Текст книги "Фредди Меркьюри. Жизнь его словами"

Автор книги: Грег Брукс

Соавторы: Саймон Лаптон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава тринадцатая
This Is The Only Life To Me [44]44
  «У меня только одна жизнь» – слова из песни Keep Passing The Open Windows(«Не задерживайся у открытых окон», альбом The Works, автор – Фредди Меркьюри).


[Закрыть]

Люди боятся со мной знакомиться, они думают, я собираюсь их съесть.

Но под этой маской я очень застенчивый и робкий, и очень немногие знают, какой я на самом деле.

Помню, было время, когда я, конечно же, хотел, чтобы меня замечали, поэтому и одевался соответствующим образом. Я носил одежду от Зандры Роудс и красил ногти в черный цвет, подводил глаза и отращивал длинные волосы. Я надевал женские блузки, а потом врывался в компанию и отставлял всех от ума. Это один из способов заявить о себе, так почему это не сделать? Вы можете делать подобные вещи, находясь в таком положении. Но теперь, пройдя через все это, я хочу уединения.

Я терпеть не могу тусоваться с людьми из шоу-бизнеса. Я могу изобразить из себя Рода Стюарта и присоединиться к толпе, но я предпочитаю держаться подальше от всего этого. Я не из тех, кому нравится ходить на пресс-конференции, потому что больше всего на свете я не люблю рассказывать о себе. В юности мне нравилось, когда меня узнавали, но сейчас нет. Когда я не в Queen, я хочу быть обычным человеком с улицы.

Бывают моменты, когда я просыпаюсь по утрам и думаю: «Боже мой, как бы мне хотелось не быть сегодня Фредди Меркьюри!» Я все время на виду, нравится мне это или нет, но я не хочу, чтобы все, что я делаю, становилось достоянием общественности. Я – Дева, я как Грета Гарбо, я хочу, чтобы меня оставили в покое. Я немного затворник, но это не просчитанный ход. Мне нравится быть одному, и я изолирую себя от других, но я бы ни за что не хотел оказаться на необитаемом острове. Я бы этого не вынес. Мне нравится, когда вокруг меня люди, но только если это мое окружение. У меня много друзей, которые приходят ко мне, и, может быть, это эгоистично с моей стороны, но для меня это замечательное развлечение.

Люди, конечно, важнее всего, но меня постоянно должно что-то окружать, даже если это просто произведения искусства. Поэтому я много коллекционирую, весь мой дом заполнен прекрасными образцами японского искусства и антиквариатом. По этой же причине мне нравится иметь много аквариумных рыбок и много кошек. Полагаю, это своеобразная попытка отгородиться.

В музыке я могу бесконечно идти на риск, потому что в этом мире для меня не существует никаких границ. Но в повседневной жизни я не стану рисковать. Мне нужно почувствовать уверенность в обществе, прежде чем я войду туда, и из-за этого я могу казаться очень скучным человеком. Думаю, я становлюсь более общительным, когда мотаюсь по свету, потому что мне нравится разнообразие, а Лондона в этом смысле мне маловато. Наверное, потому что это дом, и когда я здесь, я хочу оставаться дома. Но в турне я провожу лучшее свое время, потому что я вижу новые места и не боюсь испытать что-то новое. Я достаточно любопытен. О чем-то мне рассказывают, но я люблю все узнавать сам.

Я рос очень неуверенным мальчиком, возможно, потому, что меня всегда опекали. У моего дяди была вилла в Дар-эс-Саламе, всего в нескольких ярдах от моря, и по утрам меня будил слуга. Я хватал апельсиновый сок и буквально выпрыгивал на пляж. В каком-то смысле мне очень везло с самого детства. Мне нравится, когда меня балуют, это чувство просто выросло вместе со мной.

Я был развит не по годам, и мои родители решили, что школа-интернат пойдет мне на пользу. Так что, когда мне исполнилось семь лет, меня отправили на время в Индию. Это был просто какой-то переворот в моем воспитании, что, по всей видимости, действительно сработало.

Конечно, было чувство оторванности от родителей и от сестры, по которой я очень скучал, чувство одиночества, отверженности, – но делать было нечего, так что самым разумным было как можно лучше воспользоваться тем, что имелось. Я попал в обстановку, где мне пришлось заботиться о себе самому, так что я с раннего возраста прекрасно понял, что такое ответственность, и, думаю, именно это сделало меня таким дьяволом.

Уж чему действительно учит школа-интернат, так это как заботиться о себе самому, и я освоил это с самого начала. Я научился быть независимым и не полагаться на других. Все, что говорят о школах-интернатах, более или менее правда, – все эти грубости и прочее.

Я ненавидел крикет и бег на длинные дистанции; я был совершенно не способен ни к тому, ни к другому! Но я мог пробежать спринт, хорошо играл в хоккей и просто блистал на боксерском ринге: хотите – верьте, хотите – нет.

У меня был странноватый воспитатель, который преследовал меня, но это меня не шокировало, потому что в школах-интернатах такие вещи не становятся неожиданностью – ты просто постепенно начинаешь понимать что к чему. В то время я был молод и зелен. Я был увлечен этим воспитателем и мог бы сделать для него все, что угодно. Через это проходят все школьники, и у меня были свои школьные шалости, но я не намерен развивать эту тему.

Я брал уроки фортепиано, и мне это действительно нравилось. Это была идея моей мамы. Она убедилась, что я серьезно учусь, и у меня были четверки по классике, практике и теории. Сначала я занимался только потому, что она хотела, но потом игра на инструменте действительно стала доставлять мне удовольствие. Вообще-то я играю на слух и не умею читать с листа. Да мне это и ни к чему. Пусть это делают другие. Я ведь не Моцарт. Так мы доступнее для многих.

Насколько я помню, мне всегда нравилось петь, но я никогда не смотрел на это как на будущую профессию. Маленьким ребенком я участвовал в хоре, и мне просто это нравилось. Я подражал Элвису Пресли, а потом вдруг осознал, что могу сам писать песни и сочинять собственную музыку. Назовите это природным даром или как-нибудь еще.

Позже я поступил в художественную школу в Илинге – через год после того, как ее закончил Пит Таунсенд [45]45
  Пит Таунсенд (р. 1945) – британский музыкант, гитарист группы The Who, автор рок-опер Tommy и Quadrophenia.


[Закрыть]. Мы все учились на разных факультетах, но в свободное время занимались музыкой – эта школа была просто питомником музыкантов. Я получил свой диплом и решил попробовать себя в качестве свободного художника. Через пару месяцев я подумал: «Боже мой, с меня хватит!» Мне это было просто не интересно, зато музыка увлекала все больше и больше. В конце концов я сказал себе: «Я делаю решительный шаг и выбираю музыку». Я из тех людей, кто считает, что нужно делать то, что интересно. Музыка – потрясающе интересная штука!

Тщеславен ли я? До определенной степени – да. Есть у меня такая черта. Мне нравится выходить из дома, чувствуя, что я хорошо выгляжу. Я думаю, это внутреннее счастье. Оно должно идти изнутри. Для меня счастье – самая главная вещь на свете. Когда я счастлив, это сразу видно, потому что это отражается в моей работе. Мое счастье может проявляться по-разному. Просто купить кому-нибудь подарок – это прекрасно, но выступление перед публикой дает абсолютное удовлетворение. Я не был бы в этом бизнесе, если бы мне это не нравилось.

Мне кажется, что такие люди, как я, постоянно проходят через какие-то периоды, и иногда мне выпадает ужасно черная полоса. Но сейчас у меня не так много проблем; как раньше, когда я, бывало, буквально в них увязал. Я привык бороться с каждой проблемой, которая возникала. Для меня это было очень важно, мне обязательно нужно было взять барьер, иначе я бы не пережил этого, я не смог бы ничего сделать. Думаю, теперь я повзрослел и научился справляться с ними. Я не позволяю им беспокоить меня, потому что это отнимает здорово много времени, а я живу сегодняшним днем – это действительно так.

Безусловно, я яркая личность, и мне нравится жить на полную катушку. Конечно, чтобы иметь эту возможность, я чертовски много работаю, и я хочу получать удовольствие от жизни. Такого может больше не повториться, так что я хочу немного повеселиться. Меня не волнует, что время от времени я попадаю в дерьмо, потому что я наслаждаюсь жизнью.

Скука и однообразие – самые страшные болезни в мире. Никто не скажет, что жить со мной скучно. Крайности – часть моей натуры, мне действительно необходимы опасность и возбуждение. Меня часто предупреждали, чтобы я держался подальше от клубов, потому что там очень опасно. Но я наслаждаюсь этим. Я не боюсь влезать в опасные ситуации. Я создан не для того, чтобы сидеть и смотреть телевизор. Мне нравится окружать себя странными и интересными людьми, потому что они дают мне ощущение полноты жизни. Исключительно правильные люди утомляют меня до смерти. Мне нравятся чудики. По своей природе я беспокойный и взвинченный человек, так что из меня не выйдет хорошего семьянина.

Я ничего не делаю наполовину. Я очень легко перехожу от одной крайности к другой. Я не люблю середину. Серый никогда не был моим любимым цветом. Я меняюсь день ото дня, как хамелеон. Каждый день для меня как новый, и я всегда смотрю вперед, потому что не хочу изо дня в день оставаться одним и тем же.

Я не могу весь день валяться в постели и ничего не делать. Я почти не читаю книг, потому что для меня это напрасная трата времени. Мои способы отдыха не понятны большинству людей. Я могу проспать всего 20 минут в самолете и чувствовать себя превосходно. Мне этого достаточно, чтобы отдохнуть, я могу спать всего три-четыре часа в сутки. Мне этого хватает. За это время я перезаряжаю свои батарейки – и снова на ногах.

Мне надо что-нибудь делать каждый день. Я хочу отрабатывать свои деньги. Я не могу долго сидеть на месте, и, если тебе все время необходимо выступать, ты получаешь, что хочешь. Возможно, я просто жаден, но я артист… Это у меня в крови. Я актер – так что дайте мне сцену. Но в определенном смысле я создал чудовище, мне с ним и жить. Возможно, через несколько лет я сойду с ума. Я стану одним из этих чокнутых музыкантов.

Я живу работой, и буду работать, пока хватит сил. Наибольшее удовольствие я получаю, когда от меня требуется полная отдача: двенадцатичасовой рабочий день и бессонные ночи. Я не один такой. Думаю, Фил Коллинз [46]46
  Фил Коллинз (р. 1951) – сначала ударник, а с 1976 года вокалист группы Genesis.


[Закрыть]– замечательный образец: он настоящий трудоголик.

Меня считают настоящей… это слово начинается на «п», но я его не скажу, что это… хотя это не «праведник»! Со мной очень трудно иметь дело, и для некоторых людей я настоящая сука. На самом деле мне нравится быть сукой. Мне нравится, когда меня окружают суки. Я не ищу идеальных людей, потому что мне с ними скучно. Я помешан на развлечениях, и мне нравится получать от жизни удовольствие. Но сейчас меня больше беспокоит, чтобы люди понимали, что я обычный человек. Так противно, когда о тебе думают: «А, Фредди Меркьюри! Да он не станет со мной говорить!» Но, знаете, это отличная разделительная линия, потому что, когда люди видят, что ты при всех своих деньгах и успехе хочешь остаться их приятелем, они тебя растаптывают. Тогда ты останавливаешься и говоришь: «Я все еще долбаная звезда! Но я имею право выпить с вами чашку чая и повеселиться». Все дело – как себя держать.

У каждого есть определенное представление о том, кто он такой на самом деле. Я считаю, что мой характер на сцене совершенно другой, чем за сценой. Это разные стороны моей личности. Думаю, вообще-то я довольно мил, но я могу впасть в скверное настроение и стать просто отвратительным. Я думаю, любой характер не прост, и я здесь не исключение. Со мной невозможны полумеры, и это может быть рискованным, потому что кто-то может вытереть об меня ноги, что уже случалось много раз. Но иногда я сильный, мужественный, сексуальный и очень самоуверенный. Тогда никто не может меня использовать.

Я не совершенство во всех смыслах, но я живу честно. Иногда я слишком мягок и терпим, в этом моя проблема. Я собственник, но я хочу все и сразу. Если я обнаруживаю, что кто-то меня предал, я становлюсь монстром. Внешне я очень твердый, но я крайне мягок внутри – что-то вроде шоколадного батончика Black Magic.

Образы, которые я создавал в течение стольких лет, – своего рода игра. Я надевал разные костюмы, создавал разные ситуации и изображал разные характеры, но за всем этим скрывался я настоящий. Все это время я играл; надевал бананы на голову, носил блестящую одежду и выезжал на сцену у кого-нибудь на плечах. Мне нравится смеяться над собой, и вообще, я не воспринимаю себя слишком серьезно. Я бы никогда не надел все это, если бы я был серьезным. Единственное, что поддерживает меня в жизни, это моя самоирония. Все это притворство. Под этими масками я всегда остаюсь музыкантом.

У меня все виды паранойи. Одиночество – один из них. Я не могу идти куда-нибудь один. Со мной всегда должен быть кто-нибудь, даже если я иду за покупками – возможно, потому, что я не люблю, когда на меня глазеют. Мне все равно, кто на меня уставился, мне просто не нравится, когда люди ведут себя бесцеремонно и фамильярно, потому что это никому не нравится.

Всем иногда хочется поважничать. Я, например, никогда не завязываю сам шнурки. Никогда. Так в рок-н-ролле не делается. Друзья мои, я самое тщеславное создание из ныне живущих. Иногда я делаю упражнения, хотя я не люблю ходить в тренажерный зал. Я немного смущаюсь, особенно, когда все эти здоровые парни смотрят, как какой-то задохлик пытается поднять гирю. Еще мне не нравится, что мои зубы выступают вперед. Я собираюсь заняться ими, но все никак не хватает времени. А во всем остальном… я – само совершенство. Если серьезно, я очень искренен внутри. Я не стремлюсь утвердиться над другими, я просто ненавижу все это дерьмо, правда. Думаю, мои ближайшие друзья знают, что они всегда могут поставить меня на место.

Это все процесс взросления. Люди растут, и по прошествии лет должно быть видно, что ты вырос, чтобы те, кто рос вместе с тобой, не могли сказать: «Боже мой, он все еще носит длинные волосы, красит ногти черным и надевает женские блузки!» Это просто смешно, и я бы чувствовал, что это смешно. До недавних пор одеваться повседневно означало сменить черный атласный костюм на синий. Я же люблю одеваться стильно.

Я всегда хотел быть сам себе начальником и всегда чувствовал, что знаю лучше, что надо делать. Это звучит слишком самоуверенно, но я всегда знал, чего хотел. И если бы завтра это все закончилось, то я бы сделал все снова и по-своему. Я знаю, что все это может закончиться в один прекрасный день, но я не собираюсь терять из-за этого сон. Это не та причина. В моих правилах – принять вызов. Я не хочу, чтобы мне все давалось легко, чтобы кто-то подавал мне все готовое на серебряном подносе. Мне бы это не понравилось. Я бы все равно от этого отказался.

Я никогда не копаюсь в себе, такие вещи я терпеть не могу, я даже не люблю, чтобы мне гадали по руке. Были случаи, когда мне говорили: «Обязательно сходи к такому-то– он здорово точно предсказывает». Но если честно, это меня пугает. Я хочу узнать все сам. Было бы очень скучно знать, что должно со мной случиться, потому что тогда я бы всю жизнь потратил на попытки этого избежать.

Я из тех людей, кто не оглядывается назад и не останавливается над пролитым молоком. Если и была какая-то ошибка, я просто думаю: «Было и было, и забудем об этом». В то же время нельзя упиваться успехом, потому что в этом бизнесе ты чего-то стоишь, пока чего-то стоит твой последний альбом. И наоборот, так что если бы я выпустил какую-нибудь дрянь, то не особенно бы волновался.

Все хотят, чтобы их хвалили – неважно, занимаешься ли ты музыкой или чем-то другим, и я здесь не исключение. Я был бы вполне счастлив, если бы прославился совершенно другим способом. Важен любой успех и ощущение этого успеха за плечами, будь ты хоть нефтяным магнатом. Я бы везде пробился к успеху, так что я не зацикливаюсь на том, что обязательно должен быть музыкантом. Это чудесный дар. Хотя… не думаю, что я мог бы стать автомехаником, и я совершенно неспособен складывать и умножать. Что касается науки, я полный бездарь, и руками я ничего делать не умею… о, нет. Я никчемный болван!

Я знаю, как раскрыть то, что есть во мне, и я всегда смог бы воспользоваться тем талантом, который имею, чтобы пробиться и прославиться. Сейчас я гораздо лучше, чем раньше, могу распоряжаться собой, потому что точно знаю, чего хочу, а чего нет. Я живу будущим. К черту сегодняшний день! Только завтра! Я не намерен слушать того, кто говорит мне, как следует поступать. Никто не говорит мне, что делать!

Я не считаю себя легендой. Я и легенда – просто две разные вещи. Я просто славный малый… Я миляга. Легенда для меня – это кто-нибудь вроде Монсеррат Кабалье. Вот она – легенда, а я всего лишь старая шлюха. Мне не нравится сравнивать себя с кем-нибудь, потому что, думаю, я вне сравнений.

Глава четырнадцатая
My Melancholy Blues [47]47
  «Мой меланхоличный блюз» – песня с альбома News Of The World(1977); автор – Фредди Меркьюри.


[Закрыть]

Меня ужасно подавляют люди, которые до сих порне хотят признать, что все, что мы делаем, просто брызжет оригинальностью!

Глава пятнадцатая
A Man Made Paradise [48]48
  «Рукотворный рай» – название песни с сольного альбома Фредди Меркьюри Mr. Bad Guy.


[Закрыть]

Я городской человек.

Деревенский воздух и коровий навоз не для меня!

У каждого, кто много зарабатывает, есть мечта, которую хочется осуществить, я воплотил свою мечту в этом прекрасном доме.

Когда я смотрел голливудские фильмы со всеми этими шикарными домами и роскошной обстановкой, я всегда хотел иметь такой же, и теперь он у меня есть. Но для меня важнее было заполучить эту чертову штуковину, чем действительно там поселиться. Это на меня очень похоже – как только я чего-нибудь добиваюсь, я теряю к этому всякий интерес. Я все еще люблю свой дом, но настоящая радость заключалась в его приобретении.

Это дом с восемью спальнями в Кенсингтоне, в Западном Лондоне. Там повсюду мраморные полы и лестницы красного дерева. Даже есть сад в три четверти акра… в Кенсингтоне! Можете в это поверить? Недавно какой-то араб предложил мне за него четыре миллиона фунтов. Я рассказал об этом Элтону Джону, а он мне: «Давай, продавай быстрее и переезжай в стандартную квартиру». Но это дом моей мечты, и мне все равно, во сколько он мне обходится.

Я долго искал дом. Мне не нужны ярды земли, я просто хотел иметь красивый дом разумных размеров. Я городской человек. Деревенский воздух и коровий навоз не для меня!

Просто, пожив в Нью-Йорке и Мюнхене, я чувствовал, что хочу опять жить в Англии. Я хотел приобрести особнячок в Лондоне, но для этого нужно было много времени. Раньше я несколько лет жил в маленькой квартире все в том же Кенсингтоне. Так что я позвонил Мэри из Америки и попросил приискать для меня домик. Как только я увидел его, так сразу же в него влюбился, и через полчаса он уже был моим. Правда, он был в ужасном состоянии, а со всеми переделками, которые я задумал, я смог переехать туда только через год.

Я называю его загородным домом внутри города. Он очень уединенный, несмотря на то что находится в самом центре Лондона. Раз в месяц ко мне приходит вдохновение, и я приглашаю архитектора. «Почему бы нам не снести эту стену?» – предложил я однажды… Все заворчали, а архитектор вообще чуть не умер. В другой раз я вернулся домой совершенно пьяный после хорошего обеда – наверху у меня есть замечательная спальная зона, я превратил три спальни в одну дворцового размера – и в пьяном тумане я очень вдохновенно сказал: «Как было бы чудесно сделать стеклянный купол над всей этой спальной зоной». Архитектор дрогнул, но взялся за карандаш и сделал наброски в блокноте.

До этого я подумывал поселиться в Нью-Йорке. Я люблю Нью-Йорк. Это удивительный город. Но когда я представил, что буду жить здесь все время, то подумал: «Бог мой, это ведь совершенно другое дело!» Сохранять тот ритм, который вы набираете в Нью-Йорке, будучи в нем проездом, невозможно. Мне не понравилась эта идея. Я бы сдох в первую же неделю.

Я собирался уехать из Англии и попробовать это в качестве эксперимента, я даже попытался подыскать себе жилье на Западной Авеню. Я нашел чудное местечко, и чуть было его не купил. Это было до кабинета Тэтчер. Но потом мы вернулись в Англию, а там она, и я подумал: «Почему нет?» Но к деньгам это не имело никакого отношения [49]49
  Фредди отводит обвинения в том, что он спасается за границей от налогов – согласно английским законам, человек, проживающий за пределами страны более десяти месяцев в год, освобождается от уплаты налогов. Так, в 1978 году Queen, основавшие собственные коммерческую, музыкальную и кинематографическую компании (Queen Production Ltd., Queen Music Ltd. и Queen Films Ltd.), вынуждены были отправиться в «налоговую ссылку» в Европу.


[Закрыть].

Работа слишком меня измотала. Мне все это надоело, и я решил, что мне действительно необходим длительный перерыв. Тогда я только что купил квартиру в Нью-Йорке и захотел немного там пожить. Я очень долго ее искал, и как только купил, сразу же туда вселился. Таким образом, на время я предпочел ее своему лондонскому дому. В то время я как раз работал с Майклом Джексоном.

Я люблю Нью-Йорк. Он агрессивен и возбуждающ, и, конечно же, там интересно. Мне также нравится Мюнхен, где я провел много времени. Там очень безопасно и очень красиво. Там мы записывали наши альбомы, и я понял, насколько там безопасно. Мюнхен как деревня. Я находился там так долго, что со временем люди даже переставали мной интересоваться. Меня совершенно никто не доставал. У меня там много друзей, все они прекрасно знают, кто я такой, но относятся ко мне как к обычному человеку и принимают меня таким, какой я есть. Это дает мне прекрасную возможность расслабиться. Я не люблю, когда мне приходится закрываться и прятаться. Вот уж чего бы я не хотел. Меня бы это взбесило. Но еще раньше я сошел бы с ума.

Мне нравится чувствовать, что я могу делать абсолютно то же самое, что и все остальные: ходить на вечеринки, общаться, и все это без всякого напряжения. Если бы я остался в этом городе, это был бы самый замечательный отдых для меня. Ты можешь просто гулять где угодно, не беспокоясь о том, где припаркована твоя машина. Здесь же, в Лондоне, всегда кто-нибудь обязательно поцарапает твой дорогой автомобиль или еще что-нибудь сделает, и приходится иметь шофера, который следил бы за этим. Но в Мюнхене такого не случается. Там я действительно могу гулять по улицам. В Англии невозможно даже через дорогу перейти. Мне приходится все время оставаться в машине. Нью-Йорк очень небезопасен, там я никогда не выйду на улицу просто так. Это было бы просто глупо. Приходится быть осторожным.

Я люблю нью-йоркские клубы. Помню, однажды я захотел пойти в клуб Gilded Grape, о котором я слышал много интригующего, но все советовали мне не делать этого или же, по крайней мере, обзавестись скоростным пуленепробиваемым автомобилем и держать его снаружи. Каждый норовил предостеречь меня от посещения этого клуба, что, конечно же, еще больше меня заводило. Не успели мы там появиться, как разразилась грандиозная драка, завершившаяся у нашего столика. Стулья разбивались в хлам, кулаки так и свистели, повсюду была кровь. Билли [Джин Кинг] [50]50
  Билли Джин Кинг – знаменитая американская теннисистка, становившаяся финалисткой Уимблдонского турнира в 1969 и 1970 годах. Активистка феминистского движения. Знаменита своей победой в так называемой «Битве полов» (1973). Этот суперпоединок был организован чемпионом в мужском теннисе 30-х – 40-х годов Бобби Риггсом, критиковавшим женский спорт. Принявшая его вызов Билли Джин выиграла у Риггса матч со счетом 6:3.


[Закрыть]так и оцепенела, а мне это понравилось. Я сказал ей, чтобы она не волновалась, и в самый разгар драки схватил ее в охапку и утащил на танцпол. Это было гораздо веселее, чем уютный обед в комфортабельном гостиничном номере.

Когда я в Нью-Йорке, я просто иду в разгул. Это город Греха с большой буквы. Оттуда надо вовремя сбежать, потому что, стоит задержаться там на день дольше, чем нужно, – и он тебя проглотит. Он очень затягивает. Все эти возвращения в восемь-девять часов утра, полоскания горла, чтобы ты еще мог петь. Это настоящее место. Я люблю его.

Иногда в одинокие ночи я представляю, что лет эдак в пятьдесят заберусь в Garden Lodge [51]51
  Garden Lodge – тот самый дом в Кенсингтоне, о покупке которого речь шла в начале этой главы. В этом доме Фредди жил с середины 80-х годов до самой смерти.


[Закрыть]как в последнее убежище и начну обустраиваться там как дома. Когда я стану старым и седым, когда все закончится и я не смогу надевать свои привычные костюмы и скакать по сцене, у меня есть куда отступить – это мой чудесный дом. А пока мне нравится возмущать публику своей музыкой.