Текст книги "Ставок больше нет"

Автор книги: Глеб Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

21.

– Тебя сегодня прикончат! – со злым напором заявил Анатолий Геннадиевич, вернувшись после некоторой отлучки в кабинет.

Антон, как ни в чем не бывало ковырялся палочками в шокадо-бенто.

– О, у тебя неплохо получается! – удивился агент. – Где так наловчился?

– Специально натренировался на курсах при японском ресторане! – сострил Рубцов.

– Да?!.. – взгляд Холмогорова выразил еще большее недоумение. – Никогда не слышал, что есть такие курсы!.. И чему там учат? Жрать?!..

– Не жрать, а есть при помощи палочек, – спокойно ответил Антон. – Пока вы тут занимаетесь ерундой, они там готовят почву для вторжения… Отучают местное население от родных вилок с ложками. А тут ведь как… Сегодня отказался от вилки с ложкой ради палочек, а завтра продался врагу за такую вот лаковую коробочку… Кстати, мне кажется, я вас на этих курсах тоже видел…

– Тебя сегодня прикончат!.. Я не шучу!.. Я рассказал тебе не все предсказание…

Анатолий Геннадиевич сел рядом с Антоном на диван, снял с шокадо-бенто лаковую крышку. Деревянные палочки лежали сверху, завернутые в узкий конверт из специальной бумаги…

– Наши укладывали!.. – он вытащил палочки из конверта, – выпиленные из одного куска дерева, те не были разъединены до конца – узкая полунадпиленная перепонка соединяла их. Анатолий Геннадиевич с сухим щелчком переломил ее. – Японцы бы никогда так не положили…

– Вам виднее… Вы же японский шпион… – несмотря на шутливую манеру разговора, Антон был напряжен до такой степени, что во время отсутствия Холмогорова несколько раз ловил себя на мысли: выскочить из кабинета, кинуться бежать, исчезнуть, затеряться на Московских улицах…

– Да, и японский, и английский, и французский и итальянский… – Зажав палочки в длинных узловатых пальцах, Холмогоров захватил обжаренную в скляре гигантскую креветку, переломил ее надвое и отправил в рот большой кусок. – Но главное – зимбабвийский… – продолжал он, пережевывая лакомство. – С представителем африканской разведки я познакомился в общественном туалете на площади трех вокзалов. А уже он познакомил меня со всеми остальными…

Полковник не был лишен юмора и, – Рубцов чувствовал интуитивно, – на Холмогорова тоже давит исключительное психическое напряжение. Что-то происходило вокруг – невероятное, загадочное, опасное абсолютно для всех… Никто не чувствовал себя защищенным.

– Как же так?.. Зачем зимбабвийский шпион познакомил вас с западными разведчиками? Это же его конкуренты!..

– В Зимбабве платят мало. Подрабатывает налево!.. Вот что, Тоша… – в голосе Анатолия Геннадиевича впервые зазвучали отеческие нотки. – Я не шучу… Предсказание гласит…

– Почему я должен вам верить? Вы – опасный человек. Каждый раз новые подробности! Они уже входят в противоречие с предыдущими. Недавно вы сказали, что мне станет принадлежать половина мирового богатства. Но если я покойник – как же я стану олигархом?!..

– Посмертно… У всех супербогатых людей непременно отыскивается куча наследников. Ты уже поел?..

– Отчасти…

– Вставай и пойдем…

– Куда?!

– У тебя что, в мобильном нет часов?.. Мог бы в конце-концов посмотреть на улицу… Хотя… – Анатолий Геннадиевич с какой-то неприязнью взглянул на толстые шторы, наглухо закрывавшие окна. В кабинете горел электрический свет. – Час приближается… – спецслужбист зябко поежился.

* * *

Два человека стремительно двигались по просторным залам выставочного комплекса. Их целью был самый дальний – там в эти минуты проходил аукцион. Его организовала лондонская фирма «Сотби», – на продажу были выставлены авто-раритеты. Самый маленький лот должен был начать торговаться с цены в триста пятьдесят тысяч долларов.

– Как вам удалось выйти на него?.. – спросил Маликов, агент из отдела Гараничева.

В выставочном комплексе на Красной Пресне одновременно было устроено сразу несколько мероприятий. Экспозиция, по которой «транзитом» проходили двое офицеров, в части своей тематики отстояла от аукциона, на который они спешили, бесконечно далеко – «Сырье и оборудование для пищевой промышленности».

– Опыт, дорогой мой… Только лишь он один, – Гараничев немного замедлил ход. Проход между стендами, по которому они двигались, упирался в тупик, – глухую «стену» из нескольких больших двухэтажных выставочных построек. Гараничев решил, что правильнее будет свернуть налево и опять прибавил шагу. – В свое время этот типчик отсидел пару лет по стыдной статье… Слышал что-нибудь про дело кремлевских гомосексуалистов?.. Было и такое.

– Вы занимались им?.. – в голосе Маликова не было удивления.

Он знал: Гараничев был одним старожилов спецслужбы. За его плечами – длинная биография.

– Нет. Я тогда копал другое дело… Гибель первого секретаря компартии Белоруссии. Шевченко ехал из Минска в один из колхозов, когда все и произошло…

Со всех сторон на двух торопливо шагавших мужчин взирали стенды с муляжами колбас, макетами суперсовременных пивоварен, коньячными бочками, длинными колбами из толстого прозрачного стекла, в которых выставлены для всеобщего обозрения разноцветные порошки пищевых добавок. Из колонок, выставленных перед одним из стендов неслась легкая джазовая музыка…

– Я что-то слышал об этом, – проговорил Маликов.

– Да, все получило очень большой и очень странный резонанс… Полагали, что это – политическое убийство.

* * *

За дубовой дверью отчетливо слышался запах сигарного дыма, – его ни с чем не спутаешь. Пройдя несколько шагов, Гаспарян остановился. В руках чипы – фишки, на них разменял сотку баксов. Играть не собирался. Хотел сойти за рядового посетителя.

Внимания на Артурчика не обращали. Лишь девица в форменной серо-черной жилетке, черной короткой юбке, – из тех что стояли у покерного стола, – повернула голову, пристально вгляделась. Видимо издалека приняла за знакомого игрока-завсегдатая.

Отвернулась…

Артурчик, – немало поколесил по свету, знал: в западных казино дилеры – солидные зрелые мужчины. Сдают клиентам карты, играют за заведение. В Москве – молоденькие девушки.

Одна из них вертела в руках «башмак» – пластиковый контейнер с прорезью, из которой вынимаются карты…

«Башмак…» – привычная деталь казино. В сознании Гаспаряна мелькнула ассоциация. Тут же забыл ее, через несколько мгновений попытался вспомнить. Тщетно.

Напрягся. Отложилось: при виде пластикового контейнера в голове возникла очень тревожная, неприятная мысль. Восстановить ее не удавалось.

* * *

Он перекинул ноги через край багажника. В висках застучало, тело охватила слабость. Сергей Хломов – так звали водителя «вольво» – рухнул обратно.

Двигатель автомашины работал на холостых оборотах. Через деревянный ящик, который положил сюда накануне вечером, рука ощущала слабую вибрацию.

Кожу на виске щипало. Тронул ее пальцами: ссадина. Старикашка, сволочь, ударил по голове уже когда он был без сознания.

По небу плыла светившаяся точка. Хломов, бессильно валявшийся в багажнике служебного автомобиля, обратил на нее внимание. Небосвод с мерцавшими звездами – единственное, что видно из багажника.

Точка не походила на бортовой огонь самолета или вертолета. Горела тусклым водянистым огоньком и очень медленно ползла между других звезд.

Чтобы получше следить Хломов приподнялся на локтях. «Что это?.. Спутник земли? Космическая станция, которая слишком приблизилась к Земле?!.. А может – таинственная звезда Полынь, предвещающая конец света, гибель России?!»

Не успел Хломов подумать об этом, как интуитивно повернулся, – почувствовал на себе взгляд.

Два глаза следили за ним из темноты у высокого глухого забора. Водила опять почувствовал во всем теле муторную немощь.

Водянистая точка «звезды Полынь» вдруг на мгновение вспыхнула ярче.

* * *

Красные шарики вздрогнули, скукожились, их маленькие тельца покрылись рубчиками и пупырышками. Им точно вдруг стало холодно. Потом они вернулись к прежнему состоянию.

Через некоторое время все повторилось. Странная тревога воцарилась в мире красных шариков. То все становилось по старому, размеренно и безмятежно, то непонятная судорога вмиг обдавала красный мирок ледяным дыханием.

Поворот трубы отделял шарики от прицепившегося к ее стене предмета.

Он и был причиной нового состояния. Черный, бесформенный, он не шевелился, но убийственная, мощнейшая энергия распространялась вокруг во все стороны.

22.

Золоченые детали на ножках мягких стульев, на табуретах тускло поблескивали. Молодой господин что-то по-прежнему втолковывал пожилому. Мягко ступая по полу, – тот был выложен темно-бордовым мрамором, – они прохаживались вдоль колонн.

Вокруг распространялся аромат дорогой «гаваны». Курил молодой: время от времени подносил обрезанный кончик ко рту, обхватывал губами, втягивал без того впалые щеки, делал затяжку…

Артурчик направился к бару. В «Пале-Рояль» напитки и закуски предлагались за деньги. Во многих казино для клиентов такие вещи бесплатны.

Еще раз осмотрел зал: столы для рулетки, карт. Некоторые – полностью заняты. На фоне этих выделялись свободные.

«Мертвые?» – предположил Артурчик. Так на жаргоне посетителей называют столы, за которыми из суеверных соображений никто не хочет играть.

Завсегдатаи, узнав, что для кого-то стол превратился в «холодный» – игра не пошла, больше за него в эту ночь не садятся. Стол пустеет, превращается в «мертвый».

Цель – встретить Мацыгина, но где искать?.. Чтобы осмотреться и продумать дальнейший план лучше всего подходил высокий табурет у дальнего конца стойки. Гладкая полированная спинка из дерева, покрытого черным лаком, серо-зеленая толстая подушка, чуть сдвинутая предыдущим седоком к краю жесткого сиденья… Толстая мраморная колонна удачно скрывала его от остального зала. Если там сесть, можно спокойно наблюдать за всем вокруг, самому оставаться в тени.

– «Айриш Крим»… – велел Артурчик, небрежно положил на барную стойку широкое мужское портмоне с позолоченной кнопкой, украшенной монограммой, кожаную ключницу – на ней был такой же вензель. Поверх двух предметов лег телефон марки «верту». Модель «Сигначе Вайт Голд» стоимостью под сорок тысяч долларов, – эксклюзивное изделие для столичных «скромников», поблескивающее белым золотом.

Артурчик приобрел его недавно. Свежая вещь радовала, – даже в такой вечер отметил про себя: бармен дольше приличного держал на мобильнике взгляд. Не в силах отвести! Лаконичный продуманный дизайн, над жидкокристаллической панелью – чудовищной прочности стекло, – говорят, используется в космической промышленности: НАСА вставляет такие в окна своих челноков.

Ставя перед Гаспаряном рюмку сладкого и густого, как патока бело-молочного ликера, бармен еще раз внимательно взглянул на драгоценную игрушку.

Артурчик немедленно сделал маленький глоток, попросил пачку сигарет «парламент» закурил… Тревога не оставляла его…

Мацыгин неожиданно исчез из ресторана. Не доев, не допив, не расплатившись по счету, не завершив разговора с Артурчиком. Что-то произошло. Но что?..

Гаспарян сделал еще один маленький глоток ликера, затянулся, почувствовал: пальцы его от волнения начали дрожать. «Совпадение не может быть случайным!» – пронеслось в голове.

От высокой дубовой двери к бару шла та самая высокая красавица в обтягивающих брюках, накидке из темного газа и черных очках.

Именно с ней был связан эпизод во время ужина, о котором мучительно размышлял Артурчик…

* * *

– Синус… Котангенс… Возьмите интеграл… Две тысячи триста…

Антон отчетливо разбирал слова «заклинания», произносимые молодым человеком. Кирилл перестал лить слезы… Осмотрелся. Взгляд скользнул по папоротникам, укрывавшим Рубцова. Не заметил его.

Кошка!.. Откуда она здесь?!.. Жирная, сиамской породы – пробиралась у подножия раскидистых папоротников, неотрывно смотрела на Антона. Вот уж не думал: в Зимнем саду московского Кремля, где принимают глав государств, – и вдруг, как в заводской столовой – кошки!

Киска ласково потерлась о ноги, замурлыкала.

«Только бы чертова кошка не мяукнула!»

Тишина установилась редкостная, не двигалась ни одна ветвь.

– Четыреста девяносто семь… Сорок… Тридцать шесть… Восемнадцать… Двести пятьдесят четыре… – продолжал отчетливо произносить Кирилл.

Антон вспоминает

– Вот что парень… – Холмогоров повернулся к Антону. Взгляд невероятно серьезный. Даже во время разговора про подопытную крысу не смотрел так. – Не знаю, как к этому отнесешься. Появились новые данные!.. Мы ошиблись. Ты – не тот, про кого говорит предсказание.

Рубцов вытаращился на агента.

– Есть еще один молодой человек… Тоже работает в Кремле. Зовут Кириллом. Привлечен на пять дней. Идиоты поторопились, не проверили до конца… Я не виноват. У нас конфликт внутри спецслужбы… Извини за неудобства…

Чутье подсказывало – так просто все не закончится. Тем более, Холмогоров, похоже, и сам в это не верил. Антон кивнул…

Артурчик вспоминает

В зал под стук вилок и ножей, звон бокалов вошел полный человечек. Был в стильном дорогом костюме, не менее стильной рубашке – ворот расстегнут на груди на несколько пуговиц, – словно обладатель хотел подчеркнуть невнимание к приличиям и принятым нормам. Лыс, хотя и не полностью. Остатки рыжих мягких волос курчавились над ушами, на затылке. Было видно: человечек чрезвычайно взволнован. Едва войдя, чуть не столкнулся с официантом, – тот нес на подносе тарелку супа. Ловкость молодого человека спасла костюм гостя, их обоих от – неприятного разбирательства.

Вошедший увернувшегося официанта не заметил. Взгляд устремлен вглубь зала, с тревогой перебегал по лицам ужинавших. Рот полуоткрыт, словно перед этим быстро шел, – теперь не мог отдышаться. Грудь часто вздымалась.

Не увидев человека, которого искал, потянул ворот шикарной рубашки, – сильнее распахнул его. В глазах мелькнула невыносимая боль, никто не заметил ее. Затем упрямо сжал губы, надменно запрокинул голову. «Ах так!..» – говорил его облик.

За одним из столиков Мацыгин воскликнул:

– О-па! Этот-то здесь зачем?..

Донесись фраза до ушей человечка, – не намерен ни с кем разговаривать! Окинув ужинавших полным пренебрежения взглядом, развернулся, – уйти прочь. Именно тут заметил красавицу в черных очках. Прежде ее закрывал от него метрдотель, – беседовал у коричневой колонны с каким-то мужчиной. Разговор прекратился, они разошлись. Прощальный взгляд человечка встретил то, чего не нашел прежде.

На мгновение гость застыл. Словно не верил глазам. Резко набрал в легкие воздух. Рот приоткрылся. Лицо, по которому только недавно пробегала тревога, осветилось торжественным выражением. При виде женщины в темном газе, лениво ковырявшей вилкой палтус в филе из сыра, словно впал в молитвенный экстаз.

Несколько мгновений не двигался с места, – смотрел на нее, как на чудо. Затем экстатическое выражение лица сменилось напряженной маской жесткого, уверенного в себе бизнесмена. Очнувшись, – разглядывал ее слишком долго, – резко повернулся. Энергично зашагал, упрямо наклонив голову. В сочетании с полной приземистой фигурой могло выглядеть комично, но нет: упрямая злость, источаемая человечком, у кого угодно отобьет охоту смеяться.

Гость стремительно вышел за дверь. Артурчик наблюдал сцену заодно с Мацыгиным, – тот изменился в лице. Гаспарян хотел поинтересоваться: кто это? Мацыгин вскочил с кресла, полубегом ринулся к выходу.

Недоумевавший Артурчик остался сидеть. Исподтишка бросал взгляды на красавицу в черных очках.

Та лениво ела, время от времени отпивая маленькими глоточками вино из бокала. К происходившему вокруг не выказывала ни малейшего интереса. Издалека внимательный к деталям Гаспарян приметил: рядом с бокалом лежит мобильник. Дамский вариант той же фирмы, что и у него – «верту». Даже на расстоянии заметно мерцание крупных бриллиантов…

Прошло минут двадцать. Мацыгин исчез. Артурчик попытался дозвониться до коллеги, но телефон выдавал длинные гудки, – биржевик не отвечал.

Неожиданно, – только заказала десерт, еще не принесли, – красавица подозвала официанта, не дожидаясь счета сунула молодому человеку несколько крупных купюр, энергично поднялась с кресла, схватила со стола «верту», стремительно вышла из зала…

Через некоторое время, доужинав в одиночестве, покинул ресторан Артурчик…

Антон вспоминает

Широкие листья тропических растений едва заметно колыхались. Дуновение ветерка, пробежавшего по Зимнему саду, было слабым.

– Что вы от меня хотите?..

Антон напряг слух. Голос принадлежал ровеснику – говоривший даже моложе Рубцова… Год или два – столько разделяло даты их рождения. Страх заставлял по особенному вибрировать голосовые связки. От звуков, исторгаемых из молодого тела, Антона прошиб ледяной пот…

– Не понимаю, что хотите… Поздно, темно… Ни на какую башню не подымусь!.. Лезьте сами, еще не сошел с ума. Нет никаких предсказаний. Только псих мог такое выдумать… Президент в этом участвовать не может!..

«В отличие от меня, с главой государства не встречался» – понял Антон.

Ночное небо было видно через стеклянную стену… Круглые столики с расставленными вокруг них креслами… Ценные породы дерева поблескивали лаком и роскошью. Под самым потолком пролетела маленькая пестрая птичка, сделала круг, стремительно приземлилась на верхушку раскидистого дерева. Несколько раз мелодично прочирикала что-то.

В хрустальных глыбах фонтана причудливо играли лучи света.

– Добро пожаловать в Сад Коммунизма!.. – сказал ему Анатолий Геннадиевич, приведя сюда и усаживая за столик.

Не сразу Антон догадался: за соседним столом сидит тот самый Кирилл.

Сквозь прозрачную стену открывался изумительный вид на кремлевские постройки. Крыши и стены видны благодаря мощным прожекторам, – били с разных точек… На столе был кофейник с причудливо выгнутым носиком, несколько чашек с блюдцами. Рубцов взял в руки кофейник, из носика в чашку полилась темно-коричневая жидкость. Хлебнул… Предпочитал сладкий. Но сахарницы на столе не было.

Анатолий Геннадиевич вдруг словно бы перестал интересоваться Рубцовым. Ушел, оставив его одного. С Кириллом за соседним столиком разговаривали незнакомые Антону люди.

«Здесь у них штаб!» – фантазировал Рубцов.

Примерно минуту он сидел отвернувшись. А когда повернулся обратно – Кирилл был за столом один.

Неприятный холодок пробежал по позвоночнику. Тотчас припомнились слова Холмогорова: крыса и эксперимент.

«Не шутил!.. Опыт начинается!»

Крыс было две. Антон отставил чашку в сторону… Напряжение охватывало сильнее.

Он поднялся из за стола, сделал несколько шагов в сторону экзотических деревьев. Медленно двинулся сквозь сад…

За буйными тропическими зарослями виднелся фонтан с горкой. Весело падала на хрусталь вода. Струи играли цветами радуги. Как будто ничего не происходило.

Впереди зашевелились ветви. Кто-то двигался со стороны знаменитой стеклянной стены.

Антон стремительно перебрался левее, поднырнул под широкий стебель, спрятался в густых зарослях тропических папоротников.

Кирилл! Лицо парня залито слезами…

Рубцов принялся наблюдать. Новый герой предсказания явно опасался чужих глаз. Выбирал в Саду Коммунизма наиболее сумрачные углы. Он огибал стволы низкорослых пальм, низко пригнувшись пробирался под наклонившимися под собственной тяжестью широкими листьями.

Антон раздвинул папоротники шире.

«Что, черт возьми, делает?!» Поведение Кирилла озадачивало.

* * *

Подойдя к барной стойке, высокая женщина резким, сильным движением ноги отодвинула табурет, – раздался грохот. Бармен, – как раз в этот момент склонился над кассой, – встрепенулся. Красавица уже взбиралась на расположенную высоко над полом подушечку.

Черные очки по-прежнему скрывали половину ее лица.

Вынув изо рта зажженную сигарету Артурчик выпустил дым. Руку не опускал, опять затянулся, задержал дым в легких подольше… Он неторопливо разглядывал ее профиль… Головка у нее была маленькая. Точеный, слегка вздернутый носик с четко прорезанными правильной формы ноздрями. Маленький, немного выдающийся подбородок. Ротик и губки бантиком, – они могли бы принадлежать какой-нибудь вздорной хорошенькой глупышке, если бы не одно «но»… Какое-то постоянное мышечное напряжение, свидетельствовавшее о работе мысли и упрямом характере, слегка искривляло линию рта. Она словно намеревалась сказать что-то неприятное, но не делала этого…

Бармен ждал. Видимо, разглядывать посетительницу «легально» – ждать, что она попросит, – доставляло ему неизъяснимое наслаждение.

– «Посреди простыней»… – расслышал Артурчик.

Бармен на мгновение склонил голову немного вбок, – видимо припоминая, знает ли он на самом деле, что это за адская смесь. Потом, вспомнив, торопливо кивнул, обернулся к задней полке: на фоне зеркал – длинный ряд разнообразных бутылок со всех концов света.

Красивая женщина некоторое время пристально, как-то очень по-мужски наблюдала за барменом. Так опытный водитель, пригнавший машину на автосервис, следит за работой незнакомого молодого механика. Бармен отвинчивал с бутылок пробочки, выдавливал сок лимона, смешивал ингредиенты в шейкере вместе с измельченным льдом… Она отвернулась, вынула из кармана брюк «верту», уставилась на дисплей. Особо прочное стекло тускло блеснуло. К тому времени, как убрала телефон обратно, коктейль «Посреди простыней» еще называемый «В постели»: смесь рома «Баккарди», бренди, ликера «Куантро» и нескольких капель лимонного сока, готов. Бармен торжественно поставил запотевший бокальчик на стойку.

Торопливо красавица опрокинула его в рот. На секунду в обрамлении ярко накрашенных губ сверкнули ослепительно белые коралловые зубы, маленький язычок. Кадык дернулся, она прикрыла глаза…

Женщина слегка покачнулась. Потом медленно слезла с табурета. Вынула из карманчика брюк деньги, устало положила на стойку. Бармен отчего-то не спешил брать. Она пошла прочь, куда-то к дальней стене, в которой видна закрытая дверь. Сделав несколько шагов, тряхнула головой, взметнув в воздух каштановые волосы. «Какое наваждение отгоняет?!» – спросил себя то и дело затягивавшийся дымом Гаспарян.

Красавица достигла двери, отворила ее…

Артурчик залпом допил ликер и жестом поманил бармена.

– Повторить… Кто такая?..

– Ее зовут Агата. Кто она, не знаю… Бывает здесь часто. Я работаю не так давно… – честно признался молодой человек.

Гаспарян уже смотрел в другую сторону.