Текст книги "Встреча с поэтом или Размышления математика"

Автор книги: Григорий Рейнгольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Хоть денег, наверное, хватает, – сказал Евгений Иванович, посетовав на учительскую зарплату.

Сергей Петрович сказал, что нет: конкуренция большая, плохо работать без тамады.

Евгений Иванович узнал, что в группе по обслуживанию торжеств хорошо иметь тамаду, ведущего на празднике. Он рассказал о своем опыте произнесения тостов, и Сергей Петрович вдруг предложил:

– Иди к нам тамадой!

– А у меня получится? – спросил Евгений Иванович, волнуясь.

– Не боги горшки обжигают, – ответил Сергей Петрович.

– Но я не хочу уходить из школы, – сказал Евгений Иванович. Работу свою он все-таки любил.

– А зачем уходить? У нас работа по вечерам и не каждый день, – сказал Сергей Петрович.

В жизни Евгения Ивановича произошли изменения. Один-два раза в неделю он вместе с Сергеем Петровичем и его группой ходил в ресторан на различные торжества.

Понимая ответственность своей новой работы, он готовился к ней тщательно.

Заранее у организаторов банкета он выспрашивал все подробности о виновниках торжества, о предполагаемом составе гостей, их вкусах и так далее. Сочинял тосты к каждому торжеству в отдельности, искал подходящие стихи и цитаты из классиков, и это оказалось очень интересным занятием. Все это он записывал на бумагу, получалось что-то вроде плана урока. Разумеется, во время застолья он его не доставал из кармана, надеясь на свою память. Гостям казалось, что тосты произносятся экспромтом, что они присутствуют при рождении мудрых мыслей.

Порой приходилось и отступать от заранее продуманного плана в интересах дела, ведь нельзя заранее всего предусмотреть. И экспромтам было место! Попадались такие компании, где и без него было достаточно краснобаев и приходилось больше слушать (и учиться!), чем говорить. Бывало, ему приходилось спасать положение.

Шла свадьба, но многие сидели с похоронными лицами. Евгений Иванович скоро понял, в чем дело. Причиной свадьбы двух юных созданий, студентов первого курса, была беременность невесты. Родители жениха и невесты сумрачно глядели друг на друга, и в воздухе попахивало скандалом. Многочисленные, но случайные гости с обеих сторон, понимая это, чувствовали себя неловко. Первый, вроде бы умный и душевный тост Евгения Ивановича, не произвел должного эффекта. Не улучшили обстановку и краткие тосты отцов, состоявшие из стандартных пожеланий.

Надо было что-то предпринимать: среди публики некоторые уже успели набраться, и это усугубляло предгрозовую атмосферу. Евгений Иванович поднялся, попросил всех наполнить бокалы, и, дождавшись тишины, сказал:

– Мой тост будет краток. У поэта Николая Доризо есть такие стихи:

Не знаю, сколько жить еще осталось, Но уверяю вас, мои друзья:

Работу можно отложить на старость, Любовь на старость отложить нельзя!

Гости от души аплодировали, на их лицах впервые за вечер появились улыбки.

Многие из них тоже поздравили молодых. Звучали песни под баян Сергея.

Потом начались танцы. Отец жениха, расстегнув пиджак, что-то громко, сквозь музыку говорил отцу невесты. Они вместе курили и выглядели друзьями...

Как-то на юбилее директора крупного завода, жена его, женщина простая, сделала при всех замечание мужу:

– Хватит тебе пить, а то напьешься как прошлый раз, я тебя домой не потащу, в вытрезвитель попадешь...

Сказано это было очень громко и грубо. Многочисленные подчиненные юбиляра почувствовали себя неловко. Сам министр, недавно посетивший их завод, не позволял себе такого тона по отношению к директору, по крайней мере, в их присутствии. Они, конечно знали за ним слабость к выпивке, но чтоб так грубо, в присутствии посторонних людей, подчиненных одергивать пожилого, уважаемого человека! Да к тому же он еще совсем прилично выглядит, ни в одном глазу.

Директор от неожиданности стушевался, он знал, что если попытается осадить свою супругу, то может возникнуть скандал, но и терять лицо перед своими работниками он тоже не мог. Возникла неловкая пауза... Впрочем, для Евгения Ивановича этот случай оказался нетрудным. Как часто бывает в ответственный момент, его осенило, и он выдал экспромт:

– По этому поводу я хочу произнести тост, – рюмки быстро наполнились, у человека есть два белых врага: соль и сахар. И всего лишь один белый друг, – он выразительно посмотрел на свою рюмку с водкой. Все засмеялись. – Да, один белый друг – водка, Так давайте, за нее и выпьем!

Если позволяла обстановка, Евгений Иванович любил пофилософствовать, иногда довольно рискованно:

– Сегодня мы присутствуем при рождении новой семьи... Я надеюсь, что Саша и Маша проживут всю жизнь вместе и будут счастливы, что их семья не распадется вскоре, как это происходит со многими молодыми, да и не только молодыми семьями.

Почему распадаются браки? Потому, что это вполне естественно. По прошествии некоторого времени жена неизбежно надоедает мужу, он находит в ней много недостатков, которых раньше не замечал. Его тянет к другим женщинам. И жена отвечает ему взаимностью. Она сравнивает своего благоверного с другими мужчинами, и сравнение это оказывается не в его пользу. Что может заставить мужчину и женщину прожить вместе всю жизнь? Ничего. – В этом месте тамада переводил дух и решал, не пора ли выходить из пике. Пора. Невеста и ее мать нервничают. Он продолжал:

– Ничего, кроме Любви! Любви, которая побеждает бытовые неурядицы, вздорные размолвки, болезни и даже Время. Маша и Саша, любите друг друга, и вы будете счастливы! – Бурные аплодисменты.

Правда, в самом начале карьеры тамады у Евгения Ивановича возникла одна проблема. Произнося тосты, надо было пить. И пить много. С этим у учителя были большие трудности: он не был силен в выпивке. Напиваться до свинского состояния тамаде стыдно, но это было бы неизбежно, если бы количество выпитых рюмок равнялось количеству произнесенных тостов. Да и приходить с похмелья в школу было немыслимо. После того, как с одной из первых свадеб его, лыка не вяжущего, привезли домой на машине (хорошо, что дело было в пятницу, и утром не надо было идти в школу), этот вопрос встал ребром. Как быть? Бросать работу, которая успела полюбиться и обещала дать худо-бедно еще 1-2 учительских заработка?

Нет.

Евгений Иванович придумал. Начиная произносить тост, он держал рюмку в руке.

Однако, поскольку говорил он долго, рюмку потихоньку ставил обратно на стол.

Когда же надо было пить, он брал со стола заранее налитый бокал с прохладительным напитком. Таким образом, спиртного он почти не пил, в отличие от своих товарищей-музыкантов.

Еще одну проблему удалось решить. Тамаде по должности надо вести себя расковано, шутить, петь (а петь он очень любил и пел неплохо, в молодости даже немного играл на баяне), приглашать дам на танцы. А танцевать он совсем не умел и очень стеснялся. Жена выручила, она танцевала хорошо. Примерно с месяц перед сном, минут по двадцать учила она мужа танцевать вальс, и результат получился вполне приличный. Как только начинала играть музыка, он первым приглашал на танец даму, что, правда, скоро начало вызывать ревность супруги – иногда он брал ее с собой на вторую работу...

Без своей второй работы он уже не мог, и деньги были не главной причиной, хотя благодаря ним положение учителя в семье несколько укрепилось. Главным было то, что он почувствовал себя Человеком. Которого уважают. Каждое слово которого боятся пропустить. Мудрые мысли и шутки которого повторяют люди.

– Вы можете спросить меня: отчего зависит крепость брака? От правильности распределения ролей между супругами. Муж должен быть хозяином в семье, – пауза, – жена – хозяйкой. Но ни в коем случае не наоборот!

Неуместная мысль пришла вдруг ему в голову: "А в моей семье разве так?.."

Но время для таких раздумий было явно неподходящее, свадьба под его руководством в разгаре...

Однажды, на серебряной свадьбе известного в городе коммерсанта, где было много "новых русских", к Евгению Ивановичу подошел "крутой", довольно развязный молодой человек.

– Слушай, кореш, ты тут какие бабки зашибаешь? – спросил он.

Такое обращение покоробило учителя, и он уже собрался с достоинством ответить:

– Молодой человек, мы с вами на брудершафт не пили!

Но, глядя на лицо парня, он подумал, что, пожалуй, тот и слова такого не знает, "брудершафт". Да и обратился он довольно дружелюбно, просто такая манера общения. Евгений Иванович ответил не сразу:

– От пятидесяти до ста тысяч, в зависимости от времени. А почему вы, на этом слове он сделал ударение, – об этом спрашиваете?

– Я хочу тебя... вас пригласить в похоронное бюро "Последний путь", у меня там свой пай. Речи произносить на похоронах и поминках больших людей. Ты... вы там гораздо больше получать будете, да не рублями, а баксами. Речи вы произносите классно, просто угарно.

– Спасибо, но я не хочу, да и не смогу, – твердо ответил тамада. Мысль о том, чтобы разглагольствовать на чужих похоронах, при чужом горе, была ему омерзительна... Чтобы отделаться от настырного молодого человека, он подозвал Сергея с баяном и предложил всем:

– Давайте песню споем, сере-ебрянные сва-адьбы...

Однако, нехорошее чувство прошло не сразу. "Крутой" еще несколько раз подходил к нему со своим предложением, но так и не понял причины отказа...

Жизнь Евгения Ивановича и его семьи стала значительно легче благодаря его второй работе. Он мог теперь позволить себе купить цветы и подарки жене и теще к Восьмому марту и Дню рождения. Мог купить бутылку шампанского и коробку конфет просто так, без особого повода. Жене он отдавал теперь кроме своей учительской зарплаты еще столько же, а то и больше. Появилась возможность регулярно, хотя и понемногу помогать двум замужним дочерям, ведь молодым семьям приходится особенно тяжело. Какое приятное чувство испытывал Евгений Иванович, покупая подарки внукам! Ругани и ворчания из-за денег стало значительно меньше, хотя нельзя сказать, что их не стало совсем, ведь многие знакомые, родственники и соседи жили богаче. Когда жене наконец-то справили новое зимнее пальто (в старом она проходила лет пятнадцать), драповое с воротником из норки, она сказала:

– А Петя жене из Парижа шубу привез, чего ей не жить...

Даже отношение к Евгению Ивановичу на работе со стороны начальства и коллег несколько улучшилось, потеплело, что ли. Когда поздравляли завхоза школы с сорокалетием, неожиданно вспомнили и о нем, и, хотя и трехмесячным опозданием, поздравили тоже, открытку подарили...

А жизнь шла своим чередом...

– Что я могу сказать о Константине Макарыче? – говорил Евгений Иванович, провожая на пенсию главного бухгалтера большого завода. – Почти сорок лет на нем держалась вся бухгалтерия вашего завода! Мало кто знает, что это такое. О чем думают простые люди, уходя с работы в конце недели? О даче, о рыбалке, о домашних делах... А о чем думает главный бухгалтер? У него всегда три заботы:

чтоб актив сошелся с пассивом, дебет с кредитом и сальдо с... бульдо, Как и планировалось, хохот присутствующих не дал Евгению Ивановичу продолжать, и он терпеливо ждал, когда гости и юбиляр просмеются. В дальнейшем он показал всем, какой Константин Макарыч замечательный человек, как всем повезло, что судьба свела их с ним, и, вообще, какие они все хорошие люди...

Как всегда после банкета, он шел домой пешком по вечернему городу в приподнятом настроении, преисполненный сознанием собственной значимости. Новая работа изменила даже его облик. Совсем другим стало выражение лица. Торопливая, суетная походка опаздывающего на первый урок учителя, боящегося нагоняя завуча, сменилась на солидную поступь знающего себе цену и имеющего в кармане деньги человека. Очень кстати пришлась небольшая бородка, которую он недавно отпустил.

Евгений Иванович и вправду начал верить в свою мудрость, в способность своими речами не только развлечь людей, но и улучшить их и их жизнь... Но вдруг он опять призадумался: "Если я такой мудрый, то почему я сам так живу? Почему меня не уважает даже жена? Ведь я типичный подкаблучник!" От этой беспощадной мысли он даже остановился посреди улицы, и прохожие с удивлением посмотрели на него.

41. Совесть

(из истории налоговой службы)

Случаются же в жизни невероятные вещи! От трех разных, не знающих друг друга людей, я услышал в разное время очень похожие истории, которые показались мне интересными. Слушайте.

Отец вернулся с фронта инвалидом. Жили мы в деревне. Какой из инвалида в деревне работник, какой добытчик? Но отцу повезло. Его вызвали в сельсовет и предложили должность сборщика налогов. Это очень большая должность. Сборщик налогов – как милиционер. Он тоже ездит на коне, и его тоже все боятся. Он тоже получает от государства зарплату. Это тебе не колхозник. Живи да радуйся!..

Но не получился из бати начальник. У кого он должен был отбирать на налоги последнее? У вдов своих погибших товарищей. У их детей. У таких же, как он фронтовиков. Соседям в глаза стыдно было смотреть. А начальство требует.

Помыкался отец и отказался от выгодной службы. Сдал коня, пренебрег зарплатой, пайком... Пошел обратно в колхоз. Как все. И до самой смерти об этом не жалел.

42. О цензуре

Один популярный певец сказал как-то в телеинтервью:

– В советские времена каждая песня должна была пройти утверждение на художественном совете, и только после этого ее можно было петь. Цензура была строжайшая. Теперь полная свобода, хорошо!

Через несколько дней я услышал по телевизору новую песню в его исполнении и очень пожалел, что рядом оказались мои дети, хотя время было еще детское.

А может, цензура нам все-таки нужна, подумал я, для того, хотя бы, чтоб пресечь нецензурщину?

43. Мечта о счастье детей

Эта смешная и грустная история произошла в одном очень дружном коллективе.

Почти все его работники, вернее работницы, были примерно одного возраста, от сорока до пятидесяти, и почти у всех тогда дети вступали во взрослую жизнь, учились в вузах, заводили семьи. У кого позже, у кого раньше. У кого уже родились внуки...

Это было главной темой всех разговоров и вызывало всеобщий интерес. Одни гордились успехами своих детей, другие переживали неудачи своих...

Как-то одна женщина пришла на работу и рассказала всем, что ее сын после успешного окончания института направлен в аспирантуру, да не куда-нибудь, а в Москву. В этом по настоящему дружном коллективе не принято было завидовать, и все радовались за ее сына, которого хорошо знали, как за своего. При встречах всегда узнавали, как мальчик устроился в Москве, как продвигается работа над диссертацией, как вообще живет? Через некоторое время счастливая мать сообщила, что ее сын женится, да не просто на москвичке, что по тем временам считалось большим счастьем (так как давало постоянную прописку в Москве), а на известной молодой артистке, сыгравшей главную роль в новом нашумевшем фильме.

Счастью матери не было предела. Все ее поздравляли и радовались вместе с ней, пеняя при этом на своих непутевых детей. С полгода только об этом и шли разговоры...

Но оказалось, что все это обман: ее сын никуда не уезжал, так как был распределен в свой родной город и на более скромную работу. И пока еще не женился. Все были удручены. Все восприняли это как свое горе, и никто не злорадствовал. Никто не задавал бедной матери лишних вопросов. Никто не смеялся...

Не буду смеяться и я. Над матерями грех смеяться. Все их думы, все их мечты – лишь о счастье своих детей. Бедная мать настолько сильно желала счастья своему сыну, что выдала желаемое за действительное. Но разве то, о чем она мечтала, и есть Счастье? Неужели счастье в том, чтобы навсегда покинуть свою родину?

Неужели счастье в "красивой жизни", которую, по слухам, ведут артисты?

44. Отчего умирают деревья?

– Папа, отчего умирают деревья? – спросил старший сын.

Я взглянул в окно автобуса, на котором мы ехали, и увидел молодую засохшую березку среди зеленых ровесниц. Подумав, я ответил:

– Причины, как и у людей, бывают разные: старость, болезнь, несчастный случай или просто такая судьба.

45. Настоящий профессор

Однажды мне случилось лежать в больнице. В то время там как раз проходили практику студенты. Как и положено, им поручали ставить уколы и делать прочие лечебные процедуры больным, ведь на то и практика, чтоб учиться. Однако, несознательные больные не хотели этого понимать и в страхе разбегались при появлении практикантов. Они постоянно рассказывали друг другу страшные случаи о неудачных действиях юных медиков: проколотых насквозь венах, занесенной инфекции... Не берусь судить, насколько это соответствовало истине, но я тоже побаивался будущих врачей...

Однажды, во время очередной "тревоги", когда кто-то из больных сказал, что в нашу палату направляются студенты, я заметил, что один больной, в отличие от других, никуда не бежит. Я сразу вспомнил отрывок из "Василия Теркина", где знаменитый солдат не поддался панике во время бомбежки и даже сбил из винтовки вражеский самолет. Это меня настолько поразило, что я замедлил шаг и спросил чудака, почему он не убегает, неужели, подобно Теркину, он рассчитывает оказать сопротивление? Однако я услышал в ответ:

– Если все убегут, то на ком же студенты будут учиться? А без практики они не станут настоящими специалистами. Я сам преподаватель и знаю, что такое практика...

Я в то время был еще слишком молод и, хотя против этих доводов ничего сказать не мог, не нашел в себе сил на такое самопожертвование и успел-таки перед самым приходом практикантов улизнуть из палаты...

Позже я узнал, что чудаковатый больной – это известный профессор-геолог Золотарев.

46. Несчастная любовь

До чего только не доводит мужчин несчастная любовь!

Одни начинают писать стихи и становятся поэтами.

Другие начинают пить водку и спиваются.

А третьи совмещают и то, и другое.

47. Любовницы

Счастлив тот, кто, полюбив в молодости Женщину, пронес вместе с ней свое чувство через всю жизнь.

Однако, одна Женщина, даже самая прекрасная, не может заполнить собой всю жизнь мужчины, всю его душу, его сердце, как бы он ее ни любил.

И чего-то еще просит душа, и к чему-то еще рвется сердце, и куда-то еще устремляется взор...

И заводят многие мужчины себе любовниц:

Для одних это творчество, любимая работа.

Для других – охота или рыбалка.

Для третьих – спорт.

Для четвертых – игра.

Для пятых – выпивка...

А для кого и... другая женщина.

48. Слон и Моськи

(вторая часть известной басни)

Предисловие

Однажды в телевизионной рекламе я услышал, что один современный писатель взял на себя смелость дописать за Льва Николаевича Толстого роман "Война и мир", назвав свой труд "Пьер и Наташа". Первой моей мыслью было: "Какая наглость!"

Однако, по прошествии времени, мысль о дописывании за классиками уже не представлялась мне столь дерзкой. В самом деле, спрашивал кто-нибудь у Льва Толстого его мнение?

Очевидно, что нет. Так с чего вы взяли, что такое соавторство ему бы не понравилось? Так вот, я не удержался от того, чтобы написать продолжение басни Ивана Андреевича Крылова "Слон и Моська". Поскольку во второй части действует уже не одна Моська, а много, то и называется она "Слон и Моськи". Для тех, кто не читал или не помнит, напоминаю содержание первой (написанной Крыловым)

части:

Во время прогулки по улицам Слон был облаян Моськой. В ответ на замечание Шавки о неэтичности такого поведения, Моська ей чистосердечно призналась, что облаивать Слона, который по причине разности весовых категорий не станет отвечать ни словом, ни действием, а может, из-за своей толстокожести и занятости своими мыслями, вовсе не обратит на нее внимания, занятие совершенно безопасное и в некотором смысле почетное, так как в глазах других собак и зевак, она (Моська) как бы становится равной (или почти равной) Слону, попадая "без драки в большие забияки". На этом, собственно, действие первой части и заканчивается.

Часть вторая

Откуда ни возьмись, появилось еще несколько Мосек. Одни из них пришли на помощь первой, уже охрипшей Моське, и принялись облаивать Слона. Другие, напротив, сочли своим долгом за Слона вступиться, и бросились на первых Мосек. Дошло и до драки. Все окрестные собаки сбежались посмотреть на это. Да и зевакам, которым уже надоело смотреть на Слона, новое зрелище понравилось гораздо больше...

А Слон, кажется, ничего не заметил. Поглощенный своими мыслями, он не торопясь шел своим путем...

* * *

Ну вот и все, что я хотел поведать вам.

Дай Бог побольше толстокожести Слонам!

49. Слабости гениев

В школе обычно учат, что гении это люди на порядок выше нас, небожители, которым почти все человеческое чуждо. Однако, к сожалению, это не так. Узнавая в молодости о человеческих слабостях гениев, одни в них разочаровываются, не прощая ничего. Другие стараются об этих слабостях не думать и вообще предпочли бы не знать о них. Но находятся такие, которые начинают гениев больше уважать.

Ведь каждый ищет то, что ему ближе и понятней.

Для одних Пушкин – донжуан, Некрасов – картежник, Есенин – пьяница...

А для других это любимые Поэты.

50. Наука и искусство

– Что еще можно написать после Пушкина? – спросил как-то один литератор.

Ответ для всех был очевиден: "Ничего!"

Но потом я подумал, а как обстоит дело в науке? После Ньютона можно открыть что-либо новое? Но ведь давно уже открыли! Да и Эйнштейн оставил больше вопросов, чем ответов. Так, неужели то, чем занимается Наука, сложнее того, чем занимается Искусство?

51. Парадокс

Начинающий литератор показал свои опусы друзьям. После вежливых комплиментов они высказали критические замечания:

– Ты пишешь очень сухо, – сказал первый.

– У тебя много воды, – сказал второй.

– Ты слишком много и сложно рассуждаешь, – сказал первый.

– У тебя мало мысли, – сказал второй.

"На всех друзей не угодишь", – подумал литератор. Лишь гораздо позднее он понял, что оба друга были правы.

52. Перестройка

Новый Хозяин решил сделать небольшой ремонт дома. В этом доме он прожил всю жизнь, но, став наконец-то главой семьи, решил кое-что изменить, так как прежний глава по старости и дряхлости все запустил. В начале казалось, что достаточно побелить и покрасить. Однако, во время покраски стала отлетать старая штукатурка. Было решено временно отложить покраску, отодрать старую штукатурку, оштукатурить заново и продолжить покраску. Чем и занялись с энтузиазмом жильцы с Хозяином во главе. Некоторые из них, правда, были недовольны разведенной грязью и шепотом говорили друг другу, что Хозяин не в себе и что при прежнем Хозяине было спокойней. Но их заклеймили как врагов Перестройки, как уже был назван ремонт. Когда наиболее ретивые работники отскребали старую штукатурку там, где она хорошо держалась и где можно было не трогать, выпал кирпич.

– Надо некоторые кирпичи заменить, – провозгласил Хозяин, -еще крепче стены будут!

Было решено произвести замену кирпичей в стенах, после чего вернуться к штукатурке и покраске. Ропот усиливался. Во время замены кирпичей одна из стен рухнула, так как работники, не согласовав действия между собой, вытащили сразу слишком много кирпичей. Но это не могло уже образумить Хозяина, который распорядился построить стену заново, сказав при этом, что новая будет лучше, на то и Перестройка.

Произошло непредвиденное. Среди работников были жильцы соседних комнат. Им пришла в голову идея поставить новую стену не там, где стояла старая, а так чтобы увеличить свою комнату. Каждая из комнат страстно желала увеличиться за счет соседей, утверждая, что старая стена была возведена неправильно.

Мирно договориться не удалось, и возникла потасовка. Хозяин, пытавшийся сначала на них прикрикнуть, чтобы они прекратили безобразие и продолжали работу, а потом, когда его никто не послушал, разобрать конфликт, стал врагом для обеих враждующих сторон. Как и для недовольных Перестройкой, которые уже не тихо роптали, а громко возмущались. Сравнивая прежнюю спокойную и достаточно сытую жизнь с новой, они требовали вернуть все на свои места. А разрушены были уже все стены, и шел непрерывный спор о том, насколько правильно древний Большой Хозяин распланировал комнаты. По всем законам физики, в результате разрушения стен, рухнула крыша. Напрасно Хозяин уговаривал жильцов строить новый дом на старом фундаменте, раскритикованном почти всеми жильцами. Разные группы жильцов отделялись для постройки своих, только своих домов, они не могли больше видеть прежних соседей. Никто из них не пригласил Хозяина строить с ними свой новый дом.

Но начался дележ нажитого предками добра, а значит и новые драки...

* * *

Вот такая грустная история произошла с жильцами одного старого доброго дома.

Впрочем, она еще не закончена.

53. Что может быть хуже тюрьмы?

Ничто не может быть хуже тюрьмы. Это наихудшее устройство человеческой жизни. На первый взгляд. Я постараюсь опровергнуть это мнение.

Что такое тюрьма? Это место, где люди, которые в нем содержатся (не по своей воле), лишены свободы, то есть возможности самим решать свою судьбу. Если в тюрьме хорошее начальство, то заключенные обеспечены питанием, одеждой, кровом.

Не по высшему разряду, конечно, но обеспечены. Их заставляют работать, и они не проводят время в праздности (хотя, конечно, подневольный труд не может быть очень хорошим). При хорошем начальстве им обеспечена относительная безопасность.

Начальство заботится об их моральном облике: имеется церковь и клуб. Но хорошее начальство – это строгое начальство. Заключенным постоянно напоминают их место.

И представьте, однажды они поднимают бунт против начальства. И случается чудо:

они сразу побеждают. Начальство и охрана убегают, испугавшись кровопролития, да еще и оставляют все оружие. Предводитель бунта становится начальником, он обещает своим товарищам новую хорошую жизнь. Все в восторге, никак не могут надышаться долгожданной свободой!..

Но что это? Проходит несколько дней, а жизнь не становится лучше. Нечего есть, так как еду давала работа, а новая власть работать никого не заставляет, и никто не работает. Да и организовать работу новая власть не может. Рвется одежда, а новой, как и еды, на всех не хватает. Начинается зима, а топливо не запасено.

Новый начальник жестко пресекает любые проявления недовольства. Но находится новый претендент на власть, и начинается война. Оружия хватает! Про церковь и клуб давно забыли...

Тюрьма – это плохо, очень плохо, спору нет. Но, кажется, то, что получилось, еще хуже.

54. Неудачное сравнение

Бывая на природе, мы все чаще застаем наши любимые места в самом плачевном состоянии: разбросанные консервные банки, бутылочные осколки, порубленные и просто поломанные без всякого смысла деревья и кусты, пожарища... Ну зачем, спрашивается, разжигать костер далеко от воды?..

– Напакостили как свиньи! – сказал я как-то в сердцах, когда мы с сыновьями увидели, что стало с грибной полянкой, которая так понравилась нам в прошлом году.

– Папа, ты неправильно говоришь, – сказал Олежка, – разве свиньи так делают?

Надо говорить: "Напакостил как человек!"

55. Арбат без Окуджавы

Арбат времен Перестройки произвел на меня огромное впечатление. Это совершенно особый мир, в реальность которого невозможно поверить, не увидев его своими глазами.

Первое впечатление – вседозволенность. Арбатские поэты, то есть люди, проводящие там все время и весь световой день читающие гуляющей публике свои стихи, открытым текстом проклинают и ненормативной лексикой оскорбляют всех, включая Президента. При старом режиме их посадили бы на пятнадцать лет за антисоветчину или на пятнадцать суток за хулиганство, но теперь они герои. Особенно нравится публике матерная ругань.

Второе впечатление – убогость. Стоит мордастый парень с гармошкой, говорит, что приехал аж из Владивостока, чтобы потешить московскую публику. Он поет частушки и песни собственного сочинения, газетные статьи, неумело зарифмованные. Да и с музыкой у него явно нелады. Но изо дня в день радует он народ своим искусством.

Вот он объявляет публике, что сейчас новая песня родится у нее на глазах.

Начинает играть мелодию (у него все песни на один мотив) и выдает первые две строфы, после чего долго и мучительно пытается закончить четверостишие в рифму.

Тут уже не до смысла. Получилось что-то вроде:

Я в Москву приехал к вам Посмотреть, живете как.

И увидел, что у вас Тут такой же бардак...

Начинает петь и сочинять второй куплет и слышит:

– Парень, сначала сочини, а потом споешь.

Впрочем, кое-какую мелочь на куплетах ему заработать удалось. Есть, конечно, здесь и настоящие артисты, вынужденные зарабатывать на улице, но их немного. Они как таежные родники, к которым примешался бурный весенний поток. Грязный, мелкий и шумный. Надеюсь, что временный.

56. Размышления математика

Читаю в газете статью всемирно известного писателя. Он сетует, что в результате очередного раскола российский народ разделился на патриотов и демократов.

Ловлю себя на мысли, что тут что-то неладно. Деление такое не менее абсурдно, чем у всемирно известного политического деятеля на русских и юристов. С таким же успехом можно поделить людей на рыжих и толстых, на высоких и молодых...

Слабо с математикой у авторов таких делений!

Кто такие патриоты? Люди, которые любят свою Родину. А кто такие демократы?

Сторонники демократической формы правления в противовес авторитарной. Не хочу вдаваться в то, какая из этих форм лучше. У приверженцев каждой из них есть свои доводы. Однако, можно ли у демократов отнимать право любить Родину? Как и у сторонников любых других политических взглядов. Можно ли допустить, чтобы слова демократ и патриот стали ругательными?

Можно быть демократом и патриотом одновременно. А можно и, предпочитая авторитарность, свою страну не любить. Вспомним историю.

Иркутск 1994-1998