Текст книги "Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий «Юг» и «Запад». 1939-1945"

Автор книги: Гюнтер Блюментрит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Тогда был разработан второй вариант проведения операции. Высадку по северной линии сократили от Дувра до Портсмута, чтобы повысить эффективность защиты обоих флангов. В качестве стартовых площадок выбрали гавани Роттердама, Антверпена и Дувра. Крупные гавани Голландии и Бельгии были необходимы для быстрой высадки танковых дивизий. Но, самое главное, для того, чтобы пересечь Ла-Манш между Роттердамом, Антверпеном и Дувром, требовалось закрепиться на бельгийском побережье, а уже затем переправляться в Дувр.

Рундштедт и начальник его штаба не воспринимали операцию «Морской лев» всерьез. Это подтверждает тот факт, что Рундштедт никогда не присутствовал на морских учениях, во время которых две армии вели активную подготовку к проведению операции. Даже Гитлер никогда не интересовался у Рундштедта ходом проведения подготовки, хотя обычно требовал детально информировать его о происходящем. В штабе подготовка осуществлялась во взаимодействии с офицерским составом ВМФ и люфтваффе, причем господствовало мнение, что «это совершенно нереально!».

В июле ряд высокопоставленных генералов были повышены в чине. Фон Рундштедту было присвоено звание фельдмаршала. 19 июля в речи, произнесенной в Рейхстаге, Гитлер опять обратился с мирным предложением к Англии. В Париже мы услышали о ведении мирных переговоров через Швецию и принца фон Гогенлоэ. Кроме того, стало известно, что в окружении Гитлера существует резкое расхождение мнений в отношении Англии. Гитлер не собирался подвергать бомбардировке все английские города. Он настаивал на ударах только по стратегически важным объектам вроде доков в устье Темзы. Геринг стремился к тотальной бомбардировке. Когда в июле фельдмаршал вернулся из Берлина, он сообщил нам, что в личной беседе Гитлер объяснил ему, что не собирается осуществлять операцию «Морской лев». Выходит, что Рундштедт правильно оценивал ситуацию. Теперь вообще пропало всякое желание участвовать в подготовительной работе!

В августе или в начале сентября в Сен-Жермене началась военная игра по картам, но никто уже не верил в реальность осуществления плана «Морской лев». Постепенно поступало все большее число приказов, свидетельствующих об отказе от этого нереального плана. В конечном счете все подготовительные работы были прекращены.

Следует подчеркнуть, что Рундштедт с военной точки зрения считал невозможным проведение в жизнь плана «Морской лев». Он с огромным скепсисом относился к возможности переброски двух армий через Ла-Манш (как и любой другой здравомыслящий человек), но даже в случае успешности подобной операции, попав в Англию, армии оказались бы отрезаны от континента. Разве в этом случае британский флот и авиация оставались бы в роли стороннего наблюдателя? Фельдмаршал фон Рундштедт был абсолютно прав, когда назвал операцию «Морской лев» опасной авантюрой. Гитлер сам говорил ему, что чувствует себя сильным на земле и слабым на воде. «Ведь нет моста через море!» По сути, Гитлер признался, что на земле он герой, а на воде трус.

В месяцы, последовавшие за 25 июня после прекращения военных действий, войска и штаб отдыхали. Восхитительная Франция и надежда на мир способствовали установлению спокойной, радостной атмосферы, царившей в том числе и в штабе Рундштедта.

Как я уже говорил, штаб Рундштедта располагался в гостинице «Генрих IV» в Сен-Жермене. Отсюда, насколько хватало глаз, открывалась прекрасная панорама Парижа. Окна большей части рабочих кабинетов смотрели на Сену и очаровательную столицу Франции.

В ту пору мы были счастливы. Мы жили в Париже, и атмосфера была наполнена надеждой на мир. Все мы ощущали на себе влияние непреодолимой притягательности этого города. С огромным интересом мы изучали историю Франции и ее столицы. В исторических центрах можно было увидеть солдат, сержантов, офицеров, представителей военной администрации с путеводителями в руках или с книгами по истории, культуре и политике этой страны.

Само собой разумеется, мы не пренебрегали и более легкими сторонами жизни. Французские рестораны были не менее заманчивы, чем театры, и конечно же не обходилось без любовных романов.

Так что нет ничего странного в том, что, когда наш главнокомандующий высказал мнение, что штаб следует расположить в лесистой местности недалеко от Амьена, чтобы быть ближе к побережью, это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. В течение суток все находились в стрессовом состоянии, но Рундштедт больше не возвращался к этому вопросу. Однако, чтобы быть готовыми в любой момент покинуть Париж, в лесу под Амьеном был разбит лагерь и подведены необходимые коммуникации. Таким образом, мы могли в любой момент переехать в Амьен. В июле стало совершенно ясно, что операция «Морской лев» проводиться не будет, и мы остались в Сен-Жермене.

Рундштедт никогда не ходил в театры или в какие-либо иные развлекательные места. Он крайне редко ездил в Париж. Рундштедт и начальник штаба жили в особняке, рядом с отелем «Генрих IV». Каждый день в половине пятого командующий, начальник штаба, начальник оперативного отдела и адъютант встречались за чайным столом; в хорошую погоду чаепитие проходило в саду. Хозяин особняка отсутствовал; всем заправлял мажордом. К ежедневным чаепитиям огромный интерес проявляли хозяйские животные: два пони, осел и несколько собак.

Молодым офицерам, находящимся в отличном расположении духа, пришла идея повесить в комнате, где находился дежурный офицер, две карты Парижа. Каждый должен был отметить на картах (на одной карте синим, а на другой красным цветом) места в Париже, где он побывал. Синие точки обозначали места, где можно было хорошо поесть, а красные – где можно было найти любовные утехи. Как-то Рундштедт, отличавшийся широкими взглядами, зашел в эту комнату и принялся изучать карты, рядом с которыми находились в этот момент молодые офицеры. «Ваша красная карта еще далека от завершения!» – лаконично прокомментировал фельдмаршал.

Молодые офицеры установили на балконе стереоскопическую трубу с 18-кратным увеличением. Они развлекались тем, что рассматривали купальщиц, которые в изящных купальных костюмах резвились в открытом плавательном бассейне на Сене. Труба давала возможность в деталях рассмотреть очаровательных француженок. Частенько сотрудники штаба, не отказывавшие себе в удовольствии понаблюдать за купальщицами через трубу, проведя «разведку», сообщали: «Наш синий купальник сегодня отсутствует!»

Я думаю, что читателя заинтересует незначительный эпизод, связанный с Реймсским собором. Единственный сын Рундштедта, к сожалению умерший в 1948 году, был историком и архивоведом; он состоял в звании унтер-офицера. В мирный период после Французской кампании он часто навещал отца и, поскольку был страстным любителем всех видов искусства, хотел посетить соборы Шартра и Реймса. Рундштедт отказывал ему, мотивируя свой отказ тем, что имевшиеся в его распоряжении машины предназначены для служебного пользования, а не для осмотра исторических памятников. Но доктор философии, унтер-офицер фон Рундштедт все-таки смог уговорить отца, и в один прекрасный день мы отвезли его из Сен-Жермена в Реймс. Для начала Рундштедт осмотрел огромный мешок с песком, лежавший перед входом в храм; немецкие власти позаботились о защите памятников в случае воздушных атак. Затем мы вошли в собор. Там, как известно, находится статуя Жанны д'Арк (в Реймсе установлен еще один памятник Жанне д'Арк, современная конная статуя). Сын шепотом говорил о красоте этой статуи. Однако, по мнению фельдмаршала, истинную ценность представляло только внутреннее убранство собора. Тем не менее он всегда признавал право других на собственное мнение.

С 25 июня по август все жили надеждой на мирное решение вопроса. Солдаты, не понимая, да, в общем, и не очень стараясь понять многих вещей, упорно цеплялись за эту призрачную надежду. В Париже значительно ослабили первоначально установленные строгие правила. Само собой разумеется, что после окончания военных действий всем «до смерти» хотелось увидеть Париж. Возникла проблема с ослаблением дисциплины в войсках, поэтому комендантом Парижа был назначен известный своей жестокостью генерал фон Бризен. Во время Польской кампании он получил ранение. Затем был назначен на должность командира дивизии, заслужил славу чрезвычайно сурового командира. Для сохранения порядка были предприняты суровые меры. Даже старшие офицеры могли отлучаться в город только по специальному разрешению, причем были обязаны возвращаться в гарнизон засветло. Однако в июле наступило явное послабление. Быстро налаживались тесные контакты с местным населением. Немецкие спортсмены познакомились с французскими спортсменами и начали вместе заниматься спортом. Любители искусства завязывали знакомства с французскими ценителями прекрасного и проводили время в Лувре. У молодых офицеров, унтер-офицеров и солдат появились подружки-француженки. Спустя несколько недель после заключения перемирия мы посетили новый Зоологический парк [23]23
  Первый в мире зоопарк, в котором для животных воссозданы условия их естественного обитания, Карл Хагенбек, ученый, коммерсант, дрессировщик, основал в 1907 году в Гамбурге; он также организовывал экспедиции, занимался торговлей дикими животными, дрессировкой в созданном им же цирке. Свою жизнь Хагенбек описал в книге «О зверях и людях».


[Закрыть]в Венсеннском лесу, созданный по системе Хагенбеком.

Имя управляющего (профессора) стерлось из памяти, а вот семью Хагенбек в штабе Рундштедта знали очень хорошо, один из Хагенбеков проходил службу в качестве артиллерийского офицера запаса. Вскоре по прибытии в Сен-Жермен он провел переговоры с директором Зоологического парка и договорился об обмене двумя редкими носорогами. Рундштедта очень позабавил этот случай.

В штабе Рундштедта на всех уровнях царило полное согласие. Фельдмаршал умел работать с людьми, выстраивать взаимоотношения, создавать доброжелательную обстановку. Надо сказать, что он в полной мере обладал этими редкими качествами.

С каждым днем росло ощущение наступления долгого и прочного мира. Начиная с августа постепенно утихли слухи о посреднической миссии Швеции и Испании. Усилилась бомбардировка важных военных объектов в Англии; возросли потери немецкого люфтваффе. Наши летчики, возвращаясь из рейсов над вражеской территорией, сообщали о постепенном усилении зенитной артиллерии и тяжелых воздушных боях с британцами. Ни Рундштедт, ни его штаб не знали, что в действительности планировал Гитлер. Поговаривали об острых разногласиях между Гитлером и Герингом по вопросу ведения войны в воздухе. Геринг настаивал на бомбардировке английских городов, поскольку ранее англичане сбрасывали бомбы на немецкие города. Гитлер был категорически против. Возможно, он все еще носился с фантастической идеей о ведении переговоров с Англией.

До этого времени в Сен-Жермене не было предпринято никаких действий по созданию защитных средств на случай воздушных атак. Рундштедт, не пожелавший больше жить в особняке, переехал в гостевой флигель, где для него были специально обставлены две комнаты. Он любил гулять в Сен-Жерменском лесу, как правило, один, без сопровождения. Время от времени он прогуливался в компании своего адъютанта, капитана фон Сальвиати. Из месяца в месяц враг увеличивал разведывательную деятельность в воздухе; британские летчики установили практически постоянное наблюдение за Сен-Жерменом. Следовало срочно подумать об обеспечении средств защиты от воздушного нападения. В саду, в непосредственной близости от отеля, стали сооружать глубокое убежище.

Рундштедт никогда не заботился о личной безопасности. Ежедневный скрежет бульдозеров, занятых на строительстве убежища, действовал на него крайне раздражающе. Кроме того, он не собирался уходить в убежище во время воздушных налетов. Никакое убежище не обеспечило бы должной защиты, пожелай британцы уничтожить штаб в Сен-Жермене. Однако усилия, потраченные на сооружение убежищ, не пропали даром. Вскоре начались бомбардировки, и отель «Генрих IV», в котором размещался штаб, серьезно пострадал. Но, видно, штабу сопутствовала удача: несмотря на жестокие бомбардировки, потери оказались незначительными.

Рундштедт не обеспечивал защиту не только против воздушных налетов, но и против возможных диверсионных действий, набегов и тому подобного. Вокруг штаба не было ни заборов, ни проволочных заграждений. Не было даже элементарной охраны. Только по вечерам штаб «охраняла» пара солдат, как правило немолодых. В основном французы и немцы мирно сосуществовали друг с другом. Любой, будь то француз или немец, мог зайти в отель «Генрих IV», и ни у кого бы это не вызвало подозрения. Такое положение сохранялось с 1942-го по 1944 год, хотя на протяжении этих лет увеличивалась напряженность, связанная с серьезным изменением ситуации. К концу лета Рундштедт стал все отчетливее понимать, что Гитлеру не удастся достигнуть мира.

В 1940 году находившаяся на Западе немецкая армия, полностью отстраненная от решения политических вопросов, понятия не имела о том, как решаются восточные проблемы. Мы отбыли из Польши в ноябре 1939 года по окончании Польской кампании и не имели никакой информации о развитии русско-немецких отношений после раздела Польши. Опыт общения с русскими во второй фазе Польской кампании наглядно показал, насколько трудно с ними иметь дело. Возникали разногласия даже по таким, казалось бы, незначительным вопросам, как казармы на Буге или использование моста через Сан. Очень немногим на Западе было известно, что происходило на восточной границе с ноября 1939-го до лета 1940 года.

Неосведомленность в отношении политических событий проявилась уже весной 1940 года, в начале блицкрига в Норвегии. Перед началом кампании Рундштедт просто наблюдал за отводом 2-й и 3-й (австрийских) горно-стрелковых дивизий, не зная, почему и куда они направляются. Только через прессу, с помощью пропаганды и слухов штаб узнал, что союзнические войска приступили к оккупации Норвегии, чтобы оказать помощь Финляндии, с которой Россия вновь заключила мирный договор 12 марта 1940 года. Фактически в Норвегии немецкие силы вошли в столкновение с британскими войсками в Ондалонесе, Намсусе и Харстаде. Командование на других фронтах практически ничего не знало ни об этой кампании, ни о русско-финской войне, кроме того, что симпатии солдат были на стороне Финляндии.

Я по возможности кратко обрисовал положение, существующее в тоталитарных государствах, когда высшее военное командование умышленно не ставится в известность о развитии политической ситуации. Именно по этой причине Гитлер, как правило, отклонял стратегические предложения со стороны начальника Генерального штаба или главнокомандующего сухопутными войсками. Ведь они руководствовались своими соображениями, находясь в полном неведении относительно политических нюансов! Летом 1940 года на Западном фронте редко поднимался русский вопрос. Мы полагали, что «там» все в порядке, в соответствии с соглашением. В то время никто в штабе или в армии не задумывался о войне с Россией.

Возможно, Гитлер уже давно вынашивал мысль о войне с русскими и даже намекал на это своему штабу и начальнику Генерального штаба. Но Рундштедт ничего не знал о намерениях Гитлера. Однако офицеры люфтваффе и ВМФ, похоже, были частично информированы по этому вопросу. Ни для кого теперь не секрет, что Геринг имел более тесные отношения с Гитлером, чем командование сухопутных войск. В сентябре 1940 года стало ясно, что в 1941 году на Востоке что-то затевается. Штаб 4-й армии под командованием Клюге был перемещен с Запада на Восток, в Варшаву. Перед отъездом фельдмаршал фон Клюге посетил штаб группы армий «А» в Сен-Жермене, где у него состоялась продолжительная беседа с начальником штаба. По всем признакам было ясно, что на Востоке назревают какие-то события.

Примерно в это же время в прессе появились сообщения, что русские стали занимать более враждебные позиции по отношению к Германии. Русские постепенно подтягивали войска к демаркационной линии. Кроме того, концентрация войск наблюдалась в Галиции. Прошел слух, что резко ухудшились русско-британские отношения, нашлись те, кто уверял в неизбежности русско-британской войны. Теперь вам становится ясно, в каком неведении пребывали командующие, если они не были вхожи в личный штаб Гитлера.

Даже Рундштедт был крайне мало осведомлен о происходящем. Он был солдатом и мало интересовался политическими проблемами. Он никогда сам не звонил Гитлеру, как это делали Роммель, Клюге и многие другие военачальники. И, надо сказать, Гитлер тоже никогда не звонил Рундштедту. У них, конечно, были личные встречи, но только по инициативе Гитлера. Рундштедт и Гитлер практически не разговаривали по телефону, какая бы ни возникала ситуация. Разговор происходил через третьих лиц, Кейтеля или Йодля.

Глава 7
Русская кампания

Как уже говорилось, в середине лета 1940 года командующие группами армий не имели конкретной информации о намерениях Гитлера в отношении Восточного фронта. Любой диктатор исповедует принцип умалчивания, и, как известно, даже в тех странах, где существует какая-то другая форма правления, государственные деятели не всегда информируют военачальников о дальнейших планах, а если и информируют, то не сообщают, какие соображения лежат в основе тех или иных планов. Другими словами, солдат – не более чем орудие в руках политиков. Генералам следует смириться с фактом, что в конечном итоге они являются всего лишь солдатами!

В демократических странах премьер-министр и парламент дают солдату, конечно, большее количество информации и считаются с мнением военных. В этих странах между политиками и генералами складываются более тесные отношения. Но при Гитлере ситуация была диаметрально противоположной.

К концу 1940 года пошли упорные слухи о войне с Россией. В приказах, поступающих из штаба Верховного командования вермахта, подчеркивалось, что подготовка ведется исключительно в целях защиты на случай возможного нападения Советского Союза. В начале 1941 года в Восточную Пруссию и Польшу были переброшены дополнительные дивизии. Эти войска, отнюдь не предназначенные для наступления, были разбросаны по большой территории и занимались военной подготовкой. Условия службы были приближены к условиям мирного времени, существовала система отпусков и увольнений. На русско-немецкой демаркационной линии, между Карпатами и Балтикой, помимо 1-й кавалерийской дивизии, находилось еще порядка трех дивизий. Командующим фронтом был фельдмаршал фон Клюге; его штаб находился в Варшаве.

До 22 июня 1941 года на границе было совершенно спокойно; Россия продолжала «дружить» с Германией.

Через границу регулярно ходили грузовые поезда, шел обычный товарообмен. Международный поезд Берлин–Москва прошел за четыре дня до начала военных действий!

Дополнительные дивизии, прибывавшие с Запада после января 1941 года, размещались далеко от пограничной зоны и организовали что-то наподобие гарнизонов. Единственным высшим командным звеном оставался штаб 4-й армии фон Клюге. Наконец, Рундштедт получил приказ переехать со своим личным штабом в Бреслау.

В 1941 году разнеслось известие, что русские собираются напасть не только на Германию, а на всю Европу! В качестве доказательства Гитлер приводил три фактора: усиление советских вооруженных сил, увеличение числа дивизий и война с Финляндией. Он считал, что русские ведут активную подготовку для нападения на Германию. Фюрер вспоминал Ленина, который заявил, что Советы ставят перед собой цель разжечь мировую революцию и эта цель может быть достигнута только с помощью силы. Отсюда лихорадочное формирование Красной армии. И тогда Гитлер заявил, что он не намерен ждать, когда русские будут готовы к нападению, и опередит эту опасность с Востока ради защиты Германии и всей Европы. Он считал, что русские нападут на Германию в 1941 году.

Дело в том, что весной 4-я армия получила секретную информацию от бывших литовских офицеров из Ковно, что русские проводят учения с намерением захвата Восточной Пруссии и в офицерских кругах часто ведутся разговоры о войне с Германией. В советских фильмах открыто звучали выпады в адрес Германии. Из месяца в месяц накапливались факты, подтверждавшие, что русские готовятся к войне.

Рундштедт с самого начала был категорически против войны с Россией. Он довольно хорошо изучил Восток еще в Первую мировую войну, и полученный опыт позволил ему сделать определенные выводы. Это была, с его точки зрения, непонятная страна с тяжелым климатом, безграничными пространствами и плохими дорогами, а русский солдат был вообще непредсказуем. Именно поэтому Рундштедт поинтересовался у Гитлера, понимает ли тот, какой риск берет на себя, нападая на Россию. Главнокомандующий сухопутными войсками Браухич и начальник Генерального штаба Гальдер тоже испытывали серьезные опасения. Следует заметить, что во время Первой мировой войны Гитлер не был на Восточном фронте. Рундштедт полагал, что если бы русские хотели напасть на Германию, то они сделали бы это в тот момент, когда все немецкие армии находились на Западном фронте. Следовательно, считал он, надо заняться укреплением границы, и пусть уж русские решают, стоит им нападать на Германию или нет.

Многие офицеры имели опыт войны на Восточном фронте во время Первой мировой войны. Они знали, что русские готовы к самопожертвованию, не задумываются о потерях, отличаются мужеством и стойкостью. Они понимали, что эта непонятная страна может в случае войны собрать миллионы солдат. Бескрайние пространства, тяжелый климат, грунтовые труднопроходимые дороги, обширные леса и болота – все это они испытали на собственном опыте в период с 1914-го по 1918 год. Риск был велик!

Кроме того, отсутствовала ясность, сильнее или слабее советские войска царской армии времен Первой мировой войны. Не оставалось сомнений лишь в том, что советская политическая система более жесткая, чем царский режим. Принцип формирования Красной армии отличался от принципа организации армии в царской России, и, не в пример царской армии, Красная армия имела современное оружие.

Сообщения немецкого военного атташе в Москве генерала Кестринга, который в течение нескольких лет изучал Россию, всегда отличались трезвой оценкой ситуации. Гитлер и большая часть его окружения излишне легкомысленно относились к информации Кестринга. Они не верили этим сообщениям и, как Наполеон, недооценивали Россию. Между Наполеоном и Гитлером много общего, и, главное, у обоих было много поводов для нападения.

Гитлер, опасаясь повторения ситуации на Балканах в 1918 году, опасался наступления британцев из Греции в северном направлении к Дунаю. Подобное наступление ставило под угрозу тыл немецкого Восточного фронта на юге. Гитлер решил предвосхитить намерения Британии, захватив Балканы. С этой целью туда был направлен фельдмаршал Лист. К удивлению Гитлера, многие югославы в конце марта 1941 года восстали против государств оси. Война на Балканах, короткая, стремительно развивавшаяся, за несколько недель привела Германию к победе.

Все немецкие формирования, принимавшие участие в войне на Балканах, и в первую очередь танковый корпус Клейста, предназначались для Русской кампании, поэтому следовало отремонтировать всю технику, а главное, танки, чтобы они смогли вернуться в строй.

Гитлер наметил начать войну с Россией в середине мая 1941 года. Затем эта дата была отодвинута на месяц. Основная причина отсрочки заключалась не столько в войне на Балканах, сколько в том, что Гитлер был застигнут врасплох государственным переворотом в Белграде. Все коммуникационные линии с румынами, немецкими союзниками, проходили через Югославию. Дунай и Югославия были необходимы для прохода немецких войск к южной части Восточного фронта. Вторым фактором, определившим отсрочку, были крайне неблагоприятные для начала кампании погодные условия.

Общеизвестно, что до конца мая не было возможности проводить крупномасштабные, быстрые передвижения на Востоке, восточнее линии Сан–Буг. В результате разлива рек под водой оказались огромные территории; рыхлая почва, покрытые толстым слоем жидкой грязи дороги. Обычно к маю дороги уже высыхали, но 1941 год оказался в этом отношении исключением. В конце июня Буг еще не вошел в свои берега.

Когда Гитлер, не обращая внимания на предостережения Рундштедта и других военачальников, решил предвосхитить гипотетическое нападение русских и нанести упреждающий удар, немецкое командование принялось прикидывать возможные варианты.

Беспокойство в основном вызывало соотношение собственных и вражеских сил. Германия имела порядка ста двадцати дивизий всех родов войск, а Россия – около ста пятидесяти. Хотя эта информация могла быть и ошибочной. Немцы не осмеливались проводить воздушную разведку, тем более что вряд ли с ее помощью можно было определить реальное положение вещей.

По сравнению с Западной кампанией 1940 года армии немцев и их союзников были уже не столь сильны. На Западе, между Северным морем и швейцарской границей, на не слишком большом по протяженности фронте было сконцентрировано большее число дивизий и сильные резервы. На Востоке в 1941 году фронт тянулся от Черного до Балтийского моря. При взгляде на карту Европы становилось ясно, что немецкое наступление в восточном направлении еще больше растянет Восточный фронт.

Было ясно, что нельзя брать за основу операции, проводимые Наполеоном в 1812 году. Тогда русские все время отступали. Напрасно Наполеон добивался решающего сражения, после успехов в Смоленске и при Бородине у него так ничего и не вышло. В результате зимой он с изрядно поредевшей армией оказался в глубине вражеской территории. Немецкое командование хорошо изучило все злоключения французов на русской земле, поэтому расчеты строились на том, чтобы с помощью нанесения мощных ударов уничтожить основную массу советских войск западнее Днепра и Западной Двины, не допустив их отхода в глубь России. На этом война будет закончена. Все прекрасно понимали, что если русских не удастся уничтожить, то они смогут углубиться на Восток, и тогда кампания примет затяжной, опасный характер.

Кроме того, следовало не забывать, что пути подвоза были ограничены линией Днепр–Западная Двина; до этой линии можно было обеспечить бесперебойное снабжение армий. Поэтому план предусматривал молниеносный прорыв танковых дивизий, за которыми в непосредственной близости будут двигаться пехотные дивизии, и окружение вражеских армий, чтобы отрезать им пути отступления на Восток. Но этот план оказался бы успешным только в том случае, если бы основная масса советских войск уже выдвинулась западнее Днепра и Двины и закрепилась на конкретных позициях. А как быть в том случае, если русские еще не приступали к мобилизации и только части Красной армии находятся на западе страны? Положим, их удастся уничтожить, но что делать, когда следом подойдет миллионная армия?

Совершенно очевидно, что стратегический план кампании против Советского Союза на таком протяженном фронте (от Балтийского до Черного моря) вызвал массу вопросов. Гитлер рассматривал Москву как «врага номер один в мире». Он считал этот город центром идеологической и политической власти Советов. И если Москва была политическим центром, то экономическим центром безусловно являлись южные области Советского государства: плодородные почвы Украины, Донецкий угольный бассейн, кавказские нефтяные месторождения.

Понятно, что на решение Гитлера признать в качестве стратегической цели богатые землей и месторождениями южные территории Советского Союза повлияли немецкие специалисты по экономическим вопросам. Гитлер заявил, что только захват Украины, Донецкого бассейна и кавказских нефтяных месторождений даст возможность продолжать войну. Итак, на план военных операций существенное влияние оказали политики и экономисты.

Военные – как выяснилось, их точка зрения оказалась второстепенной – высказывали различные мнения по вопросу войны с Россией. В данном случае для нас представляет интерес только мнение Рундштедта. Он, в отличие от других, не считал, что центр тяжести должен падать на его группу армий «Юг». По его мнению, центр тяжести приходился на север, на группу армий фон Лееба. Основной целью, по мнению Рундштедта, являлась Ленинградская область. Удар в направлении Ленинграда позволил бы полностью отрезать русских от Балтики. Вторая фаза операции, в видении Рундштедта, заключалась в наступлении из Ленинградской области в юго-восточном направлении, в сторону Москвы.

Высказывая свою точку зрения, Рундштедт, как всякий солдат, не принимал в расчет политико-экономический аспект, но, являясь орудием политиков и экономистов, был вынужден идти на компромисс. Как известно, фельдмаршал был одним из самых активных противников Русской кампании. Он являлся сторонником выжидательной тактики, предлагая занять оборонительную позицию. Но как только в высших политических сферах было принято решение, ему, несмотря на то что он придерживался противоположной точки зрения, ничего не оставалось, как подчиниться. Рундштедту было абсолютно ясно, что война с Россией затянется на неопределенное время. Такого колосса нельзя уничтожить за несколько месяцев; ни о каком блицкриге не может идти речи. Война с Россией может продлиться несколько лет.

Рундштедт считал, что для решения поставленной задачи следует наступать с севера на юг, то есть от Ленинграда на Москву и дальше на юго-восток. Только так и никак иначе. Причем этот план только в том случае увенчается успехом, если удастся добиться победы на первой стадии. Если в течение первого года станет ясно, что «искатели приключений» отхватили кусок, который им не прожевать, то, по мнению Рундштедта, они должны поспешно ретироваться и отступить на подготовленные позиции подальше на Запад.

В соответствии с окончательным планом Верховного командования было сформировано три группы армий.

Группа армий «Юг». Командующий фельдмаршал фон Рундштедт. Начальник штаба пехотный генерал фон Зоденштерн. Войска: порядка пяти танковых (в общей сложности всего 600 танков!), три моторизованные и тридцать пять пехотных дивизий. По данным немецкой разведки, враг (Буденный [24]24
  БуденныйСемен Михайлович – главнокомандующий советскими войсками юго-западного направления с июля по сентябрь 1941 года.


[Закрыть]) имел в наличии 2000 танков, но устаревших моделей.

Основной стратегической целью Рундштедта была линия Одесса–Киев, затем – Донецкая область и уже в последнюю очередь Кавказ. Правый фланг его группы армий находился в северной части Западных Карпат, левый фланг на Буге, близ Кладова, на юго-западном крае Припятской области. В состав группы армий входила 7-я армия под командованием Штюльпнагеля (на правом фланге), 6-я армия под командованием фон Рейхенау (на левом фланге) и 1-я танковая группа фон Клейста.

Группа армий «Центр». Командующий фельдмаршал фон Бок. Начальник штаба генерал фон Грейфенберг. Основная нагрузка падала на эту группу армий, и, следовательно, в ее состав входило порядка пятидесяти дивизий, в том числе девять танковых и семь моторизованных, которые, в свою очередь, составляли две танковые группы (2-я под командованием Гудериана и 3-я под командованием Гота). Стратегической целью этой группы армий была Москва. Группа армий «Центр» состояла из двух армий; на правом фланге 4-я армия под командованием фон Клюге, на левом фланге 9-я армия под командованием Штрауса и две танковые группы Гудериана и Гота.