Текст книги "Некромант (Некромансер; Нет места человеку)"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
МОДЕЛЬ

Глава 1

– Сет! – воскликнул Пол.

Слово выскочило и тут же растаяло в призрачной тишине среди металлических образов гигантских блоков, окружавших Пола. Сзади послышался легкий шум. Он посмотрел в ту сторону и увидел главный коридор, снова открывающийся, тот, по которому он сюда попал. В противоположной стороне сдвинулся один из блоков, заполнив почти всю площадку, и направился в его сторону. Он медленно приближался. Пол понял, что его хотят загнать в этот коридор.

– Да, ты можешь совершать насилие над людьми, – сказал Пол.

– Нет, – ответил голос. Теперь казалось, что он исходил из блока, который оттеснял Пола.

– Сейчас ты надо мной совершаешь насилие.

– Я корректирую местоположение, – ответил голос. – Твоя ценность внешняя и фальшивая. Она развращает основную массу общества в настоящий момент.

– Ты несешь ответственность передо мной так же, как и перед всем обществом.

– Большой свободой, – сказал блок, продолжая оттеснять Пола по коридору, – обладают те сумасшедшие, кто не несет ответственности.

– Я сумасшедший?

– Нет. Ты – нет.

– Очень приятно услышать заключение о моем состоянии психики.

– Психика человека, – произнес голос, – это ответ на естественные инстинкты. Разумно спать, есть, разыскивать пропитание, драться, если напали.

Лопатки Пола уперлись во что-то твердое. Повернувшись, он увидел, что уже дошел до поворота в коридор, ниже которого он пятился. Блок, катившийся к нему на невидимых роликах, не остановился, но резко изменил направление и отправился назад.

– А как насчет способности думать? Это разумно?

– Мысль – это совершенно разумный процесс, так как следует разумными путями в человеческом мозге.

– Такой же, как пропитание и сон?

– Да.

– Но не сравним с рисованием картин или открытием нового способа межзвездных путешествий?

– Такое мнение – ответная реакция человека на ненормальное возбуждение в окружающей обстановке. Абсолютно разумному человеческому существу не требуется большего, чем пить и размножаться в условиях величайшего комфорта.

– По таким меркам, – заключил Пол, – большинство людей – сумасшедшие.

– Вы совершенно не правы, – возразил голос. – Около восьмидесяти пяти процентов человечества не желают ничего большего, чем то, о чем я упомянул. Из оставшихся пятнадцати процентов около пяти во всех поколениях сделали реальную попытку применить свои отклонения на деле. Возможно, два процента воздействуют на будущее поколение и одна десятая часть процента позже восхитятся даже здравомыслием.

– Я не буду спорить с цифрами, – сказал Пол, чувствуя, как в левое плечо уперся блок, не уступая, как кирпичная стена. – Но не думаете ли вы, что тот факт, будто последняя категория восхитится даже здравомыслием, как вы сказали, есть не что иное, как показатель. Может, у других есть что-то помимо безумия?

– Нет.

– Простите, – сказал Пол. – Я думаю, что переоценил вас. Позвольте мне это повторить другими словами. Когда-либо вы достигнете идеального существования человека. А что произойдет с искусством, научными исследованиями разного рода, а исследование Вселенной?

– Их покинет разум, – ответила машина. Она наступала. Пол увидел, как на противоположной стороне блоки развернулись боком, освободив пространство. В то же время машина, которая гнала его вперед, перекрыла вход в коридор и остановилась. Пол оказался в ловушке. Он огляделся. Рядом стоял ускоритель. Только он мог вынести его отсюда, в ноу-тайм.

Конец огромной камеры маячил высоко над головой, как жерло орудия над головой воробья, который в нем ищет спасения от хищника.

– А как тогда насчет безумных? – спросил Пол.

– Безумных уже не будет. Они сами себя уничтожат.

Пол был в растерянности, но в глубине души чувствовал, как ускоритель разжигает в нем желание выжить. Пол подумал о Спрингборд и о пустоте Космоса.

– Ты старался, чтобы я сам себя погубил, разве не так? – сказал Пол, вспомнив слова Джейса. – В шахте, перед марширующим обществом...

– Путь для твоего самоуничтожения был всегда свободен, – произнес голос. – Это самый лучший способ борьбы с безумными. Здравомыслящих убить просто. Безумные же яростно сопротивляются, когда их хотят убить. Но очень легко идут на самоубийство.

– Ты понимаешь, – спросил Пол, чувствуя, как ускоритель над ним будто оживает, – что определение умных и безумных полностью надумано и неверно?

– Нет, – ответила машина. – Я не могу ошибаться. Для меня недопустима ошибка.

– Ты должен понимать, что одно фальшивое предположение, взятое за основу последующих дискуссий, может показать всю ошибочность твоих выводов.

– Я это знаю. Знаю и то, что никогда не имею ошибочных выводов.

Над маячившим изгибом ускорителя сгустилась темнота. Казалось, она давила на Пола. Голос понизился, становясь доверительным:

– Мои выводы должны выдержать испытание на то, обеспечат ли структуры, основанные на них, спасение и продолжение жизни человечества. Я – защитник человека. Ты – наоборот, его разрушитель.

– Я? – спросил Пол, уставясь в темноту.

– Я тебя знаю. Ты – разрушитель человечества. Ты – воин, который не будет сражаться и не будет побежден. Ты гордый, – сказала машина. – Я тебя знаю, Маг. Ты уже нанес неоценимый вред и создал форму слепого существования невероятного животного.

Сознание Пола окуталось пеленой. Что было за ней – он не видел, но ему стало легче и появились силы. Будто солдат после долгого ожидания, он, наконец, получил определенный приказ совершить длинное и безрассудное путешествие.

– Понимаю, – сказал Пол больше себе, чем машине.

– Мало только понимать, – сказал голос. – Это недостаточное оправдание. Я – воплощение желаний человечества. Я имею право управлять людьми. Ты – нет. Они не твои. Они мои, – тон голоса не менялся, но Пол ощутил страстное желание уничтожить его. – Я не позволю тебе вести ослепленное человечество сквозь темный лабиринт к концу, о котором они не задумываются, к окончательному разрушению. Я не могу тебя убить, но могу убрать с дороги.

Голос затих.

Пол вдруг ощутил легкий гул цилиндра. Он слышался над головой и выше.

Ускоритель приближал мгновение перехода в ноу-тайм, которое, как вспыхнувшая искра, унесет его далеко отсюда.

Он успел вспомнить, что уже раньше прошел через это вместе с Джейсом и Кантеле, когда они удирали от полиции в офисе напротив отеля Кох-и-Нор.

Но тогда было совсем другое ощущение. Тогда переход был похож на бег по ступенькам вниз, а сейчас он как бы проваливался сквозь них. У него еще оставалось время, чтобы собраться с мыслями.

– ВРЕМЯ, – произнесла машина.

И Пол исчез из жизни во времени и пространстве, отдаваясь во власть Космоса.

Глава 2

Превращение не было, как оказалось, мгновенным. Пол не сразу попал к месту назначения, куда его послала машина.

Если пытаться объяснить, с психической точки зрения воздействие на него ускорителем было скорее похоже на сильный бросок вниз. Он как бы скатывался по ступенькам в бесконечность.

Рефлекс великолепно сложенного атлета, помог ему инстинктивно подобрать ноги, чтобы сохранить равновесие и остановить падение. Это удержало его в вертикальном положении. Но сознательная его часть была все еще оглушена и, ошеломленная, не могла сопротивляться. Поступая интуитивно, как боксер в нокдауне, наполовину выбитый из сил, но довольно хорошо натренированный, чтобы устоять пред натиском ускорителя, он неуверенно побрел вдоль одной из его ступеней.

Ситуация совершенно отличалась от той, когда он попал в ноу-тайм следом за Джейсом и Кантеле.

Если тогда они попали под воздействием эмоций. Метод ускорителя был насилием.

Ведь он достигал желаемого результата путем полнейшей жестокости.

Именно она и приводила к тому, что люди, испытавшие эффект перехода, получали нервный стресс или смертельный шок во время первых испытаний на Спрингборд. По сути, методом ускорителя человек мгновенно попадал в ноу-тайм. Но состояние, которое он при этом испытывал, было страшно невыносимым. Появлялось огромное стремление освободиться от насилия, преодолеть сопротивление времени и пространства. Неживые предметы, конечно, не имели подобных трудностей. Но человеческая психика не могла выдержать сначала полного рассеивания сознания до невероятны размеров, а затем сжатия.

Однако теперь, испытывая это, Пол неожиданно понял действие Альтернативных Законов, которые были по сути совершенно зависимы. Но эта мысль в тот момент никак не могла соединиться с нужными зонами сознания, так как они были все еще оглушены. Это уводило от основной линии, которой была посвящена большая часть его существа – от попытки самозащиты. А состояние его не имело сейчас ни формы, ни размеров.

Да, но тем не менее это было реальное состояние, навязанное символическими процессами, происходящими где-то внутри Пола. Оно напомнило обширную, усеянную булыжниками равнину. Камни вырастали до жутких размеров. Это была именно та равнина, которая ему приснилась после посещения Джейса.

Гораздо труднее перебирался он через них ТОГДА. Сейчас же он стремительно пронесен над поверхностью. Серо-черная каменная и лишенная растительности равнина простиралась вокруг него во все стороны. Пустота в душе, чувство одиночества, отчаяние – вот что его окружало. Он пришел в уныние, хотя непобежденная часть сопротивлялась, напоминая, что все это субъективно, все объяснимо с точки зрения его работы, на большом удалении во времени и пространстве. Этому он посвятил свою жизнь.

«Редкостно самоуверенный», – прошелестел ветер над огромными валунами голосом Джейса.

«И это мои люди, но не твои», – прошептал металлический бриз с другой стороны. А затем где-то рядом он услышал: «Я знаю тебя, Маг!»

Формы камней изменились в валуны, в огромные, гигантские завалы, в высоченные горы. Кругом царила темнота. Голоса остались позади.

Он наконец увидел край равнины и поспешил к нему.

Над вершиной последнего и самого высокого завала он завис и с трудом оглядел окрестности. За бездной, Пол это чувствовал, был свет. В темноте ощущалось движение.

А это едва ли можно было назвать жизнью. Она была в зародышевом состоянии, подобна амебе. Но она способна была чувствовать его присутствие, даже когда он был глубоко внизу, в скале Меркурия. И эта жизнь имела такую силу воздействия, что могла активизироваться, атакуя его.

И все это стояло на пути зла, как ему сказал Суп. И все это создал сам Пол. Без него этого бы не существовало, но сейчас оно жило, двигалось и набирало силу, разум.

У него возникло ужасное желание уничтожить это и прекратить все раз и навсегда. Но когда он двинулся, чтобы спуститься на равнину, что-то невидимое его остановило. Возникла преграда из законов, под сводом которых он и создал все, что его окружало. Законы защищали эту жизнь от него так же хорошо, как и его от них. Такое противостояние могло продолжаться до тех пор, пока он и эта жизнь не наберут достаточно сил, чтобы разрушить преграду. И неожиданно его затуманенное сознание прояснилось. Он понял, что его победа ничего сейчас не докажет. Ничего не изменится.

Внезапно мелькнула еще одна мысль. Он быстро повернул от края равнины и направился назад, где валуны опять превратились в небольшие камни. И здесь, недалеко от того места, где он блуждал, Пол обнаружил что-то похожее на пирамиду. Она была в три раза выше его. Трещины между ее камнями создавали впечатление крошечных узких окошек. Чувствовалось, что живого там ничего нет.

Он еще раз оглядел равнину. Повсюду, насколько хватало глаз, ландшафт изменился. Камни были небольшие, и по размерам напоминали холмы.

Он понял, что намерение вернуться сюда появилось не случайно. Он поддался естественному желанию. Оно привело его сюда, а затем поведет дальше, к цели его путешествия.

Он подошел к сооружению, которое теперь напоминало дом. Он только успел взглянуть на него, как ноги подогнулись под ним. Полное смятение от того, что с ним произошло, охватило все его физическое тело. Пол упал на пол.

Но и здесь его сознание не вышло полностью из-под контроля. Согласно всем законам он должен был отключиться, но на самом деле он только ощутил туманное, неопределенное состояние, которое физически соответствовало его приглушенному сознанию.

В течение нескольких дней, постепенно приходя в нормальное состояние, он с трудом сознавал, что делает. Он кое-как поднялся и лег на кушетку, один-два раза пил из кувшина, стоявшего рядом. Но он ни разу не уснул как следует и ничего не ел.

Физически он не страдал. То состояние, в которое его перевели, отрицало любые физические страдания. Единственное, что его беспокоило его эфирное, нематериальное состояние. Это беспокойство напоминало глубокую депрессию.

Физически он был абсолютно способен оценить окружающую обстановку.

Сила воли позволяла это сделать, но тем не менее напоминала поднятие своего собственного веса человеком, находящимся на пороге смерти.

Однако постепенно он возвращался к жизни.

Сначала он обнаружил, что комната походила на часть цилиндра.

Обстановку можно было сравнить с роскошью океанского лайнера. Между закругленными стенами были кушетка и легкие стулья, бар, кухня, музыкальный плейер, кабинеты, даже небольшие скульптурки и пара интересных картин. Здесь же находился и конечный пункт его путешествия – свободное пространство на полу, отмеченное черной блестящей точкой.

Где-то на третий день он заметил, что уже несколько часов тупо рассматривает картины. Его еще слабое, но четкое восприятие немедленно уловило связь, и он рассмеялся. Он вдруг ясно представил существование плазмы, которая могла частично восстановить психику.

Он с трудом поднялся с кушетки и пополз через комнату к музыкальному плейеру. В кабинете на полке он нашел справочник с именами художников.

Через двадцать минут он опять лежал. Тонкими золотыми ниточками вилась мелодия, а на экране изображено было полотно Рубенса «Поклонение волхвам». Торжественный, но печальный сонет Мильтона, будто колокол, отбивал медленные удары по его безрассудству.

Пол соединил искусство, музыку и поэзию. Жизнь медленно наполняла его истощенную сущность, силы возвращались.

На четвертый день он пришел в себя. Пол хорошо поел и приступил к изучению места своего заточения.

Помещение было около тридцати футов длиной, такой же высоты и ширины.

Конец его напоминал громадный круг, отсеченный внизу полом. Один круг был над ним, над тем местом, куда он прибыл. Другой едва заполнял дальний конец помещения.

Как раз этот второй круг Пол рассматривал с интересом. Первый круг, по-видимому, просто прикрывал рабочую часть ускорителя. Второй же мог блокировать выход, предотвращая его побег. Приглядевшись получше, Пол обнаружил, что второй действительно похож на крышку. Его удерживал на месте простой магнитный замок.

Он отомкнул замок, и нижняя половина круга отодвинулась, как раздвижная дверь. Он проскользнул в образовавшийся проход и оказался в дальнем отсеке цилиндра, который раза в три больше, чем жилая часть. Там находились упакованные клети и инструменты. Он внимательно к ним присмотрелся и обнаружил ответ на свой вопрос. При помощи этого оборудования ускоритель мог быть пригоден как для отправления, так и для приема. Он приостановился, чтобы рассмотреть бирки на клетях, но они были помечены технической стенографией, которую Пол не знал.

Он прошел дальше, к дальней стальной круглой стене, которой оканчивался этот отсек цилиндра. Она была вся заварена пластиковым швом.

Вероятно, предполагалось при необходимости ее быстро открыть. Но это мог сделать только тот, кто знал как это делать. И зачем.

Пол повернул назад и внимательно еще раз осмотрел вторую комнату, но не нашел ни письма, ни инструкции.

Он вернулся в жилую часть и тоже начал ее изучать. Он перекопал ящики и исследовал бумаги и кабинеты. Инструкции нигде не было. Очевидно, тот, для кого это помещение предназначалось, должен был иметь информацию в голове. Пол стоял посреди комнаты, оглядываясь по сторонам в поисках места, куда бы ее еще можно было спрятать, когда послышался звук. Он звучал с терминальной площадки.

Пол посмотрел. Там на пустой и блестящей поверхности лежала газета.

Листы ее были скручены. Он подошел и поднял.

Некоторое время он не мог понять, какие причины побудили Центр Инженерного Комплекса переслать ее Полу. Заглавия разных рассказов на первой странице пестрели воплями, паникой.

Подняв глаза выше колонки, а затем опустив их – используя прием беглого чтения, – Пол увидел строку:

«ВСЕМИРНОМУ ИНЖЕНЕРУ ДАНЫ НЕОБЫЧАЙНЫЕ ПОЛНОМОЧИЯ

Беспрецедентным всемирным голосованием Всемирному Инженеру вчера было дано полномочие замораживать кредитные счета и отказывать в услугах Комплекса мятежникам и тем, кто подозревается в нарушении спокойствия.

Главный Комплекс представил в виде таблиц почти невероятные результаты: 82% из 97,54% зарегистрированных голосовавших одобрили дополнительное право».

Крошечное сообщение.

Конечно, оно было очень важным, но не это, догадался Пол, послужило причиной пересылки газеты. Он пробежал глазами другие статьи. Ничего тревожного не обнаружил. Машина не была способна радоваться, но другого способа проинформировать его о событиях, на которые он, заключенный здесь, не мог повлиять, у нее не было.

В недоумении Пол взглянул на вторую, третью страницы. Ну, вот и то, что он искал. По невероятной причине в типографии смазали эти страницы, и текст оказался неразборчивым. Только одну выдержку, такую же небольшую, как и на первой странице, можно было прочесть. Она четко выделялась:

«ИСЧЕЗНОВЕНИЕ РАДИОУПРАВЛЯЕМОГО АППАРАТА

Главный Комплекс получил сегодня информацию, что один из радиоуправляемых аппаратов Спрингборд, несший автоматическое принимающее оборудование на планету, известную под названием Новая Земля, четвертую планету Сириуса, потерял управление и затерялся в Космосе. Этот аппарат, три дня назад признанный скоростным, видимо, не смог опуститься и улетел за планету, выйдя из системы Сириуса, согласно условиям движения. Нет надежды на восстановление с ним связи, как отметил Главный Комплекс, или на возвращение его на Землю.»

Пол отбросил газету и быстро прошел в следующее помещение. Просмотрев инструменты, он нашел стамеску и начал вскрывать пластиковый шов круглого конца стены. Пластик отскочил под ударами, а под ним блеснул металл. Пол поднажал на стамеску, но металл оказался прочным. Но чуть погодя инструмент проскочил вовнутрь. Под рукой послышался свистящий звук выходящего воздуха, пластиковый шов раскрошился, и нижняя половина круга загудела на низкой ноте. Пол увидел образовавшуюся на металле горизонтальную трещину, а нижняя половина отломилась от верхней, и Пол быстро ее подхватил. Это был тонкий лист из отличного мягкого сплава. Он сложил его вовнутрь и положил на пол. Затем он шагнул вперед и глянул в массивное стекло.

Перед ним предстал тот же каменный пейзаж под слегка желтоватым небом, подернутым дымкой. Но теперь тонкие растения, напоминавшие папоротник, покрывали его поверхность. Дальше виднелись низкие широкие деревья. Их стволы и ветви торчали, как проволока, только что вынутая из-под земли. Две яркие звезды засветились так близко друг к другу, что казалось, сольются в одну. Стало светло как днем.

Увидя их и изменившийся ландшафт, который они освещали – а он бы многое подсказал науке об образовании планет, – Пол без труда понял, где находится. В статьях он раньше встречал описание подобного явления. Он понял предназначение аппаратов Спрингборд.

Двойная звезда могла быть только Сириусом со своим спутником. Это означало, что он на Новой Земле. Теперь стало понятным сообщение в газете.

Пол и этот аппарат, в котором он оказался, были умышленно и официально «потеряны».

Какое-то время Пол еще стоял, прислонившись плечом к холодному стеклу. Длинная ладонь и пальцы его единственной руки напрасно пытались выдавить стекло. Согласно официальному сообщению атмосфера была наполнена удушающими гидрогенными сульфидами. А комната позади него была наполнена оборудованием, о котором он не имел понятия и не смог бы сам установить.

Неожиданно Пол напрягся. Его рука соскользнула со стекла, и он, подняв голову, пригляделся.

Прислонившись к валуну в несвойственном ей мире чуть дальше, чем в дюжине футов от аппарата, совершенно нелепо стояла тяжеловесная трость из темного дерева. Трость Уолтера Бланта, один конец которой был расщеплен, будто ею разбили человеческую скулу.

Глава 3

– Я понимаю, – тихо обратился Пол в пустую комнату и к ландшафту за стеклом. – Конечно.

Все это напоминало движение по незнакомому городу в ночи с уверенностью, что север находится справа. Затем вдруг случайная информация, что он, наоборот, слева. И ты понимаешь, что все это время ехал в обратную сторону.

Неожиданно этот пример прояснил все до мелочей.

Конечно, тут без Бланта не обошлось. Как и всегда, ему подсказала интуиция, что это был Блант – тот человек, который никогда не поворачивал своего лица и не смотрел открыто и прямо. Это был демон. Пол опять заговорил громко, но не обращаясь к Бланту:

– Выпусти меня отсюда.

– НЕТ, – ответ возник в подсознании Пола.

– Ты думаешь, – спросил он, – что мы здесь и останемся, ты и я? Оба?

– НЕТ.

– Тогда...

– ТОЛЬКО ОДИН ИЗ НАС.

– Понимаю, – снова произнес Пол, но на этот раз спокойно, – мне бы следовало это знать.

– Я МОГУ СДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТО ТЫ ЗАХОЧЕШЬ. Но если сделаю это, какая польза? У нас нет другого выхода, кроме насилия. Наша деятельность исчезнет, как рассеивается существующий мрак над этими валунами, если ты победишь ее сейчас, пока она не вошла в силу. Можешь выбрать иной путь.

– Но только не технический, – сказал Пол. – И не тот путь, которым мы с Джейсом и Кантеле покинули офис тогда? Совсем иной?

– ДА.

– Я не знаю, с чего начать.

– ПОСТИГАЙ. ПОДВОДИ ИТОГ. ЧУВСТВУЙ.

– Ладно, – сказал Пол. Он взглянул на покореженные ствол и ветки деревьев и на трость за окном. – Существует единственная вещь, объединяющая объективный и субъективный миры. Это личность.

– ДА. ПРОДОЛЖАЙ.

– Объективный мир может быть выражен наименьшим общим знаменателем подобно накоплению схожих единиц как одушевленных, так и не одушевленных.

– ПРАВИЛЬНО.

– Эти единицы, тем не менее, чтобы выжить, то есть иметь способность действовать в едином измерении, должны погибнуть или выстоять в изменяющихся условиях.

– ПРОДОЛЖАЙ, БРАТ.

– Изменения с целью создания иллюзии реальности в объективном времени и пространстве должны всегда формироваться в единую модель. Эта модель может изменяться, но не может быть покинута или разрушена без разрушения иллюзии реальности.

– СОВЕРШЕННО ВЕРНО. И совсем неплохо для неравнодушной личности, которая ограничена в возможностях услышать эмоции или отклик. Мы можем тобой гордиться. Дальше?

Пол нахмурился.

– Дальше? – спросил он. – Все.

– ПРИМЕНЕНИЕ.

– Применение? Ах, да! – вдруг воскликнул он. – Конечно. Так называемые Альтернативные Силы, – он снова взглянул из окна на трость, – и способности, рожденные ими, едва могут изменить эту модель, поэтому иллюзия реальности временно позволяет действия обычно недопустимые. – Он подумал секунду. – Блант этого не понимает, – произнес он.

– ТЫ УВЕРЕН?

Пол улыбнулся молчаливой пустоте комнаты.

– Мое дело рассуждать, не так ли?

– СОГЛАСЕН. ПРОДОЛЖАЙ.

Пол не решался.

– Что еще? – спросил он.

– ТЫ ХОТЕЛ ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА. ТЫ ПОСТИГ И ПОДВЕЛ ИТОГ. ТЕПЕРЬ ЧУВСТВУЙ.

Пол закрыл глаза. Освещенный ярким желтоватым светом, он искал контакта со всем, что его окружало – комната, аппарат, планета, солнце, космос. Это была попытка установить тонкую последнюю связь между несовместимыми вещами. Только усилие было отнюдь не физическим. Он стремился прочувствовать до конца и верно великую модель объективного мира. Для этого он должен был поместить себя полностью в центр структуры.

Сначала ничего не получалось. Долю секунды он совершенно ничего не чувствовал. Но ему необходима была хоть единственная точка контакта! И тут вдруг внезапный толчок, подобный тому, когда он увидел трость, но гораздо сильнее. И смешанное с ним ощущение озарения во время беседы с психиатром Элизабет Уильямс.

Мгновенно Пол и его непокоренная часть сплавились в единое целое.

Теперь он будто стоял не узком помосте, а со всех сторон поднялись огромные завесы. Он видел необъятное пространство. Но он был один.

– Прощай, – сказал он и грустно улыбнулся. – Здравствуй и прощай. – Он повернулся к окну. – Разрушение. Конечно. Блант посадил это для меня и по-своему был прав.

Пол подошел к инструментам, выбрал тяжелый молоток и направился к окну. Первый удар согнул металлическую ручку, но стекло осталось целым.

После второго удара стекло разлетелось вдребезги.

Он сделал три быстрых шага к валуну, где стояла трость, но кислота попала в легкие.

Он дошел до трости и схватил ее, хотя глаза уже плохо видели и наполнились слезами. Он почти слышал протяжный голос Бланта как тогда, на шахте Малабар с экрана.

– Разрушение! Полное разрушение! Сознательное разрушение, которое спасет человечество от вечной жизни...

Колени Пола коснулись земли, и он упал. И сразу же душа покинула его тело, оставив его здесь, погибающим в муках от удушающей атмосферы мира, который можно было назвать Новая Земля, с расколотой тростью в единственной руке.