Текст книги "Драконы Акселя"
Автор книги: Гордей Егоров
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Глава 5
Когда Дорес и Марк вышли от лорда, на город уже опустилась ночь. Притаившийся в подворотне Румос догнал их шагов через пятьдесят.
– Ну где? – спросил он, идя сзади будто не с ними.
– В западном крыле, – ответил Дорес, обращаясь к Марку.
– Ох, тебя так, – прогудел Румос, – когда же?
– Раньше старого свинодела… – ответил задумчиво Марк, – Значит, прямо сейчас.
– Хвала Господу! – пробурчал Румос и, закопавшись в складках рясы, отстал.
– Что за ерунда с этими пятью богами, ради всего святого? – неожиданно спросил Марк.
– А… пять богов Фурина, – ухмыльнулся Дорес, – Один фуринский мореход рассказал. Они этой байкой эйборских торговцев пугают. Говорят, работает безотказно. Я давно хотел проверить – с лордом сработало.
– Ну, ты даёшь граф… э-хе-хе… не ожидал такого от тебя…
Румос прошёл следом за ними шагов двадцать и свернул в подворотню, потом свернул снова и зашёл в трактир. За столиками сидели грязные угрюмые матросы и подвыпившие горожане. Румос опёрся о стойку:
– Милостью Господней!
– И тебе здоровья, брат! – ответил седой трактирщик.
– Пять пинт крепкого тёмного, – проговорил он тихо, – Вели отнести в обитель.
– Записать в счёт оплаченного? – трактирщик поднял седую бровь.
– Ты знаешь, старик, орден всегда платит вперёд, – сказал Румос, – Выйду там? – монах кивнул на чёрный ход.
– Конечно, иди. Божьей помощи, брат.
– И тебе Божьей помощи, старик.
Румос вышел через чёрный ход и огляделся. Неподалёку в подворотне две огромные чёрные тени лупили ногами стонущего и кряхтящего грязного человека. Румос спокойно прошёл мимо них. Они оставили свою жертву и пошли за ним, двигаясь абсолютно синхронно. Монахи прошли до конца переулка и снова свернули. За поворотом к ним присоединились ещё две чёрные тени. Какое-то время они плутали в переулках портового города, пока не растворились во тьме какой-то улочки.
Глава 6
Пактоши спал плохо, он просыпался и засыпал так часто, что перестал различать где сон, а где явь. По его спальне бродили серые тени, он вскакивал и просил принести свечи и их приносили. Он запивал снотворное вином, снова ложился и через время тени возвращались и он снова кричал. Приходил заспанный и злой слуга в грязной рубашке… Пактоши пил вино и сидел глядя на свечи пока не начинал проваливаться в сон. Когда слуга выругавшись шёпотом ушёл в третий раз, тени вернулись. Но лорд уже не смог закричать. В дальнем углу спальни он увидел тень настолько чёрную, что она была темнее само́й ночи. И она двигалась к нему. Пактоши почувствовал, как по его лицу стекают холодные капли пота, но не смог пошевелиться. Он смотрел под черноту капюшона надвигающейся тени неотрывно и не дыша. Как кролик смотрит на удава. Как умирающий от длительной болезни зачарованно смотрит в глаза приближающейся смерти.
Смерть. Пактоши понял, что это Смерть. Он хотел закричать что есть силы и броситься бежать, но смог издать только слабый протяжный стон и остался неподвижным. Смерть подплыла к самой кровати и приблизила чёрную пустоту капюшона к белому лицу лорда, а он продолжал пялиться в эту пугающую тьму как заворожённый…
И вдруг Смерть поднесла руки к капюшону и Пактоши понял, что она хочет его снять…
– Нет… нет, нет, нет! – зашептал осипшим голосом он, – Не-е-е-ет! Нет, нет, не-не-не-не-е-ет! – он вдруг понял, что лучше умереть на этом же месте, чем заглянуть ей в глаза, – стой!
Но Смерть скинула капюшон и из-под него лорду улыбнулся своей милейшей улыбкой граф Дорес.
Не-е-е-е-е-ет! – возопил лорд, охваченный диким ужасом. Он вскочил на кровати, продолжая повторять:
– Нет, нет… нет-нет-нет… не-е-е-е-е-е-ет!
Вбежал испуганный слуга с коптящим подсвечником и следом за ним пьяный телохранитель лорда с саблей наголо.
– Кто здесь? – завопил бравый охранник, нетвёрдыми шагами маршируя к окну мимо кровати.
– Хозяин, вы в порядке? Здесь кто-то был? – слуга, опасливо глядя по сторонам, двинулся к вжавшемуся в спинку кровати тяжело дышащему лорду.
– Не-ет, нет-нет, – прошептал Пактоши, – нет… я не в порядке… принеси ещё свечей… и вина́ тоже…
«Кажется, хозяин сходит с ума» – подумал слуга, расставляя подсвечники во всех углах спальни.
«Он наверняка и не заметит, если я прихвачу одну бутылочку себе?» – подумал телохранитель, тащивший целый ящик вина в спальню лорда.
Пактоши смотрел на пляски теней на потолке и пил вино, совершенно не чувствуя его вкуса. Он заснул когда начало светать.
Проснувшись, лорд первым делом потянулся к дверце над головой. За ней были пять цветных лент. Пактоши подёргал чёрную, где-то зазвонил колокольчик.
Через пару минут в комнату вошёл человек со шрамом. Однако помимо шрама на его лице появились новые приметы: распухшая губа, рассечённая скула и огромный фингал под правым глазом.
– Свиньи черти, кто тебя?
– Чёрные братья, хозяин.
– Святые небеса… вы привезли девчонку? Где Синий, он цел?
– Мы опоздали… Синий угодил в ловушку…
– Какую ловушку? Он жив? Где он?
– Его схватила охрана дворца… – весь разговор слуга смотрел в пол и только сейчас поднял глаза на лорда. Тот был в растерянности.
– Свиньи… боги. – прошептал Пактоши и замолчал. Он медленно взял со спального столика хрустальный стакан с остатками вина. Слуга забеспокоился, – Но как же так, упырь? – лорд посмотрел на него вопросительно и удивлённо.
– Это чёртовы монахи, хозяин…
– Чёртовы монахи? – возвысил голос лорд, – Чёртовы ублюдки! – заорал Пактоши и швырнул стакан в грязного покалеченного человека со шрамом. Слуга умело увернулся, стакан с весёлым звоном разбился об стену.
– Чёртов Дорес, – Пактоши извлёк откуда-то бутылку и снова запустил в него. Слуга увернулся и даже позволил себе ухмылку.
– Чёртов мертвец Синий, – лорд выхватил неизвестно откуда ещё одну бутылку и на этот раз она угодила прямо в голову развеселившемуся было слуге. Бутылка со звоном разлетелась, а слуга с громким криком упал на пол.
– Убирайся прочь, подонок! Мразь! Безрукий! Упыри! Недоноски! Убрать здесь всё! Лучшее платье! Лучший экипаж! Я еду к королю!
Глава 7
Старик закрыл лавку раньше обычного времени и, подумав немного, написал на куске коры: «ушёл собирать травы» и прикрепил его к двери снаружи.
С одной стороны, бо́льшая часть деревни вовсе не умела читать – зачем им записка? Но с другой… непонятное объявление лучше никакого.
– Это как жест уважения к своим покупателям, – говорил сам себе старик, шагая по ночному лесу, – они подойдут к двери лавки, дёрнут ручку – закрыто! И вдруг увидят мои каракули:
– Этого раньше не было, – подумают они, – должно быть, старик нацарапал. Значит, он беспокоился о том, что мы можем прийти… значит, он уважает нас.
Старик улыбнулся. Ему нравились эти люди… грубые, невежественные, но простые, добрые… иногда.
Ему хотелось проявить к ним какую-то любовь, заботу… но, к сожалению, такие явления старый лекарь понимал совсем не так, как жители деревни.
– Что ж, они просто другие.
Старик прекрасно знал этот путь. Он взял свой походный посох и шёл очень быстро. Гроза застала его задолго до того, как он ступил на камни древней дороги. Однако это не нарушило его планов. Когда стало темно, он зажёг голубой кристалл в посохе и в его призрачном свете снова можно было различать дорогу. Старик был уверен – до полудня он точно будет у каменного моста.
Лекарь с самого начала предполагал, что Акселю может потребоваться помощь. Но утром прошедшего дня он отчётливо это почувствовал…
Нет. Ему не было виде́ний или знамений. Он и не верил в них. Старик был человеком практичным и чуждым всяческой магической ерунды, хотя… в этих местах среди диких народов он должен был называть себя магом и прикидываться волшебником. И сегодня утром не как маг, а как учёный… как человек, он просто почувствовал, что Акселю нужно помочь, закрыл лавку и двинулся в путь. Он рассчитывал перехватить парня у моста… или хотя бы понять – перешёл тот реку или нет.
Дождь всё усиливался, на севере грохотал гром, старик старался идти быстрее. Когда каменная дорога, порядком разрушенная корнями огромных сосен и размытая струями ручьёв, пустилась вниз, дождь уже практически закончился и вокруг было светло. Он подошёл к мосту как раз в тот момент, когда из-за сопки в разрывах облаков показалось весеннее солнце.
– Должно быть, сейчас около одиннадцати… – прошептал старик, закрываясь ладонью от ярких лучей, – Надеюсь, что он здесь.
Старик взошёл на мост, прошагал, громко ударяя посохом о гулкие камни к разлому, и с интересом заглянул вниз:
– Помогите… Я здесь! – раздался снизу голос Акселя.
Глава 8
Василина уже потеряла счёт камерам и темницам, в которых побывала за последние три дня. Но следовало признать: нынешняя была хуже всех. Совершенно без света – только маленькая свеча, с каменным полом, единственным столом и четырьмя стульями. Кожаные ремни в углу говорили о том, что чья-то участь тут была ещё менее завидной. Девушка проснулась уже более получаса назад и почти не удивилась тому, что засыпа́ла вовсе не здесь.
Страна, в которую её привёз чокнутый чёрный верзила поразила её своей дикостью и отсталостью.
Никогда раньше она не видела таких слабых мужчин. Как их ещё не уничтожили, если у них такие воины? А так же не видела таких глупых и трусливых вельмож. Как они могут управлять страной?
Должно быть, правду сказал старый лакей – чёрный Кехр один из достойнейших мужей этого вымирающего королевства.
Именно за этими мыслями её застал грохот засова, дверь открылась и, сгибаясь, в неё протиснулись по очереди три огромные чёрные фигуры. Василина вскочила со стула, попятилась назад и прижалась к стене, готовясь защищаться.
– Сядь на место, дикая ты кошка! – проговорил знакомый голос.
– Кехр-р-р-р, негодяй! – зарычала Василина и прыгнула на говорящего.
Через две минуты она уже сидела на своём стуле, тяжело дыша и крепко стянутая кожаными ремнями. Марк хохотал.
– Граф, когда ты рассказывал, что у вас не такие уж плохие отношения, я подумал, что она чуть ли не влюблена в тебя, а-ха-ха-ха! Согласись, Румос, он же так и сказал – неплохие отношения!
– Да-а-а, гы-гы, так и сказал, – подтвердил Румос.
– Она просто дикая рысь, – злобно бросил граф.
– Это мы поняли, – продолжал хохотать Марк, – но когда она услышала твой голос, я подумал, что она бросится тебе на шею, а-ха-ха!
– Так она и бросилась, – прогудел Румос.
– Да, а-ха-ха, чтобы придушить его раз и навсегда! – Марк был в полном восторге, – А что это за слово, которое она сказала? Леший? Кешью…
– Кехр, – неожиданно заговорила Василина, – Кехр на нашем языке значит великан. Я зову его чёрный Кехр.
Марк и Румос синхронно и крайне озадаченно посмотрели на Дореса.
– Она что? Понимает наш язык?
– Конечно, понимает, недоделки чёртовы… она же дочь царя.
Они одновременно повернулись к Василине. Прямые длинные волосы растрёпаны, лицо бледное, пухлые губы растянуты в ехидной ухмылке, а огромные серо-голубые глаза хохочут:
– Чего вы от меня хотите, дикари?
– Мы хотим предложить тебе сделку, принцесса, – Дорес поднял на неё очень серьёзный взгляд.
– Оставь свои дешёвые уловки, Кехр, – усмехнулась Василина, – Это действует только на провинциальных воришек и недалёких вельмож! Что я вам нужна, понял бы и старый барс моего дяди… но сделка, как вам, возможно, известно, дело обоюдное. Так в чём же моя польза? Что вы мне можете предложить такого, чего у меня…
– Твой кхарн! – оборвал её граф.
– Ты не в силах мне это дать, – ответила она серьёзно. Граф наклонился к ней через стол:
– Я, граф Дорес, кошачья твоя душа! – проревел он, – Если я сказал, что могу помочь тебе следовать твоему кхарну, значит, так оно и есть!
Василина улыбнулась, обнажив белые зубы.
– Рассказывай, Кехр, я тебе верю.
Дорес рассказал ей. Он долго говорил. Василина слушала и кивала, задавала вопросы. Брат Румос уже давно потерял нить и решил, что раз его работа всё равно будет сводиться к орудованию дубиной или кулаками, то ему необязательно и вникать во всю эту галиматью. А аббат Марк слушал и качал головой. Он думал лишь об одном: удивительная девушка… хорошо, что она заключает эту сделку с ними… а не с кем-то ещё.
Когда они вышли из обители, лошади уже были запряжены.
– Значит, первым делом нам нужно найти её, – ещё раз подытожил Марк, – Я отправлю братьев во все части острова. Со своей белой кожей и чёрными волосами она вряд ли могла потеряться на острове, где все смуглые, светловолосые и кареглазые.
– Да, аббат, мы тоже будем искать – без неё не получится двинуться дальше, – ответила Василина.
– Когда нам ждать экипаж с вещами? – спросил Дорес.
– Я отправлю брата Тайта завтра утром. Храни вас Бог, – Марк поднял правую ладонь. Граф окинул всех взором и пришпорил лошадь.
– И тебе помощи богов, храбрый аббат, – ответила за Дореса Василина. Она уже знала, что граф ненавидит прощания, – Я пришлю весточку! – девушка развернула лошадь и пустилась вслед за удаляющимся вниз по склону графом.
Её маленькая светлая фигурка, развивающиеся длинные волосы… аббат смотрел ей вслед и поражался:
– Как такая внешняя хрупкость может сочетаться с такой внутренней силой, брат Румос? – проговорил наконец Марк.
– Не знаю, аббат… Бог ведает, – проурчал Румос.
Глава 9
– Учитель, скажи всё же, что за руны нанесены на клинок?
– Это что-то вроди заклинаний, – сдался старик.
– Я так и знал, – обрадовался парень, – Древние заклинания! Они делают меч сильнее!
Лекарь покачал головой. Они вернулись с каменного моста чуть больше месяца назад. Рука юноши почти срослась, а энтузиазм, исчезнувший было от неудачной попытки похода, возрастал с каждым днём. Аксель понимал глупость ситуации, в которую попал и поначалу его это очень удручало. Но вскоре мысли о походе в замок снова взяли верх:
– Они ведь делают меч непобедимым?
– Нет, Аксель. Это клинок работы величайших мастеров древности. Он сделан из лучшей стали и бронзы, украшен редкими камнями, но… в неумелых руках это всего лишь кусок железа, не более непобедимый, чем ржавая кочерга.
– А как же эта вся магия, руны, заклинания?
– Аксель… – старик вздохнул, – ты уже достаточно взрослый и смышлёный чтобы знать правду: никакой магии не существует. – Парень поднял на старика удивлённый взгляд, – то есть её не существует в привычом для тебя смысле, – продолжал старик, – заклинания, о которых ты говоришь – да. Многие из них работают, но… это лишь словесные программы. Они воздействуют на восприятие и сознание человека и не могут повлиять на физические предметы… – Юноша продолжал смотреть на учителя, хлопая непонимающими глазами.
– Аксель, друг, – улыбнулся лекарь, – правда вот в чём: люди видят только то, что хотят видеть. Несколько людей, чьи взгляды казалось бы направлены в одну сторону, могут видеть совсем разное. Используя то, что у вас называют магией – травы, заклинания, обряды, мы можем влиять на это восприятие, заставлять людей думать, замечать или чувствовать что-то определённое… Но никакое заклинание не может заставить предмет нарушить законы природы. Предметы реального мира подчиняются законам этого мира – им плевать на твои заклинания.
– То есть… руны не меняют свойства меча? – Аксель проговорил это с больши́м сомнением. Он смотрел на учителя насторожённо и немного враждебно.
– Да, Аксель! Но это заклинание влияет на людей!
– Я не понимаю, – юноша опустил глаза.
– Это не удивительно, – улыбнулся старик, – Сейчас ты открываешь для себя величайший секрет магии. Если поймёшь… то и сам станешь немного магом, – лекарь рассмеялся и посмотрел на Акселя. Но тому было не смешно. Парень был так серьёзен, будто его и правда посвящали в маги.
– Смотри Аксель, вот этот камень, – он указал на серый булыжник, – Ни одно заклинание не заставит его оторваться от земли. Но… есть способы сделать так, чтобы люди думали, будто камень взлетел. Понимаешь о чём я?
– Учитель, – проговорил юноша, – Я понимаю тебя… но… это же обман?
– А-ха-ха, – рассмеялся старик, – Пожалуй так! Но в ваших местах этот обман зовут магией! И обманщики, которые этим занимаются у вас в большом почёте…
Дальше они шли молча пока старик не увидел подходящее поваленное дерево. Он остановился, снял заплечную сумку, прислонил к стволу посох и достал из складок балахона обёрнутый материей меч:
– Держи, юноша.
Аксель взял клинок, откинул ткань и стал ощупывать руны, которые вовсе не делали меч сильнее:
– Учитель, расскажи об этом заклинании… как оно действует? – старик улыбнулся.
– Скорее всего, это так называемый язык драконов. Говорят, что именно они называли вещи своими именами, потому их слова воздействуют так глубоко и сильно. Здесь сказано «эркхен облух рандл», что можно перевести на наш язык примерно так… – старик задумался, – «не в числе мощь, а в доблести»… Наверное, это будет самый близкий перевод, – он улыбнулся.
– Что значит самый близкий? И как это работает?
– Хех, – учитель усмехнулся, – Дело вот в чём: язык драконов сильно отличается от нашего потому, что отличается их восприятие мира. Например, драконы бессмертны и для них нет времени: ни вчера, ни завтра, только вечное сейчас. А ещё у них нет такого понятия, как число. Они не считают. Лишь люди считают всё из-за своей слабости. В мире людей три воина победят двух воинов лишь потому, что три больше чем два. Но в мире драконов один доблестный воин побеждает бесчестное войско. Да и слово доблесть… не передаёт того значения что в языке драконов. В этой фразе говориться об особом мужестве и внутренней силе в сочетании с высшим правом действовать, которые заставляют врагов трепетать при одном взгляде доблестного человека.
– Один целое войско?
– Да, парень! Маги древности говорили, что воин, прочитвший это заклинание, пробуждает свою доблесть. А его противник понимает смысл слов внутренним умом. Если же он малодушен и слаб, то пугается и иногда даже бежит прочь.
– Пробуждает доблесть…
– Всё так, Аксель. Но мы сюда пришли не болтать. Раз уж этот меч попал в твои руки, неплохо было бы тебе научиться им владеть.
– Ты научишь меня драться?
– Только тому, что знаю сам. Встань и возьми меч в правую руку.
Первые уроки Акселю совсем не понравились. Учитель заставлял его стоять в одном положении и крутить мечом над головой, держа его в правой руке. Клинок был невероятно тяжёл. Кисть и предплечье ужасно уставали. Вскоре левая рука совсем зажила и пришла её очередь. Через три месяца ежедневных тренировок Аксель мог жонглировать мечом как тростинкой, перебрасывая его из руки в руку и вращая им в любых плоскостях. Он делал это стоя на колене, наклонившись вперёд или назад, развернув корпус в одну или другую сторону, но старик так и не научил его ни выпадам, ни приёмам.
– Когда я уже начну драться?
– Когда ты будешь готов к этому.
Однажды после очередной партии вращений старик сказал слово, которого Аксель ждал так долго:
– Пора!
– Неужели? Наконец-то я займусь чем-то настоящим? – старик сделал вид, что не заметил этого ехидства. Аксель был послушным и упорным учеником. Некоторую долю недоверия и сарказма можно было потерпеть.
– Пора сделать тебе устройство для тренировок, – сказал он и принялся за работу. Аксель уже владел весом клинка. Теперь нужно было научиться наносить удары.
Они взяли большое бревно и подвесили его на длинной верёвке над землёй. Затем старик вырезал на нём мишень.
Парень должен был, вращая мечом, сделать пару шагов навстречу мишени, нанести удар и отойти назад. Через несколько дней таких тренировок учитель стал раскачивать бревно. Потом они приволокли с десяток плоских камней и лекарь заставил Акселя прыгать только по ним, не касаясь земли.
Вскоре первое бревно было разрублено, и тогда они повесили сразу два в нескольких метрах друг от друга.
Аксель всё еще не знал ни приёмов, ни ударов, ни выпадов, но теперь ему ужасно нравились их тренировки. Он очень гордился собой. Разрубая в щепки пролетающие мимо брёвна, он ощущал клинок продолжением себя. Старик хвалил его успехи, но Аксель хотел услышать другое.
– Учитель, скажи честно, как я?
– Ты сегодня молодец!
– Не сегодня. Вообще, какой я воин?
– Аксель. Если ты просишь меня о честности… то ты не рыцарь и не воин… пока. Но уже сможешь за себя постоять. И если ты ещё хочешь отправиться к замку, то иди сейчас – до того как осень сделает ночи промозглыми и длинными, а ветер за сопкой обжигающе ледяным.
Аксель начал собираться в дорогу. На этот раз он решил пойти другой дорогой. Обогнуть сопку с восточного склона было быстрее, хотя путь этот был опаснее. Каменистые русла пересохших ручьёв и расщелины, крутой подъём и не менее крутой спуск. Зато после прекрасная дорога, соединяющая столицу с портовым городом на востоке.
Сентябрь уже подходил к концу, когда парень надел старую куртку, прицепил к рюкзаку с провизией и водой завёрнутый в материю меч, прихватил старое серое одеяло, чтобы укрыться осенней ночью и отправился в путь.