Текст книги "Иные боги и другие истории (сборник)"

Автор книги: Говард Филлипс Лавкрафт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Виден с неослабевающим упорством продолжал наблюдать за фермой; не проходило недели, чтобы он не побывал там, за исключением тех ночей, когда свежевыпавший снег давал возможность обнаружить его следы. Но даже тогда он подбирался как можно ближе по проезжей дороге или льду протекавшей поблизости речки, чтобы посмотреть, какие следы оставили другие посетители фермы. Когда, отправляясь в плавание, Виден должен был прерывать свои наблюдения, он обращался к своему давнему знакомому по имени Элеазар Смит, который заменял его на этом посту. Оба приятеля могли бы поведать множество странных вещей, но не делали этого только потому, что знали – лишние слухи могут предупредить их жертву и сделать таким образом невозможным их дальнейшие наблюдения. Прежде чем что-либо предпринять, они хотели добыть точные сведения. Должно быть, они узнали немало удивительного, и Чарльз Вард часто говорил своим родителям, как он сожалеет, что Виден решил сжечь свои записи. Все, что можно сказать об их открытиях, почерпнуто из довольно невразумительного дневника Элеазара Смита, а также высказываний еще нескольких мемуаристов и авторов писем, которые могли лишь повторить услышанное от других. По их словам, ферма была лишь внешней оболочкой, под которой скрывалась беспредельно опасная бездна, мрачные глубины которой недоступны человеческому разуму.

Виден и Смит уже давно убедились в том, что под фермой пролегает целая сеть туннелей и катакомб, в которых кроме старого индейца и его жены находится множество других людей. Само здание фермы, со старинной остроконечной крышей, огромной дымовой трубой и ромбовидными решетками на окнах, было построено в середине XVII века. Лаборатория находилась в северном крыле, где кровля спускалась почти до земли. Дом стоял в стороне от других построек, и, поскольку оттуда в самое необычное время часто доносились странные звуки, должен был существовать доступ в него через подземные потайные ходы. До 1766 года здесь раздавались невнятное бормотание и шепот негров, лихорадочные крики, сопровождавшиеся странными песнопениями или заклинаниями. Но начиная с 1766 года человеческие голоса, доносившиеся оттуда, слились в омерзительную и страшную какофонию, в которой выделялись то монотонный монолог человека, покорно склонявшегося перед чужой волей, то взрывы бешеной ярости, то диалог, прерываемый угрожающими воплями, задыхающимися мольбами и протестующими криками на самых разных языках. Резкий голос Карвена – урезонивающий, упрекающий или угрожающий – часто можно было различить среди других. Создавалось впечатление, что в доме находилось как минимум несколько человек – Карвен, его пленники и стражники, которые их стерегли. Нередко Виден и Смит слышали звуки чуждой речи, такой необычной, что ни тот ни другой не могли определить национальность говорившего, несмотря на то что оба побывали во многих шумных и разноязыких гаванях мира. Но часто они, хотя и с трудом, разбирали слова. Подслушанные ими разговоры всегда представляли собой что-то вроде допроса, словно Карвен любыми путями старался вырвать нужные ему сведения у испуганных или непокорных пленников.

Виден заносил разрозненные отрывки этих разговоров в свою записную книжку, когда разговор велся на английском, французском или испанском языках, которые он знал; но ни одна из этих записей не сохранилась. Однако он утверждал, что, кроме нескольких разговоров, в которых речь шла о мрачных преступлениях, совершенных в прошлом в знатных семействах города, большая часть вопросов и ответов, которые он смог разобрать, касалась различных проблем истории и других наук, часто относящихся к отдаленным местам и эпохам. Однажды, например, некий голос, то поднимаясь до взбешенного крика, то возвращаясь к мрачной покорности, отвечал по-французски на вопросы относительно побоища, учиненного Черным принцем в Лиможе в 1370 году [43]43
  … побоища, учиненного Черным принцем в Лиможе в 1370 году… – Эдуард, принц Уэльский (1330–1376), один из полководцев Столетней войны, получивший прозвище по цвету лат, в 1370 году взял штурмом французский город Лимож, истребив при этом всех его защитников и большую часть мирных жителей.


[Закрыть], причем допрашивавшего интересовали некие скрытые причины этих событий, предположительно известные отвечавшему. Карвен спрашивал пленника – если это был пленник, – был ли отдан приказ о всеобщей резне из-за Знака Козла, найденного на алтаре в древнеримской гробнице, находящейся недалеко от собора, или же Черный человек из Высшего сбора Вьенны произнес магические Три Слова. Так и не добившись ответа, Карвен применил крайние меры – раздался ужасный вопль, за которым последовало молчание, потом тихий стон и звук падения чего-то тяжелого.

Ни один из этих допросов им не удалось подсмотреть, потому что окна были всегда плотно завешены. Но однажды, после тирады на незнакомом языке, в окне появилась тень, глубоко поразившая Видена; она напомнила ему одну из кукол, которых он видел в 1764 году в Хечер-Холле, когда некий человек из Джерментайна, в Пенсильвании, демонстрировал искусно сделанные механические фигуры в представлении, включавшем, согласно афише: «Вид знаменитого города Иерусалима, храм Соломона, царский престол, прославленные башни и холмы, а также Страсти Вашего Спасителя, что претерпел Он от Сада Гефсиманского до Креста на Горе Голгофе; искуснейший образчик Механических фигур, Достойный Внимания Любопытствующих». Именно тогда престарелая индейская чета, разбуженная шумом, который произвел отпрянувший от окна испуганный соглядатай, спустила на него собак. После этого случая в доме больше не было слышно разговоров, из чего Виден и Смит сделали вывод, что Карвен переместил свои опыты в подземелье.

На то, что подобное подземелье действительно существует, указывало многое. Слабые крики и стоны время от времени слышались, казалось, из сплошной скалы в местах, где не было никаких строений; кроме того, в кустах на крутом речном берегу в долине Потаксета была обнаружена дверь из прочного орехового дерева, имевшая вид низкой арки и окруженная солидной каменной кладкой, – очевидно, вход в подземелье внутри холма. Виден не мог сказать, когда и как были построены эти катакомбы, но заметил, что рабочих сюда очень легко доставить по реке. Поистине, Джозеф Карвен находил самое разнообразное применение своей собранной со всего света разношерстной команде! Во время затяжных дождей весной 1769 года оба приятеля не сводили глаз с крутого склона на берегу реки, надеясь, что на свет божий выйдут какие-нибудь тайны подземелий, и были вознаграждены, ибо потоки дождевой воды вынесли в глубокие промоины на скалах огромное количество костей, принадлежащих как животным, так и людям. Конечно, можно было найти естественные объяснения этому – ведь они находились вблизи фермы, в местах, где на каждом шагу встречались заброшенные индейские кладбища, но у Видена и Смита было на сей счет собственное мнение.

В январе 1770 года, когда Виден и Смит безуспешно пытались решить, что им предпринять – если вообще можно было что-нибудь предпринять, опираясь на такие разрозненные и неясные данные, – произошел инцидент с кораблем «Форталеза». Обозленный поджогом таможенного шлюпа «Либерти» в Ньюпорте прошлым летом, адмирал Веллес, командующий всеми пограничными судами, проявлял усиленную бдительность по отношению к иностранным судам; по этому случаю военная шхуна его величества «Лебедь» под командованием капитана Чарльза Лесли однажды ранним утром после недолгого преследования захватила судно «Форталеза», приписанное к городу Барселона в Испании, которое вел капитан Мануэль Арруда. «Форталеза», согласно судовому журналу, следовала из Каира в Провиденс. Во время обыска корабля в поисках контрабанды обнаружился удивительный факт: его груз состоял исключительно из египетских мумий, а получателем числился некий «Капитан А.В.С.», который должен был перегрузить эти мумии на лихтер у Ненквит-Пойнт. Капитан Арруда умолчал о подлинном имени получателя, считая вопросом чести соблюдение данной им клятвы. Вице-адмиралтейство Ньюпорта не знало, как поступить, ввиду того что груз не представлял собой контрабанду, но, с другой стороны, «Форталеза» вошла в бухту тайно, не соблюдая законной процедуры. Наконец, по совету контролера Робинсона, был найден компромисс: судно освободили, но запретили ему входить в воды Род-Айленда. Впоследствии ходили слухи, что испанский корабль видели в бостонской гавани, хотя он и не получал разрешения войти в порт.

Этот необычный инцидент не преминул вызвать оживленные разговоры в Провиденсе, и мало кто сомневался в существовании связи между таинственным грузом и зловещей фигурой Джозефа Карвена. Все знали о его необычных опытах и об экзотических субстанциях, которые он выписывал отовсюду; все подозревали его в пристрастии к посещению кладбищ; не надо было обладать особенно живым воображением, чтобы связать его имя с отвратительным грузом, который не мог быть предназначен ни для кого в Провиденсе, кроме него. Догадываясь, что о нем говорят, Карвен несколько раз как бы случайно упоминал об особой химической ценности бальзама, находимого в мумиях, очевидно полагая, что может представить все это предприятие как не столь уж неестественное, но впрямую никак не признавая своей причастности к нему. Виден и Смит, конечно, не питали никаких сомнений относительно предназначения мумий, высказывая самые невероятные теории касательно самого Карвена и его чудовищных занятий.

Следующей весной, как и год назад, прошли сильные дожди, и оба приятеля продолжали внимательно наблюдать за берегом реки близ фермы Карвена. Смыло большие куски берегового склона, обнажились новые залежи костей, но по-прежнему каких-либо следов подземных помещений или проходов не было. Однако в селении Потаксет, расположенном милей ниже по реке, там, где она преодолевает скалистые пороги и затем разливается в широкую гладь, распространились странные слухи. Здесь, где затейливые старинные постройки словно наперегонки взбирались на вершину холма от деревянного мостика, а в сонных доках стояли рыбачьи шлюпы, люди рассказывали о страшных предметах, плывущих вниз по течению, которые можно было увидеть яснее в тот миг, когда они скатывались по порогам. Конечно, Потаксет – большая река, проходящая по нескольким населенным районам, где немало кладбищ, а весенние дожди в этом году были необычайно обильны; но удивших у моста рыбаков привел в смятение свирепый взгляд, которым, как им показалось, окинуло их непонятное существо, промчавшееся мимо к спокойному водному зеркалу, расстилавшемуся ниже моста, а также приглушенный крик, который издало другое странное существо, почти полностью разложившееся. Эти слухи немедленно привели Смита (Виден тогда находился в плавании) к берегу Потаксета вблизи фермы, где вероятнее всего можно было найти следы земляных работ.

Однако в крутом склоне не обнаружилось и намека на какой-либо туннель: половодье нагромоздило здесь целую стену земли и вырванного с корнями кустарника. Смит принялся было рыть наудачу, но вскоре отказался от этой затеи, имея мало надежд на успех, а может быть, подсознательно опасаясь этого успеха. Неизвестно, как бы на его месте поступил упрямый и мстительный Виден, если бы в то время он не был в плавании.

4

Осенью 1770 года Виден решил, что пришло наконец время рассказать о результате своих наблюдений. Ему было необходимо связать воедино множество фактов, и он нуждался в свидетеле, который мог бы опровергнуть обвинение в том, что все это – измышления, порожденные ревностью и жаждой мести. Своим главным поверенным он избрал капитана Джеймса Мэтьюсона, командира «Энтерпрайза», который, с одной стороны, знал его достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в его правдивости, а с другой – был достаточно уважаемым лицом в городе. Беседа Видена с капитаном состоялась в комнате на верхнем этаже таверны «Сабина», что близ доков; там же присутствовал Смит, подтвердивший все заявления Видена. Рассказ произвел огромное впечатление на капитана Мэтьюсона, который, как многие жители Провиденса, питал глубокие подозрения относительно Джозефа Карвена. Таким образом, понадобилось лишь привести несколько фактов, чтобы полностью его убедить. Под конец беседы он стал мрачен и заставил приятелей поклясться в том, что они будут хранить полное молчание. Он сказал, что конфиденциально передаст полученные сведения нескольким самым образованным и влиятельным гражданам Провиденса, выслушает их мнение и в дальнейшем будет сообразовывать с этим мнением свои действия. Во всяком случае, очень важно было держать все в тайне, ибо это не такое дело, с которым могли бы справиться городские констебли. И главное, об этом не должна была знать легковозбудимая толпа, иначе могло повториться салемское безумие, постигшее людей менее ста лет назад и вынудившее Карвена бежать из Салема в Провиденс.

По мнению капитана Мэтьюсона, в тайну следовало посвятить доктора Бенджамина Веста, чей труд об орбите Венеры снискал ему славу глубокого ученого и мыслителя; преподобного Джеймса Меннинга, президента колледжа, который недавно приехал из Уоррена и временно снимал квартиру на Кинг-стрит, ожидая завершения отделочных работ в здании колледжа на холме у Пресвитериал-лейн; бывшего губернатора Стивена Хопкинса, который был членом философского общества в Ньюпорте и отличался замечательной широтой взглядов; Джона Картера, издателя местной «Газетт»; всех четырех братьев Браун – Джона, Джозефа, Николаса и Мозеса, местных финансовых магнатов (при том что Джозеф проявлял искренний интерес к науке); аптекаря Джейбза Бовена, большого эрудита, непосредственно знакомого со странными заказами Карвена; и каперского капитана Абрахама Виппла, человека фантастической энергии и храбрости, которого прочили в руководители на тот случай, если придется прибегнуть к активным действиям.

Миссия капитана Мэтьюсона была выполнена успешно сверх его собственных ожиданий, ибо, хотя кое-кто из конфидентов отнесся довольно скептически к мрачным деталям в рассказе Видена, никто из них не сомневался в необходимости принять тайные и хорошо продуманные меры. Было ясно, что Карвен представляет потенциальную опасность для жизни не только города, но и всей колонии и должен быть уничтожен любой ценой. В конце декабря 1770 года группа уважаемых горожан собралась в доме Стивена Хопкинса и обсудила предварительные действия. Были внимательно прочитаны записи Видена, которые он передал капитану Мэтьюсону; самого Видена вместе со Смитом пригласили, чтобы засвидетельствовать некоторые детали. К концу встречи присутствующих охватил неясный ужас, но его пересилила мрачная решимость, которую лучше всего выразил громогласный и грубоватый капитан Виппл. Они не будут ставить в известность губернатора, заявил он, ибо, как представляется, законные средства здесь недостаточны. Имея в своем распоряжении тайные силы, о могуществе которых у собравшихся не было представления, Карвен не относился к тем людям, которых можно было просто-напросто известить о том, что их присутствие в городе нежелательно. Он мог принять ответные меры; но даже если этот страшный человек согласился бы уехать, это означало бы всего лишь перенесение на других бремени его тягостного присутствия. Времена тогда были беззаконные, и люди, которые долгие годы служили на королевских таможенных судах, не остановились бы ни перед какими жестокостями, если того требовал долг. Карвена нужно было застать врасплох в Потаксете, отправив на его ферму большой отряд испытанных в сражениях моряков, и заставить наконец дать исчерпывающие объяснения. Если окажется, что он – безумец, забавляющийся криками и воображаемыми разговорами на разные голоса, его следует отправить в приют для душевнобольных. Если же здесь кроется что-нибудь похуже, если действительно существуют ужасные подземелья, то он и все, находящиеся в его доме, должны умереть. Это можно сделать без лишнего шума, и даже супруга Карвена и его тесть не должны узнать, почему и как все произошло.

Пока обсуждались эти серьезные меры, в городе произошел случай, настолько дикий и необъяснимый, что в течение нескольких дней во всей округе только о нем и судачили. В глухой час лунной январской ночи, когда земля была покрыта глубоким снегом, послышались ужасающие крики, которые раздавались сначала со стороны реки, а затем выше по склону холма. Во многих окнах показались головы разбуженных горожан; люди, жившие вокруг Вейбоссет-Пойнт, видели, как что-то белое лихорадочно барахталось в ледяной воде перед грязной площадью у таверны «Голова турка». Вдали громко лаяли собаки, но этот лай умолк, когда до них долетел шум на улицах разбуженного города. Группы людей с фонарями и заряженными мушкетами выбегали из домов посмотреть, что происходит, но их поиски не увенчались успехом. Однако на следующее утро в ледяных заторах у южных опор Большого моста, между Длинным доком и винным заводом Эббота, было найдено обнаженное тело огромного мускулистого мужчины, и это стало темой бесконечных догадок и пересудов. Шепталась не столько молодежь, сколько люди старшего поколения, потому что замерзшее лицо с выпученными от ужаса глазами пробудило у городских патриархов воспоминания. Старики, дрожа от страха, обменивались недоуменными репликами, ибо в застывших искаженных чертах угадывалось сходство – хотя это было совершенно невероятно – с человеком, который умер добрых пятьдесят лет назад!

Эзра Виден был среди тех, кто обнаружил тело; он припомнил, как бешено лаяли собаки прошлой ночью в домах вдоль Вейбоссет-стрит и за мостом у доков, откуда исходили крики. Он словно ожидал чего-то необычного и поэтому не удивился, увидев следы на снегу в том месте, где кончался жилой район и улица переходила в дорогу на Потаксет. Обнаженного гиганта преследовали собаки и несколько человек, обутых в сапоги; можно было также заметить следы возвращающихся собак и их хозяев. Видимо, они отказались от преследования, не желая слишком приближаться к городу. Виден зловеще улыбнулся и, желая довести дело до конца, прошел по этим следам до места, откуда они начинались. Как он и думал, это была потаксетская ферма Джозефа Карвена. Эзра много дал бы за то, чтобы двор перед домом не был так сильно истоптан. Однако он не хотел рыскать у фермы среди бела дня, показывая свою заинтересованность. Доктор Бовен, которому Виден поторопился доложить об увиденном, вскрыл странный труп и обнаружил аномалии, поставившие его в тупик. Органы пищеварения гиганта находились в зачаточном состоянии – желудок и кишечник выглядели так, будто он ни разу не ел, кожа имела вид грубой и в то же время рыхлой дерюги – явление, которое доктор никак не мог объяснить. Находясь под впечатлением слухов, распускаемых стариками, о том, что труп как две капли воды похож на давно умершего кузнеца Дэниела Грина, чей правнук, Аарон Хоппин, был суперкарго на одном из кораблей, принадлежащих Карвену, Виден, словно между прочим, принялся расспрашивать людей, где был похоронен Грин. Той же ночью группа из пяти человек отправилась на заброшенное Северное кладбище, что напротив Херренден-лейн, и раскопала могилу. Как они и ожидали, могила была пуста.

Между тем всех почтальонов города попросили задерживать корреспонденцию, адресованную Джозефу Карвену. Незадолго до того, как было найдено обнаженное тело неизвестного, капитану Мэтьюсону доставили посланное Карвену письмо из Салема от некоего Джедедии Орна, которое заставило призадуматься всех, кто участвовал в заговоре против Карвена. Вот часть этого письма, переписанная и хранившаяся в частном семейном архиве, где ее нашел Чарльз Вард:

Мне доставляет изрядное удовольствие известие, что Вы продолжаете свои штудии Древних Материй известным Вам способом; и я полагаю, что Мистер Хатчинсон в городе нашем Салеме добился, увы, не больших успехов. Разумеется, ничего, кроме ожившей Монструозности, не вышло, когда Хатчинсон воссоздал Целое из того, что сумел собрать лишь в малой части. То, что Вы послали, не возымело нужного Действия либо из-за того, что Некоей Вещи недоставало, либо тайные Слова я неправильно произнес, а Вы неверно записали. Без Вас обречен я на Неудачу. Я не обладаю Вашими знаниями в области материй Химических, дабы следовать указаниям Бореллия, и не могу должным образом разобраться в Книге VII «Некрономикона», Вами рекомендованной. Но хотел бы я, чтобы Вы припомнили, что было нам сказано в отношении соблюдения Осторожности в том, кого мы вызывать станем, ибо ведомо Вам, что записал Мистер Мэзер в Маргиналиях, и Вы можете судить, насколько верно сия Ужасающая вещь изложена. Я вновь и вновь говорю Вам: не Вызывайте Того, кого не сможете подчинить воле своей. Под сими словами подразумеваю я Того, кто сможет в свою очередь призвать против Вас такие Силы, против которых окажутся бесполезны Ваши самые мощные инструменты и заклинания. Проси Меньшего, ибо Великий может не пожелать тебе Ответить, и в его власти окажешься не только ты, но и много большее. Я ужаснулся, прочитав, что Вам известно, что держал Бен Заристнатмик в Сундуке Черного Дерева, ибо догадался, Кто сказал Вам об Этом. И снова я обращаюсь с просьбой писать мне на имя Джедедии, а не Саймона. В нашем Обществе человек не может жить так долго, как ему вздумается, и Вам известен мой замысел, согласно которому я вернулся под видом собственного Сына. Я с Нетерпением дожидаюсь, когда Вы познакомите меня с тем, что Черный Человек узнал от Сильвануса Коцидиуса в Склепе под Римской стеной, и буду чрезвычайно обязан Вам, если Вы пришлете мне на время Манускрипт, Вами упомянутый.

На мрачные мысли наводило и другое, не подписанное письмо, отправленное из Филадельфии, в особенности следующий отрывок:

Я приму во внимание Вашу просьбу отправлять Заказы только на Ваших судах, но не всегда могу знать с точностью, когда ожидать их. В том, что касается упомянутого Предмета, я требую только еще одной вещи; но хочу удостовериться, что понял Вас с полною точностью. Вы ставите меня в известность, что ни одна Часть утеряна быть не должна, если мы желаем наилучшего Эффекта, но Вам, несомненно, известно, как трудно быть в том уверенным. Будет изрядным Риском и непомерной Тяжестью грузить Гроб целиком, в Городе же (то есть в церквах Святого Петра, Святого Павла, Святой Марии или в Соборе Иисуса Христа) сие вообще не представляется возможным. Но я знаю, чего недоставало тем, кто был воссоздан в Октябре, и сколько живых Образцов Вы были вынуждены создать, прежде чем нашли правильную Методу в 1766 году, и буду верным последователем Вашим во всех сих Материях. С нетерпением ожидаю Вашего Брига, о коем ежедневно справляюсь на верфи мистера Биддля.

Третье подозрительное письмо было написано на незнакомом языке незнакомыми буквами. В дневнике Смита, найденном Чарльзом Вардом, грубо скопирована часто повторяющаяся комбинация букв; авторитетные ученые из Университета Брауна объявили, что это амхарский (или абиссинский) алфавит [44]44
  …амхарский (или абиссинский) алфавит… – Имеется в виду слоговое письмо Эфиопии, восходящее к одному из вариантов древней южноаравийской письменности.


[Закрыть], но сам текст расшифровать не смогли. Ни одно из этих посланий не было доставлено Карвену, а исчезновение из Салема Джедедии Орна примерно в это же время показывает, что заговорщики из Провиденса потихоньку начали действовать. Историческое общество в Пенсильвании, руководимое доктором Шиппеном, получило письмо относительно присутствия в Филадельфии некоего опасного субъекта. Однако чувствовалась необходимость более решительных действий, и группы отважных, не раз проверенных в деле моряков тайно собирались по ночам в верфях и складах Брауна. Медленно, но верно разрабатывался план, который должен был не оставить и следа от зловещих тайн Джозефа Карвена.

Несмотря на принятые ими меры предосторожности, Карвен, казалось, чувствовал, что против него зреет заговор, проявляя прежде несвойственное ему беспокойство. Его экипаж постоянно сновал между городом и дорогой на Потаксет, и мало-помалу с него сошла маска притворной веселости, с помощью которой он в последнее время пытался бороться со сложившимся против него предубеждением. Феннеры, его ближайшие соседи, однажды ночью заметили яркий луч света, вырывающийся из отверстия в крыше загадочного каменного здания с высокими узкими окнами; об этом происшествии они немедленно уведомили Джона Брауна из Провиденса. Мистер Браун, руководитель тщательно отобранной группы, которая должна была покончить с Карвеном, сообщил Феннерам, что вскоре будут приняты решительные меры. Он счел это необходимым, ибо понимал, что от них будет невозможно скрыть давно готовящийся налет на ферму. Предстоящую операцию он объяснил тем, что Карвен якобы являлся шпионом ньюпортских таможенников, к которым питали явную или тайную вражду все шкиперы, купцы и фермеры в округе Провиденс. Неизвестно, поверили ли этой хитрости соседи Карвена, видевшие на его ферме так много странных вещей. Впрочем, Феннеры были готовы приписать любые грехи этому на редкость подозрительному типу. Мистер Браун поручил им наблюдать за фермой и сообщать ему обо всем, что там происходит.

5

Опасение, что Карвен о чем-то подозревает и намеревается предпринять нечто необычное – доказательством тому был странный уходящий в небо луч света, – наконец ускорило акцию, столь тщательно подготовленную почтенными горожанами. Как записано в дневнике Смита, около сотни вооруженных людей собрались в десять часов вечера в пятницу двенадцатого апреля 1771 года в большом зале таверны Тарстона «Золотой лев», что расположена на Вейбоссет-Пойнт, напротив моста. Из числа видных горожан помимо командира отряда Джона Брауна присутствовали: доктор Бовен с набором хирургических инструментов; президент Меннинг, на этот раз без своего знаменитого парика (самого большого в колонии), что все сразу заметили; губернатор Хопкинс, закутанный в темный плащ и сопровождаемый своим братом Эйзой, опытным мореходом, которого он посвятил в тайну в последний момент с разрешения остальных; Джон Картер; капитан Мэтьюсон и капитан Виппл – последний и должен был руководить нападением на ферму. Эти люди некоторое время совещались отдельно в задней комнате, после чего капитан Виппл вышел в зал, чтобы еще раз напомнить собравшимся морякам о взятом ими обете молчания и дать последние указания. Элеазар Смит находился с прочими руководителями набега в задней комнате, ожидая прибытия Эзры Видена, который должен был следить за Карвеном и сообщить, когда его экипаж выедет на ферму.

Примерно в десять тридцать на Большом мосту раздался шум, после чего звук колес экипажа Карвена донесся уже с улицы за мостом. В подобный час не нужны были горячие речи Видена, чтобы понять: обреченный ими на смерть человек собрался в последний путь для свершения своего полуночного колдовства. Через мгновение, когда удаляющаяся коляска чуть слышно прогромыхала по мосту у Мадди Док, появился Виден; люди молча выстроились на улице перед таверной, взвалив на плечи кремневые мушкеты, охотничьи ружья и гарпуны. Виден и Смит присоединились к возглавленному капитаном Випплом отряду; здесь же были капитан Эйза Хопкинс, Джон Картер, президент Меннинг, капитан Мэтьюсон и доктор Бовен; к одиннадцати часам подошел Мозес Браун, который не присутствовал на последнем собрании в таверне. Все эти именитые горожане и сотня моряков, исполненные угрюмой решимости, без промедления пустились в долгий путь. Тревожное чувство все более овладевало ими по мере движения мимо доков и далее в подъем по Броуд-стрит, по направлению к дороге на Потаксет. Пройдя церковь Элдера Сноу, некоторые моряки оглянулись, чтобы бросить прощальный взгляд на Провиденс, улицы и дома которого раскинулись под весенним звездным небом. Мансарды и остроконечные кровли поднимались темными силуэтами, слабый бриз доносил соленый запах моря со стороны бухты, к северу от моста. В речных водах отражалась Вега, поднимаясь над холмом, на гребне которого вырисовывались силуэты деревьев и крыша незаконченного здания колледжа. У подножия холма и вдоль узких, поднимающихся по склону дорог дремал старый город – старый добрый Провиденс, во имя безопасности и процветания которого надо было стереть с лица земли гнездо чудовищных и богопротивных преступлений.

Через час с четвертью отряд, как было заранее условлено, прибыл на ферму Феннеров, где люди услышали последние сообщения, касающиеся намеченной ими жертвы. Карвен приехал на свою ферму около получаса назад, и почти сразу же после его прибытия из кровли каменного здания поднялся в небо яркий луч, но в остальных окнах не было света, как всегда в последнее время. А вскоре еще один луч вырвался из верхнего этажа дома, устремившись к югу, и собравшиеся поняли, что происходит нечто ужасное и сверхъестественное.

Капитан Виппл разделил отряд на три части. Одна группа, состоявшая из двадцати человек, под командой Элеазара Смита, должна была направиться к морскому берегу, чтобы охранять место возможной высадки вражеского подкрепления, и оставаться там до начала решительных действий. Второй группе, также состоявшей из двадцати человек, под началом капитана Эйзы Хопкинса, надлежало прокрасться по речной долине за ферму Карвена и разрушить топорами или пороховым взрывом прочную дверь на высоком крутом берегу. Основная группа должна была окружить дом и все службы фермы. Треть этой последней группы капитан Мэтьюсон должен был повести к таинственному каменному строению с узкими окнами. Еще одна треть во главе с капитаном Випплом предназначалась для нападения на дом, а оставшаяся треть должна была находиться в резерве до сигнала.

Согласно этому плану группа, находившаяся на берегу реки, должна была штурмовать дверь по свистку и захватить всех, кто появится из подземелья. Услышав два свистка, группа должна была проникнуть через дверь в само подземелье. Группа у каменного строения по тем же сигналам должна была вначале взломать входную дверь, а затем спуститься в подземелье и присоединиться к нападающим со своей стороны. Последний сигнал – три свистка – вызывал резервные силы, охранявшие подступ к ферме; часть из составлявших их двадцати человек должна была войти в подземные помещения через дом, а другие – через каменное здание. Капитан Виппл был абсолютно уверен в существовании катакомб и учитывал это при составлении плана. У него был боцманский свисток, издававший очень сильный и резкий звук, который было трудно не услышать даже на приличном расстоянии. Сигналы могла пропустить лишь группа на морском берегу, и потому их предполагалось продублировать, направив туда гонца. Мозес Браун и Джон Картер отправились к реке вместе с капитаном Хопкинсом, а президент Меннинг должен был оставаться с капитаном Мэтьюсоном у каменного строения. Доктор Бовен и Эзра Виден находились в группе капитана Виппла, которая должна была начать штурм дома сразу, как только к капитану Випплу прибудет гонец от капитана Хопкинса, сообщая о готовности его группы. Тогда командир отряда подаст сигнал – один громкий свисток, и все они одновременно начнут штурм в трех местах. В час ночи с минутами все три группы покинули ферму Феннера: одна направилась к морскому берегу, вторая – в долину реки, к ведущей в подземелье двери, а третья в свою очередь разделилась на две части и двинулась к ферме Карвена.