Текст книги "Вопрос Формы"

Автор книги: Гораций Леонард Голд (Гоулд)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Вот она, вот она! – завопил Гилрой и рванулся сквозь толпу зевак. Собака бросилась ему навстречу и Гилрой вырвал у нее из зубов грязный кусок бумаги. С другой стороны улицы показалась большая черная машина, и собака мгновенно скрылась в доках.

Гилрой кинулся, было, за ней, но остановился и глянул на бумагу, которую держал в руке. Подбежал редактор, нещадно поливая его руганью за то, что он упустил собаку. Гилрой протянул бумажку ему.

– Ну и собачка, – сказал Гилрой. – Почитайте-ка. Брови редактора поползли вверх. На бумажке было написано:

;;;.; ;,::..,. " .,;;;::''''. ":;:....:::..,,;,

,;;; :::: :;, ";;'''''' :: ; :;:; '' ;:;:;;:

– Будь я проклят! – воскликнул редактор. Это еще что такое? Ничего не понимаю!

– И не поймете, – ответил Гилрой. – Это шифр. У вас есть знакомые криптографы?

– Можно обратиться в полицию или в ФБР.

– Как бы не так, отдать им сами не знаем что. Оставайтесь здесь, шеф. Я вернусь с расшифровкой.

Он исчез прежде, чем редактор успел раскрыть рот. В каталоге библиотеки на 42 улице Гилрой зашел в телефонную будку и набрал номер.

– Кто это? Ротбарт? Слушай, Ротбарт, это Гилрой. Будь другом, спустись на улицу. Там у подъезда стоит шеф. Позови его к телефону, а сам постой там вместо него. Если увидишь рыже-белого колли, хватай его и тащи в контору. Договорились? Спасибо.

– Как дела, Гилрой? – с надеждой спросил редактор несколько минут спустя.

– Пока никак, шеф. Поэтому я и звоню. Я здесь просмотрел книги по военной дешифровке, всякую детскую ерунду и историю криптографии. Нашел несколько интересных шифров, но ничего, похожего на наш.

– Что собираешься делать дальше?

– Не знаю, право. Может быть, в полицию пойду.

– Ни в коем случае, – твердо сказал редактор. – Попроси библиотекаря тебе помочь.

Повесив трубку, Гилрой подошел к дежурному.

– Где бы мне найти человека, разбирающегося в криптограммах?

Дежурный вежливо пошептался с коллегой.

– Хранитель отдела рукописей знает в них толк, – сказал он, возвращаясь к Гилрою. – Вниз по лестнице...

Быстро поблагодарив его, Гилрой бросился в указанном направлении.

– Взгляните-ка, – сказал журналист, кладя бумажку на стол.

– Похоже, занятная штучка, – осторожно сказал хранитель, – но за двадцать лет мне не попалось ни одной, которую я не мог бы расколоть. – Он еще раз посмотрел на бумажку.

– Можете сказать, что в ней написано?

– Дайте мне попробовать. Шифр Бэкона разгадали, только три столетия спустя.

Гилрой застонал. Таким сроком он не располагал.

– Здесь ясно видны группы, – продолжал хранитель, которому триста лет были нипочем. – Принцип частотности здесь не годится.

– Это я и сам знаю, – хрипло сказал Гилрой.

– Если вы такой умный, то зачем вы пришли ко мне?

– Ладно, ладно, не буду вам мешать, – и испуганный журналист сбежал.

Вернулся он час спустя, после того, как поел и исшагал окрестные кварталы, нервно жуя сигарету за сигаретой.

На столе перед хранителем выросла стена бумаг высотой по грудь Гилрою.

– Что-нибудь получилось?

Хранитель был слишком занят, чтобы отвечать. Он молча выписывал на листке бумаги букву за буквой:

"кататоников оперировал мосс на деньги тальбота спасите меня от них".

– Если бы я еще и знал, что автор имел в виду, – сказал хранитель, – то, возможно, увидел бы в этой фразе даже смысл.

Гилрой вырвал бумажку у него из рук. Дверь громко захлопнулась за ним.

Трясясь в такси обратно в редакцию, Гилрой особой радости не испытывал. Если собаку убили, на всей этой истории с кататониками можно поставить крест. Собака была единственной ниточкой к автору послания.

* * *

Вуд пробирался темными узкими проходами за фруктовым рынком на Западной улице. Здесь можно будет укрыться среди ящиков с фруктами, если гангстеры Тальбота нападут на его след. От реки пришлось уйти, потому что они наверняка опознали его и вызвали подкрепление. На своих быстрых автомобилях они без труда оцепят район, в котором он находится, и прочешут его, пока не загонят Вуда в угол.

Но то, что его вышли искать газетчики, было гораздо важнее. Расшифровали они его послание или нет, в любом случае Гилрой понял, наконец, что он ищет контакта с ними.

Безошибочное собачье чутье вывело его в ближайшую к редакции точку. Он осторожно выглянул на угол. Чёрной машины не было видно: Но ему придется проскочить без прикрытия добрых сто ярдов, да еще под самыми фонарями. Напряглись мощные мышцы ног.

Стрелой он пронесся по тротуару прямо к ногам человека, нетерпеливо переминающегося у двери.

– Наконец-то, – воскликнул редактор. – Вовнутрь, живо! – и распахнул дверь. В считанные секунды оба влетели в лифт и вот они уже в кабинете редактора.

– Надеюсь, никто тебя не видел, а то обоим крышка, буркнул редактор, усаживаясь за стол. Вуд растянулся на холодном полу, слушая как редактор проклинал Гилроя за то, что тот до сих пор отсутствует. Вуд надеялся, что к этому времени его послание уже расшифруют и поймут, что он человек в собачьей шкуре. Но стало ясно, что Гилрой все еще занят с расшифровкой.

В любом случае, он был пока что в безопасности. Гилрой скоро вернется, он все узнает. Надо потерпеть. Вуд поднял голову и прислушался. Он узнал характерную походку Гилроя. Хлопнула дверь.

– А, собака уже здесь? Посмотрите-ка, что я принес! Он положил бумагу на стол перед редактором.

Вуд не сводил глаз с лица редактора, жадно читающего принесенную Гилроем бумагу. Вуд даже не обратил внимания на огромный бутерброд, который Гилрой доложил рядом с ним. Од был ошеломлен тем, что Гилрой не проявил к нему никакого интереса. Он так ничего и не понял, но, может быть, редактор поймет?

– Вот, значит, как! Стало быть, и Мосс, и Тальбот! Теперь вырисовывается ясная картина.

– С Моссом мне все понятно, – сказал Гилрой. – Он единственный, кто мог выполнить такую операцию. Но Тальбот... Ему-то какой прок в этом деле? И кто же, в конце концов, послал нам шифровку? И откуда он получил информацию?

Вуд чуть с ума не сошел от отчаяния. Он ведь мог все объяснить, он-то уж лучше всех знал, какой Тальботу прок от экспериментов Мосса. Вопрос коммуникации был им решен. Тальбот и Мосс были разоблачены, но он и на шаг не приблизился к тому, чтобы вернуть себе свое собственное тело.

Ему придется написать еще одну шифровку – длинную и более подробную, которая ответит на все вопросы, только что заданные Гилроем. Но, чтобы сделать это... Его прямо дрожь пробрала. Чтобы сделать это, ему снова придется пробираться сквозь патрули гангстеров, ведь его шифровальная таблица била нарисована на полу в углу убежища.

– Надо заставить пса отвести нас к автору шифровки, решительно сказал Гилрой. – Это единственный способ загнать в угол Тальбота и Мосса. Пока что у нас есть только обвинение, но ни одного юридического доказательства, с которым можно было бы выступать в суде.

– Он должен находиться где-то недалеко отсюда, – сказал редактор.

Гилрой посмотрел на Вуда.

– Я тоже так думаю. Пес приходил сюда и лаял, пытаясь заставить нас следовать за ним. Мы его выгнали, но через полчаса он вернулся, принеся в зубах написанную каракулями записку. Потом, еще через час, он принес шифровку. Следовательно, ее автор находится где-то рядом. Дадим псу поесть, а затем...

Он вдруг шумно проглотил слюну и изумленно взглянул на редактора. Вскочив с места, он кинулся к Вуду и запустил пальцы в густые волосы его шеи.

– Смотрите, шеф, это же хирургический пластырь! Когда собака наклонила голову, чтобы откусить кусок, волосы упали в сторону, и я его заметил.

– По-твоему, эта собака – кататоник? – улыбнулся редактор, – ты скоро свихнешься на этой почве, Гилрой.

– Весьма вероятно. Но я, все же, хочу посмотреть, что скрывается под этим пластырем.

Сердце Вуда яростно забилось. Он знал, что разрез на шее его собачьего тела как две капли воды похож на те, которые Гилрой видел у "кататовиков" Гилрой все поймет с первого же взгляда,

Когда Гилрой дернул пластырь, Вуд пытался стерпеть пронизывающую боль, но все же дернулся в сторону. Рана была свежей, и густые волосы плотно прилипли к пластырю Он позволил Гидрою сделать еще одну попытку. Но боль была невыносимой. К тому же он боялся, что рана откроется.

– Прекрати, – сказал редактор. – Он тебя укусит.

Гилрой выпрямился.

– Можно снять пластырь с помощью эфира.

– Ты что, и впрямь думаешь, что его оперировали? Мосс на собаках не работает. Влип, наверное, в потасовку, или один из горилл Тальбота успел угостить его пулей.

Зазвонил телефон.

– И все же, хотел бы я посмотреть, что скрывается под пластырем, – сказал Гилрой, пока редактор снимал трубку. Все надежды Вуда мгновенно погасли. Он чувствовал себя виноватым в том, что невольно сопротивлялся Гилрою.

– В чем дело, Блэйн? – спросил редактор в трубку. Он внимательно слушал, лицо его нахмурилось.

– Дрянь дело, – сказал он Гилрою. – Автомобили Тальбота патрулируют наш район. Не знаю, право, как ты сумеешь пройти сквозь них с собакой.

Вуд встревожился. Он бросил недоеденный бутерброд и заворчал.

Гилрой с любопытством посмотрел на него.

– Я готов поклясться, что он понял ваши слова и реагирует на них.

– Обычная реакция собаки на голос.

– Нам надо доставить его к хозяину, – сказал Гилрой. Могу это сделать, если вы со мной.

– Конечно, я с тобой. Но что ты намерен предпринять?

– Пошли! – Вуд и редактор, торопясь, последовали за тощим репортером. Молча они дождались лифта, молча спустились в вестибюль.

– Ждите здесь, за дверью, – сказал Гилрой. – Когда я подам сигнал, бегите со всех ног.

Через несколько минут к подъезду подкатило такси и Гилрой, сидящий в напряженной позе в кабине, открыл дверцу. Он наблюдал за углом улицы. Из-за поворота выехал черный автомобиль и медленно проплыл вдоль такси. В свете фонаря сверкнул ствол автомата. Гилрой подождал еще минуту после того, как черная машина свернула на Западную улицу, и отчаянно замахал длинными руками.

– Быстро! Быстро! – хрипло крикнул он.

Редактор схватил Вуда на руки, толкнул дверь и вылетел на улицу. Такси рванулось с места Вуд в отчаяньи свернулся на полу. Они думают, что он отведет их к своему хозяину, они до сих пор так и не поняли, что автором шифровки был он. Как ему объяснить им, наконец, что писал он?

– Думаю, что мы проехали достаточно, – сказал Гилрой и постучал пальцами по стеклянной перегородке, отделяющей кабину от водителя. Машина затормозила. Вуд решительно последовал за журналистами. Вести их он мог только в одно место. Он затрусил мелкой рысцой, чтобы они не отстали от него.

Гилрой и редактор глядели в темноту подвала, в котором Вуд нашел убежище.

– Выходите! – сказал Гилрой. – Мы ваши друзья. Мы хотим вам помочь.

Ответа не последовало. Зажигая спички, они полезли вовнутрь.

Вуд остановился приблизительно в том месте, где днем начертил шифровальную таблицу, и залаял. Журналисты кинулись к нему.

– Увидел, должно быть, что-то, – шепотом сказал редактор.

Гилрой прикрыл ладонью спичку, посветил и пожал плечами.

– Он на землю показывает, – сказал редактор.

Гилрой опустил спичку, но, прежде, чем свет достиг пола, он вскрикнул и выронил ее, размахивая обожженными пальцами в прохладном воздухе. Редактор пробормотал слова сочувствия и зажег новую спичку.

– Это и есть то, что мы ищем? Квадрат на земле, исписанный буквами и цифрами?

– Я вернусь через секунду, – ответил Гилрой. В темноте его лица не было видно, но Вуд заметил, как вдруг напрягся его голос. – Пойду принесу фонарь.

– Что мне делать, если придет этот человек? – поспешно спросил редактор.

– Ничего, – отрезал Гилрой. – Он не придет. На таблицу только не наступите.

Гилрой исчез. Редактор зажег очередную спичку.

– Что он, черт его побери, здесь увидел?..

Никогда в жизни не был еще Вуд так взволнован. В самом деле, что увидел Гилрой? Была ли это очередная догадка, вроде той, которая осенила его в кабинете редактора, когда он понял, что люди Тальбота охотятся именно за Вудом? Или он понял, наконец, истинную сущность Вуда? Гилрой сказал, что автор этой таблицы не придет, но его слова могли означать все, что угодно. Вуд лихорадочно искал способ раз и навсегда объяснить, кто он. Но нашел он только пассивное решение: следовать тому, что скажет Гилрой.

Когда, наконец, Гилрой вернулся, освещая себе путь ярким лучом света, редактора прорвало.

– Кончай со всем этим, Гилрой. Не могу же я терять целую ночь. Даже если мы и раскопаем правду, напечатать мы все равно ничего не сможем...

Гилрой не обращал на него внимания. Он направил свет мощного фонаря на квадрат с шифровальной таблицей.

– Смотрите сюда. – Сказал он и внимательно поглядел на Вуда, который тоже повиновался его команде и стал рядом с редактором.

– Тот, кто сделал эту таблицу, был очень осторожен. Он стоял спиной к стене, чтобы его никто не застал врасплох. Таблица обращена к нам верхом. Стойте на месте! – резко добавил он, увидев, что редактор хочет обойти таблицу с другой стороны. – Отпечатки ваших ног нам не нужны. Просмотрите внимательно туда, где должен был стоять тот, кто писал.

Редактор пристально посмотрел.

– Что же ты здесь увидел? – спросил он озадаченно.

– Земля сырая и довольно мягкая. И на ней сохранились отпечатки ног, которые вы только что чуть не затоптали. Но не человеческих ног!

Редактор прочистил горло.

– Брось дурака валять!

– Целое, – сказал Гилрой почти что самому себе, – всегда больше, чем просто сумма составляющих его частей. Перед вами ряд ничем не связанных между собой фактов. Совершенно очевидно несвязанных. Потом вылезает один факт – который отнюдь не кажется важней всех остальных, – но вдруг все становится на свои места, и перед вами подробная картина.

– Что ты бормочешь? – спросил редактор.

Гилрой согнул свою длиннющую спину и подобрал с пола огрызок карандаша. Он повертел его в руках, прежде чем отдать редактору.

– Это тот самый карандаш, который собака схватила со стола, когда мы выгоняли ее из редакции. Вот, пожалуйста, следы зубов на боковых гранях. Собака несла его в зубах. Но вот следы зубов у тупого конца карандаша. Может быть, я и схожу с ума... – Он достал из кармана грязный листок с шифровкой и распрямил его. – Я сразу обратил внимание на эти пятна, но ничего тогда не понял. Как по-вашему, что это такое?

Редактор послушно исследовал бумажку в свете фонаря.

– Возможно, отпечатки ладони, – сказал он.

– Детской, что ли? Нет. Мы оба знаем, что это отпечатки лап. Точно такие же отпечатки лап, как и у таблицы. Вы ведь уже поняли, что у меня на уме. Посмотрите только, как слушает нас пес.

Не повышая голоса, он обернулся и сказал: "А вот и автор записки пожаловал".

Инстинктивно Вуд обернулся тоже, но никого не увидел. Повернувшись обратно и посмотрев на Гилроя, он заметил страх в его угрюмых глазах.

– Зарубите это себе на носу и не обманывайте себя, шеф. Мосс и Тальбот создали оборотня!

Вуд залаял и радостно потерся о ноги Гилроя. Его поняли!

Но редактор разразился смехом. Обыкновенным заливным смехом.

– Напрасно ты работаешь в газете, Гилрой. Время только теряешь зря.

– Допустим, – яростно ответил Гилрой. – А другое объяснение у вас есть? Собака прорывается в редакцию и начинает лаять. До меня только что дошло, что я никогда в жизни не слышал, как собаки лают то коротким, то протяжным лаем. Она миновала все этажи и отделы и попала именно в репортерскую, потому что именно туда она и хотела попасть. Мы ее выгнали. Она вернулась с бумажкой, на которой каракулями было написано: "Я человек". Эти два слова заняли у нее целую страницу. Попробуйте писать зубами и увидите, какие каракули у вас получатся.

Собаке было необходимо найти более экономную систему письма, вот она и воспользовалась простым шифром. Но потеряла свой карандаш. И украла один из наших. Потом пробралась обратно сюда, укрываясь от головорезов Тальбота. У таблицы нет отпечатков ног, но есть отпечатки лап. И на принесенной нам бумаге тоже следы лап. А этот пес слушает каждое наше слово и понимает его. Когда я сказал, что автор записки стоит за его спиной, он повернулся. Что вы скажете на это?

Но слова Гилроя все еще не убедили редактора.

– Хорошая дрессировка...

– При всем моем к вам уважении должен сказать, что мозги у вас куриные. Эй, как тебя по имени, – сказал он Вуду, чтобы ты сделал, если бы здесь был Мосс?

Вуд зарычал.

– Раз у тебя хватило ума придумать код, то хватит ума и найти способ, чтобы все нам рассказать. Все, что произошло.

Это воистину была триумфальная минута для Вуда. Пусть он не отвоевал еще свое тело! Теперь это лишь вопрос времени. Его бурной радости, вызванной словами Гилроя, было достаточно даже для лишенного всякого воображения редактора.

Гилрой поднял с пола острую деревяшку и быстро начертил на земле линию маленьких алфавитных знаков. Потом, отшвырнув палку, отступил на шаг и посветил фонарем.

– Выкладывай все.

Вуд прыгал перед нарисованными на земле буквами, тыкаясь носом по очереди в те, которые были нужны.

Т-а-л-ь-б-о-т-у н-у-ж-н-о з-д-о-р-о-в-о-е м-о-л-о-д-о-е т-е-л-о. М-о-с-с с-к-а-з-а-л ч-т-о м-о-ж-е-т э-т-о с-д-е-л-а-т-ь.

– Черт побери! – вырвалось у редактора.

В наступившей тишине было слышно лишь возбужденное сопение собаки и тяжелое дыхание мужчин.

Вуд добился своего!

* * *

Гилрой сидел за машинкой в своей квартире. Вуд, стоя у него за спиной, следил за пальцами, быстро мелькающими по клавиатуре. Редактор нервно расхаживал взад и вперед по комнате.

– Потерял столько времени, – жаловался он, – а если напечатать эту историю, то вообще потеряю все. Черт побери, Гилрой, что, по-твоему, подумают о ней читатели, если я сам до сих пор не могу в нее поверить?

– Гм-гм, – промямлил Гилрой.

– Ты понимаешь, что нам обоим это будет стоить работы?

– Перспектива потерять работу не так уж меня волнует, ответил Гилрой, не отрываясь от машинки. – Гораздо больше меня волнует то, что Вуд должен получить свое тело обратно. И без нашей помощи ему не справиться.

– Ты не находишь, что это звучит смехотворно? "Вуд должен получить свое тело!" Представь только, что сделают из этой фразы другие газеты!

Гилрой нетерпеливо подвинулся на стуле.

– Они ее никогда не увидят.

– Так за каким же чертом ты пишешь статью? – ошеломленно спросил редактор. – И почему не даешь мне вернуться в редакцию?

– Тихо! Я через минуту закончу.

Он вставил в машинку новый лист бумаги, на котором его проворные пальцы начали выстукивать черные обвиняющие слова. Пасть Вуда ощерилась в собачьей гримасе, когда Гилрой улыбнулся ему и ободряюще кивнул.

– Не терпится, дружище? Ну, пошли.

Он накинул пальто и небрежно нахлобучил шляпу.

– Куда мы? – осторожно спросил редактор.

– К Моссу, естественно, если только у вас на примете нет более подходящего для визита места.

Любое промедление было для Вуда невыносимым. Он дернул редактора за рукав.

– Можешь не сомневаться, что я найду десяток куда более подходящих мест. Да перестаньте же, Вуд! Я иду, иду. Но, черт побери, Гилрой, уже начало одиннадцатого, а я еще и не брался за работу. Бога ради, кончай все это дело быстрее.

У выхода редактор прикрывал Вуда, пока Гилрой ловил такси. Когда Гилрой подал знак, что улица пуста, редактор схватил Вуда в охапку и ринулся к машине.

Гилрой назвал адрес. Услышав его, Вуд молча оскалил зубы. До Мосса было рукой подать, и сопровождали его два человека, которые лучше кого бы то ни было могли убедительно, связно и красноречиво изложить все его требования, а в случае необходимости поднять в его защиту общественное мнение! Что сможет сделать против такой силы Мосс?

На улице, где жил Мосс, Гилрой попросил водителя сбавить скорость. У дома хирурга стояли два черных автомобиля с охраной.

– Высадите нас за углом, – сказал Гилрой.

Они вбежали в подъезд ближайшего дома.

– Что теперь? – спросил редактор. – Не можем же мы прорваться силой. – Черный ход там есть, Вуд?

Вуд отрицательно замотал головой.

– Тогда нам остаются только крыши, – решил Гилрой.

Выглянув из подъезда, он окинул взглядом здания, отделяющие их от дома Мосса.

– Здесь шесть этажей, следующие два пятиэтажные, здание, соседнее с Моссом, шестиэтажное, а в доме Мосса три этажа. Придется нам полазить вверх и вниз по пожарным лестницам, чтобы попасть к нему на крышу. Готовы?

– Готов, – отрешенно вздохнул редактор.

Гилрой толкнул дверь. Заперто. Он яростно затрезвонил наугад в первый попавший звонок. После короткой паузы раздался щелчок реле. Распахнув дверь, он помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через четыре ступеньки сразу.

– Кто там? – раздался женский голос.

Они пронеслись мимо задавшей вопрос женщины.

– Простите, мадам, – на ходу крикнул Гилрой. – Ошиблись!

На лице ее появилось выражение удивления и испуга, но Гилрой, заранее предвидя ее реакцию, улыбнулся и весело помахал ей рукой.

Дверь чердака была закрыта на заржавевший в петле крючок. Гилрой вышиб его ребром ладони. Они выбежали на гудронированную крышу, черную и холодную в тихой пугающей ночи.

Вуд и Гилрой обнаружили пожарный проход, ведущий на крышу соседнего дома. Гилрой схватил Вуда левой рукой и повис на лестнице.

– Это безумие, – хрипло сказал редактор. – В жизни не делал ничего более глупого. Почему бы нам для разнообразия не проявить рассудок и не обратиться в полицию?

– Да? – презрительно фыркнул Гилрой, спускаясь вниз. А какое обвинение вы предъявите Моссу?

– Ну...

– Обдумайте формулировку по дороге.

Гилрой и Вуд уже были на крыше следующего дома и ждали, пока спустится редактор.

Тот лез по лестнице быстро, но рассеянно. Мысли его блуждали.

– Можно предъявить обвинение в том, что он действительно совершил. Превратил человека в собаку. – Здорово наша формулировка прозвучит в обвинительном заключении. Бросьте. И ступайте полегче, пожалуйста. Проклятая крыша гремит под ногами, как барабан.

– А что ты скажешь насчет обвинения в похищении людей? спросил редактор, перегибаясь через парапет крыши соседнего с Моссом дома.

– Не смешите меня. Тело Вуда находится в больнице под наблюдением врачей. Как вы докажете, что Мосс похитил его? А о первых трех и говорить нечего.

Редактор угрюмо кивнул, все еще пытаясь подыскать возможную формулу обвинения. Гилрой осторожно посветил фонариком на крышу Мосса. Охраны на крыше не было.

– Пошли, Вуд, – сказал он, засовывая фонарь за пояс и прижимая Вуда к себе. Чтобы использовать свою левую руку для спуска по лестнице, ему пришлось сильно стиснуть Вуду брюхо.

Вуд был благодарен хотя бы за одно то, что в таком положении он не мог видеть крышу тремя этажами ниже. Гилрой держал его надежно, но дышать ему было трудно. Горло сжалось комком.

– Ничего, ничего, – ободряюще сказал Гилрой. – Мы уже почти у цели.

Он видел, как за ними спускался по плохо закрепленной лестнице редактор. Лестница стонала и раскачивалась под их тяжестью, отходя от красной кирпичной стены. Их сердца замирали при каждом ее рывке.

Наконец, Гилрой ощутил под ногой прочную незыблемую крышу. Он порывисто улыбнулся в темноте. Вуд выскользнул из-под его руки. Не переставая вполголоса ругаться, к ним присоединился редактор.

Он вызвался нести Вуда, когда они дошли до задней пожарной лестницы. Раскачиваясь под его рукой, Вуд почувствовал, как дрожат мышцы несущего его человека. Ему, Буду, нечего было терять, кроме жалкой собачьей жизни, но и он отнюдь не испытывал полного бесстрашия перед лицом всех опасностей, которые им приходилось преодолевать. И он вполне сочувствовал редактору, которому было что терять и который так до конца и не верил еще, что Вуд-человек. Нелегко ему, наверное, смириться с фактом, что под шкурой самой на вид обыкновенной собаки скрывается разумная человеческая личность.

Редактор поставил Вуда на железную решетку.

Гилрой быстро догнал их и дернул закрытое окно. Оно не поддавалось.

– Без "фомки" не обойтись, – пробормотал Гилрой и потрогал пальцами края рамы. – Нож есть?

Редактор порылся в карманах, достал связку ключей, огрызки карандашей, спички, бумажки и, наконец, дешевую пилочку для ногтей. Гилрой выхватил пилочку у него из рук и начал отковыривать ей сухую оконную замазку.

– Приготовьтесь, – прошептал он. Всадив пилочку в верхний угол рамы, он подцепил стекло и начал вытаскивать его из оконного переплета. Оно застряло с боков и благодаря этому, не упало. Гилрой подцепил края и осторожно извлек стекло, бесшумно уложив его в стороне.

– Пошли, – он полез в пустой проем. – Передайте мне Вуда.

Они очутились в темной комнате. Вуд возбужденно принюхивался, чувствуя близость человека, которого он ненавидел и который один только мог вернуть ему его тело.

"Сейчас, – думал он. – Сейчас!..."

– Гилрой, – жарко зашептал редактор. – Мы можем предъявить Моссу обвинение в вивисекции.

– Верно, – так же шепотом ответил Гилрой. Но они услышали, как он осторожно повернул ручку двери.

– Так куда же ты? – в панике чуть не крикнул редактор.

– Поскольку уж мы здесь, – холодно ответил Гилрой, давайте покончим, наконец, с этим делом.

Отворилась дверь, забрезжил слабый свет. В центре длинного, узкого, тускло освещенного холла была видна лестница, спускающаяся через весь дом. Внизу этой лестницы они найдут Мосса.

Своим звериным чутьем Вуд поймал его запах. Хирург не так давно был здесь.

Они осторожно спускались по лестнице, стараясь не поднимать шума.

Послышалось постукивание трости, потом какая-то фраза.

Вуд поднял голову и торжествующе посмотрел на Гилроя. По звукам он определил, что Мосс и Тальбот находились в задней комнате.

Из-за прикрытой двери доносились еле слышные голоса.

– Сядьте, док, – сказал Тальбот – Грузовик скоро придет.

– Меня мало беспокоит моя личная безопасность, – ядовито ответил Мосс. – Просто я терпеть не могу разгильдяйства, особенно, когда вы утверждаете...

– Джейк не виноват. Он возвращается с дела.

Мысленно Вуд видел, как гладко выбритое розовое лицо Мосса скорчилось в презрительной гримасе.

– Жить вам осталось не больше полугода и в каждую минуту этого полугода вы можете умереть. Тем не менее, ваша ненасытная жадность никак не может успокоиться. Не можете устоять перед искушением урвать кусок даже сейчас.

– Не теряйте головы, док. Эти, ката... или как их там, говорить не могут, а собака, по всей вероятности, роется в отбросах. Было бы с чего драпать.

– Я меняю убежище только из предосторожности. Вы недооцениваете силу человеческой изобретательности, даже если она и ограничена собачьим телом и потерей речи.

Вуд ухмыльнулся своим друзьям. Редактор напрягся, Гилрой вынул револьвер и взялся левой рукой за ручку двери. Редактор сделал невольное движение, пытаясь остановить его, но дверь распахнулась прежде, чем успел вцепиться в руку Гилроя.

В зловещей тишине Вуд и Гилрой вошли в комнату. На револьвер Тальбот даже не обратил внимания, ему не раз в жизни приходилось смотреть в черное дуло, но при виде Вуда челюсть его отвисла, нервно дергаясь, лицо перекосилось. Он завопил и панически рванул рубашку на груди, как бы стараясь дать выход раздирающему грудь давлению.

– Вот вам наглядный урок, Тальбот, – безучастно сказал Мосс. – Никогда нельзя недооценивать противника.

Гилрой больше не мог изображать ледяное спокойствие.

– Помогите же ему!

– Как? – пожал плечами Мосс – У него грудная жаба. Либо он справится со своими конвульсиями сам, либо нет. Мне нечем ему помочь. А чего вы, собственно, хотите?

Ответа не последовало. Они в ужасе, смотрели, как на глазах у них умирал человек. Револьвер в руке Гилроя обмяк, но Мосс даже и не пытался убежать. Тальбот рухнул на пол бесформенным мешком.

Вуда охватило отвращение. Он знал, что инстинкт самосохранения часто заставляет врачей черстветь, но только исключительно черствое чудовище могло так спокойно реагировать на страшную смерть Тальбота, как будто ничего и не произошло.

– Да бросьте, в самом деле, не так уж это и ужасно, ядовито сказал Мосс.

Вуд перевел взгляд с тела Тальбота на жесткие глаза Мосса, в которых не было и тени страха. Хирург даже не сделал никакой попытки защищаться, даже не вздумал позвать на помощь охраняющих дом бандитов. Он смотрел на них, сохраняя почти нечеловеческое самообладание.

– Конец вашим планам, – выплюнул Гилрой.

Мосс пожал плечами в вежливом презрении.

– Какое значение имеет для меня его смерть? Его общество никогда не доставляло мне удовольствия.

– Возможно. Но удовольствие вам доставлял запах его денег. Однако теперь, его нет, и он не сможет помешать нам опубликовать вот это.

Гилрой вынул из кармана несколько листков и протянул их Моссу.

Небрежно прислонившись к стене, хирург с интересом прочитал их. Дойдя до конца, он снова взял первый листок и внимательно его перечитал. Потом вежливо вернул рукопись Гилрою.

– Все ясно, – сказал он. – Меня обвиняют в том, что я поменял личности собаки и человека. Более того, вы даже описываете якобы разработанный мной метод.

– "Якобы"! – яростно закричал Гидрой. – Вы что же, намерены все отрицать?

– Разумеется. Ну, не фантастика ли? – Мосс улыбнулся. – Но суть не в том. Даже признайся я, на основании каких доказательств меня могли бы осудить? Как мне представляется, у вас есть только один свидетель – собака по имени Вуд. А я что– то не припомню, чтобы собаки выступали свидетелями в суде.

Вуд был ошеломлен. Он не ожидал, что Мосс так нагло опровергнет все обвинения. Любой другой человек на его месте давно сломался бы.

Съежившийся редактор растерянно повторял одну и ту же фразу: "У нас есть доказательства преступной вивисекции"

– Но нет доказательств, что хирургом был именно я.

– Вы единственный человек в Нью-Йорке, способный совершить подобную операцию.

– И что с того?

Вуд слушал, чувствуя, как в нем нарастает гнев. Каким-то образом они позволили Моссу перехватить инициативу, и теперь он хладнокровно и насмешливо парировал их удары. Ничего удивительного, что он даже не пытался бежать. Он был уверен в полной безнаказанности. Вуд с ненавистью зарычал. Мосс лишь окинул его презрительным взглядом.

– Хорошо. Допустим, в суде мы доказать ничего не сможем, – сказал Гилрой, стиснув в руке револьвер и сжав палец на спусковом крючке. – Но нас это не так уж волнует. Ваше любопытство ученого может найти себе удовлетворение в операции, которую вы сделаете Вуду, чтобы вернуть его в его собственное тело.

Презрительная мина на лице Мосса не изменилась ни на йоту.

Он смотрел на палец, напрягшийся на спусковом крючке, с выражением полнейшего безразличия.

– Ну? – выдохнул Гилрой, многозначительно поведя револьвером.

– Заставить меня оперировать вы не можете. А к своей смерти я отношусь также безразлично, как и к смерти Тальбота. – Улыбка его стала еще шире, углы рта опустились, обнажая зуба в гримасе, которая была цивилизованным подобием оскала Вуда. – И, тем не менее, эта ваша история о якобы возможной операции подобного рода заинтересовала меня. Я готов попробовать за мое обычное вознаграждение.