Текст книги "Рассказы"

Автор книги: Готфрид Боманс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Годфрид БОМАНС (Godfried BOMANS)
Сборник рассказов

Перевод с нидерландского – Сергей ВАСИЛЕВСКИЙ

Возможно, здесь http://openmemory.narod.ru/prose-bomans.html

уже переведены и другие рассказы

Анита
(ANITA)

Анита Доббелманс только что появилась на свет в большой, пурпурно-красной розе. Она коснулась лапкой гладких лепестков и воскликнула: «Как хорошо, что я здесь! Как же здесь красиво! Как прекрасно!»

– Дитя, ты не должна так кричать, – сказала Мамаша Доббелманс. – И не должна так жужжать.

Читателям нужно хорошо понять, кто такая Мамаша Доббелманс. Если они думают, что она – обычный майский жук, то они глубоко ошибаются. Отец Мамаши Доббелманс был членом Совета, а её муж – секретарь Союза Майских Жуков…

Всё это я рассказал для того, чтобы вы поняли, кто такая Мамаша Доббелманс, и почему она настоятельно желала, чтобы здесь не было никаких криков. Но это знаем мы с вами, а юная Анита, которая только что появилась на свет в большой, пурпурно-красной розе, всего этого ещё не знала.

– Почему я не должна кричать? – спросила она. – И почему я не должна жужжать?

– Потому, что Доббелмансы не кричат, – ответила ее мать, – и Доббелмансы не жужжат. И это главное, чем мы отличаемся от соседей. Смотри, вон летит твой отец.

И действительно, Папаша Доббелманс уже шёл на посадку. Вот он зазвенел, как тройка с бубенцами, и с тяжёлым вздохом сел на край цветка.

– Ну и полёт был! Встречайте своего кормильца! Так, а это ещё что такое?

– Это твой ребёнок, Ян, – ответила Мамаша Доббелманс, заливаясь слезами. – Я хочу сказать, что ты слишком многому придаешь большее значение, чем событиям в своём доме!

– Ну, ну, – ответил Папаша Доббелманс, вытирая пот со лба и смущенно оглядываясь по сторонам, – я совсем забыл. У нас же каждый месяц появляется по ребенку! Не плачь, Иоганна, ты ведь знаешь, я не могу это видеть. Гм, какая прелестная девочка. Как тебя зовут?

– Анита Доббелманс! – ответила Анита гордо.

– Итак, – подытожил Папаша Доббелманс, – добро пожаловать в нашу семью. Не выпить ли нам чаю?

И они сели пить чай. Если бы случайный прохожий увидел их, сидящих в красной цветочной чашечке, каждый на одной из трех тычинок, если бы прохожий видел, как они покачиваются на ветру и тихонько стряхивают росу со своего драгоценного сервиза, он бы воскликнул: «Вот здесь живет по-настоящему счастливая семья!» Но на самом деле никакой счастливой семьи здесь не было.

Папаша Доббелманс думал о розе, в которой жила семья Нейтелман. В их розе было четыре тычинки. «Четыре, – думал Господин Доббелманс горько, глотая чай, – четыре. А у нас – всего три. Лучше бы я и вовсе не рождался!»

Мамаша Доббелманс также была несчастлива. Она думала о сервизе, из которого пьют чай Нейтелманишки. Однажды, в день рождения Мамаши Доббелманс, Мамаша Нейтелман выставила свою чашечку на подоконник против света, и солнце просвечивало сквозь стенку чашечки – такой тонкой она была.

– У них никогда не будет ничего подобного, – сказала Мамаша Нейтелман громко.

«Ну за что им такое счастье? – думала Мамаша Доббелманс, когда отхлебывала кофе или добавляла в него сахару. – Почему не нам? Лучше бы я умерла».

Так думали они, и не замечали, как солнце светит сквозь стены их собственного домика, и как комнатка, в которой они были так несчастливы, казалась изящной, как стеклянная. Маленькая Анита тоже была несчастлива, но она и сама не знала почему. Необъяснимое желание поднималось в ее груди, ей хотелось жужжать и кричать. Но ведь Доббелмансы не жужжат и Доббелмансы не кричат!

Вечер быстро опустился вокруг красного цветка, цветок закрылся и в нём включили лампу. Маленькая Анита забралась отцу на колено и играла с его Рыцарскими Орденами.

– Папа, что это такое? – спросила она.

Отец довольно улыбнулся.

– Ха, – сказал он, – это спрашивали все пятеро до тебя. Это Рыцарские Ордена, девочка.

– Как красиво они звенят, – сказала маленькая Анита, ударяя по Орденам своей лапкой.

Папаша Доббелманс с улыбкой посмотрел на жену и сказал: «Она еще не ничего понимает».

Анита Доббелманс ещё совсем маленькая, и ей нужно знать всё на свете.

– Папа, а где Солнце?

– Село.

– И когда оно вернется назад?

– Утром.

– И что мы тогда будем делать?

– Наносить визиты.

– А потом?

– Есть.

– А потом?

– Спать.

– А потом?

– Потом ты станешь взрослой девушкой и выйдешь замуж.

– А за кого я выйду замуж?

– Папа и мама присмотрели тебе Яна Ринкелаара.

– Но я не хочу выходить замуж за Яна Ринкелаара! – вскричала маленькая Анита взволнованно. – Я хочу выйти замуж за прелестного милого мальчика с золотыми крыльями… или с красными. И мы будем целый день жужжать и прыгать под Солнцем, и кричать мы тоже будем, и…

– Анита Доббелманс должна быть разумнее! – сказала Мамаша Доббелманс, нахмурив брови, – и не должна забивать себе голову разным вздором! Анита Доббелманс должна поддерживать свою репутацию, и прыжки под солнцем ещё никогда этому не способствовали. Неужели ты думаешь, что дедушка стал членом Совета, прыгая под солнцем? И что достоинства Яна Ринкелаара, которого присмотрел тебе папа, заключаются только в золотых крыльях?

– А в чём же заключаются его достоинства? – спросила Анита, начиная понимать, что в жизни нужно держать носик по ветру.

– Он. Занимает. Пост. В. Правительстве, – ответила Мамаша Доббелманс медленно.

– Ах, как же мне это безразлично! – вскричала маленькая Анита, трепеща крыльями, – я хочу баловаться, я хочу летать, я хочу…

Но тут её взяли на руки и отнесли в кровать, и она проплакала всю ночь напролёт. На следующий день семья наносила визиты, и потом все легли спать. А на третий день Анита превратилась в толстую, гладкую майскую жучиху, которая вышла замуж за Яна Ринкелаара…

Они сняли пустующий одуванчик с центральным отоплением и прекрасным видом на луг. На следующее утро у Аниты Доббелманс родилась девочка, Анита Ринкелаар, которой больше всего на свете хотелось кричать и жужжать. Но, естественно, Ринкелаары не кричат и Ринкелаары не жужжат – и здесь вся история начинается с самого начала.

Ящичек
(HET KISTJE)

Жил да был один студент, который не верил ни в духов, ни в привидений. «Вздор, – говорил он, – я никогда не встречал ничего подобного, а значит, и нет такого вовсе». Так рассуждал этот чудак, и мы с вами скоро увидим, как он ошибался.

Студент жил на живописной улице, которая называлась Троицкая улица. Дома на одной стороне улицы были очень красивыми и солидными, на другой стороне – грязными и разваливающимися. И в них жила большая часть людей.

На бедной стороне улицы жил один мальчик, который целыми днями лежал в постели и кашлял. Он всегда махал студенту рукой, но студент никогда не отвечал ему – он всё время просиживал за учёбой. Только под вечер, когда студент подходил к окну выкурить трубочку, он видел прямо перед собой душные, переполненные комнаты на другой стороне улицы. И ему в голову приходили разные мысли. Зачастую это были приятные мысли, но иной раз они были не такими уж и приятными. Тогда студент раскуривал новую трубочку и окутывался клубами голубого дыма.

Однажды вечером студент поздно вернулся домой и нашёл на столе продолговатый чёрный ящичек с белым крестиком на крышке. «Замечательно!» – сказал студент. Он открыл ящичек и увидел записку. И вот что в ней было:

Дорогой студент!

Сегодня ночью, в половине первого, я приду тебя проведать. Ничего не бойся. Кстати, как тебе этот ящичек?

С наилучшими пожеланиями —

Хорошая Идея

«Хорошая идея, – повторил студент. – Странно». Он позвал портье, который жил прямо под ним, к себе наверх и спросил: «Скажи-ка, портье, никто не заходил в мою комнату?»

– Никого не было, господин! – ответил портье.

– А ты знаешь кого-нибудь, кого звали бы «Хорошая Идея»?

– Нет, насколько мне известно, господин! – сказал портье. – И сегодня сюда вообще никто не заходил, честное слово!

Студент расхохотался. «Иди-ка обратно к себе, милейший! – сказал он. – Всё это вздор и ерунда». Он надел свои домашние туфли и уткнулся в учёную книгу. И только когда часы пробили полночь, студент встал и поднял вверх оконную раму. На улице никого не было видно. Луна светила прямо напротив дома на другой стороне и в небе сияли тысячи звёзд.

«Какая чудесная ночь, – пробормотал студент, – но как мало людей это замечают. Как получилось так, что я это вижу? Разве я лучше, чем остальные? Нет. Но у меня есть для этого время, а другим людям приходится бегать и суетиться целый день напролёт, и к вечеру они так устают, что не в силах даже бросить взгляд на бескрайнее Божье небо. Всё в мире устроено неправильно!»

И тут пробило половина первого. Прямо над крышей прозвучал тяжёлый удар. Но студент не обратил на это внимание и продолжал разговаривать с собой дальше:

«Каждый пытается придумать, как сделать мир лучше. Но мир не становится лучше. Вот было бы хорошо, если бы те деньги, которые у меня есть в избытке и которые я не в состоянии потратить, я отдал бы семье с другой стороны улицы. Наверное, это бы пошло на пользу тому бледному пареньку. И если бы мой сосед также поступил по отношению к тем, кто живёт напротив него, и так по всей улице – тогда наша Троицкая станет счастливой улицей. И если так будет на всех улицах по всему миру, то целый мир станет лучше. Где-то же это должно начаться. Так пускай это начнётся прямо здесь!»

– Очень хорошо! – сказал голос за спиной студента в комнате. Студент обернулся и увидел, что кто-то сидит в его кресле. Посетитель был почти полностью прозрачным, но, тем не менее, одет, как совершенно обычный пожилой мужчина. У него были седые волосы, но выглядел он молодо, и на его лице не было ни единой морщинки. На голове красовалась маленькая круглая шапочка.

– Эй, кто ты такой? – спросил студент.

– Я – Идея, – ответил человечек, – и, в принципе, довольно неплохая. Здесь также есть идеи и другого сорта, но их здесь хватает всегда.

– Как долго ты здесь? – спросил студент.

– Всего пару минут. Только что я сидел в твоей голове – и уже сижу здесь.

– Я что, тебя как-то вызвал? – сердито спросил студент. – Как ты сюда пришёл?

– Я пришёл, как пришёл, – сказал человечек. – И с этим уж ничего не поделаешь.

– Ну, тогда уйду я, – сказал студент. – Это частная комната, где я хотел бы жить тихо и в одиночестве.

– В такие комнаты я прихожу особенно охотно, – сказал человечек. – Я останусь максимум на четверть часа. Впрочем, мы редко задерживаемся дольше. Ты живёшь очень мило. Но ведь этого мало – как ты думаешь?

– Знаешь что, – вскричал студент, – а мне ведь больше ничего и не нужно. И в привидений и волшебников я тоже не верю!

– Мне сейчас остаться или уйти?

– Уходи, – сказал студент, – ты нарушил мой покой. Я хочу остаться один и жить, как раньше. Мне это очень нравилось, и я хочу, чтобы так всё и продолжалось.

Но человечка уже не было. Студент разделся и лег в постель. И когда на следующий день он проснулся, он отправился к своему другу и рассказал ему всё, как было. «Вот здорово! – сказал друг, – напиши об этом! Каждый должен прочитать эту историю!» И студент написал о своём приключении.

Вышло так, что рассказ попал на глаза людям, и люди сказали, что студент – большой учёный. И тогда студент написал ещё больше и, в конце концов, вышла целая книга. В ней было написано, что каждый должен сам заботиться о себе, и что когда-нибудь мир останется без них. Люди с богатой стороны улицы очень гордились им. Они приходили к нему в комнату и благодарили его за его книгу. «Это должно войти в поговорку, – говорили люди, – и теперь это наверняка войдёт в поговорку».

В один прекрасный день студент закончил своё обучение и устроил праздник. Солнечные лучи отскакивали от хрустальной короны и падали сквозь окна на дом напротив, бросая на стёкла золотое сияние. Но рамы были опущены, и гардины оставались плотно задёрнутыми. Только перед дверью стояла телега, на ней лежал маленький чёрный гроб, на крышке которого был нарисован белый крестик. Какая-то женщина стояла рядом и плакала, уткнувшись головой в крышку.

– Куда ты смотришь? – спросили студента его друзья. – Там есть что-то интересное?

Но студент отвернулся и промолчал.

Богатый собиратель ежевики
(DE RIJKE BRAMENPLUKKER)

Много лет назад жил да был в большом лесу старый Собиратель Ежевики. Его отец и мать были уже полвека как похоронены у подножия бука, но Собиратель Ежевики об этом давным-давно забыл; он и не знал, что, собственно, означает этот покосившийся крест, но на всякий случай относился к нему с должным почтением и, если ночью приходилось идти мимо, обходил десятой дорогой.

В этом лесу больше никто не жил, поэтому Собиратель Ежевики думал, что он один в целом мире. Но эта мысль не причиняла его весёлости никакого вреда. Он без остановки распевал во всё горло самые весёлые песни, и прекращал только ночью, потому что приходилось спать – но уж это уважительное оправдание. Но потом, потом никто не смог бы вообразить себе более весёлого человека. «Смотри, – говорил он себе обычно по утрам, – какие серебристые жемчужины на цветах! Для кого лежат все эти бриллианты на траве, как не для меня? Как же я богат!» И когда он шёл через лес, он вздыхал: «Какие высокие своды, какие широкие порталы, какие прекрасные залы! И всё это – для одного человека!»

Днём он лежал на спине, глядя на облака, которые превращались для него в невероятные фигуры. «Смотри, – говорил он тогда, – медведь! А там – зимний пейзаж! У кого ещё есть такой потолок? От этого даже как-то неудобно!» Но вечер у Собирателя Ежевики был самым весёлым временем суток. По вечерам он усаживался под лавровым деревом перед своим домиком и напряжённо ждал. И вдруг, когда солнце в последний раз бросало над облаками свои пурпурные стрелы, далеко в лесу начинал ликующе петь высокий тонкий голос, так восхитительно чисто и так бесконечно печально, что слезы сами выступали на глазах у Собирателя Ежевики. «Прекрасно, великолепно! – кричал он, когда наступала тишина, – спасибо, спасибо тебе, неизвестный певец! Какая музыка! Какое звучание! Как жаль, что я один в целом мире!»

Но всё-таки он был не один. Однажды вечером какой-то первооткрыватель, шагавший через лес, толкнул маленькую шаткую дверь и, улыбаясь, оказался перед Собирателем Ежевики. «Друг, – сказал он, – немного еды и поспать, и это всё. Как же я голоден и как же я хочу спать! Ты понимаешь меня?». Но бледный, как смерть, Собиратель Ежевики сидел на своём стуле и молчал. «Давай же, – повторил путешественник, – смотри, вот есть слиток золота. Он-то точно развяжет твой язык». Наконец Собирателя Ежевики поднялся. «Существо, – сказал он, – мне не нужно твоё золото. Я молчал не поэтому. Можно я тебя ощупаю?». «Да на здоровье», – сказал путешественник, который был весёлым человеком. И Собиратель Ежевики ощупал путешественника, ущипнул его за нос, покрутил его голову во все стороны, внимательно заглянул в рот и, в конце концов, закричал: «Такой же, как и я! Такой же, как и я! Точнёхонько!» – и обнял путешественника.

«Ты что, сумасшедший? – засмеялся путешественник, освобождаясь из объятий, – ты что, никогда людей не видел?» – «Никогда в жизни! – закричал Собиратель Ежевики, хлопая в ладоши, – никогда в жизни! Точно такие же ноги!» – и он бросился танцевать вокруг стола. «Эй, – сказал путешественник, – я голоден. Успокойся немного».

И он уселся за стол, достал из своего ранца тарелку и, многозначительно хлопнув ею об стол, поставил её перед собой. «Ну, – сказал он, – хотелось бы что-нибудь в ней увидеть». «Да, да! – кричал Собиратель Ежевики, – такой же, как и я! Совершенно такой же!» И он протанцевал в сторону продуктового шкафа, достал хлеб, колбасу и печенье, оставшееся с утра, и трижды протанцевал с этим всем вокруг стола. Только после этого он уселся за стол, глубоко вдохнул и сказал: «Угощайся». Путешественник ел молча. Каждый кусок, который он проглатывал, Собиратель Ежевики провожал восхищённым криком: «В точности, как я!» Сначала это несколько мешало путешественнику, но он был голоден и поэтому ел улыбаясь, но молча и быстро. Наконец он поднял голову от тарелки, и его взгляд упал на золотой слиток, лежащий перед ним на краю стола.

«Друг, – спросил он, – почему ты не захотел принять от меня этот слиток?» – «Мне это не нужно, – просто ответил Собиратель Ежевики, – у меня есть бриллианты». – «Бриллианты, – переспросил путешественник, – у тебя есть бриллианты? Сколько?» – «Я точно этого не знаю, – ответил Собиратель Ежевики задумчиво, – пара полян, усыпанных от края до края». – «Повтори-ка это ещё раз». – «Пара полян, усыпанных от края до края», – повторил Собиратель Ежевики. На этот раз сидящим на стуле и бледным, как смерть, оказался путешественник.

«Друг, – сказал он наконец, – да ты богач!» – «Я тебе об этом и говорю, – ответил Собиратель Ежевики, – но я рассказал не всё. У меня есть ещё много чего». – «Рассказывай, рассказывай, товарищ!» – «Да, – смущённо повторил Собиратель Ежевики, – есть ещё много чего. Вон там, например, лежат зеркала». – «Зеркала?» – переспросил путешественник взволнованно. «Да, – продолжил Собиратель Ежевики тем же самым беззаботным тоном, – пара тысяч, но я их никогда не считал. Некоторые из них такие большие, что тебе может понадобиться целый день, чтобы обойти вокруг. Вот так». – «Целый день, чтобы вокруг… – Друг, да где же лежат все эти сокровища?» – «В моём доме».

«Да это должен быть настоящий дворец!» – запнулся путешественник. – «Это и есть дворец, – с улыбкой ответил Собиратель Ежевики. – Я его целиком ещё даже не весь осмотрел, настолько он огромен. В нём есть такие залы, в которых невозможно увидеть конец; тысячи стройных колон поддерживают своды. Как же приятно видеть всё это! А ещё то тут, то там можно встретить более широкие порталы, в которых свод не зелёный, а голубой с белыми пятнами».

«То есть, украшенные мозаикой?» – задохнулся путешественник. «Я не понимаю, о чём ты говоришь», – ответил Собиратель Ежевики. Путешественник изъяснялся слишком сложно. «О, нет! – закричал Собиратель Ежевики со смехом, поняв, о чём идёт речь. – Ты говоришь о детских игрушках! Мне бы рано или поздно надоело смотреть на одно и то же. Нет, в моих мозаиках фигуры движутся, они медленно и величественно плывут мимо, да, они превращаются в удивительные фигуры: в ледяных медведей, зимние пейзажи и бородатых гномов. И даже цвета меняются: то попадаются тёмно-синие, иногда – светло-серые, иногда – окрашено в оба цвета сразу. На это очень здорово смотреть: это никогда не надоедает».

«Это невероятно! – закричал путешественник, – невероятно! И это всё – для одного человека! Но, но ты, наверное, очень одиноко чувствуешь себя среди всех этих залов, галерей и зеркал?»

«О, нет! – ответил Собиратель Ежевики, – у меня есть достаточно музыки, она звучит со всех сторон и целыми днями напролёт». – «Музыка, – закричал путешественник, – музыка? Ну, Собиратель Ежевики, ты открыл мне глаза на многое». – «Да нет, ничего особенного, – уверил Собиратель Ежевики, – целыми днями напролёт и всегда новые песни. А по вечерам поёт одинокий певец, и тогда я слушаю только его. Ты должен это услышать завтра вечером. Останешься здесь ночевать?»

«Нет, – ответил путешественник, натягивая свой плащ, – я немедленно отправляюсь в путь. Ведь я – первооткрыватель, и ты и всё это – моё самое великое открытие. Я иду рассказать всем об этом».

«Да, ты должен это сделать, – сказал Собиратель Ежевики, – меня так долго тяготило то, что я пользуюсь в одиночку всем этим великолепием. Но останься хоть на одну ночь! Я завтра с утра тебе всё покажу, и ты сможешь ещё лучше рассказать обо всём».

«Нет, – сказал путешественник, – время – деньги. Я немедленно отправляюсь в путь. Спасибо тебе за печенье, пока!» Он захлопнул за собой дверь и исчез в ночи. Собиратель Ежевики поспешил за ним наружу, но не увидел ничего. «Как жаль, – пробормотал он, – если время – деньги. Он бы смог собрать столько жемчужин, сколько человек сможет унести. Путешественник, путешественник! Вернись назад!» Но путешественник его уже не слышал, он мчался, как ветер, перепрыгнул все встреченные канавы и живые изгороди, переплыл две реки, пробрался сквозь тёмный лес и, наконец, оказался в городе.

«Бургомистр! – сказал, он, – я видел нечто очень важное!» – «Ну, – сказал бургомистр, – это замечательно. Иди скорее в ратушу, расскажи об этом». И путешественник отправился выступать в ратушу. «Люди, – закричал он, – а не желаете ли жемчуга?» – «Естественно!» – закричали люди в ответ. «А никому не нужны зеркала, такие огромные, как наша торговая площадь?» – «Естественно! – вопили люди, – тащи их сюда!» – «А никто не хочет жить во дворце с зелёными залами и потолками с движущимися мозаиками?» – «Хотим больше всего на свете! – орали люди, – где это всё?» – «Идите-ка за мной! – вскричал первооткрыватель, – идите за мной, никуда не сворачивая! Хватит тратить время на чепуху!»

И они пробрались сквозь тёмный лес, переплыли две реки, перепрыгнули все канавы и живые изгороди и оказались у дома Собирателя Ежевики. «Собиратель Ежевики! – вскричал путешественник, – мы все здесь!» – «Здорово! – прокричал в ответ Собиратель Ежевики, – после тебя даже трава не успела подняться, скажу я тебе. Господи всемогущий, сколько же ты привёл с собой людей! Не меньше, чем пара тысяч! С чего начнём?» – «Мы пойдём собирать жемчуг, – сказал бургомистр, выступив вперёд, – и мы останемся жить во дворце, где потолки с движущимися мозаиками и залы из зелёных изумрудов. И ещё мы будем слушать музыку и зеркала нам тоже пригодятся». – «Да, это прекрасно, – сказал Собиратель Ежевики, обнимая его, – я так рад, что вы это оценили! Что вы осознали, как это прекрасно! Проходите, пожалуйста! Я не готовил так много на завтрак, но у меня есть хлеб и прохладная вода».

«Нам не нужен завтрак, – ответил бургомистр медленно, – нам нужен жемчуг». – «Вы получите его, – сказал Собиратель Ежевики, – столько, сколько сможете унести. Подождите до утра!» – «Разве это нельзя сделать вечером? – спросил бургомистр озабоченно. – Время – деньги!» – «Нет, – покачал головой Собиратель Ежевики. – Ещё слишком темно. В темноте жемчуг не виден. Но завтра с утра вы увидите всё и сразу! Идёмте спать, у нас всё равно есть время». – «Хорошо, ответил бургомистр, – люди, ложимся спать! Раз всё равно есть время».

На следующее утро под алым небом лежали мерцающие и переливающиеся поляны; на каждой травинке, даже на самом маленькой, висели мельчайшие серебристые алмазы, и когда взошло солнце, они превратились в топазы, изумруды и голубые сапфиры, светящиеся чище, чем любые земные сокровища. И между всем этим стояли люди и разговаривали о жемчуге, который они наконец-то пойдут и найдут, целые поляны, усыпанные от края до края. Наконец проснулся Собиратель Ежевики, и люди пристально смотрели на маленькую дверь.

Наконец-то дверь открылась; Собиратель Ежевики вышел наружу и молча осмотрел поляны; его глаза были полны слёз. «Вам повезло», – сказал он еле слышно. «Что ты сказал?» – пробормотал бургомистр. «Я сказал: вам повезло, – повторил Собиратель Ежевики, улыбаясь, – сегодня лежит столько жемчуга, как никогда». – «Я не вижу никакого жемчуга», – ответил бургомистр. «Вы не видите жемчуг?» – спросил Собиратель Ежевики удивлённо. «Мы не видим никакого жемчуга, – закричали люди, – мы вообще ни черта не видим!»

Собиратель Ежевики хлопнул в ладоши. «Да вы что, слепые? – выкрикнул он, – посмотрите вокруг! Вы что, ничего не видите?» – «Это роса», – сердито ответил бургомистр. «Это… я не знал этого, – запнулся Собиратель Ежевики, – я думал…» – «Где дворцовые залы?» – коротко спросил бургомистр. «Там», – прошептал Собиратель Ежевики. «Это – деревья, – ответил бургомистр, – где мозаики?» – «Там», – сказал Собиратель Ежевики. Бургомистр поднял глаза в алеющее небо. «Это небо, – ответил он, – обычное небо. А где зеркала?» Собиратель Ежевики молча указал вдаль. «Это пруды, – сказал бургомистр. – И где музыка?» Собиратель Ежевики поднял вверх указательный палец, и бургомистр прислушался. После чего он поднялся на ноги и сказал с горькой усмешкой: «Да это же соловей, дурачок! Обычный соловей! Нас обманули». – «Нас обманули, – вопили люди, – нас обманули!» – «Но ведь я рассказывал всё в точности, как есть на самом деле, – кричал Собиратель Ежевики, – ведь я же рассказывал всё в точности…» – «Повесьте его! – орали люди, – повесьте-ка его!»

И когда вечером соловей запел свою трепетную песню, некому было его слушать. Потому что Собиратель Ежевики висел на суку прямо под ним – мёртвый.