судьбой его хозяйки, ибо понимал: земные дни Левенах вот-вот закончатся.
Он снова посмотрел на верхушки деревьев и тут же взвыл по-волчьи.
– Не делайте этого, умоляю вас! – воскликнула Левенах. – Дунстан, ведь я – Левенах! А когда-то вы поклялись, что…
– Не угрожай мне, ведьма! – прорычал предводитель толпы. Он схватил ее за огненные волосы. – Скоро лимнийцы освободятся от тебя, освободятся от зла, которое ты на нас насылаешь. Заклятье исчезнет, когда мы бросим твой поганый труп на горящие уголья твоего логова.
Олдер взвизгнул словно от боли.
– Нет!
Левенах попыталась вырваться, но мужчины крепко ее держали. Тут откуда-то появилась веревка, и на шею ей накинули петлю.
У Олдера возникло ужасное ощущение; казалось, горло его сдавили, и он вот-вот задохнется. И тут же старый шрам напомнил о себе острой болью.
В следующее мгновение он понял, что больше не может ждать. И не важно, зашло солнце или еще нет. Пусть случится то, что должно случиться.
Присев на передние лапы, Олдер замер на мгновение, а затем, с силой оттолкнувшись от земли, с яростным рыком выпрыгнул из-за деревьев.
Глава 4
«Неужели я сейчас умру?» – спрашивала себя Беатрикс, когда ей на шею накинули петлю; она не в силах была поверить в происходящее, даже когда ей уже связали руки за спиной. Дунстан, стоявший прямо перед ней, смотрел на нее со злорадной ухмылкой.
Но, судя по всему, ей действительно предстояло умереть, потому что ничего у нее не вышло. Ни одно заклинание не подействовало на этих людей. Выходит, все заверения ее отца, все легенды и пророчества, а также древние клятвы – выходит, все это было неправдой.
Скоро ее убьют. И тогда все нагорье с его обитателями достанется Ласло и прочим вампирам.
– Смотри, ведьма, смотри! – закричала ей мать Тома, и даже сейчас, перед лицом смерти, Беатрикс почувствовала, что сердце ее сжалось от боли; она горевала вместе с этой несчастной женщиной и разделяла ее скорбь.
И она готова была вместе с ней оплакивать милого славного Тома, погибшего от клыков вампира.
– Вот, смотри!
Женщина отдернула тряпицу с лица своего сына. Лицо оказалось ужасно бледным, и оно все сморщилось, словно яблоко, оставшееся висеть на ветке зимой. А в карих, широко раскрытых глазах юноши навечно застыл смертный ужас.
Из горла Беатрикс вырвался сдавленный крик, когда она увидела две черные точки на шее юноши. Тот, кто напал на Тома, высосал из него всю кровь до капли, превратив его в подобие сушеного яблока.
– Пусть его лицо будет последнее, что ты увидишь перед тем, как отправиться в ад, ведьма! – прокричала женщина и плюнула в сторону Беатрикс.
Несчастная мать тут же лишилась чувств, и стоявшие рядом мужчины подхватили ее.
– Я этого не делала, – прошептала Беатрикс, обращаясь к толпе. – Клянусь, не делала.
– Когда вы наконец подожжете ее логово?! – закричал Дунстан.
Тут петля на шее Беатрикс начала затягиваться, и она непроизвольно приподнялась на цыпочки.
«Помоги мне, папа», – мысленно сказала Беатрикс и закрыла глаза.
Ей вдруг почудилось, что прямо у нее над ухом раздался низкий и грозный рык. И в тот же миг прозвучал чей-то властный окрик:
– Отпустите ее!
Беатрикс открыла глаза и сделала глубокий вдох. На мгновение ей показалось, что она уже умерла и сейчас смотрит на ангела, который вскоре отнесет ее к предкам.
Стройный и худощавый, он появился из чернеющего леса и подходил к ней все ближе. Он был совершенно невозмутим и, судя во всему, вполне уверен в себе. Она сразу же обратила внимание на его светлые волосы, почти белые. Длинные и прямые, они ниспадали ему на плечи и исчезали где-то за спиной. При нем не было ни поклажи, ни оружия, словно незнакомец только что вышел из собственного дома, а не из леса, находившегося в нескольких часах пути от ближайшего человеческого жилья.
Приказ его был адресован лимнийцам, но смотрел он только на Беатрикс. Причем он держался, словно мог одолеть всю толпу одним лишь взмахом руки.
– Я сказал, отпустите мою невесту, – сказал незнакомец.
Лимнийцы таращились на него, раскрыв рты. И никто из них не произносил ни слова, как будто все они лишились дара речи.
И тут незнакомец наконец приблизился к Беатрикс, и толпа в страхе попятилась. А он, все такой же невозмутимый, снял с ее шеи петлю. И в тот же миг Беатрикс вдруг уловила исходивший от него запах – то был цветочный аромат, к которому примешивался легкий запах гари, щекочущий ноздри. Окинув Беатрикс взглядом, он развернул ее спиной к себе, чтобы развязать веревки, стягивавшие ей запястья. И она невольно вскрикнула, когда пальцы его прикоснулись к ее рукам – ее словно огнем обожгло.
В этот момент Дунстан откашлялся и, обращаясь к незнакомцу, проговорил:
– Невеста, говоришь?
Было ясно, что он отнесся к заявлению чужака с недоверием.
– Да, Беатрикс Левенах – моя невеста, – подтвердил незнакомец. – А меня зовут Олдер, – добавил он, чуть помедлив.
– Ах, Олдер, наконец-то!.. – воскликнула Беатрикс. Повернувшись лицом к незнакомцу, она спросила: – Почему же ты не появлялся так долго?
– Я задержался. – Олдер с презрительной усмешкой окинул взглядом толпу. – Да, задержался. Непредвиденно. Прости меня, дорогая. Если бы я знал, что тебе придется жить среди таких варваров, я бы поспешил к тебе, бросив все прочие дела.
– Подожди-ка… – Дунстан приблизился к белоголовому мужчине. – Мы ничего о тебе не знаем, парень. И нам не нравится, что ты помешал нам расправиться с ведьмой. Она убийца. Она нападает на добрых людей, ни в чем не повинных. Люди, которые ей доверяют, а она убивает их в их собственных домах!
Мужчина, назвавший себя Олдером, повернулся к Дунстану. И в тот же миг в ушах Беатрикс как будто прозвучал странный и жуткий хохот – во всяком случае, ей так почудилось.
– Если ты сделаешь еще хоть шаг к Беатрикс Левенах, – проговорил незнакомец, я вырву тебе обе руки и ими же забью тебя до смерти.
Дунстан покраснел от возмущения и досады.
– Меня зовут Олдер де Уайт, – продолжал белоголовый мужчина, обращаясь уже ко всем собравшимся, – а Беатрикс Левенах была обещана мне…
– Шесть лет назад, – пропищала Беатрикс.
– Верно, шесть лет назад, – кивнул Олдер. – Обещана ее отцом…
– Моим отцом Джералдом.
Белоголовый выразительно взглянул на нее, словно сказал: «Довольно».
– Так вот, Джералд Левенах обещал мне свою дочь шесть лет назад, но я не мог все это время заявить на нее свои права ввиду… ввиду непредвиденных обстоятельств. Неотложные дела в моем поместье в Англии задержали меня. И пусть чума падет на головы тех, кто стремится причинить зло главе вашего клана. Что бы сказал на это Джералд?
Мать Тома вышла вперед и заявила:
– Она не глава нашего клана, она ведьма! Она убила моего сына!
Олдер взглянул на труп юноши, потом тихо и с сочувствием в голосе он сказал:
– Милая, подумай: смогла бы женщина, пусть даже женщина Левенах, одолеть такого молодца, как твой Том?
У Беатрикс возникло странное чувство: казалось, она готова была вечно слушать этот голос. Она даже поймала себя на том, что ее тянет положить голову на плечо Олдеру де Уайту.
– Да, он у меня был крепким парнем, – согласилась мать Тома. – Но ведь Левенах – ведьма! А Том ей доверял. Мы все ей доверяли!
Олдер пожал плечами.
– Да, а почему бы ей не доверять? Ведь очень может быть, что она не сделала вам ничего дурного.
Олдер окинул взглядом толпу, и Беатрикс заметила, что многие лимнийцы приблизились к нему; причем лица у них сделались задумчивые и отрешенные.
– Скажите, кто-нибудь из вас видел, как она напала на Тома?
Никто не ответил.
Олдер пристально посмотрел на Дунстана и спросил:
– А может, у тебя есть личные причины для мести?
– Что?.. – Глаза Дунстана расширились.
– Может, ты добивался руки моей невесты, а она тебе отказала? Может, своим отказом она задела твою гордость, поэтому ты хочешь ей за это отомстить? Хочешь драться со мной за честь Левенах?
– Я ведь женатый мужчина! – закричал Дунстан. – Это все из-за убийства Тома, незнакомец! Я тревожусь за людей, с которыми у тебя нет ничего общего, так что…
Но тут Олдер, взяв Беатрикс за локоть, вновь обратился к толпе:
– Сегодня ночью постоялый двор будет закрыт, чтобы у вас было время остудить свои головы и внять доводам рассудка. По вашей милости у моей леди выдался трудный вечер, и я уверен, что ей надо отдохнуть.
Беатрикс раскрыла рот, но что именно ей хотелось сказать, она и сама не знала. Олдер же взглянул на нее, и она отчетливо услышала: «Не говори ничего». Эти слова словно прозвучали у нее в голове.
– В любом случае, – продолжал он, – у меня есть желание поговорить с моей нареченной наедине.
Потащив Беатрикс к дому, он бросил через плечо:
– Мы с вами встретимся утром, при более благоприятных обстоятельствах. А пока…
Он поклонился толпе и с улыбкой сказал:
– Всего вам доброго!
Взглянув на Беатрикс, проворчал:
– Ты не пригласишь меня в дом?
Беатрикс кивнула и с радостной улыбкой воскликнула:
– Олдер, дорогой, заходи же!
– Спасибо, миледи. Явойду. С удовольствием.
Олдер в последний раз взглянул на толпу и прокричал:
– Мы желаем вам всем доброй ночи!
Он подтолкнул Беатрикс к двери, вошел следом за ней и тотчас же закрыл дверь на засов. После этого они молча прошли в пустой зал. Со вздохом опустившись на стул, Олдер сказал себе: «Как удачно все получилось, даже не верится…» Снова вздохнув, он взглянул на женщину Левенах, стоявшую всего в нескольких шагах от него. Рот ее был чуть приоткрыт, а между бровями цвета ржавчины пролегла складка.
– Добро пожаловать, – подсказал ей Олдер. – Ты ведь это хотела мне сказать?
– Ты пришел… – пробормотала Беатрикс. – Ты действительно пришел, Белый Волк.
Олдер смотрел на нее в задумчивости. Догадывалась ли она, кто он такой на самом деле? И если она действительно была такой сильной колдуньей, как говорили о ней люди – а Олдер подозревал, что так оно и было, – то он с тем же успехом мог бы запереться в доме со своим злейшим врагом. На редкость красивым врагом…
Да, она была очень красива, – но когда перед тобой смертельный враг, то, наверное, не так уж и важно, что он предстает перед тобой в облике столь роскошной женщины.
– Белый Волк? – переспросил Олдер. – Что ж, некоторые действительно так меня называют.
– Ты единственный, кто может мне помочь.
– Разве я уже не помог?
– Ты убиваешь чудовищ, – продолжила Левенах. – Убиваешь вампиров, – добавила она, понизив голос до шепота.
Олдер кивнул и тут же спросил:
– А ты? Ты тоже их убиваешь?
На сей раз кивнула Левенах:
– Да, я тоже. Но сейчас моя жизнь… жизнь лимнийцев… Все мы в смертельной опасности. Вампиров становится все больше.
– Ты знаешь, кто тебя преследует? – спросил Олдер и тут же понял, что боится услышать ответ.
– Его зовут Ласло, – прошептала Беатрикс. – Он король вампиров, и он очень стар и опасен.
– Я тоже стар и опасен, – ответил Олдер, не вполне понимая, зачем об этом говорит. – Хотя, возможно, не настолько стар, как он.
– Конечно, не настолько. – Она едва заметно улыбнулась, но тут же снова стала серьезной. – Почему ты меня искал?
– Я ищу Ласло. Он кое-что у меня украл много лет назад. Я пришел, чтобы вернуть себе украденное и уничтожить его. Но сейчас, Беатрикс Левенах, только ты можешь помочь мне.
Она промолчала и он спросил:
– Ты живешь тут одна?
– Да, одна. Мой отец умер три месяца назад.
Олдер взглянул на нее с усмешкой.
– Его ведь зовут Джералд, не так ли?
Она рассмеялась.
– Да, верно. Удачно мы их разыграли, правда?
– Выходит, нареченного у тебя нет? И мне не придется драться с твоим разъяренным поклонником?
– Нет, не придется. А насчет жениха… Это было придумано, чтобы потянуть время, дурача местных жителей до твоего прихода. Мой отец сказал мне, что ты обязательно должен прийти.
– Неужели?
– Да, он так сказал.
Олдер решил сменить тему.
– Ты охотишься по ночам? – спросил он.
Левенах кивнула:
– Да, после того, как закрывается постоялый двор. После полуночи. Я сплю днем, а на закате снова открываю постоялый двор.
У Олдера радостно забилось сердце. Все складывалось даже слишком удачно.
– Тогда мы оба будем охотиться по ночам.
Беатрикс окинула его взглядом с головы до пят, и Олдер почувствовал, что штаны становятся тесными.
– А где твои колья? – спросила она неожиданно.
– Но ведь я… У меня их в данный момент при себе нет.
– Ты можешь взять колья из моих запасов, – ответила Левенах. – Они очень старые. Не раз были в употреблении и весьма надежные.
– Благодарю, – кивнул Олдер.
И тут подумал, что лучше бы сам содрал с себя шкуру, чем прикоснулся бы к одному из этих древних орудий.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом Беатрикс спросила:
– Так мы будем притворяться перед лимнийцами женихом и невестой?
– Я думаю, что в данных обстоятельствах это был бы лучший выход. А ты тоже так считаешь?
– Да, конечно. Но что потом, когда мы убьем Ласло и остальных? Что мы скажем людям?
Олдер поймал себя на том, что пристально смотрит на ее изящную шею, туда, где билась голубая жилка. Он уже слышал властный зов крови, и ему хотелось схватить ее прямо сейчас и опрокинуть на один из этих грубо сколоченных столов. Да-да, ему хотелось разом утолить обе свои страсти – страсть вампира и страсть мужчины.
– Так что же мы скажем людям? – повторила она свой вопрос.
Олдер пожал плечами:
– Возможно, тебе вообще ничего не придется им говорить.
Она кивнула, словно ее вполне устроил его ответ.
– Что ж, тогда я покажу тебе твою комнату. Сегодня Охота будет легкой – луна идет на убыль, и вампиры не такие активные.
Она направилась к узкой лестнице. Олдер окинул взглядом ее стройную фигуру. Потом поднялся со стула и молча последовал за женщиной Левенах на верхний этаж.
Да, луна действительно шла на убыль, но это вовсе не означало, что пойдет на убыль пламя, бушевавшее в его груди.
