Текст книги "Мелькание жизни между капель дождя"

Автор книги: Григорий Хорошко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Григорий Хорошко
Мелькание жизни между капель дождя

Бытие. Деньги. Постижение.

Бытие – мечта; смысл; кураж!

Деньги – влияние; источник; осуществление!

Постижение – вера; лицо; достоинство!

Приятного чтения!

Что делать, когда не знаешь, стоишь ли ты на распутье или же движешься в том направлении, которое рано или поздно, но всё же приведёт тебя к той заветной мечте, о которой ты так долго размышлял и наконец смог постичь? А может, когда мечта станет наконец осязаема, она не покажется столь же волшебной, а окажется что она просто всегда была рядом, просто мы сами этого не замечали, а в некоторых случаях не желали замечать? Или же виной всему служат какие-либо бытовые факторы?

Всё это – относительно!

Всё, что непосредственно, связанно с нашей жизнью и ничьей более, зависит от нас самих. Не от нашего происхождения, ни от того, как складываются звёзды на небе и не от предрассудков, которые мы сами забиваем себе в голову, желая найти оправдание тем или иным действиям и событиям в нашей жизни.

Достигнув чего-то по-настоящему хорошего того, что мы постигли сами, нас распирает от невероятного чувства гордости и, даже, некоторой алчности, которая в связке с самолюбованием делает из нас врагов самим же себе. А потерпев неудачу, так и норовит переложить ответственность за собственные ошибки на чужие плечи. Человек, которому не хватает духа принят собственные ошибки, как данность и пережить их с мужеством доказав самому себе, что в нём имеется, хоть малая капля достоинства – не сможет и доказать окружающим свою человечность, так как не желая признавать свои недостатки, он не сможет принять и свои достоинства.

Так всё-таки, главный вопрос всего состоит в том, кто мы: мы капли, сам дождь или же мы что-то такое особенное и недосягаемое для остальных, помимо нас то, что может осязать, понять, пережить и почувствовать всё то, что не под силу ни одному живому существу на всём белом свете помимо нас самих?

С первого взгляда, кажется, что нам вполне себе спокойно будет присуща роль капель. А что? Их много. Они также малы в пучине мироздания, как сами люди. На них всем плевать, кроме тех случаев, когда они начинают слишком докучать, делая нас промокшими до нити или же в тех случаях, когда жажда просто убивает человека настолько, что за лишнюю каплю дождевой воды он просто готов пойти на преступление. Вроде, когда капля одна, она уязвима, но, когда их становится много, после того как из их сотен, тысяч и миллионов образуется целый ручей, эти мелкие капли уже не кажутся столь мелкими, уязвимыми и беззащитными. Но всё равно, так или иначе, их жизненный баланс довольно отличается от нашего. Капли становятся едиными не вольно. В то время как люди знают с кем они хотят связать свою судьбу, а с кем нет. Порой именно эта возможность выбирать и оказывается причиной наших неудач, всевозможных ошибок или пороков, но в тоже время и служит на руку, застерегая от собственных же действий.

С другой стороны, человек, по понятным причинам, не может быть самою сущностью дождя. Так как он и самим собою толком управлять и не может. Куда ему до таких великих и необыкновенных природных вещей, как до бытия дождя. Он уноситься ветром. Пролетая не один километр. Он несётся туда, куда ему не приказывают нестись вместе с облаком, а туда куда он сам избирает себе путь, до того места, где он сочтёт нужным пролить свои бодрящие и прохладные струи.

Итогом всего выходит, что человек, как нельзя, подходит именно что ни на есть под третье обозначение. Ведь мы столь неоднозначны, столь свободны и непостоянны, что сами не можем ручаться за те или иные действия и решения, совершённые нашими же руками. Всё бытие, вся сущность, мрак, пороки и благодетели человеческие – всё это прогулка меж капель вездесущего дождя, проливающегося по нашим беззаботным душам!

Именно эта дилемма тревожила Михаила. Его голову всегда поглощали самые разные мысли, от которых у многих других, но только не у него самого, голова бы уже пошла кругом. Именно эти мысли, которые не приносили ему никакого прока в жизни, по его мнению, так или иначе приводили его к тому или иному умозаключению, которое, на самом деле, играло невероятно значимую роль в его жизни, хоть он сам и не желал этого признавать, относясь к тараканам в своей голове, как к самым обычным попыткам доказать самому себе, что ты умеешь мыслить.

В наше любопытное и яркое на всевозможные события, но всё же слишком углублённое в себя время, попытка мыслить с самим собою уже может считаться проявлением не абы какого мужества.

Когда голова забита чем-нибудь особенным, что поймёшь только ты, весь мир, вместе со всеми заботами, проблемами и докучающей насущностью становятся столь мелочными, что ты стараешься не предавать им значения, словно находя спасательный плот для угнетённой души, в миг ярого и безжалостного шторма, когда все надежды на спасения угасают и ты, вот вот, готов подчиниться воле собственной судьбы, как вдруг из неоткуда появляется небольшой плотик, спасающий тебя от всех тех ужасов и душевных переживаний, что ты пережил, одаривая самым необыкновенным и великодушным даром, который только может дать тебе в этом мире не воодушевлённый предмет – надежду!

Именно вера в то, что он самостоятельно может справиться со всем тем, что обрушивается на его голову, и предавала крепости духа Михаилу, делая его настолько устойчивым ко всем жизненным конфузам, что мир вокруг него становился настолько компактным и комфортным, ради которого в самой глубине души просыпалось неистовое желание жить!

Михаил ехал тёмной, невидимой ночью в автомобиле. Ночь, чёрная, как чернила каракатицы, загадочная и неповторима, могла одновременно запугивать, приободрять, дарить чувство непоколебимости, совмещая его с беспристрастным ощущением свободы, тишины и невероятного умиротворения всех живых существ, растений и погоды, гармонирующие со всем окружающим их необъятным миром.

Автомобиль не принадлежал Михаилу, но это не имело совершенно никакого значения, так как мужчина просто ехал по ночной дороге, не обращая внимания ни на что, помимо собственного голоса, который, словно колокол в праздничный день старался отвлечь его всевозможными, порою, бестолковыми мыслями о тех вещях, по большей части, его абсолютно не касающихся, но в тоже время, действующие невероятно импульсивно и нагнетающее на подсознание.

Мир, в те обыкновенные, но очень запоминающееся моменты, казался столь малым, на фоне небесных тел, бездвижно, но в тоже время невероятно ярко отблёскивающих на удивительном ночном небе, и беззаботно расторгающегося вдоль всего безграничного полотна.

Мелочность. Пустота. Окружение. Путь.

Всё это – объединилось под эгидой одной единственной ночи, окутавшей собою все великие просторы, попадающие под её непосредственную власть. Откусывая по куску, словно от аппетитного ломтика эти волшебные прелести, ещё не поглощённого во тьму мира.

Он просто ехал и думал, о том, что вся жизнь его – это сплошное испытание, которое дано пройти не каждому. В любой момент можно просто взять и сдаться. Никто тебя останавливать не будет. Самый простой способ избрания жизненного путь – это путь сдачи, за которые не стоит обвинять никого, кроме себя самого. Если человек сдастся, то он лишь упростит себе существование. Ведь мы, так или иначе, сдаёмся чуть ли ни каждый день своей жизни. Будь то на работе или в быту. Но в тоже время, что-то заставляет нас вытереть пот со лба и вновь встать на ноги, чтобы быть, быть и жить для тех, кого мы любим и кто любит нас. Единственным, что может поднят нас с колен в самую тяжёлую минуту – это те, ради кого мы осмелились откопать на затворках нашего мужества силы, дыбы осуществить плевок в лицо отчаянья!

За окном автомобиля по-прежнему расцветала ночь, окутывавшая в свои объятья мир. Вместе с темнотой ночи, на всю округу разразилась невероятная буря. Ветра принесли с собой холод. Этот холод совершенно не приносил с собою наслаждения, приятного освежения и бодрости, а лишь замораживал весь мир, вместе со всем, что не могло спрятаться от него в тепле у камина, в надёжных, крепких стенах. Ветер дул. Его сила была поразительной. Своей мощью он возносил в небо всё то, что улетучивалось вместе с его струями, словно все посторонние мысли перед погружением в глубокий сон. Мощь ветра сносила с ног. В голову не могли прийти и мысли о том, чтобы осуществить прогулку на свежем воздухе, ощущая всю прелесть ветерка. Помимо сильного ветра, бурю сопровождал её верный союзник дождь. Звонкой пиленою наполнивший небо. Пролившись своими струями по земле, которая в мгновении ока впитала всю влагу в себя.

С появлением дождя, Михаил перестал чувствовать себя так же уверенно и спокойно, как прежде. Разумеется, в его голове всё ещё было полным-полно размышлений, но они уже не приносили того удовольствия, умиротворённости и чувства безопасности за свой разум. Всё это, стало его нешуточно напрягать, от чего он сжал крепко рули и стал более внимательно поглядывать на дорогу. Ведь в любой момент, и не обязательно на дороге, может произойти какое-либо непредвиденное происшествие, от которого в дальнейшем, может зависеть вся Ваша судьба. Хотя, если так уж глубоко задуматься, если мы будем предавать столь неистового значения всему нас окружающему, то вскоре выплывет очень любознательный факт того, что в мире стоит опасаться абсолютно всего и каждого, а если человек живет с извечным страхом в глубине души, то он не просто этой самой души не имеет, а скорее всего, не живёт и вовсе, а просто существует, но в тоже время, существует он также, для какой-о, неизвестной нам, но всё же необходимой жизненной цели.

Так-то всё просто: дождь, звёздное небо, укрытое несказанно красивыми и одновременно настораживающими тучами, дорога, которая кажется по началу бесконечной, пока не начинаешь глядеть по сторонам. Вся наша жизнь точно такая же. Мы несёмся куда-то, кто-то мчит на всех парах, кто-то ступает спокойным шагом, а кто-то не начинает этого пути и вовсе, но так или иначе, мы все куда-то движемся, даже стоя на месте. Мы все предаём чему-то предпочтение. Мы все имеем отношение к чему-либо, к кому-либо и рано или поздно достигаем её. Вопрос только в одном: нужно ли нам на самом деле – это что-то, когда мы его в конце концов достигаем?

Пускай данный любопытный вопрос останется открытым. Им и так задавались уже не однократно и вероятнее всего, если бы на него уже нашли вразумительный ответ, то наш мир бы уже давным-давно не был прежним. Поэтому, сейчас куда важнее дождь. Ведь можно прожить день, год, целую жизнь, а его прелестью так и не налюбовавшись, хотя она, как бы не было странно, пока что доступна в бесплатном доступе всем желающим… Пока!

Дорога наполнилась чуть ли не в несколько мгновений, от многочисленных капель дождя, ручьями, которые резко стекались с дороги на землю. Земля не поглощала эту воду, а стала превращаться в сплошную лишь грязь. Столь отталкивающую и не приятную на вид, но всё же именно эта грязь была такой же, как и всегда: мерзкой и нежеланной. В то время как люди, не взирая на всю их отличную от грязи прелесть, остаются такими же двуличными и непредсказуемыми, делая отталкивающие и не приятные вещи не постоянно, а лишь в самый неподходящий момент.

Проезжая по дороге, Михаил увидел, как в ряд гармонично стекались три ручья, но проехав совсем немного дальше он узрел, как аналогичный предыдущим трём ручьям, стекал не полностью, а лишь на половину, таким образом оставаясь на дороге, не добегая до земли. Данное зрелище напомнило ему старую добрую фразу: “Нельзя ничего бросать на половине пути!”. Казалось бы, всё это не ново, но у Михаила в эту ночь слишком бурно разыгрался неустанный от мыслей разум, на счёт чего, разумеется, у него оказалось особое мнение. Он считал, что на половине пути, бросают всё лишь три типа человек: глупцы, сомневающееся и гении. Глупцы – на то ими и являются, что осознают в какую бессмысленную историю ввязались, аж на самой половине пройденной дороги. Сомневающееся – являются ненадёжными для самих же себя, так как их же сомнения и не позволяют им достичь того, чего они столь неистово желают, но боятся сделать к этому желанию, даже лишний шаг. Не понимая того факта, что если не хватает духу осмелиться пройти немного вперёд, то и не хватит духу, чтобы вернуться назад – в результате Вы просто останетесь недвижимыми на одной и той же точке невозврата. Гении – такие же глупцы, просто в отличии от остальных, в их арсенале есть одна любопытная жилка, которую в обществе принято называть: умением риска!

Он продолжал вести машину. Время не волновало его. Он уже давно приучил себя к тому, что время – это лишь образ, который отображает стремление человека угнаться за тем, что ему не под силу поймать. Поэтому и гнаться за ним, как и все остальные он желал. Желал он лишь одного, поскорее достичь пункта назначения, так как усталость уже давала о себе знать, а дождь с молнией и громом, не вызывал приятных эмоций. Михаил не имел ничего против дождя. Он любил просыпаться с утра, слыша за окном приятный и успокаивающий шумок падающих капель, которые окутывали сердце одновременно чувством спокойствия и возмущения. Так как через несколько мгновений ему придётся оказаться на улице, где он, с большой долей вероятности, будет вынужден идти по мокрым дорогам, мочить и пачкать свою обуви, прикрывая одежду от капель дождя зонтом, стараясь не попасть в неожиданно незамеченную грязную лужицу. Дождь – это проекция нашего чувства жизни. Никогда не знаешь, радоваться ли этому, вполне себе, природному явлению, которое приносит пользу или же погрузиться в пучину недоумения и неопределённости, которое всегда приходит за нею следом.

Неожиданно Михаил услышал страшный грохот, который более напомнил столкновение с каким-либо предметом. По началу мужчине показалось, что он наехал на случайно выбежавшего из лесных чащ зверька. Подобное сильно удивило его, так как он вёл машину очень осторожно, не сильно давил на газ, чтобы быть более внимательным, тем более из-за дождя он специально медлил со скоростью, чтобы избежать как раз таких вот ситуаций.

Как бы там не было, он был уверен в том, что этот грохот является весомой причиной для остановки автомобиля, хотя и от желания Михаила это уже не зависело, ибо автомобиль стал притормаживать самостоятельно, словно по своему желанию, вопреки воли его владельца, прижимаясь к обочине.

Остановившись, Михаил оглянулся из своей машины вокруг. Проливной дождь лил так, что стоило на мгновение остановиться, как вода перекроет своими буйными ручьями всю видимость, с чем не смогут справиться, даже дворники автомобиля, хоть и работавшие в полную силу.

Михаил осознал, что так или иначе, но ему всё же придётся выйти наружу, под этот неистовый проливной дождь, не смотря на всё его нежелание окунуться во всю эту промокшую пучину. Мысли уже не заботили мужчину, его голова резко забилась тем, что было необходимо в данный момент. Его идиллия внутреннего, довольно спокойного и умиротворённого мирка, была чем-то прервана. Это не вызывало у него какого-то особого ощущения злобы и печали, а лишь странное чувство жалости к самому себе. Ведь ему, несчастному, сейчас предстоит вылезти из тёплого автомобиля и отправиться глядеть на то, что произошло с наружи.

На заднем сидении у него располагалась сумка с вещами, в которой был заранее положен дождевик. Михаилу редко приходилось куда-нибудь отправляться в путешествия, особенно в одиночку, но его одиночество в данный момент не играло никакой роли. Он привык в подобные поездки брать небольшую и очень компактную сумку с вещами, чтобы иметь возможность достать любую нужную ему вещь в нужный момент и не тратить лишнего времени на длительный поиск.

В данную поездку он взял с собой лишь самое необходимое, но как бы не было странно, дождевик он нашёл с невероятным трудом. Капаясь в сумке, он некоторое время рылся в этих самых вещах проговаривая их про себя, чтобы случайно не пропустить нужную ему в этот миг:

– И где же этот дождевик. Так майка здесь, кружка, на всякий случай здесь, кофта здесь, пистолет на месте, две пары красных носков тоже… а-а-а! – воскликнул он, – вот и мой драгоценный дождевик.

Слегка приподнявшись, он натянул на себя дождевик. Набравшись духу, он нехотя, но резко отворил дверь, после чего с небольшими трудностями вылез наружу.

В первые мгновения прибывания вне автомобиля ему казалось, что дождь был настолько леденящим, словно на небесах его кто-то специально охлаждает, дабы заморозить всех тех, кто находиться снизу. Вода яростно брызнула в лицо, дав почувствовать весь её холод и свежесть, что мгновенно бодрило и приводило в чувство. По началу Михаил был не рад этому, но позже он понял, что именно подобный бодрящий дождь оказался тем, что было просто необходимо ему заспанному и уставшему в тот момент.

Внимательно осмотрев переднюю часть автомобиля, он не увидел никаких повреждений или же следов от столкновения, которые могли бы дать ответ на многое, но их не оказалось. Обойдя машину по кругу, Михаил был невероятно удивлён и огорчён одновременно. Огромной острой веткой было проткнуто заднее колесо. Ветка с небольшими зелёными листочками торчала из него, словно рогатина из поверженного медведя.

Эта ветвь удручила состояние духа Михаила. Мужчина был несказанно огорчён и, как не странно, невероятно зол, в том числе на себя самого. Но как бы там не было, он не мог позволить себе остаться тут на длительное время и сменить колесо в одиночку ему не представлялось возможным, ибо самого сменного колеса у него в автомобиле не было. Собственно – этот автомобиль его не был.

Достав сумку с заднего сидения автомобиля, он в последний раз оглянулся на него, с любопытным взглядом искренней благодарности, после чего укрывая свою сумку с вещами от капель дождя отправился на встречу неизведанному.

Он шёл неспешны и утомлённым шагом вдоль дороги, не обращая никакого внимания на окружающий его мир. Когда он глядел на него из окон автомобиля, он казался ему прекрасным, загадочным и утончённым, но в миг, когда пришла пора окунуться в него самому, он показался ему жестоким и безжалостным. Мы всегда видим что-то прекрасное в том, что нас так или иначе окружает, до той поры, пока это окружения не станет нашей непосредственной реальностью.

Если бы кто-нибудь взглянул на Михаила со стороны в тот момент он бы описал абсолютно неприметного человека, которого бы возникло желание забыть не только потому, что он совершенно ничего для Вас бы не значил, но и по причине его весьма отталкивающего внешнего вида.

Под проливным дождём, неся небольшую сумку в руках, шёл мужчина, с виду лет пятидесяти, может даже более. В глаза мгновенно бросалась его невероятная полнота, которую многие бы сочли за неконтролируемое ожирение. Не вооружённым глазом становилось понятно, что этот человек совершенно не следит за собой, да и особо не применяет к этому усилий.

Его походка была неуверенной. Чуть ли не каждый сделанный им шаг отличался от предыдущего своей неуклюжестью, от чего создавалось весьма яркое представление о том, что этот человек был ещё тем недотёпой. Его пухлые руки и пальцы, нервно сдерживали в руках сумку за её ручки. Эти руки так дрожали, но не от холода, а по некой совершенно иной причине. Если бы выпала возможность присмотреться к этому мужчине по ближе, то становилось ясно, что у него весьма массивные плечи, а в руках, некогда, явно была весомая мощь. Возможно, он даже занимался спортом, но со временем бросил, по опять-таки непонятной причине. Роста, Михаил, был весьма среднего, даже низкого. Из-за чего вперемешку со своим лишним весом, создавалось ощущение, что он походил в некотором роде на небольшого бурого медведя или, если представить его стоящим на четвереньках, на довольно крупного дикого кабана.

Голова мужчины была облысевшей. С неё поодиночке виднелись небольшие седые волосинки, более напоминавшие маленькие травинки на газоне после того, как на нём кропотливо поработал садовник. Лицо Михаила, обычно, было или гладко выбритым, или же укрыто тонкой седовласой щетиной, однако в этот раз он не удосужился выделить время в своём не плотном графике на бритьё, из-за чего теперь его физиономию украшала неопрятная и совершенно не ухоженная брода, волосы которой жили собственной жизнью, как и тот, кто эту самую бороду и носил.

Мужчине было плевать на свою не примечательную и даже отталкивающую внешность. Он всегда был глубоко убеждён в том, что окружающие, которым хватает ума держать своё мнение о нём при себе, остаются в его глазах такими же простыми людьми, как и он сам, а их мысли на то и принадлежать только им, чтобы всегда оставаться в тени.

Дождь непрерывно продолжал лить, не оставляя и мгновения для отдыха. Впрочем, отдыхать было некогда. Вместе с дождём, продолжал идти и Михаил. Всё, что его окружало в тот момент, стало вызывать жуткую неприязнь. Характер этого мужчины, в прочем, как и всё в его жизни, было очень переменчивым и не постоянным. Он мог несколько мгновений быть жизнерадостным и источать невероятное счастье, словно самолично ставая лучиком света во тьме, как через миг, он неожиданно превращался в дикого социопата, желающего остаться лишь на едине со своими мыслями и, возможно, ещё с тем человеком, кого он считал в разы ниже себя самого.

Через несколько десятков минут безуспешной ходьбы вдоль дороги, он стал обращать внимание на то, что участилось появление указательных знаков на дороге, оповещающие о том, что неподалёку располагается город. Эти знаки обнадёжили беспокойную душу Михаила, потерявшего какую-либо надежду добраться до благ цивилизации в эту буйную ночь.

Он шёл к этому городу, о котором даже никогда не слышал, словно полярник, идущий по безграничной ледяной пустыне, в поисках того, на что многим было бы плевать, но для него это что-то значит куда более чем простой, хоть и невероятно сладкий для ушей звук.

Он осознавал, что каждый сделанный им шаг всё более приближает его к тому заветному месту, где его будет ждать мягкая или не очень постель, в большом или не очень помещении, где он сможет просушить свою одежду и спокойно отдохнуть, от всех этих переживаний, что выпали а его и без того одинокую беспокойную голову. Михаил не питал особых надежд на сытный и горячий ужин в такую позднюю пору, но всё же стакан тёплого чая, с чем-нибудь интересным, всё же не покидал его головы.

Он шёл с последних сил. Сумка в его руках стала невыносимой обузой, которую, вместе со всем в ней содержимым, он с огромной радостью бы поменял на возможность нахождения в автомобиле, который он столь поспешно решил покинуть, оставив на дороге.

Он вспомнил тот ручей, который не добегал до земли, и осознал, что сейчас он точно такой же: мелкий, неопределённый и потерянный. Его голову терзали сомнения насчёт того, что он бросил машину стоять на обочине. Его пронзила невероятная жажда вернуться к её теплу и спокойствию. Он винил себя, за столь необдуманное решение. Винил себя целиком, за само принятое решение ввязаться в подобную авантюру, в которой он находиться сейчас. Но выбирать не приходилось – выбор, уже был сделан, а карты лежали раскрытыми на столе. Осталось совершить лишь последнее действие: довести начатую игру, до её логического конца.

Небеса стали настолько серыми, что не появлялось никакого желания поднимать своей головы вверх и стараться узреть хотя бы одну небольшую звёздочку, так как эта затея заведомо была обречена на неудачу, ибо весь мрак ночи, окутавший всё человеческое бытие, не давал возможности разглядеть собственного пути, куда уж там любованию на звёзды.

Прошли минуты, часы, как показалось Михаилу, но он всё равно не видел никакой перспективы на своём пути. Надежда покинула его, как делала уже не раз. Он не старался предавать ей особого значения в своей жизни, так как уже не однократно имел возможность убедиться в абсолютной бессмысленности этой затеи. Хотя, если мы полагаемся на что-либо, в надежде на великие свершения, а сами не желаем применять особого труда, то почему эта надежда должна просто так оправдывать наши ожидания?

Он увидел город. Дорога, наконец, вместе с указательными знаками привела его в столь заветное место. Михаил оказался настолько измотанным, что уже не обращал внимания на то, что ещё несколько мгновений назад было бы для него сравни оазису в совершенно безводной пустыне.

Его полнейшее безразличие обусловливалось не только усталость и чрезвычайной измотанность, но также и привычным безразличием, и хладнокровностью его внутренней сущности ко всему.

Зайдя в городок, он понял, что он совсем небольшой. Городок, в котором все друг друга знают и не требуют вмешательства в своё личное пространство остальных. Такое место, как не странно, идеально подходило своей беззаботностью и спокойствием, людям такого характера и внутренней природы, как Михаил. Это порадовало его, так как подобное место превосходно подходило ему для того, чтобы провести ночь, может две, а с наступлением света следующего продолжить свой путь.

Время было очень позднее. Из-за чего улицы казались вымершими. Тем более шёл проливной дождь. Мало где найдётся романтик, которому бы пришлись по вкусу подобные погодные условия для удивительной прогулки под проливным дождём, хоть и удивительно живописным.

Пройдясь немного вдоль дороги, Михаил заглядывал в окна, но света не в одном из ним он не узрел. Все горожане уже давно отправились в мир сновидений, а блуждающий по их ночному городу не опрятный мужчина совершенно бы их не заинтересовал. Разумеется, ни у кого не возникнет желание променять страны своих дивных грёз, на какого-то пышнотелого и совершенно непримечательного господина, что, как не странно, очень радовало Михаила.

В конце концов, спустя несколько мгновений блужданий по городу, который хоть и привлекал Михаила своим спокойствием, но совершенно не манил его своим антуражем, он нашёл то, что искал: небольшой домик, с надписью “Сдаются комнаты” и особо оригинальным названием “Palace”.

– От замка одно название. – Ворчливо сказал Михаил, – Ну и плевать. Не за эстетикой сюда приехал.

Находясь на едине с собой, он мог порой говорить в голос про себя. Разумеется, чувствуя присутствие кого-либо из посторонних он старался сдерживать себя, но его и без того считали слегка сумасшедшим, так что это его не сильно заботило.

Подойдя к дому слегка по ближе, его внимание заострилось на большом фонарном столбе. С виду он был самым обычным, внимание Михаила привлёк лишь тот факт, что этот фонарь загорался и тух в миг удара грома, словно гармонируя вместе с ним. Подобное могло бы слегка насторожить и насторожило, но Михаил не узрел в этом никаких особых судьбоносных знаков, которые помешали бы ему закончить начатое.

Подойдя к двери, Михаил обратил внимание на живописные узоры, изображающие цветы. Сама дверь была обычной деревянной дверью, с небольшим стеклянным окошком на уровне торса. С учётом низкорослости Михаила – это самое окошко располагалось на уровне его головы.

Он дал несколько не громких, но всё же ощутимых стука и стал ждать кого-нибудь из хозяев. Подобными местами, обычно, заведовали сами владельцы, извлекая свою прибыль из таких временных постояльцев, как Михаил, которым требовалось лишь одно, постель, ванная комната с удобствами и возможным плюсом был бы сытный завтрак. Сами хозяева, явно, жили в этих же небольших домиках, создавая приятную атмосферу домашнего уюта, что не могло не вызывать умиления и чувства спокойствия.

Михаил стучал с периодичностью в минуту, около двух раз, в момент, когда он собирался постучать в третий, дверь приоткрылась и оттуда вышла женщина, укутанная в домашний халат.

С виду ей было около шестидесяти лет. Лицо её было покрыто многочисленными морщинами. Руки были покрыты шероховатостью, а глаза источали исключительную дружелюбность и в тоже время невероятную сонливость, что было не удивительно.

– Мне нужна комната. – Хриплым и довольно грубым голосом сказал он.

– Добрый вечер. – Ответила она, – Обычно мы не ждём гостей в столь позднее время, но…

– Так Вы сдаёте комнаты или нет!?

– Да, конечно… Проходите. – Сказала он, с чувством лёгкого испуга и неуверенности в голосе.

Зайдя в дом, в глаза мгновенно же бросилась лестница по левую сторону, ведущая вверх. Сам дом состоял их трёх этажей. В нём приятно пахло древесиной и выпечкой. По всей видимости, хозяйка изготавливала различные мучные изделия на ужин или в обед, а аромат оказался настолько приятным и душистым, что не выветрился до сей поры.

Вдоль коридора виднелись многочисленные картины, а на небольших столиках, по правую сторону стояло несколько симпатичных ваз, любопытных форм. Дом внутри был разукрашен в очень яркие и приятные цвета, в особенности доминировали зелёный и жёлтый, окутывавшие своей яркость всё помещение, от чего мгновенно умиротворялся дух.

– Вам довольно повезло. – Сказала она, – Сегодня нам посчастливилось сдать практически все комнаты, что как Вы понимаете в течении года, происходит довольно редко, но, к Вашему счастью, у нас ещё осталась одна свободная комната, а в прочем вот и она. – Сказала женщина, указывая на синюю дверь комнаты, расположенной на первом этаже, чуть ли не у самого входа.

– А другой комнаты нет? – Спросил он, с чувством призрения в голосе, на что пожилая дама многозначительно ответила отказом покачав головой из стороны в сторону.

– С Вас ровно сто восемьдесят. В сумму включён завтрак. Около восьми тридцати еда будет на столе в гостиной комнате. У Вас будет потрясающая возможность пообщаться с другими постояльцами.

Он не удосужился дать ей ответ, лишь ходил с многозначительным видом по комнате рассматривая каждый её угол. Комнатка была небольшой, но в ней было всё необходимое, о чём он столь неистово мечтал, бродя одиноко по дороге, ощущая каждую упавшую каплю на своём пышном лице.

– Я бы с огромной радостью предложила Вам иную комнату, но как я уже сказала ранее, все остальные комнаты заняты другими постояльцами, а найти кров в столь позднее время не так уж и просто, так что Вам явно благоволит господь. Вы должны быть рады этому.

– Поверьте я и без его участия несказанно рад. – Его голос сменился с недоверчивого и грубого на довольно приятный и дружелюбный, после того как все лихие сомнения насчёт этого места покинули его сумбурно настроенную голову.

Положив сумку на близлежащий стул, он снял с себя полный капель дождевик, и вытянув с кармана кожаный бумажник, вложил в руку женщины нужную сумму без сдачи.