Текст книги "Убийства в Солтмарше. Убийство в опере"

Автор книги: Глэдис Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава XI
Возвращение Коры

После услышанного я решился пойти к Берту и задать несколько осторожных вопросов. Он угостил меня пивом и отвечал с какой-то подозрительной готовностью. В качестве предлога я выбрал деревенский концерт. Притворился, будто не знаю, надолго ли уехала Кора, и сказал, что миссис Куттс просит ее исполнить вокальный или танцевальный номер. Знай Берт жену викария так же близко, как я, он, нечего и говорить, на это не купился бы. Трудно даже представить себе что-либо более невероятное, чем Кора, исполняющая вокальный или танцевальный номер на нашем концерте. Миссис Куттс обычно подвергает программу самой жесткой цензуре и скорее согласится на выступление какой-нибудь французской шансонетки, чем такой девушки, как Кора. Берт, однако, об этом даже не подозревал и спокойно ответил, что Кора где-то у черта на куличках и будет задирать ноги в кордебалете, пока ее босс не устанет стричь купоны. (Выражения, нечего и говорить, не мои, а Берта.)

– Надо же, – изобразил я разочарование. – Выходит, на той неделе она еще не вернется?

– Ничего не знаю. Понятия не имею ни где она, ни даже кто поставил это шоу, знаю только, что гастроли где-то на северо-востоке и что труппа у них с бору по сосенке, сплошные зануды и деревенщины. И где будет Кора ближайшие недели, не скажу, хоть озолотите.

Я ушел опечаленный и, нечего и говорить, поумневший, прямо как Старый мореход Кольриджа. В голове у меня гнездились самые ужасные подозрения.

– Когда она вернется, – сказал Берт, уже провожая меня к выходу, – она у меня свое получит. Так-то.

– Вы о чем? – спросил я.

Он пояснил. Кора, как говорят в народе, «гуляла на стороне».

Выражался Берт энергично, но не дипломатично. Грубовато, я бы сказал. И наверное, если он и вправду думает, что она вернется, значит, не убивал. Или же он хочет опровергнуть дикие слухи о ее смерти…

Я пошел прямо к миссис Брэдли и поведал ей о своих страхах и сомнениях. Все «за» и «против» Берта.

Покачав головой, она сказала:

– Прошу вас, не говорите ему о моих подозрениях относительно смерти Коры. Не хватало еще, чтобы бедный мальчик бегал тут с топором.

– «Бедный мальчик»! – фыркнул я. Хотел то есть фыркнуть, но такие слова не очень-то и фыркнешь. – Вы знаете, что он ее поколачивал?

– Думаю, она не слишком возражала. – Миссис Брэдли записывала.

Поскольку Дафни говорила почти то же самое, я не мог обвинить старую даму в глупости. Да она мне и не дала, сразу продолжила:

– Садист и мазохист составляют счастливую пару.

Я захлопал глазами и попытался перевести это на человеческий язык.

– Вы намекаете на всякие фрейдистские заморочки?

– Прошу прощения?

Готов держать пари, что если в ее собственных браках и случались фрейдистские заморочки, то исключительно, если можно так выразиться, по женской линии.

– «Какой только любви не бывает в жизни», – процитировал я Фрэнсиса Фицджеральда. – А насчет Коры Маккенли нужно проинформировать полицию.

– Я так и сделала. Сообщила им, пока вы ходили в Бунгало.

– И что они сказали?

– Обещали опросить людей. Они думают, – миссис Брэдли сделала здесь едва заметное ударение, – что я зациклена на убийствах.

– Зациклена?

– Это, конечно, не научный термин. Просто в полиции уже привыкли всякий раз, как совершится убийство, выслушивать домыслы перепуганных обывателей. Они, разумеется, сходят к Берту, расспросят его, проверят передвижения Коры, побывают на железнодорожной станции, и если не найдут ничего подозрительного, так все и оставят. Если я не добуду им никаких доказательств.

– А они у вас есть?

– С точки зрения психологии – множество. С юридической точки зрения – ни одного.

В следующий раз мы встретились уже в день концерта, потому что были очень заняты и делами Боба, и подготовкой к мероприятию. Миссис Брэдли два раза съездила в Лондон обсудить защиту с сэром Фердинандом Лестрейнджем. Я несколько раз навестил Боба Кэнди, старался его как-то ободрить. По мере приближения суда он впал в совершенную депрессию и уже собирался признаться в убийстве, лишь бы все поскорее кончилось.

– Ни в коем случае, Боб! – воскликнул я. – Ведь это будет несправедливо по отношению к людям, которые вам верят!

Он пообещал не признаваться. Я иногда задумывался – а не права ли миссис Брэдли, говоря, что бедняга мог совершить убийство из отчаяния. То есть прямо она так не говорила, но на это указывало все ее поведение. Во мне, однако же, возобладал здравый смысл. Зачем Бобу ждать столько дней после рождения ребенка? Ведь он уже давно знал о беременности Мэг. Три года, проведенные в лондонских трущобах, научили меня, что ревнивый поклонник (а Боб в данном случае представлял собой именно ревнивого поклонника) стремится отомстить неверной до рождения ребенка.

А где же сам ребенок? Убили? Наверное, но не Боб, а кто-то другой. Впрочем, он и Мэг не убивал…

На концерте я сидел в первом ряду с левого краю; рядом была миссис Брэдли, а справа от нее коротышка Гэтти. Имя миссис Гэтти значилось в программе концерта – она играла в одноактном скетче. Я удивился. Раньше мы, нечего и говорить, никогда не просили миссис Гэтти принять участие в концертах. Я показал программу миссис Брэдли.

– Ваша работа?

Она улыбнулась и кивнула.

– Это завершение лечения. Вы сами убедитесь, что с выходками миссис Гэтти покончено раз и навсегда.

– Быть не может!

Однако же могло. И я боялся последствий.

– Вы спрашивали меня о Коре Маккенли, – неожиданно сказала миссис Брэдли. – Полиция сделала больше, чем я предполагала, а Берт три дня назад получил от Коры письмо.

– Настоящее?

– Написала его, несомненно, Кора. Оно отправлено из Лидса днем раньше, чем Берт его получил.

– Лидс – большой город, – глупо заметил я.

– Верно. Что не помешало полиции проверить, шла ли там в последние недели пьеса под названием «Пташки».

– И она не шла? Боже мой!

– Разумеется, шла. Тот, кто убил Кору Маккенли и Мэг Тосстик, далеко не глуп.

– Но ведь Кора…

– Поменяла, если верить Берту, сценический псевдоним. Нового он не знает. Флосси-как-то-там. А! – фыркнула она. – Противный мальчишка сказал, что прорыл из своего подпола коридор к старому подземному ходу, ведущему из бухты, и переносил по нему книги, когда нести их в открытую было опасно или когда шел дождь. То есть Лори к контрабанде отношения не имел. Ничего, мой мальчик, ваша догадка все равно хороша.

Ткнув меня в ребро, она весело рассмеялась. Я пожал плечами и вернулся к теме разговора.

– Выяснилось, что никакой Флосси в труппе нет?

– Напротив, есть целых две. Флосси П. Кеннеди и Флосси Моран. Выбирайте любую.

– То есть ни та, ни другая – не Кора?

– Конечно, нет. По мнению Берта и полиции, Кора и не собиралась играть в спектакле, а сбежала с любовником. Думаю, скоро выяснится, что никакой телеграммы с приглашением в труппу Коре не посылали. Они с любовником, выражаясь убогим современным языком, провернули известный фокус. Кора написала письмо, а он послал какому-нибудь приятелю из театра с просьбой отправить его в Солтмарш, когда труппа будет в Лидсе. Возможно, оно написано в тот самый день, когда погибла бедная девочка. Вы улавливаете мою мысль?

– Хотите сказать, у Коры был любовник, и они готовились потихоньку уехать, а он ее убил? А письмо – чтобы замести следы?

– Именно так. Продолжайте.

– Насчет убийства у меня сомнения. Может, полиция права, и Кора просто сбежала с другим. Подобные девушки часто так делают.

– Естественно, но почему тогда убили Мэг Тосстик?

– Господи, вы же не думаете, что Кору убил Боб?

Миссис Брэдли покачала головой.

– Нет, конечно. Даю полиции пять дней – разобраться с новыми и старыми знакомыми Коры. Заметьте, мой друг, после исчезновения Коры из деревни никто не уехал. Значит, если предположить, что ее возлюбленный все еще в Солтмарш, то она уехала не с ним. Тогда где она?

Я посмотрел на часы.

– Уже восемь минут, как должны были начать.

Миссис Брэдли кивнула и после минутной паузы спросила:

– А вы разгадали загадку таинственного возлюбленного?

– Да. Это Лори.

– Вряд ли. Не знаю.

– Вот как? – Я задумался, но сколько ни ломал голову, кроме сэра Уильяма, никого подходящего вспомнить не мог.

– Некто из Манор-Хауса? – спросил я.

– Миссис Брэдли удивилась и, кажется, была мной довольна.

– Умный мальчик, – похвалила она. – Именно, вы очень разумно сформулировали: некто из Манор-Хауса. Как вы узнали?

– Легко догадаться. А откуда узнали вы?

– Ясно же, что Кора Маккенли бедным человеком не увлечется.

– Это точно. – Мне вспомнилось, как они с Бертом ссорились из-за денег.

– Я составила перечень всех мужчин, которые достаточно богаты, чтобы заинтересовать Кору. Затем применила свою наблюдательность и способности к дедукции – уж какие есть – и вычислила нашего общего приятеля. – Она с любопытством посмотрела на меня. – Однако не представляю, как вы пришли к тому же выводу.

– Ну… – скромно ответил я, – у меня, конечно, нет возможности пристально наблюдать за этим джентльменом, поскольку я не живу с ним под одной крышей, но, надеюсь, в здравом смысле мне нельзя отказать.

– Любопытно… Ведь казалось, он только о Маргарет и думает. Хотя… после той ссоры в июле из-за собаки он несколько переменился. Ладно, чтобы не затягивать разговор, скажу: из его собственных уст я слышала признание: он собирался встретиться с Корой в отеле «Уиттьер» на Стрэнде, а в последнюю минуту передумал…

– Испугался огласки, – вставил я.

– И протелефонировал ей, что не приедет.

– Вот как?

– Да. Кора согласилась, что это слишком рискованно. Она предложила ему во вторник вечером прийти в Бунгало, и он пообещал.

– Но не пошел! Он до часу ночи обыскивал вместе с нами берег!

– Именно! И не мог предупредить Кору – в Манор-Хаусе слуги или кто-нибудь из нас услышали бы его разговор по телефону. И он решил положиться на удачу – вдруг получится в темноте ускользнуть и пойти в Бунгало.

Я хихикнул:

– Поскольку мы ходили по двое, ускользнуть было не так-то легко.

– Это было невозможно, – согласилась миссис Брэдли. – И все же Кора пропала.

– Да, но как же…

– Вы еще не верите, что бедная девочка мертва?

Я покачал головой. Поскольку я размышлял целую неделю, мое мнение было ничуть не менее весомым, чем ее. К тому же я обсуждал случившееся с Дафни, и она во всем со мной согласилась.

– Наверное, Кора бросила и Берта, и нашего знакомого ради кого-то еще. В конце концов, так думает и Берт, и полиция. Не вышло с джентльменом из Манор-Хауса, вот она и решила попытать счастье с кем-то другим.

Наконец выключили свет. Концерт начался с выступления хора. Дафни играла, я дирижировал. Я вообще-то не собирался, но услышал, что тенора ускоряют темп, встал и немного их подправил. Подобные вещи, нечего и говорить, мало кому нравятся, но как еще поступить в такой неловкой ситуации?

Хор запел вторую вещь, мадригал, и получил бурю незаслуженных аплодисментов. Потом пошли обычные номера – декламация, сольные выступления корнетиста и гармониста, потом был отлично исполненный моррис[13]. Нравятся мне эти колокольчики на ногах, и перевязь носить тоже нравится. Блестяще у нас вышло… да и сами мы блестели от пота к концу танца.

Потом начался десятиминутный антракт. Из-за кулис пришла миссис Куттс, заговорила с сэром Уильямом и, так сказать, сгребла все лавры, предназначенные другим.

Переодевшись в человеческую одежду, я присел на свое место и не без любопытства ждал начала спектакля. Затеяла его миссис Брэдли, и актеров натаскивала тоже она. Результат получился любопытный. Маргарет Кингстон-Фокс играла молодую жену, а Уильям Куттс – ее младшего брата. Они вполне справлялись. Мужа играл настоящий актер, приятель миссис Брэдли. Роль была непростая, и профессионал сразу чувствовался. Однако кто всех потряс, так это миссис Гэтти. В роли тетки – зловредной старой девы – она оказалась неподражаема. Она играла дико смешно, была совершенно раскованна и нигде не переигрывала. Никогда в нашей деревне не сходили с ума по любительским спектаклям, но публика не переставала аплодировать, пока скетч не сыграли по второму разу.

– Это как же так?.. – спросил я.

Миссис Брэдли рассмеялась.

– Бедняжке нужно самоутверждаться. Ей не хватало огней рампы – и вот она их получила. Теперь ей нечего делать в лечебнице для душевнобольных.

– Подумать только! – воскликнул я, хлопая в ладоши, в то время как миссис Гэтти вызывали пятый раз. – Вы просто замечательная женщина!

– Знаю.

Мне захотелось сменить тему. Трудно сохранять корректность, когда делаешь человеку комплимент, а у него, оказывается, такое самомнение. Довольно резко я спросил:

– Так вы не знаете, где труп?

– Трупы, – поправила она.

Заиграли гимн, и мы поднялись.

Я проводил ее и у ворот Манор-Хауса сказал:

– Нужно проверить каменоломни. Только это и остается.

– Как вы собираетесь их проверить?

– Скажите, что вы потеряли там пачку облигаций, – со смехом предложил я. – И каменоломни мигом прочешут.

(Моя идея ей понравилась, и на следующий день весть о потере разнеслась по всей деревне.)

– Если вы правы, то труп может найти какой-нибудь ребенок. – Раньше я об этом как-то не подумал.

– Не волнуйтесь, мой мальчик. Трупы – именно трупы – отнюдь не в каменоломнях. Мне нужно отвлечь всеобщее внимание от места, где действительно следует вести поиски.

– Это где же? А, ну да, на берегу.

– Нет! Шевелите мозгами, Дживс!

Я разинул рот. Она читала Вудхауза! Значит, для нее еще есть надежда на спасение. (Наверное, священнику так говорить не подобает.) Однако теперь я смотрел на нее другими глазами. Не может же быть совсем ненормальной женщина, которая не только читает, но еще и цитирует величайшего из писателей современности. (Никакой предвзятости, высказано в порядке конструктивного суждения.)

– «Вперед, легкая кавалерия!»[14] – воззвал я.

– Вперед, на кладбище! – с мрачной ухмылкой откликнулась миссис Брэдли.

– На кладбище? – Я был потрясен таким кощунством.

– Да-да! – нетерпеливо подтвердила она. – Этому убийце девушек в уме не откажешь. Кладбище – самое подходящее место, чтобы спрятать мертвое тело; там никто не догадается искать.

– Но… где же?

Меня, нечего и говорить, раздирали противоречивые чувства – дикое любопытство и жалость к старому Куттсу, которому в свете назревающих событий придется очень и очень несладко.

– Ничего противозаконного я делать не собираюсь, – продолжала миссис Брэдли. – Однако прежде чем я потеряю бумажник, следует получить разрешение на эксгумацию. Причем поскорее. Тело уже давно в земле, и я не хочу, чтобы возникли проблемы с опознанием.

– Но вы же не можете эксгумировать по всему кладбищу! – От волнения я выражался косноязычно.

– Нет, конечно, мой мальчик, – терпеливо ответила миссис Брэдли. – Думаю, будет достаточно вскрыть могилу Мэг Тосстик.

Так и вышло.

Ночью, точнее, под утро, после того, как все деревенские искали бумажник миссис Брэдли – и нашли его (эта старая дама слов на ветер не бросала), – несколько человек, то есть мы со стариной Куттсом, сэр Фердинанд Лестрейндж, представитель министерства внутренних дел и целый отряд полицейских, включая и полицейского врача, присутствовали при эксгумации тела Мэг Тосстик. Однако в могиле оказалась не Мэг Тосстик. Там была убитая Кора Маккенли.

Глава XII
Перемещения и комбинации

– Так значит, – сказал я, – когда вы говорили, что идете по следу убийцы, вы имели в виду убийцу Коры, а не Мэг?

– Именно. – Миссис Брэдли была собой довольна, и вполне заслуженно. Не догадайся она искать тело Коры в могиле, где похоронили Мэг Тосстик, никому бы это и в голову не пришло, и исчезновение девушки навсегда осталось бы загадкой, о которых так любят писать воскресные газетенки.

– Думаю, убийца прятал где-то тело Коры, пока не похоронили Мэг, и тогда подменил один труп другим. Ведь если могила свежая, то никто не заметит, что ее недавно снова раскапывали, – предположил я, начиная обдумывать очередную загадку.

– Скорее всего убийца постарался свести риск к минимуму, – тоном возражения заметила миссис Брэдли.

– Где же тело Мэг?

– Наверное, в море. Однако это уже не наше дело. Пусть им занимается полиция. Я показала им труп, который они хотели видеть, так пусть теперь ищут пропавший. Наша забота – Боб Кэнди. Фердинанд совершенно спокоен – в большей степени, чем я. Я буду рада, когда суд кончится, потому что у Боба развяжется язык, и я смогу разгадать кое-какие загадки, которые мне пока не по силам.

– Развяжется язык?

– Именно, – подтвердила миссис Брэдли. – Как только его отпустят, он согласится рассказать правду.

– Но ведь он уже рассказал!

– Далеко не всю. На это никто и не рассчитывал. Хотя я лелеяла надежду, совершенно несбыточную, что он с вами поделится.

Я по-прежнему верил Бобу. Не однажды я навещал беднягу и никак не мог представить его в роли убийцы.

– Он поклялся на Библии, что даже и не думал убивать!

Миссис Брэдли помахала морщинистой лапкой.

– Очень и очень жестоко с вашей стороны позволять бедному мальчику давать ложные клятвы. Если вы будете обременять его и без того обремененный, и притом не слишком сильный, разум, он еще до суда захочет наложить на себя руки. Только этого моему бедному Фердинанду не хватало – защищать от обвинения в убийстве несостоявшегося самоубийцу. Вы, Ноэль Уэллс, эгоистичный и тупоголовый юнец!

Впрочем, миссис Брэдли быстро смягчилась. Я часто замечал, что пожилые женщины на молодых людей подолгу не сердятся.

– Думайте головой, мой мальчик, – ласково сказала она. – Это трудно, я знаю, но будьте упорнее.

В моем упорстве вообще-то сомневаться не приходится. Я даже добился некоторого успеха, убеждая старого Куттса ускорить нашу с Дафни свадьбу. Однако принять нелепые идеи миссис Брэдли о Бобе я, нечего и говорить, никак не мог. Пока она не решит для себя, виновен он или нет, не имеет никакого права вмешиваться в дела правосудия. Я стоял за Кэнди, потому что в глубине души никогда не верил в его виновность.

После небольшой паузы миссис Брэдли сказала:

– Неужели вы не понимаете, что убийство Мэг прямо и в каком-то смысле неизбежно вело к убийству Коры? Не понимаете, что самому Бобу не было резона убивать Мэг? Он либо не виноват вообще, либо кто-то заставил его совершить убийство.

– Это я отлично понимаю. Он убийства не совершал, и значит, никто его не заставил. Я до сих пор считаю его невиновным.

– Во-первых, – сказала моя собеседница, проигнорировав мои слова, – тот, кто убил Кору, спланировал свои действия очень тщательно и хотел отвлечь от себя всеобщее внимание. Это вполне понятно, так?

– Да. Вы про те подложные письма и все такое прочее?

– Письмо было не подложное. Если вы говорите о послании, полученном Бертом, то его написала сама девушка с определенной целью, и свою цель оно выполнило, хоть и не так, как планировала Кора. Его написали, чтобы создать у Берта впечатление, что в момент отправки письма Кора находилась в некоем месте. Однако когда его отправили, она была уже мертва. Такой оборот событий она не предвидела. Думаю, ее возлюбленный тоже.

– Но почему он ее убил? – спросил я, по нашему молчаливому уговору не упоминая имени сэра Уильяма.

– Вопрос следует ставить иначе: убил он ее или нет?

До чего утомительно было с ней беседовать… Со строгой гримасой она погрозила мне желтым пальцем и продолжила:

– Он с ней развлекался, заставил поверить, будто они уедут вместе на то время, пока «Пташки» будут на гастролях. Кора по-своему любила Берта и не бросила бы навсегда. Однако у нас нет фактов, указывающих, что Кору Маккенли убил ее любовник. Она принадлежала к вполне определенному типу женщин. У них нет образования, нет никаких особых интересов или занятий. Они любят очаровывать мужчин и на удивление снисходительно относятся к их недостаткам – с них довольно, если мужчина веселый и небедный. В этой глухой деревушке у Коры только и было развлечений, что морочить голову Берту. Помните, к примеру, вечер, когда юный Куттс сидел с Корой, пока Берт и Йорк ходили в деревню за книгами?

– Вы имеете в виду Гэтти на крыше? – Я, как всегда, проявил сообразительность.

– Да. Какое у вас сложилось впечатление о поведении Коры?

– Когда я пришел, она казалась совершенно взвинченной.

– Именно. И она, разумеется, вовсе не думала, что на крыше озорничают мальчишки.

– Согласен, не думала.

– Почему она вообще так испугалась?

– Уильям тоже испугался.

– Естественно. Страх – самая заразительная из всех болезней. Но согласитесь, Кора могла подумать, что на крыше прячется ее любовник и Берт, возвращаясь со станции, его увидит!

– Кто? Гэтти?! Да, это объясняло бы странности миссис Гэтти. Неверный муж, измены и все такое. Хотя трудно представить коротышку Гэтти в роли донжуана. И потом вы же согласились, что ее любовник живет в Манор-Хаусе.

Миссис Брэдли тяжко вздохнула, уж не знаю почему.

– Я говорю не о Гэтти, – страдальчески произнесла она.

– Так ведь на крыше был Гэтти! С этим-то не поспоришь!

– Я и не собираюсь спорить. – Она как-то вдруг обмякла. Да уж, в таком возрасте люди быстро устают. – На крыше прятался Гэтти, верно. Однако Кора могла думать, что там ее любовник. Так вам понятнее, мой мальчик?

– А, да, да, ясно. – Нет бы сразу объяснить все нормально. – Значит, у ее любовника примерно та же комплекция…

Миссис Брэдли обдумала мои слова.

– Это можно проверить, – медленно молвила она. – Мне как раз нужен повод явиться в Бунгало. Хочу посмотреть, как Берт принял новости. Он уже должен знать. Идите домой, возьмите Уильяма Куттса, а я пойду в Моут-Хаус за мистером Гэтти.

Мне самому жутко любопытно было узнать, как Берт принял известие об убийстве Коры, но когда наш странный квартет поднимался по крутой извилистой дорожке, ведущей в Бунгало, мне совершенно расхотелось просить его об участии в следственном эксперименте, предложенном миссис Брэдли. Она придумала, чтобы мы по одному забирались на крышу и топтались над гостиной. Уильяму предстояло сидеть в комнате и записывать в тетрадь различия в производимых нами шумах под номерами, не зная, кто из нас в какой очередности выполняет акробатические трюки. Против того участника, от которого будет столько же шума, как от Гэтти в ту ночь, ему следовало поставить крестик. Мальчика это весьма развлекало.

Берт держался угрюмо. Нам он сказал, что произошедшее его ничуть не удивило. Он, дескать, в неверности Коры и не сомневался – слишком уж она строила из себя добродетельную жену. Берт, нечего и говорить, выразился иначе. Его слова больше подошли бы для комедии времен Реставрации, а не для скромного повествования о событиях в деревне Солтмарш.

Признаков скорби он не выказывал, разве что был задумчив и раздражителен. На эксперимент миссис Брэдли согласился сразу, хоть ничего и не понял, – и сам не возражал полезть, и нам разрешил. С Гэтти он разговаривал вполне прилично и даже предложил нам выпить. Миссис Брэдли поблагодарила от имени всех, но сказала, что дело прежде всего.

День стоял дивный. После убийств, уж не знаю почему, погода исправилась. Я растянулся на крыше, умостившись в желобок между двумя скатами; туловище было на солнце, а ноги в тени. Солнышко пригревало; устроился я удобно и, прикрыв шляпой лицо, ждал сигнала. Берт шел по списку первым, Гэтти вторым, а я третьим. Сигнал последовал минут через пять. Я вытянул ноги, встал сначала на четвереньки, потом на колени и осторожно пополз вдоль желобка в сторону гостиной. Во время ночного приключения Гэтти был в теннисных туфлях, и сегодня мы все обулись так же. Пока я полз, поглядывал на задний двор. Там находился слуга Фостер Вашингтон Йорк. В его красивых руках был топор, которым он колол дрова. Держался слуга с царственной грацией, я даже загляделся. Однако же для нашего эксперимента требовалась тишина; я тщетно пытался привлечь его внимание; потом из-за угла появилась миссис Брэдли и попросила его прекратить работу.

Я старался передвигаться ловко, как кошка, но весь перепачкался, потерял опору и стал сползать, пока моя нога не уперлась в сточный желоб. Потом я спустился, и мы пошли изучать записи Уильяма.

Разница в нашем весе была не настолько велика, чтобы Уильям заметил существенные отличия. Берт весил немногим больше восьмидесяти килограммов, Гэтти поменьше семидесяти, а я где-то посередине.

– Не могла Кора определить, кто там ползал, – заключил я.

Миссис Брэдли поблагодарила Берта и сделала мне знак уйти вместе с остальными. Я счел это неразумным. Если Кору убил Берт, к чему я уже склонялся, не годится слабой и хрупкой женщине оставаться с ним наедине. И потому, выпроводив остальных, я остановился на небольшом расстоянии от дома на тот случай, если Берт что-нибудь выкинет. Он ничего не выкинул, и через десять минут появилась миссис Брэдли. Выйдя из ворот, она со зловещим добродушием помахала нам.

– Нашли доказательства? – спросил я.

– Доказательства?

– Что Берт убил Кору.

– А, нет. А вы этого ожидали? Он ведь ее и не убивал.

– Слишком уж он спокоен, – заметил я.

– Если бы он горевал, было бы куда подозрительнее. Как по-вашему?

Ее заявление застало меня врасплох, и я его обдумывал, пока мы спускались с горы.

– Вы видели, как слуга колол дрова? – спросила миссис Брэдли.

– Видел. Складный парень, правда?

– Да. – В следующий раз она заговорила, когда мы подошли к воротам Манор-Хауса. – А как в деревне относятся к цветным? Только не нужно ходить и расспрашивать! Не хочу, чтобы беднягу записали в убийцы. Я должна как-то выяснить… А нельзя ли попросить мистера Куттса, чтобы он прочел на эту тему проповедь? Тогда я смогу спокойно работать, и люди не будут связывать мои расспросы с убийствами.

Старый Куттс, который всегда рад подсказкам, с удовольствием воплотил ее идею в жизнь в своем воскресном выступлении. Да, тут я согласен с миссис Куттс. Его потуги никак не назовешь проповедью.

В понедельник я пошел в «Герб Морнингтона» – в баре шла оживленная дискуссия. Все соглашались с тем, что негры тоже люди, и относиться к ним следует как к нашим братьям-христианам. Камнем преткновения стал, однако, вопрос о смешанных браках. Никто не желал жениться на негритянке, а от мысли, что их дочери могут выйти замуж за негров, у спорщиков просто пена на губах вскипала – больше чем от пива, которое они тем временем усердно поглощали.

Я, нечего и говорить, следовал нашему негласному уговору и сам никого ни о чем не расспрашивал, а если спор разгорался при мне, повторял тезисы викария.

– Ну и как? – спросила меня миссис Брэдли.

Я рассказал ей про общий настрой и поинтересовался делом Коры.

– Это уже другой разговор. – На миг миссис Брэдли призадумалась, потом неожиданно поинтересовалась:

– Мэг хоронили в пятницу, не так ли?

Я ответил утвердительно.

– Как я уже упоминала, убийца старался поменьше рисковать. – Она говорила словно сама с собой. – Однако между вторником и четвергом он пошел на большой риск.

– То есть?

Миссис Брэдли только фыркнула.

– Просветите меня, – попросил я.

– Не знаю, как быть, – сказала она наконец. – Я ведь не мстительна. И казнь через повешение не одобряю. Порой об этом жалею. Все бы отдала, лишь бы не уметь смотреть на события с разных точек зрения.

А иногда, дорогой Ноэль, просто хочется верить в адские муки.

В заключение речи она взвизгнула – куда там трубе иерихонской. Совершенно невозможная женщина.