Текст книги "Час Орды. Волчонок"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Я его не обвиняю, – Джим был абсолютно спокоен. – Я просто констатирую факт – признанный факт намерений Галиана. Этот факт он сам высказал мне. Он планировал сделать именно то, что я сказал сейчас. Я не думаю, что вы все это поймете, – впервые за всю его речь в голосе Джима послышалась ирония, – но эта его мысль сама по себе не показалась бы такой ужасной остальным Высокородным Тронного мира. Ведь, в конце концов, низшие расы колониальных миров всегда были слугами Высокородных. А мы даже не так важны, как они. Мы – Дикие Волки для них, дикие мужчины и женщины, живущие за пределами их цивилизованной Империи.

Хейнман откинулся на спинку кресла и повернулся к губернатору Альфы Центавра, что–то шепча ему на ухо. Джим сидел молча, пока их беседа не кончилась. Затем Хейнман опять повернулся к Джиму и наклонился вперед.

– Немного раньше, – сказал Хейнман, – вы говорили нам, что Высокородные на Тронном мире – высшие существа. Как вы можете сочетать тот факт с этими нечеловеческими планами, которые вы приписываете принцу Галиану? Не говоря уже о том, что согласно вашему утверждению, он планировал убить своего дядю и властвовать вместо Императора? Если Высокородные именно такие люди, о которых вы нам говорите, – а в этом с вами согласен даже губернатор Альфы Центавра, – то принц Галиан человек слишком цивилизованный, чтобы строить такие варварские и убийственные планы.

Джим рассмеялся.

– Я все–таки не думаю, что вы и члены Комиссии понимаете социальные отношения между Высокородными и людьми на колониальных мирах – или нами, – сказал он. – План Галиана против Императора был вершиной преступления в глазах любого Высокородного, например Словиэля. Но его планы в отношении нас вовсе не были бесчеловечными – опять–таки с точки зрения Высокородного. Более того, любой Высокородный счел бы нас счастливыми, так как мы удосужились привлечь внимание Галиана. И сделав нас Старкиенами, они избавили бы нас от болезней, и мы стали бы более здоровой расой, счастливой и объединенной. Точно так же, как здоровы, счастливы и объединены Старкиены Императора. Несомненное благо для нас, по мнению Высокородных.

Хейнман вновь стал о чем–то шептаться с губернатором. Но на этот раз после окончания беседы оба они выглядели расстроенными и не вполне удовлетворенными.

– Не хотите ли вы сказать нам, м–р Кейл, – сказал Хейнман (и впервые за весь допрос тон его голоса явно давал понять, что он требует честного ответа, в котором он сам заинтересован), что все действия, произведенные вами на Тронном Мире, шли не только на благо Императора, но и на благо всем людям Земли?

– Да, – подтвердил Джим.

– Я бы хотел вам верить, – сказал Хейнман, и слова его звучали так, словно он говорил правду. – Но вы хотите, чтобы мы слишком многое приняли на веру. Например, как вы могли узнать о планах принца Галиана, если он, несомненно, держал их в строжайшем секрете?

– Он держал их в секрете. Отдельные губернаторы и дворяне колониальных миров, – тут взгляд Джима скользнул по губернатору Альфы Центавра, – должны были знать о его планах уничтожения старых Старкиенов. Принцесса Афуан и Мелнес, начальник дворцовых покоев, должны были знать остальные части этого плана. Но, насколько это было возможно, Галиан старался никому ничего не открывать.

– В таком случае, как вы узнали о его планах? – требовательно спросил один из членов Комиссии – низкорослый толстяк, которого Джим не узнал.

– Я – антрополог, – сухо произнес Джим. – Моя главная область интересов лежит в изучении человеческих культур, во всех их проявлениях и вариациях. И существует определенный предел этим вариациям для любой человеческой культуры с концентрированным населением, в зависимости от того, насколько она развита. Социальные отношения на Тронном Мире и социальные отношения знати на колониальных мирах, отражающих отношения на Тронном Мире, были на самом высоком культурном уровне, которого, как верили Высокородные, они достигли. Высокородные – и имитирующие их колониальные дворяне – были разделены на маленькие искусственные группы или клики, которые вели себя точно так же, как и «нойо».

Джим остановился и подождал, пока его спросят, что такое «нойо». Спросил его об этом Хейнман.

– Французский этнолог Жан–Жак Петтер назвал термином «нойо» общество, раздираемое внутренними противоречиями, – ответил Джим. – Роберт Ардли несколькими годами позже, охарактеризовал это понятие, как «соседство территориальных властителей, связанных вместе дружеско–вражеской зависимостью». Примером «нойо» в природе является обезьяна Каллицебус. Каждая семья Каллицебус проводит свое время, свободное ото сна и пожирания пищи, у границы территории другой семьи Каллицебус, крича и угрожая ей. Все это, за исключением того, что физическая территория была заменена «положением», а угрозы – интригой, заставляющей другого человека и людей упасть в глазах своих товарищей, – можно отнести и к обществу Тронного Мира. Единственным исключением из такого «нойо» были Высокородные вроде Ро, но и то, только потому, что она была атавизмом – тем типом, который Высокородные развили только в процессе своих умственных и физических достижений, а затем двинулись дальше, в то время как Высокородные, подобные Ро, остались на том же уровне физического развития.

Поэтому ее не считали компетентной. Хотя это и не так.

Джим опять замолчал. Некоторое время ни один из членов Комиссии не нарушал молчания. Затем заговорил Хейнман.

– Ранее вы изображали этих Высокородных сверхсуществами по сравнению с нами, людьми Земли. Сейчас – с обществом обезьян. Они не могут быть и тем и другим.

– О, нет, могут, – сказал Джим. – Ардли так же утверждал, что «нации дают героев, «нойо“ – гениев». В случае Тронного Мира, который стал прообразом колониальных губернаторств, процесс был обратным. Гении сделали «нойо». Обезьяны Каллицебус живут, так сказать, в утопии. На деревьях им хватает и пищи и питья. Так же и Высокородные Тронного Мира создали для себя утопию, в которой технология направлена на удовлетворение малейших их желаний и физиологических потребностей. Естественно, в таких утопических условиях они когда–нибудь ослабнут и станут легкой добычей для колониальных миров, у которых положение намного тяжелее. Это – исторический переворот общества, когда аристократия слабеет и становится зависимой от низших форм.

– Почему же этого до сих пор не случилось с Высокородными? – подал голос Хейнман.

– Потому что им удалось создать нечто уникальное – увековеченную аристократию. Империя начала с того, что собрала на одной планете лучшие умы. Эта планета впоследствии стала Тронным Миром. И когда она уже стала Тронным Миром, туда все еще продолжали прибывать самые талантливые люди с других миров. Это обеспечило почти бесконечное вливание свежей крови. И, кроме того, аристократия Тронного Мира, развившаяся в Высокородных, сделала то, чего прежние аристократы никогда не могли сделать. Она заставила каждого члена своего аристократического общества знать все о технологии Империи. Другими словами, Высокородные были не просто гениями, они были гениями высокообразованными. Высокородная Ро, сидящая сейчас позади меня – дайте ей только время, материалы и инструменты – сможет сделать из Земли точную копию Империи со всеми ее технологическими достижениями.

Хейнман нахмурился.

– Я не вижу здесь связи между гениальностью Высокородных и тем, что они «нойо».

– Бесконечно обновляющаяся, увековеченная аристократия, – продолжал Джим, – останавливает естественные процессы человеческой эволюции. В результате создаются искусственные ситуации, при которых происходит социальная, а следовательно, и индивидуальная эволюция. Такая аристократия – если она и не будет разрушена снаружи – просто обязана в конце концов разрушить самое себя. У Высокородных когда–нибудь обязательно наступит упадок. Они упадочны по своей природе.

Губернатор наклонился и что–то настойчиво зашептал в ухо Хейнману. Но Хейнман, почти со злостью, отстранил его рукой.

– Как только я понял, что они обречены, – говорил Джим, не отводя глаз от губернатора, – я понял и то, что зерна разрушения Империи уже посеяны. Свидетельством этому упадку служило «нойо», до которого деградировали их общественные отношения. Другими словами, через несколько сотен лет, самое большее, Империя начнет разваливаться – и тогда им будет уже не до Земли и ее обитателей. Можно было бы не беспокоиться, но… К сожалению, я узнал в это время о планах Галиана, который жаждал захватить власть в свои руки. Не все Высокородные были удовлетворены тем, что могли дать «нойо» их чувствам. Некоторые индивидуумы, вроде Галиана, Словиэля и Вотана, чувствовали потребность в настоящих действиях, а не в этой тени существования, которую им предлагали «нойо» и игра в Пункты. К тому же, Галиан был опасен, поскольку, как и Император, был сумасшедшим. Но, в противоположность своему брату, он действительно был сумасшедшим – человеком, который был в состоянии применить свое безумие на деле. И у Галиана были свои планы в отношении Земли. Он втянул бы нас в упадок своей Империи прежде, чем Империя свалилась под собственной тяжестью.

Джим замолчал. Внезапно ему захотелось оглянуться на Ро и посмотреть, какое впечатление произвели на нее эти слова. Но он не осмелился.

– Итак, – заключил он, – я поставил своей целью остановить и уничтожить Галиана. И я это сделал.

Члены Комиссии за столом, губернатор, люди, сидящие в зале продолжали сидеть бесшумно и не двигаясь, как бы ожидая, что он продолжит свою речь.

Наконец, слабое перешептывание между членами Комиссии подсказало им, что Джим кончил.

– Значит, таковы ваши объяснения, – сказал Хейнман, медленно наклоняясь вперед и уставившись прямо на Джима. – Вы сделали то, то вы сделали, чтобы спасти Землю от упадочного безумца. Но как вы могли знать, что вы правы?

– Я скажу вам, почему, – Джим несколько мрачно улыбнулся. – Потому, что я нашел в их архивах достаточно сведений о том, что Земля все–таки была колонизирована Империей. Среди колонистов было несколько Высокородных, тогда они только–только стали так называться. И… – Он заколебался, затем выговорил медленно и очень ясно: – Я САМ ЯВЛЯЮСЬ ОТЩЕПЕНЦЕМ ПО ОТНОШЕНИЮ К ТЕМ ВЫСОКОРОДНЫМ, КОТОРЫЕ ВЫСАДИЛИСЬ ТОГДА НА ЗЕМЛЕ, ТАК ЖЕ, КАК И РО ЯВЛЯЕТСЯ ОТЩЕПЕНКОЙ ПО ОТНОШЕНИЮ К ВЫСОКОРОДНЫМ ТРОННОГО МИРА. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ Я НЕ СМОГ БЫ СДЕЛАТЬ ТОГО, ЧТО СДЕЛАЛ, СОСТЯЗАЯСЬ С ГАЛИАНОМ И ДРУГИМИ ВЫСОКОРОДНЫМИ. Я БЫЛ ОТЩЕПЕНЦЕМ БОЛЕЕ РАННЕЙ И БОЛЕЕ ЗДОРОВОЙ ИХ АРИСТОКРАТИИ, И Я БЫЛ БЫ СПОСОБЕН СДЕЛАТЬ И ДОСТИЧЬ ГОРАЗДО БОЛЬШЕГО, ЕСЛИ БЫ МОЙ РОСТ НЕ БЫЛ ОСТАНОВЛЕН ЗДЕСЬ, НА ЗЕМЛЕ, КОГДА МНЕ БЫЛО ВСЕГО ДЕСЯТЬ ЛЕТ ОТ РОДУ!

В гробовом молчании, последовавшем за его словами, Джим обернулся и взглянул на губернатора. Губернатор стоял как вкопанный, рот его был слегка приоткрыт, коричневые глаза не мигая смотрели на Джима. Совершенно неожиданно Джим ощутил симпатию и веру в себя не только аудитории – чего он и добивался своей речью – но и среди членов Комиссии; веру и симпатию, которая так же неожиданно исчезла, сменившись недоумением и недоверием.

– Высокородный? Вы? – сказал Хейнман низким голосом, оторопело глядя на Джима.

Было похоже, что председатель задает этот вопрос скорее себе, чем Джиму. Долго он продолжал смотреть на Джима, затем взял себя в руки, и лицо его приняло прежнее выражение. Хейнман вспомнил, кем он был, и каковы его обязанности.

– В это трудно поверить, – и в голосе его чувствовалась скрытая, едва уловимая ирония, которая проявлялась при первых вопросах к Джиму. – Чем вы можете подтвердить свои слова?

Джим спокойно кивнул в сторону губернатора Альфы Центавра.

– Вот губернатор знает Высокородных, – сказал Джим, не сводя глаз с маленького человечка. – Но не только это. Он видел меня среди Высокородных Тронного Мира, в гуще его знати. Он сможет сказать вам, являюсь ли я таковым, если вы поверите в его свидетельство.

– О, – сказал Хейнман, не только откидываясь назад, но и отодвигаясь вместе с креслом. Я думаю, мы можем поверить свидетельству губернатора.

Он повернулся к маленькой фигурке, сидящей рядом с ним, и спросил громким голосом, прокатившимся по всему залу:

– М–р Кейл, находящийся здесь, утверждает, что он один из Высокородных. Что вы думаете по этому поводу, губернатор?

Глаза губернатора неотрывно следили за Джимом. Он открыл было рот, заколебался, затем заговорил с сильным акцентом, произнося земные слова.

– Нет, нет, – сказал он. – Он не Высокородный. Он никак не может быть Высокородным. Нет… НЕТ!

Аудитория позади него разом вздохнула, раздалось нечто похожее на стон, как бы дань реакции. Джим медленно поднялся с кресла и скрестил руки на груди.

– Сядьте, м–р Кейл! – выкрикнул Хейнман.

Но Джим не обратил на его слова никакого внимания.

– Адок! – сказал он в пустое пространство.

И внезапно Адок появился перед ним, стоя впереди стола Джима на ничем не занятом пространстве между этим столом и сценой, на которой восседали члены Комиссии. Он стоял молча, его могучее тело слегка блестело в электрическом свете, белые полосы энергетических лент выделялись на его руках, теле и ногах.

Позади Джима аудитория разом выдохнула, на этот раз с трепетом. Затем – тишина.

– Адок, – сказал Джим, – это наружная стена. Я хочу, чтобы ты открыл ее. Никакого шума, никаких обломков, никакого повышения температуры. Я просто хочу, чтобы ты открыл ее.

Адок чуть повернулся к стене, на которую указал Джим. Казалось, Старкиен не сделал ни одного движения, но внезапно на секунду вспыхнул свет, который казалось, способен был ослепить всех, и какой–то непонятный звук, словно хлопнула пробка от шампанского, пронесся над залом.

Там, где была стена, образовалось отверстие правильной формы, десяти футов в высоту и пятидесяти в длину – с гладко закругленными краями, как будто камень был расплавлен.

Через это отверстие виднелись крыши прилегающих зданий, голубое небо и маленькие облачка на нем, бегущие в даль. Джим указал на небо.

– Это облака, Адок, – сказал он. – Убери их.

Раздалось пять или шесть коротких звуков, напоминающих свист, настолько коротких, что человеческое ухо не в состоянии было уловить их.

Небо очистилось.

Джим повернулся, глядя на немного приподнятую сцену. Медленно он поднял руку и указал на губернатора Альфы Центавра.

– Адок… – начал он.

Маленькая коричневая фигурка внезапно сорвалась со сцены и бросилась к Джиму, пытаясь схватить его за руку, и упала перед ним на колени.

– Нет, нет, Высокородный! – вскричал губернатор на языке Империи.

Затем, в отчаянии, он перешел на английский.

– Нет! – закричал он, чуть ли не выворачивая голову и глядя на членов Комиссии. Его голос с сильным акцентом дико звучал в гробовой тишине. – Я ошибался. Он – ВЫСОКОРОДНЫЙ. Говорю вам, он Высокородный!

Голос губернатора поднялся до визга. Хейнман и другие члены Комиссии уставились на него со смешанным чувством ужаса и неверия. Он повернулся, оставаясь стоять на коленях, и очутился лицом к Джиму.

– Нет, нет! – закричал он. – Я говорю вам так не потому, что он указал на меня. Нет! Это из–за Старкиена! Вы не понимаете! Старкиены не подчиняются никому, кроме Императора и тех Высокородных, которым Император велит подчиниться. Старкиены не могут так повиноваться никому, кроме Высокородного! Это правда! Он действительно Высокородный, и я был неправ! Я был неправ! Вы должны обращаться с ним, как с Высокородным! Потому, что он действительно Высокородный!

Истерически рыдая, губернатор повалился на пол. Джим почувствовал, как чья–то рука скользнула к нему в ладонь. И чуть повернув голову, он увидел, что Ро поднялась со своего места и сейчас стоит рядом с ним.

– Да, действительно, – медленно сказала Ро Хейнману на правильном, но неуклюжем английском языке. – Я – Высокородная, и я говорю вам, что Джим – тоже. Император усыновил его, это с одной стороны, но даже Император сказал, что не дает Джиму ничего, чем бы тот уже не владел. Джим рисковал своей жизнью за всех нас, и он привел с собой меня и Адока, чтобы мы помогли вашему народу когда–нибудь взять в свои руки наследство Империи. – Она указала на губернатора. – Этот человек, должно быть, из тех, кто участвовал в заговоре Галиана. Он послал с Земли камень от имени Джима. Только это был не камень, а устройство, проецирующее голубой свет на Вотана. И бедный Император решил, что он видит Голубого Зверя из своих кошмаров, и так напугался, что приказал убить Вотана, как раз так, как и планировал Галиан. Не этот ли человек предложил вам судить Джима за предательство?

– Я лгал. Я сказал им, что принцесса Афуан скоро сменит Высокородного Словиэля, и что тогда она будет мстить Земле за то, что сделал на Тронном Мире Высокородный Джим, – простонал губернатор, пряча лицо в ладонях. – Но я был неправ, неправ! Он – Высокородный! Не только из–за усыновления, но и по рождению! Я был неправ, неправ…

На лице Хейнмана происходила бурная смена чувств, но в конце концов одно победило все, и он стал похож на человека, который только что вышел из темного туннеля после долгих блужданий к дневному свету, настолько яркому, что его тяжело было выносить глазам.

Джим взглянул на него, затем кивнул на маленького губернатора, и вновь хмуро уставился на Хейнмана.

– Да, – сказал Джим. – Теперь вы понимаете. Теперь вы можете понять, почему Империю любой ценой нельзя было допустить к Земле.

ОБ АВТОРЕ

ДИКСОН (DICKSON), Гордон Р(уперт) (р. 1923).

Амер. прозаик. Род. в Эдмонтоне (пров. Альберта, Канада), с 13 лет – гражданин США. После службы в армии окончил Ун–т шт. Миннесота в Миннеаполисе (где состоялось знакомство Д. с П.Андерсоном и К.Саймаком), а затем занялся лит. деятельностью; с 1950 г. – професс. писатель (известен также детективными романами). Первая НФ публикация – «Нарушь!» (1950 – в соавт. c П.Андерсоном). Президент Ассоциации американских писателей–фантастов (1969–71). Живет в Миннеаполисе (шт. Миннесота).

Дружба Д. с П.Андерсоном и К.Саймаком привела к появлению совм. поп. серии об инопланетных «медвежатах» («хоках»), состоящей из сб. – «Бремя землянина» [Earthman's Burden] (1957) и «Хока!» [Hoka!] (1983), а также романа «Звездный принц Чарли» [Star Prince Charlie] (1975).

Начиная с первого романа – «Чужак с Арктура» [Alien from Arcturus] (1956; испр. 1979 – «Десант с Арктура» [Arcturus Landing]), обнаружился устойчивый интерес Д. к теме инопланетян, не всегда гуманоидных, но обычно дружелюбных по отношению к людям; в тех случаях, когда первый контакт цивилизаций приводит к конфликтам, выручает эмоциональный (а часто телепатический) контакт на индивидуальном уровне, как в романе «Путь чужаков» [The Alien Way] (1965; рус.1992 – «Иной путь»). В ряде романов – «Никто, кроме человека» [None But Man] (1969; рус. 1993), «Час Орды» [Hour of the Horde] (1970), «Р–хозяин» [The R–Master] (1973; испр. 1983 – «Последний хозяин» [The Last Master]) – идея неизбежной эволюции землян в расу сверхчеловеков делает «мирный» контакт сомнительным (ибо не способные на подобную эволюцию вряд ли безропотно уступят «наиболее приспособленным»).

Известность Д. принес его «Цикл Чильде», составной частью которого является «Цикл о дорсаях» – по имени специально «выведенной» расы галактических воинов. Серия, задуманная автором как история будущего (предполагалось дополнить ее историч. и реалистическими романами), вызвала протест либеральной критики, усмотревшей в цикле Д. открытую проповедь милитаризма; если отвлечься от «идеологического содержания» (подобно П.Андерсону, Л.Нивену, Р.Хайнлайну, Д. придерживается умеренно консервативных идей либертарианства), – это яркий пример приключенческой НФ с элементами «космической оперы».

Цикл включает в себя книги (перечислены в порядке внутренней хронологии): «Некромант» [Necromancer] (1962; др. – «Нет места человеку» [No Room for Man]), «Тактика ошибки» [Tactics of Mistake] (1971), «Солдат, не спрашивай» [Soldier, Ask Not] (1964; доп. 1967; рус. 1991), «Прирожденный полководец» [Genetic General] (1959 – «Дорсай!»; сокр. 1960; рус.1991 – «Генетический полководец»; др. – «Прирожденный полководец»; доп. 1976 – «Дорсай!» [Dorsai!]); первый, второй и четвертый романы объединены в один том – «Три дорсая!» [Three to Dorsai!] (1975); «Финальная энциклопедия» [The Final Encyclopedia] (1984), «Гильдия часовни» [Chantry Guild] (1988), «Молодой Блейз» [Young Bleys](1991).

«Побочная» линия представлена в сб. «Дух дорсаев» [The Spirit of Dorsai] (1979); др. короткие произв. включены в сб. «Потерянный дорсай» [Lost Dorsai] (1980; испр. 1988); большинство р–зов и повестей объединено в сб. «В компании с дорсаем» [The Dorsai Companion] (1986); выделяются – повесть «Потерянный дорсай» (1980; «Хьюго» – 81) и р–з «Солдат, не спрашивай» (1964; «Хьюго» – 65; доп.1967; рус.1991). Переводы на рус. яз. произв. цикла составили сб. – «Из серии «Дорсай» (рус.1991), «Дорсайская дилогия» (рус.1992; др. – «Солдат, не спрашивай. Прирожденный полководец»).

Среди др. книг Д. выделяются романы – «Мир сомнамбул» [Sleepwalker's World] (1971), посвященный проблемам перенаселения, «Буря времени» [Time Storm] (1977), в к–ром глобальная катастрофа принимает вид загадочных «времятрясений»; более традиционный роман о мире после катастрофы – «Волк и железо» [Wolf and Iron] (1974 – «В железные годы»; доп. 1990), а также остросюжетный роман «Дальний зов» [The Far Call] (1978), посвященный интригам, сопровождающим подготовку к первой пилотируемой экспедиции на Марс.

Р–зы Д. составили сб.:

«Мутанты» [Mutants] (1970),

«Опасность: люди» [Danger – Human] (1970; др. – «Книга Гордона Диксона» [The Book of Gordon R.Dickson]),

«Звездная дорога» [The Star Road] (1973),

«Древний, враг мой» [Ancient, My Enemy] (1974),

«Лучшая научная фантастика Гордона Диксона» [Gordon Dickson's SF Best] (1978; доп. 1987 – «В кости» [In the Bone]),

«В железные годы» [In Iron Years] (1980),

«Возлюби нечеловека» [Love Not Human] (1981),

«Человек с Земли» [The Man from Earth] (1983),

«Диксон!» [Dickson!] (1984; испр. 1985 – «Стальной брат» [Steel Brother]),

«Выживание!» [Survival!] (1984),

«Вперед!» [Forward!] (1985),

«За пределами Дар аль–Харба» [Beyond the Dar Al–Harb] (1985),

«Вторжение!» [Invaders!] (1985),

«Человек, отвергнутый мирами» [The the Worlds Rejected] (1986),

«Последний сон» [The Last Dream] (1986),

«Охват мысли» [Mindspan] (1986),

«Незнакомец» [Stranger] (1986),

«Тур с гидом» [Guided Tour] (1988),

«Начала» [Beginnings] (1988),

«Концы» [Ends] (1988).

В повести «Называйте его Господин» (1966; «Небьюла» – 66; рус. 1990; др. – «Повелитель») вассал убивает своего господина, чтобы не дать ему совершить поступок против чести; кроме того, выделяется короткая повесть «Личина и дело» («И плащ, и посох») (1980; «Хьюго» – 81), переписанная в роман «Путь пилигрима» [The Way of the Pilgrim] (1987).

На рус. яз. также переведены:

«Воин» (19..; рус.1991),

«Вставить палку в колеса» (1951; рус. 1967),

«Дикарь решающий» (19..; рус.1991),

«Дружелюбный человек» (1951; рус. 1990),

«Лалангамена» (1954; рус.1982; 1985),

«Машины не спорят» (1965; рус. 1967; 1978; др. – «Машины не ошибаются», «Перфокарты не обсуждают»),

«О людях» (19..; рус.1992),

«Путь дельфина» (19..; рус.1990),

«Мистер Супстоун» (1967; рус. 1985),

«Незваный гость» (1952; рус. 1988),

«Прислушайся!» (1952; рус. 1990),

«Самое мощное оружие» (19..; рус.1991),

«Спасательная операция» (1957; рус. 1990),

«Странные колонисты» (1955; рус. 1985),

«Человек» (1955; рус.1966; 1992).

Ряд переведенных р–зов Д. составил сб. «Иной путь. О людях» (рус.1992).

Менее значителен вклад Д. в фэнтези. Известен его «квази–историч.» роман

«Дракон и Георгий» [The Dragon and the George] (1957 – «Дракон и Св. Георгий»; 1976; рус. 1993 – «Святой дракон и Джордж»); продолжение – «Рыцарь Дракона» [Dragon's Knight] (1988), «Дракон на границе» [The Dragon on the Border](1992), «Дракон на войне» [The Dragon at War](1992).

Др. примеры – «героическая фэнтези» «Рыжий Джеми» [Jamie the Red] (1984 – в соавт. с Роландом Грином) и роман «Боги Земли» [The Earth Lords] (1988), действие к–рого протекает в Канаде прошлого века.

Др. соч.:

«Человечество в бегах» [Mankind on the Run] (1956; др. – «В бегах» [On the Run]).

«Время телепортации» [Time to Teleport] (1955 – «Больше нет барьеров»; 1960).

Дет. – «Секрет на дне моря» [Secret Under the Sea] (1960).

«Мир безумия» [Delusion World] (1955 – «Все отрегулировано идеально»; доп. 1961).

«Космическая посылка» [Spacial Delivery] (1961).

«Обнажен звездам» [Naked to the Stars] (1961).

Дет. – «Секрет под Антарктикой» [Secret Under Antarctica] (1963).

Дет. – «Секрет на дне Карибского моря» [Secret Under the Caribbean] (1964); дет. трилогия изд. в одном томе – «Секрет глубин» [Secret of the Deeps] (1985).

Дет. – «Космические победители» [Space Winners] (1965).

«Миссия во Вселенной» [Mission to Universe] (1965; испр. 1977).

С К.Ломером – «Бегство планет» [Planet Run] (1967; испр. доп. 1982).

«Космические пловцы» [The Space Swimmers] (1967); «Космические когти» [Spacepaw] (1969).

«Дикий волк» [Wolfling] (1969; рус.1992 – «Волк»).

«Месса Притчера» [The Pritcher Mass] (1972).

«Часовой» [The Outposter] (1972).

Дет. – «Инопланетное искусство» [Alien Art] (1973).

Дет., в соавт. c Б.Бовой – «Гремлины, убирайтесь домой» [Gremlins Go Home] (1974).

С Г.Гаррисоном – «Спасательная шлюпка» [The Lifeship] (1976).

«Про» [Pro] (1978).

«Дом от берега» [Home from the Shore] (1963; доп. 1978).

«Хозяева Эверона» [Masters of Everon] (1979).

«Человек навсегда» [The Forever Man] (1986).