Текст книги "Юлий Цезарь"

Автор книги: Гульельмо Ферреро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ВТОРЖЕНИЕ В ПАРФИЮ

Галльское общество. – Военный упадок Галлии. – Недовольство Галлии римским владычеством. – Начало восстания 53 года. – План войны Красса. – Поход парфян на Сирию. – Красc вступает в Месопотамию. – Отступление парфян. – Битва при Каррах. – Отступление к Каррам. – Оставление Kapp. – Смерть Красса. – Консулы 53 года. – Истребление эбуронов. – Анархия в Риме. – Смерть и похороны Клодия.

Предосторожности Цезаря

К внутреннему беспорядку в Риме скоро присоединились крупные внешние опасности. В Галлии за убийством Тасгета последовало возмущение против Каверина – царя, данного Цезарем сенонам. Когда часть его подданных во главе с Акконом угрожала потребовать его на суд, римский ставленник нашел более безопасным бежать. Восстание эбуронов дало сигнал другим мелким вспышкам в разных частях страны. Цезарь не только отказался от поездки этой зимой в цизальпинскую Галлию, но решил увеличить свою армию, заместив пятнадцать уничтоженных Амбиоригом когорт тридцатью новыми коготами, набранными частью им самим в цизальпинской Галлии, частью уступленными ему Помпеем, который набрал их в этой же области. [263]263
  Caesar, В. G., VI, 1.


[Закрыть]Предосторожность оказалась нелишней.

Деятельность Цезаря в Галлии

В Галлии готовилось нечто более опасное, чем все то, что Цезарь мог вообразить себе в самых мрачных предчувствиях: готов был разразиться страшный взрыв революционных сил, скапливавшихся уже полстолетия в галльском обществе. Вся многолетняя деятельность Цезаря, даже его усилия для утверждения в Галлии порядка и мира, только ускорили этот взрыв.

Галлия во времена Цезаря

События привели Цезаря в Галлию в тот момент, когда кельтская нация переживала тяжелый и решительный кризис, аналогичный кризису, испытанному Италией после Гракхов и имевшему те же причины: пренебрежение древними кельтскими нравами, усвоение иностранных идей и обычаев, увеличение стоимости жизни и падение старых классов. Уже более полстолетия греко-латинская цивилизация проникала к галльским народам, исключая только самых варварских – белгов и гельветов. Она вносила много нового, от алфавита до вина и артистической чеканки монеты. [264]264
  О влиянии иностранных купцов на древнюю кельтскую и германскую жизнь см.: Caesar, В. G., II, 15; IV, 2; IV, 24. О торговле вином между Италией и Галлией см.: Diodor, V, 26; Atheneus, IV, 36(152). См. также: Julian, Verc, 51.


[Закрыть]В то же время старая землевладельческая аристократия входила в долги и исчезала, а та плутократия, обогатившаяся ростовщичеством, войной и откупами общественных податей, которую Цезарь старался сделать поддержкой римского правительства, возрастала в силе и значении. Национальная религия – друидизм – падала и теряла свое влияние на массы. Концентрация собственности и войны разорили многих галлов, и большинство из них превратились в тех разбойников – perditi homines et latrones, о которых так часто говорит Цезарь. Иные занялись торговлей с разными народами Галлии или с германцами, британцами и римлянами; [265]265
  Fustel de Coulanges, G. R-, 33.


[Закрыть]другие поселились в городах и образовали ядро класса ремесленников. Среди мелких сельских поселков, покрывавших всю Галлию, возник ряд городов, как то: Аварик (совр. Bourges), Герговия (совр. Clermont-Ferrand), Бибракте (совр. Autun), начавших привлекать население и богатство. Торговля рабами с Италией процветала. Некоторые ремесла, например керамика, изготовление изделий из золота, серебра и железа, прядение, производство ветчины, имели успех. [266]266
  Strabo, IV, П, (190); IV, II, 2 (191); IV, ΠΙ, 2 (192); IV, IV, 3 (196); IV, IV, 3 (197). Эти указания относятся к несколько более позднему времени, но вероятно, что прогресс промышленности, результатом которого они являются, начался уже во времена Цезаря. Julian, более смелый, чем Фюстель де Куланж (G. R., 32), замечает, что Комментарии Цезаря и раскопки, предпринятые у Mont Beauvrai (Bibrakte), указывают, что в Галлии уже в эту эпоху были развиты искусство и ремесла.


[Закрыть]Рабочий класс становился в городах и деревнях многочисленнее, но нуждался в покровительстве и капиталах; [267]267
  Fustel de Coulanges, G. R., 35.


[Закрыть]он входил в долги у могущественных плутократов и поступал в их политическую клиентелу.

Галльские капиталисты

Галлия в общем была добычей затруднительного положения и беспорядка, возникающих во всех обществах при изменении состояний, идей и нравов. Все классы были разделены и недовольны. Общественное мнение, капризное и легко возбудимое, не имело более ни руководителя, ни правил. Традиции выходили из употребления, и если знать, древний правящий класс, находилась в упадке, то новая мятежная плутократия не могла, несмотря на свои деньги и интриги, ни заставить функционировать древние учреждения, ни создать новые.

Таким образом, военный и политический упадок Галлии усиливался. Почти повсюду правительство состояло из собрания аристократов, т. е. богатых собственников, отличившихся на войне, а армия образовывалась из тех же самых знатных, каждый из которых командовал небольшим отрядом сограждан и клиентов. По мере исчезновения знати и перехода земельной собственности в руки небольшой плутократии, последняя своими клиентами смущала старое равновесие республиканской свободы и наводняла ими галльскую армию, с этих пор состоящую уже из их служителей – людей, за пищу и кое-какие подачки обрабатывающих их земли и обслуживающих их просторные жилища, разбросанные почти всегда по берегам рек или среди леса. Отряды кавалерии они содержали за свой счет, увеличивая этим свое могущество как в военное, так и в мирное время.

Галльская армия

Цезарь уже давно отдавал себе отчет в том, что галльское войско уже не было более тем, чем ранее. [268]268
  Caesar, В. G., VI, 24.


[Закрыть]Армия, прошедшая через тот же кризис, что и общество, из которого она набиралась, и составленная из слуг нескольких честолюбивых богачей, завидовавших друг другу, не могла быть хорошей. Однако военное превосходство нисколько не давало римлянам серьезной гарантии мира. Несмотря на постоянные войны, язык, традиция, религия были общими у всех галльских народов; национальное чувство было очень живо, и иностранное вторжение, естественно, только раздражало их.

Цезарь и две партии

Эта опасность была велика и сама по себе, но она еще увеличивалась благодаря общему недовольству всех классов против Рима и необходимости, вынуждавшей Цезаря неоднократно затрагивать интересы партий или классов. Разоренная постоянными войнами и домогательствами низших классов, аристократия, может быть, приняла бы римский протекторат, надеясь с помощью Цезаря установить порядок и положить конец этому периоду волнений и недовольства. Но этот протекторат никогда не мог искренне быть принят маленькой олигархией крупных собственников и капиталистов, которых их богатство, бесчисленная толпа их клиентов и расположение народа делали гордыми и честолюбивыми врагами порядка. Своей политикой, благосклонной к честолюбию последних, Цезарь отдалил от себя республиканскую аристократию, не расположив к себе плутократическую олигархию.

Потери Галлии

Недовольство еще увеличивалось благодаря потерям, причиненным иностранным владычеством. Галлия была принуждена платить денежную контрибуцию, доставлять большую часть необходимых для римской армии вещей, давать военные контингенты для войн, задуманных Цезарем и часто непопулярных. Она должна была также переносить разорения, причиненные грубой солдатчиной, и расходы, необходимые, чтобы давать гостеприимство высшим офицерам при их объездах. Уже много галльских городов видели в большом числе тех италийских negociatores, которые следовали за римской армией и, как можно себе представить, не довольствовались покупкой добычи, а, подобно хищным птицам, бросались на страну и соперничали с несколькими крупными туземными капиталистами.

Собрание в Самаробриве

С приближением весны отовсюду стали приходить тревожные известия. Нервии, адуатуки, менапии взялись за оружие. Сеноны отказались доставить военные контингенты и были готовы вступить в соглашение с карнутами. Амбиориг пытался снова разжечь войну, и, по-видимому, были сделаны попытки вступить в переговоры с Ариовистом, чтобы получить его помощь против общего врага. Обеспокоенный и раздраженный Цезарь не дождался даже весны и, чтобы устрашить всех мятежников, с четырьмя легионами внезапно вторгся в область нервиев. Оттуда он увел огромное количество скота и много пленных, которых распределил среди своих солдат. [269]269
  Caesar, В. G., VI, 3.


[Закрыть]Затем в марте он созвал в Самаробриве (совр. Amiens) собрание галльских народов. Но там он не нашел представителей ни тревиров, ни сенонов, ни карнутов. Раздраженный, желая терроризировать страну, он немедленно распустил собрание, приказав собраться в новый срок в Лутеции в области паризиев, граничившей с областью сенонов, и в тот же самый день ускоренным маршем направился в мятежные области. Испуганные внезапным нападением сеноны просили прощения и получили его при условии дать заложников. Карнуты не замедлили последовать их примеру.

Преследование Амбиорига

Желая наконец покончить с Амбиоригом, Цезарь отослал к Лабиену, зимовавшему на территории тревиров, весь багаж £рмии и два легиона. Потом с пятью легионами он вторгся на территорию менапиев, у которых, как он подозревал, скрывался мятежник. Но при его приближении менапии покинули свои деревни и небольшими бандами рассеялись по лесам и болотам. Цезарь разделил свою армию на три колонны: одну взял с собой, другую поручил Гаю Фабию, а третью – Марку Крассу, сыну миллионера. Потом он начал охоту на людей и животных и разрушать деревни. Скоро устрашенные менапии запросили мира. Но Амбиориг и на этот раз не был захвачен.

Продолжение анархии в Риме

В течение всего этого времени беспорядки в Риме продолжались и даже усилились. Месяцы проходили, а выборов все не было. Помпей все надеялся, что беспорядки сделают наконец его диктатуру необходимой, но не смел открыто объявить о своих стремлениях. Положение оставалось неопределенным, и раздраженные консерваторы доходили до обвинений Помпея в тайном покровительстве мятежникам с целью отнять власть у сената. Но если положение было малоблагоприятно в Галлии и очень дурно в Риме, то на Востоке назревало гораздо большее бедствие.

Красc вторгается в Месопотамию

Весной 53 года Красc наконец приступил к завоеванию Парфии. Судьба выбрала его первой жертвой мании величия, волновавшей Италию. Присоединив приведенные из Италии войска к тем, которые он нашел в Сирии, Красc получил армию из 5000 всадников, 4000 вспомогательных войск и девяти легионов, состоявших каждый приблизительно из 3500 человек. Это составляло приблизительно 40 000 человек, [270]270
  Флор (III, 11) дает Крассу одиннадцать легионов; но, по Плутарху, у него было только девять. Плутарх (Crass., 20) говорит, что Красc имел с собой семь легионов при вторичном переходе через Евфрат. К этим семи легионам надо прибавить (Plut., Crass., 17) 7000 солдат, оставленных в Месопотамии, которые, без сомнения, составляли два легиона по 3500 человек, ибо римляне по возможности избегали дробить легионы. Мы имели бы, таким образом, девять легионов, и число солдат в каждом из них можно было бы определить по числу солдат в двух легионах, оставленных в Месопотамии. Возможно, что в тексте Флора имела место ошибка переписчика, написавшего XI вместо IX. Нет необходимости считаться с преувеличениями Аппиана (В. С, II, 18), утверждающего, что армия Красса состояла из 100 000 человек.


[Закрыть]с которыми он немедленно по приезде в Сирию в 54 году стал приводить в исполнение план войны, казавшийся ему превосходным. Он укрепил мост на Евфрате в Зевгме, перешел реку, занял греческие города Месопотамии – Апамею, Карры, Ихны, Никефорий – и легко разбил парфянского генерала, находившегося в стране с недостаточными силами. Потом, оставив в этих городах 7000 человек (вероятно, два легиона) и 1000 всадников, он возвратился на зимние квартиры в Сирию. [271]271
  Dio, XL, 12–13; Plut., Crass., 17.


[Закрыть]Древние сурово критиковали это возвращение и смотрели на него как на крупную ошибку, [272]272
  Dio, XL, 13; Plut., Crass., 17. Manfrin, сделавший в своей книге «La cavalleria dei Parti» (Roma, 1893) столько тонких и справедливых замечаний об этой войне, первый указал, что конечный неуспех заставил историков подвергнуть несправедливой и мало обоснованной критике всю кампанию.


[Закрыть]потому что враги имели таким образом время для приготовлений.

Но цель Красса, вероятно, была путем захвата греческих городов Месопотамии привлечь врага из глубины Парфии к Евфрату, чтобы дать ему бой как можно ближе к провинции, в то время как, углубляясь в Парфию, он совершил бы ошибку, подобную ошибке Наполеона, двинувшегося на Москву. Красc, следовательно, поступил разумно, удалившись осенью 54 года в Сирию, где, ожидая весны и своего вызова, занялся сбором денег. Между прочим, он опустошил иерусалимскую сокровищницу и сделал попытку вступить в соглашение с царем Армении и другими независимыми или полунезависимыми князьями Месопотамии, каким был и Абгар Эдесский, большой друг Помпея.

Красc переходит Евфрат

Его план сначала казался удавшимся; весной 53 года гарнизоны, оставленные Крассом в Месопотамии, были атакованы парфянами. Парфянский царь действительно решил разделить свои силы, вторгнуться с лучшей частью своей пехоты в Армению и послать в Месопотамию почти всю свою кавалерию под начальством Сурены, или главнокомандующего, [273]273
  Rawlinson, S. G. О. M., 159 сл.


[Закрыть]с поручением стараться в свою очередь увлечь римлян как можно далее от их базы.

Оба противника поставили себе одну и ту же цель, употребили одну и ту же военную хитрость. К несчастью, Красc возгордился, что ему удалось слишком легко обмануть неприятеля. Как только он узнал, что парфяне приближаются, у него была только одна мысль: немедленно броситься на них, и он лишь боялся, что не поспеет вовремя. Беглецы, спасавшиеся из осажденных парфянами городов, приносили удивительные сведения: всадники были очень многочисленны, очень быстры, очень смелы и очень ловки в пускании с чудесной силой стрел из своих больших луков. Некоторые генералы возволнованные этими известиями, предложили пересмотреть весь план экспедиции. [274]274
  Plut., Crass., 18; Dio, XL, 16.


[Закрыть]Как раз в это время прибыл с 6000 всадников армянский царь Артавазд и объявил, что готов доставить еще 10 000 всадников и 30 000 пехотинцев, если Красc пожелает вторгнуться в неприятельскую страну через Армению, где из-за гор парфяне не могли бы воспользоваться своей кавалерией. [275]275
  Plut., Crass., 19.


[Закрыть]

Но упрямый старый банкир, нетерпение которого с каждым днем возрастало, отказался покинуть осажденных римлян. Он перешел в Зевгме через Евфрат с семью легионами, 4000 всадников и вспомогательными войсками и направился через Месопотамию по направлению к Каррам навстречу парфянской армии. [276]276
  Plut. (Crass., 20) говорит, что Красc направился вдоль Евфрата. Но в той же главе Плутарх рассказывает, что некоторое время спустя Кассий пытался убедить Красса двинуться на Селевкию вдоль Евфрата и что по этому поводу был созван военный совет. Дион (XL, 20) также упоминает об этом. Невозможно, следовательно, чтобы армия шла вдоль Евфрата. Красc, очевидно, пошел по дороге внутрь Месопотамии, где находились осажденные города, чтобы освободить их и немедленно нанесли поражение парфянам.


[Закрыть]Семь легионов, кавалерия, вспомогательные войска, 500 вьючных животных, следовавших с провиантом и палатками за каждым легионом, должны были растянуться в длину более чем на 21 километр. [277]277
  См. вычисления Рустова (Н. К. С, 63 сл.) о длине, которую занимал легион при движении по большой дороге.


[Закрыть]

Парфяне очищают Месопотамию

Но едва армия тронулась в путь, как разведчики принесли еще более странные известия. Парфяне повсюду снимали осаду и удалялись; страна была покинута; на земле были видны следы многочисленных лошадей, по-видимому, указывающие на отступление армии. Эти известия вызвали сильное беспокойство в главной квартире. Какова была цель парфян? Кассий, зять Сервилии, следовавший за Крассом в качестве квестора и бывший осмотрительным молодым человеком, советовал генералу остановиться в уже завоеванных городах, чтобы собрать там более точные сведения о неприятеле, или, так как этим городам ничто более не угрожало, идти на Селевкию вдоль Евфрата по той дороге, по которой проходили 10 000 Ксенофонта. Правый фланг армии был бы тогда защищен рекой, и снабжение ее продовольствием было бы легким. Красc, казалось, позволил себя убедить и созвал военный совет. [278]278
  Plut., Crass., 20.


[Закрыть]

Красc преследует парфян

И на этот раз были правы те, которые колебались. Сурена хотел увлечь римскую армию возможно далее и заставить ее перейти реку Хабор, за которой уже начиналась пустыня. [279]279
  Rawlinson (S. G. Ο. M., 157 сл., 162 сл.) и Manfrin (С. P., 73 сл.) указали, что напрасно обвиняют Красса в том, что он повел свою армию в пустыню. Пустыня начинается только за тем местом, где был дан бой. Эта часть Месопотамии имела города, источники воды и богатую растительность. Это была богатая и населенная страна, как доказывают многие свидетельства древних и рассказ Диона (XL, 21) «Страна имела деревья».


[Закрыть]К несчастью, Абгар Эдесский, прежний друг Помпея, которому Красc доверял полностью, был в соглашении с парфянами и сумел ловко возбудить нетерпение и жадность Красса. Парфяне, по его словам, намеревались перенести свои сокровища в горы; Красc должен был без замедления преследовать Сурену, настигнуть его и разбить прежде, чем он соединит свои силы с силами царя. [280]280
  Dio, XL, 20; Plut., Crass., 21.


[Закрыть]Таким образом, он заставил Красса совершить ошибку, за несовершение которой в прошлом году его упрекают историки. Нетерпение, алчность, доверие к своей судьбе, отвращение к перемене плана увлекли на этот раз Красса за пределы благоразумия. Он двинул свою армию по следам парфян и, надеясь быстро настигнуть врага, вел своих солдат очень длинными переходами во время страшной майской жары. Но дни проходили, утомительные переходы продолжались, а враг не был настигнут. Армия уставала и теряла мужество в этом нервном преследовании невидимого врага. Красc приходил в бешенство. Он не хотел возвращаться назад и в то же время боялся слишком уйти вперед. Начинали циркулировать слухи об измене. Однажды пришли послы армянского царя, чтобы предупредить Красса, что царь не может прислать ему войско, так как в его царство вторгся парфянский царь. Он снова советовал взять Армению за операционную базу и убеждал римлян, если они отвергнут этот план, избегать пустыни или равнин, где могла бы действовать парфянская кавалерия.

Парфяне начинают нападать

Кассий тотчас понял мудрость этого совета, но Красc, которого годы, усталость, беспокойство сделали раздражительным и которого судьба выбрала первым для искупления мании величия своей эпохи, рассердился на царя, давшего хороший совет. Он отпустил послов, пригрозив, что по окончании войны по заслугам накажет армянского царя, [281]281
  Plut., Crass., 22.


[Закрыть]и продолжал идти вперед, все еще не видя врага и не имея никаких известий. Наконец, после долгих дней утомительного перехода [282]282
  Rawlinson, S. G. Ο. M., 163.


[Закрыть]в конце мая или в первых числах июня, когда армия только что прошла Карры и подходила к берегу Велика, несколько разведчиков возвратились, с трудом переводя дыхание. Они говорили, что недалеко встретили огромную неприятельскую армию, быстро двигавшуюся вперед в надежде захватить врасплох римлян и убившую почти всех разведчиков. Что побудило парфян таким образом напасть на него? Возможно, что они тайно были уведомлены Абгаром Эдесским, что римская армия пала духом и измучилась. Смущенные этим известием солдаты и многие офицеры желали расположиться лагерем на берегу реки, чтобы ожидать здесь неприятеля и изучить его способ сражаться раньше, чем вступить в битву. Но Красc после минутного колебания решил тотчас начать сражение, опасаясь, что враг снова ускользнет от него.

Тактика Красса

Он начал с приказа семидесяти когортам расположиться по фронту, глубиной в десять рядов. Этот маневр римские специалисты по тактике советовали делать, когда армия была атакована большими массами кавалерии. Но построиться на расстоянии двенадцати километров по фронту (такое пространство занимали бы семьдесят когорт, поставленных друг около друга) [283]283
  О длине легиона, построенного в одну линию без интервалов, см.: Rustow, H. К. С, 55.


[Закрыть]армии, растянутой при походе приблизительно на 21 километр, нельзя было в одно мгновение. Красc в самой середине маневра потерял терпение и, переменив намерение, хотел построить в каре четыре головных легиона, поставив по фронту 12 когорт, подкрепленных конницей, а на флангах – по 8 когорт. [284]284
  Plut., Crass., 23. 70 когорт не могли быть все включены в каре, согласно тексту Плутарха, который говорит, что стороны каре имели по 12 когорт; это составило бы 48 когорт. Но следует иметь в виду, что agmen quadratum обычно был в виде прямоугольника, стороны которого относились к фронту как 2 к 3 (Rustow, Η. К. С, 56), и что, взяв за основание фронт в 12 когорт, мы получим всего 40 когорт, т. е. ровно 4 легиона. Мы поэтому можем предположить, что в каре было построено только четыре легиона. Тот факт, что парфяне предприняли обходное движение, отраженное Крассом, дает основание думать, что другие легионы оставались позади. Им-то парфяне и должны были угрожать позади каре. Было бы хорошо, чтобы специалисты занялись тщательным изучением этой столь интересной битвы между пехотой и конницей. Manfrin осветил некоторые темные стороны, но много других еще ждут своего объяснения.


[Закрыть]

Командование одним крылом он поручил сыну, другим – Кассию, а сам поместился в центре, приказав солдатам наскоро подкрепиться. Потом он приказал когортам каре, сопровождаемому тремя легионами, переправиться через речку и броситься на неприятеля. [285]285
  Plut., Crass., 23.


[Закрыть]

Тактика парфян

Скоро увидали, что неприятельская армия, по виду немногочисленная, развертывается; на горизонте появляются группы всадников и медленно двигаются вперед. Мало-помалу их число увеличивалось; равнина начала оглашаться криками, воздух засверкал от блеска кирас; наконец, появилась и образовала авангард тяжелая кавалерия, которую Сурена скрывал за холмом, и огромная масса всадников, покрытых железом, бросилась на римское каре. Римские когорты выдержали удар и встретили следовавшие друг за другом нападения дротиками. Потом нападения приостановились. Всадники стягивались, как будто бы уже утомленные. Красc, думая, что битва скоро будет окончена, направил стрелков, пращников и легкую пехоту преследовать беглецов. Но они немедленно были осыпаны градом стрел, с удивительной силой пускаемых легкой парфянской кавалерией, составленной из лучников, которая двигалась теперь вперед, развертывалась по обеим сторонам тяжелой конницы наподобие огромного полукруга. Посланные вперед Крассом солдаты были вынуждены в беспорядке возвратиться к легионам. Легкая парфянская кавалерия приближалась, и стрелы летели через тяжелую конницу по параболической кривой, [286]286
  Plut., Crass., 23; Dio, XLI, 22; Manfrin, С. P., 78.


[Закрыть]сперва поражая первые ряды, а затем и центр римского каре. Красc и офицеры старались поддержать мужество солдат, говоря им, что враг скоро истратит все свои стрелы. Римский полководец пытался также бросить когорты на неприятеля. Но как только римляне двигались вперед, парфяне бежали и, обернувшись на своих лошадях, все продолжали пускать стрелы. Когорты вынуждены были снова спасаться в каре, которое опять находилось под безжалостным дождем стрел. Колчаны парфян казались неистощимыми. Офицеры наконец заметили на горизонте длинную цепь верблюдов, к которым время от времени приближалась группа всадников: это был огромный запас стрел, следовавший за армией. [287]287
  Plut, Crass., 24, 25.


[Закрыть]Легионы, утомленные бездействием в качестве мишени для этого ужасного града, теряли мужество.

Смерть Публия Красса

Красc наконец решился сделать последнее усилие, чтобы разорвать это кольцо людей и железа, окружившее его армию. Он приказал своему сыну Публию взять 1300 всадников, в том числе 1000 галлов, 500 стрелков и восемь когорт, и напасть на врага. Последний, по-видимому, отступил. Он скоро исчез на горизонте в тучах пыли; страшный дождь стрел прекратился. Красc воспользовался этим моментом, чтобы занять холм, и, считая битву оконченной, более спокойно ожидал возвращения Публия. Но скоро поспешно прибыли разведчики: Публий просил помощи; парфяне бегством завлекли его слишком далеко, потом сразу развернулись и напали на маленький отряд. Началась ужасная схватка, и Публий должен был быть раздавлен, если не получит быстрой помощи. Красc готовился уже выступить со всей армией, но едва тронулись в путь, как увидели, что снова появилась густая туча пыли, сквозь которую сверкали кирасы и раздавались дикие крики. Парфяне в бешенстве возвращались во всю прыть; всадник, ехавший впереди, держал на конце копья черный предмет. Римляне остановились в ожидании, и, когда парфяне приблизились, острые глаза рассмотрели, что этот черный предмет, несомый на конце копья, был головой Публия Красса. Маленький отряд был уничтожен. Армия содрогнулась, но Красc, бодро сносивший до сих пор удары такой ужасной бури, и теперь не пал духом. Он проезжал по рядам солдат, говоря им, что смерть Публия касается его одного, а что до них, то они должны исполнить свой долг и отразить новый приступ. Действительно, враг снова развернул вокруг всей армии огромный полукруг стрелков, в то время как из центра массы кавалерии одна за другой устремлялись на каре. Но и на этот раз когорты держались стойко. Наконец, парфянская кавалерия, утомленная столькими яростными нападениями, опустошив свои колчаны и притупив сабли, отступила, когда солнце склонилось к горизонту. [288]288
  Plut., Crass., 25–26; Dio, XL, 24.


[Закрыть]

Деморализация римлян

Вечером парфяне, вероятно, думали, что потеряли весь день. Они надеялись захватить римскую армию врасплох и наголову разбить ее, а между тем, несмотря на значительные потери, нанесенные римлянам, битва не получила окончательного результата. Урон действительно не имел бы никакого влияния на исход кампании, если бы армия Красса была одной из тех старых и крепких армий, которые Рим умел когда-то выставлять. [289]289
  Manfrin, С. P., 88, правильно оценивает поведение легионов, но, по моему мнению, слишком суров к Крассу.


[Закрыть]Но тогда в империи была одна только сильная армия – армия Цезаря. В рядах Красса молодые рекруты были гораздо многочисленнее старых солдат. Офицеры почти все принадлежали к той мало серьезной золотой римской молодежи, которая не имела глубоких знаний о военном искусстве. Вождь был человек умный, но был стар и избалован слишком легким успехом в войне со Спартаком. Таким образом, значительные потери, необычный способ сражаться, отдаленность Сирии, смерть Публия Красса – всего этого было достаточно, чтобы до такой степени привести в уныние армию, что вечером все, солдаты и начальники, считали себя побежденными. Сам Красc, в течение дня командовавший с удивительной энергией, потерял мужество. Он боялся, что парфяне, ободренные своей победой, на следующий день нападут на его истощенную армию, и, как кажется, по совету Кассия, дал в ту же ночь приказ быстро отсутпать к Каррам. [290]290
  Это, по моему мнению, самый вероятный рассказ о том, что произошло ночью. Мало вероятно, напротив, чтобы, как рассказывает Плутарх (Crass., 27), Красc совершенно потерял в эту ночь голову и что Кассий по собственной инициативе дал приказ об отступлении. Энергичное поведение Красса до и после битвы указывает, что если у него и был временный приступ скорби, то он скоро сумел возвратить себе хладнокровие. Кроме того, Кассию трудно было бы присвоить себе власть генерала, которому так охотно повиновались и которого так уважали, как Красса.


[Закрыть]Пришлось покинуть на поле битвы 4000 раненых, перебитых на следующий день парфянами, а ночью в темноте и беспорядке четыре когорты заблудились и также были перебиты врагом. [291]291
  Plut, Crass., 28; Dio, XL, 25.


[Закрыть]

Решение остаться в Каррах

Однако, достигнув Kapp, римская армия могла отдохнуть, спокойно реорганизоваться и без большой опасности возвратиться по уже пройденной дороге, где парфяне не могли бы их долго преследовать из-за недостатка воды и фуража. В этот момент парфянский главнокомандующий действительно сильно испугался, что враг ускользнет от него по прежней дороге. [292]292
  Plut, Crass., 28.


[Закрыть]К несчастью, совершенно деморализованные поспешным отступлением, оставлением раненых и уничтожением заблудившихся ночью когорт солдаты и офицеры не понимали, что главная опасность миновала. Ими овладел такой страх перед парфянами, что они не решались более выходить из города на равнину. Военный совет решил просить помощи у армянского царя и ждать в Каррах прибытия этой помощи, а затем отступить, вероятно, через Армению. [293]293
  Место Плутарха (Crass., 29) о «тщетных надеждах на Армению» косвенно указывает нам на план Красса.


[Закрыть]

Решение оставить Карры

Парфянский главнокомандующий, подошедший под самые стены Kapp, узнав, что армия так деморализована, постарался хитростью одержать окончательный успех, которого не одержал силой. Он дал знать римским солдатам, что позволит им свободно уйти, если они согласятся выдать ему Кассия и Красса. Ловушка была очень хитрой: если бы солдаты возмутились и захватили в свои руки двух наиболее способных вождей, Сурене легко было бы уничтожить всю армию. Но римская дисциплина была слишком прочной. Вероломный совет не был выслушан, и уловки Сурены не послужили бы ни к чему, если бы вожди римской армии сохранили более спокойствия и более доверия к своим солдатам. Узнав, что эмиссары Сурены стараются возмутить армию, они потеряли голову и не хотели ни минуты оставаться в Каррах, боясь, что измученное столькими испытаниями войско, наконец, позволит себя увлечь. Поколебленный просьбами офицеров, Красc изменил свое решение и дал приказ отступать, не дожидаясь помощи армянского царя, в получении которой, впрочем, он не был уверен.

Кассий отделяется от Красса

Но по какой дороге идти? Кассий советовал отправиться по той, по которой пришли, но Красc, или обманутый знатным каррцем Андромахом, или не желая рисковать на равнине своими солдатами, решил идти по горной дороге через Армению. Римская армия направилась к горам, идя почти всегда ночью, выбирая самые трудные дороги и самые болотистые места, куда парфянский вождь не мог двинуть свою кавалерию. Еще одно последнее усилие – и римская армия была бы спасена. Но вместе с утомлением возрастала нервозность солдат и раздражительность офицеров. Между вождями более не было согласия. Красc потерял свою твердость в решениях и свое влияние на офицеров. Однажды произошло бурное объяснение с Кассием, который не переставал все критиковать, и в гневе Красc сказал ему, что если он не хочет следовать за ним, то может взять эскорт и удалиться, куда ему угодно. Кассий тотчас же принял это предложение. С 500 всадников он возвратился в Карры, откуда по прежней дороге направился к Евфрату. [294]294
  Это, по моему мнению, самое вероятное предположение, чтобы объяснить удивительное отступление Кассия. Дион (XL, 25) и Плутарх (Crass., 29) дают только неполные и темные рассказы об этом странном эпизоде. Кассий мог отделиться от армии только с согласия Красса; но основания, по которым это согласие было дано, остаются одним из многочисленных темных пятен этой странной войны. См. также смутные намеки Диона (XL, 28).


[Закрыть]

Смерть Красса

Так раскололась армия. Несмотря ни на что, Красc продолжал свой путь. Вождь парфян видел, что он готов ускользнуть от него, потому что горы были близки. Тогда, не желая возвращаться ко двору без окончательного успеха, [295]295
  Plut., Crass., 30; Dio, XL, 26.


[Закрыть]он прибегнул к последнему вероломству. Утром он отправил послов в римский лагерь сказать, что желает вступить в переговоры с Крассом относительно заключения мира. Опасаясь засады, Красc, видевший, что теперь отступление обеспечено, ответил отказом; но когда утомленная армия узнала, что она может надеяться на спокойное отступление, она не захотела ничего слушать и угрожала возмутиться, если Красc откажется вступить в переговоры. В этот ужасный час ни его имя, ни его возраст, ни его почти священное звание «император», ни огромные оставленные им в Италии сокровища не послужили ничему. Красc, несмотря на свои недостатки, был человеком энергичным: его не поколебала угроза возможной смерти перед горами Армении, далеко от своего семейства, своего дома и Рима; он вел себя подобно приговоренному к смерти преступнику, которому остается всего несколько минут на приготовление к казни. Он созвал офицеров, сказал им, что идет на свидание, что знает об угрожающей ему засаде, но предпочитает быть убитым парфянами, чем своими солдатами. Он отправился с конвоем и был убит 9 июня. [296]296
  Plut., Crass., 30–31; Dio, XL, 27; Polyaen., Strateg., VII, 41; дату дает Овидий (Fasti, VI, 465), но не совсем точно, ибо в один и тот же день, по его мнению, произошли битва при Каррах и смерть Красса.


[Закрыть]

Распад армии

Красc был очень одаренным человеком, очень умным, очень деятельным, хотя маловеликодушным и слишком эгоистом. Он вел эту войну с большой ловкостью, но поспешность, слишком большая вера в себя, некоторая небрежность в приготовлениях, военный беспорядок, наконец, стечение несчастных случайностей уготовили ему участь, которой Цезарь только чудом избежал в войне против гельветов. Умирая таким образом, он искупал свои многочисленные ошибки и тщеславие всей Италии. Его голова была отрезана и послана ко двору парфянского царя; его тело осталось непогребенным; армия, оставшаяся без вождя, рассеялась; много солдат было убито; лишь остатки великой армии, перешедшей через Евфрат, добрались до Сирии. [297]297
  Drumann, G. R., IV, 109.


[Закрыть]

Получение известия в Риме

Известие об этом поражении пришло в Рим в июле, [298]298
  Lange, R. Α., III, 359.


[Закрыть]когда после семимесячной анархии готовились провести выборы на государственные должности этого года. Беспорядок увеличивался самим обсуждением вопроса о его прекращении. Одни хотели восстановить должность tribuni militum consulari potestate древнего Рима, другие предлагали назначить диктатором Помпея. Это предложение казалось наилучшим, но в последний момент Помпей отказался, страшась общественного мнения, ненавидевшего это имя со времен Суллы. Он согласился только ввести в Рим солдат своей армии. При помощи этих солдат interrex мог провести комиции. Выбраны в консулы были Марк Валерий Мессалла и Гней Домиций Кальвин. [299]299
  Ibid., 351 сл.


[Закрыть]Легко представить, какое волнение в Италии вызвало известие о смерти Красса, пришедшее сейчас же по окончании бесконечного предвыборного скандала. Значит, правы были консерваторы, противившиеся всеобщему стремлению к экспедиции.

Жестокости в Галлии

В Галлии в это время война продолжалась с лучшими результатами, но все с более и более варварскими приемами. Лабиен победил треверов. Цезарь вторично перешел Рейн и сделал набег на страну свевов, чтобы устрашить Ариовиста и воспрепятствовать ему отомстить за себя при помощи галлов. Возвратившись в Галлию, он вынужден был снова сражаться с эбуронами, которые маленькими отрядами старались захватывать врасплох и убивать отдельных солдат или мелкие части войска. Цезарь хотел на этот раз окончательно уничтожить их и приказал опубликовать во всех галльских городах эдикт, позволяющий всякому желающему грабить и убивать на территории эбуронов. Со всех концов Галлии сбежались кучки разбойников, образовавшиеся из тех отчаянных лиц и разбойников – perditi homines atque latrones, которыми была так богата Галлия. Со своей стороны Цезарь, оставив в Адуатуке (совр. Tongres, к северу от Льежа) багаж армии под охраной одного легиона, бросил на страну девять легионов, разделив их на три колонны, одной из которых командовал он сам, другой – Требоний, а третьей – Лабиен. Несколько месяцев жгли деревни, отбирали скот, охотились за людьми. Но насилие, подобно огню, часто заходит так далеко, как не хотел бы тот, кто его зажег. Банда в две тысячи сугамбрских грабителей по приглашению Цезаря пришла для грабежа страны эбуронов. Узнав, что в Адуатуке находился римский лагерь с богатым обозом десяти легионов и со складами следовавших за армией купцов, эта банда попыталась захватить его и едва не имела успеха. Однако Амбиориг, травимый подобно дикому зверю и преследуемый от убежища к убежищу, все еще не был пойман. С приближением зимы Цезарь удалился. Он созвал собрание галлов, обвинил в мятеже сенонов и карнутов, осудил на смерть Аккона, а на изгнание и конфискацию их имуществ – многих знатных, скомпрометированных в мятеже и бежавших за Рейн. Их имущество было разделено между знатными, оставшимися верными, и между высшими чинами войска. [300]300
  По поводу имуществ, конфискованных Цезарем у одних галлов и отданных другим, см.: Caesar, В. G., III, 69.


[Закрыть]Потом Цезарь сделал приготовления для возвращения в Италию.