Текст книги "Структурный гороскоп"

Автор книги: Григорий Кваша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Ну и, наконец, знаменитое противопоставление второй и четвертой фаз. Помните Ключевский об Екатерине II: "Обойтись без книги и пера ей было так же трудно, как Петру I без топора и токарного станка". И в этом смысле Август – идеальная иллюстрация интеллектуального времени. "Он написал много прозаических сочинений разного рода: таковы "Поощрение к философии" и сочинение "О своей жизни" в тридцати книгах, доведенное только до кантабрийской войны. Поэзии он касался лишь бегло. Сохранилась одна книга, написанная гекзаметрами и озаглавленная "Сицилия", сохранилась и другая книга, маленькая, "Эпиграммы", которые он по большей части сочинял в бане при купании. За трагедию он было взялся с большим пылом, но не совладал с трагическим слогом и уничтожил написанное" (Г. Светоний). А мы ещё удивляемся, почему это у нас после 1989 года вся политическая верхушка, включая и тех, кто просидел наверху пару месяцев, обязательно отметилась кто книгой, а кто и двумя.

Впрочем, большую литературу творили, разумеется, не Екатерина II и не Август Октавиан, а иные гении. "Советская энциклопедия", к примеру, пишет, что правление Августа "совпало также с расцветом римской литературы ("золотой век" – творчество Вергилия, Горация, Овидия, Тибулла, Проперция, Тита Ливия и других)". Мы-то конечно же понимаем, что никаких совпадений тут быть не может и, напротив, "золотой век" литературы для четвертой фазы весьма закономерное явление, ведь именно в четвертой фазе имперского цикла происходит идеологическое чудо, и идеология, которая была в длительном упадке меж двух имперских циклов, наконец поднялась на должную высоту.

Фактически созданное во времена Августа искусство стало той осью, вокруг которой вращалось все европейское искусство, сначала разбивая классические образцы, потом, избавившись от комплексов, создав шедевры Возрождения, затем уже на основе Возрождения создавая новые направления.

Таков диапазон идеологических преобразований имперского цикла: литература, искусство из занятий презираемых превращаются в важнейшие. Имя друга Августа, Гая Цильния Мецената, стало нарицательным в истории, символом высокого отношения к искусству, имперским и постимперским стилем жизни.

Можно было бы ещё долго говорить о признаках четвертой фазы (любовь к зрелищам) или о признаках имперского ритма (раздача хлеба и денег), однако не будем забывать, что цель книги не полноценное описание эпохи, а всего лишь поиск имперских 144-летий. Более того, для нас было бы важнее, чтобы читатель сам добывал недостающие аналогии, нельзя вдохнуть весь воздух, надо оставить и другим. Уверяем вас, что поднятые на поверхность аналогии это лишь малая их часть.

Подводя итог описанию четвертой фазы, наиболее для нас интересной, ибо сами мы вступили в четвертую фазу, хочется привести слова, ключевые для понимания блеска этого времени: "Август не обладал талантом полководца, но его подлинный талант заключался в том, что он умел осознать ограниченность своих способностей и старался не браться за дела, которых не разумел. Поэтому он очень заботился о том, чтобы иметь при себе талантливых и преданных помощников, выгодным людям он был непоколебимо верен" (Е. Федорова). Как это замечательно перекликается со словами Екатерины II: "Я не боюсь чужих достоинств, напротив, желала бы иметь вокруг себя одних героев и все на свете употребляла, чтобы сделать героями тех, в ком видела малейшее к тому призвание". Именно в этом и есть главный ключ к успехам четвертой фазы, ибо её значение синтетическое – собрать по крохам все, на что способен народ. В этом её кардинальное отличие от второй фазы, в которой все разрушается, а все, кто хоть чуть-чуть умнее и ярче главаря (того же Сталина), безжалостно уничтожаются. Так что нам сейчас нужны не столько гениальные лидеры, сколько лидеры, опекающие чужую гениальность.

КОНЕЦ ИМПЕРИИ

Хоть от природы Август был слаб здоровьем, дожил он до 76 лет и скончался 19 августа (в свой именной месяц) 14-го года, на пять лет пережив имперский ритм, но трех лет не дожив (в отличие от Ивана III) до года Быка, в котором, видимо, и начался следующий цикл Рима, на этот раз уже в ритме Востока. Человечество вступило в самый невероятный четвертый возраст, который весь прошел без имперских циклов (от конца второго римского рывка до начала первого византийского), а стало быть, обошелся без божественного вмешательства.

Как знать, может быть, именно вхождение человечества в сверхсамостоятельный возраст и стало главной причиной невозможности продолжения римской имперской истории. В любом случае факт налицо: вместо четырех имперских циклов, как у России и Иудеи, у Рима их было всего лишь два. Так и не сумев войти в третий рывок, Рим исчез, не оставив ни вечного народа, ни модели жизни для всего человечества.

Однако причина никогда не бывает единичной, в историческом процессе примитивная причинно-следственная цепочка не работает, причины одного и того же явления рассыпаны по оси времени и находятся в причудливом взаимодействии. Нам же остается перечислить их без всякой надежды выделить главную причину и второстепенные.

Важнейшей причиной видится отсутствие в Риме единобожия и мощной идеологии. Если Иудея в первый свой рывок вступала в союзе с единым Богом, если Россия в первом же своем рывке обрела этот союз, то для Рима даже языческие верования всегда были делом малозначительным и обыденным, а идеологические чудеса четвертых фаз в первую очередь носили светский характер гульбища, игрища, светская литература, архитектура и т.д. Империя и монотеизм практически неразрывны, что показывает история Иудеи, России, исламских империй, да и Англии тоже.

Другой причиной невозможности вхождения в третий рывок могло стать отсутствие оси наследования власти, ибо, начав с мощной династии Юлиев-Клавдиев, империя закончила "солдатскими императорами".

Те же причины можно сформулировать по-другому. Рим в своем движении шел как бы назад. Родившись в первую эпоху, когда вокруг главенствовал ритм Востока, Рим после первого же рывка впервые в истории человечества породил ритм Запада (республика, выборы, коллегиальность). Однако после второго рывка, когда Европа уже готовилась перейти в ритм Запада, Рим вернулся в восточное состояние главенства идеологии и презрения к политическим институтам. Разумеется, что движение вспять привело Рим к исчезновению.

Еще одну причину можно было бы сформулировать как отсутствие внешнего импульса. Энергия империй – это всегда энергия нереализованных возможностей. Очень часто имперские рывки начинаются в момент уязвления национального самолюбия. Рим уже имел в своей истории столь грандиозные успехи, что с ним фактически некого было сопоставлять, так что энергии неудовлетворенности, своеобразных комплексов государственной неполноценности у него уже не оставалось.

И все же перечисленные причины не составляют пока полного ответа, и загадка исчезновения империи Рима остается. Мажет быть, более вразумительный ответ даст история двух волевых рывков Византии, державы, зеркально противоположной Риму. Если Рим обладал мощнейшей политикой без какой-либо серьезной идеологической базы, то Византия, напротив, обладала мощнейшей духовностью и очень инертной политикой. Рим и Византия – две половинки одного целого, которым так никогда и не удалось соединиться. Разве что России в своем четвертом имперском рывке удастся соединить духовность Византии и политический гений Рима.

ВИЗАНТИЯ

От Древнего Рима поиски империи перешли к Византии. И это закономерно, ибо именно Византия была истинной преемницей Рима, хотя и нужно оговориться, что между последним имперским циклом Рима и первым византийским прошло четыре века и говорить о преемственности имперских традиций довольно трудно.

Означенные четыре века – один из самых загадочных периодов в человеческой истории, ибо, вобрав в себя один из ключевых возрастов человечества, они полностью обошлись без имперских циклов. Впрочем, это тема другой книги, наша же задача пока очень скромна – всего лишь обнаружить и обозначить все имперские циклы.

Итак, пройдено четыре цикла Древней Иудеи и два цикла Древнего Рима. Одни создали идеологическую основу единого человечества, другие политическую, наступило время синтеза этих двух сторон жизни государства. Начать этот синтез суждено было Византии.

Рим после "золотого века" Августа, хоть и верится в это с трудом, вернулся на рельсы восточного ритма.

Политическая мощь исчезла почти сразу же. Рим уже не думал о завоеваниях. Как всякое восточное государство, он всего лишь пытался обороняться, что ему удавалось все меньше и меньше. Варвары теснили империю со всех сторон.

Интерес к политике исчез и в самом государстве. Император Калигула прославился как прекрасный танцор, император Нерон больше думал о своей славе великого драматического артиста, чем о славе великого политика. Идеология, как основа развития восточной модели, вступала в свои права. Вместо конкуренции политиков в волевых рывках началась конкурентная борьба идеологов. Эта борьба вылилась в противостояние язычества и христианства, многобожия и единобожия. В постимперском развитии Римской империи христианство сформировалось как культ, обретя служителей и паству, ритуалы и праздники, создав церковную иерархию. В жесткой конкурентной борьбе, в преследовании христиан оно выжило и доказало свое превосходство над языческими культами.

Оформление новой религии (новой идеологии) в совокупности с политическим кризисом самой империи и вызвало к жизни новый восточный цикл (христианский), который по фазам совершенно не совпадал с исконным римским и стал предвестником новой империи – Византии.

Сколько раз потом в мировой истории это деление ритма на части породит исторические казусы. Например, Киевская Русь – общая праматерь России, Украины, Белоруссии, но лишь одна Россия продолжила имперскую традицию. Вспомним также, как выжила Иудея, но погиб Израиль. Вот и теперь разделение ритмов спасло одну часть некогда цельного государства.

Последние яркие личности на римском императорском престоле: Константин I Великий (306-337) и Феодосий I Великий (379-395) – это деятели именно нового христианского восточного ритма (269-413), предтечи имперского развития Византии. Первый был лидером II фазы цикла (305-341). Второй – IV фазы (377-413).

Новый восточный ритм порвал с язычеством раз и навсегда. Константин Великий прекратил преследования христиан (Миланский эдикт, 313 г.). Все последующие уклонения (деятельность по восстановлению язычества императора Юлиана Отступника, 361-363) не поколебали господствующего положения христианства в обществе.

Несовпадение фаз развития двух частей государства стало четко видно после официального разделения империи между сыновьями Феодосия Великого в 395 году. Западная часть, под управлением императора Гонория, деградировала. Рим был взят варваром Аларихом. Ворота завоевателю открыли рабы. Варвары расселялись по Италии, Европе, Африке...

В 449 году ритм Древнего Рима пресекся. В 476 году Западная римская империя перестала существовать официально, когда Одоакр низложил последнего римского императора Ромула Августула и отослал знаки императорского достоинства в Константинополь, в котором уже шестьдесят лет шел настоящий имперский цикл.

Другая судьба была у восточной части империи, которая досталась Аркадию.

С 398 года на Востоке разворачивается бурная деятельность епископа Иоанна Златоуста, "который создал для константинопольской кафедры совершенно исключительное положение, поставив для неё самостоятельные задачи и вполне независимо разрешив капитальный в истории христианской церкви вопрос о национальных языках в богослужении" (Ф. Успенский). (Разрешено служение на национальных языках.)

Запад исчезал под напором варваров, а Восток в это время начинает идеологическую экспансию христианства на этих же варваров. Более того, объединив все силы, Византия выстояла против нашествия готов и даже осуществила грандиозное строительство (все-таки она проходила IV фазу своего восточного цикла) оборонительных укреплений Константинополя (Стены Феодосия, 413 г.).

Мир с Персией и безопасность восточных границ были обеспечены тем, что император Аркадий назначил персидского царя Йездегерда I (399-420) опекуном своего малолетнего сына Феодосия. Восточная модель (даже если это предимперский цикл) не отступила от своих стереотипов – приглашение на царство. Славяне приглашали варягов, индусы – моголов, а вот византийцы взяли в опекуны персов.

Последним событием восточной истории Византии было добровольное сложение с себя регентских полномочий при императоре Феодосии префектом претория Анфимием, прозванного за свою государственную деятельность Великим (обычный титул для деятелей любой четвертой фазы) в 414 г. Регентшей и августой была провозглашена Пульхерия, сестра Феодосия. Длительнейшее царствование Феодосия (408-450), который взошел на престол ребенком, таким образом, объединило окончание восточного цикла и начало имперского развития Византии.

1 ВИЗАНТИЯ (417-561)

Один из парадоксов имперского развития в том, что в самом имперском цикле светская власть безусловно главенствует над духовной, однако целью имперского цикла может быть именно подъем идеологии на новую высоту. Весь цикл посвящен становлению православия, но не столько православия как доктрины, сколько православия как государственной религии. Так в империи политика буквально навязывает одну-единственную идеологию всему миру или хотя бы одной стране.

ПЕРВАЯ ФАЗА (417-453)

Новое развитие идет на фоне старого уклада. Византия усиленно поддерживает иллюзию, что Римская держава едина. Однако различие уже не просто в фазах восточного ритма, теперь уже различаются сами типы ритмов. Пропасть растет. Феодосий II из Византии управляет Римом.

Впрочем, Рим защищать уже поздно, дай-то Бог самому от врагов отбиться... Вандалы, арабы, эфиопы, персы, гунны – угроза исходит со всех сторон, а имперский цикл только начался, силенок ещё маловато. Надежды в основном на дипломатию. "Во все продолжительное царствование Феодосия Византия выходила с большим или меньшим успехом из всех политических затруднений" (Ф. Успенский).

Диапазон политических методов того времени был широк. Так, Феодосий посылал посольство к предводителю гуннов – Атилле – с целью договориться о мире или... подготовить убийство великого завоевателя.

Массы потянулись к политике. В борьбу церковников, придворных клик активно начали вмешиваться партии (прасины и венеты). Их роль повысилась именно во времена Пульхерии и Феодосия. При них партии обзавелись активистами, группами давления, дело доходило до вооруженных столкновений между ними.

В идеологическом плане первая фаза, как и положено, была двойственной – старый уклад сосуществует с нарождающимся. "Строгий тон благочестия, царивший при дворе, и неукоснительное соблюдение христианских праздников, обязательное для всего населения империи, не являлось препятствием для процветания народных увеселений на ипподроме" (Ю. Кулаковский). До глубокой христианизации сознания византийцев было далеко: не было запрещено отправление языческих культов, в империи господствовал "религиозный индифферентизм, формальное восприятие христианства" (Г. Курбатов).

Разумеется, что по главной линии имперского цикла (христианизация) наибольшее продвижение на вершине власти. "Властная и энергичная Пульхерия отличалась пламенным благочестием... Под воздействием Пульхерии императорский двор, по свидетельству современников, стал походить в своем внутреннем обиходе на монастырь" (Ю. Кулаковский). Пульхерия и её сестры дали обет безбрачия, дни во дворце начинались с пения псалмов. По средам и пятницам строго соблюдались посты. Посещались церковные службы.

Сам Феодосий II был ревностным христианином, но он "получил далеко не одно духовное образование. Он изучал греческую и латинскую языческую литературу, астрономию, математику, естественные науки. За искусство письма он получил прозвище Каллиграфа" (С. Шестаков). Основав в 425 году константинопольский университет, он даже не удосужился ввести туда богословие как отдельный предмет. Типичный деятель первой фазы, культурен, образован, приемлет старый мир, но и о новом подумывает.

Однако империя есть империя, и восточной веротерпимости она не приемлет. В 416 году язычникам было запрещено поступать на государственную службу, в 418-м этот запрет распространился на иудеев. Потом еретикам и иноверцам было запрещено иметь свои храмы в столице, отправлять культ.

Христианство, а вместе с ним имперский ритм формируют новое отношение к власти, новый тип власти. Император отныне не бог и не сын божий, он так же, как и все люди, "раб божий". Однако сама власть от Бога и богохранима. Так кресло становится важнее самого властителя, главным же достоинством императора, по сведению византийских источников, был "страх божий".

"Как известно, отсутствие точного закона престолонаследия не раз ставило империю в крайне опасное положение, но нельзя отрицать и того, что это же обстоятельство часто открывало дорогу к власти самым способным государственным людям" (Ф. Успенский). Сказано о Византии, но могло бы быть сказано о петровской России или о СССР, ведь это формулировка закона именно имперского развития. Другое дело, что, как только имперский ритм кончается, подобный закон буквально убивает постимперское государство.

Ну а пока налицо один из важнейших признаков имперского развития долгое и мощное правление. "Нельзя не признать время правления этого императора чрезвычайно важной вехой в судьбах восточной империи. Уже сама продолжительность этого царствования имела большое значение в смысле установления традиций. В течение сорока двух лет одно лицо стояло во главе правления и утверждало монархическую идею на основе христианских воззрений и принципов... Феодосий сердцем чувствовал долг государя и скрепил своим жизненным подвигом свою империю, которая сознавала себя единой христианской державой" (Ю. Кулаковский).

Одной из главных линий всего имперского цикла стало противостояние несториан и монофизитов. Заложено это противостояние было, естественно, в мистической первой фазе. Константинопольский патриарх Несторий (428-431) создает учение о личности Иисуса Христа, которое было названо по его имени несторианством. Несторий считал, что Иисус рожден был человеком и божественную природу принял лишь впоследствии. Реакцией на несторианство стало монофизитство. Оно трактовало соединение двух начал в личности Иисуса Христа как поглощение человеческого божественным. Утвердившись на территории Сирии, Палестины, Египта, монофизитство стало знаменем сепаратизма. Эти территории требовали большей автономии от центра, в перспективе маячило отделение.

Империя бурлила, активизировалось монашество. "В этот чисто богословский спор вовлекались широкие массы. Вся империя пришла в волнение" (С. Сказкин).

В мистической первой фазе не сразу обозначается будущий победитель. В 431 году (14-й год фазы, псевдорешение) на Эфесском соборе несторианство было осуждено. Монофизиты поднялись высоко, требуя все больших и больших прав территориям. На "разбойничьем" соборе 449 года (32-й год фазы, четыре года до революции) в том же Эфесе монофизиты избивали своих противников, сгоняли их с мест, не давали вести протокол и т.д. В государстве восточного ритма все это закончилось бы развалом, для государства с имперским ритмом это был всего лишь набор энергии.

Предвестьем революции стал Халкидонский собор (451 год). На нем был выработан православный символ веры (Бог един в трех лицах; Иисус Христос (Бог-сын) единосущен Богу-отцу. Две природы (божественная и человеческая) существуют в нем в "неслиянном единстве", ставшем государственным вероисповеданием; осуждено монофизитство. Сепаратизм в религиозной форме был запрещен и стал наказуем. На этом соборе восточная церковь получила свою окончательную организацию. В политическом плане церковь была подключена к церемонии избрания императора. Впервые (!) в мировой истории в 451 году в храме святой Софии император Маркиан (450-457) был венчан на царство патриархом. "Обряд коронации с тех пор постепенно входит в обычай во всех европейских государствах" (Ф. Успенский). Так Византия постепенно создавала для всей Европы политическую модель, по сути, модель бытия.

Однако не будем забывать, что духовная власть в имперском цикле лишь прикрытие власти политической. "Таким образом, следует принять, что к половине V века в подготовлявшийся на Востоке строй вошел новый элемент, вступивший в тесный союз с империей, это был константинопольский патриархат. Никак нельзя терять из внимания, что создание константинопольского патриархата есть дело царской власти и что в дальнейшем патриарх Константинополя испытывал на себе следствия исключительных условий, при которых происходили его образование и рост" (Ф. Успенский).

Говоря о резком усилении политики, о смыкании идеологии с политикой, не следует забывать и о третьей сфере – экономике, единственной сфере, несущей в имперском цикле очевидные потери. Особенно хорошо провал имперской экономики должен быть виден на фоне экономического чуда четвертой фазы (если она, конечно, была) предшествовавшего цикла по ритму Востока. Зрелища, развлечения, дань Атилле, огромные средства на благоустройство столицы, в которой было устроено даже ночное освещение, деньги потекли рекой, но без думы о будущем, без экономии.

"Как никогда ранее, Константинополь высасывал соки из провинций, разорял местных рабовладельцев и доводил страну до частых голодовок..." (С. Сказкин).

В дальнейшем экономический беспредел только нарастал, то чрезмерные траты, то, напротив, чрезмерная экономия. Так Анастасий из третьей фазы (491-518) собрал в казне огромные суммы в золоте, при этом полностью вывел его из оборота, что сократило рынок, торговлю, обескровило экономику. Ремесленное население потеряло работу из-за сокращения строительства, отмены зрелищ. Оно медленно разорялось. Анастасию пришлось даже отменить хрисаргир – налог на все доходы, собиравшийся раз в четыре года. Собирать было попросту не с кого.

Юстин и Юстиниан растратили "кубышку" Анастасия как раз к началу четвертой фазы на праздники, зрелища, подарки и угощения. Нам все это напоминает траты Екатерины II по поводу наступления великих времен, а также горбачевско-рыжковские повышения зарплаты, вызвавшие в самом конце третьей фазы взрыв инфляции и резкое понижение уровня жизни.

Кстати, нам, обитателям четвертой фазы, очень полезно знать, что взлет государства при Юстиниане Великом (527-565) отнюдь не сопровождался экономическим подъемом. Напротив, казна была вечно пуста, долг государства огромен, ну а население нищало. Так что тем, у кого свет в окне копейка, лучше поискать места побогаче.

Юстиниан – создатель государства нового типа, христианской монархии, на вновь отвоеванных территориях Италии и Африки, где господствовали отношения частной собственности, пытался возродить рабство, ставшее экономически совершенно бессмысленным.

Пусть любители отождествлять сильную политику с сильной экономикой объяснят, как при величайшем и мудрейшем политике Юстиниане Иоанн Капподокийский додумался до налога на воздух (пространство?) – это ли не символ экономической беспомощности на все времена.

ВТОРАЯ ФАЗА (453-489)

Халкидонский собор (451) – апофеоз сновидческой первой фазы, он был задуман как акт примирения всех территорий империи, всех её вероисповеданий, но "теперь халкидонское вероопределение было началом не мира, а жестокой вражды и разногласия" (Ю. Кулаковский). Такой разворот может принести только вторая фаза, всегда взрывная, всегда внезапная. Монофизитские территории (Египет, Палестина, Сирия) поднялись против центра. Население отказывалось признать халкидонское вероопределение, свергало иерархов, поставленных Константинополем. Начались сражения монахов и ополченцев из сочувствующего населения с регулярными войсками.

"После Халкидонского собора весь Восток пришел в брожение, и только военная сила заставляла местное население признавать церковную иерархию... Народные волнения в Египте, Сирии, Палестине приобрели невиданный размах. Во главе монахов стоял Шенуте, фактически руководивший боевой организацией. Монахи терроризировали византийских чиновников и их местных приспешников" (С. Сказкин).

Из Александрии было изгнано халкидонское (православное) духовенство, александрийский патриарх, поставленный Константинополем, Протерий был повешен и изрублен на куски монофизитами, в Антиохии кафедру дважды силой занимал их ставленник Петр Кнафей. Для его низложения правительству пришлось вводить войска.

Таким образом, остатки двойственности первой фазы во второй уничтожены сразу, борьба жестокая и бескомпромиссная. Вторая фаза это ещё не созидание, а только уничтожение...

Указы императора Маркиана от 452 года фактически открыли эпоху террора. Указы объявляли преследования за споры по вопросам веры. Для еретиков была закрыта государственная служба, их сочинения подлежали сожжению, собрания запрещены, их посещение каралось палками, огромными штрафами, конфискацией имущества, ссылкой, запрещалось устройство монастырей, отправление культа по негосударственному вероопределению.

Борясь за единообразие религии, императорская власть сама поставила себя во главе церкви. Маркиан, Лев, Зинон, императоры второй фазы, уже не смиренные христиане, а яростные бойцы, утверждающие истинную веру силой оружия.

"После Халкидонского собора влияние императора на церковные дела значительно усилилось. Маркиан держал себя так, как будто он был патриархом Константинополя. Права государства на церковное имущество признавались неоспоримыми" (С. Сказкин).

Преемник Маркиана император Лев (457-474) продолжил борьбу императорской власти за единство имперской религии. "Получив в наследство от Маркиана заботу об утверждении халкидонского вероопределения, он оказал твердую поддержку православию в борьбе с монофизитством в Египте и Сирии" (Ю. Кулаковский). Этот император повел непримиримую борьбу и с остатками язычества в повседневной жизни населения. Он издал указ о праздновании воскресного дня (469 год, 16-й год фазы). Воскресные дни всем православным предписывалось проводить "в молитвах и делах благочестия; запрещены были всякие забавы и музыка на всех инструментах" (Ю. Кулаковский).

То же касается и Зинона, боровшегося с узурпаторами (Василиск, Маркиан). "Когда восстановлением своим на престоле Зинон обязан был православной партии, он считал себя вынужденным в своих правительственных действиях высказаться определенно по церковному вопросу" (Ф. Успенский).

Накал этих политико-идеологических страстей был столь силен, а борьба столь бескомпромиссной, что неудачу потерпела попытка Зинона и патриарха Акакия примирить церковные партии изданием в 482 году (29-й год фазы) акта о единении – "Энитоки". "Акт имел целью примирить враждующие церковные партии, но намерения Зинона и патриарха Акакия не оправдались. Монофизиты остались им недовольны за то, что он прямо не высказывался против Халкидонского собора; православные ставили Зинону в вину то, что он принял на себя смелость решать вопросы веры без собора. Таким образом, следствием этого акта внутри империи получилось ещё большее разделение: вместо двух партий явилось три, две крайних и одна средняя" (Ф. Успенский). Чувствуется уже дыхание приближающейся аппаратной третьей фазы.

Было ещё одно следствие принятия "Энитоки", начался официальный раскол с римским папой, длившийся до 519 года (почти до конца третьей фазы). Это очень характерный признак второй фазы, ставится забор, ширма, ведь идет "темное время", время, в котором один уклад (старый) разрушается, а другой (новый) только закладывается.

Ну а теперь о главном – о власти политической. Еще до начала имперского цикла, а также в первой его фазе в Византии усиливалось влияние "готской партии" варварских вождей, находившихся на службе империи. Главой имперской гвардии был гот Аспар. Он поставил на трон Маркиана, заставив Пульхерию после смерти Феодосия выбрать простого воина себе в мужья и соправители. По преданию, он же отравил Маркиана, чтобы поставить новую фигуру на престол – Льва. "Несомненно следует признать то, что в V веке была в Византии серьезная попытка захватить политическую власть и сделать царский престол игрушкой в руках предводителей варварских военных дружин, состоявших на службе империи" (Ф. Успенский).

Аналогичный поворот дел, собственно, и привел Западную Римскую империю к гибели, но в Византии уже вовсю работал ритм с гораздо более сильным инстинктом государственного самосохранения. "Чрезмерное возвышение недавних варваров встретило недовольство в сенате и народе" (Ф. Успенский).

В противовес готам Лев создает свою гвардию из представителей воинственного горного племени исавров. В 471 году (18-й год второй фазы Сталин в такое же время убил Кирова) Лев убивает Аспара и двух его сыновей. За это он получает неофициальное прозвище "мясника", что говорит о характере этого убийства. Император Зинон завершил начатое дело, депортировав готов в Италию, подтолкнув этот народ-войско к походам за новыми землями...

Будущее политическое величие, в первой фазе дававшее ещё очень робкие ростки, во второй уже должно пусть грубо и несуразно встать в полный рост. Признаков если не политической зрелости, то уж самостоятельности и мощи предостаточно. Так, например, первым делом Маркиана по приходе к власти стал отказ платить дань Аттиле. "Как человек военный Маркиан считал оскорбительным для империи то приниженное состояние в отношении к варварам, какое установилось при Феодосии" (Ю. Кулаковский). Однако отказ платить дань должен был навести на Византию полчища Аттилы, но этого не случилось, Маркиан выбрал очень удачный момент, Аттиле было не до Византии, он замышлял поход на Запад. Смерть же завоевателя (случайно или нет) совпала с моментом начала второй фазы Византии (453) и вовсе сняла опасность с северных границ. "Теперь на северной границе империи настали новые отношения, менее тяжкие, чем прежде, так как варварские народы не были объединены сильной единой властью, а преемники и наследники Аттилы разбились на улусы" (Ю. Кулаковский).

Вспомните, как достаточно слабая в военном отношении Иудея во время имперских циклов умудрялась отвести от себя разорительные нашествия. Такое впечатление, что империю и Бог хранит, впрочем, вспомним поговорку: "Береженого и Бог бережет". Энергетика государства с имперским ритмом на порядок выше вяло текущей пульсации восточных и западных государств, а стало быть, сам факт существования имперского государства пугает и отгоняет потенциальных агрессоров.