Текст книги "Кошечка из Сакурасо 4 (ЛП)"

Автор книги: Хадзимэ Камосида

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

«Акеми-сама посмотрела в лицо Рюноске-сама и со всей силы ударила его по щеке.»

«Э?»

«А потом ещё дважды.»

«П-почему?!»

«Потому что Котаро-сама был пленён красотой Рюноске-сама. Узнавшая об этом Акеми-сама обругала Рюноске-сама: “Козёл! Вороватый кошак! Хотя нет, вороватый дракон!” – чем оставила у него на сердце неизлечимый шрам.»

«Мда-а.»

«Те события сделали из Рюноске-сама страшного женоненавистника… Та-дам.»

Получается, Рюноске любил Акеми, Акеми любила Котаро, а Котаро неровно дышал к Рюноске, – настоящий любовный треугольник.

«Потом Рюноске-сама нашёл живых девушек бесполезными и с головой ушёл в разработку меня.»

«Я и представить себе не мог.»

«Что сказать, я всё это сама выдумала, так что не воспринимай серьёзно. Хотя ты вряд ли принял мой рассказ за чистую монету (хи-хи).»

«Эй, стой!»

«Немыслимо, чтобы я трепалась о секретах Рюноске-сама, не так ли? Вот правда, Сората-сама, обезьяна и то умнее вас. Вы Обезьяна-сан!»

«Под обезьяной ты имела в виду тупицу, да?»

Столько гадостей ему наговорила. Вернее, так умело его развела… До какой же ещё степени Горничная будет развиваться?

– Канда. Ты доволен?

– Ты всё время читал нас?!

– Разумеется. Ты забыл, что письма адресуются мне?

– Нет, ну, нет, конечно… В смысле, ответь уже Рите!

– Отвечает Горничная.

– Какой смысл, если отвечаешь не ты?

– Почему?

– Потому что, если ответишь ты, думаю, она обрадуется.

– Канда, зачем мне радовать бывшую нахлебницу?

– Дружите вы или нет, нравитесь друг другу или нет – отдельный вопрос, но хотя бы сказать ей «спасибо за рисунки для Няборона» мог бы. У неё ведь клёвые фоны вышли, разве нет?

Строго говоря, ни один из рисунков Риты ей не пришлось переделывать. Чего ещё ожидать от настоящей художницы. По возвращении в Англию она вновь стала рисовать, пускай и хотела когда-то бросить.

– Ясно, твоя мысль мне понятна.

Согласившись, Рюноске запустил почтовый клиент.

Молниеносно напечатав что-то на клавиатуре, он тут же отправил письмо. Сората не удержался и глянул на содержание.

«Хорошо поработала. Можешь гордиться», – только и настрочил Рюноске.

– Какой же ты надутый...

Конечно, между Японией и Англией есть разница во времени – девять часов. На той стороне света только началось утро, потому Рита увидит письмо от Рюноске немногим погодя. А когда увидит, вне всяких сомнений засыплет Сорату жалобами.

Пока парень ругался с Рюноске, к ним пожаловало ещё двое посетителей. Оба в форме Суйко… Сората хорошо их знал.

– Добро пожаловать… О, Аояма? И Мияхара.

Вместе с Нанами пришёл Мияхара Даити из соседнего класса. Он тренировался в клубе плавания и обладал подтянутым телосложением, а также довольно высоким ростом, и в целом производил грозное впечатление. Но Сората знал, что характером тот походил на ребёнка и, несмотря на свою внешность, вёл себя дружелюбно. А всё потому, что в прошлом году с апреля по июль они жили в одной комнате, в обычном общежитии. Даже когда Сората пришёл с белой кошкой Хикари, Даити не выпучил глаза и помогал всем, чем мог. И даже после того как Сорату выперли в Сакурасо, Даити оставался одним из немногих приятелей, с кем Сората поддерживал связь.

– Ку, Канда.

– Откуда ты, Мияхара?

Даити изогнул своё здоровенное тело и горделиво показал повязку на левой руке, на которой значилось «Организатор фестиваля».

– Мияхара… Разве ты раньше не твердил с пеной у рта, что ни за что не пойдёшь в оргкомитет?

– Э? Правда? А я слышала, что он всегда только этого и хотел, – озадачилась Нанами.

– Не говори глупостей. Я безумно туда хотел.

За спиной недовольного Сораты раздался характерный звук клавиатуры.

– Акасака-кун как всегда филонит.

Нанами неожиданно прищурилась и вгляделась в Рюноске. Да так, словно ястреб выслеживает добычу. Вероломно зайдя за стол-кассу, она приблизилась к парню. По пути извлекла из картонной коробки какой-то здоровенный кусок ткани.

– Канда, убери этот Хвостик. Мурашки от неё.

– Хотелось бы подчеркнуть кое-что – в моём словаре попадаются слова, которые недопустимы в жизни.

– Акасака-кун, если ты ничем не занят, хотя бы надень это, продажам не помешает.

Нанами резко расправила одежду, и в её руках оказалась форма официантки с кучей оборок. Похоже, постарались их одноклассницы, ночи напролёт корпевшие над подходящим дизайном. Если учесть, что с тканями работали новички, конечный продукт вышел весьма недурным.

– От одного твоего лица уже смеяться хочется.

– От чьего лица?!

– Твоего.

– Ч-что?!

– Не деритесь из-за какой-то мелочи! Люди на то и люди, что могут перетерпеть! – отчаянно вклинился между ними Сората.

Даити отстранённо посмотрел на него. Казалось, ему доставляло удовольствие вечно выступать в роли наблюдателя.

– Хвостик, думай как следует, прежде чем что-то предлагать. Ты очень пожалеешь, ведь если я надену одежду с таким рюшем, то переплюну тебя своей миловидностью.

– Ч...

У Нанами одеревенело лицо.

– Противно представить, но взгляд Канды будет прикован ко мне. Разве тебя это устраивает? Подумай ещё раз.

– Ка-Канда-кун тут ни при чём.

Нанами слегка покраснела.

– По-твоему, перед тобой даже я не устою?!

Проигнорировав Сорату, Рюноске закрыл ноутбук и встал из-за стола.

– Если тут Хвостик, мне не нужно следить за магазином, – заявил он и без промедления вышел из-за кассы.

– Слышь, Акасака, не сбегай!

Призывы не остановили его. Он даже не повернулся к Сорате и как ни в чём не бывало покинул комнату.

– Аояма… Акасака свалил, но...

– Канда-кун придурок.

– Э?! Почему?!

– Просто вырвалось.

– Не говори это так просто!

Даити, стоящий рядом, согнулся пополам и залился смехом, хотя смех у него вышел сдавленный.

– Каждый раз так с вами, смешные вы. – Он наконец подключился к разговору.

– Эй-эй, в смысле каждый раз?

– Часто ведь в классе такое творите, разве нет? Мандзай из вашей тройки.

– Какой, блин, мандзай!

– Не приплетай меня!

Крики Сораты и Нанами наложились друг на друга. Наверное, их услышали даже в соседнем классе...

– Вы и дышите вровень.

И Даити продолжил надрывно ржать.

– Мияхара-кун, ты слишком громко смеёшься!

Когда всеобщее внимание сосредоточилось на нём, Даити переменился в лице. Но по дрожащим плечам стало ясно, что он сдерживал смех.

– Ты и виноват, Канда-кун.

– Не мог бы обосновать?

– Не, вряд ли.

Нанами недовольно отвернулась, а Даити опять захихикал.

Между делом Сората пробежался взглядом по одежде официантки в руке Нанами.

– Ты тоже это надела, Аояма?

– Э? А, ага… Надела, но почему ты спрашиваешь?

Они жили в одном общежитии, потому частенько приходилось видеть Нанами в разной одежде, но таких оборок Сората не припоминал.

– Нет, просто хотелось бы тебя ещё увидеть в одежде с рюшем.

– Э-э-э?!

– Так вчера же в магазине фотки делали.

Даити показал цифровую камеру, свисающую на ремешке с его шеи.

– За-зачем ты снимал?!

– Видишь ли, сохранять фотографии памятных моментов – работа оргов.

– Покажи-ка.

Не успел Сората протянуть руку, как...

– Нельзя! – заявила Нанами и выхватила камеру из рук Даити.

– Временами Аояма даёт мне жёсткий от ворот поворот, но с чего бы это?

– Ни-никакой не от ворот поворот...

– Никакой?

– Е-если хочешь посмотреть… э… я всё равно сейчас переоденусь...

– Э?

– Н-нет! Это вовсе не для того, чтобы тебе показать. Я пришла подменить тебя на час. Ты, наверное, совсем не видел фестиваль.

– О, правда?! Класс, Аояма! Ты мой единственный товарищ!

Воодушевлённый Сората непроизвольно схватил Нанами за руки и затряс их вверх-вниз.

– Не надо настолько сильно радоваться.

– А, п-прости.

– В-всё в порядке, ничего такого...

Резко убрав руки, Нанами будто почувствовала себя не в своей тарелке и отвела взгляд.

– Я, конечно, рад твоей помощи в магазине, но одной тут не так уж и сладко.

– Не волнуйся об этом. Я ей помогу, – совершенно безразлично выдал Даити, успевший переодеться в официанта, пока Сората разговаривал с Нанами. Может, из-за высокого роста, но костюм смотрелся на нём лучше, чем на Сорате.

– Не нужно, Мияхара-кун. Тем более ты из другого класса.

– Ну нет, если подумать, это тоже работа для оргов. Ты уже забыла, что за магазином должны следить как минимум двое? Давай-ка не забивать на правила, окей?

Словно ища поддержки, Даити положил руку на плечо Сораты. Он хорошо знал слабое место Нанами.

– Ну, если ты так говоришь...

– Ладно, решено, за магазином присмотрю я с Аоямой.

– Спасибо, Мияхара! Ты выручил! Ты тоже, Аояма!

Сората в знак благодарности пылко пожал руку Даити.

– Когда меня так хвалят, мне больно на сердце.

– Чего это?

– Потому что у меня есть скрытые мотивы, – высказал Даити и проследил взглядом за Нанами, которая исчезла за занавеской для переодевания в дальнем углу комнаты.

Когда парни сосредоточились на занавеске, Нанами высунула голову, и их взгляды встретились.

– Не подглядывайте.

– Са-само собой.

Растерявшись, Сората развернулся кругом. Аналогично поступил и Даити, только ещё в странной манере затряс плечами.

Занавеску задёрнули. Вскоре Нанами начала переодеваться и шуршать одеждой.

Как бы то ни было, Даити только что говорил про скрытые мотивы. А ведь ещё раньше он заявлял, что не сунется в исполнительный комитет, а что в итоге. Неужели он...

Мысли Сораты прервал голос Нанами.

– А, точно, Канда-кун.

– Я ничего тайком не съел.

– В этом я не сомневаюсь...

– Тогда что?

– Слушай. Насчёт Митаки-сэмпая и Камигусы-сэмпай...

Занавеску отдёрнули.

– Можете повернуться.

Сората с Даити одновременно развернулись к Нанами.

Та предстала в форме официантки с преобладающими жёлтым и чёрным цветами, пышными рукавами и юбкой, но узкой талией, которая невероятно сильно подчёркивала женственность.

Когда Нанами надела это, она не просто стала миленькой, в ней новыми красками заиграли нотки её прилежного характера, и образ в целом производил неизгладимое впечатление.

У Сораты отвисла челюсть, и он вовсе позабыл высказать своё мнение о наряде.

– Канда-кун, закрой рот, а то муха залетит.

– А, э-э-э, просто ты на себя похожа и одновременно нет, Аояма.

– Хотелось бы, чтобы ты немного храбрее высказался...

Нанами исподлобья уставилась на него.

– Думаю, смотрится хорошо...

– И всё?

– Смотрится очень хорошо.

Тут она резко развернулась и тихо поликовала.

Даити, стоящий рядом, озадаченно наблюдал за ними, но Сората и Нанами не обратили на него внимания.

– Ну, Аояма. Ты недавно что-то говорила про Дзина-сана и Мисаки-сэмпай.

Развернувшись обратно к Сорате, Нанами поманила его рукой. Парень прильнул к ней, и она приблизилась к его уху. Даити проявил тактичность и пошёл вытирать стол.

– Митака-сэмпай и Камигуса-сэмпай… С ними что-то случилось?

– В смысле?

– Я их видела по пути сюда...

– И что ты видела?

– Они шли, держась за руки.

– Э?!

– Атмосфера вокруг них была как у влюблённых...

– Серьёзно? Но я ничего не слышал. А ты не перепутала?

Нанами призадумалась.

– Я смотрела издалека… Но не думаю, что могла ошибиться.

– Пожалуй.

– Думала, ты что-то знаешь, Канда-кун. Вы ведь с Камигусой-сэмпай близкие друзья.

– Я просто стараюсь наладить контакт с инопланетянами ради будущего Земли.

– Прости… что так внезапно.

– Нет, ничего… Но теперь с ними всё понятно...

Сората не думал, что у них всё так просто разрешится, потому несколько разочаровался. Но звучало многообещающе. Наверное, Дзин поменял свои взгляды. Нашёл способ не сгореть от её пылкого таланта.

И если Дзин с Мисаки могут быть вместе, то лучше новости не придумать.

Размышляя о парочке, Сората передал магазин в руки Нанами с Даити и радостный вышел из класса.

Часть 2

Конечную точку назначения Сората определил в самом начале.

«Выставку по дереву» открыли в комнате факультета искусств.

Когда парень ускорил шаг в коридоре, почувствовал на себе неприятные взгляды толпы вокруг. Отчего-то он привлёк к себе всеобщее внимание.

Посмотрев на своё отражение в окне, Сората вспомнил, что до сих пор носил одежду официанта. Может, стоило вернуться и переодеться? Хотя как ни гляди, через час опять придётся надевать эту же одежду. Решив, что и так сойдёт, Сората постарался со смехом отнестись ко взглядам людей и нацелился на комнату факультета искусств.

Парень поднялся по лестнице и прошёл через переход в другое здание, специально отведённое под кабинеты для занятия искусством.

Интересно, Масиро в самом деле там? Действительно ли она оделась в девочку-кошечку? Одолеваемый нетерпением и беспокойством, Сората миновал переход и оказался перед классом искусств.

И тут же заметил фигуру Масиро.

Она сидела в костюме кошечки возле двери и держала вывеску, на которой написали «Выставка по дереву и всякое такое».

– Э-это...

У парня в голове закрутились мысли о том, что ещё за «всякое такое», а его взгляд сосредоточился на Масиро.

Вот только воображение изрядно подвело Сорату. У Масиро обе руки стали кошачьими лапками, но обошлось без перчаток. Были и кошачьи ушки, но их сделали вовсе не из повязки для волос. На шее висел ошейник с колокольчиком, но это совсем не выглядело вульгарным. И получилось почти без открытых участков тела.

И что это значило? Если описать кратко, получилась мультяшная кошка. Сората быстро узнал Масиро лишь потому, что из огромного рта кошки виднелось знакомое миленькое личико. Могло показаться, что кошка пережёвывала ей голову, и это выглядело очаровательно, но Сората не смог утаить разочарования.

– Ты что творишь?..

Держащая вывеску Масиро подняла лицо и посмотрела на Сорату.

– Добро пожаловать. Здесь «Выставка по дереву и всякое такое».

– Ну так что творишь-то?

– Добро пожаловать. Здесь «Выставка по дереву и всякое такое».

– Ты маскот, что ли?!

– Я манилка.

– Ты точно не попутала значение этого слова? И почему у тебя такое одухотворённое лицо?

– А с тобой что, Сората?

Масиро осмотрела парня с головы до пят и вернула взгляд к его лицу.

– В моём классе устроили банановое кафе. Я одет как официант.

Хотя он объяснил предельно ясно, Масиро пристально на него уставилась. От смущения Сората посмотрел в сторону.

В глазах Масиро таилась сила, которая не позволяла смотрящему на неё сохранять хладнокровие. Хотя за проведённые с ней несколько месяцев Сората научился защищаться от её причуд, из-за случая на обзорной площадке в аэропорту Нарита парень лишился всей своей брони и предстал сейчас абсолютно беззащитным.

Поскольку с разработкой Няборона они покончили, ему уже было нечем занимать мысли.

Каждое слово и поступок Масиро въедались глубоко в душу Сораты.

Всего лишь встретился в ней взглядом – и уже не мог найти себе места.

– Слушай… Это...

– ...

Масиро сохраняла молчание.

– Ко-когда мы проводили Риту, ты сказала...

– Люблю.

– Э-э-э?!

Сората буквально подпрыгнул, всем телом выразив удивление.

– Такой костюм.

– Э?..

Прежде чем он обрадовался, уже успел разочароваться.

– Сората милый.

– Вон как...

По крайней мере, она похвалила его прикид.

Когда Сората почувствовал слабость во всём теле, ему послышался шум, доносящийся из дверного проёма в комнату искусств, и оттуда вышла Мисаки. Она тоже подсуетилась, одевшись на манер Масиро, только медведем.

– О~ Кохай-кун, давно не виделись!

Энергично приветствуя его, Мисаки запустила в него медвежий наклбол11
  Вид подачи в бейсболе.


[Закрыть]. Замерший, как беззащитный истукан, Сората принял удар левой щекой.

– Мы же утром виделись!

– Да мы аж на шесть часов разделились!

Кстати говоря, а почему Мисаки оказалась тут? Как говорила Нанами, они должны были пойти на свидание с Дзином...

– Слушай, сэмпай, можно вопрос?..

– Поняла, Кохай-кун! В знак извинения я позволю заглянуть внутрь! Та~ак, один посети~итель!

Мисаки медвежьей лапой резко схватила Сорату, словно настоящий медведь, вылавливающий сёмгу из реки, и запихала его на выставку по дереву. Само собой, вопрос Сораты повис до лучших времён. Масиро позади него бросила пост манилки и последовала следом.

– А тебе можно уходить?

– Я устала манить людей, так что можно.

– Вот из-за таких, как ты, нынешнюю молодёжь и ругают!

– Масирон, тебе пора уже меняться, потому всё путём~!

– Тогда так и говори!

Иметь дело одновременно с Масиро и Мисаки – неподъёмная задача. Ситуацию с девочкой-кошкой Сората уже прояснил, потому причин задерживаться у него не осталось и, вероятно, лучше бы поскорее проложить путь к бегству.

Пока он размышлял, нос учуял нечто аппетитное, и в животе заурчало. Вот только заурчало не у Сораты, а у Масиро.

– Не лезь со своим животом вперёд меня!

– Тебе ещё рано.

– Чего ты так радуешься?! Раз ты девушка, хотя бы попытайся сохранить лицо! Будь тут Нанами, она бы сказала «Э-это не я».

Нет, наверное, она бы так не сказала. Хотя когда такое бывало раньше, она старалась побыстрее сменить тему.

– Это не я.

– Слишком поздно.

Привлечённый аппетитным ароматом, Сората попытался осмотреть комнату искусств. Ожидал он одно, когда услышал о выставке по дереву, но на деле его ждало нечто совсем другое.

Помещение в самом деле оформили в деревянном стиле, развесив на стенах соответствующие изделия, но ученики, которые пришли в качестве посетителей, расселись за столами и набивали рты привлекательным омурайсом. Местные ученики, которые организовали магазин, оделись в такие костюмы, как у Мисаки и Масиро, и обслуживали посетителей. Как оказалось, тут устроили никакую не выставку по дереву – больше походило на звериное кафе.

Интересно, откуда они достали столько костюмов? Всего Сората насчитал десять. Довольно притягательная картина.

– Когда на факультете искусств выдвигали идеи, первогодки захотели «Выставку», второгодки – «Костюмированное кафе», а третьегодки – «Портретную мастерскую», и всё никак не могли между собой договориться. А потом ещё и я влезла с «деревом», «омурайсом» и «зверятами». И в итоге решили соединить наши идеи!

– Но ведь можно предлагать только что-то одно, почему ты одна-единственная вываливаешь сразу по три идеи?!

Похоже, Мисаки обладала авторитетом, соразмерным с целой ассоциацией из учеников первого, второго и третьего года факультета искусств. Сората предпочёл бы и дальше жить в неведении этого.

– То есть мы решили в этом году устроить «Выставку по дереву и всякое такое»!

– Слишком много всего намешали во «всякое такое»!

Мисаки провела Сорату по залу и нашла ему свободное место.

Почему-то перед ним села Масиро. И своим костюмом животного она создала несколько сюрреалистичную картину. А её безэмоциональность только добавляла туда красок.

На секунду улетевшая на кухню Мисаки вернулась с тарелкой омурайса. Прямо перед носом Сораты поднялся аппетитный пар.

– Ну, выставку, кафе, омурайс, дерево и животных я просёк, а как же портреты?

– Кохай-кун, выбери любимую девочку. Настало время определиться!

– Чё?! Определиться?

– Самая популярная – это я!

– Кто-нибудь, ответьте мне!

Парень поглядел по сторонам и увидел, как официант в костюме панды что-то рисует кетчупом на соседском омурайсе – портрет. Как и за другими столами – там портреты вырисовывали заяц и лев, и получалось у них здорово.

И тогда-то Сората понял. Он должен был выбрать того, кто нарисует ему портрет.

– Я нарисую тебе.

Не спрашивая разрешения, Масиро схватила кетчуп.

– Кохай-кун, кого выберешь, меня или Масирон?!

Мисаки настойчиво приблизила к нему лицо. Да так близко, что едва его не поцеловала.

– Мисаки-сэмпай, не так близко!

Парень упёрся обеими руками в медвежью голову и со всей силы отпихнул от себя Мисаки.

– Да все свои, Кохай-кун!

Далеко Мисаки отпихнуть не вышло.

Лучше бы Сората поскорее сделал выбор. От всеобщего внимания к себе ему стало стыдно, да ещё и каменнолицая Масиро давила ему на мозг.

Казалось, она в любой момент может залить его кетчупом… и только Сората подумал, как она в самом деле выстрелила в него.

От прямого попадания нос парня выкрасился красным. Чтобы не попало на неё, Мисаки проворно отскочила в сторону.

– Хочешь прямо на лице портрет нарисовать?! Вот так инновация!

– Нет.

– Тогда что? Я перепугался, вообще-то!

Он вытерся куском ткани.

– Я вышла из себя.

– А ты не слишком буянишь в последнее время? Или ты распереживалась?

– Нет.

– А надо бы!

Такое происходило постоянно, но Сората всё равно не мог полностью понять те принципы, по которым работают мозги Масиро.

– Нет, ничего. Если настолько хочешь рисовать, то я попрошу тебя.

– Как жестоко ты меня бросил, Кохай-кун! Нам же ещё больше года жить вместе!

– У меня мурашки по коже от холодных взглядов, хватит нести околесицу, Мисаки-сэмпай!

– Когда вернёмся домой, мы с тобой ещё поговорим, готовься! Будем вместе нежиться до самого утра!

Бабахнув напоследок, Мисаки с криками «Яху!» убежала к другому посетителю. Бедствия следовали за ней по пятам: то ураган задует, то торнадо закрутится. Она и в этом была гением, что уж там говорить...

Масиро молча начала рисовать портрет на омурайсе перед носом Сораты, и её лицо приобрело серьёзный вид. Ловко орудуя кетчупом, словно кистью, она принялась рисовать на омлете, послужившим холстом, лицо Сораты, даже не глядя на парня для самопроверки.

Меньше чем через минуту на блюде появился портрет. Как истинный гений, девушка могла обойтись любыми средствами.

– Готово.

Насколько же качественно она нарисовала. И не подумаешь, что использовали только кетчуп или что рисовали на омурайсе. Аж ощущалась текстура рисунка. Сората выглядел как настоящий...

– Ага… точно готово. Портрет прям пробивает небеса! Как есть-то теперь?!

– Всё в порядке.

– Что?!

– Есть такое слово как каннибализм.

– А теперь ты решила напрячь меня?

Милый рисунок в стиле аниме, который Мисаки нарисовала на омурайсе посетителя рядом, вызывал улыбку.

– А ведь хорошо нарисовано.

Масиро недовольно посмотрела на омлет.

– Потому-то и непросто его съесть!

– Если ты не съешь…

Чтобы съесть его, Сорате нужно как следует проголодаться.

– …тогда я съем Сорату.

От заявления Масиро вокруг раздалось удивлённое «Э?!» и «Что?!».

– Думай, о чём говоришь! А то звучит так, будто ты со мной что-то сделаешь!

– В смысле что-то?

– Э-это...

Сората представил, как Масиро его кусает, и заткнулся.

– Ох~ О чём я думаю!

Он затряс головой, прогоняя плотские желания.

Опасаясь, что больше не выдержит сверлящего взгляда Масиро, Сората жадно запихнул в себя омурайс.

В мгновение ока опустошив тарелку, он выпил воды и перевёл дух, и тут же к нему вернулась Мисаки, закончившая рисовать на омлете другого посетителя.

– Желудок Кохай-куна теперь заполнен моим омурайсом!

Сорате, в общем-то, понравилось. Хотя в Сакурасо первое место в поварском деле занимал Дзин, следом шла как раз Мисаки.

– Желудок?

– Именно, Масирон! Любовь зиждется на трёх столпах!

– Так говорят про супружескую жизнь! Это терпение, семейный бюджет и забота о матери.

Словно услышав это впервые, Масиро наклонила голову набок.

– Нет же, Кохай-кун! Любовь – это желудок! Ежовые рукавицы! И ещё се...

– Эй! Не говори!

– Сейф?

– О-о-о, ты знаешь, Масирон~! Получается, сперва требуется завладеть его желудком!

Хотя Сората благодаря Нанами получил долгожданный перерыв, отдых ему тут не светил – скорее уж наоборот, здесь он вымотается даже сильнее. Раз с омурайсом покончено, он уже стал подумывать, как бы слинять.

– Благодарю за угощение.

Заплатив Мисаки, Сората поднялся со стула. И пока на его голову не свалились новые проблемы, он решил побыстрее покинуть класс искусств.

Но тут Масиро почему-то пошла за ним и схватила его у самой двери за ремень.

– Ч-что такое, Сиина?

– Я на сегодня всё.

– А, вон как.

– Ага.

– Хорошо поработала.

– ...

– Это~

– ...

– Вме-вместе пройдёмся?

– Ага.

Масиро кивнула большой звериной головой.

Далее, решив подождать снаружи, пока Масиро снимет костюм, Сората вышел в коридор. Однако и теперь она не отдалилась от него ни на шаг.

– Ты, что ли, пойдёшь в этом?

– Угу.

– Не соглашайся так прямо!

– Что-то не так?

– Да всё не так!

– Но так мило.

– Короче, стягивай его. А то все будут на нас пялиться!

Масиро через не хочу стянула головную часть костюма. Затем повернулась к Сорате спиной, прося его расстегнуть молнию.

Парень согласился помочь и начал расстёгивать её, но когда дошёл до плеч, резко остановился. Он увидел белую, красивую спину. Слегка оголилась гладкая линия лопатки. Сокрушаясь от вопроса, почему она голая, Сората застегнул молнию обратно.

А потом снова напялил звериную голову на голову Масиро.

– Что-то не так?

– С тобой что-то не так!

– Грубиян.

– Почему ты залезла в кошку в чём мать родила?!

– Не волнуйся.

– Что? Почему?!

– Я надела трусы.

– Одними трусами не отделаешься!

– Я верю в них.

– Не верь! Кстати, а верх? Неужели ничего не надела?!

– Верх?

– Я про грудь!

– Они в последнее время выросли.

– К-кто надоумил тебя раскрывать такую секретную информацию?! Стой, правда, что ли?

Масиро кивнула.

– Размер – секрет.

– Надо было чуть раньше это сказать! И как мне теперь с этим жить?!

– Сората, ты постоянно злишься. Никогда не бываешь со мной нежным.

– А по-моему, я до одури нежен!

– Теперь у тебя кризис отношений.

– Ты хотела сказать, трудный возраст?

– Так тоже говорят.

– Только так и говорят! Что за кризис отношений… Мы, что ли, парочка, которая застряла в рутине?!

– Я устала от жалоб Сораты.

– Почему со мной теперь говорят так, словно я комик, у которого спад популярности?

– Пан или пропал.

– Меня бесит твоё самодовольное отношение.

– Нормальное у меня отношение.

– Хватит… хватит уже. Слушай, иди переоденься в форму или ещё что.

Масиро посмотрела на Сорату просящим взглядом и протянула к нему обе руки.

– Чего тебе?

– Одежда.

– Куда ты дела свою форму?!

– Её нет.

– Э?..

– Нет.

– В смысле? Потеряла?

– Не взяла.

И как понимать то, что у кого-то в школе не оказалось с собой формы? Например, некоторые члены спортивного клуба приходили в школу в джемперах. А нескольких одноклассников Сората вообще не помнил одетыми в униформу. Если случай Масиро относился к той же категории, то что ему делать?

– Ты как вообще пришла в школу?.. – Сората робко приблизился к самой сути.

– Пешком.

– Я не про то!

– Пришла с Мисаки.

– В каком виде?

– Этом, – заявила Масиро и повернулась кругом, словно спрашивая «как тебе?».

– Пришла в костюме животного?..

– Да.

– Обделаться можно! У тебя вообще никаких рамок!

– Ты о чём?

– Теперь мне кажется, что это я странный, блин!

Масиро участвовала в программе класса, потому утром ушла в школу отдельно от всех. Похоже, зря они ей позволили. Нет, зря оставили её на попечение Мисаки.

– Сората.

– Чего ещё?

– Раздеться?

– Пожалуйста, оставайся в этом.

Не в силах что-то ещё говорить, он решил осмотреть культурный фестиваль в одежде официанта, а Масиро оставить в костюме животного.

– А, кстати, я забыл спросить у Мисаки-сэмпай про Дзина-сана… Ладно, можно и потом.