Текст книги "Дикий Волк"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Джим кивнул:

– Я понимаю.

– Надеюсь! – резко сказал Мелнес. – Здесь существует противоречие, а такие противоречия разрешаются как бы раздвоением личности. То есть, в любых поступках, которые ты будешь совершать, ты выступаешь как вероятный Высокородный, и, следовательно, как человек, стоящий выше меня. С другой стороны, те действия, которые относятся к обязанностям офицера Старкиенов, затрагивают другую сторону твоей личности, в которой ты являешься слугой и полностью подчинен мне. И опять же, в делах, не затрагивающих обе эти твои сущности, то есть, в делах личных, ты можешь быть и слугой и господином – что захочешь выбрать. Хотя не думаю, что ты захочешь быть слугой.

– Я тоже не думаю, – согласился Джим, спокойно глядя на маленького человечка.

– Из-за такого конфликта личностей, – сказал Мелнес, вновь сверкнув глазами, – у меня нет над тобой физической власти. Но, если это будет необходимо, я могу освободить тебя от должности офицера Старкиенов и подать на тебя жалобу Императору. И не надо тешить себя надеждой, что Император не обратит внимания на любую жалобу, которую я подам ему.

– Я понимаю, – мягко сказал Джим.

Мелнес еще ненадолго задержал на нем свой взгляд.

– Джим, – сказал Адок, дотрагиваясь до его локтя. – Если хочешь, мы можем сейчас вернуться в казармы, и я покажу тебе, как пользоваться оружием.

– Хорошо, – согласился Джим.

Они вернулись в казармы. Там Адок надел на Джима все те ленты и пояса, которые захватил со склада.

– Существует два вида оружия, – сказал Адок, когда Джим оделся. – Вот это… – Тут он дотронулся до маленькой черной трубки, замкнутой между двумя петлями на поясе Джима, – …имеет свой собственный источник энергии и всегда используется охранниками на Тронном Мире. – Он помолчал, затем вытянул руку и мягко дотронулся до серебристой полосы, опоясывающей бицепс левой руки Джима. – А вот это, – продолжал Адок, – так сказать, оружие второго класса. Оно абсолютно бесполезно в настоящий момент, потому что его надо подключить к общему источнику энергии. И каждая из этих лент одновременно является и источником усиления, и оружием.

– Источником усиления? – переспросил Джим.

– Да, – подтвердил Адок. – Они усиливают твои рефлексы, заставляя реагировать на все с большей скоростью. Это особенно важно для Старкиенов и не-Высокородных, чьи рефлексы, по сравнению с Высокородными, конечно, очень медлительны. Позже мы еще поработаем с этим оружием второго класса. И со временем тебе разрешат отправиться на полигон, расположенный далеко под поверхностью Тронного Мира, и там испытать свое оружие.

– Ясно, – сказал Джим, исследуя серебряные полоски. – Значит это «вторичное» оружие делает человека еще более могучим?

– Обученный Старкиен, – сказал Адок, – при полном напряжении эффективного оружия второго класса является эквивалентным двум или даже трем частям армий колониальных миров.

– Значит, на колониальных мирах нет своих Старкиенов? – спросил Джим.

Во второй раз Адок проявил какие-то эмоции. На этот раз он был явно шокирован.

– Старкиены служат Императору – и только Императору! – сказал он.

– О? – сказал Джим. – На корабле, на котором я прилетел на Тронный Мир, я разговаривал с Высокородным по имени Галиан. И у Галиана был Старкиен – по крайней мере человек, поразительно напоминающий Старкиена, – который был его телохранителем.

– В этом нет ничего удивительного, Джим, – ответил Адок. – Император дает своих слуг-Старкиенов всем Высокородным, если они вдруг им потребуются. Но только дает их на время. Они все равно остаются слугами Императора, и в конечном итоге подчиняются только приказам Императора.

Джим кивнул. Слова Адока перекликались с тем, что совсем недавно высказал ему Мелнес.

– В подземных помещениях Тронного Мира живут только слуги – так, Адок?

– Да, Джим.

– Раз уж мне придется находиться на дежурствах под землей, я бы хотел знать об этих помещениях побольше, – сказал Джим. – Насколько велика эта площадь?

– Под землей столько же комнат, сколько и наверху, – сообщил Адок. – Вероятно, даже больше, потому что я всех не знаю.

– А кто знает? – спросил Джим.

На секунду ему показалось, что Адок сейчас пожмет плечами. Но Старкиен был, очевидно, слишком сдержан, чтобы так явно выражать свои мысли и чувства.

– Я не знаю, Джим, – сказал он. – Возможно… Мелнес.

– Да, – задумчиво произнес Джим. – Если кто и знает, так кто же, как не Мелнес.

В течение нескольких последующих недель Джим несколько раз принимал участие в подземных парадах. Его обязанности при этом заключались всего-навсего в том, чтобы стоять перед своей частью, состоящей из семидесяти восьми Старкиенов, при полном вооружении.

Но первый парад, в котором он участвовал, произвел на него неизгладимое впечатление. Все огромное подземное пространство было буквально забито проходящими полк за полком безразличными, наголо обритыми, небольшого роста мускулистыми Старкиенами.

Раньше Джим считал, что население Тронного Мира пропорционально, и что Старкиены составляют лишь незначительную его часть. Но пока он не увидел собственными глазами, он не сознавал, как много их было. Произведя впоследствии несложные вычисления с помощью Адока, он установил, что на этом параде присутствовало по меньшей мере двадцать тысяч вооруженных людей. Если то, что сказал Адок, было правдой, имея в виду, что каждый вооруженный Старкиен эквивалентен двум-трем частям армий колониальных миров, – то армия, которую он видел, была равна по своей силе по меньшей мере трем с четвертью миллионам человек. А Адок сказал ему, что это был всего лишь один из пятидесяти парадов, проводившихся под землей Тронного Мира.

Да, с такими силами Высокородные могли действительно не опасаться нападения со стороны колониальных миров, даже объединенных.

2

Как обнаружил Джим, кроме присутствия на парадах его обязанности включают в себя изучение и освоение оружия второго класса.

Эти серебристые полосы все еще не представлялись ему оружием – пока что Джим ни разу не видел их в действии. Но они действовали как усилители. Упражнения, которые давал Джиму Адок, состояли просто из бега, прыжков и подъемов на различные объекты с помощью этих усилителей. После первой серии упражнений, которой Адок не позволил длиться более двенадцати минут, Старкиен почти с нежностью перенес Джима в его казармы и заставил улечься на огромную подушку, которая служила здесь постелью. Затем Адок осторожно снял с Джима усилители.

– А сейчас, – сказал Адок, – ты должен отдыхать по крайней мере три часа.

– Зачем? – спросил Джим, с любопытством глядя на мускулистую фигуру, возвышающуюся над ним.

– Затем, что первичные эффекты от ношения усилителей не могут восприниматься телом немедленно, – наставительно сказал Адок. – Помни: твои мышцы были заставлены работать значительно быстрее, чем предназначены для этого природой. Сейчас ты можешь чувствовать всего лишь усталость, недомогание и неприятное ощущение. Но то, что ты чувствуешь сейчас, ничто по сравнению с тем, что ты будешь чувствовать через три часа. Лучший путь свести к минимуму чувство усталости и недомогания – это все три часа пролежать без движения, без всяческих физических усилий. Когда ты достаточно приспособишься к усилителям, твое тело уже привыкнет к тому, что его рефлексы ускорились и оно работает в ином ритме. Тебе уже не придется отдыхать и ты не будешь чувствовать никаких недомоганий, даже после очень большой физической нагрузки.

Лицо Джима осталось бесстрастным, и Адок исчез, приглушив в комнате свет перед уходом. Лежа в полумраке, Джим смотрел в белый потолок над собой.

Он не чувствовал ни недомогания, ни усталости в своих мускулах. Но как сказал Адок, максимальный эффект может не проявиться ранее трех часов. Поэтому он честно пролежал все эти три часа, даже не шелохнувшись.

Но и к концу этого времени он все же не почувствовал никаких перемен в своем организме. Он устал, но у него не возникло никаких недомоганий.

Он отметил эту особенность, как отмечал в уме все, что касалось Тронного Мира и его обитателей.

То, что он сейчас узнал, не совсем вписывалось в картину окружающего его мира, которая постепенно формировалась в его сознании. Но ему помогало то, что еще с детских лет, когда у него не было иного выбора, как проводить свой досуг в молчании и одиночестве, он привык к почти безграничному терпению. Картина, возникшая в его уме, еще не поддавалась расшифровке. Но когда-нибудь ему все станет ясным. А до тех пор… Адок сказал ему, что к концу трех часов усталость и недомогание достигнут своего апогея. Так как Джим никак не мог понять, находится ли он под наблюдением – причем не только со стороны Высокородных – он заставил себя остаться на месте.

Распростершись на ложе, Джим погрузился в сон.

Проснулся он от того, что его мягко трясла Ро. Она стояла в полумраке комнаты у его постели.

– Галиан хочет, чтобы ты встретился с одним человеком, – сказала она. – Он передал это через Афуан. Этот человек – губернатор колониальных миров на Альфе Центавра.

С минуту он смотрел на нее, сонно моргая. Затем он резко пробудился, как бы поняв всю важность ее слов.

– С какой стати мне встречаться с губернатором колониальных миров Альфы Центавра? – спросил он, резко садясь на подушку.

– Но ведь он – твой губернатор! – сказала Ро. – Разве тебе этого никто не говорил, Джим? Любой новый колониальный мир отдается под протекторат ближайшего губернаторства.

– Нет, – сказал Джим, поднимаясь на ноги. – Никто никогда не говорил мне ничего подобного. Значит ли это, что я должен выразить свое почтение губернатору?

– Видишь ли… – Ро заколебалась. – Теоретически он может забрать тебя из Тронного Мира прямо сейчас, так как ты его подчиненный. Но, с другой стороны, поручительство для усыновления было утверждено Императором. Когда он узнает это, вряд ли он захочет каких-нибудь неприятностей с будущим вероятным Высокородным. Не забывай: престиж его миров поднимется в несколько раз, если человек с одного из них останется на Тронном Мире и станет Высокородным. Другими словами, он не может причинить тебе никакого вреда, ты же можешь вежливо, но твердо, отказать ему в чем угодно, раз уж он здесь.

– Ясно, – хмуро сказал Джим. – Значит, они послали тебя за мной?

Ро кивнула. Она протянула руку, и он взял ее в свою. Это был самый легкий путь переместиться в то место, где они еще ни разу не были. Джиму говорили, что требуется большое умственное напряжение, чтобы отправить человека туда, где он еще ни разу не был, и что для этого сопровождающему, знающему место, необходим физический контакт. Адок, конечно, как раньше и Ро, вел себя в этом отношении исключительно корректно, лишь слегка касаясь плеча Джима. Но сейчас, когда им нужно было отправиться в какое-то незнакомое место, они просто взялись с Ро за руки.

В то же мгновение они оказались в относительно маленькой комнатке. Но она до странности напоминала рабочий кабинет Галиана на корабле.

В этой комнате за плавающими досками, находились уже знакомые ему люди, а рядом с ними все тот же Старкиен-телохранитель. Неподалеку стояли Галиан и человек, разодетый примерно как южно-американские индейцы – в национальной одежде Альфы Центавра III.

– Вот и ты, Джим, и ты, Ро, – медленно поворачиваясь к ним, произнес Галиан. – Джим, я думал, тебе будет приятно повидаться с твоим региональным начальником – Уик Беном с Альфы Центавра III. Уик Бен, это Джим Кейл, за которого было предложено поручительство на Тронном Мире.

– Хорошо, – согласился Уик Бен, быстро поворачиваясь к Джиму и улыбаясь.

В противоположность шипящему акценту Высокородных, который к тому времени Джим стал воспринимать почти как должное, губернатор с Альфы Центавра III несколько шепелявил, произнося слова.

– Я хотел тебя видеть, Джим, и пожелать тебе счастья. Твой мир только что вошел в наше правление… и я очень, очень горд!

Уик Бен счастливо улыбнулся Джиму. По всей видимости, он не замечал, что из трех людей, имеющих отношение к этой беседе, ни один не снизошел до проявления подобающих случаю чувств: на лице Ро было недовольство, в желто-лимонных глазах Галиана читалась ирония, а сам Джим оставался замкнут и бесстрастен.

– Да… так вот, я просто хотел сказать тебе это. Не буду больше отнимать твоего драгоценного времени, – бойко выпалил Уик Бен.

Джим взглянул на него. Этот человек был как марионетка, которую дергали за ниточки веселья и гордости, смешанной с той невинностью, с которой он представлял себе Тронный Мир в целом. Джим не мог понять, зачем Галиан хотел, чтобы он встретил этого человека. Но он отметил про себя, что Галиан хотел этого.

– Еще раз спасибо, – сказал Джим. – Сейчас же, к сожалению мне действительно надо идти и упражняться со Старкиеном, который является моим заместителем.

Он посмотрел на Ро.

– Ро?

– Рад видеть тебя снова, – сказал Галиан, причем его интонации удивительно напоминали Словиэля.

Было ясно, что чего бы он ни ожидал от встречи Джима с Уик Беном, он получил все, что хотел. Но сейчас ни к чему было выяснять отношения. Джим повернулся к Ро и протянул руку. Она взяла ее. И тут же они оказались в его комнате.

– Зачем все это понадобилось ему? – спросил Джим.

Ро в недоумении покачала головой. – Не знаю, – с сожалением сказала она. – Но когда на Тронном Мире случается что-то, чего ты не понимаешь, это – опасно. Я постараюсь все выяснить, Джим. До свидания. – И она поспешно исчезла.

Оставшись один, Джим восстановил в уме всю сцену свидания с Уик Беном. Его пугала скорость происходящих событий и то, что он может просто не успеть уследить за опасностью. Он громко сказал в окружающую его пустоту.

– Адок!

Прошло не более трех секунд, и перед ним возникла фигура Старкиена.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Адок. – Тебе нужно…

– Ничего, – резко прервал его Джим. – Адок, скажи, есть ли где-нибудь, там, где живут слуги, библиотека?

– Библиотека?.. О, ты, наверное, имеешь в виду учебный центр. Да, я могу переместить тебя туда, Джим. Правда, я сам там никогда не был, но знаю, где он находится.

Адок дотронулся до руки Джима, и они очутились в подземном парке, в котором уже когда-то были раньше. Адок заколебался, затем повернул налево и прошел по боковой улице.

– По-моему, это где-то здесь, – сказал он.

Джим последовал за ним, и они пошли по этой улице, пока не подошли к широким каменным ступеням, ведущим в открытый холл.

Сквозь этот холл, вверх и вниз по ступеням, сновали люди – почти все слуги, и очень мало Старкиенов. Джим стал наблюдать за слугами с величайшим вниманием и интересом. Внимательность его была скоро вознаграждена. Когда они с Адоком поднимались по ступеням, навстречу им шел черноглазый, желтокожий человек, похожий на Мелнеса. Спускаясь по ступенькам, он взглянул на одного из входящих слуг – человека с темными, свисающими назад волосами. Этот человек ленивым, казалось, жестом положил ладонь своей руки на талию, чуть выше пояса. В ответ, не останавливаясь, желтолицый человек дотронулся двумя пальцами левой руки до бицепса правой.

Без единого жеста, даже не глядя друг на друга, эти люди разошлись в разных направлениях.

– Ты видел? – спросил тихо Джим Адока, когда они вошли в холл. – Эти жесты… Что они могут значить?

Очень долгое время Адок не отвечал, так что Джим даже взглянул на него. Лицо Адока, насколько Джим успел разобраться в его мимике, было серьезным.

– Странно, – сказал Старкиен, словно говоря самому себе. – Это уже было раньше. – Он поднял взгляд на Джима. – Это их Немой Язык.

– В таком случае, что они сказали? – спросил Джим.

Адок покачал головой. – Я не знаю. Это – древний язык. Высокородные узнали о нем только во времена первого восстания слуг, тысячи лет назад. Слуги всегда пользовались им. Но нам, Старкиенам никогда ничего не говорили. Это потому, что мы всегда преданы Императору.

– Ясно, – сказал Джим.

И он глубоко задумался.

Они миновали холл и вошли в большую комнату, которая, казалось, была заполнена вращающимися световыми шарами, за движением которых было даже трудно уследить.

Адок остановился. Он указал на эти миниатюрные «солнца».

– Это – один из архивов, – сказал он. – Который – я не знаю, потому что все они сконструированы не для нас, а для учебных центров наверху, для молодых Высокородных. Но направо здесь есть комнаты, где ты сможешь получить нужную информацию.

Он провел Джима направо по коридору, и они вошли в одну из дверей.

Они вошли в маленькую комнатку – первую незанятую из всех, что они прошли, – в которой стоял стул и нечто среднее между партой и столом, с крышкой, наклоненной примерно под сорок пять градусов.

Джим уселся за этот стол, на поверхности которого, у самого края, находилось несколько черных ручек. Адок коснулся одной из них, и немедленно поверхность стола превратилась в белый экран, на котором на языке Империи было написано всего одно слово: «Готов».

– Говори прямо в экран, – сказал Адок.

– Мне надо просмотреть документы, – медленно сказал Джим в экран, – по всем прошлым экспедициям Империи к Альфе Центавра.

Слово «Готов» исчезло с белого экрана, и на нем возникли строчки, медленно ползущие слева направо.

Джим сидел, читая. Информация была не совсем той, которая ему требовалась, потому что она давала общее представление об экспедициях в этот район, а ему хотелось найти именно ту, которая направлялась в район Земли – если когда-либо такая экспедиция имела место. Для этого надо было просмотреть множество материалов, и это отняло бы у него несколько дней, или, возможно, недель.

– Скажи, а можно как-нибудь ускорить чтение? – спросил он у Адока.

Адок потянулся ко второй рукоятке и повернул ее. Строчки стали двигаться по экрану быстрее. Адок убрал свою руку, но Джим тогда сам потянулся к ней и начал поворачивать ее, пока она не остановилась, по всей видимости, достигнув ограничения. Адок слегка вскрикнул, как бы в огромном удивлении.

– Что случилось? – спросил Джим, не отрывая глаз от бегущих строчек.

– Ты читаешь, – произнес Адок, – почти с той же скоростью, что и Высокородные.

Джим ничего ему не ответил. Он неотрывно смотрел на экран, почти не сознавая течения времени, но когда кончилась одна кипа документов и наступил небольшой перерыв перед поступлением второй, он с удивлением убедился, что его мускулы затекли от неподвижного сидения на одном месте.

Он выпрямился, на минуту отключил машину и огляделся вокруг. Внезапно он увидел Адока, все еще стоящего перед ним. По всей видимости, Старкиен тоже простоял все это время, даже не шелохнувшись.

– Ты ждал меня все это время? – спросил Джим. – Долго я читал?

– Некоторое время, – сказал Адок. Он не выражал эмоций и назвал Джиму единицу Имперского времени, равную четырем земным часам.

Джим покачал головой и встал на ноги. Затем он вспомнил еще кое о чем, и уселся за экран, снова включив его. Он затребовал все сведения по Немому Языку.

На экране появилась информация не об одном, а о пятидесяти двух Немых Языках. По-видимому, и зарегистрировано было пятьдесят два восстания слуг.

Джим отметил в уме, что ему следует проглядеть все эти сведения по всем восстаниям, когда он придет сюда в следующий раз. Очевидно, после каждого восстания Высокородные проводили расследование и узнавали текущий Немой Язык, но к следующему разу все повторялось вновь, и знаки полностью менялись.

И это был не столько язык, сколько комплекс разнообразных сигналов, например, поглаживание подбородка или скрещивание пальцев. Дело было не в том, чтобы увидеть этот сигнал, а в том, чтобы понять его.

Джим выключил экран и поднялся на ноги.

Они с Адоком вышли из центра обучения и пошли по парку. Примерно с час они ходили по разным улицам, заходили в магазины и прочие общественные места, и все это время Джим наблюдал, не встретит ли он знаков Немого Языка.

Он видел их, но ни один не напоминал ему хотя бы версии одного из бывших пятидесяти двух языков. Тем не менее, он тщательно запоминал каждый сигнал и условия, при которых он делался. Через некоторое время он остановил Адока и вернулся к себе.

Он пробыл один не более пяти минут – появилась Ро в сопровождении Словиэля. Джим отметил про себя, что ему нужно будет спросить у Ро, как она узнала, что он вернулся к себе, и существует ли какая-нибудь сигнальная система, позволяющая вести такие наблюдения.

Но, поднимаясь приветствовать своих гостей, он отметил так же и то, что Ро была чем-то озабочена, а на лице Словиэля застыла хмурая усмешка.

– Что-нибудь случилось? – поинтересовался Джим. – Или я ошибаюсь?

– Нет, ты не ошибаешься, – ответил Словиэль. – Император утвердил меня твоим поручителем, и Галиан предложил мне по этому поводу устроить небольшой вечер, чтобы отпраздновать это событие. Я и не подозревал, что он твой друг. Как думаешь, почему он предложил сделать это?

– Если вы устроите этот вечер, – сказал Джим, – Император тоже будет присутствовать?

Словиэль нахмурился. Он был явно недоволен, хотя бы тем, что существо низшей расы задало вопрос, причину которого Высокородный не вполне понял.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Потому что Мелнес очень умный человек, – ответил Джим.

Высокое и изящное тело Словиэля напряглось.

– Ну хорошо, Дикий Волк, – отрезал он. – Довольно! Мы уже достаточно наслушались этих игр в вопросы и ответы!

– Джим… – предупреждающе начала Ро.

– Мне очень жаль, – сказал Джим, твердо глядя в глаза Высокородного. – Объяснение касается не меня – оно касается Императора. Поэтому я не собираюсь ничего объяснять вам. И вы не заставите меня сделать это. Во-первых, вы просто не сможете это сделать. А во-вторых, это будет просто невежливо с вашей стороны, раз уж вы являетесь моим поручителем для усыновления.

Словиэль стоял, не двигаясь.

– Поверьте мне, – на этот раз настойчивее сказал Джим. – Если бы я был свободен дать вам ответ, я бы все сказал. Если к концу этого вечера, который вы устраиваете, вы не получите подтверждения от Императора или Вотана что у меня были веские причины не отвечать вам – тогда я отвечу на любой вопрос, который вы зададите мне. Договорились?

Еще некоторое время Словиэль находился в напряжении, глаза его ярко горели. Затем, внезапно, он как-то весь расслабился, и на губах его возникла знакомая ленивая улыбка.

– Знаешь, здесь-то ты и поймал меня, Джим, – протянул он. – Я ведь действительно не могу устроить допрос с пристрастием человеку, поручителем которого я являюсь, так? Тем более, что скрыть это все равно не удастся. Если тебя когда-нибудь усыновят, из тебя выйдет отличный спорщик, Джим, и ты будешь отчаянно спорить на Пункты. Ну, хорошо, храни свой секрет – пока что.

– Джим, – сказала Ро. – Я беспокоюсь о тебе.

Непонятно почему, но эти слова прозвучали серьезно и важно. Джим проницательно взглянул на нее, и понял, в чем дело. Ро глядела на него с участием, но это было не то участие, с которым она относилась к прочим своим питомцам, и, лишь недавно, к нему самому. И тон ее тоже изменился.

Он был неожиданно и глубоко тронут. Ни один человек, будь то мужчина или женщина, никогда не беспокоились о нем в течение многих лет.

– Но хотя бы мне ты можешь сказать, почему Галиан предложил устроить вечер только из-за того, что Мелнес – очень умный человек? – спросила Ро. – Похоже, ты намекаешь, что между Галианом и Мелнесом существует какая-то связь. Этого попросту не может быть – между Высокородным и одним из низших рас.

– Как между нами, – сказал Джим, вспоминая неожиданную нотку в ее голосе.

Она покраснела – но для нее, как он узнал позже, краска значила намного меньше, чем для любой другой женщины.

– Я – совсем другое дело! – сказала она. – Но Галиан – один из самых высокопоставленных Высокородных. Не только по рождению, но и по положению.

– Но он всегда говорит, что любит использовать людей низших рас.

– Это верно… – Она задумалась, потом опять взглянула на него. – Но ты все еще не объяснил…

– Здесь почти нечего объяснять, – сказал Джим, – кроме того, как я уже сказал, это касается Императора, а не меня. Я сказал о том, что Мелнес – очень умный человек, потому что люди делают ошибки не только по глупости, но и от чрезмерного ума. Они могут пытаться что-то скрывать. В случае с Мелнесом, когда Адок впервые привел меня к нему, Мелнес сделал все возможное, чтобы показать мне, как он негодует по поводу того, что я нахожусь под его ответственностью.

– Но зачем ему негодовать…

– Причины этому, конечно, могли быть, – сказал Джим. – Например – и это самый легкий ответ – тот факт, что такой Дикий Волк, как я, обрел поручителя для усыновления, в то время как такой человек, как он, не имеет шанса на усыновление, потому что он очень хороший слуга. Но, по тем же самым соображениям, Мелнес был бы достаточно умен, чтобы не показать мне своего негодования, в особенности если существовала возможность, что я буду одним из Высокородных и окажусь в положении, когда он окажется в моем полном подчинении.

– Тогда почему же он негодовал? – спросила Ро.

– Может быть, потому что он решил, что я – шпион, которого Высокородные послали обследовать мир слуг, – сказал Джим. – И он хотел показать мне, что он недоволен одним, чтобы я не заподозрил, что его неудовольствие кроется совсем в другом, и что он понял, что я шпион.

– Но зачем тебе шпионить за ним? – спросила Ро.

– Этого я пока и сам не знаю.

– Но ты думаешь, что тут замешаны Император и Галиан. Почему? – спросила Ро, и Джим улыбнулся.

– Ты хочешь знать слишком многое, и причем сразу, – сказал он. – Ты хочешь знать даже больше, чем знаю я. Теперь ты понимаешь, почему я не хотел отвечать на все эти вопросы, прока здесь был Словиэль?

Она медленно кивнула головой, затем опять сосредоточенно посмотрела на него.

– Джим, – неожиданно сказала она. – Чем ты занимался? Я имею в виду, кроме этих боев с быками, что ты делал там, на Земле, среди своего собственного народа?

– Я был антропологом, – сказал он. – Бою с быком я научился значительно позже.

Она недоуменно нахмурилась. Слова «антрополог», насколько он знал, не существовало в Имперском языке, поэтому он просто перевел на язык Империи два латинских корня – «человек» и «наука».

– Я изучал примитивное прошлое людей, – сказал Джим. – В частности, корни происхождения культуры – всех культур – на основе природы человечеств.

Он почти видел, как в ее мозгу идет напряженная работа в поисках нужных ей сведений.

– О, ты имеешь в виду антропологию? – Она назвала то слово на Имперском языке, которого он не знал. Затем ее лицо смягчилось, и она коснулась его руки. – Джим! Бедный Джим, не удивительно!

И опять – в который раз – он сдержался, чтобы не улыбнуться ей. За свою жизнь он думал о себе по-всякому. Но до сих пор он никогда не считал себя «бедным» – в любом смысле этого слова.

– Не удивительно? – повторил он.

– Я хочу сказать, неудивительно, что ты всегда такой холодный и держишься на расстоянии от Высокородных, – сказала она. – О, я не себя имею в виду. Я говорю о других. Но теперь я не удивляюсь, что ты такой. То, что ты встретил нас и прилетел в Империю, положило конец всему, что ты изучал, да? Ты убедился, что люди твоей расы ничем не отличаются от обезьян и недочеловеков? Это значило для тебя, что вся твоя работа, которую ты проделал, была напрасна?

– Не совсем так, – сказал Джим.

– Джим, разреши мне сказать кое-что, – сказала она. – То же самое когда-то случилось и с нами. Когда я говорю «с нами», я имею в виду Высокородных. Несколько тысячелетий назад первые Высокородные думали, что они развились из людей, живущих именно на этой планете, на Тронном мире. Но в конце концов они были вынуждены признать, что это не так. Животные формы были уж слишком похожи друг на друга на всех планетах, освоенных нашими людьми. В конце концов, даже нам пришлось признать тот факт, что эти миры были населены бывшими потомками настоящей флоры и фауны какими-то разумными существами, жившими задолго до нас. И есть почти неопровержимые доказательства, что эти разумные существа были сверхсуществами, превосходившими нас во всем, и давшие жизнь тысячам наших планет. Так что видишь – у нас тоже были свои разочарования.

На этот раз Джим позволил себе улыбнуться.

– Не беспокойся, – сказал он. – Какой бы шок я не получил, узнав о существовании Империи, он уже прошел.

Он решил, что разубедил ее.