Текст книги "Огненный пояс. По следам ветра (сборник)"

Автор книги: Глеб Голубев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

В подводноя капкане

Прошло еще два дня. Изредка попадались жалкие остатки древнего оружия – металлические и костяные наконечники копий, дротиков, стрел и осколки посуды. Все это находили и раньше на суше при раскопках скифских курганов и греческих поселений. Стоило из-за них нырять!

Один Кратов был доволен, с увлечением рассуждал о всяких тонких различиях фортификационного искусства скифов, тавров и греков. Но даже и он порой вздыхал, рассматривая поднятые со дна черепки:

– Здорово поработали солдатики, что и говорить, здорово!

Да, с каждым погружением становилось все более очевидно, что, захватив крепость в беспощадном бою, каратели буквально постарались стереть ее с лица земли. От крепостных стен сохранились только основания. Их решили не выкапывать, а только слегка расчистить, чтобы составить план разрушенной крепости.

Крепость стояла на самом берегу моря. Уровень его в те времена, видимо, был метров на девять ниже нынешнего. Одной из стен крепости служила высокая отвесная скала, на вершине которой, вероятно, располагался сторожевой пост.

Чем больше вырисовывался план крепости, тем меньше мы понимали, куда же могли скрыться оставшиеся в живых защитники ее. Да еще не налегке, а унося с собой сокровища, о чем прямо говорилось в письме Аристиппа.

– Не понимаю, – вздыхал Кратов, снова и снова перечитывая вслух строки письма: – «Мятежники спрятали в крепости, где у скифов было древнее святилище, много награбленных ими сокровищ, поэтому ты понимаешь, как стремились все наши воины овладеть ею. Мы взяли крепость после трехдневного штурма. Представь наше удивление, дорогой Ахеймен: среди убитых и захваченных в плен мы не нашли никого из вожаков мятежа. Не обнаружили мы и сокровищ. Они исчезли совершенно бесследно. Сразу же среди воинов прошел слух, будто защитники крепости в самый последний момент вознесены их проклятыми варварскими богами на небо…» Ну, дальше уже начинается ерунда, мистика, – сказал профессор, задумчиво складывая копию письма. – Но куда же они скрылись? Уйти в горы не могли. Уплыть в море – тем более.

Он посмотрел на море, сверкавшее в лучах солнца, потом на горы, тесно обступившие маленькую бухту, словно ожидая от них ответа.

Но горы молчали, а море шумело лениво и равнодушно, как и двадцать веков назад. Только чайки, словно поддразнивая нас, кричали, кружась над палубой и выпрашивая подачки.

– А может, это не та крепость? – сказал Михаил. – Поищем еще в соседних бухтах. Кратов пожал плечами.

– Нет, видимо, это именно Тилур. Конечно, прямых подтверждений у нас пока нет. Но уж очень беспощадно она разрушена. Не мудрено, что даже упоминания о ней не сохранилось в источниках. Пока она была скифской или гаврской, греки ею особенно не интересовались. А разрушив до основания, они, конечно, постарались, чтобы все забыли даже ее ненавистное имя. Да и место это, наверное, судя по легендам, упоминаемым в письме, считалось каким-то дьявольским, зачарованным. Его никто не посещал.

Он снова вздохнул и предложил:

– Ну, хватит гадать. Давайте лучше продолжать поиски. Чья очередь нырять?

– Наша, – ответил Михаил и лениво пошел надевать акваланг.

Через полчаса Михаил и Светлана вернулись – опять с пустыми руками.

Это было последнее погружение в тот день.

Поднялся резкий ветер. Наш капитан с тревогой посматривал на косматые тучи, застрявшие на острых горных вершинах. Мы все опасались, что он вот-вот скажет: «Пора уходить отсюда…»

Но Сергей промолчал, только решил на всякий случай остаться ночевать на борту вместе с нами.

Солнце спряталось за вершинами Карадага. Шлюпка ушла на берег.

Я лежал, закинув руки за голову, смотрел в небо и думал о загадке исчезновения защитников крепости, строку за строкой вспоминал письмо Аристиппа. Каждый из нас успел уже выучить его наизусть. Но сколько я ни ломал голову, никакая мало-мальски правдоподобная разгадка не подвертывалась. Чтобы отвязаться от этих мыслей, я взялся за книгу.

Читал я – вернее, в какой уже раз перечитывал – замечательную книгу Кусто «В мире безмолвия». В этот вечер – как раз ту главу, где Кусто рассказывает, как нырял с товарищами в аквалангах в залитые водой пещеры. Особенно сложным оказалось исследование знаменитого Воклюзского источника во Франции. В книге был приведен подробный план этой громадной пещеры, и я внимательно изучал по нему все этапы опасного погружения.

Читал я долго при свете переносной лампочки, качавшейся у меня над головой на вантах, Товарищи уже все уснули, потух и костер на берегу. Вокруг маленького пятна света от лампы темной стеной стояла ночь, глухо шумело в скалах море.

Сунув книгу под подушку, я быстро заснул. И мне снилось, будто я тоже, надев акваланг, лезу в какую-то пещеру. Вход в нее был очень узкий, и, помню отчетливо, я подумал во сне: «А как же туда могли забраться сторонники Савмака?»

С этой мыслью я и проснулся. Стояла уже глубокая ночь. Ветер стих. Море тоже притихло и плескалось едва слышно. Над черными громадами гор висели крупные, яркие звезды.

В этой бездонной тишине я слышал стук своего сердца.

Пещера…

Конечно, там должна быть пещера, вход в которую находился под водой даже тогда, во времена Савмака! Только туда и могли скрыться уцелевшие защитники крепости. Им оставался один только путь: в море – и под землю! Там, в пещере с подводным ходом, они могли переждать, пока враги покинут это место, и затем спокойно выйти снова на поверхность.

Как это никому из нас не пришло в голову раньше! Только так ведь и можно объяснить загадочное исчезновение окруженных со всех сторон людей. И никакой чертовщины и мистики в этом нет.

Неужели я первый нашел разгадку?

И тут же промелькнула горькая мысль: увы, даже если так, все равно попасть в эту пещеру мне первому не суждено. Хотя рука у меня совсем зажила, старик, конечно, ни за что не позволит мне завтра нырнуть, чтобы поискать вход в пещеру. Сначала он пошлет меня к врачам. А пока я буду бегать, мои товарищи уже найдут пещеру и все исследуют.

А почему мне не сделать этого сейчас же, не откладывая? Все спят, я тихонько оденусь, нырну и так же незаметно вернусь обратно. А завтра расскажу о своей находке, и тогда Кратов на радостях не станет меня ругать: ведь победителей не судят…

Акваланги, готовые к утренним погружениям, лежали на корме. Я тихо пробрался туда, не зажигая света, нашел свой акваланг и торопливо прикрепил к нему еще один добавочный баллон, чтобы иметь запас воздуха побольше. Как потом оказалось, это было весьма предусмотрительно.

Гидрокостюм я надевать не стал. Вода достаточно теплая, а по моим расчетам, вход в пещеру вряд ли мог находиться глубже пятнадцати метров. Иначе даже при более низком уровне воды в те далекие годы в пещеру трудно было бы нырять без водолазных костюмов.

На вантах висели электрические фонари, с которыми мы ныряли на большие глубины. Я выбрал самый мощный из них.

По привычке начал было привязывать к поясу сигнальный конец. Но тут же спохватился: зачем он? Страховать меня некому. А он будет только мешать. И я отвязал его, совершив еще одно непростительное нарушение инструкции…

Закончив ощупью все приготовления, я так же осторожно, боясь за что-нибудь зацепиться и поднять шум, перелез через борт и начал спускаться по трапу. Когда ноги мои коснулись воды, она замерцала сотнями голубовато-зеленых искорок.

Я натянул маску и повернул вентиль. Воздух тихо, успокаивающе зашипел. Все было в полном порядке.

Я спустился до самой последней ступеньки и совершенно бесшумно нырнул сразу на четыре метра.

Никогда прежде мне еще не приходилось плавать под водой ночью. Я даже не представлял, насколько это необычно.

Первое впечатление было, словно я попал в чернила, так показалось темно вокруг по сравнению с обычными погружениями днем. Но не прошло и двух минут, как я понял, что эта тьма наполнена светом, только таинственным, скрытым до поры до времени. Стоило мне только взмахнуть рукой – ив воде во все стороны рассыпались голубоватые искры, призрачные, как светлячки. И руки у меня мягко светились, точно покрытые фосфором.

Я поднял голову и посмотрел наверх. Над морем царила ночь, но с поверхности воды ко мне все-таки пробивался свет – слабый, мертвенно-бледный, какой-то неземной.

Он пробуждал непонятное чувство. Словно меня перенесло на другую планету, Я торопливо зажег фонарик, совсем не подумав о том, что его свет может быть замечен с берега или с судна.

Но с фонарем оказалось не лучше. Его узкий луч вырывал из тьмы только незначительное пятно желтоватого цвета. А тьма вокруг от этого стала еще гуще, еще тяжелее. Невольно хотелось обернуться и посветить фонариком во все стороны: не прячется ли кто-нибудь за спиной в темноте? Я еле удержался от этого желания, внушая себе, что опасных хищников в Черном море не водится.

Погасив фонарик, поплыл в сторону берега, постепенно погружаясь все глубже. Единственным подходящим местом для пещеры могли быть только высокие скалы в левом углу бухты.

Но как найти к ним дорогу в кромешной подводной тьме? Нервы мои были напряжены до предела. Минуты две пришлось парить в воде на одном месте, чтобы успокоиться. Потом я определил по слабо светящейся шкале компаса север и юг, мысленно представил себе план бухты, выбрал направление и поплыл медленно и осторожно.

Вот и скала, отвесно уходящая вверх. Приблизившись к ней, я больно ударился в темноте о камень. Пришлось снова зажечь фонарик.

В его слабом свете камни отбрасывали расплывчатые тени и, казалось, начинали двигаться. Из-под моих ног метнулась сонная рыба. Тень ее была громадная. Успокаивая себя и стараясь не озираться по сторонам, я медленно поплыл вдоль скалы, освещая ее фонариком.

Метра через три я заметил в скале темное углубление. Нет, это не пещера, а просто узкая трещина. Я поплыл дальше. Начинало слегка познабливать. Неужели слишком долго пробыл под водой? Посветив фонариком, я глянул на часы. С момента погружения прошло всего двадцать две минуты. Или вода здесь у берега холоднее?

Не раздумывая особенно над этим, я продолжал поиски. Прошло еще десять минут, потом еще пятнадцать.

Я обогнул большой камень, глубоко зарывшийся в песок, и внезапно прямо над головой увидел зияющую черную дыру.

Луч фонарика проникал всего метра на два, но не упирался ни во что. Дыра углублялась в толщу скалы, Отверстие было довольно широким, я свободно мог протиснуться в него, даже не зацепившись баллонами. Но, может быть, и это не пещера, а просто грот в скале, имеющий выход где-нибудь с другой стороны? Таких гротов нам здесь попадалось немало.

Водя тонким лучиком света, по неровным стенам, я раздумывал, что же предпринять дальше. Нашел я пещеру или нет? Смешно было бы вернуться, так и не узнав этого. Что же я тогда расскажу товарищам? Какие приведу доказательства в защиту своей догадки? Меня просто поднимут на смех.

Подумав об этом, я решительно полез в отверстие. Ощущение при этом возникло не слишком приятное. Все время боялся, что застряну в каменной трубе. Но она постепенно расширялась, и я стал успокаиваться.

Я начал продвигаться вперед быстрее, забыв об осторожности. И напрасно: правый шланг, идущий от редуктора к маске, вдруг зацепился за что-то.

Зацепился крепко, я не мог даже повернуть головы. Дернуться посильнее опасно: шланг может порваться, в маску хлынет вода. Попробовал пятиться назад – тоже не получается. Я засел прочно и основательно, как рыба на крючке.

«Только не волноваться! – внушал я себе. – Вспомни, как ты попался в сети и ничего страшного не произошло. Только не волноваться и не терять разума!»

Я начал медленно покачивать из стороны в сторону головой, пытаясь освободиться. Покружившись так минут пять, устал и остановился передохнуть. Сразу стало холодно. Готов поклясться, что всего пять минут назад вода была теплее. Не могла же так быстро меняться ее температура? А может быть, из пещеры идет холодное течение? Но я не ощущал особого движения воды вокруг.

А вода становилась холоднее с каждой минутой, Уже начинало сводить руки от холода.

И тут меня осенило: ведь я же могу просто сбросить баллоны и зацепившуюся маску и, оставив их пока в пещере, вынырнуть на поверхность!

Руки и ноги у меня были свободны. Это крайняя мера. Хорош я буду, совершив самовольное погружение да еще вдобавок утопив акваланг.

Медлить было нельзя, и я решил осуществить свой опасный план.

Прежде всего отстегнул ремни, которые удерживали на спине баллоны с воздухом. Сбрасывать их я пока не стал, опасаясь, что потеряю тяжесть и вода затянет меня глубже в пещеру. Потом сделал несколько сильных вдохов и выдохов… Вдохнув напоследок побольше воздуха в легкие, сбросил с головы маску и, отталкиваясь от стенки, начал выкарабкиваться из ловушки.

Вот и конец тоннеля. Сбросив баллоны на дно, я оттолкнулся посильнее и стремительно помчался кверху навстречу свежему воздуху, жизни!

Снова Медуза Горгона!

Казалось, я никогда не достигну поверхности. До нее было дальше, чем до Луны. Воздуха не хватало, мне страшно хотелось поскорее раскрыть рот и вдохнуть, вдохнуть полной грудью!

Но я устоял и разжал рот как раз в тот момент, когда голова моя вынырнула из воды.

Я дышал жадно и глубоко, отфыркиваясь как тюлень. Наверху все оставалось таким же безмятежно-спокойным, как и перед моим погружением. Сияли звезды, тихо шумело море. Природе не было ровно никакого дела до моих подводных приключений. Я мог бы остаться навсегда в пещере, а здесь, наверху, ничего бы не изменилось.

Я поплыл к нашему тралботу, черневшему на фоне звездного неба. Пока добрался до него, вода стала прямо-таки ледяной. С трудом я вскарабкался на трап, руки у меня сводило от холода.

На борту все спали. Только когда я, лязгая зубами, пригнувшись, прокрадывался к своему матрацу, кто-то, кажется Сергей, поднял голову и сонно спросил:

– Ты чего возишься?

– Замерз что-то, ходил за одеялом, – ответил я шепотом.

– Замерз? Ты что? Заболел?.. – и, уронив голову на подушку, он моментально захрапел.

А я накрылся одеялом да еще двумя кусками брезента и все никак не мог согреться. Меня била дрожь. Но мало-помалу волнение и усталость взяли свое, и я крепко уснул.

Во сне я снова лез в какую-то пещеру, задыхался, вскрикивал под водой и захлебывался. Потом кто-то крепко схватил меня за ногу и дернул. Я вскочил.

Это было уже не во сне. Сияло солнце. Облака плыли по небу. Павлик тревожно смотрел на меня.

– Ты что, заболел?

– Нет, с чего ты взял.

– А чего же кричишь во сне?

Мы услышали плеск весел и приближающиеся голоса. Это подплывали наши товарищи, ночевавшие на берегу. Надо было принимать какое-то решение и объяснять Кратову исчезновение одного акваланга. Я решил ничего не скрывать и все выложить начистоту.

Когда он поднялся по трапу на борт, я поздоровался и сказал:

– Василий Павлович, мне нужно поговорить с вами наедине.

Он подозрительно посмотрел на меня и торопливо ответил:

– Если ты насчет погружений, то прежде надо поговорить с врачами.

– Нет, у меня к вам важное дело.

Все с любопытством окружили нас, прислушиваясь к разговору.

– Хорошо, – кивнул Кратов. – Пойдем в каюту.

Мы спустились в кубрик и сели за узенький откидной столик. Василий Павлович выжидающе смотрел на меня. А я не знал, как же начать свое покаяние.

– Понимаете какое дело, – промямлил я, наконец, – я утопил акваланг…

– Акваланг? Где? Какой?

– Свой акваланг. В пещере. Вы не беспокойтесь, его ребята легко достанут.

– Ничего не понимаю, – помотал он головой. – Какая пещера? Что за акваланг?

Собравшись с духом, я начал ему рассказывать все: как меня осенила во сне догадка насчет пещеры, почему я решил ночью нырнуть один и как едва не застрял в подводной ловушке.

Его загорелое худощавое лицо все время менялось во время моего рассказа. На нем попеременно отражались то изумление, то гнев, то радость.

– И ты действительно нашел эту пещеру? – крепко схватив меня за руку, спросил он, когда я кончил.

– Кажется, – ответил я неуверенно. – Ведь я же не смог в нее проникнуть.

Несколько минут он молчал. Потом задумчиво произнес, пытливо глядя на меня:

– Не знаю, что мне делать с тобой. Когда кончится твой глупый детский анархизм? Совершить открытие в одиночку! Какая глупая мечта! Откуда такая самонадеянность? Да что ты можешь один? Затонувший корабль нам помогли найти рыбаки, и они же спасли тебе жизнь. Тропинку к затерянной крепости нащупал твой дядя – метеоролог. Сотни ученых в течение многих лет по крупицам добывали и накапливали сведения о далеком прошлом нашей Родины. Так что же ты надеешься сделать в науке один?

Я молчал, опустив голову. Разве я сам не понимал, что поступил по-мальчишески. А он, вздохнув, продолжал:

– По-настоящему следовало бы после этих фокусов просто выгнать тебя из экспедиции. И только одно меня удерживает. Знаешь что? Не то, что ты нашел эту пещеру, совсем нет, не надейся. Победителей тоже судят, ты ошибаешься! Но ты сумел не растеряться в опасном положении и самостоятельно выпутаться из него. Вот это внушает мне надежду, что ты, наконец, становишься взрослым…

Он неожиданно ткнул меня кулаком в грудь и добавил уже совсем другим тоном:

– Ну, а теперь все наверх! Посмотрим твою находку.

Выйдя на палубу, мы увидели, что Аристов и Светлана надевают гидрокостюмы.

– Зачем? – удивился Кратов.

– Вода очень холодная, Василий Павлович, – пожаловалась Наташа. – Вы подумайте: вчера была двадцать градусов, а сегодня только шесть.

Я совсем забыл рассказать Кратову о странном похолодании воды, которое так меня удивило ночью. Значит, это мне не показалось.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Кратов, беря в руки термометр, недавно вытащенный из воды. – Действительно, всего шесть градусов тепла.

– Это сгонный ветер поработал, – пояснил свесившийся со своего мостика Сергей. – Вчера ветер дул с берега. Он и согнал в море всю верхнюю теплую воду. А снизу, с глубины, поднялась более холодная. Так здесь нередко бывает.

– И надолго это? – спросил Кратов.

– Нет, ветер переменился. Я думаю, завтра все снова в норму придет…

– Любопытное явление, – сказал профессор. – Ну что же, придется сегодня отдохнуть.

– Почему? – удивилась Светлана. – Мы же можем нырять в гидрокостюмах.

– Закончим уж сегодня здесь и перейдем в другую бухту. Зачем время терять? – поддержал ее Михаил.

– Отсюда уходить рано, друзья мои, – ответил профессор, незаметно для других заговорщицки подмигнув мне. – За ночь произошли некоторые события, которые заставляют нас продолжать поиски именно в этой бухте.

Тут, конечно, поднялся шум и гам. Все требовали рассказать, что произошло… Пришлось мне снова излагать свои ночные похождения.

Услышав о пещере, все, конечно, стали просить Кратова начать ее исследование непременно сегодня. Но профессор возразил:

– Вы же слышали, что в пещеру трудно проникнуть даже голому человеку, в одном акваланге. А вы хотите лезть туда в гидрокостюмах. Придется потерпеть до завтра, хотя, поверьте, мне это так же трудно, как и вам.

Возражение было, конечно, резонное, и мы, поворчав, смирились.

Но ждать было действительно нелегко. Мы все измаялись за этот бесконечный день. Купаться нельзя – вода ледяная. Целый день валяться на пляже – жарко. Мы через каждые полчаса мерили температуру воды, но к полудню она поднялась всего на два градуса.

За этот день мы облазили со всех сторон скалу, в недрах которой таилась пещера. Карабкались по ее склонам, стучали, приложив ухо к горячим камням. Но скала была как скала, никаких признаков пустоты внутри. Я уже начинал сомневаться: а вдруг мои предположения ошибочны и никакой пещеры там нет? Неужели я нашел не вход в пещеру, а просто расщелину в скале, которая никуда не ведет?

На следующий день я проснулся рано, когда солнце еще только вылезало из-за лысой горы. И первым делом сунул термометр в воду. Все десять минут, пока он торчал в море, я простоял, свесившись через борт, словно мог согреть его взглядом.

Сергей оказался прав! Вода снова нагрелась до восемнадцати градусов. На радостях я сложил ладони рупором и заорал на всю бухту:

– Эге-гей!

Ох, какой крик подняли перепуганные чайки, тучами вылетая из-под каменных сводов Золотых ворот! Ко мне подбежал заспанный капитан. Началось какое-то движение и на берегу.

Через полчаса все уже были на борту кораблика, Сергей подвел тралбот почти к самой скале и дал команду бросать якорь. А мы поспешили на корму, за аквалангами.

Я очень боялся, что Кратов не позволит мне нырять вместе с ребятами. Но он ничего не сказал, когда я взял запасной акваланг и стал проверять его. Только, поднимая голову, я несколько раз перехватывал его испытующий взгляд.

Проверив снаряжение, мы выстроились вдоль борта.

– В первой паре пойдут Аристов и Козырев, – сказал профессор и посмотрел на меня. – Сам утопил акваланг, сам его и добывай. Вторая пара – Павлик и Борис. Девушки сегодня работают страхующими, пока не прояснится обстановка.

Светлана сердито фыркнула, но Наташа, по-моему, была даже довольна, что ее не пускают в пещеру.

– Первым пусть лезет Николай, – продолжал наш чудесный старик. – Он знает дорогу. Ты, Миша, при малейшей опасности окажешь ему помощь. Кроме ручных фонариков возьмите прожектор. Сигналы остаются прежними. Время работы – полчаса.

Конечно, срок он, как всегда, отвел нам небольшой. Но на радостях спорить не хотелось. Я торопливо, боясь, как бы Кратов не раздумал, надел маску и полез на трап. Мне подали прожектор в непроницаемом кожухе. Толстый провод, тянувшийся от него, стеснял движения, но зато теперь я не буду блуждать в темноте с жалким фонариком, как прошлой ночью.

Под водой Михаил попытался меня обогнать. Я погрозил ему кулаком и поплыл быстрее.

Теперь, пронизанное солнечными лучами, море было приветливым и вовсе не казалось загадочным. Я еще издалека увидел свои баллоны, лежащие на песке.

Вот и вход в пещеру. Как его не заметили раньше? Да ведь никто его и не искал. Мало ли гротов встречали мы под водой и проплывали мимо.

Я зажег прожектор и смело полез в туннель. Стайка мелких рыбешек заметалась в каменной трубе и умчалась куда-то в темноту. Прожектор светил так сильно, что был отчетливо виден каждый выступ в стене.

Еще несколько метров, и я увидел свою маску – она зацепилась за большую раковину мидии, прилепившейся к своду туннеля! Не стоило никакого труда освободить ее. А ночью?

Высвободив маску, я обернулся и бросил ее Михаилу, который двигался за мной на некотором расстоянии, следя, чтобы не зацепились за камни провод и сигнальный трос, обвязанный вокруг моего пояса.

Дальше туннель начинал расширяться, поднимаясь полого вверх. Стены его раздвигались. Похоже, что я уже попал в пещеру. Тогда я остановился и начал водить лучом прожектора из стороны в сторону.

Внизу, подо мной, что-то тускло блеснуло. Я направил свет в эту точку и подплыл поближе.

Прямо перед собой я увидел в воде уродливую, страшную рожу. Она показывала мне язык!

«Да это же Медуза Горгона», – догадался я. Ее маска была изображена на круглом большом щите. Оскаленные зубы, выпученные глаза – все должно было, видимо, вызывать страх у врагов.

Поворачивая прожектор, я старался рассмотреть, что же еще есть в пещере. Вот что-то вроде столба или плиты, уходящей вверх. На стене нарисованы странные фигуры. Зная, что меня в любой момент могут вызвать на поверхность, я торопился увидеть как можно больше. Рассматривать детали не было времени.

Я направил луч света прямо вверх. В том месте, которое он освещал, переливалось радужное пятно. Что это могло быть? Может быть, рисунок на потолке пещеры?

Я начал подниматься медленно и осторожно, чтобы не удариться о потолок головой. Но вдруг с удивлением почувствовал, что голова моя словно прорывает легкую невидимую пленку. В тот же момент давление воды на маску перестало ощущаться. Я поднял руку с прожектором – и сразу ощутил его солидный вес, почти пропадавший в воде.

Тут только я сообразил, что поднялся на поверхность. Вода заполняла пещеру не до самого потолка, над нею оставался слой воздуха!

С некоторой опаской я вынул изо рта загубник и сделал осторожный вдох. Воздух был самым обыкновенным, чуть влажным, довольно свежим, во всяком случае даже не затхлым. Видимо, он просачивался по каким-то щелям с поверхности земли. Иначе люди не могли бы прятаться в пещере.

Я хотел позвать Михаила, чтобы он тоже глотнул подземного воздуха. Но тот уже сигналил, что сверху приказывают выходить. Сунув загубник обратно в рот, я нырнул и, стараясь как-нибудь невзначай не наткнуться на столб, поплыл к выходу из пещеры.

Выбравшись из туннеля, мы подхватили валявшиеся на песке баллоны и маску и стали всплывать, Наши лица были совсем рядом, а поговорить нельзя, Никак не поделишься впечатлениями! Я видел сквозь стекло маски, как Миша гримасничает и таращит глаза. Ему тоже хотелось поговорить.

Мы вынырнули одновременно и, ухватившись за трап, даже не вылезая, начали стаскивать маски.

– Ты видел? – задыхаясь, выпалил я. – Медузу?

– Еще бы! – ответил Михаил, тоже с трудом переводя дыхание. – По-моему, золотая.

– Ну да! А вода не доверху. Я вынырнул, а там воздух…

Тут мы увидели, что все участники экспедиции, свесившись через борт, напряженно прислушиваются к нашей сумбурной беседе, и расхохотались.

– Вылезайте немедленно и докладывайте! – закричал Кратов. – Что за секреты!..