Текст книги "Миллиардеры. История крупнейших финансовых династий"

Автор книги: Гжегож Яшуньский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Пирпонт Морган в третий, и последний, раз за время кризиса смог проявить все свои способности ловкого бизнесмена. И хотя к этому времени ему было уже за семьдесят, Морган развил бурную деятельность. Получив весть о разразившемся кризисе, он поспешно вернулся в Нью-Йорк из Ричмонда (штат Виргиния), где принимал участие в съезде епископальной церкви. Приехав в Нью-Йорк, он немедленно пригласил к себе крупнейших американских, банкиров и в течение нескольких следующих дней председательствовал на их долгих заседаниях, которые нередко затягивались до утра. Целью всех этих совещаний была мобилизация фондов и средств для спасения концернов и более мелких банков, которым угрожало банкротство. Морган провел несколько совещаний с представителями правительства, с другими банкирами и экспертами, проверял через своих директоров состояние дел в акционерных компаниях, которым грозило разорение, предоставлял кредиты и призывал владельцев других банков принять участие в кампании по спасению ситуации. Он буквально разрывался на части, не избегая на сей раз рекламы и охотно выступая в роли человека, готового к самопожертвованию для блага общества.

Американские авторы, описывающие экономический кризис 1907 года, единодушны в том, что Дж. П. Морган сыграл в это время огромную роль и проявил большую активность. Однако при оценке этой роли они все же расходятся во мнениях. Наряду с панегириками Моргану можно найти и весьма критические оценки и даже решительное осуждение миллиардера.

В феврале 1908 года, то есть всего несколько месяцев спустя после начала кризиса, в популярном тогда американском журнале «Пёрсонс мэгезин» появилась статья «Изумительный Морган» (отсюда и это прозвище в позднейших его биографиях). В статье, написанной в патетических тонах и, по-видимому, оплаченной Морганом, автор выдвигал тезис, будто именно Морган «спас отечество», выступая против анонимных злоумышленников с Уолл-стрита, которые готовы были ввергнуть страну в пучину кризиса и катастрофы.

Фредерик JI. Аллен в своей книге «Великий Пирпонт Морган» избегает пафоса и преувеличений, однако он более современным, более приемлемым для нынешнего читателя способом раздувает заслуги своего героя в 1907 году. Прямо-таки слеза прошибает, когда читаешь строки, как Морган вынужден был покинуть дорогой его сердцу съезд епископальной церкви; как он не спал целыми ночами, совещаясь с другими банкирами, как однажды ночью он сидел в своей великолепной библиотеке среди прекрасных итальянских картин и скульптур, раскладывая пасьянс и ожидая результата ультиматума, предъявленного им группе приглашенных банкиров; как в другом случае Морган закрыл на ключ двери своего кабинета, заставив таким способом собравшихся там финансистов принять необходимые решения.

Но это только одна сторона медали. Есть и другая, более негативная.

В самом начале 1908 года против Моргана были выдвинуты два обвинения, которые уравновешивают его «заслуги», если не зачеркивают их. Первое обвинение гласило: Морган относится к категории людей, которые повинны в возникновении кризиса. Второе – Морган сколотил на кризисе крупные суммы.

В марте 1908 года на четырех очередных заседаниях сената выступал сенатор Роберт М. Лафоллет, позднее кандидат в президенты от Прогрессивной партии и одна из самых интересных фигур в истории Соединенных Штатов. Ссылаясь на огромный фактический материал и на многочисленные конкретные данные, Лафоллет высказал предположение, что небольшая группа заговорщиков, руководствуясь корыстными интересами, вызвала панику на бирже и среди населения, что и явилось началом экономического кризиса. В числе главных виновников сенатор назвал Моргана и директоров «Стандард ойл», не жалея резкой критики в их адрес.

Второй пункт обвинения касался приобретения Морганом – как раз в дни кризиса! – акционерного общества «Теннесси коул энд айрон компани». Начиная с 1901 года Морган выступал как организатор и главный совладелец концерна «Юнайтед Стейтс стил компани», занимающего ведущее место в американской сталелитейной промышленности Компания же «Теннесси», владевшая крупными железными рудниками и угольными шахтами, считалась одним из главных конкурентов Моргана.

Во время кризиса 1907 года среди тех, кто оказался в трудном положении, был и инвестиционный банк «Траст компани оф Америка». Морган тогда выразил согласие оказать помощь этому банку, но с одним условием: продать ему акции «Теннесси коул», находившиеся в распоряжении инвестиционного банка. Оказавшиеся в безвыходном положении директора «Траст компани оф Америка» вынуждены были принять ультиматум Моргана, который таким дешевым способом стал владельцем конкурирующей фирмы. Следует подчеркнуть также, что объединение стального концерна Моргана с конкурирующей фирмой было грубейшим нарушением антитрестовского закона. Зная об этом, Морган еще в ходе переговоров с инвестиционным банком направил в Вашингтон двух своих доверенных директоров, которые немедленно получили аудиенцию у президента Теодора Рузвельта и склонили его к согласию на незаконную сделку.

Фредерик JI. Аллен так пишет о событиях 1907 года:

«Нынешний читатель может спросить, где же был президент Соединенных Штатов во время повсеместной угрозы [кризиса]? Где был министр финансов? Где были губернатор штата и мэр города? Они либо пассивно наблюдали за развитием кризиса, либо подчинялись требованиям Моргана, либо, наконец, ожидали от него помощи. Предводителем был Морган».

В этих словах, пожалуй, нет преувеличения.

Диктатор в сфере железных дорог

В мае 1969 года в Соединенных Штатах состоялись оригинальные торжества. Вспомнили, что ровно сто лет назад было закончено строительство первой железнодорожной линии, которая соединила американское побережье Атлантики с побережьем Тихого океана. Эту трансконтинентальную железную дорогу строили одновременно с двух сторон – с востока и запада. Строители встретились в Промонтори (штат Юта). По тем временам это было большим событием. В церемонии открытия линии принял участие сам президент. Трансконтинентальный железнодорожный путь открывал для США новые экономические возможности, а его владельцы не обманулись в своих надеждах и расчетах на получение огромных прибылей.

По случаю столетия этого события в Промонтори организовали торжества, имевшие полусентиментальный (для старых участников праздника, воспитанных в эпоху бурного строительства железных дорог), полузрелищный (для молодых гостей, родившихся в эпоху автомобиля и самолета) характер. Специальные поезда доставили в Промонтори около 15 тысяч участников со всех уголков страны. Но многие гости решили воспользоваться другими средствами сообщения – самолетами и автомобилями. Американские газеты отметили тогда, что даже часть железнодорожных магнатов, не желая терять драгоценное время, прилетели в Промонтори на собственных самолетах.

Торжества в штате Юта напомнили американцам эпоху величия железнодорожного строительства, но вместе с тем стали непредвиденным доказательством заката этой эры. Достаточно просмотреть статистические данные, чтобы убедиться в сказанном: роль железных дорог в богатой Америке неуклонно уменьшается из-за конкуренции других средств сообщения. За последние пятьдесят лет сократилась и протяженность эксплуатируемых линий – с 400 тысяч до 300 тысяч километров. Это означает, что новые железные дороги уже не строятся, а на некоторых старых движение вообще прекратилось.

Еще более любопытны статистические данные о пассажирских перевозках. Непосредственно перед второй мировой войной они составили 35 миллионов пассажиро-километров. В первые послевоенные годы эта цифра возросла до 50 миллионов, а затем начался бурный спад – до 25 миллионов пассажиро-километров. Совсем иначе обстоит дело у нас в Польше. До войны польская статистика приводила цифру 7,5 миллиона. После войны перевозки пассажиров возросли до 35 миллионов пассажиро-километров. К сожалению, это вовсе не означает, что мы обогнали США в этой области, хотя цифры, казалось, говорят именно об этом. Это означает другое: в Соединенных Штатах все большее число людей предпочитает не железную дорогу, а самолет или автомобиль.

Однако мы не слишком-то сочувствуем нынешним владельцам американских железных дорог, они ничего не теряют в своем бизнесе. А не теряют потому, что железные дороги, несмотря на сокращение пассажирских перевозок, по-прежнему приносят своим хозяевам огромные прибыли благодаря поддержанию на высоком уровне грузовых перевозок, исчисляемых миллиардами тонно-километров. Статистические таблицы показывают, что грузоперевозки в Соединенных Штатах в два раза превысили уровень последних предвоенных лет. Только Советский Союз опережает ныне – в два раза! – Соединенные Штаты. Это тем более любопытно, что перед войной и в первые годы после ее окончания США занимали первое место в мире по объему грузоперевозок.

Морган – король железных дорог

Но вернемся к временам Моргана, когда у железных дорог еще не было конкурентов и когда владельцы железнодорожных линий устанавливали тарифы пассажирских и грузовых перевозок по своему усмотрению и по собственной прихоти. Полный расцвет железнодорожной империи Моргана приходится на конец XIX – начало XX века Мэри и Чарлз Бирд пишут:

«В 1890 году Америка имела 162 562 мили [свыше 250 тысяч километров] железнодорожных линий, то есть все, чем располагала Европа, и почти половину железнодорожных линий мира. В то время номинальная сумма вложенных в [американские] железные дороги капиталов составляла почти 10 миллиардов долларов, или около одной шестой всего богатства страны».

Кроме того, Бирды обращают внимание читателей на далеко зашедший процесс концентрации капиталов в американских железнодорожных компаниях:

«Из общего числа 1600 железнодорожных компаний 75 осуществляли власть над двумя третями протяженности этих линий. Несмотря на столь большую концентрацию, существовали еще большие возможности ее расширения и получения при этом новых прибылей».

Именно это обстоятельство склонило Моргана проявить усиленный интерес к железнодорожным делам. В 1885 году он решил, что «должен что-то предпринять с железными дорогами».

«В результате, – как пишут Бирды, – семнадцать лет спустя под его контролем находилось тринадцать железнодорожных линий общей протяженностью 55 тысяч миль, или около 90 тысяч километров (в три раза больше, чем имеет современная Польша. – Г.Я.), с капиталом свыше 3 миллиардов долларов».

Прежде чем перейти к более подробному рассказу о Моргане как диктаторе в области американских железных дорог, следует оговориться, что он не построил ни одного километра железнодорожных путей и никогда не владел ни одной линией. Он занимался только «организацией» железнодорожного дела, его финансированием и получал прибыли. Со своей точки зрения Морган был прав, риск был относительно небольшим, а прибыли – огромные.

Дж. Пирпонт Морган был дальновидным человеком и рано начал заниматься железными дорогами, так как предвидел. что это будет выгодным бизнесом. Уже в 1869 году в ходе первой «войны» между железнодорожными магнатами США он стоял за кулисами и ловко дергал за ниточки своих марионеток, то есть выступавших от его имени президентов и директоров компаний. В первой главе данной книги автор ссылался на битву за железнодорожную линию Олбани – Сусквегана как на пример откровенно грубых методов, применявшихся тогдашними капиталистами К этим методам относились кулачные драки между конкурирующими магнатами, наем хулиганов и драчунов, которые силой захватывали локомотивы и вагоны, подкуп судей Как-то одним из главных героев такой баталии стал сам Морган!

Выше мы коснулись также «последней железнодорожной войны» начала XX века. Главными антагонистами тогда были Гарриман и Хилл, причем первого (деньгами) поддерживал Рокфеллер, а второго – Морган. Из этого раздора и родилась серьезная ненависть Джона П. Моргана к Джону Д. Рокфеллеру. Мы уже писали о посмертно преданной гласности афере Моргана с железнодорожной компанией «Нью-Хейвен», поэтому ограничимся всего несколькими примерами из деятельности Моргана как диктатора в области американских железных дорог.

В 1879 году Морган заключил соглашение с другим железнодорожным магнатом, Уильямом X. Вандербилтом, сыном пресловутого Коммодора. В то время Вандербилт был единоличным владельцем одной из крупнейших американских компаний – «Нью-Йорк сентрал». После длительных драматических забастовок железнодорожников в 1877 году общественное мнение восстало против владельцев железных дорог, которых оно обвинило в том, что те эксплуатируют не только рабочих, но и пассажиров. Законодательная палата штата Нью-Йорк начала расследование по делу Вандербилта.

Морган немедленно пришел ему на помощь. План его был таков: из 400 тысяч акций «Нью-Йорк сентрал» Вандербилт продает – разумеется, при посредничестве банкирского «Дома Моргана»—250 тысяч. На полученные деньги (примерно 35 миллионов долларов) Вандербилт покупает государственные облигации, приносящие неплохой доход. Таким образом он избавляется от бремени единоличного владения железной дорогой, сохраняя при этом значительный пакет акций и полный контроль над дорогой. Продажей акций занялся Морган, создав для этой цели особый «синдикат». Покупателями акций стали прежде всего английские аристократы, охотно вкладывающие свои деньги в предприятия Нового Света. На этой сделке Морган заработал несколько миллионов (точная сумма не была объявлена) и через Вандербилта завоевал влияние еще на одной крупной железной дороге.

Десять лет спустя Морган сделал новый шаг в направлении «реорганизации» железных дорог – шаг, который был равнозначен усилению его влияния и увеличению прибылей. 2 января 1889 года банкирский «Дом Моргана» по соглашению с двумя другими банкирами направил приглашение крупнейшим американским железнодорожным магнатам. В этом приглашении, содержавшем пометку «Лично и конфиденциально», было сказано: 8 января в библиотеке Моргана на Мэдисон-авеню, 219, состоится совершенно секретное совещание группы банкиров и владельцев железных дорог.

Как пишет Густав Майерс, приглашение Моргана «было историческим документом». По мнению этого исследователя американских богачей, «оно имело большее значение, чем ряд посланий президента, решений Конгресса или судебных приговоров». По инициативе Моргана должно было быть заключено соглашение между всеми железнодорожными магнатами о прекращении конкурентной борьбы и установлении принципов сотрудничества.

В назначенный день и час все приглашенные собрались в знаменитой библиотеке Моргана – той самой, что вошла в историю США со времен экономического кризиса 1907 года. Но в тот день (в январе 1889 года) там еще не было произведений искусства – миллионер делал только первые шаги как коллекционер скульптур и картин. На заседании председательствовал Морган. Он же произнес вступительную речц в которой предложил создать новую межштатную организацию под названием «Интерстейт коммерс рейлуэй коммити». Она-то и должна была ликвидировать нездоровую конкуренцию между владельцами железных дорог. Морган недвусмысленно дал понять собравшимся, что использует всю свою финансовую мощь, чтобы принудить их к сотрудничеству. И гости вынуждены были принять его предложения.

Созданная Морганом неофициальная организация пригодилась ему несколько лет спустя, когда в 1893 году разразился очередной экономический кризис. В числе обанкротившихся предпринимателей, торговцев и банкиров оказались тогда и некоторые владельцы железных дорог. Александер Д. Нойес, американский историк, занимающийся вопросами экономики, подсчитал, что за два года в состоянии упадка оказалось 169 железных дорог, которым принадлежала четвертая часть всех капиталов, вложенных в железнодорожные компании. О своем банкротстве объявили, в частности, такие крупные железнодорожные фирмы, как «Балтимор энд Огайо», «Эри», «Норзерн пасифик», «Юнион пасифик» и «Санта-Фе».

Вот теперь-то Морган мог использовать все свои капиталы и проявить все таланты! Его представители «исследовали финансовое положение железнодорожных компаний, объявивших о своем банкротстве, и представили шефу планы «реорганизации» – Морган выступал тут как банкир, который «спасает» железные дороги от полной катастрофы. По странному стечению обстоятельств все его шаги были направлены к тому, чтобы еще более увеличить свое влияние на железнодорожные компании.

Нет смысла описывать здесь многочисленные стычки Моргана с конкурентами, которые отнюдь не спешили сдавать свои позиции и расставаться с прибылями. Но почти в каждой схватке выигрывал именно Морган. В последние годы прошлого века он стал фактическим диктатором в сфере американских железных дорог, опередив даже прежнего железнодорожного короля Гарримана.

Фредерик JI. Аллен, который постоянно стремится обелить Моргана, заверяет читателей, что власть его над железными дорогами была якобы «ограничена» и сводилась лишь к «праву вето». Однако даже этот апологет миллиардера приводит длинный список железнодорожных компаний, которые перешли под контроль Моргана. Аллен признает:

«В 1897 году сформировалась такая система господства, влияний и дружественных консультаций, которая в глазах наблюдателей могла действительно создать впечатление о наличии железнодорожной империи во главе с Пирпонтом Морганом в качестве императора».

В ходе захвата различных железных дорог или в поисках мер к установлению над ними финансового контроля Морган как бы нехотя становился и владельцем угольных шахт. Когда железнодорожная компания «Филадельфия энд Ридинг» оказалась в трудном положении, Морган оказал ей «помощь»: сперва довел дело до падения курса ее акций, а потом скупил их по дешевке. Вместе с линией железной дороги Морган купил и принадлежавшие ей крупные угольные шахты в штате Пенсильвания.

Но конституция этого штата содержала пункт, запрещающий сосредоточение в одних руках железных дорог и угольных шахт. Правда, богачи не обращали на это никакого внимания: с помощью ловких адвокатов они создавали фиктивные фирмы, которым передавали угольные шахты, сохраняя в своем прямом владении железные дороги. Когда спустя несколько лет все эти махинации стали известны Верховному суду в Вашингтоне, было принято решение, выгодное для миллионеров. Морган воспользовался этим и оставил у себя угольные шахты компании «Филадельфиа энд Ридинг». Но в 1902 году именно это обстоятельство привело его к стычке с горняками, о чем автор намерен рассказать несколько подробнее, ибо это лучше освещает образ жизни миллиардера.

В конце августа 1902 года Морган после длительного пребывания в Европе вернулся в Штаты. Еще во время своего путешествия по Европе он получал из дому тревожные сообщения о крупной забастовке рабочих на шахте, принадлежавшей компании «Филадельфиа энд Ридинг». Забастовка началась в мае, и все попытки ликвидировать ее с помощью компромисса между горняками и директорами шахты оказались тщетными. Ознакомившись с положением дел, Морган решил, что ему не следует заниматься забастовкой, хотя шахта и была его собственностью.

Забастовка продолжалась и постепенно охватила другие шахты. Горняки требовали улучшения условий труда и признания их профсоюза. От имени владельцев выступил Джордж Ф. Баер, который и слышать не хотел о переговорах с горняками, а тем более с их профсоюзом. Когда же в стране стала ощущаться нехватка угля, президент Рузвельт в октябре взял дело в свои руки. Однако и он не смог убедить Баера и директоров шахт начать переговоры: те не шли ни на какие уступки.

Американский историк Льюис Кори, в 1930 году опубликовавший свою книгу «Дом Моргана» («The House of Morgan»), утверждает, что миллиардер запретил директорам шахт идти на какие-либо уступки. По мнению Моргана, рабочие должны были прекратить забастовку и только после этого следовало начать переговоры. В связи с этим Кори приводит отрывок из петиции торговцев и промышленников Пенсильвании, направленной президенту Теодору Рузвельту:

«Разве Дж. П. Морган стоит над народом? – спрашивали они. – Морган навязал нам запрет, который равнозначен разрушению, нужде, беспорядкам и кровопролитию… Мы отказываемся от короля трестов и обращаемся к президенту народа».

Обеспокоенный создавшимся положением, военный министр Илиу Рут нашел выход из положения, который понравился и Рузвельту. Рут выехал в Нью-Йорк, где встретился с Морганом, подлинным владельцем шахт, добывающих антрацит. Встреча состоялась на борту его яхты «Корсар», бросившей якорь в нью-йоркском порту. После нескольких часов совещания Рут и Морган разработали формулу компромисса, призванного покончить с забастовкой. Выждав несколько дней, Морган отправился в Вашингтон, где его принял Рузвельт, утвердивший текст документа, согласованного на яхте миллиардера. На следующий день свое согласие выразили Баер и представители горняков.

Когда в 1904 году Теодор Рузвельт выставил свою кандидатуру на второй президентский срок, Морган частично финансировал его избирательную кампанию, ассигновав для этой цели 100 тысяч долларов (правда, потом Теодор Рузвельт заверял всех, что он «не знал» о таком взносе). А во время экономического кризиса 1907 года президент Рузвельт закрыл глаза на существующие антитрестовские законы, выразив согласие на поглощение моргановским «Стальным трестом» конкурирующего концерна.