Текст книги "Убийство в опере"

Автор книги: Глэдис Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава V
Дознание начинается

Все следующее утро миссис Брэдли провела, уединившись с директором в его кабинете. На двери с девяти пятнадцати до начала первого висела табличка «Занят».

– Мне кажется, – заметила она, – что свидетельства в поддержку версии о насильственной смерти мисс Феррис достаточно сильны, чтобы оправдать дальнейшее расследование, но недостаточно весомы, чтобы предложить их властям. Мне удалось установить причину, почему она в тот вечер оказалась в ванной комнате. Из-за столкновения в коридоре мисс Феррис разбила очки и поранила лицо. Поэтому пошла в ванную смыть кровь. Провожал ли ее туда кто-нибудь, пока неясно.

– А что за столкновение? – спросил директор. – Я ничего об этом не слышал. На нее налетел кто-то школьников?

– Нет, – отрицательно покачала головой миссис Брэдли. – Это был не школьник, а мистер Смит.

– Смит?

– Да, ваш учитель рисования, – подтвердила миссис Брэдли, устремив на директора взгляд пронзительных черных глаз.

Мистер Клиффордсон пожал плечами.

– Глину, которой забили слив раковины, могли взять только в кабинете рисования. Кстати, миссис Беротти использовала ее и для грима.

– А где находится кабинет рисования?

– Почти напротив левого входа на сцену.

Он нарисовал в блокноте миссис Брэдли план.

– То есть это мог сделать практически любой, – сказала она. – Без ведома мистера Смита. И в связи с этим возникает вопрос: сколько людей имели возможность в то время зайти в кабинет рисования, а затем в ванную комнату?

– Попробую вспомнить, – сказал директор.

Он взял лист бумаги и, написав в столбик шесть фамилий, протянул его миссис Брэдли.

Она начала перечислять их вслух.

– Миссис Беротти.

– Бывшая актриса, – пояснил директор. – Весьма пожилая. Участвует во всех школьных постановках в качестве гримерши. Художественная натура. Одно время была у нас постановщицей.

– Миссис Бойл.

– Учительница английского в старших классах. Постановщица спектакля. Между прочим, тоже бывшая актриса. Играла в пьесах Шекспира.

– Мистер Хэмстед.

– Учитель музыки в старших классах, в спектакле – дирижер оркестра. Он находился за кулисами до поднятия занавеса и в антракте.

– Электрик.

– Освещение сцены очень много значит, так что электрик во время спектакля должен дежурить. Не знаю только, как долго он находился за кулисами. И приходил ли вообще? Потому что в тот вечер света не было не только в ванной комнате, где нашли мисс Феррис.

– Кто ее нашел?

– Мойра Маллей, бедное дитя. Пошла в ванную попить и в темноте дотронулась до тела мисс Феррис.

– Неудивительно, что она до сих пор не пришла в себя, – заметила миссис Брэдли. Теперь ее уже не удивлял вчерашний категорический отказ Мойры пойти вместе с ней в ванную комнату. – Она посмотрела в список. – Следующим у вас идет мистер Браунинг.

– Да. Наш учитель английского в младших классах. На спектакле работал суфлером. Находился за кулисами до поднятия занавеса и в антракте. Покинуть суфлерскую будку во время действия вряд ли мог.

– Управляющий занавесом.

– Это наш школьный смотритель, – сказал директор. – Он был за кулисами перед началом спектакля, а потом скорее всего ушел. Ведь первый акт длится примерно час двадцать. Наверное, сидел в зале, смотрел спектакль. Он присутствовал почти на всех репетициях и запомнил, когда надо работать с занавесом. Этот человек очень предан нашей школе. Работает здесь со дня открытия.

– Он последний в вашем списке, – подытожила миссис Брэдли. – А теперь я хотела бы побеседовать с миссис Бойл.

– Конечно. – Директор нажал кнопку звонка, а затем сказал появившейся секретарше: – Найдите, пожалуйста, миссис Бойл и попросите зайти ко мне.

Минуты через четыре в кабинет вошла Алкеста Бойл.

Перед миссис Брэдли предстала высокая, хорошо сложенная женщина лет тридцати пяти, с красивыми, ухоженными темными волосами. Темно-синие глаза на овальном лице, изящно выгнутые брови, красивый рот и высокий благородный лоб.

Алкеста Бойл, в свою очередь, увидела перед собой женщину лет шестидесяти пяти с умными черными, как у колдуньи, глазами и красивым аристократическим лицом.

Скромный трикотажный джемпер Алкесты и черная юбка – такова была неофициальная форма всех учительниц школы – резко контрастировал с ярким нарядом миссис Брэдли, в котором преобладали пурпурные, оранжевые и синие тона. Но в любом случае Алкеста нашла эту знаменитую женщину весьма привлекательной.

– Вы хотели меня видеть, мистер Клиффордсон?

Директор встрепенулся.

– Да. Садитесь, миссис Бойл, и посмотрите это. – Он протянул список фамилий. – Эти люди находились за кулисами в вечер гибели мисс Феррис. Вы можете его дополнить?

Алкеста задумчиво просмотрела список.

– Со мной еще работала девочка из четвертого класса, посыльная. Она помогала мне искать мисс Феррис.

– Как ее фамилия? – спросил директор.

– Мейзи Филлипс.

– О, я эту девочку знаю. Никого больше?

Алкеста покачала головой.

– Никого. Я старалась не допускать посторонних за кулисы.

– Спасибо. – Он повернулся к миссис Брэдли. – Миссис Бойл – моя первая помощница. Думаю, ее следует посвятить в наши дела.

– Если речь идет о том, что мисс Феррис убили, так я тоже в этом не сомневаюсь, – заметила миссис Бойл. – Она с восторгом относилась к своему участию в спектакле. Правда, неудачно выступила на репетиции в костюмах, но тогда и все остальные были не на высоте. Зато на последней репетиции она играла неплохо. – Алкеста помолчала. – Раз ее убили, значит, кто-то постарался. Значит, у нее были враги. В любом случае я уверена, что это не было самоубийством.

– Враги? – повторил директор. – Но она же была совершенно безобидной.

– Извините меня, – произнесла миссис Бойл, – я должна пойти в класс дать им какое-нибудь задание.

– Пусть посидят, ничего с ними не случится, – беспечно заметил директор. – Кто у них будет вести следующий урок? Пул? Тогда все в порядке. Он им задаст жару. Пусть отдохнут минут двадцать, это полезно. А мы тем временем выясним, действительно ли у мисс Феррис были враги.

– Ну, не настоящие враги, конечно, но все же… – Алкеста взяла предложенную директором сигарету, закурила, долго смотрела на тлеющий кончик. – Давайте по порядку, и для начала я расскажу о себе. Когда школа только открылась, я подала заявку на должность учительницы английского, и меня приняли. Я была вдова, бездетная, меня это вполне устраивало. Мой брак вряд ли можно было бы назвать удачным, но с мужем мы в общем-то ладили. Он был ирландец, врач, мы жили в Лимерике, и там он неожиданно умер во время эпидемии гриппа. На сцену возвращаться мне не хотелось, так что я поехала в Англию и благополучно устроилась в этой школе. А затем влюбилась в человека, который, к сожалению, не был свободен, чтобы на мне жениться. Но мы проводили вместе все отпуска – рождественские, пасхальные, летние. Вместе – это значит вместе, то есть жили как супруги. Так продолжалось последние одиннадцать лет. И все это время мы держали нашу связь в тайне. Но вот совсем недавно выяснилось, что об этом знает мисс Феррис. И довольно давно. После ее гибели я хотела снять ее комнату на несколько дней, чтобы найти дневник и уничтожить. Но хозяйка мне отказала. Так что ничего не получилось.

– А откуда она узнала про ваш секрет? – спросил директор.

Алкеста усмехнулась.

– Не знаю. Наверное, догадалась. Мисс Феррис была очень наблюдательна. Выдала она себя случайно. Это было на следующий день после репетиции в костюмах. Она тогда разбила статуэтку мистера Смита.

– Что? – воскликнул директор. – Надеюсь, не Психею?

– Именно ее. Разумеется, у нее это получилось случайно, но все равно для него это была большая потеря. Я одолжила ему двести пятьдесят фунтов, чтобы он вернул заказчику. На следующий день утром мисс Феррис прибежала за мной, чтобы я успокоила Смита. А после проговорилась, что знает о моих личных делах.

– Мисс Феррис пыталась извлечь из этого какую-то выгоду? – спросила миссис Брэдли.

Алкеста махнула рукой.

– Нет, что вы. У нее просто вырвалось замечание на этот счет, как будто это само собой разумелось, что у меня есть любовник. Я не сомневалась, что она ведет дневник, где наверняка есть записи и обо мне. Вот мне и захотелось до него добраться раньше, чем это сделают другие. Противно, если пойдут сплетни, тем более что речь шла не обо мне одной.

Миссис Брэдли достала блокнот с карандашом и сделала несколько записей. Директор сидел, откинувшись на спинку кресла, зажав в зубах трубку.

– Затем мисс Феррис нажила себе еще врага в лице мисс Камден. После проигрыша матча по баскетболу.

– О каком матче идет речь? – поинтересовался директор, поскольку инцидент с участием мисс Феррис, мисс Камден и школьницы полностью выветрился у него из памяти.

Миссис Бойл ему напомнила.

– Ах вот вы о чем. Так это же сущая ерунда.

– Только не для мисс Камден, – возразила Алкеста. – Она весьма амбициозная, мстительная и уже четвертый год пытается завоевать кубок чемпионата школьных команд. В этом году они дошли до полуфинала. Она надеялась выйти в финал и выиграть его. Но мисс Феррис оставила после уроков ее лучшую, как она считала, спортсменку. Такое не забывается. – Алкеста Бойл помолчала, затем продолжила: – И я хочу добавить вот что: да, мисс Феррис была безобидная, но все же каким-то образом ухитрилась серьезно обидеть нескольких человек. А ведь могли быть и другие, о которых мы не знаем и которые, возможно, имели больше причин иметь на нее зуб, чем мисс Камден, мистер Смит или я.

Директор хмуро кивнул.

– А кто этот человек, с которым вы проводили отпуска?

Алкеста Бойл стряхнула пепел в пепельницу и с улыбкой встала.

«Неудивительно, что в нее влюбляются мужчины», – с симпатией подумала миссис Брэдли.

– Вот его давайте не будем трогать, – сказала Алкеста. – Он вне подозрений.

Директор подождал, когда за ней закроется дверь, затем повернулся к миссис Брэдли.

– Да, Смит темпераментный. Когда выходит из себя, часто теряет голову. А тут она уничтожила его скульптуру, над которой он трудился полгода. – Мистер Клиффордсон усмехнулся. – А что касается возлюбленного миссис Бойл, то это Хэмстед. Я знаю об этом уже много лет.

– Так вы считаете, ее убил Смит? – спросила миссис Брэдли.

– А кто же еще может быть? – удивился директор.

– Хм… я пока видела его только издали, так что определенного мнения не составила. Но вот вы сказали, что мистер Смит вспыльчивый. Тогда почему он отложил месть со вторника на пятницу? Дело в том, что люди с подобным темпераментом действуют поспешно и необдуманно. К пятнице мистер Смит уже наверняка остыл. Я бы хотела познакомиться с этим джентльменом.

Директор снова нажал кнопку звонка. Появилась секретарша.

– Пожалуйста, пригласите мистера Смита.

Учитель рисования был сильно встревожен – это первое, что бросилось в глаза миссис Брэдли.

Войдя, он встал насупившись.

– Я вам нужен, сэр?

– Да, Смит. Входите и закройте дверь. – Директор был немного смущен и потому радушен сверх меры.

Учитель рисования стоял не шелохнувшись, галстук перекошен, волосы взлохмачены.

– Закройте, пожалуйста, дверь, – мягко попросила миссис Брэдли.

Смит вздрогнул, пригладил волосы, затем затворил за собой дверь.

– А теперь садитесь вот сюда, – продолжила миссис Брэдли, показывая на стул, – и расскажите нам о своем желании убить Келму Феррис.

Смит прищурился.

– Да, вы правы, в тот момент я хотел ее убить. Она уронила мою Психею на пол. Разбила. Конечно, я разозлился. Но потом успокоился. Алкеста одолжила мне денег расплатиться с Аткинсоном. Вообще-то сильно горевать о потере Психеи у меня не было причин, кроме денежных. Я делал ее по заказу, а это, сами понимаете, не совсем то.

– Понимаю. – Миссис Брэдли не сводила с него глаз. – То есть вы мисс Феррис не убивали?

– Нет, – ответил Смит. – А что, у вас есть какие-то факты, указывающие на меня? Может быть, Мойра что-то сказала? Так это не более чем домыслы. Она чудесная девочка. Не такая тупая, как остальные. – Он обращался сейчас только к миссис Брэдли, видимо, заметив в ней понимание. – Вы не поверите, но я практически никого здесь не могу научить рисовать. Кроме немногих. Мне кажется, я неплохой художник, но учитель никчемный. И работаю в школе только из-за Алкесты. Она считает, что без постоянной работы я буду голодать, а к ее советам я привык прислушиваться.

– Почему вы просили Мойру Маллей никому не рассказывать о вашем столкновении в коридоре с мисс Феррис, когда у нее разбились очки и она порезала лицо?

Смит задумался.

– Она вам так сказала? Что-то не могу припомнить. Да, я столкнулся с мисс Феррис в коридоре, когда слишком резко свернул за угол… а насчет Мойры… понимаете, я испугался, что мисс Феррис из-за этого покончила с собой. Из-за меня. Я подумал, она мучается из-за того, что разбила мою Психею, а тут, когда мы столкнулись, увидела меня, и ей расхотелось жить. А раковина в ванной натолкнула ее на мысль, как это можно сделать. В общем, совершенно глупые рассуждения, теперь я это осознаю. Но тогда мне не хотелось выслушивать разные вопросы. К тому же память у меня никудышная. Я не помню, что делал пять минут назад, не говоря уж о более давнем сроке.

– Так-так, – подбодрила его миссис Брэдли. – Продолжайте, пожалуйста.

– А мне больше нечего сказать. – Смит глянул на портрет мужчины, висевший на стене за спиной директора.

– Вы исполняли в спектакле заглавную роль.

– Как вы сказали? Заглавную? О да. – Смит оживился. – Я играл роль Микадо.

– И первый выход у вас был только в начале второго акта, – напомнила ему миссис Брэдли. – А во время антракта мисс Феррис обнаружили мертвой.

– Уже тогда, во время антракта? – удивился Смит.

– Она умерла еще до антракта, – вставил слово директор. – Так установили на коронерском расследовании.

Смит вскинул руку. Он покраснел, но голос был по-прежнему ровный.

– Я прекрасно понимаю, куда вы клоните. В том, что мисс Феррис кто-то убил, у вас сомнений нет. Кстати, и у меня тоже. А кто это сделал, так тут вроде все ясно. Это я от нечего делать, пока шел первый акт, вздумал отомстить мисс Феррис за свою Психею. Но это сущий бред, вот что я вам скажу. У меня даже и мыслей таких не было. А теперь, как я понимаю, мне нужно посоветоваться с адвокатом.

Миссис Брэдли понимающе кивнула.

– Мистер Смит, а почему вы решили, что мисс Феррис убили?

– Потому что на самом деле совершать самоубийство у нее не было никаких причин. – Он усмехнулся. – В нашем коллективе, кроме меня, это могла сделать только наша учительница физкультуры, мисс Камден.

– И это все ваши доводы? – спросил директор.

Смит пожал плечами. Казалось, теперь он совсем успокоился.

– А эти неполадки со светом? Совпадение? Мне кажется, это сомнительно, когда свет в помещении неожиданно гаснет, а потом там находят мертвую женщину.

– Я с вами согласна, – проговорила миссис Брэдли, что-то быстро записывая в свой блокнот. – И посоветуйтесь с адвокатом, если вам от этого станет легче. А можете ни с кем не советоваться, если чувствуете, что ваша совесть чиста.

Смит вышел.

Миссис Брэдли повернулась к директору.

– Я хочу ознакомить вас со списком тех, у кого была возможность убить мисс Феррис. Это, конечно, мистер Смит, в его распоряжении был весь первый акт. Затем школьный смотритель, отвечающий за занавес, у него имелось почти столько же времени. То же самое и электрик, и миссис Беротти. Затем мистер Кембелл. Роль у него была маленькая, и он много времени находился вне сцены. Нельзя исключать также миссис Бойл и мистера Пула. У последнего такая возможность была только до первого выхода на сцену. Если удастся доказать, что, когда он вышел на сцену в первый раз, Келма Феррис была еще жива, то его можно будет исключить. Как я понимаю, никаких накладок в спектакле у вас не было?

– Никаких, – ответил директор.

– Хорошо, это кое-что упрощает, – заметила миссис Брэдли.

Директор улыбнулся.

– Я рад, что тут хотя бы что-то упрощается. Мне еще не доводилось сталкиваться с более сложной проблемой.

– Кстати, мистер Клиффордсон, у вас почти не было возможности совершить убийство. Вы находились на сцене почти весь первый акт и во время коротких перерывов, находясь за кулисами, вряд ли имели время для похода в ванную комнату. Поэтому я вас безоговорочно из списка подозреваемых исключаю.

– За что я вам весьма благодарен, – произнес директор с улыбкой.

– А вот ваш юноша-выпускник Харствуд имел возможность совершить убийство, причем большую, чем некоторые входящие в список. Он достаточно долго находился вне сцены. Был ли у него для этого мотив, пока неизвестно.

– Не могу представить, что он тоже может быть к этому как-то причастен, – произнес директор. – Но вам все же следует с ним поговорить. И учтите, это очень эмоциональный и легковозбудимый молодой человек. Мне известно, – хотя они об этом не подозревают, – что этот несчастный парень безнадежно влюблен в мою племянницу, мисс Клиффордсон, учительницу музыки в младших классах. Вы уже с ней, конечно, познакомились?

– Да. Но давайте вызовем сюда этого юношу.

Директор сверился с расписанием и вызвал секретаршу.

– Попросите мистера Пула отпустить ненадолго Харствуда.

Вскоре отрывистый стук в дверь возвестил о приходе Гарри Харствуда. На пороге появился высокий, статный, слегка смущенный юноша с красивым, выразительным лицом.

– Входите и садитесь, Харствуд, – пригласил его директор. – Вы хорошо помните тот вечер, когда мы давали «Микадо»?

– Да, сэр.

– Но это не вы столкнулись в коридоре с мисс Феррис, из-за чего у нее разбились очки? – спросила миссис Брэдли, опередив директора.

Харствуд вскинул брови.

– Нет. Но я… знал, что она поранилась, и дал ей свой носовой платок.

– Когда это было?

Юноша задумался.

– Незадолго до начала спектакля, потому что я был готов к выходу. Просто вытащил носовой платок… он был у меня за поясом… и сунул ей в руку примерно за десять секунд до выхода.

– А чем вы занимались, когда закончился ваш первый эпизод? – спросил директор, на этот раз опередив миссис Брэдли.

– Пошел в гримерную поправить грим. Потом пошел искать мисс Феррис, чтобы взять платок. Понимаете, я был тогда немного простужен.

– Но ведь платок наверняка был мокрый, если мисс Феррис омывала им лицо?

– Да, сэр, но его легко было высушить, положив на батарею. Я так и хотел сделать.

Юноша замолк.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросила миссис Брэдли.

– Я вошел в ванную, – проговорил Харствуд. – Вернее, собирался, но там было тихо и темно. Выключатель не работал. Я решил, что там никого нет, и вернулся в гримерную, где мистер Смит о чем-то разговаривал с электриком. Посидел немного, пока не пришла пора снова выходить на сцену.

– Но вы знаете, что потом там нашли мертвую мисс Феррис? – спросил директор.

– Да, сэр.

– Ее убили, Харствуд.

Юноша кивнул.

– Да, сэр, я это знаю.

– Но ведь на коронерском расследовании вынесли вердикт, что это было самоубийство? – раздельно произнес директор.

Харствуд откашлялся.

– Они ошиблись, сэр. Не учли, что сток раковины был забит глиной для лепки.

– В каком смысле?

– Она… я хочу сказать, мисс Феррис, так бы не сделала, сэр. Дамам не придет в голову задержать воду в раковине таким способом. Она бы использовала пробку. И вообще садиться на стул и совать голову под воду – до такого невозможно додуматься.

Директор посмотрел на миссис Брэдли.

– У вас к нему есть еще вопросы?

– Пожалуй, нет, – ответила она.

– Так я могу идти, сэр? – спросил Харствуд.

– Идите, – разрешил директор, – и помните, мой мальчик, что моя племянница старше вас по крайней мере лет на семь. Так что, когда вам будет двадцать пять, ей стукнет тридцать два. Поэтому не глупите.

Юноша, который повернулся, чтобы уходить, побелел как мел и схватился за голову.

– Поторопитесь, – прошептала миссис Брэдли, и директор успел вовремя подхватить юношу, прежде чем тот упал.

– Глупый ты парень, – произнес директор, когда лицо Харствуда приобрело нормальный цвет. – Ты думал, я не знаю? Но тебе не надо ни о чем беспокоиться, мой мальчик. В твоем возрасте я вел себя не умнее. Так что не воспринимай это слишком серьезно.

Однако, к смущению директора, юноша разразился слезами.

Миссис Брэдли встала и вышла повесить на дверь кабинета табличку «Занят». Затем вызвала директора в коридор.

– Я хочу увидеть мисс Камден.

– У нее, кажется, сегодня нет занятий, – сказал директор. – Пойдемте посмотрим в учительской. Но в спектакле она не участвовала, надеюсь, вы это знаете. Странная девушка. Очень предана спорту. Мне кажется, чересчур.

– Кстати, – сказала миссис Брэдли, – человек на портрете за вашим столом мне кажется знакомым. Кто это?

– Думаю, вы видели его в газетах в прошлом году, – ответил директор. – Это Катлер. Его судили по обвинению в утоплении жены, но оправдали за отсутствием улик. Говорят, у него был очень сильный адвокат. После суда Смит написал его портрет и подарил мне. Я так и не понял почему.