Текст книги "Благородный защитник"
Автор книги: Ханна Хауэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Мойра робко приблизилась к краю кровати, как раз когда Робби открыл глаза.
– Мойра? – тихо окликнул ее мальчик.
– Я здесь, Робби, – ответила она и взяла его руки в свои. – А я думала, тебя ангелы забрали.
– Нет. Пока еще нет.
– И не заберут, – твердо сказала Кирсти, поднося ко рту мальчика чашку с жидкой кашей, которую наспех сварила для него Крошка Элис.
– Тебе очень больно? – спросила Мойра.
– Нет, не очень. Старые раны почти зажили. А вот те, что я заработал несколько дней назад, здорово болят.
– А что случилось несколько дней назад? – спросила Кирсти.
– Я едва снова не угодил в лапы к этому негодяю, – ответил мальчик. – Его люди схватили меня и сильно поколотили. А потом взвалили на лошадь и повезли. Но я сумел свалиться с лошади и убежал обратно в город, чтобы спрятаться.
– Какой же ты храбрый и находчивый мальчик!
– Мне нужно было найти Мойру. – Несмотря на то что разбитые губы его сильно распухли, он сумел улыбнуться сестренке. – Я должен заботиться о ней. Я мамке обещал.
– Твоя мама смотрит на тебя с неба и гордится тем, что у нее такой славный, храбрый сынок, – сказала Крошка Элис, присаживаясь на край кровати и подавая мальчику травяной отвар.
– Что случилось?
Кирсти подняла глаза на Пейтона, который остановился в дверях, и на хмурого Йена за его спиной.
– Видимо, ангелы в конце концов решили пока не забирать братика Мойры.
Пейтон негромко выругался и подошел к постели. Несмотря на ссадины и синяки, Пейтон сразу заметил его сходство с Мойрой. Те же темные волосы, только невьющиеся, те же темные глаза. Пейтону просто не верилось, что жестоко избитый ребенок, мальчик всего-то семи лет, сумел прожить на улице несколько недель. Но тут он вспомнил, что Каллум прожил так много лет.
– Я позабочусь о Мойре, сэр, – пробормотал мальчик, засыпая.
– Конечно, позаботишься. Нисколько не сомневаюсь в этом, – сказал Пейтон, глубоко тронутый тем, что маленький мальчик думает прежде всего о своей младшей сестренке, несмотря на все тяготы, которые ему пришлось пережить. – Но сначала позволь женщинам поухаживать за тобой. Надо, чтобы твои раны зажили, а силы восстановились, тогда ты сможешь как следует заботиться о сестренке.
Мальчик закрыл глаза.
– Я так устал…
– Он просто заснул, – испуганно сказала Мойра, забираясь на постель к брату.
Пейтон погладил ее густые кудри.
– Он и в самом деле заснул, деточка. Крошка Элис дала ему лекарство, чтобы он выспался и не чувствовал боли.
– Спасибо тебе, Крошка Элис, – сказала Мойра, укладываясь рядом с братом. – Я останусь с ним.
– Хорошо, деточка. Останься. – Пейтон взял Кирсти за руку и повел к себе в кабинет.
Там он налил ей в кубок вина и, когда она выпила, стал задавать ей вопросы.
Кирсти рассказала ему все, что им с Каллумом удалось узнать за сегодняшний день. Глядя на нее, Пейтон встревожился. Девушка была как туго натянутая струна. Пейтон подумал, что это, должно быть, шок. Какое сердце не дрогнет при одном взгляде на Робби, этого несчастного ребенка?
– Я немедленно велю Йену разузнать все, что можно, о смерти ткача, – сказал Пейтон. – Возможно, эта история поможет нам разоблачить Родерика.
– Разоблачить, но не накинуть ему петлю на шею?
* * *
– Нет. Если не он орудовал ножом, если убийцы представили дело так, словно это была обычная пьяная драка, тогда за убийство будут отвечать те, кто его совершил. Разумеется, если кто-нибудь вспомнит, кто именно убивал. Не исключено, однако, что Родерик все же опасается, как бы его не предали его же люди и правда не выплыла наружу.
– Думаю, те, кого он опасается, мертвы.
Они поговорили о том, какую пользу можно извлечь из знакомства с Саймоном, но очень скоро обнаружилось, что Кирсти не в состоянии сосредоточиться. Понимая, что сейчас потеряет над собой контроль, она извинилась, и, сославшись на усталость, пошла к себе.
Оказавшись одна в своей спальне, она опустошила еще один кубок вина. Это ее немного успокоило. Она стала размышлять. План Пейтона хорош, но рассчитан на длительное время. А дети продолжают страдать. Этого нельзя допустить.
Она подождет, пока все улягутся, незаметно выйдет из дома и сделает то, что ей давно следовало сделать, – убьет Родерика.
Эта мысль, как ни странно, успокоила ее. Она понимала, что сама тоже погибнет, но это ее не тревожило. Стоило посмотреть на Робби, и становилось ясно, что никакая жертва не будет слишком велика, чтобы положить конец этому кошмару.
– Что думает твоя жена о состоянии мальчика? – спросил Пейтон Йена, едва тот вошел в контору.
– Мальчик поправится, если только у него не начнется лихорадка, – со вздохом ответил Йен и сел в кресло напротив Пейтона. – Ребенка надо подкормить, он сильно истощен. Просто не верится, что он смог пережить то, что выпало на его долю.
– Его поддерживала мысль, что надо найти и защитить сестренку.
– Вполне возможно. Да, так что удалось разузнать нашей девице?
– Есть кое-что полезное. Но этих сведений, возможно, окажется недостаточно. – И Пейтон передал Йену все, что рассказала Кирсти.
– Обязательно выведаю всю правду о смерти ткача. Тут действительно попахивает убийством. Но доказать это вряд ли удастся, по крайней мере то, что к преступлению причастен этот негодяй Родерик.
– Я так и думал.
– Девице-то нашей это, небось, не понравилось!
Пейтон нахмурился – тревожное чувство вновь охватило его.
– Да нет, она выслушала мои соображения довольно спокойно. Видимо, состояние мальчика так потрясло ее, что ни о чем другом она просто не могла и думать.
– Что-то это на нее не похоже. Я нашу девицу успел хорошо изучить за это время. Она должна была прийти в неописуемую ярость.
– Ярость на время уступила место другим чувствам.
– Она прямо так и сказала, что, мол, не пойду сейчас убивать этого человека?
– Да. – Пейтон припомнил разговор, который состоялся у них с Кирсти, и негромко выругался. – Нет. Прямо не говорила. – Он тряхнул головой, пытаясь отогнать все нарастающее чувство тревоги. – Чего только Кирсти не пришлось пережить. И она ни разу не потеряла головы и продумывала свои действия с большой тщательностью. Не думаю, что она решит вдруг выкинуть какую-нибудь глупость именно сейчас.
– Может, конечно, все и обойдется. Она и вправду девица умненькая…
– Но? Мне послышалось в твоем тоне отчетливое «но», мой друг. Впрочем, зачем ей, после того, как она столько лет соблюдала осторожность, именно сейчас совершить опрометчивый поступок?
– Так уж устроен человек. Наступает в жизни момент, когда нет сил больше терпеть.
– К тому же она очень любит детей, – сказал Пейтон, поднявшись с кресла и направляясь к двери. – И не раз рисковала жизнью, чтобы уберечь их от беды.
Йен последовал за ним.
– Уж не решила ли она, что сейчас самое время принести себя в жертву?
Пейтон влетел в спальню Кирсти и остановился как вкопанный. Постель Кирсти была пуста.
В сопровождении молчаливого Йена, который не отставал от него ни на шаг, Пейтон обошел все остальные спальни. Даже заглянул в свою собственную, в надежде что, может быть, Кирсти, захотелось выговориться и утешиться в его обществе и она ждет его там. Пейтон обошел весь дом, напоследок заглянул на кухню и, обнаружив, что и там ее нет, нашел наконец в себе силы посмотреть правде в глаза.
– Она пошла убивать его, – сказал Пейтон.
Нечего и думать отыскать ее след. Пейтон знал, с какой ловкостью Кирсти умеет прятаться, и потому полагал, что, окажись она даже на расстоянии вытянутой руки, он вполне мог пройти мимо, не заметив ее. И сейчас она шагает навстречу собственной смерти! Как ни сильна была ненависть Пейтона к Родерику, он все же считал, что смерть злодея не стоит жизни Кирсти.
Он выругался и провел ладонью по волосам.
– Попробуй догадайся, какой она выбрала путь, – пробормотал он. – Господи, куда же она могла отправиться первым делом?
– Она отправилась ко двору короля.
Пейтон резко повернулся и увидел стоявшего в дверях Каллума. Мальчик был полностью одет, за пояс заткнут нож. Было совершенно очевидно, что мальчишка решил отправиться на помощь Кирсти.
– Ты уверен? – спросил Пейтон.
– Да, – ответил Каллум. – Когда мы шныряли сегодня по городу, то случайно услышали, что сэр Родерик будет сегодня при дворе короля. Он должен вернуть ее семье земли, которые взял за ней в приданое, Кирсти считается погибшей, а детей у нее, понятное дело, нет. Но этот подонок надеется, что связи при дворе помогут ему оставить эти земли за собой. Она не рассказывала вам об этом?
– Нет.
– Видимо, обо всем на свете забыла, когда мы нашли беднягу Робби.
– Может быть.
– Мы отправляемся за ней?
– Ты остаешься здесь, – строго сказал Пейтон.
– Но…
– Тебе нельзя идти в замок. Тебя могут узнать. Мне придется все время приглядывать за тобой, и я не успею разыскать Кирсти, прежде чем окажется слишком поздно.
После недолгого колебания мальчик с недовольным видом кивнул. Пейтон потрепал его по плечу:
– Я вернусь вместе с ней.
– Родерик ничего ей не сделает?
– Ничего. Зато я сделаю. Как она посмела сбежать из дома, да еще ночью!
Глава 6
Свечи и факелы, освещавшие главный зал королевского замка, давали неровный свет и оставляли множество углов темными, так что Кирсти было где спрятаться, да и перемещаться она могла почти свободно. Она даже удивилась, до чего легко ей удалось проникнуть в главную башню королевского замка. Стражи было на удивление мало, учитывая нынешние неурядицы и непрекращающуюся борьбу за власть. Если не оказывалось подходящего укрытия и ей приходилось идти прямиком, никто не обращал на нее внимания. Кому мог быть интересен какой-то ничтожный юнец?
Наблюдая за толпой вокруг себя, флиртующей, сплетничающей, занятой своими играми в любовь и власть, она приметила, что множество мальчиков и юношей, сквайров и пажей, шныряют в этой толпе, выполняя поручения своих лордов. На них тоже не обращали внимания. А обращались с ними едва ли лучше, чем с рабами. Неудивительно, что, повзрослев, они превращались в безжалостных мужчин, готовых из-за любого пустяка схватиться за меч. Никому и в голову не придет наставить их на правильный путь. Общее безразличие к тому, где пропадают эти юнцы и чем заняты, казалось ей отвратительным. Именно поэтому Родерику удавалось творить свои злодейства безнаказанно. В сердце Кирсти закралось ужасное подозрение, что Родерик рассматривал и королевский двор как свои охотничьи угодья. Ему незачем было увозить мальчиков к себе в Тейнскарр, поскольку никто не мешал ему удовлетворять свою похоть здесь.
Ее братья воспитывались дома, бедность не позволила отправить мальчиков куда-нибудь, и сейчас Кирсти порадовалась этому. Ее братья, здоровенные, шумные молодцы, частенько докучали ей, легко впадали в гнев, однако были добрыми и честными. С Кирсти дружили и не расставались с ней до самого ее замужества. А много ли, думала она, остается у юноши родственных чувств, когда его отправляют прочь из дома в таком юном возрасте? Разумеется, юношам надо учиться многим вещам: как выжить на войне, как держаться при дворе, но для этого необязательно отсылать их из дома. Ее братья умели сражаться, и, хотя манеры их оставляли желать лучшего, кое-каким придворным премудростям их все же обучили – а ведь, они никогда не уезжали из дома. Если когда-нибудь Господь благословит ее чадами, она ни за что не позволит отсылать своих сыновей из дома. Ни за что – тем более что уж ей-то, как никому, хорошо известно, что их подстерегают хищники вроде Родерика.
И тут Кирсти увидела его, и приутихшая было ярость вновь охватила ее. Прижимаясь спиной к стене, отчасти чтобы иметь опору, отчасти ради того, чтобы скрыться в тени, она смотрела на своего мужа. Он стоял, положив руку на плечо какого-то мальчика, похотливо глядя на него.
Нож оказался в ее руке еще прежде, чем она успела об этом подумать – ею двигала потребность защитить ребенка. В этот момент рядом с Родериком возник какой-то мужчина, и не прошло и минуты, как мальчика увели. На квадратном лице Родерика отразилась бешеная ярость, но ее тут же сменила спокойная учтивая улыбка придворного. Кирсти огляделась и поняла, что все мальчики стараются держаться подальше от Родерика. Маленький паж, пробиравшийся с одного конца зала в другой, сделал немалый крюк, чтобы обойти стороной лорда Макая.
Все ясно. К словам Пейтона прислушались! Распускаемые им слухи возымели действие. Взрослые не подпускали Родерика к мальчикам. Сами мальчики предостерегали друг друга. Не так-то легко теперь Родерику охотиться здесь!
Кирсти спрятала нож. Ярость ее поутихла. Она поняла всю нелепость своего плана покончить с Родериком прямо здесь. И таящуюся в этом плане смертельную опасность. Слишком много народу вокруг. К тому же покушение на жизнь Родерика может вызвать к нему симпатию и свести на нет все усилия Пейтона. Мало того. Если покушение окажется неудачным или же ее схватят, сразу обнаружится, кто она такая. Начнутся вопросы и ответы, которые очень быстро выведут Родерика или членов его клана на Пейтона, то есть на детей.
Кирсти также не была уверена, что способна совершить это убийство. Конечно, Родерик – изверг рода человеческого, но хватит ли у нее воли просто подойти к нему и ударить ножом в сердце? Скорее всего нет. Это значит, что ее поймают, она снова окажется в лапах Родерика и погибнет.
Дрожа при мысли о том, что она могла натворить, Кирсти стала потихоньку пробираться к выходу из главного зала.
Выбрав место потемнее, Кирсти остановилась и окинула взглядом толпу. Мимо прошел паж, и, взглянув на него, девушка похолодела. Как мог Каллум пробраться сюда и где раздобыл такой богатый наряд? Она уже протянула к мальчику руку, намереваясь остановить его, как вдруг кто-то схватил ее за запястье.
– Может, стоит все же поглядывать по сторонам – а вдруг увидим нашу девицу прямо на дороге? – обратился Йен к Пейтону, когда они ехали верхом к замку.
– И не думай. Ты ни за что ее не увидишь, – ответил Пейтон. – Эта девушка умеет превращаться в самую настоящую тень.
– В самом деле? – изумился Йен. Они как раз съехали во двор замка и спешились.
Приказав слуге, который вышел им навстречу, подержать лошадей, Пейтон зашагал рядом с Йеном.
– Да, она удивительно ловка. Двигается бесшумно, стремительно и в любой момент может исчезнуть.
Когда они вошли в запруженный людьми главный зал, Йен оглянулся кругом и нахмурился.
– В таком случае, как мы ее здесь найдем?
– Это будет нелегко, но, – он кивком указал на Родерика, – вон стоит ее добыча, значит, и она сама где-то поблизости. Так что смотри в оба. Чтобы нанести удар, ей придется появиться хотя бы на миг. А я же пойду ее искать.
Оставив на страже Йена, Пейтон отправился обыскивать темные углы зала, где могла прятаться Кирсти. Тихо скользя вдоль погруженной во мрак стены, Пейтон понял, что такого рода передвижение таит в себе целый ряд преимуществ. Его ни разу не остановили и не задержали ни женщины, вознамерившиеся пофлиртовать, ни мужчины, которым вздумалось обсудить с ним изготовившихся к битве регентов или же бесконечно меняющиеся союзы с англичанами и вопрос, следует ли становиться на сторону дома Йорков или дома Ланкастеров. Что касается дел английского двора, то Пейтон вообще полагал, что самое умное – это предоставить обоим домам биться за обладание английской короной без помощи шотландцев, а потом заняться вплотную победителем – если, конечно, англичане сами не перебьют друг друга во время склок. В данный момент вопрос, кто именно из английских дураков завоюет корону, волновал Пейтона еще меньше обычного. Он хотел только одного – благополучно вывести Кирсти из замка и отвезти обратно домой, где намеревался ругать ее за глупость до тех пор, пока не запылают ее хорошенькие ушки.
Как раз в тот момент, когда Пейтон машинально следил взглядом за своим маленьким кузеном Авеном, который проходил мимо и, к счастью, не заметил его, Пейтон вдруг увидел какое-то движение в темном углу. Даже столь ненадежное укрытие Кирсти сумела использовать. Пейтон поспешил к ней и оказался прямо за ее спиной в тот момент, когда она шагнула вперед. Он схватил ее за запястье и не дал коснуться Авена, к которому потянулась ее рука.
– Это Каллум, – шепотом проговорила Кирсти, когда Пейтон, увлекший ее обратно в тень стены, потащил в сторону дверей.
– Нет, это мой кузен Авен Макмиллан, – ответил Пейтон, выглянув из укрытия, чтобы дать сигнал Йену идти к лошадям.
– Но он вылитый Каллум!
– Да. Я знаю. Потом объясню – после того, как выскажу все, что думаю о тебе и твоей дурости.
Кирсти хотела возмутиться его грубым обращением, когда он поволок ее во двор замка и закинул на свою лошадь, но потом решила, что разумнее вести себя тихо.
Едва войдя в дом, Пейтон потащил ее к себе в кабинет и толкнул к креслу. Измученная эмоциональными баталиями, которые она вела сама с собой на протяжении последних нескольких часов, Кирсти рухнула на сиденье. Она слегка удивилась, когда Пейтон подал ей кубок вина. Молча, без единого Слова. И отошел от нее. Кирсти сдержала улыбку. Даже в ярости этот человек не забывал о манерах.
– Ты решила его убить? – спросил наконец Пейтон и повернулся к ней.
– Да, – призналась девушка. – Я собиралась вонзить кинжал в его черное сердце. – Она отпила вина. – Какое-то время мне казалось, что лучше вспороть ему живот, чтобы он умирал медленно и мучительно. Затем подумала, не отрезать ли ему его мужское достоинство, чтобы он не мог больше совершать свои злодейства. – Она снова глотнула вина. – Затем я… – Глаза ее округлились – Пейтон выхватил у нее кубок, сердито заглянул в него – вина оставалось еще достаточно, – затем сердито посмотрел на нее. – Я не пьяна, – негромко проговорила Кирсти, забирая у него кубок.
– Вот тебя бы точно убили.
– Вполне возможно. Это не имеет значения. Я хотела отправить это чудовище прямиком в ад.
– А парочка громил, которые ходят за ним по пятам? Они что, стояли бы и смотрели, как ты его убиваешь?
Кирсти подумала, что легче было бы ей сплясать босиком на гвоздях, чем признаться, что она совершенно забыла про охранников Родерика. Они были слепо преданы своему хозяину и столь же сильны, сколь и глупы. Стоило им увидеть кинжал, блеснувший в ее руке, как они тотчас свернули бы ей шею или снесли голову с плеч огромным мечом. Именно таким способом они лишали жизни людей.
– Я думала, мне поможет мое проворство, – сказала она.
– Ты вообще ни о чем не думала, – рявкнул он. – У тебя и плана-то никакого не было. Просто взяла и поскакала с ножиком в руке, готовая свершить убийство или погибнуть. Или ты и вправду считала, что, когда кинешься на Родерика, народ расступится перед тобой, приговаривая: «Режь его, дорогая, на здоровье»?
Она со стуком поставила кубок на маленький столик м вскочила на ноги. Гнев, все еще тлевший в ее душе, теперь обратился на Пейтона. Он невольно попятился, к великому удовольствию Кирсти. Она и без него знала, что поступила опрометчиво. Но неужели он не мог выказать ей ни сочувствия, ни понимания? Уж кому, как не ему, было хорошо известно, что толкнуло ее на этот поступок!
– Народу, – процедила она сквозь зубы, – следовало поступить именно так. Любой должен был считать делом чести поднять меч или кинжал на этого гнусного человека и изрубить его на куски. Да, я не думала, и я не рассчитывала. У меня в голове была только одна мысль, после того как я увидела бедного маленького Робби, – что Родерик зажился на этом свете. Пора отправить его в мир иной. Чтобы каждый ребенок, которому он успел причинить зло, мог бы плюнуть на его могилу и предать проклятию его черную душу.
Она подошла к камину и уставилась на огонь ничего не видящим взглядом. Кирсти едва сдерживала слезы, кляня себя за такую слабость. Она чуть напряглась, когда Пейтон подошел к ней сзади и обнял.
– Маленькие мальчики не будут плевать на могилу этого негодяя, – шепнул он ей на ухо. – Они будут на нее писать.
Кирсти никогда бы не поверила, что столь грубая шутка способна ее рассмешить. Впрочем, нельзя не признать, что были в ней и юмор, и правда жизни. Ее собственные братья именно так и поступили бы, даже утонченный Эдвард.
– Почему этот мальчик так похож на Каллума? – спросила она, надеясь, что беседа поможет ей сохранить хладнокровие, несмотря на его объятия и нежные поцелуи, которыми он осыпал ее ухо и шею.
– Потому что Каллум ему родня, – ответил Пейтон.
Кирсти высвободилась из его рук, отошла в сторону и спросила:
– Ты в этом уверен?
– Совершенно уверен, но, пока не узнаю имя матери и еще кое-что, ничего не скажу мальчику. Для Макмилланов достаточно одного взгляда на Каллума, чтобы признать его своим, а вот Каллуму потребуются доказательства, чтобы поверить и принять это. – Пейтон снова переместился и теперь стоял перед ней; затем потихоньку стал приближаться, пока она не оказалась припертой к стенке. – Тогда у него будет имя и клан. Еще лучше, если я разыщу его близких родственников.
– А они захотят его принять?
– Да. – Он заметил пробежавшую по ее лицу тень сомнения. – Это клан моего дяди Эрика. Поверь мне, именно так они и поступят. Они примут мальчика с распростертыми объятиями. Кровное родство для них очень важно.
– Это было бы чудесно. У Каллума появилось бы свое имя, семейное наследие, даже свой клан – это принесло бы ему много пользы. – Она слегка нахмурилась, когда Пейтон обхватил ладонями ее голову и привлек к себе. – Отойди. Я устала от этих игр в любовь.
– Я тоже устал, – сказал он, и губы его легко коснулись ее губ. – Устал от твоей постоянной борьбы с чувством, которое вспыхнуло между нами. Устал ждать твоего «да».
– Бедный мальчик. Пойми наконец, что девушка может сказать тебе «нет».
Кирсти так хотелось ответить на его ласки, но страсть, которую Пейтон возбуждал в ней, пугала ее.
– Такого пока не случалось, – насмешливо произнес он и едва не расхохотался, такое оскорбленное выражение появилось на ее лице. – Ведь ты хочешь сказать «да», девочка, – сказал он и поцеловал ее. – Скажи «да», – шепнул он, касаясь губами ее шеи.
– Не могу. Я замужняя женщина.
– Ты – вдова, не ставшая женой.
Продолжая целовать ее, Пейтон расшнуровал ей жилет, и рука его проникла под блузку. Он ласкал ее груди, теребил соски и довел Кирсти до изнеможения.
Не в силах больше сопротивляться, она обвила его шею руками и прильнула к нему. Опомнилась она, когда почувствовала, что он гладит ее между ног. Сделав над собой усилие, девушка вырвалась из его объятий и бросилась бежать.
В дверях она столкнулась с Йеном, едва не сбив его с ног, и помчалась дальше.
– Эта женщина твердо решила превратить меня в калеку, – сказал Пейтон, наливая себе кружку вина в надежде, что несколько стаканов потушат пожар желания. Он обернулся к Йену и, заметив, что тот хочет что-то сказать, быстро добавил: – Я не в настроении выслушивать шутки. Одно слово о том, что я, должно быть, старею и теряю свое очарование, и я за себя не отвечаю. – Он залпом выпил вино и снова наполнил кружку.
– Может, девушка вас не хочет, – сказал Йен.
– Хочет. Так же сильно, как я ее.
– Ведь она девица, к тому же соблюдает супружеский обет.
– Это мне известно.
– Тогда почему бы вам не оставить ее в покое? – спросил Йен, усаживаясь.
– Не могу, – рявкнул Пейтон, затем вздохнул и запустил в волосы пятерню. – Я просыпаюсь по ночам весь в поту и с трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься в ее комнату, не забраться в ее постель и не овладеть ею.
– Так поступать нехорошо. Ведь она не похожа на женщин, с которыми вам приходилось иметь дело.
– Я знаю.
Йен вытянул ноги, некоторое время пристально смотрел на свои сапоги, затем вновь перевел взгляд на Пейтона.
– Ну, затащите вы ее в постель. Что дальше?
– Снова потащу. Йен поморщился.
– Не знаю. Может, после двух-трех недель безумной любви до потери сознания ко мне вернется рассудок, и я вновь стану хитроумным парнем.
Йен расхохотался.
– Как только станет известно, что она живет под одной крышей со мной, все решат, что мы с ней любовники, независимо от того, оставлю я ее в покое, как ты говоришь, или нет. А, учитывая тот факт, что она состояла в законном браке в течение пяти лет, никому и в голову не придет, что я соблазнил невинную девицу. Можешь считать меня несправедливым, даже жестоким, я не стану строить никаких планов на будущее, прежде чем не пойму, что на меня нашло.
– Может, это и к лучшему. – Йен налил себе вина. – Как вы думаете, она действительно попыталась бы сегодня убить этого негодяя? – спросил он, снова усаживаясь.
– Нет, – ответил Пейтон. – Она еще в замке передумала и потихоньку продвигалась к дверям. Увидела Авена и решила, что это Каллум.
– Вы объяснили ей, почему мальчики похожи, как близнецы?
– Я рассказал ей то немногое, что мне известно. Она на это никак не прореагировала. А тебе удалось раскопать что-нибудь?
– Его мать звали Джоан. Она была младшей дочерью свинопаса. Этот свинопас еще жив. Я собираюсь потолковать с ним в скором времени. Боюсь только, что не сдержусь и крепко отделаю этого дурня. Он, видите ли, выставил бедную девочку за дверь, едва узнал, что она брюхата. Люди думают, что он прекрасно знал, кто такой Каллум.
– Вот негодяй! Как он мог обойтись так с собственной дочерью?
– Думаю, об этой ветви семейного древа Каллуму рассказывать совсем не обязательно.
– И верно, ни к чему. Возможно, ему это известно, но я не стал бы проверять. Сообщи, если узнаешь что-нибудь еще, – сказал Пейтон, вставая. – А я попробую выяснить, не знает ли сэр Брайан что-нибудь о некой Джоан, дочери свинопаса, когда отправлюсь завтра в замок. Что ж, день выдался нелегкий, и если исходить из опыта предыдущих двух недель, то и ночка будет не из коротких. Выспись хорошенько, – добавил он со вздохом и направился к своей по-прежнему, увы, пустой постели.
Заслышав шаги Пейтона, Кирсти вцепилась в одеяло. У двери ее спальни он помедлил и пошел дальше, в свою комнату. Она с трудом сдержалась, чтобы не выбежать ему навстречу, и злилась на себя.
Этот мужчина хуже чумы. Она до сих пор не могла прийти в себя после любовных игр, которые он с ней затеял. Соски были напряжены и ныли. А главное – она все еще ощущала его пальцы между ног. И вспоминала об этом с удовольствием. А ласковые слова, которые он ей нашептывал, как ни старалась, не могла забыть.
Кирсти пришла в ярость – до чего же, оказывается, она слаба!
Да, эта ночь будет очень длинной.
