Текст книги "Непобежденная"

Автор книги: Ханна Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 8

– Мы уходим из Пивинси? – с тревогой спросила Ида, поспешно завершая свой завтрак из хлеба с медом и молока.

Она встала всего полчаса назад и, приведя себя в порядок, присоединилась к сидящим за утренней трапезой норманнам. И вот теперь они явно готовились отправиться в путь. Столь резкий переход от недавних сказочных фантазий к суровой реальности несколько вывел Иду из равновесия. От грустных предчувствий у нее защемило сердце…

– Да. Нам пора, – бросил Дрого, которому Унвин помогал надеть кольчугу. – Здешняя местность не годится для решающего сражения, и Вильгельм отдал распоряжение идти на Гастингс.

– Может, будет лучше, если Мэй и я останемся здесь, чтобы не быть вам в пути обузой?

Дрого поправил на груди ремень от ножен и пристально посмотрел на Иду. Если она думает, что одной проведенной с ней ночи ему достаточно, или если хочет от него избавиться, то ее ждет большое разочарование. Однако на лице девушки он не прочел ни намека на какую-то тайную мысль – оно выражало лишь тревогу и замешательство – и почувствовал неловкость за свою излишнюю подозрительность.

– Для тебя слишком опасно оставаться здесь одной, – произнес он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно убедительнее.

– Думаю, передвигаться вместе с вторгшейся в страну вражеской армией гораздо опаснее, – возразила Ида. – Я могу оказаться в самом центре сражения.

– Ты можешь оказаться в центре сражения и здесь, даже если в нем будут участвовать всего лишь несколько человек. И потом, кто защитит тебя от тех норманнов, которые останутся в Пивинси? Ведь когда я уйду, некому будет подтвердить то, что ты принадлежишь мне, и только мне.

Ида рассудила, что его слова не лишены смысла.

– Тогда получается, что мне не найти безопасного места во всей Англии?

– Есть лишь одно такое место – рядом со мной. Сейчас Иво запряжет лошадь в повозку, куда мы погрузим все наше добро. Вы с Мэн поедете на ней в общем обозе с багажом всей армии, слугами, детьми. Обоз охраняет вооруженный отряд. А когда мы остановимся, чтобы разбить лагерь, ты снова будешь при мне. – Он подошел к Иде, поцеловал ее в лоб и повернулся к двери. – Ты можешь взять с собой своих собак. Мне надо спешить, я должен успеть собрать еще кое-что. Мы выступаем совсем скоро.

Дрого быстро вышел; Унвин последовал за ним. Ида молча проводила их глазами. Она так и не смогла найти достаточно веских доводов в пользу своего решения остаться в Пивинси и вынуждена была признать, что Дрого прав: для нее сейчас безопаснее всего – отправиться вместе с армией. Если Вильгельм не будет наголову разбит в первом же сражении, то для одинокой саксонской девушки вся Англия превратится в смертельную ловушку. Но ожидать, что хорошо вооруженная армия норманнов потерпит поражение, по меньшей мере наивно, так что ничего не поделаешь – надо ехать. Ида поднялась из-за стола и тут заметила Мэй, которая с понурым видом стояла в дальнем конце комнаты и явно не знала, что ей делать.

– Пойдем, Мэй, – стараясь говорить уверенным тоном, позвала ее Ида. – Надо решить, что мы возьмем с собой в дорогу.

– Ас нами ничего не произойдет, если мы отправимся с норманнами? – тревожно спросила Мэй, следуя за ней в спальню.

– Думаю, что ничего страшного не случится, за исключением того, что нам придется видеть, как завоевывают наш собственный народ, – с горечью ответила Ида. – Но тут мы, к сожалению, абсолютно бессильны. Поэтому надо покориться судьбе и просто постараться выжить и не терять надежды. Может быть, нам представится шанс сделать хоть что-нибудь для облегчения участи нашего народа…

– Ты уверена, что вес это тебе понадобится? – спросил Дрого, подъезжая к повозке и с сомнением глядя на груду мешков, ящиков и бочонков.

– Конечно. К тому же большая часть предназначена для тебя, чтобы в пути ты ни в чем не нуждался, – ответила Ида, забираясь в повозку и усаживаясь рядом с Мэй на мешке зерна. – Кое-какой провиант, вино, постельные принадлежности, немного посуды и все прочее. Но мы можем что-нибудь сгрузить.

– Нет, нет, – поспешно прервал ее Дрого. – Это мы всегда успеем сделать, если повозка окажется слишком тяжелой.

– В таком случае давай ограбим местных жителей и возьмем еще одну, – язвительно заметила Ида.

Дрого открыл было рот, чтобы возразить против слова «ограбим», но замер, заметив устремленный на Иду горящий взгляд какого-то норманнского воина.

– Думаю, следует сказать Вильгельму, что ты знаешь французский, – задумчиво произнес Дрого.

– Зачем? – удивленно спросила Ида.

– Будет гораздо хуже, если Вильгельму шепнет об этом на ухо кто-нибудь другой и притом на свой лад объяснит ему, с какой целью саксонка скрыла свое знание французского языка.

– И твои недруги могут использовать это против тебя. – Ида кивнула, понимая его опасения.

– Не то чтобы недруги… Скорее, просто те, кто захочет оказаться ближе к Вильгельму, заняв мое место. – Он строго посмотрел на Иду. – Оставайся в повозке. Никуда не отходи от Иво.

– Я никуда не убегу. Да и куда я могу бежать?

– Я боюсь не этого. Ты достаточно умна, чтобы понимать: только оставаясь со мной, ты можешь не опасаться за свою жизнь. Я предупреждаю тебя потому… Ну, в общем… мне не хочется, чтобы норманнские воины узнали, что ты саксонка, и…

– И убили меня, – договорила она.

Дрого опустил голову, смущенно потирая подбородок.

– Люди из моего отряда не убивают безоружных, тем более женщин, но другие часто бывают не столь милосердны. Я слышал разговоры о том, что два наших корабля бросили якорь немного дальше по берегу и саксы перебили всех, кто высадился на сушу. Солдаты поговаривают о мести. Если эти слухи подтвердятся, не миновать бойни. Так что ни под каким предлогом не покидай повозку, поняла?

С этими словами Дрого отъехал, чтобы вернуться к своему отряду…

…Ида проснулась, почувствовав запах дыма. Она сморщила нос и повернула голову в другую сторону, но, поскольку это не помогло, с сожалением разлепила глаза и села, подумав о том, как жаль прерывать такой сон. Потирая затекшую поясницу, она решила никогда больше не спать на мешках с зерном, и огляделась по сторонам. Судя по тому, что уже смеркалось, они находились неподалеку от гавани Балвер-хит, которая врезалась в сушу так же глубоко, как и гавань Пивинси. Объезжать ее надо очень долго, поэтому норманны наверняка отложат это на завтра, а значит, скоро остановятся на ночлег.

Внезапно Ида подумала, что такой густой дым может подниматься, только если горят дома. Она вспомнила, что вблизи гавани расположены небольшие деревушки Хоуд и Бексхили, жителей которых всегда отличало редкое гостеприимство и дружелюбие, и по телу ее пробежала дрожь.

– Боже, храни их души, – перекрестившись, прошептала она помертвевшими губами.

– Лучше бы Бог позаботился о нас, – с тревогой проговорила Мэй. – Хорошо, что вы спали и не видели, что творилось вокруг.

– Это было очень страшно? – Ида сжала ее руку.

– Хэлисхем, Хэрмонсо, Нинфилд и Хоуд были разорены почти так же, как Пивинси.

– Какой ужас…

– Как я поняла, Ашбирнхсм разрушен до основания, и боюсь, такая же судьба ожидает и Бексхили, – продолжала Мэй. – Пешие воины, которые продвигаются вдоль берега, только что подошли к нему. Правда, я не могу полностью ручаться за истинность того, что говорю, ведь я просто слышу названия, которые упоминают солдаты, и вижу, что они делают.

– И чувствуешь запах гари, – добавила Ида. – При таких разрушениях даже те, кто не погиб от меча или огня, все равно обречены: когда разграблены или сожжены все запасы, зиму пережить невозможно. – Ида обернулась и увидела, что вслед за повозками, которые едут сзади, шагают пленные саксы. – Ты разговаривала с пленными?

– Нет, но я заметила, что кое-кто из них ранен. – Внезапно лицо Мэй стало жестким. – Как мы можем быть близки с норманнами, если они причиняют такое зло нашему народу? Это позор!

– Война есть война, Мэй. Любая деревня страдает, даже когда через нее проходит собственная армия. Вес солдаты одинаковы, независимо от того, под знаменами какого короля они сражаются. Только у одних больше милосердия, чем у других, вот и все. – Ида тронула сидящего впереди Иво за плечо: – Вы раскинете на ночь лагерь?

– Да, – коротко ответил Иво. – Когда стемнеет, идти здесь опасно – кругом болота, – пояснил он. – Мы остановимся, чтобы переночевать и отдохнуть, и ты начнешь учить меня языку саксов. Я хочу разговаривать с Мэй.

Ида в сомнении взглянула на физиономию Иво, отнюдь не внушающую надежду на его способности к языкам, но сочла за благо не высказывать своей точки зрения.

– Мне кажется, будет лучше, если я научу Мэй разговаривать на твоем языке, – осторожно сказала Ида. – Мы много времени проводим вместе, и мне не составит труда давать ей уроки. А ты очень занят, прислуживая своему господину. Как ты считаешь? – с подчеркнутой вежливостью спросила она.

– Должно быть, так и впрямь будет лучше, – почесав голову, задумчиво пробормотал Иво.

Ида облегченно вздохнула. Ей очень хотелось научить норманнов языку саксов, чтобы как можно скорее сбылось пророчество Старой Эдит и не умерли бы саксонские традиции, однако видеть в числе своих учеников Иво ей совсем не улыбалось: тут требовалось адское терпение, коим она в данный момент похвастаться не могла. А вот когда закончится война… Ида поклялась себе, что приложит все усилия, дабы научить своему языку каждого норманна, даже Иво, если к тому времени он все еще будет проявлять к этому интерес. И если все они останутся в живых…

Ида старалась не оборачиваться назад, но ее глаза поневоле постоянно обращались на сгорбленные фигуры пленных, которые с трудом брели за обозом по раскисшей от грязи дороге. На их бледных, изможденных лицах были видны усталость, страх и обреченность. Иду не удивило, что большую часть пленников составляли женщины. Потерянные, поникшие, в глазах застыло безысходное отчаяние и ужас, одежда разорвана… Несчастные явно стали жертвами насилия обезумевших от похоти солдат, многие из которых считали женщин частью военной добычи, коей они могут пользоваться в походе… Некоторые норманны вели за собой зажиточных пленников, очевидно, рассчитывая получить за них щедрый выкуп. «Глупцы, – подумала Ида, – ведь если вы потерпите поражение, то будете уничтожены, если же победите, страна так и так перейдет во владение Вильгельма и его окружения и саксы станут слишком бедны, чтобы собрать выкуп. Вильгельм сам будет одаривать вас землей и золотом. Нашем землей и нашим золотом…» Она в бессильном отчаянии сжала кулаки…

Скоро повозка Иды миновала еще одну деревню, от которой остались лишь почерневшие кирпичные печи. Когда обоз наконец остановился на ночлег, девушка чувствовала себя крайне подавленной и совершенно разбитой. Мэй тоже выглядела очень хмурой и обессиленной; окинув стоянку безучастным взглядом, она присоединилась к Иде, которая молча начала помогать Иво готовить ужин. Вскоре они услышали бряцание оружия и тяжелые шаги. Ожидая увидеть Дрого, Ида быстро обернулась. Перед ней, широко расставив ноги и высокомерно подняв голову, стоял мрачного вида мужчина, сверля ее взглядом угрюмых темных глаз. Ида окаменела: на лице незнакомца ясно виден был шрам, похожий на полумесяц. Ги де Во! Это зловещее имя мелькнуло в голове Иды, прежде чем Иво произнес его, вежливо приветствуя норманна.

– Которая из этих женщин шлюха Дрого? – властно спросил Ги, продолжая в упор смотреть на Иду.

Помедлив, Иво указал на нее пальцем; сама Ида молчала, от ярости не в силах произнести ни слова. Внутри у нее все клокотало, но девушка твердила себе, что она всего лишь пленница и ей придется смирить свою гордость; выкажи она сейчас хоть малейшее проявление гнева, и это приведет к непредсказуемым последствиям – как для нее, так и для Дрого и его друзей.

– Ты знаешь французский? – глухо спросил Ги, окинув ее оценивающим взглядом, как осматривают на базаре скот. Ида вонзила ногти себе в ладони, чтобы не взорваться.

– Да, – с трудом выдавила она из себя.

– Ты мне нужна, чтобы я мог поговорить с моими пленниками, – холодно произнес Ги и, бесцеремонно схватив ее за руку, потянул за собой.

Его хватка была такой крепкой, что от боли на глазах у Иды выступили слезы; свободной рукой она поспешно смахнула их – не хватало еще, чтобы этот мерзавец заметил, что она плачет! Иво двинулся было за ней следом, но Ида кивком головы дала ему понять, что вес в порядке. Ги не потерпел бы присутствия при беседе слуги, тем более слуги Дрого, и вмешательство Иво могло бы ему дорого обойтись. Так что пусть уж лучше он останется возле их повозки. К тому же ей самой хотелось поговорить с пленными. Даже если она ничем не сможет им помочь или как-то поддержать, ей хотя бы станет известно, что произошло в их деревне.

Ги подвел Иду к двум испуганным женщинам и мальчику примерно четырнадцати лет.

Лица их были покрыты синяками и ссадинами; старшая из женщин сидела на земле, обнимая двух своих малышей.

– Скажи им, что они должны мне служить, – высокомерно произнес Ги. – Готовить мне еду, чистить, стирать и чинить одежду – короче, делать все, что обычно делают слуги. И выполнять мои приказы быстро и беспрекословно, – угрожающе добавил он. – А этой женщине объясни, что она будет согревать мою постель.

Ида, опустив глаза, послушно перевела пленникам слова Ги де Во. Увидев, каким гневом зажглись синие глаза паренька, она взяла его за руку и предостерегающе сжала ее, дабы он не совершил какого-нибудь опрометчивого поступка.

Едва Ида закончила говорить, Ги, молча смерив съежившихся пленников презрительным взглядом, повернулся и отошел.

Ида отвела мальчика в сторону и начала объяснять ему, как называются по-французски окружающие предметы. Вскоре подросток успокоился, и она стала расспрашивать о его семье.

– Как звали твоего отца?

– Годвин, как и меня. Он был пастухом и жил в Хэлисхеме. Норманны зарубили его, когда он гнал стадо в деревню. Мою мать они убили, когда она кормила кур. Вы не норманнка?

– Нет. Я – Ида из Пивинси. Но моя мать родилась в Нормандии. Вот почему я умею говорить по-французски. А теперь скажи мне, кто эти женщины?

– Та, что с рыжими волосами, – Илга. Она из моей деревни. Та, которая постарше, темненькая, – Хилда. С ней ее дети. Уэлкому два года, а Эрику не исполнилось еще и четырех.

– А тебе, как я догадываюсь, нет еще и четырнадцати?

– Верно. Пивинси тоже разрушен?

– Пивинси и разрушен, и разграблен; я знаю, что многие его жители погибли. К счастью, я почти ничего не видела – меня схватили за городом.

Мимо, грозно покосившись в их сторону, прошел Ги, и Ида решила, что если уж пленникам суждено быть теперь его слугами и они не хотят навлечь на себя неприятности, то им надо приниматься за работу.

– Годвин, я вижу, здесь есть мясо. Мы можем его приготовить. Скажи об этом женщинам.

Скоро Годвин разжег огонь. Нарезая мясо, Ида, пыталась предостеречь мальчика:

– Не сопротивляйся своему хозяину и не прекословь ему. Этот человек безжалостен. Он без колебаний убьет тебя и возьмет прислуживать себе какого-нибудь другого сакса.

– Но это трусость – гнуть перед ним спину! – негодующе воскликнул Годвин.

– Гни. Гни как можно ниже – чтобы выжить и помочь выжить этим несчастным женщинам и ни в чем не повинным малышам. Это и будет сражение, которое ты поведешь в одиночку, и в нем тебе придется намного труднее, чем любому солдату. Да, в тебе много отваги, но ты уже не маленький и должен понимать, что ее надо проявлять разумно. Скоро погибнет много саксов, и их место займут норманны. Почему бы не постараться выжить – ведь это тоже своего рода победа.

К ним снова подошел Ги. Мгновение он мрачно разглядывал их, а затем буркнул; – Вы слишком разговорились. Схватив Иду за руку, Ги грубо потащил ее за собой – бедняжке показалось, что он сейчас оторвет ей кисть. Девушка старалась не кричать, иначе за нее немедленно вступится Годвин и один Бог знает, чем все это для мальчика кончится.

– Мне больно, – не в силах больше терпеть, взмолилась наконец Ида.

– Сейчас будет еще больнее, – зло прошипел Ги и замахнулся. Девушка попыталась уклониться от удара, но ей это не удалось. На мгновение Иде показалось, что голова ее раскололась надвое, в ушах стоял звон. Словно в тумане, она увидела, как к ней метнулся Годвин; мальчик успел сделать лишь несколько шагов, когда Ги, внезапно выпустив ее, растянулся на земле; перчатка с его руки слетела и упала в грязь.

Держась за гудящую от удара голову, Ида подняла глаза и едва не вскрикнула от изумления. Над поверженным Ги возвышался Дрого с белым от ярости лицом; он медленно вытаскивал из ножен меч, и на губах его играла странная улыбка. Ида поднялась и отскочила в сторону, прекрасно понимая, что любое ее вмешательство ни к чему хорошему не приведет. Наконец Дрого извлек меч из ножен, и тут Ида осознала, что сейчас будет поединок не на жизнь, а на смерть.

– Присмотри за женщинами и детьми, – шепнула она Годвину и почувствовала огромное облегчение, когда он с готовностью повиновался, вернувшись на свое место.

– Ты очень галантен, Дрого, – медленно произнес Ги, поднимаясь с земли. – С саксонскими шлюхами.

– Эта женщина служит мне, – сказал Дрого. – И ты это знаешь. Не было никакой нужды бить ее. Даже если ее и следовало за что-то наказать – это не твоя забота.

– Не моя? Она саксонка.

– Она женщина. Уже только поэтому ты не должен был ее бить. К тому же в ней течет и норманнская кровь. И может быть, не менее благородная, чем твоя. Или ты думаешь, в Англии все крестьяне говорят по-французски?

– Я о ней вообще ничего не думаю, – процедил он, сверля Дрого злобным взглядом и вытягивая из ножен меч.

– Ладно, ладно, петухи, – выкрикнул вдруг чей-то хриплый голос. – Что-то вы слишком разгорячились!

Ида повернула голову и увидела степенного седовласого норманна, который поспешно направлялся к Дрого и Ги. То, с каким почтением оба отступили перед этим покрытым шрамами воином, ясно показывало, что последний весьма высокого происхождения.

– Мессир Бергерон… – начал Дрого.

– Не надо объяснений. Я видел, что произошло, – со спокойной властностью ответил тот и, подойдя ближе, положил руки на плечи воинов. Оба поняли это как команду вложить мечи в ножны и не хотя повиновались, – Вы, Дрого, чересчур вспыльчивы, – продолжал меж тем мессир Бергерон. – Уверен, Ги весьма сожалеет, что не передоверил воспитание покорности в этой девушке вам. В любом случае не стоит понапрасну проливать норманнскую кровь.

– Мы еще только высадились на этот берег, а впереди нас ждет множество тяжелых сражений. Не тратьте зря свои силы. Идите, Дрого, к себе и возьмите с собой вашу прелестную девушку.

Дрого молча поклонился седобородому воину и, бросив напоследок мрачный взгляд на Ги, взял Иду за руку и направился к своей повозке. Ида еле поспевала за ним и все же не преминула оглянуться. Старый воин что-то сердито выговаривал Ги, и по лицу того было видно, что это ему совсем не по нраву.

– Я же говорил тебе, чтобы ты оставалась с Иво, – бросил Дрого.

– Как я могла не подчиниться Ги? Он норманн, а я всего лишь пленница. Ни Иво, ни Мэй не могли бы возразить этому человеку. Он подошел к нам и сказал, что я должна перевести его слова пленникам. Не знаю, чем уж я вызвала у него недовольство и почему он так грубо со мной обращался.

– Так он ударил тебя потому, что ты была ему послушна? – насмешливо спросил Дрого, но, заметив на лице Иды ссадины, остановился и удивленно присвистнул, а затем нежно коснулся ее щеки.

– Он решил, что я слишком много разговариваю с его пленниками, – возмущенно ответила Ида.

– А о чем ты с ними беседовала?

– Женщинам я сказала то же, что говорил когда-то мне ты, а потом решила объяснить молодому Годвину, что единственное сражение, о котором ему нужно сейчас думать, – это сражение за собственную жизнь и что он должен его обязательно выиграть – не только для себя, но и ради двух женщин, с которыми остался.

– Это все, что ты ему сказала?

– Да. И ничего больше. Согласись, глупо призывать к мести мальчика и двух испуганных женщин, особенно если они находятся среди многотысячной армии врага и жизнь их висит на волоске. – Она вздохнула. – Нет, Ги ударил меня только за то, что ему показалось, будто я разговариваю с ними слишком долго. Мне жаль, что так получилось.

– Я понимаю. Тебе больно, ты испытала унижение…

– И это тоже. Но главное… – Голос ее пресекся. – Главное то, что вы с Ги снова столкнулись и теперь возненавидите друг друга еще больше.

Дрого промолчал.